Текст книги "Божка 1 (СИ)"

Автор книги: Blednyj_sych

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

(Расчесывай, Рапунцель...)

– Аза! – у Салны от ответного «удивления» сейчас глаза упадут на землю, главное, чтобы не обделалась от старания. – Конечно, конечно! Иди сюда, карапузик.

Корзинка перекочевала в руки няньки.

– Мы быстро, – Аза с Сиов унеслись прочь.

Отлично, его выход. Итак, для Азы что-нибудь голубое и маленькое, чтоб он смог это спрятать в соломе под собой. Впервые он встретил Справочник в галстуке, значит они ей нравятся, а может даже необходимы в качестве закладки. Вот Сиов... что-то белое и мягкое, как всегда... Или что-то менее белое и мягкое, иначе подобное изделие будет ждать судьба белой птички.

Ладно, по пути разберется. Поехали. Деньги уже лежат у него в кармашке – четыре звездных монеты, на спрятывание которых он потратил около часа, пока Аза спала. Мелкая моторика – плюс десять очков.

– Во! – одно из его новых словечек для управления своими рабынями. Пальчик Никиты указывает на лавку с аксессуарами для одежды.

– Бо, хочешь посмотреть?

[Его-го, лошадка, приказываю тебе отнести меня к магазу с аксессуарами.]

– Агу!

Все, он полностью ее подчинил.

– Вам что-нибудь подсказать? – продавец мгновенно приковал взглядом «спиралей» новых посетителей.

– Мы только...

Так-так, галстучки.

– Во! – он указал на идеальный для подарка Справочнику голубой галстук.

– Ваш ребенок отлично разбирается в стиле!

[Молодца, продаван, дави их жестче.]

Но мы... – галстук уже лежит на прилавке перед Салной и ко.

– Дяй! – Никита постучал ладошкой по карману, раздался звон звездных монет, который ни с чем не спутаешь. Глаза торговца откликнулись азартным блеском.

– А он и деньги взял... Он что, гений?

– Эээ...

– Дяй! – звяк!

– Ну, это... Хорошо, сколько мы должны?

– Две звездных.

– Две звездных?!

[Две звездных?!]

– Две звездных... но, раз покупатель такой юный, отдам за одну.

Галстук оказался у Никиты. Правда, нянька заплатила своей собственной звездной монетой, что прям очень выбесило.

– Ня! Ня! Ня! – ему даже удалось вытащить свою монету и протянуть Салне.

– Господи, какой благородный молодой человек, – растаяла Сална, и хрен взяла его монету, лишь обслюнявив лицо.

[Чтоб тебя!]

С выбором для Сиов оказалось посложнее. Он знает, что девочка обрадуется всему, что он ей ни преподнесет, но хочется, чтобы это было что-то особенное. Цель – Сиов. Любит птиц, снег и деревья... и одного младенца...

...Что это такое? Магазик с непонятными побрякушками? Лошадка – туда! Лавка оказалась до треска в стенах забита всяческой противоречащей друг другу мелочью. Непонятно для какой аудитории она была предназначена, но интересных вещей там хватало. Тетка Сална и подруги тоже заинтересовались содержимым этого блоховника. Спустя пять минут изучения товара, Никита обнаружил то, что ему нужно.

– Во! – он указал на браслетик с крыльями. Судя по виду – вещь дешевая, так как состоит из резинки и прикрепленных к ней деревянных крыльев.

Спустя примерно с сотню «дяй» и столько же похлопываний ладошкой по карману с монетами, браслетик оказался у него. И опять бесплатно. Однажды, он поймает тетку Салну и засунет свой долг поглубже ей в карман, вот так.

Подарки у него, и надежно закопаны в солому под его попкой. Следующий этап – Хромая курица, где уже готов пир для него. Про это он узнал от тех же кормилиц, которые треплются при нем, считая, что мозг Никиты – просто розовое желе. Никите даже было интересно, что за тусовка может готовиться для младенца? Его встретят кормилицы, фонтанирующие молоком из своих бидонов, как шампанским?

Да... День его рождения. Это тринадцатое число месяца Азоры, ее самой – Богини судьбы. Всего в году присутствует тринадцать месяцев, столько же, сколько существует Извечных Богов. Тех, которые были всегда, в отличии от местных перевоплощенцев. В Бож, конечно, существуют и Древние, тысячелетние и «болеелетние» Боги, но до Извечных им, как Никите до первого подходящего ему презерватива.

