Текст книги "Демон тринадцатого месяца (СИ)"

Автор книги: Cofe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

– Я должен осмотреть вас сразу после Совета, если позволите… – шагнул к Главе обеспокоенный лекарь Бин.

Глава кивнул, прижимая платок к губам.

– Желаете на этом закончить Совет? – мягко обратился к дафу Первый Хранитель.

Глава кивнул и, не отнимая платок от бледных губ, направился к выходу из зала. Двинувшуюся за ним Третьего Мастера, он отослал уже привычным жестом. Между тем, подошедший к лекарю Бину и его ученице слуга Хао, велел им следовать за господином. Остальные переговариваясь, не спеша покинули зал Высшей Справедливости.

– Можешь сказать, что-нибудь о его состоянии, – торопливо спросил Ли Мин лекарь, следуя за слугой, что вывел их не с главного выхода из залы, а скрытой двери. – Хоть что-то ты определила? Можно что-нибудь сделать для него? – его волнение выдавало в каком отчаяние он был.

– А как давно он, вот так кашляет? – так же тихо, не сбавляя шага, поинтересовалась Ли Мин, стараясь не отстать от Хао, шагающего темным извилистым переходом, светя перед Главой, которого они нагнали, высоко поднятым факелом.

– Такой кашель появился у господина две зимы назад, – услышав их, обернулся к ним Хао. – Но когда именно, точно не скажу.

Тут им пришлось прервать свой консилиум, так как следом за Главой, вошли в полукруглый проем двери его личных покоев. Отпустив Хао, Глава прошел в глубь комнаты, где бессильно опустился на кан, застеленной шкурой снежного барса, рядом с низким столиком для игры в го с расставленными по игровому полю камнями незаконченной партии.

– Вы приняли пилюлю, господин? – с беспокойством спросил лекарь.

– Еще до утреннего риса, как вы велели, – просипел Глава, когда кашель немного успокоился, и он положил под язык, поданую лекарем пилюлю.

От Ли Мин не укрылось как медленно и осторожно перед этим он опустился на кан, будто дряхлый старик, которого тяготило каждое движение.

– Господин, дозвольте моей ученице осмотреть вас, – с поклоном попросил лекарь с заметным трепетом ожидая вспышки справедливого негодования порядочного человека.

Но Глава кивнув, выпростал руку из-под складок бархатного подбитого беличьим мехом плаща и протянул Ли Мин. Он и Бин выжидающе смотрели на замешкавшуюся ученицу лекаря. Осмотр по руке и считывание пульса – дань вежливости лекарю Бину, но попроси она Главу дать послушать себя по-настоящему стетоскопом, оба начнут истерить. И, все же, предвидя подобный исход, она тайком прихватила свой неизменный медицинский инструмент. Ладно! Внутренне собравшись, она вежливо, но твердо попросила:

– Разденьтесь до пояса, я послушаю вашу грудь и спину.

Ну держись! Сейчас начнется… В лучшем случае ее назовут развратницей и непотребной девкой, в худшем отлупят батогами до полусмерти. Лицо Главы не дрогнуло, он просто убрал руку под плащ. Но вот лекарь Бин, как и ожидалось, побагровев, раскричался:

– Ты это… что себе позволяешь⁈ – загремел он, словно бог войны кинувшийся рубить нечисть. – Вот бесстыжая! Просить о подобном господина! Даже певички из цветочного дома не опускаются до того, чтобы заставлять мужчину раздеться перед ними!

– Я не распутница, а лекарь, – строго возразила Ли Мин, решившая стоять насмерть. – Глава – мой пациент. Вы же сами просили…

– Замолчи! – рявкнул, не столько разъяренный, сколько до смерти перепуганный лекарь, дернув ее за руку, едва сдерживаясь, чтобы не отвесить ей оплеуху. – Мозгов лишилась⁈ Совсем соображать перестала⁈ Не позорь меня, своего учителя!

– Вы же сами хотели, чтобы я его осмотрела, знаете мои методы, как и то, что я ничего вам не скажу по пульсу.

– Не говори о Главе как, будто его здесь нет, грубая, невоспитанная девчонка!

