Текст книги "Проклятые сны (СИ)"

Автор книги: Blitz-22

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Видение оборвалось.

Второе началось на крыше. Да, да. Белль обнаружила себя на покатой, крытой черепицей городской крыше. Здесь же находился и Румпельштильцхен. Злой, растревоженный, обнимающий собственные колени Темный маг сидел на крыше и слушал тишину. Именно слушал. Белль даже показалось будто вот-вот он прижмет к своим губам указательный палец и скажет:

– Тсс.. Не мешай слушать.

Конечно же, ничего он не сказал. Внезапно Румпель напрягся, выпрямился. Видимо нашел, что искал. Услышал, что хотел услышать.

Внизу что-то задвигалось. Белль подошла к самому краю и увидела мальчиков. Некоторые были большими, как Бэй, а некоторые совсем маленькими. Дети выходили из домов, вылезали из окон своих спален и куда-то шли. Белль сделалось жутко и страшно. Румпельштильцхен миновал ее и прыгнул с крыши, благополучно приземлившись на мощенную дорогу. Белль видела, как он прибавил шаг, как его красная мантия замелькала среди белых детских пижам. Вероятно, он слышал тоже, что и они.

Белль немного замешкалась, но потом, набравшись храбрости, тоже прыгнула вниз. Она думала, что что-то почувствует. Хоть что-то. Но в итоге была лишь пустота, безликая и пугающая. Опомнившись девушка побежала в ту сторону, куда решительно ускользнул Румпель, и куда сомнамбулически брели дети.

Дорога привела Белль в лес, а оттуда к лесной полянке. Посреди нее горел костер, а вокруг танцевали дети, разодетые в пестрые плащи и страшные маски зверей и чудовищ. Румпель был тут, в толпе мальчишек. Он выкрикивал имя сына, периодически хватал то одного мальчика, то другого, всматривался в лица. И вот показался тот, кто привел их сюда. Темная фигура. Страшный человечек в капюшоне, похожий на нарисованного Бэем. Он держал ту самую дудку, играл какую-то мелодию, которую Белль не слышала. А вот Румпельштильцхен слышал точно. Он прошел сквозь огонь,подскочил к дудочнику и вырвал дудку из рук.

– Где мой сын, дудочник! – поломанный музыкальный инструмент полетел на землю.

– Это так они меня называют? Но мы оба знаем, кто я на самом деле, – дудочник снял капюшон и явил свое лицо.

Перед Румпельштильцхен стоял его отец. Питер Пэн. У Белль невольно все сжалось внутри.

– Давно не виделись, дружок! – продолжил Пэн, – Рад, что ты заскочил на представление. Что? Не ожидал меня увидеть, Румпель? Понимаю. Сам немного удивлен. Смотрю, возмужал, стал Темным магом. Хорош.

– Чего тебе здесь нужно? – свирепо спросил Румпельштильцхен.

– Да вот…скука одолела. В Неверлэнде можно играть только с детьми, которые приходят туда во сне. Они не могут остаться. А те мальчишки, которых заберу я – останутся.

– Мой сын у тебя…

– Ага…

– Тебе понадобится что-то посильнее волшебной дудки, чтобы забрать моего сына! – пригрозил Румпель.

– Волшебную дудку слышит не каждый, – невозмутимо продолжал Пэн, – Лишь тот, кто чувствует себя нелюбимым, брошенным, потерянным. Ты потому ее слышишь, Румпель?

– Не думай, что знаешь меня! – злость только нарастала в голосе Румпеля, – Ты меня не знаешь. Больше нет.

– Мне кажется – знаю. Под всем этим могуществом скрывается всего лишь одинокий, недолюбленный потерянный мальчишка, – издевательски протянул Пэн, – Мне нравится как это звучит. Так и назову своих новых друзей. Потерянные мальчики. Красиво, не правда ли?

– Говори, что хочешь. Бэйлфайер одним из них не станет.

– Он уже стал. Вопрос в том, что ты сделаешь, чтобы вернуть его?

– Я заставлю тебя пожалеть об этом вопросе, – процедил Румпель.

– Понимаю. Ты расстроен, – сказал Пэн издевательски снисходительно, – Многие родители боятся, что их детей у них отберут. Но только не ты, Румпель? Нееет! Ты боишься, что твой сын сам уйдет от тебя.

