Текст книги "В любви случайность не случайна (СИ)"
Автор книги: Biffiy
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
Глава 13
Глава 13.
Я проснулась от того, что кто-то тряс меня за плечо. Открыв глаза, я увидела лицо Берты, и оно мне не понравилось. Брови женщины были нахмурены, а её ладонь лежала у меня на лбу. Я чуть не окосела, сведя глаза к переносице, что бы убедиться, что на моём лбу действительно лежит её рука.
– Иветта, что с тобой? – Твердила Берта, тряся меня за плечо. – Ты вся горишь.
Рука женщины переместилась с моего лба на моё плечо, и я чуть не вскрикнула от боли. Мне казалось, что я лежу не на прохладной постели, а на раскалённой сковороде.
– Что со мной? – Еле выговорила я. – Мне больно…
– Ещё бы тебе не было больно. Ты обгорела на солнце. Плечи, ноги, руки – всё красное, как у варёного рака. Девочка, где ты так могла обгореть?
Я попыталась пожать плечами, но только поморщилась от боли.
– Берта, помоги. Мне надо с собой что-то сделать. Я даже пошевелиться боюсь.
Женщина вздохнула. – Лежи и не двигайся. Я сейчас принесу кое– что.
– Принеси, Берта, что-нибудь…обезболивающего. – Сказала я, перевернулась на живой и тут же услышала возглас женщины.
– О, Господи! Вся спина красная… Лежи, я сейчас быстро сбегаю и всё принесу.
Она ушла, а я лежала на животе и думала, как это я могла так сгореть. Хорошо ещё, что широкополая шляпа не дала сгореть моему лицу. Хороша бы я была, выйдя в свет с лицом папуаса. Вот бы Мэри посмеялась всласть. И как я только вчера вечером не заметила, что обгорела? Да разве это было возможно, ведь я была в ванне с прохладной водой, плюс грезы любви, а это гремучая смесь для затуманивания мозгов. И что мне теперь делать?
Я мысленно послала Еве призыв прийти ко мне, и тут увидела рядом с подушкой лист бумаги, свернутый в свиток. Это же послание от Матвея, который он велел прочитать только утром, а утро пришло, хоть и с болью.
Я развернула листок и прочитала. – «Иветта, Мэри приготовила тебе сюрприз – это было её пожелание на вчерашний день, и Елизавета его выполнила. Сюрприз у тебя в гардеробе. Бабушка сказала мне, что это испытания для тебя, но она уверена, что ты с ним справишься. Я не знаю, какое оно, но желаю тебе удачи. Но мне не понравилось то, что бабушка, тётя и Файсы сделали на тебя ставки. С этим я ещё разберусь. Берта мне обещала, что тебе поможет. Встретимся в саду. Помни, что мы в ссоре. Матвей».
Я три раза перечитала записку и… ничего не поняла. Почему Мэри сделала сюрприз только для меня? что это за ставки сделали на меня наши королевы и Файсы? И самое главное, почему я должна встретиться с Матвеем в саду?
Входная дверь открылась, а я ели успела засунуть записку под подушку.
– Ветка, – услышала я голос Евы, ты ли это?
Я повернула голову к двери и увидела подругу красивую и счастливую, как утренний рассвет. Единственно, что портило этот образ, это её широко раскрытые карие глаза, которые уже «лезли на лоб» от удивления.
– Ты где так сгорела? – Ева подошла ко мне и дотронулась пальчиком до моей воспалённой спины. – На тебе впору яичницу жарить. – Я в ответ только вздохнула. – Как это Матвей позволил такому случиться?
Я вспомнила предостережение Матвей о Еве и начала играть. – Ева, не произноси при мне это имя. Со вчерашнего дня я с ним в контрах. Более того я…разорвала с ним помолвку.
– А разве она у вас была? – Спросила Ева и тут же воскликнула. – Как это ты с ним в контрах?! Ты, что говоришь?! Сегодня же их праздник. Ты что удумала?!
– Я не удумала, я уже решила. Мы с Матвеем не подходим друг для друга, и мы с тобой, Ева, зря на всё это решились, я имею в виду, быть невестами этих братьев.
Ева тут же соскочила с моей кровати и, приняв позу возмущения, продолжила говорить. – Ты за себя говори! Лично я всем довольна, и даже очень довольна.