– Я не поняла, – уперлась Ли Мин, – вас волнует оскорбленная чувствительность господина или его здоровье?

– Я готов, – негромко вклинились в их перебранку и оба спорщика вмиг вспомнили о своем пациенте.

Плащ Главы был аккуратно сложен на кане, поверх него лежало расправленное верхнее ханьфу. Нижняя хлопковая кофта опущена до пояса. Несмотря на бледную кожу, тело Главы оказалось в хорошей форме и с развитой мускулатурой. Торжествующе глянув на учителя, Ли Мин решительно подошла к Главе и без всяких церемонных предисловий и округлой вежливости, попросила:

– Лягте на спину и расслабьтесь.

Лекаря чуть удар не хватил, он судорожно раскрывал рот, будто в комнате вдруг откачали весь воздух, а Глава просто лег на кан, вытянувшись на нем в полный рост. И ни единого слова возражения. Ли Мин потерла ладони, чтобы согрелись, и с аккуратной тщательностью промяла твердую брюшную полость. На осмотр подвздошной, околопупОчной области Глава никак не отреагировал, лишь ожидаемо поморщился, а когда она осторожно коснулась подреберья, напрягся. Тогда ладонь ее переместилась и нажала в области желудка, и его лоб покрылся испариной. Можно было не спрашивать, где у него болит. Это увидел и лекарь Бин, но лишь поджал побелевшие губы. В остальном брюшные стенки не были напряжены и уплотнений не ощущалось. Желудок ощутимо полон, видимо Глава перед этим пообедал.

– У вас болит, когда я надавливаю сюда? – мягко спросила Ли Мин, заметив как он поморщился, когда она чуть надавила на желудок.

– Боли не испытываю, – покачал головой Глава, – лишь подташнивает как будто.

– Сядьте, пожалуйста. Повернитесь ко мне спиной, – Ли Мин вынула из-за пазухи деревянный стетоскоп и перекинув длинные волосы Главы ему на грудь, села рядом. Прижав широкий раструб стетоскопа к его твердой широкой спине, велела глубоко вдохнуть и медленно выдохнуть.

Вздрогнув от прикосновения непонятной вещицы, Глава, тем не менее, послушно выполнил ее требование, хотя вдох и выдох дался ему нелегко, давало о себе знать заживавшее еще ребро. На этот раз Ли Мин не стала просить Главу повернуться к ней лицом, это было бы перебором. Лекарь и так смотрел на нее лютым волком. Потому она, встав с кана, обошла Главу и сама села перед ним, вновь отведя с его плеча на спину волну тяжелых волос, прижала стетоскоп к его груди и, слушая через него, попросила о «вдохе-выдохе», что Глава старательно исполнил.

Ли Мин внимательно прослушала дыхание в легких, дыхательных путях и работу сердца. Ни жужжащих, ни свистящих, ни сухих хрипов она не услышала, что было странно при его-то постоянном кашле. Да и сердце билось ровно и сильно.

Лекарь, хоть и видевший подобное действо в деревне, был напряжен и заметно встревожен и, вообще, имел вид человека едва сдерживавшегося, чтобы не отобрать у Ли Мин ее проклятую деревяшку и не настучать ею по ее бестолковой голове. Он переживал, не зная как воспримет весь этот недвусмысленный осмотр Глава, но тот глядел на озадаченную Ли Мин в ожидании ее последующих указаний.

– Господин, – сказала ученица лекаря, поднимаясь, – Я крайне признательна, что вы терпите мою дерзость, но теперь мне нужна капля вашей крови. Взять ее, конечно, лучше натощак, а вы уже поели. Но в вашем случае, и на полный желудок ее тоже необходимо взять.

– О Небо! – простонал лекарь, потрясая воздетыми руками, разметав длинные рукава. – Невиданное богохульство! Это все моя вина, господин! – бухнулся он ниц. – Если бы я только знал…

Он был под сильнейшим впечатлением не столько от дерзости ученицы, сколько от непонятной покладистости Главы.

– Учитель, – оборвала его стенания Ли Мин, – дайте мне одну из ваших игл и пустой пузырек.

