Текст книги "Каменный ангел (СИ)"

Автор книги: crazyhead

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

– Здесь умерла половина моего народа. Без Ррру-Ко я бы и сам не сунулся на гиблую планету. Нельзя просто так убить ратуанца. Что-то от него обязательно останется. Останется и продолжит существовать, движимое лишь одной целью – захватить, раздавить, разрушить искру жизни безумца, подошедшего близко.

– Ох! У меня от страха волосы дыбом встают! Погоди, ведь эта планета занесена в реестр? То есть ее все-таки как-то исследовали?

– Скорее всего дистанционно.

– Ясно. Праби, ты должен был предупредить.

– Зачем? – маонец пожал плечом, – к чему лишние тревоги? С тобой Ол-Ан.

– Потому что я предпочитаю, чтобы меня посвящали в происходящее. О чем еще ты умолчал?

Маонец пожал плечом и уставился куда-то мимо меня. Вдаль.

Выходит, пока мы были только вдвоем, Праби не мог никуда отправиться – ни на родину, ни на Мао-2. Это несколько успокоило мои нервы. Признаюсь: то, что Праби, как выяснилось, столько лет скрывал возможность моего изменения, достаточно сильно обижало. Все время вертелась мысль, что я всеми силами старался облегчить жизнь своему партнеру, а он, выходит, оставался равнодушным к моим неудобствам. Я ведь не молодею. А вредные наниты – лекарство от старости – не желали работать и это достаточно сильно отравляло жизнь. Я редко жаловался, но пару раз все-таки не удержался. Что ж, приятно знать, что у маонца были веские причины для подобного поведения.

– Это может быть… весьма болезненно. Перерождение, – произнес наконец Праби, переведя на меня свои звериные глаза.

– И ты ни слова не сказал об этом ранее, потому что?..

– Зачем зря нервничать? Ведь есть вероятность того, что никаких неприятных ощущений не возникнет.

Я кивнул, принимая ответ. Логика в этом есть. Маонец снова надолго замолчал. Сегодня он был задумчив и рассеян больше обычного. Наверное, не так легко было столкнуться со своим прошлым. Далеким. Недоступным.

– Из тех, кто… не пережил вторжение, был кто-то, близкий? Я помню, ты говорил, что ваш народ не очень склонен к дружбе…

– За всю мою жизнь единственным, кто подобрался к понятию «друг», как это понимаете вы, люди, был ты.

Я слабо улыбнулся – все-таки я ему дорог. Это приятно, ведь Праби оставался моим якорем долгие годы, тем, что заставляло просыпаться, существом, благодаря которому я мог улыбаться.

Олан при словах маонца сильнее сжал пальцы на моем боку, словно напоминая, чей я, Рунако почти так же прижал к себе Праби, бросая на него ревнивые взгляды. Но тот, кажется, даже не заметил.

– Мы же все знали друг друга, – продолжил он свою мысль. – Казалось, вредный Джиотиш, высокомерный Абхей будут вечно находиться рядом, иногда доводя меня до неистовства своими поступками и высказываниями. И вот их нет. А я… смешно сказать! Скучаю. Хотя, если бы кто-то из них внезапно воскрес, уверен – уже через несколько сердечных биений я был бы готов собственноручно прервать их жизненный цикл, чтобы избавить себя от неприятного общества…

Мы еще постояли, а потом к нам пробрался Ксан. Мужчина светился радостью и энтузиазмом. Он сказал,что так как все уже на месте, нечего оттягивать, и мы всей гурьбой отправились вслед за Праби.

Пройдя достаточно небольшое расстояние, маонец остановился, наклонился и принялся разгребать песок. Под его руками обнажилась какая-то твердая поверхность. Затем он попросил нас отойти подальше, а сам продолжил копать. Мне пришло в голову, что стоило взять с собой какой-нибудь подходящий для этого дела инструмент.