– Да вижу я это, вижу… – Со стоном в голосе произнесла я и уткнулась лицом в подушку. Боже мой, до чего же трудно врать подруге.
В мою комнату вошла Берта, я подняла лицо от подушки, а Ева тут же от меня отвернулась.
– Что здесь происходит? – Спросила Берта. – Почему я слышала ещё в коридоре твои возмущения, Ева?
– Потому что я возмущена. – Ева на мгновение замолчала, окинула меня злым взглядом и добавила. – Уже скоро полдень, а эта красавица в кровати?! Не порядок это.
– Ты не видишь, что девочка обгорела? – Берта подошла ко мне и поставила на кровать большую банку с розовой массой.
– Что это? – Спросила я.
– Это мазь волшебная. Она от любой боли в теле. Её приготовил наш повар. У него много детей и эта мазь всегда востребована. Сейчас я намазу твоё тело и ты во всём убедишься.
Я лежала и наслаждалась прикосновениями Берты к своему обожжённому телу. Пальцы женщины бережно наносили мазь на мои ноги, руки и спину. Мазь была прохладной, и моё настроение понемногу стало улучшаться.
– Нет, вы подумайте, она лежит и наслаждается!? У нас проблемы, а она…? – Вдруг воскликнула Ева, привлекая наше внимание. Она тут же поняла, что сказала не то, и отвернулась от нас.
– Ева, ты лучше посмотри в гардеробе одежду для Иветты. И перестань злиться. Праздник начнётся только в шесть часов, и Иветта ещё успеет собраться. Она может полежать и отдохнуть, заодно и кожа успокоится. – Берта строго посмотрела на Еву. – Иди и посмотри ей просторную одежду. А я принесу завтрак сюда.
Женщина ушла, забрав с собою мазь, а я строго посмотрела на подругу.
– Иди и выполнять указание Берты, и перестань ругаться. У тебя своя жизнь, а у меня своя. – Сказала я, наблюдая за подругой. – Кстати, ты выглядишь красавицей. Вчера у вас с Максом был удачный день?
Ева ту же расцвела в улыбке и кивнула. Удивительная способность моей подруги менять выражение лица всегда меня поражала. Сейчас оно вновь светилось счастьем.
– Иветта, мы были так счастливы…так счастливы, что я даже высказать это не могу. Представляешь, мы понимаем друг друга с полуслова. – Ева подошла к моей постели и села рядом. – Ветка, я даже мечтать не могла о таком счастье.
– А как вы оставили Смирнитских и Файсов?
Ева вдруг засмеялась. – Да мы сбежали с ипподрома сразу после вас. Не идиоты же мы оставаться с ними. У нас были свои планы… Ой, Ветка, где мы только не были… – Ева дотронулась пальчиками до моей спины и почти минуту её рассматривала. – Странно как-то получилось? Я счастлива, а ты – нет. Расскажи мне, что случилось между вами. Почему…?
– Потому! – Прервал я подругу. – Не спрашивай. Я так зла, что даже думать о нём не могу, не то, что говорить. Вот остыну, тогда и поговорим.
– Но как ты сегодня…, то есть вы не будете вместе сегодня на празднике? Но это же победа Мэри?! – Ева соскочила с кровати и заходила по комнате, продолжая возмущаться. – Я не думала, что ты…так нас подведёшь. Елизавета была в нас уверена, а ты…? Ветка, может, ты передумаешь? Ну, мало ли что бывает между влюблёнными. Бывают и ссоры и даже ругань, но всё же проходит, и вновь любовь восторжествует!
– Какая любовь, Ева, очнись. Мы с Матвеем знакомы всего две недели. О какой любви ты говоришь?
– О такой, какая у нас с Матвеем. Мы влюблены друг в друга! – Ева вдруг замолчала и пронзила меня строгим взглядом. – Ветка, ты вообще умеешь любить? У тебя бывает, что от прикосновения мужчины к тебе, голова идёт кругом, в животе порхают бабочки, а мысли…
– Дурнеют с каждым мгновением, и хочется дать им по рукам. – Досказала я мысль подруги. – Конечно, бывает. Только ударом по рукам они не отделаются, я ещё применю к ним один из приёмов карате: перекину через плечо или уложу на лопатки с захватом шеи в замок.
– О, Господи! – Взмолилась Ева, приложив ладонь к своему лбу. – Ты это сделала с Матвеем? И как ты могла?