Про все это он пока еще недостаточно знает, но как-нибудь точно всем разберется.

(...)

Приперлись все. Ну, конечно.

[Староста, ты еще жив?]

Староста еще был жив, наверное... Спорный момент.

Тетка Арн, потрясающая бицепсами и буферами, одинаково могучими, объявила его Днюху открытой. Никите показалось, или нет, но будто бы, по большей части, дело тут вовсе не в нем, а в поводе для селян развлечься. Он был не против этого, потому что быть благодарным стольким людям, он просто не вынесет. Его душу и без того уже вывернули наизнанку три его, с позволения сказать, дамы, просто своим существованием рядом с ним. С него хватит Азы, Сиов и Грай. Все.

Этап номер три. Помучив немного Никиту чужими объятиями и поцелуями, Аза потащит его к Грай, где, в тесном кругу самых близких, они с Сиов и собираются преподнести ему свои подарки. Пока они с Азой мучаются в Хромой курице, Сиов и ба Грай готовят праздничный ужин.

Поехали.

– Бо! – Сиов встретила Никиту и Азу одетая в легкое платье, которое он видит впервые. Крылья на спине, плохо скрываемые тонкой тканью, сильно выпирают.

[Сиов!]

Никита обнимает девочку, одевшуюся ради него так. В гостиной его встретил стол, каких этот дом при нем еще не видал. Жаль, что все это он не может есть. Но Никита уверен, что ба Грай приготовила для него особое пюре, может даже ягодное.

– Ну-с... – Аза начала, когда они уже все уселись за стол. Справочник совершенно точно ощущает себя очень неудобно. Она такая же, как сам Никита, избегающая слов на букву «л». – Кое кто у нас тут сегодня... стал больше, чем вчера, угу... Короче, с Днем рождения, Бо... – она взяла сверток, тут же сунутый ей под столом ручками Сиов. – Кажется, ты уже заслужил.

Перед Никитой на столе оказались маленькие голубые трусы.

Да ну...

[Это мои собственные?..]

[Мои собственные трусы?!]

[С-с... спасибо, Аз!]

Никита полез к Справочнику, чтобы задушить ее собственными ручками, и та не стала сопротивляться, подставив свою шею для его благодарности.

[Л...]

Дз!

Дз!..

– С Днем рождения, Бо! – теперь Сиов. – Это тебе от меня!

Совушка вручила ему вязаные тапочки! Работа ба Грай, он видел, как она вяжет их.

[Спасибо огромное!]

Никита попытался одеть обновку, но у него ничего не вышло, и Сиов помогла ему. Он обнимает девочку.

[Теперь моя очередь, Аза.]

Аза вопросительно уставилась на Никиту.

[Ты ведь вместе со мной тут родилась, забыла?]

– М?.. – Аза опешила.

[И еще Сиов... она не знает, когда ее День рождения, поэтому теперь мой День рождения и ее тоже! Можешь подать корзинку?]

Ничего не понимающая Аза сделала, как он попросил, и ручка Никиты нырнула под тряпку в солому. Он нащупал галстук.

[С Днем рождения, Аза!]

Перед лицом Азы взмыл его кулачок, сжимающий голубой галстук.

– М-не..?

[Тебе.]

Аза неуверенно взяла подарок. Она ни разу не принимала подарков.

– Ну... э, спасибо, да... – она мнет галстук в руках, что-то лицо ее красное.

Так, а теперь Сиов.

[С Днем рождения, Сиов!]

Следующим перед удивленным лицом совушки появился браслетик с крыльями.

– Что? – оторопела Сиов.

– Он делится своим Днем рождения с тобой, – объяснила Аза. – Ты же не знаешь, когда родилась.

– Бо... – на глазах Сиов слезы. – Бо!

Вместе с браслетиком, так и оставшимся в его руке, Сиов прижимает Никиту к себе. Так крепко.

[Сиов, я...]

Дз!

Дз!..

Ба Грай расчувствовалась и утирает глаза платком. Аза все еще не в своей тарелке от рухнувшего на нее смущения, и пытается непринужденно улыбаться. Дальше их пир пошел уже только с улыбками. Никита во все уши слушает смешные истории Сиов о нем самом, и сопровождающий эти рассказы веселый смех, среди которого и его собственный.