Медленно текли минуты. Праби все разыскивал что-то среди песка, переходя с одного места на другое. А потом все изменилось. Песок подлетел вверх, словно сила тяготения не имела более над ним власти, маонец оказался стоящим посередине большого каменного круга. Земля под нашими ногами затряслась, приподнялась, песок тонкими струйками посыпался вниз. Кажется окружающее пространство загудело, я не удержался на ногах и хлопнулся на пятую точку, да так и остался – надежнее. Когда на уши перестал давить неясный шум и Олан потянул мою руку, я поднял голову и не удержался от изумленного восклицания: прямо перед нами возвышалось величественное здание, восставшее откуда-то из недр земли. По гладко отполированным завиткам затейливого узора, как вода, стекал мелкий красноватый песок. Мне подумалось – хорошо, что мы в скафандрах. Здание своим перемещением подняло целый столб пыли.

Я задрал голову, пытаясь охватить исполинское сооружение взглядом: ничуть не меньше небоскребов на центральных планетах. От величественного монумента захватывало дух. Похоже, народ Праби уважал сложные украшения: фасад изобиловал колоннами, длинная лестница проходила через ряды арок, оплетенных орнаментом. Я не любитель архитектуры. Во всяком случае никогда за собой не замечал особого трепета перед зданиями – меня всегда интересовал прежде всего функционал. Но древнее сооружение произвело на меня впечатление. Жаль, что никто из людей этого не увидит. Оно было прекрасно. Я мог бы часами прослеживать взглядом прихотливые изгибы и рассматривать мелкие детали.

Но Праби не дал мне такой возможности – он пошел вперед, а за ним двинулись и все остальные. Подъем по ступеням занял некоторое время – лестница была длинной. Затем мы подошли к величественным створкам ворот, которые бесшумно разъехались в стороны. Как я и ожидал, за ними был просторный зал, потрясающий убранством, но Праби не двинулся вглубь здания, а подошел к малозаметной дверке. Она не была ничем украшена и вообще была практически неотличима от стены – я бы ее и не углядел. Прикосновение к поверхности заставило ее отвориться. Снова ступени, ведущие вниз. О, мои колени…

Пока мы медленно спускались, Олан держал меня за руку. Интересно, что с того самого момента, как буквально из песка возникло здание, никто не произнес ни слова. Будто было неловко нарушать многовековую скорбную тишину.

Мы спускались очень долго, я устал и начал смотреть только себе под ноги, благо более особо и нечего было рассматривать – стены были гладкие, светлые. Ни рисунков, ни украшений, что даже несколько странно, учитывая их обилие наверху.

Ноги гудели, спина начала ныть. Еще одна ступень. Еще одна. Бросив взгляд вниз, я увидел очередной пролет – когда же они кончатся? Начал считать ступеньки, пытаясь отвлечься от ноющей боли в коленях и наливающихся тяжестью ног. Одна, вторая, третья…

***

– Герхард? Как ты?

Надо мной склонился Олан. Я пошевелился, с удивлением понимая, что лежу в каюте. Судя по давно изученному рисунку трещин в пластике и характерному запаху – мы уже на нашем корабле.

– Что… – я закашлялся, прикрываясь ладонью.

Олан торопливо помог мне приподняться, похлопал по спине, я с изумлением смотрел на забрызганную мелкими синими капельками руку.

Если бы это были красные капли, то все понятно – кровь. Но почему синие? Откуда во мне синяя жидкость? Олан торопливо протер запачканную руку влажной салфеткой, освежил мне кожу лица и надавил на грудь, понуждая снова лечь.

– Олан?

– Все нормально. Все уже закончилось. Это просто такой побочный эффект.

– А? Но когда? Я помню, как спускался и… все. Я что – потерял память?

– Нет. Оказывается то устройство, о котором говорил Праби, начинает действовать уже при спуске.

– Как же так – ты же был все время рядом и остальные…

– Менялся только ты, других изменение не затронуло. Выпей это.

Я медленно сомкнул ладонь вокруг протянутого прозрачного сосуда, в котором плескалось нечто подозрительно синее.

– Надеюсь, не посинею весь целиком, – пробормотал я, с опасением рассматривая собственные кисти.

– Разве это так важно? Я буду любить тебя, какого бы цвета ты ни был!

Я хмыкнул, не зная, что сказать на это пылкое признание. Нежный взгляд, которым нередко одаривает меня Олан, смущает.

– Теперь спи, Герхард, – тихо промолвил Олан, забирая из враз ослабевших рук сосуд, – я побуду рядом. Не волнуйся, Праби сказал, что кардинально в твоей внешности ничего не изменится.