Поджав губы и всем видом показывая свое недовольство и неодобрение, Бин поднялся и достал из медицинского ящика плоскую шкатулку, а из нее иглу, которую, самолично прокалив над свечой, протянул своей непутевой ученице. Взяв Главу за безымянный палец, Ли Мин без всякого предупреждения, молниеносно ткнула в него иглой. Вздрогнув, Глава поморщился, не без интереса продолжая наблюдать, как ученица лекаря выдавливает из его пальца каплю крови в глиняный пузырек. Заткнув горлышко пузырька восковой пробкой, девушка занялась ранкой, промокнув ее тряпицей пропитанной резко пахнущей жидкостью, после чего прижала к пощипывающей ранке клейкую бумажную ленту с кусочком мягкой ткани посередине. Во время этой процедуры лекарь про себя молил всех небесных богов, чтобы Глава не приказал тут же снести голову дурехе, тяжко оскорбившей его достоинство, обвинив ее заодно и в черной ворожбе. Только Глава, вместо того, чтобы гневаться, с интересом рассматривал на свой палец, на котором прочно прикрепилась узкая бумажная полоска.

– Все молчишь, несносная⁈ – не выдержал лекарь, вполголоса напустившись на Ли Мин. – Терпение наше испытываешь⁈ Разве все, что ты тут проделывала не шарлатанство чистой воды⁈ Что можно определить с помощью столь возмутительного осмотра?

– Тоже самое, что при вашем прослушивания пульса, – шепотом возразила Ли Мин, аккуратно ставя пузырек в медицинский ящик. Дело ведь сделано, чего теперь-то ругаться?

– То есть то, что организм Главы отравлен? – обреченно проговорил лекарь Бин.

– Вы здесь, должно быть, с ума все посходили⁈ – в свою очередь не выдержала Ли Мин. – Парень отравлен вдоль и поперек и вы, зная об этом, ничего не предприняли для его выздоровления?

– Я для чего тебя сюда привел, а? Чтобы ты выговаривала мне, своему учителю? – рассвирепел уже в голос лекарь Бин. – Нахалка какая!

– Мне дозволено будет одеться? – спросили тихо.

Тут лекарь и его ученица вновь вспомнили о пациенте. Извинившись, сказали, что Глава может накинуть одежду и лекарь Бин поспешил помочь ему с облачением, неуклюже и невпопад подлаживаясь под неторопливые движения Главы, продолжая выговаривать подопечной.

– Все это время я вывожу яд из организма господина иглоукалыванием и лекарствами.

– И что это за яд? – насмешливо поинтересовалась Ли Мин. – Вслепую лечите?

– Что за наглая девка! Мой пациент благодаря моему лечению еще жив!

– Но до сих пор болен!

– Хорошо, – не сдавался лекарь, бросив Главу самостоятельно повязывать кушак поверх ханьфу плотного шелка. – Когда я уже вовсю лечил, тебя еще на свете не было. Какое ты имеешь право требовать от меня ответа, будто я какой-нибудь сопливый ученик⁈ Знал бы я, что это за яд, разве не был бы господин уже давно здоров⁈ Ты, негодяйка такая, можешь требовать от меня ответа, только в том случае, если сама знаешь, как лечить от безымянного яда! Ты знаешь, что это за яд, знаешь, что предпринять? Так давай рассказывай, не скрытничай! И учти, я больше не позволю выжать ни капли драгоценной крови у господина. Зачем тебе его кровь? Надеешься разглядеть в ней отраву?

– Именно.

– Нет, это просто безумие! – в возмущении всплеснул руками лекарь Бин.

– Ни разу не безумие! Все дело в том, что вы действуете по привычной вам схеме, выводя яд иглоукалыванием. Только в нашем случае это не срабатывает и вы попросту гоняете отраву по организму, не выводя ее полностью. А нам необходимо узнать, что это за отрава, чтобы приготовить противоядие. Потому поищем яд в самой крови, прежде чем взяться чистить организм.

– Ты мне тут собралась говорить прописные истины? Думаешь, я не пытался узнать, что это за яд⁈ – погрозил ей пальцем, взбудораженный лекарь. – И в решении этого сложного вопроса, ты полагаешься на каплю крови, да на свой сляпанный аппарат⁈

– А есть другие варианты? И разве плохо, что мой осмотр лишний раз подтвердил ваш диагноз?