– Гху!..

И... что это с ним... Смотря на окружающих его людей, Никита ощущает подступающие к глазам слезы счастья и благодарности?..

Нет, нет, нет, мы плакать не будем. Совсем не будем... Незаметно от всех, он вытер рукой глаза. Только от Азы ничего не ускользнуло, и ее ладошка успокаивающе погладила его по спинке.

[Сиов, Аза, ба Грай... я...]

Дз!

Дз!..

[...Я вас лю!]

(...)

Уставшие после насыщенного Дня всехрождения, Никита с Азой замертво повалились на постель. Он уже почти выключился, когда ощутил мокрый поцелуй Азы у себя на виске.

– Я тебя тоже… Бо...

Он крепче сжал в объятиях ее руку.

12. Грай уходит искать

Никита гордо ходит в своих голубых трусах, подаренных ему Азой. Отныне большую часть времени его причиндалы скрыты от любопытных посторонних глаз. А это огромный шаг в его принятии себя, как личности, и ему совершенно не важно, что няньки по-прежнему сюсюкаются с ним – главное он прикрыт. Гордость, честь, достоинство.

– Эй, рыцарь в голубых трусах, иди кушать, – Аза с усмешкой смотрит на него.

Справочник почти не скрывает, что любит его, она все чаще чмокает его, правда почти всегда делает это в темноте, когда Никита лежит рядом с ней на кровати. Наверное, стеснятся при свете дня. Он тоже слюнявит ее лицо, отчего та начинает смеяться. Чего тут смешного, не понятно.

Никита ковыляет к Азе, сейчас будет очередная тренировка его овладением холодным оружием – ложечкой с кашкой. Это пиздец, как сложно. И вот он сидит на ее коленях.

– Держи, – Справочник вложила орудие в его руку. Он сжал деревянную ручку. – Загребай... Но не всю же ложку окунать в тарелку?!

[Прости.]

Никита подносит ложечку к своему рту, полностью обляпанную в каше, заодно с кистью руки. Удалось попасть почти точно, в левый угол рта. Все равно – ложка внутри него, так что успех. И да, Аза стала готовить вкуснее. Встречи с ба Грай не прошли для нее даром.

[Аза, а мечом меня драться научат?]

– Сначала приемам с ложкой обучись...

[Ок.]

– Кстати, что совершенно не кстати, у меня новая работа, – самодовольно выражение лица Азы.

[Ого, и какая?]

Никита окунул ложку обратно в тарелку.

– Я теперь учитель!

[Да ну на!..]

В последнее время, один из двух выходных Аза посвящала ему, уча Никиту читать местную Азбуку. Но другие мелкие, которые подтянулись к ним домой, тоже заинтересовались (картинками, естественно), а также их мамы. Но чтобы она вдруг стала ее учительницей... даже он не предполагал. Наверное, это именно та работа, которая подходит Справочнику лучше всего.

– Ты меня вымазал, Бо!

Он обнимает ее испачканными в каше руками.

[Прости-прости!]

– Ничего, – она сама не выпускает его тельце из своих объятий. – Ненавижу тебя.

Днем она любит его, ненавидя, а ночью любит, любя. Так вот.

Далее в программе «купи-купи». Тут у него проблемы остались прежние. Ему не удается помыть самого себя. Все что он смог, так это однажды похлопать себя ладошкой по этому самому месту, чем сделал сам себе больно и испугал Азу собственным криком. Справочник поняла, что пока что это ее задача.

Он в тазике, Аза склонилась над ним. Мокрой рукой Никита попытался смыть кашу с ее шеи и лица, которые сам и заляпал.

– Ишь, какой джентльмен, – усмехнулась Справочник на его нелепые попытки. – Так и вторые трусы себе заслужишь...

[Да?]

– Да, – перед глазами Никиты Аза развернула новые желтые трусы.

[Чего?..]

Никита удивленно смотрит на пополнение его гардероба.

[Спасибо, Аза... лю тебя!]

Да, пока что так. Он смог подчинить себе почти половину этого слова.

Дзи...

Но оно еще брыкается, уже почти едва слышно.

– Лю он меня... Давай, запрыгивай, – Никита уже чистый и сухой лежит на коленях Азы, согнув ножки. Аза напяливает на него новые трусы. Когда его гордость скрылась за легкой желтой тканью, Аза слегка хлопнула его по животику, мол готов. – Ну все, теперь можно хоть сразу на свидание со своей невестой.