Румпельштильцхен отшатнулся. Белль поняла, что Пэн достиг своей цели.

– В конце концов тебе не привыкать быть брошенным! – Пэн особо надавил на последнее слово, – Каждый, кого ты знал, оставил тебя, не так ли? Как твоя жена, Мила. Не говоря уже о твоем отце. Скажи, почему с Бейлфайером должно случиться иначе?

– Ты ошибаешься, – ответил Румпель и ответил неуверенно.

– Неужели? А давай выясним это? Спросим Бэйлфайера? Ты или я? Если он решит остаться, то я уйду навсегда. Сделка?

– Не буду я с тобой сделки заключать.. – Румпель отступил от Пэна на несколько шагов и вновь стал разглядывать танцующих мальчиков, танцующих без всякой музыки.

– Почему нет? Не уверен, что он останется? Что? Даже узнать его не можешь? – хмыкнул Пэн презрительно.

– Сложно узнать, когда все в масках..

– Но разве маски должны тебя останавливать? Смотри! Вот он! – Пэн указывал на мальчика в маске птицы, – Играет с мальчишками и плевать хотел на весь мир. Он счастлив, Румпель. Потому ты и не узнал его.

Белль бы не смогла назвать Бэя счастливым. Безумным – да, но не счастливым.

Румпельштильцхен подошел к сыну, схватил его за плечи, развернул к себе.

– Бэй? Бэйлфайер? – он снял с сына маску, – Ты в порядке?

– В порядке, – буркнул Бэй, – Чего ты здесь?

– Ты считаешь, что мне нет дела до тебя. Но мне есть. Я здесь,чтобы это доказать.

– Как? – резко спросил Бэйлфайер.

– Давай же, Румпель. Спроси его, – нетерпеливо прошипел Пэн.

Румпельштильцхен схватил Бэя.

– Что ты делаешь, папа?

– Защищаю тебя!

– Ты пожалеешь, что не заключил эту сделку, Румпель! – крикнул Пэн.

Но Румпелю уже было наплевать. Он перенес себя и сына домой. Каким-то образом и Белль перенеслась с ними.

– Не трогай меня. Прочь! – кричал Бэй, отпихивая отца.

– Все хорошо, Бэй. Ты в безопасности, – пролепетал Румпель.

– В безопасности! Мне ничего не грозило! Дудочник – мой друг!

– Он просто хотел, чтобы ты так думал. Он – зло!

– Почему? Кто он? Один изобиженных тобою? – Бэй чеканил каждое слово, словно старался уязвить отца побольнее.

Румпель обреченно вздохнул.

– Его зовут Питер Пэн. Я знаю его с детства.

– С твоих слов выходит, что он тоже бессмертный.

– Он был таким не всегда. Стал в Нэверленде. Он предал меня, Бэй. Ему нет веры!

– Что случилось? – Бэй немного смягчился.

– Он меня дурачил. Очень долго. Пока я его истинную суть не разглядел. Более темную и отталкивающую, чем это вообще возможно, – уклончиво ответил Румпель мальчику.

– Вряд ли он хуже тебя!

– Я должен был защищать тебя, Бэйлфайер! – это звучало, как попытка оправдать все, сотворенное им прежде – У меня не было выбора!

– Не лги мне! Я знаю, что ты сделал! Знаю о сделке! – кричал Бэй, – О сделке, которую он предложил тебе. Все, что от тебя требовалось – спросить!

– Он сказал тебе…

– Он сказал, что это проверка твоего доверия! Действительно ли я дорог тебе!

– Пожалуйста, Бэй… – тихо прошептал Румпель.

В голове Белль прозвучало ее имя, после слова «пожалуйста». Как часто он говорил ей это? Как часто она старалась этого не слышать?

– Я бы вернулся домой! Я бы выбрал тебя! – выкрикнул Бэйлфайер, на глазах которого выступили слезы, – Если бы ты только спросил! Мы бы снова могли стать семьей.

– Но мы можем, Бэй! – отчаянно крикнул Румпель в след выбегающему из дома Бэю, – Бэй!

Румпель бросился следом, но остановился на пороге. Белль встала рядом и огляделась по сторонам. Из-за соседнего забора на Темного смотрела девушка. Смотрела без страха, даже сочувственно. Белль узнала в ней несчастную Морейн. Вероятно, Румпель остановил войну с ограми. Белль улыбнулась этой мысли. А видение оборвалось.