Лекарь Бин растерянно покачал головой.

Понимая, что спор их ни к чему не приведет, а сам он вот-вот пристукнет несносную девку, раскрасневшийся лекарь повернулся к Главе.

– Вы должны сказать свое слово, господин, – поклонившись, воззвал он, возмущенно дрожа редкой бороденкой. – Согласитесь ли вы проходить, как прежде, пусть и медленное, но проверенное и от того надежное лечение? Или поддадитесь на уговоры этой… этой безумной шарлатанки!

– Ваша милость, – в свою очередь, торопливо поклонилась Ли Мин, не желая уступать гневу учителя. – Пусть ученик лекаря полный гад и неумеха, но если столь долгое лечение не дает результата, его следует поменять.

– Я думаю, – равнодушно произнес Глава, все разглядывая клейкую полоску на пальце. – Думаю, что ваша ученица, лекарь Бин, права: пусть посмотрит мою кровь, если имеет подобную возможность.

Оскорбившийся лекарь, молча, поклонился и вышел, будь его воля, хлопнул бы в сердцах задвигающейся дверью. Ли Мин тоже попрощавшись, подхватила, позабытый им, медицинский ящик и поспешила за учителем – мириться. Переступив вслед за ушедшими порог своих покоев, Глава остановился, глядя им вслед.

– Странно, – озадачился старый лекарь, когда им позволили живыми покинуть покои Главы, – что господин позволил тебе прикасаться к нему.

– Ничего странного, – как всегда возразила его самоуверенная ученица, таща за ним медицинский ящик. – Если тебя долго мучают боли, то уж не до капризов. Будешь хвататься за любую возможность излечиться.

– Может быть и так, – недовольно пробормотал лекарь, все еще сердясь на нее. И на все-то у этой девчонки есть ответ.

– Я вот не понимаю: ему все хуже, а он как-то держится. Вашими лекарствами, должно быть, – польстила перенервничавшему учителю Ли Мин.

– Лекарства все те же, – буркнул лекарь. – У Главы мощная ци (энергетика), за счет ее и держится. Я вот одного в толк не возьму, когда это Глава умудрился сломать ребро? В последний раз, когда осматривал его, он не был травмирован. Однако он не присылал за мной и не жаловался мне на травму, хотя она явно недавняя. Тебе, что-нибудь известно о сем? – спросил он у подозрительно притихшей ученицы.

Ли Мин прикусила губу, виновато глянула на, не спускавшего с нее проницательного взгляда, лекаря Бина, и призналась, что нечаянно упала со стены на Главу. И тут лекарь взорвался. Ослепленный гневом, он принялся оглядываться в поисках подходящей палки, когда они уже шли через Поместье к воротам. Надо ли говорить, что Ли Мин без раздумий пустилась от него наутек, не дожидаясь когда лекарь найдет таковую. А уж когда он, неожиданно быстро для нее, добрался до дома за ней следом, его во дворе поджидал Фэй Я, встав на его пути живым заслоном.

– Мы сами виноваты, друг мой, что послали тогда в Поместье девочку, поставив перед ней трудную задачу. Вот она и решила ее подобным образом, – семеня за пышущим гневом лекарем, торопливо увещевал он друга. – Прошу тебя заметить, что Глава ведь не обмолвился об этом ни словом упрека и даже не пожаловался.

Сказалось ли то, что лекарь изрядно перенервничал у Главы, как и быстро проделанный в гневе переход от Поместья к дому, что не прошло даром для такого уже не молодого человека, как он, но кончилось все тем, что он оставив мысль о неминуемом наказании непутевой ученицы, и, угрюмо вздохнув, ушел в дом.