– Ну, кое-что было бы неплохо поменять! – криво усмехнулся я, намекая на свой живот.

Олан хмыкнул и чмокнул меня в щеку, я устроился поудобнее, а затем почти сразу провалился в сон.

***

Оказывается, все уже улетели на Мао-2! Впрочем, это даже к лучшему – я провалялся несколько дней то ненадолго просыпаясь, то вновь надолго уходя в грезы.

Не могу назвать это сном. Ко мне приходили видения. Они были отрывочны, но необыкновенно ярки и детальны. В некоторых я просто ходил по залам, осматривал какое-то оборудование, соединял трубки и любовался медленно формирующимися кристаллами. Иногда я слышал голоса, они говорили на незнакомом мне языке. Изредка появлялись маонцы. Они спорили, размахивая длинными многосуставчатыми пальцами или просто степенно шли бок о бок. Один раз я видел как они обмотали друг друга трихомами и пели. Это было невероятно красиво. Оказывается, когда этим занимаются два маонца, они поют по очереди. Наверное, Праби этого не хватало.

Среди маонцев не было ни одного знакомого лица. Это были не те, изображения которых я постоянно рассматривал, когда заболел маонскими статуями.

Праби я увидел во сне только однажды. Он стоял перед несколькими соотечественниками и что-то рассказывал им, иллюстрируя свои слова какими-то схемами. Я так и не понял, о чем там шла речь, но было похоже на какой-то важный научный доклад. Завершился сон неожиданно – все вокруг затряслось, стена взорвалась градом мелких осколков и внутрь помещения медленно вполз очень неприятный на вид пришелец. Я не успел его разглядеть во всех подробностях, так как Праби при виде этого существа закричал и метнулся в сторону, я – за ним. Мы бежали по коридорам, Праби тихонько подвывал от страха, и я не мог его за это винить – если бы мог, то тоже начал бы поскуливать. Агрессор, ворвавшийся в зал, весь состоял из лапок, челюстей и каких-то блестящих деталей. Выглядело так, будто единственным его предназначением было разрывать на куски. К тому же он был достаточно крупным – раза в три больше Праби.

Закончился наш бег в каком-то ангаре, заполненном летательными аппаратами. Тонкие фигурки метались что-то подтаскивая к трапам, некоторые корабли медленно плыли наверх на подвижных платформах.

Праби забежал в один из кораблей и, не мешкая, хлопнул обеими руками по панели, инициировав старт. Голос, раздавшийся в рубке, что-то произнес с вопросительной интонацией, тревожно замигал свет – мне показалось, что Праби что-то сделал не так. Но маонец снова хлопнул ладонями, резко выкрикнул команду, и корабль начал взлетать.

На большом экране было видно, как жаркое пламя, вырывающееся из дюз, плавит не приспособленное для этого покрытие, как беззвучно корчатся фигурки других маонцев, сгорая в огне и опаляясь нестерпимым жаром, как пятятся, спасаясь от этого ада, полезшие было из очередного пролома блестящие монстры.

Затем корабль взмыл вверх, унося Праби в космос. По его щекам текли слезы, но лицо было абсолютно спокойно.

========== Глава 9 ==========

ПОВ Рунако

«Я тебя ненавижу-вижу,

Но ко мне ты все ближе, ближе.

Ты меня ненавидишь, но, но, но,

Но ко мне ты все ближе все равно.

Я тебя ненавижу-вижу,

Но ко мне ты все ближе, ближе.

Ты меня ненавидишь, но, но, но,

Но ко мне ты все ближе все равно.»

(4)

Папа Ксан глядел на прекрасноликого с подозрением. А Шыкх так и вовсе сказанул, что мой красава «скользкий». Я было взъярился, но папа положил мне на плечо тяжелую руку и, пристально глядя в глаза, произнес:

– Не злись, малой. Вижу – крепко он тебя зацепил. А ты его – нет. Пока. Ты как щен прыгаешь вокруг него, ластишься. Он позволяет. Ждет, когда ты выполнишь его задание. Но это не принесет тебе его любовь. Ты должен его понять. Почувствовать его тайные желания. Дать ему необходимое.

– Так я же вроде и собираюсь сделать то, что он хочет! – растерянно ответил я, теряясь в спокойных желтых глазах отца.