[Вовсе не невеста...]

Еще бы вспомнила про тили-тесто...

Сиов ждала его на крыльце своего дома. Только увидела его, и он уже у нее на коленях.

– Си!

– Бо!

Он подумал, что для полноценной благодарности им не хватает третьего, кого-то по имени Спа. Но Никите пока что и с одной Сиов хорошо. И с Азой. И с Грай.

Ба Грай снова стало плохо, и Азе приходится ходить к ней каждый вечер. В этот раз бабушка выглядит не так безнадежно, как это было в прошлый раз, когда они нашли ее в подобном состоянии. Лицо ее светлее, улыбка, хоть и уставшая, всегда наготове. Никита думает, что с помощью Справочника, она справится со своей болезнью и сейчас. Беспокоиться не о чем.

Сиов переживает, но вместе с ними ей не так тяжело. И они ее не бросят. Она не в темноте.

Никита частенько сидит на краю кровати заболевшей женщины. Он заметил, что при виде ребенка, ее лицо как будто разглаживается и светлеет, становясь моложе. А если ребенка целых два, он и Сиов, так вообще кажется, что она вот-вот снова встанет с постели. Поэтому все их игры с Сиов переместились к Грай на постель. И по виду бабушки можно подумать, что та смотрит какой-то увлекательный сериал, наблюдая за ними. В таком случае серия н-ная: Никита пытается хлопнуть своими ладошками по ладоням Сиов, но девочка быстро убирает их, и подставляет снова.

[Ну, Сиов, я тебя уделаю!]

Пуф!

Это его руки опять промахнулись, ударив по простыне.

– Хах, Бо! – Сиов машет руками перед его лицом. – Ладно я поддамся, – она снова раскрыла ладони перед ним.

Шлеп!

– Гху! – он попал.

[А теперь иди сюда, мои победные обнимашки!]

Обняв Сиов, он поцеловал ее в щеку.

С кухни доносятся звон и тарахтение Азы, занимающейся какими-то хозяйственными делами. Никита рад этим звукам – это звуки жизни, которые не дают Сиов задумываться о плохом. Все будет хорошо.

– Сиов! – голос Азы. – Ты можешь подойти?

– Бегу! – девочка убежала к Азе, которой, очевидно, потребовалась помощь.

Никита смотрит на бабушку Грай. Выглядит, вроде бы, как и обычно. С чего это она взяла, что ей нехорошо?

[...]

– Я чувствую его… взгляд Азоры, – произнесла Грай.

[А?]

Она что читает его мысли?

Только выглядит женщина так, словно говорит это сама себе, она смотрит в потолок.

– Она считает, что уже пора.

Закусив губу, Никита тоже задрал голову к потолку.

[Азора, отвернись, не смотри на нее, пожалуйста...]

– Ты пообещал мне... – Никита понял, что ба Грай ждала этого момента, когда останется наедине с ним, чтобы сказать то, что предназначается только ему. Он нашел своими ручками ее узловатые морщинистые пальцы, и сжал.

[Я никогда не оставлю Сиов!]

– Хорошо, – она улыбнулась. Ей не нужно было слышать его, чтоб понять.

Женщина неотрывно смотрит на него теплыми карими глазами.

– Багра...

Так у него выходит произнести «ба Грай».

– Ты интересный Бог, – сказала она. – И я рада, что мне удалось встретиться с тобой.

– Багра?..

Взгляд женщины посерьезнел. Кажется, она хочет сказать ему что-то очень важное.

– Я люблю их, маленький Бог– Грай смотрит на Никиту. – И я вовсе не умираю... а отправляюсь искать их – всегда, везде… – ее взгляд прошел сквозь него, и устремился куда-то очень далеко. Она продолжила, разглядывая там нечто, что заставило ее глаза широко раскрыться от радости. – Пока снова не воссоединюсь с ними… И тогда уже навсегда. Понимаешь меня?

Горечь внутри Никиты растекается, как темное жгучее пятно, но он кивнул. Он понимает, почему все это она говорит ему – потому что он Бог. Все это похоже на исповедь, но исповедь в самом лучшем, что есть внутри.

Если у Грай есть Бог, то, где он?

Это вопрос возник в нем, как резкий росчерк скальпеля на собственной коже в результате движения собственной руки.