Глава 15

Утро Главы

В это ленивое летнее утро Глава вспоминал свой разговор с императором во время их последней тайной встречи. Все те дни, что Глава находился при дворе, он мог видеть его величество только на утренних Советах, на которых тот не просто выказывал подданному свое недовольство, а открытое пренебрежение и все ждали, что Главу Северного Ветра вот-вот постигнет открытая опала. На торжествах Глава не был замечен сыном Неба, так что даже Министр финансов, тихо осведомился, в чем причина императорской немилости к нему. Глава ничего не мог сказать на это, лишь уныло покачал головой. В конце концов, он подал прошение освободить его от службы при дворе из-за ухудшавшегося здоровья. Два дня император не отзывался на его просьбу, пока указом, что огласил евнух, Главе не было разрешено вернуться в свое Поместье на горе Доуфань. Дафу с готовностью принял указ, собираясь на следующий же день отправиться из дворцового города домой.

А ночью к нему явился придворный евнух, попросив следовать за ним без лишних вопросов. Глава подчинившись, вышел за евнухом через боковые незначительные дворцовые ворота и запутанными переходами и галереями, пришел в скромный павильон проживания евнухов среднего ранга. Введя туда Главу, его провожатый поклонился и вышел, плотно прикрыв за собой дверь. А Глава повернулся к младшему придворному евнуху, что стоял к нему спиной.

– Ваше величество, – опустился он на колени.

– Как ты смеешь! – глухо проговорил младший евнух. – Как смеешь покидать меня сейчас… или… – испуганно обернулся он к Главе. – Говорят, что ты при смерти… потому просишь отпустить тебя? И это в то время, когда так нужен мне здесь⁈

– Не гневайтесь, ваше величество, – склонился к плитам пола дафу.

– Не сейчас тебе оставлять меня, когда Царедворец не спускает с меня глаз, сторожа каждый мой шаг, а я ничего не смогу сделать. Сколько еще терпеть от него высокомерие и попрание императорской власти? – сквозь зубы проговорил император. – Я терплю все эти унижения, только потому, что ты сказал, что сможешь сладить с ним. И что же? Ты бросаешь меня?

– Ни в коем случае? Я должен подумать, что делать дальше и… поправить здоровье, чтобы служить вам и впредь.

– Ты все же умираешь? – с тихой обреченностью воскликнул потерянный император, прозрев вдруг горькую правду. – Ты не должен оставлять меня. На кого мне здесь положиться, как не на тебя? Не вздумай умирать. Почему ты не одолел Царедворца раньше? Чего выжидаешь, почему колеблешься? Ты же всегда был уверен в себе, так почему не избавишь меня от него?

– Ваше величество, простите слабость и малодушие своего ничтожного, ни на что не годного слуги, но Царедворец не простой противник, которого можно запросто заключить в темницу. То, за что следует карать смертью, Царедворцу сходит с рук, вы сами знаете это. У него немыслимые связи и везде шпионы. Каждый вельможа при дворе чем-то обязан ему. Обвинить его в чем бы то ни было, будет трудно, если невозможно. Очень многие встанут на его защиту. Что бы поймать его, необходимо сплести прочную и частую сеть, такую, что бы он не смог найти в ней лазейку и вырваться.

– Но как же твой архив? – напомнил император. – Разве шпионы твоего клана не собрали о Царедворце и его окружении каждую мелочь, любой слух, проверяя даже самые незначительные сплетни. И сейчас ты говоришь, что свидетельств его преступлений и грязных делишек, которые до сих пор вопиют к Небу, недостаточно, чтобы призвать к справедливому ответу?

– Ваше величество, есть кое-что с чем столкнулись мои соглядатаи и что необходимо прояснить немедленно.

– Что это? Не тревожь меня.

– До нас дошли некие сведения… только не понятно пустая это болтовня или действительно, то к чему стоит прислушаться. Может это всего лишь уловка. Вспомните, что Царедворец хитроумен в плетение интриг.

– Что… что это за слух? – все тревожился император.

– Ваше величество, этот слух требует тщательной проверки?

– Говори!

– Царедворец собирает силы.

– Нет… нет это невозможно! – перепугался император, отшатнувшись от Главы. Он постоянно ждал и боялся этого.

– Ваше величество, успокойтесь. Это только слух, который следует проверить.

– Ты прав. Возвращайся в Поместье и вылечись. Возьми моего придворного лекаря.

– Вы щедры, ваше величество и очень внимательны к своим подданным, только лекарь может уже стал человеком Царедворца. Сейчас, когда я почти готов открыто выступить против него, не смею так бездарно провалиться.

