Текст книги "В любви случайность не случайна (СИ)"
Автор книги: Biffiy
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
Ева думала мгновение, затем улыбнулась, кивнула и приступила к работе. Через несколько секунд мы услышали слабый щелчок.
– Ой, да ты, Ветка, голова! Как же ты догадалась? – Ева смотрела на меня с восторгом. – И как это не поняла я? Если же это семейство Файсов прибыло сюда ради наследника, то и шифр они выбрали их день рождения, хотя… – она усмехнулась, – это довольно примитивно.
– Это для твоего юридического разума – примитивно, а для них то, что надо.
В сейфе был спрятан белый узкий конверт. Я достала конверт и вынула из него лист бумаги, свёрнутый втрое.
Но не успели мы с Евой переглянуться и улыбнуться своей находке, как из коридора послышался голос Бартоломью. – Леди, вы оставили праздник?
Мы с Евой чуть не подпрыгнули на месте. Но меня ещё удивило то, что Бартоломью говорил по-английски.
– Вы устали, леди? Праздник будет продолжаться до утра.
– Я знаю, Бартоломью. – Услышали мы голос Мэри.
Я прижала лист бумаги к себе, молча указала Еве, что бы она закрыла сейф. Ева улыбнулась и прихлопнула дверцу сейфа. Она быстро положила сейф в ящик комода и присоединилась ко мне, а я уже стояла возле двери и слушала разговор из коридора.
– Я просто хотела переобуться. Новые туфли меня изрядно измучили.
– Понимаю, леди. Я тоже с утра на ногах и мечтаю лишь о том, что бы добраться до своей комнаты и лечь… под кровать.
Я опешила. Бартоломью сказал, под кровать, и подчеркнул это более высоким голосом. Я поняла, что он нам указал место нашего спасения. Ева тоже это поняла, и мы одновременно, кивнув друг другу, посмотрели на кровать Мэри.
Из коридора послышался смех Мэри.
– Бартоломью, вы сказали под кровать, а не на кровать.
– Ой, извините меня, леди. – Отвечал девушке мужчина. – Я слаб в английском языке. Конечно же, на кровать. Ещё раз извините. Я открою вам дверь.
– О, нет, не надо. Я это сделаю сама, а вы идите и отдохните. Я не скажу госпоже Смирнитской, что видела вас…
Окончание их беседы мы слушать не стали, и через несколько секунд были уже с Евой под кроватью, укутанной большим шёлковым покрывалом.
Следующие несколько минут мы с Евой наблюдали за удивительной жизнью ног Мэри. И всё это проходило в полной тишине, как будто девушка была глухонемой.
Ноги Мэри поменяли обувь и несколько раз вошли и вышли в ванную комнату. Затем они прошлись по комнате, постояли у столика с зеркалом, далее у окна и у комода, а затем…вынесли свою хозяйку прочь из комнаты.
Дверь за Мэри щёлкнула, и мы вылезли из-под кровати.
– Не девушка, а тайна. – Прошептала мне Ева. – Она точно маньячка. Посмотри, какая скрытная, даже слово не произнесла. А как она убирала туфли, ты это видела, Ветка?! Я в шоке! Почти минуту она выравнивала им носики. – Она нервно почесала себе лоб. – До сих пор не могу прийти в себя. Мне вообще казалось, что она и по комнате ходила строго по линеечке. Ветка, не отдавай ей Матвея.
Я лишь вздохнула юридическим выводам подруги и посмотрела на лист бумаги.
– А где конверт, Ева?
– В сейфе. Я подумала, что мы должна взять бумагу с собой и изучить.
– А как мы её возвратим? – Ужаснулась я. – Это же грабёж?
Ева щёлкнула губами. – Я называю это спасением отечества. Мы ещё не знаем, что там за тайна. Вот узнаем, тогда и решим: грабёж это или подвиг. Пошли отсюда.
Ева подошла к двери и методом Бартоломью её открыла.
Когда мы добрались в своё крыло здания, то в коридоре нас ждал Бартоломью. Он явно нервничал, и встретил нас с улыбкой облегчения.
– Слава Богу, вы в порядке. – Сказал он.
– Мы в порядке, Спасибо, Бартоломью, вам за помощь.
– Мы поняли ваш намёк «под кровать». – Дополнила меня Ева, улыбаясь.