В итоге Белль не смогла отыскать ответ ни на один из своих вопросов, только добавила еще один в список. Белль хотелось знать, могла ли она сама толкнуть Румпеля в объятья Тьмы?

========== Глава 10. Темные будни ==========

– Нет, нет, нет! – затараторила Белль, когда белый туман укутал ее с ног до головы. Он снова стал густым, непроницаемым, необъятным.

– Да что же это…. Румпель… Румпель!

– Уходи… – прозвучал потусторонний голос, такой же, как у огонька, – Уходи…Уходи…

– Нет! Никуда я не уйду! Румпель!

– Уходи…Тебе пора… Ты не из этого мира…Ты не принадлежишь ему…

– Румпель! – Белль старалась кричать как можно сильнее, но все сказанное ею звучало тише и тише, тише и тише.

Этот магический мир выталкивал ее прочь. Но почему? Раньше он был дружелюбен и открытей настолько, насколько это было возможно. Что же изменилось сейчас? Из всех возможных вариантов только один казался ей верным: Белль будили. Значит, где-то там, наверху Румпель смог разорвать контракт и доставить ее к отцу. Белль успокоилась.

– Ладно. Я уйду.

В тумане проявилась тропа, длиннющая тропа, обрывающаяся у белой двери, едва различимой вдали. У Белль уже болела голова от этой бесконечной белизны. Ей не терпелось ее покинуть. Она побежала по тропе на встречу свободе, на встречу жизни, и, пока она бежала, сердце ее наполнялось радостью от предвкушения хороших новостей, встречи с обеспокоенным Морисом и, конечно же, встречи с Румпелем. А душе Белль лелеяла слабую надежду, что ее разбудит не отец, а Голд, что все произошедшее уйдет из их жизни с вчерашним днем, и новая, счастливая жизнь не за горами. Однако, надежда – вещь хрупкая. Ее надо беречь, прятать глубоко в душе, не позволять себе даже мыслей о ней, так как полностью отдавшись ей и не получая ничего в ответ, мы умираем. Надежда Белль провалилась в тартарары, когда белая дверь не открылась.

– Нет, нет, нет, – Белль принялась колотить по двери кулаками, бить дверь ногами, – Нет, нет, нет… Нет!

А потом дверь просто исчезла, пропала. Как и тропа. Туман поредел, наполнив призрачный мира вещами поломанного прошлого.

– Ты сделала свой выбор, – прозвучал голос. На сей раз совсем близко, в ее голове.

– Никакой выбор я не делала. Никакого выбора у меня не было, – Белль осела на белую, пустынную землю, – Никакого… Никак..

Она не смогла договорить, так как взгляд ее пал на нечто,что она точно не ожидала здесь обнаружить, на нечто, до боли знакомое и почти родное – на кинжал Темного мага.

Некоторое время Белль смотрела на кинжал, как на ядовитую змею, готовую вот-вот кинуться и поразить свою жертву.

– Ладно, Белль…Все хорошо, – она протянула руку и коснулась рукоятки кинжала, – Все будет хорошо…

Кинжал обратился в пыль прежде, чем она его взяла. А ее унесло в вихре безумных, темных видений, осколков необъятной жизни Румпельштильцхена.

Перед ее глазами мелькали бесчисленные лица отчаянных людей, идущих на сделку с Темным, отдающих ему все, сцены пыток и шантажа, и, конечно, последствия сомнений, страхов и гнева самого Румпеля, а последствия всегда было одним – смертью. В одном случае Румпель превратил человека в улитку и раздавил сапогом, в другом – зарезал служанку, которая видела кинжал. В третьем – расплавил на рыцаре его собственные доспехи. Одного фермера, который не смог заплатить, Румпель превратил в свинью и цинично посоветовал его семье как-то одеть эту самую свинью, чтобы отец семейства не попал на стол. На его лице не отражалось ни сожаления, ни радости: одна непроницаемая маска чудовища. Конечно, он смеялся, улыбался своим жертвам, но в улыбке участвовали только губы, без глаз. Глаза его всегда были холодны и безучастны, будто принадлежали совершенно другому человеку.