– Ты прав, – не мог не согласиться император со вздохом обреченности – никому неприятно чувствовать себя загнанным, тем более владыке Поднебесной. – Разузнай все как следует.

От воспоминаний Главу отвлекла неожиданная делегация Хранителей, вошедших в его кабинет. С недоумением переводил он вопрошающий взгляд с одного почтенного старца на другого. Но все они держались с невозмутимым и важным видом.

– Господин, пора готовится к встрече, – напомнил главе клана один из мудрейших старцев.

– Неужели достойный гость уже на пороге? Но дайте мне немного времени, я никого не задержу со своим облачением, – с извиняющейся улыбкой попросил Глава.

– Господин, – шагнув к его столу, проговорил Третий Хранитель: – Неужели необходимо прибегать к столь сомнительной мере каковой является ваш брак?

– Подумайте, ваше здоровье не улучшается, а этим союзом вы передаете клан в чужие руки. Что станется с Северным Ветром без вас? – Встревожено поддержал собрата Четвертый Хранитель.

– Вы действительно так жаждете этого союза? – по-отечески душевно спросил Второй Хранитель.

– Да, – тихо, но твердо ответил Глава. – Этот союз нам необходим, он поддержит упавшую после эпидемии репутацию клана. Нам нужна поддержка и защита при дворе, и мой будущий тесть, как никто обеспечит ее.

– Вы полагаете Царедворец не догадывается о том, что на самом деле стоит за вашим браком с дочерью Министра финансов? – удивился Первый Хранитель. – Вы же вкладываете меч в руки его извечному противнику. Он покушался на вас, пытался оговорить и уж точно не допустит возникновения столь сильного альянса против него.

– Разумеется, – согласился Глава. – Потому я хочу ускорить этот брак. Что касается будущего клана… когда меня не будет с вами, вы, мудрые старцы, станете надеждой Северного Ветра и поддержите мою супругу – будущую Главу клана. Ведь вы его сердце, которое не дрогнет ни перед какими испытаниями и поможет устоять против всех невзгод. А теперь я хотел бы подготовиться к встрече родственника нареченной.

Хранители вынуждены были откланяться и уйти, кроме самого вредного Первого Хранителя. Глава вопросительно смотрел на него, но старик сурово молчал, пережидая, когда последний из советников покинет кабинет.

– Что-то произошло? – спросил Глава, приготовившись к худшему.

– Речь пойдет об ученице лекаря, – с непримиримым видом объявил Хранитель. Было ясно, что он намерен немедленно поставить точку в этом вопросе.

До того, рассеянно слушавший его Глава, потиравший висок со страдальческой миной, внимательно взглянул на вздумавшего ябедничать старика.

– Что еще она натворила?

– Вы опасно заблуждаетесь на счет этой дерзкой. В Поместье говорят, что ученица лекаря – демон, вызванный магом с неясной и подозрительной целью.

– Демон? – недоверчиво переспросил Глава. – В Сяофэне тоже об этом говорят?

– Пока нет, но слух уже существует, вопрос в том, как скоро он дойдет до императорского двора.

– Но с чего такая уверенность, что девчонка – демон?

– Хотя бы с того, что она сумела уцелеть в Казематном ущелье. Это доказывает, что она демон сильный и опасный. Не затем ли Фей Я призвал его, чтобы погубить вас?

– Насколько мне известно, маг призвал в клан свою родственницу, а не демона.

– Да как вы не видите! – всплеснул руками в страшной досаде Первый Хранитель. – Вы такой проницательный и не способны узреть очевидного? Вы действительно полагаете, что безлицый сдался ей просто так?

– Он хотел спасти свою семью, разве нет?

– Пусть так! Но почему сдался именно ей? Не потому ли, что признал в ней такую же нечисть, каковым является сам?

– Вы так думаете?

– Тогда, куда по вашему делся этот безлицый?

Глава быстро с обостренным вниманием, взглянул на Хранителя.

– Я переправил его в надежное место под охраной Второго мастера. Но вы же понимаете, что об этом опасно распространятся.

Хранитель растерявшийся, но не сдавшийся, кивнул и вновь принялся за наговоры.

– То, что эта приблудная вдруг справилась с мором, ясно выдает ее демонические способности?