– Я старался, хотя и немного испугался за вас.
– А вы хорошо говорите по-английски. – Сказала я.
Бартоломью кивнул. – Наши родители с Бертой были дипломатами. И мы очень долго жили за границей, там и язык изучили. Но мне надо вам сказать то, что мне удивило и взволновало, Иветта. Понимаете, Мэри открыла запертую дверь своей комнаты сама…Сама!? Как она могла это сделать, если об этих тайных замках знали только члены семьи и несколько человек обслуги?
Мы с Евой переглянулись.
– Подумайте над этим, Иветта. Меня это напугало. Файсы всего два-три дня в этом доме, а…слишком много знают.
– Спасибо, – сказала я, – мы обязательно над этим подумаем. Ещё я попрошу вас подойти к комнате Эдуарда Файса. – Я взволнованно кашлянула. – Дело в том, что Матвей хотел её изучить точно так же, как мы с Евой изучили комнату Мери. Что-то я за него волнуюсь.
Бартоломью нахмурился, кивнул и быстро пошёл по коридору.
Глава 15
Глава 15.
– Ева, тебе надо вернуться на праздник. – Сказала я, входя в свою комнату. – Давай переодевайся и иди.
– А как же наше сокровище? – Ева указала на лист бумаги в моей руке. – Нам надо его изучить и… Что мы дальше будем делать, Ветка? А вдруг в этом письме…великая тайна семейства Файсов?
Я поняла, что в моей подруге вновь проснулась девочка-подросток, начитавшаяся книг Стивенсона о несметных сокровищах и теперь жаждущая их найти.
– Ева, твоё исчезновение с праздника будет заметным. Елизавета начнёт тебя искать и Макс тоже. А меня искать не кому, так что переодевайся и иди.
Ева смотрела на меня упрямым козликом, и мне пришлось пойти на уступки.
– Даю тебе слово, что мы вместе изучим этот документ и решим, что делать дальше. Как же я смогу обойтись без твоей мудрой юридической головки!
– Ты мне мозги не пудри. Думаешь, я не поняла, что вы с Матвеем нас всех разыграли своим расставанием? А ну, выкладывай, чего вы задумали?
Молодой козлёнок по имени Ева превратилась в упрямую козу, которая смотрела на меня в упор и ждала ответа. Всегда удивлялась этой её способности – стоять на своём с упрямством безрогой козы. Что мне оставалось делать? Пришлось рассказать о моих приключениях на балконе, о белом мешке с платьями и о двойнике Файса, которого мы с Матвеем видели у реки, а потом и в этом доме.
А когда я рассказала, что мы с Матвеем решили сыграть ссору, что бы заставить наших врагов сделать ошибку, Ева хлопнула себя по бёдрам и воскликнула. – Я так и знала, что эти голландцы водят нас за нос! А теперь, когда мы с тобой узнали, что и Мэри – маньячка-перфекционистка, дело принимает серьёзный оборот. Над этим надо подумать.
Говоря, Ева переодевалась и приводила себя в порядок. Наконец, её красота была восстановлена, и её голова начала выдавать мне мудрые мысли.
– Значит, Эдуардов двое и один из них сейчас прячется в его комнате, а другой – на празднике братьев и ты с ним танцевала. Вопрос: почему, если их двое этих Эдуардов, они открыто об этом не объявили? Ой, они что-то скрываю или… – Ева закатила глаза к небу и добавила, – …готовят преступление. Ветка, если они такие хитрые, зачем ты послала Матвея в комнату Файса? Это опасно! Сначала нам надо узнать, кто здесь в доме помогает этим Файсам! Мери спокойно открывает все замки в этом доме, а в одной из комнат прячется…преступник.
– Ева, ты палку не перегибай. Какой преступник? – Испугалась я. Юридические мозги моей подруги явно ушли набекрень. Мне пришлось их успокаивать. – Просто Файсы решили перестраховаться и, возможно, заранее всё узнали о доме, в котором живёт один из их наследников.
– Ветка, но так не делают порядочные люди! – Коза-Ева ткнула меня пальцем в грудь. – Вот увидишь, будут жертвы… Я нутром это чувствую…
Дверь моей комнаты резко открылась и комнату вбежала Берта.
– Иветта… Девушки, ой… – она запыхалась и еле говорила, – брат послал за вами. Быстрее идите в комнату Матвея… Он… Он, там с пробитой головой… лежит.