Почему он не пришел к ней в этот момент?

Никита не понимает этого.

Где же ты, Ворнок? Где же ты?!!

Фигурка ворона лежит рядом с рукой Грай, холодная и глухая.

[Где же ты, Ворнок?!!]

Он сам ничего не успел понять, как фигурка оказалась в его руке. Кожа его ладони задымилась.

– Гьде?.. Ти! – требовательно сказал Никита фигурке ворона, и резкая боль заставила его выронить артефакт обратно.

[Больно!]

– Ааааа!..

Собственный плач, неожиданно прозвучавший по-другому, показался ему чужим.

Испуганная бабушка Грай попыталась встать, но у ней не хватило сил, и та, лишь слегка приподнявшись, рухнула обратно на подушку.

– Бо!

– Хилинг!

– Бо!

[Ай!]

Испуганная Аза, испуганная Сиов, испуганная Грай.

Под легкой светящейся ладошкой Азы боль быстро прошла. Потом Справочнику понадобилось много усилий, чтобы успокоить винящую во всем себя ба Грай.

[Прости, Аза.]

Никита гладит руку уснувшей женщины, примостившись рядом, его сжимает в объятиях Сиов.

[Это виноват я.]

Ему ужасно стыдно, что заставил ба Грай разволноваться, когда она в таком состоянии. Что он, вообще, делает? Идиот, чертов идиот!

Рука Азы мягко погладила ему головку.

– Тссс, бабушка Грай уже спит, – прошептала она, хотя все и без того молчат. Это она адресовала ему, чтоб перестал винить себя и волноваться.

Всю обратную дорогу домой Никита все равно не переставал тревожиться. Сиов снова осталась дома одна в уже известной ей ситуации. И пусть в этот раз все не выглядит так безнадежно, потому что сейчас их больше, чем тогда, но все же… Сиов.

Рано или поздно это должно произойти, он знает. Но только не сейчас, слишком рано. Достаточно уже судьбе играть чувствами совушки, как с мячиком, подбрасывая их ввысь и тут же ударяя оземь. Ей просто нужно отдохнуть. Побыть счастливой девочкой с раскрасневшимся от мороза лицом и промокшим шарфом. Может, повременишь, Азора? Дай еще времени ей и ба Грай. Ты же одна из Извечных, для тебя это проще простого.

«...искать – всегда, везде...»

Грай сказала это с улыбкой, но почему ему так грустно от этих слов? И неужели ее Бог не видит в ней того, что видит он, того, что стоит – хоть любого – времени для внимания.

[Аза...]

– ?

[Почему ее Бог... сейчас не рядом с ней?]

Он обнимает любимую руку Азы, прильнув к ее животу спинкой.

– Боги просто не успевают быть со всеми своими последователями.

Какие не могущественные Боги...

[Но хоть с кем-то?]

– ...

[Верующие значат хоть что-то для Богов?]

– Значат.

[Тогда...]

Никита не знает, что сказать.

Он вспомнил Ксю. Сейчас он чувствует, что подло бросил ее справляться с последствиями его ухода в одиночку. Он не успел ее узнать, как следует... Но ведь она любила его... и любит ли сейчас, после?.. А если да?

– Спи, Бо, – Аза прижала его к себе крепче. – Не нужно волноваться на счет того, что изменить не в силах.

[Знаю, но...]

– Спи, Бо.

Присутствие Азы рядом успокаивает Никиту, ее теплая рука будто защищает его от всех этих странных событий, смысл которых он не может понять. Рядом с ней у него все будет хорошо.

[Я тебя лю, Аза.]

– И я тебя, Бо.

Чмок.

(...)

Это случилось рано утром, едва начало светать.

Тут-тук-тук!

На пороге Сиов в промокшей насквозь ночнушке, за ее спиной шумит дождь. Девочка ничего не может сказать, лишь прильнула к ногам Азы и тихо всхлипывает. Они знают в чем дело.

Аза отвела девочку в комнату Никиты, после чего взяла полотенце и сухую одежду из своего шкафа и, закрыв за собой дверь, осталась с Сиов наедине. Никите хочется оказаться рядом с девочкой, обнять ее и долго сидеть так, но сейчас нельзя.

Прошло много времени.

Наконец скрипнула дверь. Показалась Аза.

– Спит, – ответила она на его еще не сформировавшийся вопрос. – Мне надо идти.