– Разве этим мы обязаны не лекарю Бину и Фэй Я тоже? – удивился Глава.

– Вы продолжаете упорствовать, тогда как Третий мастер уже пыталась раскрыть вам глаза, постаравшись отправить эту девку в Казематное ущелье, откуда вы ее легкомысленно выпустили. Пусть то, что она осталась живой, не убедило вас, но даже ее покушение на вас вы не приняли во внимание! Вряд ли бы вы отделались сломанным ребром если бы не защита Третьего мастера! – горячо убеждал Главу Хранитель.

– Третий мастер слишком категорична в своих обвинениях, – хмыкнул дафу. – Ей не мешало бы заняться своими, куда более серьезными промахами, а не искать их намеренно у тех к кому она не расположена.

– Но почему вы упорствуете в том, чтобы избавиться от этой никчемной и подозрительной девки? – настаивал Хранитель.

– Она нанесла непоправимый вред нашему клану? Или повинна в измене? – нехотя поинтересовался Глава. Этот разговор все больше раздражал его. – В моем сломанном ребре нет ее вины, лишь моя неосмотрительная самоуверенность, только и всего.

– Хотите сказать… – недоверчиво начал старик.

– Да, – подтвердил Глава. – Я решил, что сумею поймать падавшую девушку. На моем месте так поступил любой мужчина.

– Хорошо, – согласился Хранитель удивленно оглядев Главу и нерешительно спросил: – А то, что она опозорила вас перед императорским инспектором разве не измена?

– Странно, – вздохнул Глава с видом бесконечного терпения. – Вы в таком почтенном возрасте, что должны бы уже отличать дурачество от злого умысла.

– Ваше благодушие погубит всех нас, – вынужден был отступиться старый ябедник.

– Уверяю вас, как только эта девица даст мне более веский повод, или как-то проявит свою демоническую сущность, я найду способ избавить клан от нее. Пока Фэй Я полностью подчинил ее себе и она действует на благо клана, я не стану трогать ее.

Вошел слуга и начал раскладывать парадные одежды, так что недовольный Хранитель вынужден был удалиться.

Хао уже закончил одевать и расчесывать волосы господина, когда в кабинет вошла, поклонившись, дочь казначея.

– Как вы себя чувствуете? – участливо спросила она.

Дафу мельком взглянул на нее.

– Вы выглядите утомленной, – в свою очередь заметил он.

– Я не спала эту ночь. Все же приезд дяди невесты – важное событие для клана.

– Прибытие дяди невесты еще не событие, – ровно заметил Глава. – Как и моя женитьба не повод для переживаний.

– Знаю, – кивнула дочь казначея. – Вы утверждаете, что это политический союз, но все же… Теперь рядом с вами будет ваша жена и мне подле вас не будет места, – прошептала она.

– Господин, пойду, посмотрю, готовы ли отряды клана, – проговорил смущенный Хао, понимая, что он тут лишний.

– Советники побеспокоятся об этом, – сказал Глава, не думая отпускать его.

– О… – тихо воскликнула Ли Ло, – позвольте мне поправить вам одежду.

Не то, что бы дочери казначея было неведомо, что Глава не терпит чужих прикосновений, но она считала, что должна постараться приручить его к своим рукам и своему присутствию, чтобы это стало необходимым для него. Но повернувшись к слуге, Глава велел:

– Посмотри, что не так и поправь.

В распахнутые двери покоев быстро вошла Третий Мастер и поклонилась Главе,

– Я пришла доложить, – сказала она, надменно взглянув на дочь казначея, едва кивнув ей.

– Тогда я пойду, – тактично отступила Ли Ло и вышла.

Дафу опустил глаза, красный цвет одеяний Третьего мастера раздражал.

– Докладывай, – разрешил он, когда молчание затянулось.

Подняв взгляд на Третьего мастера, он увидел, как под ее требовательным взглядом мается его слуга.

– Можешь идти, – отпустил его Глава и Хао тут же исчез за дверью.

– Учитель, – решительно начала Третий мастер. – Барышня Цунь чужая нашему клану, мы не можем знать, станут ли интересы Северного Ветра ее интересами и почему на самом деле она выходит за вас замуж.