Среди всех этих ужасов было пара очень личных воспоминаний, определенно затрагивающих самые темные уголки его души. Белль хотела окунуться в них, как она это делала раньше, но ничего не получилось.

Первое воспоминание касалось Бэйлфаера. Он и Румпельштильцхен шли ночью по лесу. Потом юноша остановился и кинул что-то на землю. Белль знала, что это был волшебный боб, знала и примерные обстоятельства происходящего. Перед отцом и сыном открылся портал. Сын прыгнул в него, но отец схватил его за руку, не давая упасть. Второй же рукой он держался за проклятый кинжал, вонзенный в землю. Белль не слышала слов, не могла прочитать по губам: слишком ярок был излучаемый порталом свет. И вот отец разжал руку, и сына затянуло. Минуты две отец ошеломленно смотрел туда, где исчез портал, а потом, вероятно выкрикивая имя сына начал рыть землю. Рыть землю руками, резать иссиня-черное в лунном свете подножное полотно своим кинжалом и натыкаться каждый раз на пустоту. Даже просто видеть это было невыносимо, но образ этот был у Белль прямо в голове. Второе касалось печально известной Милы, уже пиратки Милы и … волшебного боба. Опять. Боб мелькнул у нее в руках всего на мгновение, но Белль этого было достаточно. Или она просто знала, что это боб? Но как? Мила бросила боб своему любовнику, вяло реагируя на вопросы Румпельштильцхена. Но вот он все же нашел один, который ее задел. Белль знала, что он спросил о Бэе. Мила, кажется бросилась в оправдания, но они Румпеля не интересовали. Он кричал на нее, бросался обвинениями, а она все пыталась его перебить… А потом прокричала наконец то, что заставило Румпеля замолчать. Белль прочитала: «Я никогда не любила тебя». Белль прочитала правдивую ложь. Белль (или Румпель) в нее верила. Сердце Милы оказалось у него в руке, у нее в руке. А потом рука сложилась в кулак, а пульсирующее сердце рассыпалось в пыль. Мила навеки затихла на руках капитана Крюка. Боль, грусть и тоска овладели душой Белль, но также еще и удовлетворение от того,что эта женщина больше ничего никогда не скажет.

– Это не я… – поняла Белль, – Это он…

Она посмотрела на свою руку, которая по-прежнему была собрана в кулак.

– Что же это такое…

Ее трясло. Всю, с ног до головы. Будто все это сейчас произошло с ней.

– Это не я! Это не я! Не я! – закричала Белль, запуская пальцы в волосы и выдирая с корнем целые пряди, – Нет, не я… Это просто мой Образ, заключенный в Образе Проклятого мира, отражающего мой Образ, содержащий в себе…

Белль упала на колени и обнаружила перед собой огромное зеркало, которое просто висело в воздухе. На нее смотрели ее собственные голубые глаза. Каштановые растрепанные волосы, бледное лицо и потускневшие синие губы….

– Лицо мертвеца, – сказала Белль, удивившись своему собственному хладнокровию при обнаружении данного факта, – Белль, ты окончательно поехала крышей… А нет… Не окончательно… Зеркало-то течет…

Зеркало и правда плавилось, растекалось по полу. Вскоре серебристые волны шумели повсюду. Белль почувствовала, что тонет.

========== Глава 11. Откровения сердцу ==========

Белль тонула в зеркальной реке и думала, что это конец. Она погружалась все глубже и глубже, пока не провалилась в кромешную тьму.

– Теперь точно конец, – пробормотала Белль.

Но концом это не было. Во мраке загорелась свеча. Потом еще одна. И еще одна. И еще. Так, одна за другой загорелось двадцать свечей. Из черноты материализовалась маленькая круглая комната. Каменные стены, каменный пол, как в замке. Но Белль не помнила такой комнаты в замке Темного. И тут, и там лежала солома. В самом центре красовалась прялка с небольшой скамеечкой. Белль успокоилась и восстановила дыхание. Она не думала, что так сильно обрадуется прежнему способу путешествия по видениям, но она была очень рада. Это означала, что не все потеряно.

В этой круглой комнатке Белль была не одна: у одного из окон замка,возможно башенных окон, стояла женщина в красном и выглядывала. Белль подошла к ней, чтобы разделить прекрасный вид, образованный лесами, где хозяева замка часами пропадали на охоте, лугами, на которых пасли господские стада, и садами, в которых под сенью деревьев прятались придворные дамы в особенно жаркий день.