– Кто, Берта?! – Ахнув, воскликнули мы с Евой одновременно.
– Матвей… Его кто-то ударил по голове. Я хотела вызвать скорую помощь, но брат запретил это делать. Он запретил даже рассказывать об этом Елизавете. Послал за вами…
Слушать Берту я больше не могла. Сорвавшись с места, мы выбежали в коридор.
Матвей лежал на своей кровати. Половина подушки была залита кровь. Кровью была испачкана кровать и рубашка Матвея. Над ним склонился Бартоломью. На прикроватной тумбочке стоял открытый саквояж медика.
От этой картины я застыла в дверном проёме и внутрь меня втолкнула Ева, налетевшая на меня с разбегу из коридора.
– Матвей? Бартоломью? Что случилось? – Выпалила я, чуть не упавши на кровать, на которую тут же взобралась и устроилась рядом с Матвеем.
– Всё нормально. – Ответил он, приподняв руку. – Не стоит волноваться.
– Не стоит? Да ты…
– Иветта, успокойтесь. Рана на голове Матвея не опасна. Просто слишком большой порез. Мы зря вас напугали. – Ответил Бартоломью, что-то доставая из саквояжа. – Я его уже зашил, а теперь сделаю укол от столбняка.
– Как зашил? – Не поняла я. – Вы это умеете?
– Я всё-таки бывший хирург, и умею обращаться с ранами. Не беспокойтесь. У Матвея резаная рана за ухом, довольно длинная, поэтому столько крови. Немного задето ухо, но это не опасно. Хорошо, что нет сотрясения мозга.
– Всё равно надо вести в больницу. – Вставила своё слово Ева.
– Никакой больницы. – Остановил её Матвей. – Более того никто, кроме нас, об этом не узнает. Понятно? – Матвей сжал мою руку и добавил. – Я сам виноват. Хорошо, что почувствовал опасность и пригнулся. Заметил, что кто-то на меня бросился, лишь я вошёл в комнату Эдуарда. Не успел включить свет, поэтому… не понял, кто это.
– А это могла быть…Мэри? – Выдвинула свою версию Ева. – Она маньячка. – Мы все трое с удивлением посмотрели на неё. – А что? Всё возможно. Она же вернулась в свою комнату, что ы сменить обувь. А вдруг она своим каблуком нанесла рану на голову Матвея? Нам надо вернуться в её комнату, что бы посмотреть туфли.
– Вернуться в её комнату? – Переспросил Матвей, сверля меня глазами. – Вы там уже были? Зачем? что вы там нашли?
– Ой, Матвей… – Заговорила Ева, но я её остановила.
– Ева всё знает. Мне пришлось рассказать, потому что в комнате Мэри мы нашли сейф. В нём письмо, которое мы конфисковали, что бы изучить.
Матвей смотрел на меня с ужасом, а Бартоломью пытался замаскировать его рану за ухом.
– Что в письме? – Наконец, спросил он, хмурясь.
Я пожала плечами. – Мы не успели прочитать. Пришла Мэри. Мы спрятались под кровать, а затем побежали в свою комнату. А дальше к нам пришла Берта.
– Неси его, Иветта.
– Извините, но вам надо идти на праздник. – Вдруг произнесла Берта. Она стояла возле закрытой двери. – Елизавета уже спрашивала о вас и послала меня, вас всех искать.
Бартоломью, наконец, закончил свою работу, и Матвей встал с кровати.
– Если распустишь свои волосы, Матвей, то рана за ухом не будет заметной. И костюм надо поменять. – Сказал ему Бартоломью и пошёл к гардеробу.
Матвей кивнул и сорвал резинку, которая стягивала его волосы под затылком. Он итак был прекрасен, но его распущенные по плечам волосы «добили» мои до предела натянутые нервы. Я упала на кровать и закрыла глаза, приложив к ним свою ладонь.
– Иветта, что с тобой? – Услышала я голос Матвея и открыла глаза. Его взгляд был таким странным, что я смутилась. – Что за странный у тебя наряд? Я вообще сначала подумал, что ты в одной чёрной блузке и…чёрной косынке.
Я приподнялась на кровати и дотронулась к чёрной маске приподнятой с глаз на лоб на моей голове.