– Не смогла. – Вздохнула я. – Попыталась, но…не смогла. Матвей оказался слишком тяжёлым для меня.
– Он с тобой справился?! Он сам уложил тебя на лопатки и… – Глаза Евы засияли восторгом. – И он взял тебя силой?
Я уткнула лицо в подушку, вспоминая наши поцелуи, в которых было невозможно разобрать, кто кого брал силой. Щёки мои зарумянились, и я не могла убрать улыбку с лица.
– Отвечай, – призвала меня к ответу Ева. – Или я тебя заставлю. Стащу с постели и заставлю.
Я испугалась. Моя подруга – решительная девушка и сделает то, что пообещала, и тогда она может увидеть моё счастливое лицо. Прикосновение рук Евы к мои плечам, скривили от боли моё лицо. Я подняла его от подушки.
– Ты изверг, Ева. Не трогай меня. Больно же… – Я перевернулась на бок. – Я сама встану с кровати, оденусь и мы поговорим. Принеси мне какую-нибудь одежду.
Ева вздохнула и пошла к гардеробу. Я с интересом смотрела на неё. Интересно, что она скажет, увидя в гардеробе столько красивых платьев, да ещё именных?
Ева подошла к гардеробу со словами. – Я сейчас найду тебе монашескую рясу… – Она отодвинула дверцу шкафа и застыла. Почти минуты три Ева пыталась осознать, что видит, прежде чем протянуть руку к первому платью. – Ветка, что я вижу?
– А что ты видишь? – Еле сдерживая улыбку, спросила я и села на кровать. Моё тело стало мне повиноваться, чему я очень обрадовалась. Я обмоталась простынью и подошла к подруге. – Ты о чём говоришь?
Ева показывала рукой в гардероб и лишь открывала рот, как рыба.
– Откуда у тебя в шкафу столько платьев, красивых платьев, великолепных платьев? Кто тебе их купил? Матвей?
Я сыграла роль удивительного непонимания и пожала плечами. – Впервые это вижу. Может, это опять происки Елизаветы? Ты посмотри, Ева, все платья…подписаны именами. – Я сняла одно из платьев и прочитала записку на крючке вешалки. – Эдуард Файс. Ева, что это значит?
Ева молчала почти минуту, переваривая в голове множество своих таинственных версий, и только потом проговорила. – Ой, не нравится мне это всё, то есть все наряды красивые, но зачем их столько и почему они подписаны? – Она вынула ещё одно платье из гардероба и воскликнула. – Смотри, Ветка, это платье с моим именем?! Что это значит?
Я пересмотрела все восемь платье и произнесла. – Есть все имена, а моего нет. Почему? Я осталась без платья?
– Ой, не нравится мне это. – Вновь сказала Ева, прикладывая к себе одно из платьев. Она повернулась к зеркалу и залюбовалась собой. – Какое красивое платье от… Елены. Прелесть, но что оно означает?
– Без понятия. Не спрашивай. Ты у нас мозговой центр вот и шевели мозгами. Выдавай версии, а я их буду или отвергать, или принимать к рассмотрению. Зря мы отпустили Берту. Надо было её расспросить.
Не успела я это произнести, как дверь в мою комнату вновь открылась и вошла Берта с подносом еды в руках. Она увидела нас у гардероба и застыла. Мы молча смотрели на неё почти минуту.
– И что вы на это скажите, Берта? – Наконец спросила я. – Опять испытания моей нервной системы. Наша королева Елизавета полна неожиданностей. Но почему она их испытывает только на мне? – Я обратилась к Еве. – Или у тебя в гардеробе тоже есть подобная выставка красоты?
Ева тут же отрицательно мотнула головой. – Нет. У меня её нет. И почему, Берта?
Женщина, наконец-то, выдохнула, поставила поднос на журнальный столик и ответила. – Всё дело в том, что этот подарок только для Иветты и он от госпожи Файс Мэри.
– Подарок? – Спросили мы с Евой одновременно.
– Мне объяснила госпожа Смирнитская, что Мэри Файс выиграла скачки и пожелала… – Берта нервно почесала себе затылок. – Она пожелала сделать подарок для Иветты. Это восемь платьев с именами Смирнитских и Файсов. Я хотела всё объяснить, но вы меня опередили и сами нашли платья.