Женщина в красном была очень красива. Хорошая фигура, немного смуглая кожа, густые черные волосы, уложенные в причудливой форме, глубокие задумчивые темные глаза, длинные ресницы, каждое движение которых, вероятно, лишало дара речи многих мужчин, пухленькие милые губки алели краше всякой розы. Женщина была похожа на Реджину. Белль подумалось, что она могла бы оказаться ее сестрой или матерью. Неужели Кора? Белль знала, что Кору, Королеву сердец, и Румпельштильцхена, Темного мага, в прошлом связывали смутные отношения, но о подлинном характере этих отношений оставалось только гадать. Однажды Голд пообещал, что Белль и Кора никогда не встретятся ввиду жестокости и непредсказуемости последней, и обещание это он сдержал. Да и с чего Белль вообще решила, что это Кора. Мало ли на свете таких женщин?

Тем временем женщина отнюдь не видами наслаждалась. Она, кажется, пыталась найти оптимальный вариант побега, но ее заперли слишком высоко. Попытка бегства легко могла бы обернуться верной смертью. Женщина высунулась из окна едва ли не наполовину, чем очень обеспокоила Белль. И не только Белль.

– Не получится! – раздался за спиной знакомый дурашливый голосок, – Даже если ты сбежишь, то все равно умрешь. И тогда какой смысл бежать?

Женщина испуганно обернулась.

– Кто ты?

– Кто ты? – растягивая слова перебил ее Румпельштильцхен.

– Кора.

Да, это все таки была Кора.

– Неблагозвучное имя! Как будто что-то треснуло.

– Как ты попал сюда? – спросила Кора, пропустив комплимент своему имени мимо ушей, – Если ты смог войти, то я смогу выйти.

Они медленно приближались навстречу друг другу, пока наконец не встретились, посередине, у прялки.

– Это не важно, – отмахнулся Румпель, – Если я правильно понял, то твое спасение в золоте. И, по счастливому совпадению, я умею прясть золото из соломы. Словно нас свела, как это называется… О, судьба!

– Которой ты,вероятно, изрядно поспособствовал, – с улыбкой отметила Белль. В голосе Румпеля была издевка.

Он уселся за прялкой.

– Никто не умеет прясть золото из соломы, – скептически сказала Кора.

Между пальцами Темного заскользила золотая нить.

– Надо же! Ты только посмотри! – похвастался прядильщик результатом.

– Ты можешь помочь мне?! – оживленно воскликнула Кора, ощупывая нить, убеждаясь в ее подлинности.

– Это ты можешь помочь мне! – рассмеялся Румпельштильцхен, – И поможешь. Предвидеть будущее – мой дар. В некотором роде.

Он встал из-за прялки и немного побродил по комнатке.

– С меня-то ты что получишь, – спросила Кора очень недоверчиво.

Белль подумала о Реджине. Белль отчасти оказалась права.

– Чудесный вопрос! – Румпель щелкнул пальцами и достал контракт, который протянул Коре, – Умеешь читать?

– Моего первенца… – прочитала Кора.

– Она очень важна.

– Она?

– Да, она, – рассмеялся Румпельштильцхен, – Я – провидец. Кое-кто явно не слушал. Только вот как же ты поможешь,

если тебя казнят.

– К утру солома станет златом … – закивала Кора задумчиво.

– И ты гордо прошествуешь к королю и потребуешь руки наследного принца, – театрально гримасничая и жестикулируя продолжил ее мысли Румпель, – И все падут ниц перед тобою! Ты ведь этого хочешь? И больше никогда не…

– Нет! – сказала Кора.

– Нет? – спросила Белль удивленно. Никто никогда не отказывался от сделок с Румпелем, даже если за этим следовали страшные последствия. Никто и никогда. Неужели сейчас Белль станет свидетелем исторического события? Неужели Румпельштильцхен злился на Кору из-за какой-то сделки? Конечно же Белль ошиблась.

– Нет? Что? – Румпель был ошарашен. Явно не ждал отказа.

– Научи! Не сам пряди! Научи! – сказала Кора решительно и строго, а потом хлопая ресницами, ласково и кокетливо попросила, – Внеси это в контракт.