– Мы поиграли с Евой в шпионов. – Сказала я, вставая с кровати и поправляя на бёдрах свою юбку-резинку. Смотреть на голый торс Матвея у меня не было сил. Он переодевался, а я сходила с ума, непонятно по какой причине. – Мы лучше пойдём, если…всё хорошо. Вернее, я пойду в свою комнату, а вы с Евой на праздник.
– Подожди! – Остановил меня голос Матвея. – Дай мне слово, что запрешься в своей комнате и даже носа не высунешь из неё до самого утра.
– Иветта! – Повысил голос Матвей. – Или ты даешь мне слово, или я иду и разгоняю весь этот праздник к…едрёной матери.
Я была вынуждена на него посмотреть, а заодно увидеть и округлившиеся глаза Евы и Бартоломью, который подносил к Матвею новый костюм. Матвей стоял, держа в руках новую чистую рубашку, и сверлил меня взглядом.
Я кивнула и ответила. – Хорошо… Хорошо… Даю слово, только ты… – Я неосознанно подняла руку и пальцем указала на его голую грудь. – Вытри кровь с… со своего тела. – Голос мой предательски дрогнул. – Ис-испачкаешь чистую рубашку.
Я успела только увидеть ухмылку удовольствия на его губах и тут же выбежала в коридор.
Вот уже часа два я сидела в своей комнате, как монашка в келье, лежала в постели, медленно допивала бутылку шампанского, которую мне по просьбе Евы и Макса принесла Берта, и пыталась осознать документ из сейфа Мери.
Сначала я его прочитала и поняла, что это копия завещание отца братьев. Это меня удивило. Второе, что меня удивило так это большая разница в содержании завещания и в словах Эдуарда, который дёргал себя за правое ухо.
Во-первых, он мне сказал, что наследник обязан жениться только на голландской девушке, иначе, всё наследство будет продано с молотка и тысячи работников останутся без работы. А в завещании из сейфа такого условия не было.
Во-вторых, и это меня особо удивило, отец братьев предупреждал их, чтобы они сторонились Эда Артана и не допускали ни его, ни членов его семьи к управлению наследством семьи Файсов.
– И как всё это понимать? – Спросила я себя, допивая бокал с шампанским. Я посмотрела в окно, за которым слышались звуки праздника и вздохнула. – С днём рождения, Матвей. Мне без тебя и Евы в этом не разобраться, и к тому же, я уже…пьяная.
Я не думала, что выпью почти всю бутылку шампанского, но… я была не в себе. Это странное завещание, вранье Эдуарда Файса, или его двойника, я так это и не поняла, плюс ко всему моё одиночество… Я вспомнила танец с Матвеем на празднике, его объятия и…поцелуи, и «мои мурашки» заставили моё тело трепетать.
Осознав, что я так ничего и не пойму, я откинула лист с завещанием прочь с кровати и закрыла глаза…
Я не поняла, спала я или нет, но вдруг в моей полупьяной голове опять всплыло завещание, слова Эдуарда Файса и понимание того, что без Евы и Матвея мне ни в чём не разобраться.
– Подумаю об этом, но только завтра. – Прошептала я, пытаясь откинуть мысли из головы, и тут же услышала чьи-то слова.
– О чём ты подумаешь завтра, Иветта? Скажи мне, может, я помогу тебе…
Я не осознавала, что со мной происходит, лишь чувствовала, что кто-то лёг рядом со мной на кровать и нежно провёл ладонью по моей щеке. Боже, как же это было приятно. Пальцы незнакомца нежно рисовали узоры по моей коже, уводя меня в мир неосознанного блаженства. Неосознанного, потому что я не могла понять, сплю я или нет. Но мне было уже всё равно, главное, что бы это не прекращалось…
– Боже мой, да ты пьяная?
Услышала я насмешливый бархатный голос и кивнула в ответ. Лёгкий смех возле моего уха переместился к моим губам и затих на них.
– Надо тебя за это наказать. Ты пила в одиночестве и без меня.
Говорил голос, а рука его хозяина уже рисовала орнаменты любви на моей груди. Я вновь кивнула, не открывая глаз, и откликаясь каждой клеточкой своего организма на его прикосновения.
– Но почему ты это сделала?
Отвечать я не могла, потому что этот голос путал мои полупьяные мысли ещё больше. Незнакомец замер, ожидая ответа, а я ждала продолжения его ласк, и он это понял.