– Нет. Это не то. Он тебе сказал, и ты побежал выполнять поручение. Это как обмен. Ты хочешь его купить, но это так не работает. Скажи, как ты думаешь, зачем Прабодхану нужны остальные ратуанцы? Почему он жаждет их пробуждения?

– Ну как? – удивился я, – это же его народ! Он должен!

– Верно, – удовлетворенно кивнул Шыкх, – долг, а не веление сердца. Дай ему то, что желает его душа.

Разговор с отцом разволновал меня. Начал думать и все, до чего дошел: я почти ничего не знаю об Аби.

Лететь до Мао нам было не менее недели, это если обойдется без экстренных ситуаций. И папы и братья выразили желание полететь с нами. Я не понял, зачем.

– Твои родители мне не доверяют, – растолковал Аби, когда мы отдыхали в моей каюте.

– И чего? Нет, я не врубаюсь: они предполагают, что ты на меня накинешься и убьешь, что ли? Зачем с нами тащиться?

Аби тяжело вздохнул, покачал головой, тонкие пальцы прошлись по моей щеке в мимолетной ласке.

– Ты совсем меня не опасаешься, Ррру-Ко? – тихо спросил он, с интересом глядя на меня.

Задумчиво осмотрев обманчиво-хрупкую фигурку, вспомнил когти и скрывающиеся во рту клыки.

– Я крепкий! – самоуверенно утвердил я, украдкой прижимаясь к бедру Аби, – и отчего бы мне опасаться? Какова причина?

– Ну, например, я могу решить, что обещание выполнять все-таки не хочу и что-нибудь с тобой сделать.

Аби улыбнулся, и я засмеялся – забавная шутка!

– Ты? Не захочешь? Да ладно! Чепуха это все! Впрочем, ты прав – папа Ксан у нас подозрительный. Он же тебя не знает. Ты на него не сердись, ладно?

– Ладно, – медленно произнес Аби.

Мы немного помолчали. Я наслаждался тем, что прекрасноликий сидит совсем рядом, мы соприкасаемся телами и даже можно… ай! Острый коготок царапнул мою руку, я обиженно посмотрел на недотрогу.

– Не лапай! – строго произнес солнцеликий, – Ррру-Ко! Почему ты не способен держать свои конечности при себе?

– Ты слишком красивый. Так и хочется потрогать…

Заискивающе скалясь, постарался незаметно прижаться и чуть не опрокинул Аби на кровать – он гораздо легче меня. Инорасник ахнул, вывернулся и посмотрел на меня с укоризной.

– Ррру-Ко, посиди спокойно. Я должен тебе кое-что сказать.

– М?

– Вокруг слишком много подобных тебе. Я не могу нормально спать. Придется нам лечь одновременно, надеюсь, что меня утянет именно в твой сон, а не в чей-нибудь еще.

– Хорошо, – покладисто согласился я, – поспишь в моей кровати?

Я постарался говорить совершенно нейтральным тоном и делать абсолютно незаинтересованное лицо, но Аби все равно недовольно зашипел:

– Придется. Так удобнее. Не смей до меня дотрагиваться, слышишь? Я тебе этого не позволяю!

– Эй, у меня кровать узкая! – нагло сообщил я, предвкушающе улыбаясь.

– Поспишь на полу? – холодно произнес Аби, отодвигаясь от меня как можно дальше.

– Чего?! Нет!

– Ррру-Ко, я серьезно – не лапай.

Аби зло прищурился, и мне пришлось согласиться, чтобы он раньше времени не разгневался.

***

Наверное, я слишком много думал о Прабодхане, его прошлом и его мечтах. Я обнаружил себя на уступе. Под ногами был камень скалы, вокруг простирался молочно-белый туман, так что не понятно – высоко или не очень. Оглядевшись, нашел взглядом Аби. Он стоял совсем близко, одетый в нечто похожее на женское платье.

– Это день моего совершеннолетия, – растерянно произнес прекрасноликий.

– Ясно. А где все? Разве не должно быть какого-то праздника? Где твои… родители? Ты про них никогда не говоришь, но…

– Это мое воспоминание! Ты! – Аби подскочил и толкнул меня с такой силой, что я упал на камень, пребольно приложившись копчиком, – ты проник в мою голову! Выйди! Немедленно! Выйди! Ну что ты замер? Сейчас же!