– Ева, ты что-нибудь понимаешь? – Спросила я подругу, играя возмущение.
– Конечно, не понимаю, потому что здесь есть платье и с моим именем.
– Это была просьба Мэри. И ещё, Иветта должна быть на сегодняшнем празднике в одном из этих платьев. Она должна сама выбрать платье. Так что, Ева, вы, пожалуйста, не помогайте Иветте сделать выбор. Это делать нельзя.
– Почему? – Вновь одновременно спросили мы.
Берта смутилась. Было ясно, что женщине всё это было неприятно. Наконец, она нахмурилась и произнесла. – На Иветту все сделали ставки, в каком платье она будет на празднике.
– Ставки?! – Воскликнула я. – Я, что скаковая лошадь? – Я повернулась к Еве. – И сколько ты на меня поставила, подруга, ведь здесь есть и твоё платье?!
– Я-а-а-?! – Ева чуть не задохнулась от возмущения. – Да я сама ничего не понимаю. – Она схватила платье с её именем и потрясла им у меня перед носом. – Ты только посмотри на платье, Ветка. Разве у меня есть столько денег, что бы его купить?
Я сделала вид, что ничего не понимаю, хотя в голове моей уже был ответ. Мэри Файс захотела посмеяться передо надо мной и выставить меня в неприглядном свете. Но вот интересно, в каком?
Я вновь обратилась к женщине. – Берта, Мэри сама именовала платья, или это сделал каждый из семьи и Файсов?
– Никто к платьям не прикасался, кроме Мэри Файс и меня. Это только её затея. Платья никто не видел, все только знают о подарке и сделали ставки.
– И даже…Матвей? Здесь есть платье с его именем?
Берта кивнула. – Мне сказала Мэри Файс, что вместе с Матвеем они развешивали на вешалки имена, так что он точно знает.
Теперь я была возмущена по-настоящему. Матвей решил сыграть вместе с Мэри, а я для них стала «беговой лошадью»? Я даже не могла стоять на месте. Сделав несколько кругов по комнате, удерживая простынь на своём теле, я остановилась напротив Евы и хотела что-то сказать, но она меня опередила, предварительно округлив глаза. – Ветка, успокойся. Ты так разнервничалась, что…пятнами пошла. – Она указала пальцем на красное пятно возле моей ключицы, на плече и на другом плече, а также два пятна возле груди. – Ты стала похожа на леопардиху. Успокойся.
Только сейчас я вспомнила «отметины Матвея» на моём теле и покраснела.
– Ой, Ветка, теперь ты совсем красная, как твоя спина.
– А если меня стукнуть, то я стану…фиолетовой. – Съязвила я и обратилась к Берте. – Вы можете идти и заберите с собой поднос с едой, я её видеть не могу.
– Нет. Оставьте. Если она есть не будет, то вообще перестанет соображать. Я её знаю. – Ева выпроводила Берту из комнаты и быстро подошла ко мне. – Ты что, не понимаешь, что мы живём в тылу врага? Или ты думаешь, что Мэри сделала тебе подарок, без одобрения Елизаветы?
– А разве нет?
– Как бы, не так! Елизавета использует Мэри, как использует и тебя для одной цели – оставить братьев в России и не отдать их Файсам. Она же сталкивает вас лбами! Ты победишь, Мэри проиграет, и братья останутся здесь.
Я убедилась, что детский ум в голове Евы сейчас победил ум юриста.
– Что за глупость ты говоришь? Сейчас мы с Мэри идём, так сказать, плечо в плечо. А теперь, когда я сама отказалась от Матвея, Мэри уже победила. Зачем нас сталкивать лбами?
– А Елизавета знает о твоём решении?
Я мотнула головой. – Не думаю. Мы вернулись в полночь и никого в доме не встретили, так что…
– Так что ты продолжишь быть невестой Матвея. – Подытожила мои слова Ева. – Хотя бы ради меня и Макса.
– Да ни за что! – Воскликнула я и вернулась к гардеробу. – Где тут платье от Мэри? Сейчас я со всем этим разберусь.
Я достала платье из зелёного серебра и поняла, что никогда его не надену. Ткань платья очень красивая, но фасон? Я с удивлением посмотрела на подругу.