[Я с тобой.]

– Нет, тебе нельзя это видеть.

[Я обязан.]

– Там дождь... – Аза не смотрит на него.

[Аза.]

– ...

[Аза, посмотри на меня.]

Аза подняла на него глаза. Два изумруда протестующе блестят, отражая свет зачарованных ламп.

[Я ведь знаю ее, Аза...]

Сейчас Никита именно это чувствует. Он ее знает. Знает девочку, знает девушку, знает женщину, и знает ба Грай. Благодаря ее собственным воспоминаниям, которыми женщина с ними делилась, он успел, пусть и мельком, увидеть ее всю.

(...)

Дождь льет в глаза и пробирается даже сквозь зачарованную от промокания одежу, как будто Грай была настолько важна этому миру, что, потеряв ее, он разрыдался. Показался дом Грай. Не дойдя до него с десяток шагов, Аза внезапно остановилась, Никита почувствовал, как от Справочника стала исходить угрожающая энергия. В воздухе ощущается что-то еще. Присутствие.

[Что происходит?]

Он повернул голову по направлению, куда смотрит Аза. Входная дверь открыта нараспашку, в темном проеме застыла фигура. Никита присмотрелся. Это... мальчик. Лет тринадцати-четырнадцати, не больше. Длинные черные волосы до пояса, намокли и прилипли к белой рубашке. Он что-то разглядывает в своей ладони... Это фигурка ворона, принадлежавшая Грай. Сердце Никиты сжалось.

[Это ее сын?]

– Нет, это ее Бог, – хмуро ответила Аза. Она по-прежнему враждебно настроена к названному гостю.

Конечно, сын Грай пропал около пятнадцати лет назад, и не может сейчас быть в таком возрасте.

[Ворнок?!! Но он...]

...слишком молод... для Бога?

Аза напряглась. Он заметил их. Черные глаза Ворнока тут же нашли Никиту.

Никита ощутил силу, прошедшую сквозь него, как ударная волна.

Вум!..

Кр-кр-крр...

Перед глазами Никиты затрещал, переливаясь золотистыми молниями, потревоженный Богом защитный барьер Азы.

Никита не спускает глаз с первого Бога, встреченного им с тех пор, как они оказались в деревне. Напряжение Справочника вызывает в нем тревогу.

– Спасибо...

[Что?]

Где ты, Ворнок?

– Я не успел… – ранний гость снова потерял к ним интерес.

Никита с Азой продолжают молча следить за Богом Грай. Ворнок сжал идол своей усопшей последовательницы в кулаке.

Хлоп-хлоп-хлоп!

Он что, превратился в ворону и улетел?

[Аза?]

Аза крепко его сжимает.

Никита вспомнил их первое появление в этом мире, на что способна Справочник, чтобы защитить его. Но сейчас он чувствует, что теперь она способна гораздо на большее – никакому Богу до него не добраться, никогда. Но все же...

[Он пришел к ней, Аза! Он к ней пришел!]

Никита весь продрог и промок, но ему так тепло.

[Он к ней пришел, Аза!]

Он к ней пришел.

(...)

На похороны собрались все. По одну сторону погребального костра вся деревня, по другую – Аза, Никита и Сиов. Совушка обнимает ноги Азы, которая держит на руках Никиту. Костер трещит, бросая в хмурое небо искры, словно желая украсить его звездами. Краем глаза Никита уловил большую темную тень, которая приземлилась на одно из деревьев. Аза тоже его заметила. Он пришел, чтобы в последний раз побыть рядом с ней. Никита чувствует его.

Кра-кра-кра!..

Хлоп-хлоп-хлоп!..

Большой черный ворон сделал несколько кругов над полыхающим костром, а затем скрылся.

Кра-кра-кра!..

Непрекращающиеся крики ворона затихают вдалеке. Никита крепко обнял шею Азы.

[Я люблю тебя, Аза.]

[Я люблю тебя, Сиов.]

Никита плачет, прижавшись головкой к щеке Азы. Почему он плачет? Ведь знает, что это не конец – он сам был на звездной платформе в Перекрестке Судеб. И ба Грай, скорей всего, сейчас уже отправилось дальше. Куда там идут дальше? Но слезы все равно текут из его глаз, а в груди разбухает твердый ком.

– Тише, Бо, тише малыш, – успокаивает его Аза.