– Говори, иначе…останешься одна. – Прошептал он мне в ухо.
Мои мурашки вновь забегали по моему телу, и я…сдалась. – Я запуталась… Этот праздник… Завещание…Он и я… Я и он… Что мне делать? Что…
Договорить я не смогла, потому что мягкие нежные тёплые губы накрыли мои губы поцелуем, и я… отключилась.
Я открыла глаза и зажмурилась от солнечного света. Я хотела повернуть голову, но…на моей шее лежала чья-то рука, вернее…обнимала меня. Через мгновение я поняла, что это был Матвей, а ещё вспомнила, что разговаривала с кем-то ночью…в полусне и в полупьяном состоянии.
– Боже, – прошептала я, – надеюсь, что разговаривала я с Матвеем, и…целовалась тоже с ним. Другого я не переживу…
Я попыталась высвободиться из-под руки Матвея, но он только ещё сильнее прижался ко мне, и…я стала задыхаться под его рукой. Пришлось первыми на пол спустить свои ноги, затем бёдра. И вот, я соскользнула на пол по шёлковой простыни и увидела, что…совершенно голая! Почти минуту я сидела на полу в лучах солнца, обхватив свои плечи руками, и пытаясь понять, когда я успела раздеться.
Итак, я вернулась в комнату и тут же не раздеваясь, плюхнулась в постель. Через несколько минут пришла Берта с шампанским от Евы. Затем она ушла, а я в одну руку взяла бокал с шампанским, а в другую – лист с завещанием. Что было потом?
Я осмотрела комнату. Моя юбка-резинка валялась на полу у двери в ванную комнату, чёрный топик – на кресле у окна, чёрная маска – на подушке со спящим Матвеем, а бельё… Где мои трусики…беленькие…в горошек? Почти несколько минут я изучала комнату, но так их и не нашла.
Я присмотрелась к Матвею. Он крепко спал на боку, обнимая теперь не меня, а подушку. Я видела его лицо и рану за ухом, а так же его голый торс, всё остальное, было скрыто простынью. Я даже не решилась представить, каким он был под нею.
Встать на ноги и в голом виде идти в ванную комнату, я тоже не решилась, потому что ощущала слабость во всём теле. Я, как Снегурочка боялась растаять в лучах ослепительного солнца, поэтому поползла вдоль кровати, завернула за её угол и поползла дальше к спасительной тени у стены, но… моя голова на что-то натолкнулась. На моём лбу лежала ладонь Матвея.
– Как ты восхитительно смотришься сверху. – Услышала я его голос, тут же «сошла с ума» и быстро влезла под кровать под его оглушительный хохот, благо опыт залезания под кровать у меня уже был.
– Иветта, ты что делаешь? Вылезай. – Матвей никак не мог остановить свой смех. – Вылезай, иначе…я тоже залезу под кровать, и вот тогда…ты меня не остановишь.
– Ты о чём говоришь?
– О том, что ты просила меня сделать ночью, а я этого делать не стал.
– Почему? – Спросила я и тут же услышала его смех. – То есть, что я просила? Я ничего не помню.
В проёме между полом и кроватью появилось лицо Матвея в перевёрнутом состоянии. От неожиданности я дёрнула головой и стукнулась о днище кровати.
– Ты просила меня остаться и быть с тобой. Я не смог тебе отказать, потому что ты так настаивала, обнимая меня за шею. – Он улыбнулся. – Затем ты просила меня освободить тебя от одежды…. Она тебя душила. Я с удовольствием выполнил твою просьбу. – Лицо Матвея превратилось в мордочку кота, нализавшегося сметаны. – А дальше…
– Стоп! – Воскликнула я и тут же вновь стукнулась головой о кровать. – Хватит! Я не верю. Признайся, что ты врёшь мне. – Голова Матвея отрицательно мотнула. – Я не могла такого просить… Ой, я же была пьяна… И я помню…наши…поцелуи… О, Боже! – Теперь я стукнулась лбом о пол под кроватью. – Представляю, что ты обо мне думаешь…
Договорить я не успела, потому что Матвей соскользнул с кровати на пол прямо передо мной. Я зажмурилась, и открыла глаза после того, как услышала. – Открывай глаза. Можно.