– Ева, тебе не кажется, что это платье привидения старинного замка? Посмотри, оно со шлейфом и с длинными широкими рукавами. И почему к нему не прилагается конусная остроконечная зелёная шляпа с газовым облаком на конце?
– А также круглые зелёные очки на нос, и зелёные ласты на ноги. – Усмехнулась Ева, кривя рожицу. – В этом наряде, Ветка, ты будешь царевной-лягушкой.
Я отбросила к окну это наряд и взяла следующий. Он был от Елизаветы.
– Что это? – Удивилась я. – Опять красивая ткань, но платье. Это же фасон…
– Уличной проститутки… – Договорила за меня Ева. – Разрез донельзя, грудь нараспашку и вульгарный цветочек в ложбинке груди. Фу! Ничего себе вкус у Елизаветы, или, может быть, это её тайные желания, ведь говорят, что все королевы были довольно любвеобильными.
– Точно, и почти каждой отрубили голову, потом её пришили, и скрыли шрамы на шее жемчужным ожерельем.
Ева засмеялась. – Судя по тому, что мы знаем о Елизавете, ты права. Выбрось это платье и доставай другое.
Следующее платье было от Эдуарда Файса. Оно было чёрное со всеми переливами радуги. Красивое, но фасон…
– О! – Восхитилась Ева. – Это платье пиковой дамы. Бери его, Ветка. Ты в нём будешь сногсшибательна. Особенно красивы чёрные сердца на месте грудей. Дальше идёт мелкая сеточка, которая заканчивается у твоего пупка. Вновь чёрное сердце на интимном месте и дальше…две ноги. Ужас какой!
Я даже глаза закрыла, что бы ни видеть этого безобразия.
– Ну, нет, я лучше пойду в этой простыне. – Сказала я и бросила платье к окну, где уже валялись два платья. – Удивимся следующему наряду.
Наряд Елены тоже меня удивил. Белоснежное одеяние с красивым лифом, но очень большим круглым вырезом горловины, драпированным в складочку. Платье, приталенное и с прямой юбкой до пола – было очень красивым…спереди, но со спины…?
Мы с Евой переглянулись и одновременно рассмеялись, потому что платье было только спереди, сзади его не было, то есть оно было, но было в виде белой сеточки. Зато она скрывалась под слоем белой широкой накидки в пол.
– Ничего себе эротический наряд. – Восхитилась Ева. – А я бы его надела, и сорвала бы с себя накидку. Пусть восхищаются мной…
– И твоей голой попой. Поверь мне, Ева, что после этой выходки тебе не видать Макса, как своих ушей. Елизавета тебе этого не простит.
– А Макс этого не поймёт. Ты права, Ветка. Он у меня такой застенчивый. – Ева сладко вздохнула и «унеслась в мыслях» в своим блаженные воспоминания.
Я не стала ей мешать и достала другое платье от Макса. Красивое вечерне платье девушки-скромницы с переходом от светло-сиреневого оттенка к тёмно-сиреневому. Я приложила его к себе, посмотрела в зеркало, и поняла, что оно не для меня. Этот цвет мне совершенно не шёл и ещё больше подчёркивал мою красную воспалённую кожу. Я вернула платье в гардероб и достала другое…от Евы.
Красивое красное платье мне понравилось. Небольшой рукавчик, мелкая драпировка на груди, умеренный разрез вдоль левой ноги, красивая золотая отделка. Я с восхищением повернулась с ним к Еве. – Мне нравится твой наряд, Ева. А тебе?
– Она взяла в руки красное платье, приложила к себе и встала рядом со мной. Мы смотрелись в зеркало, пока я не заметила ироничный взгляд подруги.
– Что не так? – Удивилась я.
– А ты сама не видишь? Это действительно платье на меня… На меня, а не на тебя!
Только теперь я поняла, что она имеет в виду. Ева почти на голову выше меня с пышной красивой грудью и длинными руками. Платье, действительно, была на неё, я в нём попросту «утону».
– Я бы его надела, Ветка. Правда. Платье очень красивое, но. – Она с сожалением вздохнула. – Вчера макс сделал мне подарок. Он купил мне платье на сегодняшний праздник. Сама понимаешь, я надену его.
Я кивнула, а в сердце моём кольнуло, ведь мой Матвей даже не подумал о том, как я буду одета на его празднике. Хотя…. Я повернулась к гардеробу, достала последние два платья и удивилась. Одно было от Матвея, а другое… без записки.