Такая расчетливость выбила у Белль почву из под ног. Страшная цена в виде собственного ребенка интересовала Кору меньше, чем то, что можно было за этого ребенка выторговать. Хотя именно эта женщина выбросила младенца в лесу.

Румпель рассмеялся. В его глазах появился неподдельный интерес к новой знакомой.

– Умна не по годам. Чтож. Румпельштильцхен! – он поклонился.

– Чего?

– Мое имя, – он наколдовал красное пере, в тон ее платью, и взмахом руки внес поправки в контракт – Эту честь ты заслужила. Итак…приступим.

Кора взяла перо и подписала бумагу. После она прошествовала к прялке, поудобнее устроилась на маленькой скамеечке и принялась за работу.

Некоторое Белль нетерпеливо следила за ее нехитрыми манипуляциями. Румпель был терпеливее. Белль отметила, что ему даже нравилось наблюдать за процессом. Кора его явно привлекала. Иногда самые непредсказуемые монстры находят убежище в закоулка нашего сознания, и сейчас одно из них проснулось в сознании Белль. Чудовище это называлось Ревностью.

– Не выходит, – тем временем недовольно вздохнула Кора и опустила руки.

– Постарайся не думать. Отключи мысль, – посоветовал Румпель голосом наставника, – Магия – это эмоции. Вспомни момента, когда ты так разозлилась, что готова была убить.

– С тобой так?

На губах Румпельштильцхена появилась улыбка, взгляд его потеплел. Ревность кратко рыкнула.

– Каков твой момент? – полюбопытствовала с ответной улыбкой Кора.

Румпель усмехнулся.

– Когда на глазах у сына я целовал сапоги мерзавца, – он прорычал последнее слово, – Вспоминаю и представляю, как я рву ему глотку, выгрызаю зубами вены. Так, дорогуша, и рождается магия.

– Жаждой крови…

– Емко, – отметил Румпель, после, сопровождаемый тяжелым взглядом незримой Белль, обошел Кору, поудобнее уселся позади нее, положил руки ей на плечи, – Позволь помочь тебе…

Она, конечно же, позволила, наблюдая как ласковые когтистые лапы Темного касаются ее локтей, предплечий, запястий. Страха, отвращения, омерзения по отношению к Румпелю и его облику Кора не испытывала, но именно их Белль предпочла бы увидеть в ее глазах вместо того,что в них отражалось на самом деле.

– Меня унизили. Поставили на колени, заставив извиниться перед глупой девчонкой, – начала жаловаться Кора Румпелю, который в этот момент прижимался губами к ее плечу, – Я поняла, что как бы я не старалась, как бы не трудилась, но того, что я простая дочь мельника, мне не изменить.

– Как бы ты ними поступила? – шепнул Румпель касаясь носом ее щеки. А затем снова принялся изучать губами ее шею и ее плечи.

У Белль что-то резко зачесались руки. Но нужно было успокоится. В конце концов это мог быть всего лишь безобидный флирт, а не начало многообещающего романа.

– Я бы заставила их пасть. Чтобы их шеи сломались от поклонов! – многозначительно произнесла Кора.

Нить в ее руках стала золотой. Румпель оторвался от ее весьма увлекательных прелестей и обратил на сей примечательный факт ее внимание

– Золото. Я буду жить, – ахнула Кора.

– И не просто жить. Бороться, – добавил Румпельштильцхен, прижимаясь щекой к ее щеке, – Пока не поставишь их всех на колени.

Кора потянулась к нему, откинулась назад и прикрыла глаза. Ей было приятно его внимание и его вера в ее возможности. Для нее время застыло, но только на секунду.

– Тогда продолжим, – опомнилась Кора, с трудом отрываясь от Румпеля.

Сам он блаженно спрятал лицо в ее волосах.

Белль и ее внутренний негодующий монстр перенеслись в следующее видение, прибывая в стопроцентной уверенности, что простым флиртом тут дело не окончится.

В следующем видении Кора, облаченная в ночную сорочку, сидела перед зеркалом в собственной, по всей видимости, спальне и тщательно расчесывала длинные роскошные волосы. Белль присела на краешек ее кровати, ожидая дальнейшего развития событий.