Глаза у Аби были совершенно безумные, его трясло, голос срывался на визг. Я опять напортачил. И самое главное – сам не понимаю, как это получилось!

– Это случайно! – уверил я нервно сжимающего руки иномирянина.

– Раз случайно – покинь мое пространство, – прошипел прекрасноликий.

Я попробовал представить дверь, но у меня ничего не вышло: здесь же нет стен! Какая тогда на хуй дверь?

– Не получается, – вздохнул я и на всякий случай прикрылся руками.

– Что? Ррррру-Ко! – мое имя Аби буквально прорычал, я вздрогнул от злости, звучащей в его голосе, – да встань ты уже с земли. Давай еще раз: что ты сейчас делал?

– Пытался вызвать дверь, – честно отрапортовал я.

– Гххх… Ррру-Ко, ты… не важно. Здесь дверь представлять бесполезно. Ты должен захотеть вернуться к себе, захотеть выйти, понимаешь?

– Вроде да…

Я попытался.

– Что-то не получается, – пробормотал я через какое-то время.

– Старайся лучше! – мне показалось, что зрачки Аби стали еще уже, чем обычно.

Выглядело так, будто он весьма взбудоражен. Не будем называть это истерикой.

– Закрой глаза, постарайся представить себе свой сон! – тихим злым голосом посоветовал Аби.

Какой, кстати, у меня сегодня должен был бы быть сон? Я же не знаю! Может, оттого и не выходит? А если взять один из тех снов, что я видел недавно? Так, что снилось?

Гонка из какой-то игрухи. Не, не стоит! Не самый лучший мой сон. В нем рядом со мной почему-то оказался папа-Шыкх. Он недовольно щурился и кричал на меня, когда я повышал скорость:

– Бестолочь! Не гони!

– Па! Это же гонка! Здесь надо ехать быстро! – пытался объяснить я, но папа был непреклонен.

Так и плелись мы в самом конце. Отстойный сон. Не хочу.

А если про джунгли? Мне часто про них снилось. Никогда там не был, но там где я рос был лес. Такой – как в средней полосе. Никаких крупных цветов и больших кусачих насекомых, которые летают по джунглям. А если этот мой сон будет как сны с Аби – почти реальным? И погрызет меня в нем какая-нибудь вредная поебень. Не смертельно, но неприятно. На фиг джунгли.

Так, что еще снилось такое вменяемое, не абстрактно-размытое? А! Кажется, было что-то про наш купол. Вот этот сон, про детство, я бы повторил. Как там?

Купол, лес, запах влажной листвы, только что прошел дождь и на траве блестят капли воды…

– Бля! – отчетливо произнес голос Аби.

Я резко открыл глаза. Ну, вид вокруг соответствовал – это было именно то место, которое я себе воображал. Вот только Аби здесь быть не должно.

– Ррру-Ко! – взвыл инорасник уже почти беззлобно, но зато со слезой в голосе. – Ты опять, да?

– Я нечаянно! – пискнул я, пригибаясь, – слушай, а давай здесь немного побродим? Я тебе покажу, как я рос!

– Ррру-Ко, это же твои воспоминания! – прекрасноликий выглядел удивленным.

– Ну да. Я бы хотел, чтобы ты увидел. Ведь рассказ – это не то. А тут прям как тридэха! Только лучше – еще и запахи.

Аби потрясенно покачал головой, но согласился погостить немного в моем сне. Остаток ночи мы провели довольно сносно. Мне даже удалось пару раз потискать отвлекшегося Аби.

Я думал, что после всего произошедшего, Аби больше не станет засыпать одновременно со мной. Но он меня удивил. Засыпая на одной кровати (Аби всегда предусмотрительно надевал плотную пижаму), мы иногда оказывались «у меня», но чаще – «у него», тогда Аби требовал, чтобы я немедленно перешел в другое место.

Полет затягивался – мы попали в искривление, пришлось возвращаться в обычный космос и корректировать курс, после этого расчетное время увеличилось и составило десять суток. Для меня это был шанс получше узнать прекрасноликого.