Платье от Матвея было великолепным. Ткань – светло-розовая вышивка на тёмно-розовом шёлке. Фасон – девочка-весна. Я улыбнулась и откинула прочь последнее платье, даже не взглянув на него. Ева утвердительно мне кивнула, и я воодушевлённая скинула с себя простынь и стала надевать этот наряд. Но моя радость была кратковременной.
Я стояла перед зеркалом, одетая в красивое платье, и почти плакала. Мало того, что оно еле на меня наделось, так молния на талии не застёгивалась. Платье было мне мало, то есть…совершенно мало.
– Как же так? – Произнесла я. – Ева, что же это такое? Почему платье такое маленькое. Неужели Матвей не мог понять, что…
– Конечно, не мог. Ветка, ты так и не поняла, что Матвей его даже не выбирал? Всё это сделала Мэри. Возможно, что он только согласился дать ему своё имя, и всё.
– И всё?! – В «моём зобу дыханье спёрло», а потом меня прорвало. – Да как он вообще согласился в этом участвовать?! – Я поставила руки на бёдра и зло посмотрела на подругу. – Ты и теперь будешь спрашивать, почему мы расстались?
Ева с удивлением смотрела на меня. – Да, буду, потому что так ничего и не поняла.
Я лишь махнула рукой и тут же взмолилась. – Ой, Ева, помоги мне его снять. Моё тело огнём горит под ним.
– Это и есть основная причина твоих капризов. – Сказала Ева, помогая мне снять платье. – Воспалено не только твоё тело, но и мозг. Где ты вообще умудрилась так сгореть?
– Я была у реки, а солнце пекло нещадно, вот и получила ожог. Давай посмотри восьмое платье. Кстати, оно без имени.
Я подошла к окну, к груде платьев и подняла последнее. Только теперь я поняла, что это было не платье, а ткань, намотанная на вешалку.
– Ветка, да Мэри над тобой просто издевается. – Произнесла Ева, помогая мне снимать ткань. – Да тут метров шесть или ткани. Она хочет, что бы сама себе сшила платье?
– Нет, она думает, что я индианка и намотаю эту ткань на себя в виде сари, поставлю себе на лоб красную метку, раскину руки в стороны и произнесу: – «Стреляй, Мэри, я готова! Попади в яблочко»!
Ева с возмущением фыркнула. – Ну, мы ещё посмотрим, кто первым стрельнёт!
Мы размотали тонкую почти прозрачную шёлковую ткань с вешалки и разложили её на постели. Ткань была красивой, очень красивой – тонкий восточный золотой рисунок на прозрачной красной ткани. Какое-то время мы, молча на нее, смотрели, пока мой желудок не взвыл от голода.
– Иди, ешь и думай, что делать с этой тканью. – Приказала мне Ева.
– Ничего я делать не буду, пойду голая. – Сказала я, принимаясь за еду. – Буду леопардихой без шерсти и всех перекусаю на этом празднике.
По мере того, как еда меня заполняла, моя голова начинала соображать.
– Ева, а почему я должна выполнять желание Мэри, если я уже бросила Матвея? – Спросила я, отодвигая от себя, пустую тарелку. – Поэтому у меня всего лишь два пути. Первый, вообще не идти на праздник, а уехать домой. И второй – остаться в комнате, что бы ни шокировать гостей праздника своим видом и не позорить эту семью.
Ева тут же хлопнула себя руками по бёдрам. – Ну, вот и вернулась в этот мир Иветта-амёба. Теперь ты остаётся завязать свои волосы в бабью култяшку на затылке, надеть свой серый наряд, хмыкнуть носом и встать в угол… – Она остановила свои изречения, потому что увидела мои сдвинутые к переносице брови. – Чего насупилась? Я не права? Ветка, в этом доме ты ожила, стала такой интересной, что даже я в тебя влюбилась и стала гордиться такой подругой, как ты. И вдруг…? – Ева посмотрела на меня с прищуром. – Что же такого сделал Матвей, что ты его отшила? Или ты мне это говоришь, или он? Выбирай.
Я продолжала «сверлить» её взглядом, вернее, я рассматривала утренний наряд моей подруги – платье-сарафан на широкой резинке телесного цвета.
– Что ты молчишь? – Вновь возмутилась Ева. – Нечего сказать?