Я открыла глаза и увидела его лицо перед кроватью. Теперь он лежал на полу, напротив меня, и его подбородок упирался в его кулак.
– Поболтаем? Никогда раньше этого не делал…на полу.
– Чего не делал? – Спросила я, вызывая его улыбку. – Врал мне?
Матвей прищурился. – А хочешь, я опишу всё твоё тело до самой последней родинки.
– Как? Зачем? Как? – Я видно, зациклилась на этих трёх вопросах.
– Отвечаю на все три твоих волшебных вопроса. Как? – Очень медленно. Зачем? – Для пользы и удовольствия. И опять как? – Сначала одним пальцем, затем ладонью, а уж потом и губами. – Матвей улыбнулся «чеширской улыбкой» и добавил. – Ещё вопросы будут.
Я вновь уткнулась лбом в пол, что бы скрыть своим пылающие щёки, и произнесла. – Почему ты это сделал?
– У меня был день рождения, а ты, милая, мне никакого подарка так и не подарила. Пришлось брать его самому. Я в восторге. Это самый лучший подарок за мою жизнь. Ты такая сладенькая… – Матвей мне так подмигнул, что поняла всё, на что был способен мой разум в тот момент.
На мгновение я остолбенела, а потом взорвалась. – Но почему я ничего не помню! А может, Ева мне что-то влила в шампанское? Ну, если так, то я её накормлю озверином! Пусть побегает голенькой по вашему саду…
– Иветта, остановись. Я пошутил, то есть… Между нами ничего не было. Были поцелуи и объятия…
– Но я голая, Матвей!
Теперь он уткнулся лбом в пол. – Я не мог позволить тебе спать в одежде. Ты бы не выспалась. Поверь мне, я старался на тебя не смотреть, а это было очень мучительно. К тому же было темно. Иветта, вылезай из-под кровати у нас сегодня такой замечательный день…
– Да как я вылезу, если ты смотришь на меня, да ещё к тому же и…голый?
Матвей смутился. – Извини, я встану первым и пойду к себе. Кстати, где этот листок из сейфа Мери? Хочу его изучить.
Я осмотрела пол с обеих сторон кровати. Листа с завещанием нигде не было.
– Матвей, я помню, что отбросила его от себя, прежде чем…уснуть. Он должен быть на полу или на кровати.
Матвей быстро встал на ноги, а я смотрела на его ступни, которые обошли вокруг кровати.
– Иветта, я его нигде не вижу. Ни на кровати, ни на полу…
– Я тоже не вижу его на полу. Где же он? – Я подползла к краю кровати. – Матвей, оденься и отвернись…
Я увидела, как его ступни ушли в ванную, затем вернулись, и его рука протянула мне под кровать шёлковый халатик.
– Одевайся, моя пугливая кошка. Надеюсь, что это у тебя получится под кроватью.
О том, как я одевалась под кроватью, надо писать отдельный рассказ. Но когда я вылезла из-под неё, то увидела улыбку удовольствия на губах Матвея.
– Что? Чему ты улыбаешься? – Спросила я, натягивая халатик на бёдра.
– Большего зрелища, чем ты мне сегодня показала, я ещё не видел.
– Матвей?!
Он приподнял руки и, еле сдерживая улыбку, проговорил. – Я не подглядывал, так…совсем чуть – чуть… Извини. Но ты…мастерица, я бы так не мог.
– Матвей?! – Голос мой дребезжал в моих ушах, но я была возмущена, и не знала, что сказать. – Ты нашёл завещание и…мои трусики?
Матвей замер от недоумения. – Ещё и трусики?
– Но их нигде нет, как и завещания. – Я застыла на месте в догадке. – А что, если кто-то приходил ко мне и взял завещание и мои трусики? Мэри?
Матвей продолжал улыбаться. – Ну, на счёт завещания, я ещё могу понять Мэри. Вы его украли, а она его вернула себе. Но на счёт трусиков?
– Матвей, ты не понимаешь! Мне не жалко трусиков! Мне жалко завещания, тем более, что оно совсем не такое, каким мне его преподнёс Эдуард Файс. Понимаешь? А теперь оно пропало и мне…. – я раскинула руки врозь, – ничего не доказать.
Матвей подошёл и обнял меня за плечи.
– Иветта, успокойся. Иди и оденься, потом поговорим. – Он подтолкнул меня к ванной комнате. – А мне надо кое-что сделать.