И вот, в бордовой магической дымке, за спиной Коры возник Румпельштильцхен. Одет он был проще, чем обычно. Проще, чем даже в собственном замке. Только кожаные черные штаны и красная рубашка. Никаких курток, никаких жилетов, никаких камзолов, пиджаков и плащей. Он стоял спиной к Белль, но она могла видеть его лицо в зеркале. Он улыбался, коварно и вожделенно. Кора просияла, но к нему не повернулась.

– Заждалась?

– Ты опоздал.

– Дела, дела. Сама понимаешь. Да и сама ты совсем недавно покинула общество своих новых…друзей, дорогуша, – лицо его приняло самое приятное и милое выражение из возможных, но в глазах по-прежнему резвились опасные огоньки.

– Какие друзья? – с деланным удивлением спросила Кора. Он поднялась, отодвинула стул в сторону, подошла к Румпелю, поцеловала его и снова отвернулась к зеркалу.

Румпельштильцхен обнял ее и положил голову ей на плечо. Кора в ответ прижалась к нему всем телом, а потом оценивающе принялась рассматривать свое отражение. Верное чудовище Белль неистово рычало где-то внутри, а сама Белль медленно дышала, чрезвычайно медленно, учитывая ускорившийся ритм ее сердца.

А все становилось только хуже. Румпель встал между Корой и зеркалом, обнял Кору и поцеловал. Не отрывая своих губ от его, Кора к этому самому зеркалу Румпеля прижала. Белль видела, как его глаза блаженно захлопнулись, видела как его руки с наслаждением блуждают по спине его любовницы. В их романе сомневаться было уже невозможно.

Казалось разъярить Белль сильнее нельзя, но это произошло. Румпельштильцхен подхватил Кору на руки и кинул на кровать, рядом с Белль, и навалился сверху. Одна его рука находилась под ее спиной, вторая скользнула вверх по ее обнаженной ноге и затерялась где-то под юбкой. Он покрывал весьма нескромными поцелуями ее шею, щеки и подбородок, иногда, дразня, задевал уголки губ. Белль отпрянула, отскочила, как кошка, которая вдруг коснулась особенно разогретого участка асфальтированной дороги. Чудовище внутри нее требовало крови. Белль отвернулась от них,погрузилась в ожидание чего-то более приятного (воображение нарисовало множество чудесных сценариев), или хотя бы чего-то менее отвратительного для ее глаз.

К ее счастью долго это не продлилось.

– Дорогуша, я здесь не за тем, – прервал Румпельштильцхен совместное увеселение, – Может позже.

Белль закатила глаза, пока еще не осмеливаясь поворачиваться. За спиной раздались шаги.

– Не пора ли нам провести наше занятие, – продолжил он, – В последние дни ты мало утруждаешься чем-то, кроме пополнения богатства своего будущего семейства. Магией так не овладеть.

– Я уже ею владею, – самоуверенно ответила Кора.

– А вот и поглядим, – рассмеялся Румпельштильцхен и щелкнул пальцами.

Все свечи погасли. Когда комната погрузилась во тьму он рассмеялся снова, громче. Краем глаза Белль уловила его очертания в углу комнаты, ближайшем по отношению к ней и самым дальнем по отношению к Коре.

– Используй заклинание, дорогуша, – весело полу пропел учитель ученице.

Через мгновение все свечи загорелись вновь, засветили еще ярче.

– Что дальше, – Кора горда вздернула подбородок.

Румпель расплылся в улыбке и поманил ее пальцем.

Кора сделала два неуверенных шага прежде, чем он прервал ее.

– Не так! Используй магию.

Она кивнула, прикрыла глаза и совершила пространственный скачок. Но материализовавшись, казалось, рядом с ним, Кора его не нашла, так как Румпель уже подпирал спиной противоположную стену. Кора улыбнулась и совершила еще один скачок, оказалась в нужной точке, но по логике Румпеля – промахнулась. А сам он возник прямо перед Белль, нос к носу. Это было очень, очень близко. Его темные, почти черные глаза с синеватым отблеском смотрели на Кору, но Белль чудилась, что на нее. Она опешила от неожиданности. Смущенно сжался внутри и ее монстр.

– Научись предугадывать мои действия, дорогуша, – шутливо протянул Румпельштильцхен. Губы его растянулись в улыбке, а вот глаза оставались серьезными, холодными и внимательными. Потом он исчез. Как и Кора. В тот раз она его настигла. Белль повернулась в направлении вновь зазвучавших голосов.