Весь месяц шли дожди. Сиов опять перестала говорить. Она все время плачет в комнате Бо, и взгляд ее все время опущен. Аза говорит, чтобы Никита некоторое время ее не трогал, но время от времени он не сдерживается, и обнимает Сиов, только теперь ее ответные объятия слабые и отрешенные.

[Аза, почему ты испугалась Ворнока, когда мы встретили его? Ты говорила, что мы в убежище.]

– Я не его испугалась...

[...]

Он знает о чем она говорит. Она боялась за него.

– Убежище защищает только от намеренного вреда, – объяснила Аза.

[Но если он не хотел мне навредить...]

– Мог это сделать не специально.

[Понятно.]

[...]

[Почему он такой молодой?]

– Не заблуждайся, он один из Древних.

[Хм, и сколько же ему?]

– Несколько тысяч лет.

[Что?.. Что-что? И он всегда так выглядит?]

– Когда ему угодно.

[Он, что, меняет облик? Я тоже так могу?]

– Нет, ты понятия не имеешь, какой ты в другом возрасте.

[Значит сначала мне нужно пройти все этапы?]

– Да.

Когда Аза заснула, Никита еще долго размышлял над этим. Новое знание принесло ему некоторое успокоение. Он будет жить, как обычный человек целую жизнь. Что ж, к этому он готов.

До его слуха донеслись всхлипывания девочки. Она опять плачет в его комнате. Никита сполз с кровати Азы, неуклюже приземлившись на пол.

Плюх.!

(Тссссс…)

Только не разбудить Азу. Ему хочется к Сиов. Он защитит ее от горя.

Шлеп-шлеп-шлеп...

Он смотрит на свернувшуюся в позе эмбриона Сиов из проема двери.

Шлеп-шлеп-шлеп...

Кровать возвышается над ним непреступной горой.

Хнык-хнык-хнык...

– Си...

Блестящие от слез глаза девочки смотрят на него.

– Бо.

Маленькие ручки подхватили его и с трудом подняли на постель.

Вот, все. Теперь он в объятиях совушки.

– Бо.

[Спи, малышка.]

– Бо...

[Спи моя совушка.]

[Все хорошо.]

Дыхание девочки выровнялась. Никита спинкой ощущает тепло ее тела.

Пыф-пыф-пыф...

Выдохи Сиов ему на ушко.

Утром появилось солнце. Сезон дождей подошел к концу. Никита проснулся раньше Сиов, и сейчас наблюдает, как та спит. Этого ему еще не доводилось видеть. Миленькое личико расслаблено и беззаботно, сон – лучшее убежище от любых невзгод. А потом его рот удивленно открылся – он увидел ее крылья. Ее ночнушка на спине специально была разрезана, чтобы дать им свободу. И сейчас они разбросаны в стороны, свисая с кровати.

[Какие большие...]

Он протянул ручку, чтобы пощупать их.

Вздрог...

Сиов сквозь сон ощутила его прикосновение. Наверное, эти части тела для нее, как для него самого его собственные, те самые – неприкосновенные. Крылья девочки никто не трогает.

[Мягкие...]

Вздрог!..

– Бо?

Она говорит, это хорошо.

Затем Сиов поняла, что он трогает ее крылья. Она испуганно села и прижала ноги к груди, крылья тут же спрятались за ее спиной.

[Прости, Сиов!]

Никита потянулся к девочке.

[Доброе утро.]

– Доброе утро, Бо, – Сиов расслабилась и, выпрямив ноги, усадила Никиту к себе на колени.

– Во, Си! – он указал Сиов на окно, за которым в легких лучах утреннего солнца плескается пение птиц. – Сонце.

– Да, Бо – солнце.

– Ти! – объяснил он ей.

[Ты мое солнце, Сиов.]

Вот она, улыбка, которую он хотел увидеть.

– Бо! – Сиов обнимает его.

Понемногу, день за днем, печаль стала покидать ее лицо. Смерть Грай начала стираться из их воспоминаний, оставляя только саму Грай, добрую женщину, которая спасла Сиов от участи, уготованной всем зверолюдям, и ту, которая за дряхлым телом все еще осталась красивой для тех, кто ее знает. Она не умерла, а всего лишь ушла на поиски.

[Удачи тебе в поисках, Грай...]

Веселый смех вернулся в жизнь Никиты.