– Есть чего сказать. – Я встала и подошла к ней. – Раздевайся, Ева… Раздевайся…
– Иветта, скоро начнут прибывать гости. – Произнесла Берта, входя в мою комнату. Она вдруг замолчала и с удивлением уставилась на меня. – Тебя ждут в саду, Елизавета…
– Лишится дара речи, глядя на меня? Не преувеличивайте, Берта. Что ей до меня, тем более, что мы с Матвеем… расстались. Она поставила желание выше уважения к своей, хоть и мнимой, но невестке своего внука. Теперь пусть пеняет на себя…
– Что? – Женщина была искренне удивлена. – А она это знает?
– Мне всё равно… Возможно, что это последний вечер в этом доме, так что идём…
– Площадка праздника устроена на поляне возле беседки. – Сказала Берта и быстро покинула комнату, даже не закрыв за собою дверь.
Я понимала её испуг. Глядя на себя в зеркало, я тоже себя немного побаивалась в наряде, который меня вынудили надеть, вернее, который я сама была вынуждена сделать.
Сняв с Евы платье, я отрезала от него широкую резинку, а затем натянула её себе на бёдра. Получилась довольно миленькая набедренная повязка. Свою грудь я решила ничем не прикрывать. Любое прикосновение к моей обожжённой спине было больно и тормозило мой разум. Дальше мне пришлось постараться и выстричь из ткани четыре круга. Из двух кругов ткани я сделал себе клешнёю юбку, а из двух других кругов поменьше – полупрозрачное пончо с довольно глубокой круглой горловиной. Сквозь него слегка просвечивала моя грудь, но… если уж на меня сделали ставки, то следует продать себя подороже.
И теперь, глядя на этот экзотический наряд, я не думала, кто из них победит, я думала о том, как Елизавета позволила, что бы так надо мной посмеялись.
Я надела свои золотые босоножки и вышла из комнаты. Я шла по коридору и наслаждалась прохладою шёлковой ткани моего наряда, завернула за угол к лестнице и…натолкнулась на разъярённую Елизавету. Её лицо меня удивило. Оно пылало негодованием да так, что «пар из ноздрей» шёл.
Елизавета быстро окинула меня взглядом, на мгновение закатила глаза к небу, тут же схватила меня за руку и…вернула в мою комнату.
– Не уже ли было трудно выбрать один из красивейших нарядов, которые тебе дали? – Воскликнула она, развернул меня лицом к себе. – Нет, тебе опят надо было показать свой характер и обрядиться в костюм… пастушки-потаскушки?
Я на мгновение потеряла дар речи. – Что? – Потом воскликнула я, указывая рукой на груду, так называемых, красивейших нарядов. – Это вы считаете нарядами? Да они годятся только для карнавала уродов! Костюм привидения, куртизанки, пиковой дамы, дворцовой проститутки и…куска ткани.
Елизавета на миг замерла.
– Как это? – Удивилась она. – Я же сама их выбирала, правда вместе с Мэри, и они…достойны невесты моего внука.
Елизавета быстро подошла к окну и подняла наряды с пола. Через минуту она уже смотрела на меня по-другому. – Ничего не могу понять…
Она вдруг пошатнулась, и мне пришлось её поддержать. Я усадила женщину в кресло и внимательно рассмотрела. Она была в шоке от увиденного
– Откуда всё это взялось? – Её взгляд был направлен на груду тряпья. – Какой ужас? Что же делать? У нас соберутся сливки общества, а ты… – Она с жалостью посмотрела на меня. – А…я? Я буду опозорена, Иветта. Надо…надо…срочно что-то предпринять… Тебя никто не должен видеть в таком…убожеском виде.
Я усмехнулась. – Ну, надо же, убожеском? Я так старалась быть красивой, да и мне сейчас ничего другого не надеть. Моя кожа обожжена и не примет ни одного наряда, кроме…
Я развела руки в стороны, показывая свой наряд.
– Вздор! – Воскликнула Елизавета, вставая с кресла. Теперь передо мной была уже не разбитая горем женщина, а королева. – Ты наденешь платье, которое я тебе пришлю, и даже не пискнешь своей кожей. Поняла?
Смотрела на разъярённый взгляд женщины и понимала, что сейчас лучше ей не перечить.