Дафу кивнул. Третья знала, что его кивок означал одобрение того, что она подумала об этом. Теперь он ждал от нее решения к которому она пришла.

– Сейчас, когда мы находимся в сложном положении, нужно быть осторожным вдвойне.

Снова кивок и Третий мастер уверенно продолжала:

– С нее нельзя спускать глаз. Прошу вас, – последовал глубокий поклон, – сделайте меня своей наложницей, чтобы я с полным правом находилась подле вас.

Дафу в задумчивости прошелся по комнате. Третий мастер не отличалась логикой и не умела видеть скрытую подоплеку происходящего.

– Это имело бы смысл, – произнес, наконец, он. – Только невесте и ее родственникам известно, что брак фиктивный из-за моего ухудшающегося здоровья. Как думаешь, как я буду выглядеть, имея при этом наложницу?

Но Ся Гэ услышала то, что хотела и не смогла скрыть радости и облегчения.

– Это значит, брачной ночи не будет? Но если так, то кто наследует клан после вас?

Он понял ее тревогу, потому что это тревожило и его.

– Я ведь говорил об этом не раз. Хранители внимательно смотрят на проявление способности и человеческих качеств каждого адепта нашего клана.

– Но учитель, – приблизилась к нему Ся Гэ, недопустимо близко по мнению дафу, и понизила голос до интимного… только для них двоих. – Почему бы вам на самом деле не сделать меня своей наложницей. Тогда я позабочусь о появлении на свет вашего наследника.

Оба смотрели друг на друга.

– Вы же знаете, как я отношусь к вам… – умоляюще прошептала Третий мастер.

Глава жестом прервал ее, отступив на шаг.

– Ни к чему такие ухищрений, просто покажи свои способности и докажи всем и Хранителям в том числе, что из тебя выйдет достойный Глава. А насчет остального, – он помолчал немного, выводя Третью из терпения. – Боюсь разочаровать тебя, ибо не способен быть мужчиной из-за своей хвори.

– Я в это не верю… – начала было Ся Гэ, но в дверях появился Хао.

– Господин, дозорные доложили о подъезжающем кортеже.

– Идем, – с готовностью повернулся к выходу Глава, но был удержан Третьим мастером за широкий рукав парадного одеяния.

– Прошу вас, уделите мне еще немного вашего драгоценного внимания, – взмолилась она. – Умоляю об этом. Кортеж ведь только подъезжает.

Дафу строго взглянул на свою руку, которую Ся Гэ тут же отпустила.

– Учитель, – умоляюще проговорила она, подступив к нему почти вплотную. – Поверьте, для меня ваша хворь не имеет значения, лишь бы быть рядом. Поверьте же моим чувствам к вам.

Оглянувшись на дверь, Глава увидел, что слуга уже исчез и повернулся к Третьему мастеру.

– Ся Гэ, как вы себя ведете? – выговорил он и, отвернувшись, вышел.

Кортеж, состоящий из крытого возка и сопровождавшего его отряда всадников, был встречен со всем почестями и полагающимися церемониями. Глава с гостем, человеком исключительно приятным и спокойным, прошли в павильон Торжеств с накрытыми яствами столами. Когда чарки пирующих наполнили тонким вином из Лимунджи, перед Главой поставили чашу с родниковой водой из источника питаемого горной водой со снежных вершин горы Доуфань. Пока Хранители степенно угождали гостю и развлекали вежливыми разговорами, к Главе подошел Хао.

– Пришла ученица лекаря. Велеть ей явиться позже?

– Нет, – поднялся с места Глава. – Простите, господин Фу, не хочу омрачать вашего отдыха и трапезы своими заботами, потому ненадолго покину вас.

– Конечно, конечно, – вежливо закивал гость, что был увлечен занимательной беседой со Вторым Хранителем.

Выходя из зала, Глава прижал платок к губам, глухо закашлявшись. Этот кашель не унимался до самых покоев. Так он и вошел к себе, с платком у лица.

– Остаться с вами? – обеспокоенно спросил слуга не понижая голоса, настороженно поглядывая на ученицу лекаря, но Глава покачав головой, жестом отослал его.