– Попался, – самодовольно сказала Кора.

– Стоит попробовать что-то сложнее, – Румпельштильцхен наколдовал книгу, – У меня есть для тебя подарок.

– Книга? – удивилась Кора, принимая дар.

– Книга заклинаний, – кивнул Румпель, – Она особыми чернилами написана. Это придает ей особую ценность.

– Чья она?

– Автор подписался в конце.

– Ты, – Кора открыла книгу на последней странице, – Ты сделал ее для меня?

– Не стоит благодарности, – улыбнулся Румпельштильцхен, – Не желаешь опробовать? Только, конечно, не здесь. Мало места.

– Конечно, – согласилась Кора и одним взмахом руки сменила ночную сорочку на дорожный костюм, – А можно вопрос?

– Конечно.

Белль вся обратилась в слух.

– Ты любишь повторять, что магия всегда имеет цену. Как это правильно понимать?

– Цену определяет сама магия, – просто сказал Румпель, – Видишь ли, магия бывает разной. Одни вещи, как то например огонек зажечь или шнурки завязать, требуют мало энергии, мало концентрации, маленький откуп. Другие вещи, как то перемещение между мирами или создание мощных заклятий, затрагивают дополнительные…ресурсы. Иногда, чтобы получить желаемое мы отказываемся от особенно дорогих нам вещей.

– С тобой произошло нечто подобное? – спросила Кора несколько подозрительно.

– К сожалению, да, – прозвучал уклончивый ответ, – Но я это исправлю.

– Самоуверенно.

– Я вижу будущее, забыла? – рассмеялся Румпельштильцхен, – Ты получила свой ответ?

– Почти, – задумчиво протянула Кора, – Ладно. Так куда мы?

– Научись предугадывать мои действия.

С этими словами они исчезли, перенеслись вон: Румпель – в бордовом дыму, Кора – в фиолетовом. Белль же унесло в иное воспоминание, но прежде она подумала, что предугадывать его действия ей тоже следовало бы научиться.

В следующем воспоминании Белль также застала Кору у зеркала. В подвенечном платье. Белль попыталась выбрать позицию, в которой ни Кора, ни Румпель не могли бы никак ее коснуться.

Румпель возник из воздуха рядом с ней, повернул женщину к себе лицом и поцеловал. Она сначала ответила на поцелуй, но потом притворно оттолкнула.

– Как смеешь ты? Я замужняя дама!

– Еще нет, – шаловливо заметил Румпель и поцеловал ее снова, – Свадьба завтра.

– Тогда ладно, – согласилась Кора, последовав его примеру.

– Чудесное платье, – отметил он, высвободился из ее объятий и устроился на стуле спиной к окну.

– Подвенечное должно быть белоснежным, – дерзко ответила Кора, почувствовав колючий намек в комплементе.

Кажется «белоснежная» характеристика доставила ему истинное удовольствие:

– Вот уж действительно, провидец везде увидит иронию.

– Помню, как я мечтала блистать, ловить восхищенные взгляды… – ее голос был грустным, – Пятая в очереди на трон. Чтобы добиться цели – придется пролить реки крови. И без тебя мне не обойтись…

– Мне нечего дать тебе, кроме отчаяния и одиночества, – сказал Румпель, приподнявшись на стуле и заглядывая ей прямо в глаза.

– И любви? – она наклонилась и подала ему обе руки.

Внутреннее чудовище Белль недобро зарычало.

– Да,– ответил он, – И любви.

Внутреннее чудовище зарычало громче.

– Я хочу этого.

– Что если я изменю условия контракта? – Румпельштильцхен поднялся с места и кругом обошел комнату, борясь с охватившими его смущением и неуверенностью,– Вместо случайного ребенка ты подаришь мне … моего ребенка.

Белль поперхнулась. События развивались как-то совсем стремительно.

– Мне нравится эта сделка, – согласилась Кора не без удовольствия.

– Как и мне, – Румпельштильцхен импульсивно схватил ее за руки. Лицо сияло от безумного восторга.

– Румпель, неужели это происходит с нами?

– Если очень захотеть.

– Правда вот… Король… – радостное лицо Коры омрачилось, – он так унизил меня. Как никто другой. Я хочу убить его. Я хочу, чтобы он видел свое сердце и понимал, что могу раздавить его в любую минуту.