– Жди здесь. На это уйдёт какое-то время, но… – Елизавета взмахнула рукой, – …я что-нибудь придумаю.
Я утвердительно кивнула и произнесла. – А вы не подумали, что Мэри кто-то помог в замене платьев? Она здесь всего два дня и… такие возможности?!
Елизавета прищурилась и спросила. – Что ещё ты можешь сказать?
– Я точно не уверена, но…я видела двойника Эдуарда Файса. Одно лицо, только разная одежда и он слегка подёргивал себя за правое ухо. Он следил за нами с Матвеем.
Елизавета вновь превратилась в «снежную королеву», и почти минуту ею была.
– Не может быть? Значит…. – Она шёпотом произнесла эти слова, затем быстро оставила меня и вышла вон.
Какое-то время я была в недоумении. Все мои труды пошли прахом, да и Евы не было рядом, что бы с ней посоветоваться. И что мне было делать?
Из моих окон не было видно площадки, где собиралось празднество, а сидеть целый час в тишине одной, мне не хотелось. Я поменяла обувь на сандалии без каблуков и вышла из комнаты, добежала по коридору до лестничной площадки и вышла на длинный балкон.
Балкон дома Смирнитских мне понравился. Он был длинным с красивым кованым ограждением, украшенный лотками с цветами. Дойдя до правого края балкона, я увидела беседку, вокруг которой была площадка, приготовленная для праздника. Но рассмотреть её я не смогла. Моё внимание привлёк чудесный аромат цветущего шиповника. Я перегнулась через ограждения балкона, что бы посмотреть на пышное цветение кустарников. Почти под самым балконом среди его зелёной листвы что-то…белело. Минуту я не спускала взгляда с куста и поняла лишь то, что в нём или что-то спрятано, или кто-то прячется. Моё любопытство стало разгораться с каждой секундой.
Спустится вниз, и выйти через главный вход было нельзя. В доме уже были гости и обслуживающий праздник персонал. Конечно, я могла бы спустится с балкона, перелезть через перила, дальше прыгнуть на цветочный лоток окна, а там и на землю, но…. Я посмотрела на свою пышную и длинную юбку. Эта красота мне будет мешать. Что же делать?
Пока я размышляла, стоя на балконе, из-за угла дома вдруг появился человек, от вида которого я чуть не подпрыгнула на месте. Им оказался уже знакомый мне двойник Эдуарда Файса. Я не верила своим глазам. Мужчина, скрываясь, медленно продвигался вдоль стены дома, осматривая кусты шиповника. Он явно что-то искал. Значит то, что я увидела в кусте шиповника под балконом, было его целью. Надо было его остановить.
Я схватила один горшок с цветком и… бросила его вниз под балкон, тут же громко воскликнув. – Ой, цветок упал! Какая же я недотёпа! Как бы кого не прибить!
Я тут же перегнулась через перила с лотками цветов и увидела, как мужчина бежал прочь к углу здания, и вскоре скрылся за ним. Теперь и мне надо было действовать. Я рванула ткань своей клешёной юбки и оторвала от неё большую часть. Теперь моя юбка лишь слегка прикрывала мою набедренную резинку, зато ноги были свободными, а они мне сейчас как раз были нужны.
Слезть с балкона оказалось совсем не сложно, тренировки в спортзале были гораздо трудней. Когда я оказалась на земле, то первым делом нашла в кусте шиповника белый синтетический мешок. А вторым делом, поняла, что мне надо возвращаться на балкон тем же путём, потому что сейчас я действительно была похожа на пастушку-потаскушку с голыми красными обожжёнными ногами и руками, расцарапанными колючками шиповника. И почему я сначала делаю, а потом думаю?!
Я постаралась перекинуть на балкон свою находку, и это у меня получилось с первого раза. Теперь надо было залезть на лоток с цветами окна первого этажа дома, а оттуда прыгнуть и умудриться зацепиться за перила балкона. В своей ловкости и прыгучести я не сомневалась, и вскоре уже стояла на цветочном лотке, но прыгнуть мне не позволили чьи-то руки. Они схватили меня за лодыжки ног, я пошатнулась и… полетела в чьи-то объятия.
Мне было больно… Моя воспалённая кожа ног, рук и спины «обласканная» сильными руками, буквально горела огнём. Я зажмурила глаза и несколько секунд усмиряла боль, пока не услышала голос… Матвея.