Он схватил рубашку с кресла и быстро покинул мою комнату.
– Господи, Иветта, какая же ты безалаберная… Ничего не помнишь из этой ночи, да ещё и проворонила завещание. Ева узнает, что зря рисковала своей жизнью, вообще меня в порошок сотрёт… И что теперь будет?
А произошло то, что никто и не ожидал. Когда я спустилась в гостиную к завтраку, вернее уже время было обеденное, то встретила Елену. Женщина одна сидела за столом, и находилась в сдержано-нервозном состоянии. Я поздоровалась.
– Почему никого нет? – Спросила я. – Хотя, это понятно. Праздник окончился довольно поздно и все ещё отдыхают.
– Не думаю. – Покачала головой женщина. – Елизавета не велела беспокоить тебя с Евой и братьев. Зато все остальные уже давно на ногах. – Она нервно дотронулась до своего ожерелья из чёрного жемчуга и, как мне показалось, немного побледнела. – Иветта, в доме произошло….убийство.
Я застыла статуей, и сердце моё оборвалось. – Убийство? Кого? Как? Когда?
Елена пожала плечами и ответила. – Точно пока никто не знает. Лицо мужчины изуродовано, а по одежде его никто не узнал. Бартоломью сказал нам, что он, возможно, умер от потери крови… Его нашёл господин Файс у себя в комнате час назад.
Сначала я осознала услышанное, и от сердца немного отлегло, а потом спросила. – Как час назад? Время уже полдень. Он не ночевал в доме? Где он был?
– Они с Мэри встречали своего адвоката, но он не прилетел. Короче говоря, они вернулись только час назад, и нашли в нашем доме труп.
– Очень странное алиби.
– Алиби? Что ты этим хочешь сказать? – Женщина насторожилась. – Ты что-то знаешь, Иветта? Расскажи, нам это может помочь, ведь произошло убийство и будет следствие.
Я кивнула. – Да, нам есть, что вам с Елизаветой рассказать, потому что придётся спасать Матвея, хотя… – Я задумалась. – Мне надо поговорить с Евой. Её разум такой непредсказуемый, что…всегда находит правильное решение.
– Спасать Матвея? – ужаснулась женщина. – Иветта, что ты говоришь?
– Успокойтесь, Елена, не так всё плохо. Мы всё объясним, но только вместе с Евой.
– Хорошо. Я вам доверяю. Твоя подруга много раз заставляла меня попотеть на судебных разбирательствах и разносила в пух и прах все наши доводы. Честно говоря, я её даже побаивалась, но когда встретила здесь, то совсем не узнала. Она словно ребёнок бывает наивной и смешной.
– Она просто влюблена в Макса, но поверьте мне, Елена, если надо, то тут же поменяется на беспощадного юриста. – Я встала из-за стола. – Я пойду к ней, а вы… – Вдруг меня что-то заставило её спросит. – Елена, а вам случайно, не знакомо такое имя, как Эд Артан?
Женщина так побледнела, что я даже испугалась и бросилась к ней.
– Елена, что с вами? Вам плохо?
Женщина не реагировала на мои слова. Она смотрела на меня, словно на привидение, и вдруг произнесла. – Эдмонд Артан… Откуда тебе известно это имя?
Я налила ей воды в бокал и заставила выпить. Елена продолжала смотреть на меня с ужасом в глазах, а я смотрела на неё с удивлением. Что-то мне подсказывало, что это имя связывает завещание отца братьев и жемчужные ожерелья сестёр Смирнитских. Произнося имя Эдмонда Артана, Елена вдруг схватилась рукой за своё жемчужное ожерелье, так его и не отпустила.
– Вот, что, Иветта, – наконец, заговорила она, потому что на её вопрос я не ответила, – иди в Еве. Поговорите и приходите в кабинет Елизаветы. Мы вас будем ждать. Пришла пора нам поговорить
Почти минуту Ева смотрела на меня ошарашенным взглядом, после того, как я ей сообщила о трупе в комнате Эдуарда Файса. Я понимала, что она ещё не проснулась после…бурной ночи. Макса не было в её комнате, но следы их ночной любви были слишком явными, что бы их игнорировать. К примеру, почти разорванное праздничное платье Евы, которое валялось на полу, сломанный каблук её туфель и скомканная постель, напоминающая безе на торте.