На четвертые сутки Аби немного расслабился и позволил мне остаться в его воспоминаниях чуть дольше. Правда мне пришлось пообещать, что я не буду ничего менять.

– А разве я могу? – удивился я.

– Теоретически, – Аби пожал плечом, – на практике я не сталкивался с подобным.

Теперь мне стал понятен его почти истерический испуг, когда я в первый раз вломился к нему в разум. Честно говоря я и сам начал опасаться: а ну как попорчу что-нибудь? «Работать с разумом», как называет это Аби, я не умею. Оно все как-то само – без осознанных усилий с моей стороны. Я не осведомлен о принципах «работы» и, следовательно, легко могу повредить по незнанию. Это внезапная мысль настолько испугала меня, что, посмотрев с Аби, как его сородичи медленно двигаются под нежный звон колокольчиков, я сам предложил ему уйти.

– Скучно? – отстраненно спросил Аби, – у людей праздники ярче. Более шумные.

– Не в этом дело. Как-то стремно. Давай ко мне, а?

– Давай. Сейчас все равно уже закончится. Покажи мне свою первую любовь, Ррру-Ко. Мне интересно посмотреть на твоего избранника, – попросил Аби, меня окатило холодом.

– Э… Даж не знаю. Я как-то…

– Не помнишь? – задумчиво, даже равнодушно спросил Аби, он был умиротворен, его взгляд во время нашей беседы продолжал отслеживать плавные жесты танцоров.

– Да! – облегченно согласился я, – что-нибудь другое?

– Хорошо.

Привычно закрыв глаза, я сосредоточился на воспоминаниях, но разум упорно перескакивал на раздувающиеся в гневе ноздри и сжатые губы. Открыв глаза я увидел Иррэ. Бля. Во сне мы стояли в переулке около клуба. Я отлично помню тот день, когда соблазнил очередного любовника брата. Тот не ругался. Даже не ударил меня ни разу, хотя я трахнул парня прямо под его носом – в уборной, за одной из хлипких дверей. Брат не сказал мне ни слова. Только гневно посмотрел, развернулся и ушел…

– Это, кажется, твой брат? – задумчиво произнес Аби, разглядывая застывшего, как на остановленной тридэхе, Иррэ.

Я повернулся к Аби и меня пронзило озарение – прекрасноликий перенес меня! Заставил увидеть то, что я не хотел.

– Аби! Ты же говорил, что не можешь ничего сделать со хвыром!

Я испытывал испуг и злость, инорасник же был спокоен и невозмутим:

– Так и есть. Я ничего не делал. На самом деле, ты хотел мне показать. Бессознательно. Вот мы и очутились здесь, перед твоей первой влюбленностью. Странно, мне думалось, что это будет некто, схожий со мной… внешне, во всяком случае.

Я пожал плечом, пока мы обсуждали сон, тот начал меняться, фон поплыл, стремительно сменился и вот мы уже стоим в коридоре. Мне хотелось зажмуриться – именно тогда я в первый раз увидел того, кто окончательно украл у меня Иррэ – Айла.

– Это его партнер? – спросил прекрасноликий с интересом рассматривая волка. – О, это было жестоко с его стороны – вот так поставить тебя перед фактом. Наверное, это было весьма травмирующе, не слишком красиво поступать так с любовником.

– Мы не… Аби, что ты такое говоришь?

Я был в ужасе. Это же мой секрет. Моя постыдная тайна. Об этом никто не должен был даже догадываться.

– В смысле «не…»? Это же твоя первая любовь, так? Но вы – не были любовниками?

– Нет! Конечно, нет! Ты себе и представить не можешь, что случилось бы, догадайся он о моем… влечении. Я старался не выдавать себя!

– Должно быть, тебе было тяжко, – Аби сочувственно погладил мое плечо.

– Было. Аби, посмотри на меня: это нельзя говорить никому. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Пообещай мне.

– Хорошо, – инорасник кивнул и с интересом спросил, – но почему это так страшно?

– Космос, Аби, он же мой брат! Нельзя смотреть с вожделением на собственных братьев! Это – кошмарное извращение. Папы меня бы убили за такое. Шыкх – в буквальном смысле. Да со мной же никто разговаривать не станет! Меня вообще выкинут из семьи!