– Просыпайся, Ева, у нас опасная ситуация. – Сказала я, тряся её за плечо.
– Опасная? В каком смысле? – Взгляд Евы стал приобретать понимание.
– Ситуация опасна для Матвея. Ты, что не помнишь, что его ранили в этой комнате?
И тут я увидела преображение подруги из спящей красавицы в юриста-удава. Ева быстро села на кровати и упёрлась в меня немигающим взглядом питон Као из «Маугли».
– Его кровь могут найти на месте преступления и тогда… – Она один раз моргнула и договорила. – Трудно будет доказать его непричастность. Ветка, Матвей в беде!
Я села к ней на кровать. – А я, что говорю. Включай свои мозги и давай его из этой беды вытаскивать. Но ты должна знать, ещё кое-что…
В течение нескольких минут я рассказала ей, что было написано в завещании Файса, и что мне рассказал Эдуард в беседке ночью. Содержание этих завещание совершенно не совпадали. Затем, пропустив нашу ночную историю с Матвеем, я объявила о пропаже завещания и… моих трусиков. При этом Ева даже бровью не повела, а лишь утвердительно кивнула.
– Ты посмотри, – задумчиво произнесла она, – два разных завещания, и я уверена, что настоящее мы нашли в сейфе Мери, вернее его копию. Но как они могли заполучить копию завещания? Хотя деньгами и подкупом добиться можно многого.
– Ты хочешь сказать, что Файсы Мэри и Эдуард… – я почесала висок, – как бы сказать…шарлатаны?
Ева кивнула. – И очень умные шарлатаны, способные даже на убийство, если что-то им угрожает. К примеру, убрать со своей дороги ненужного человека. – Она пристально посмотрела на меня и добавила. – К примеру, своего двойника…
Я даже приоткрыла рот от удивления. Её первые выводы показались мне ужасными, но…правдоподобными. И всё же я постаралась пока о таком не думать, пусть уж лучше мой Холмс этим занимается. Это у него ума палата, а не у меня.
Далее я рассказала о встрече с Еленой в гостиной дома, и о том, что семейство Файсов Мэри и Эдуард вернулись в дом только чуть больше часа назад, объяснив своё отсутствие встречей с адвокатом, который так к ним и не прилетел из Амстердама.
Ева приподняла бровь и кивнула, произнеся. – Значит, алиби у них нет, зато пропал ещё один человек. Его надо найти.
Я поняла, что процесс расследования этого преступления уже полным ходом шёл в её голове. На душе моей немного полегчало. Ева «взяла след» и теперь с него не сойдёт.
Но когда я объявила о странной реакции Елены на имя Эда Артана, которого она, почему-то, назвала Эдмондом, Ева схватила меня за руку и резко подняла с кровати.
– Нам срочно надо узнать больше об этом человеке, Ветка. Печёнкой чую, что эта история ещё не закончилась. – Произнесла Ева. – Могут быть новые жертвы.
Я ужаснулась. – Какая история?
– История о жемчужных ожерельях Смирнитских, их общем любовнике, наследстве Файсов и двух лже – Эдуаров.
Честно говоря, в тот момент, я подумала, что моя подруга свихнулась. Но глядя в её сосредоточенный взгляд, я поняла, что мне не дано так думать, как она, и роль Шерлока Холмса решила отдать ей. Пусть я буду – Ватсоном.
– Итак, запутанное дело, Холм. – С лёгкой усмешкой произнесла я.
Ева кивнула и ответила вполне серьёзно. – Совершенно верно, Ватсон. И начнём мы с допроса двух скрытных сестриц. Клянусь, что они мне всё расскажут, иначе я сорву с них жемчужные ожерелья и буду смотреть, как они корчатся от боли.
– Ева! – Воскликнула я. – Не перегибай палку. Они всё же…бабушки нах братьев.
– И очень большие лгуньи. Голову даю на отсечение, что они скрываю какую-то тайну даже друг от друга.
– Ну, нет! – Решила я её немного усмирить. – Твоя голова – это достояние республики и ею разбрасываться нельзя. Ты лучше ею пользуйся правильно, а если свихнёшься, то я её поправлю. Я всё-таки, доктор Ватсон. А теперь оденься и пошли… Нас уже ждут в кабинете Елизаветы.