– Все-все! Я понял. Подобные отношения – табу. Ясно. Я запомню. Странный обычай.

– А вас разве не так?

– Нет. К чему ограничения?

Аби с таким равнодушным недоумением пожал плечами, что я сразу поверил – у его народа подобного «ограничения» не было. Кажется, он даже не совсем понимал, отчего я волнуюсь.

***

– Аби, а у тебя… – я мялся, не зная, как озвучить внезапно пришедший мне в голову вопрос.

Мы располагались на холме, покрытом белыми цветами на длинном стебле. Где-то в середине тихо покачивающихся белых пятен возлегали два полуобнаженных тела; над колыхающимися растениями разливалось тихое пение. Голоса выводили удивительно красивую мелодию почти в унисон. Я так понял, что это был именно тот псевдосекс, который предлагал мне Аби. Со стороны смотрелось красиво. Я бы не назвал это безумно возбуждающим, но и отвратительным – тоже.

Увидев, куда нас занесло, Аби хотел сменить декорации, но я уверил его, что зрелище не кажется мне смущающим. Мне было интересно: как хоть это происходит? Вот, посмотрел. И в процессе «просмотра» всплыл вопрос, который я и пытался облечь в слова.

– Аби… а у тебя был кто-то… постоянный? Ну, из тех, кого ты хочешь пробудить.

– А? Нет. Было несколько, они раздражали меня чуть меньше, чем остальные. Но их уже нет. Совсем. Погибли, еще во время первой атаки. А знаешь?…

Прекрасноликий повернулся ко мне и пристально уставился мне в глаза, на его лице была написана решимость:

– Я никому не говорил, не рассказывал об этом; да в общем-то и некому было – после того как мы покинули родную планету… даже не покинули – бежали без оглядки, мы очень мало говорили о тех, кто не успел спастись. Были, а теперь их нет. Все. Такое, знаешь ли, эгоистичное предохранение себя от излишних переживаний. И я как-то опустил тот факт, что спастись мне удалось только ценой жизни других. Я использовал запрещенный небезопасный старт, сжигая тех, кто стоял рядом с кораблем. Вот так. Ты все еще хочешь со мной близости Рру-Ко?

– Ну, да. А чего? – я недоуменно пожал плечом, Аби подозрительно сощурился, глаза его горели непонятной мне злостью.

– А то, что случись такой случай – я и твой труп перешагну, если надо будет спасать свою жизнь. Не смущает?

– Если что произойдет, то я согласен умереть, лишь бы ты жил, – произнес я спокойно.

Аби хмыкнул и отвернулся, возвращаясь к созерцанию странной ебли, мне показалось, что ответ ему пришелся по душе. Конечно, болтовня, она и есть болтовня – кто ж сказанному верит? Я частенько привираю, но сейчас – произнес самую что ни на есть нутряную правду.

– Слушай, а почему эта твоя штуковина находится на Мао, а не на родной планете?

Мне раньше не приходил в голову этот вопрос, но достаточно долгий перелет поспособствовал размышлениям, и я решил поинтересоваться у Аби некоторыми подробностями:

– Когда вы вообще успели ее построить?

– У нас было достаточно дней. Не так-то просто обнаружить несколько сот разумных, если они к тому же не хотят, чтобы их нашли. На своей-то планете мы не прятались… Теперь об установке. Способность уходить в созерцание – это своеобразный побочный эффект от технологии, позволившей нам обрести фактическое бессмертие. Об этой возможности помнили очень немногие – она была зарегистрирована, изучена, занесена в журналы исследователей и забыта на долгие годы. Ею не пользовались. Чудо, что Абха – тот, кто отвечал за всестороннее исследование любопытной возможности – не погиб и смог во всеобщем хаосе захватить свои записи. Основная масса моих соотечественников и не подозревала об этой способности, предложение Абха вызвало шок и многочасовые споры, но иных вариантов, кроме как стать недоступными для врагов, мы так и не нашли. Установка была спроектирована и построена в кратчайшие сроки. Ей нет аналогов – она существует в единственном экземпляре.

***

– Ррру-Ко, я не понимаю: ты считаешь, что это твое… возмутительно-интимное поглаживание совершенно не заметно? У меня пока тактильная чувствительность не атрофировалась! Прекрати уже, а? Ты, собственно говоря, на что надеешься? – голос Аби был уставший.

Спать мы укладывались в одну кровать, и я, конечно, не мог не воспользоваться возможностью и немного не поприставать. Прекрасноликий от моих действий приходил в бешенство: пинался, шипел, щелкал длинными зубами прямо у моего носа (впрочем, ни разу не попытался всерьез его откусить), царапался, от чего я весь был покрыт уже подживающими жутко чешущимися корочками. Не, ну а как я могу удержаться, когда такая красота рядом бесхозно валяется? Никак.

– Я надеюсь, что тебе надоест уже отбиваться! – гоготнул я, украдкой проводя по нежной коже внутри бедра.

Ноги тут же плотно сжались, но я упрямо продолжил вести пальцы, несмотря на сопротивление. Аби заворчал и, почти без замаха, двинул локтем. Больно. Удар у него, что надо. Пришлось убрать руку. Положил ее на бок. Начал медленно подбираться к заднице. И только потом сообразил – Аби-то голый! А он всегда одетым ложится! Мы что – уже спим?

– Да, – процедил злобно Аби, – давай, насилуй. Это же всего лишь сон!

Я замер – в снах надо вести себя более или менее прилично. Потому что в них инорасник почти не может оказать сопротивления.

– Извини, слушай, я не понял, что мы уже заснули. Честно!

Быстро убрав руки, отодвинулся подальше от сердито сверкающего глазами прекрасноликого, тот тихо прошипел привычное «дуболом!» и «убил бы!». Мы немного посидели: Аби прожигал меня злым взглядом и кутался в одеяло, я любовался голой ступней.

– На что ты там смотришь с таким странным видом? – проворчал наконец Аби, когда ему надоело дуться.

– На твои пальчики. Они такие миленькие!

– Ррррру-Ко! – рычанию прекрасного позавидовал бы и дикий зверь, до того оно вышло угрожающее и мощное.

– Чего опять-то? Не трогаю. Только смотрю. А ты опять бесишься! Чего тебя не устраивает?

– Скажи, ты о чем-то, кроме моего тела думать в состоянии?

– Нет, – честно ответил я.

Аби, видимо уже давно был на грани – он зашипел, молниеносно скинул с себя одеяло и прыгнул прямо на меня. Конечно, я вполне мог извернуться и встретить его хорошим ударом ног. Раз – и ступнями в грудь! Но… это все равно сон, верно? Ну, располосует. Зато пожамкать успею. Так что Аби почти не встретил сопротивления. Я только придержал руки с удлинившимися когтями. А вот про волосню его шуструю запамятовал. Что-то в этот раз парик его сработал четко – обвился вокруг рук и ног так грамотно и быстро, что когда я рыпнулся, понял – а не могу! Спеленали меня!

– Ты! Ты – неотесанный, грубый, недалекий идиот! Неужели непонятно – мне противно, когда ты ко мне лезешь?

– Да понятно все, – я пожал плечом и погладил щиколотку, до которой как раз очень удачно удалось дотянуться самыми кончиками пальцев.

– То есть тебе плевать на мои чувства – правильно я понимаю? – Аби зло сощурился, его когти чувствительно впились в кожу плеч, потекла кровь.

Кажется, я его-таки допек. Не удивительно – я часто действую на разумных подобным образом.

– Нет, конечно. Да ладно, чего ты обижаешься? Ну, влечет меня к тебе. В этом нет ничего особенного.

– Ррру-Ко, я больше не могу. Ты все время становишься так близко, что мне трудно дышать, хватаешь за руки, локти, коленки, дергаешь пальцы, так и норовишь облизать ухо или хоть что-нибудь, я ни на секунду не могу расслабиться! и… даже сейчас!

Аби заметил-таки мои поглаживания, взвизгнул и вдавил когти до упора, разрывая плоть. Хорошо, что это сон. Такие раны заживали бы долго. Я поморщился, но молча перетерпел боль, продолжая водить пальцами по гладкой коже. Прекрасноликий гневно зашипел, нависая надо мной и продолжая давить, я молча рассматривал его искаженное злостью лицо. Все-таки зубы у него острейшие. Надеюсь, он не станет обгладывать мне лицо – это было бы неприятно.