Текст книги "В любви случайность не случайна (СИ)"
Автор книги: Biffiy
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
Глава 7
Глава 7.
– Или ты скажешь, хоть слово, или я тебя стукну, что бы ты стала…фиолетовой. – Сказала мне Ева, отвлекая от мыслей.
Мы сидели с ней на её постели и мазали мазью, которую нам принесла Берта, свои натёртые лошадьми ноги и задницы.
– Я, что очень бледная?
– Нет, ты очень странная. О чём призадумалась, Ветка, о… Матвее?
– Нет. – Я мотнула головой. – Загибай пальцы, подруга, начинаю перечислять наши проблемы и тайны такие, какими я их поняла. Итак, семья Файс. По моим наблюдениям, Елизавета хочет «подложить тебя» под Эрнеста Файса, а меня… под Мэри.
– То есть? – Ева чуть не подавилась. – Ты с чего это взяла?
– Скажем так, это моя интуиция. Спорю, на что хочешь, что Елизавета сделает тебе это предложение, если, конечно, не прикажет. – Я не дала Еве сказать, приподняв вверх указательный палец. – Наша королева уверена, что Мэри клюнет именно на Матвея, а не на твоего Макса, поэтому с Мэри придётся заниматься мне.
– И чем же плох мой Макс? – Возмутилась Ева, но тут же кашлянула и, «нарисовав» на лице невинное выражение, спросила. – Хотя мне это нравится… Ну, и как ты будешь на это реагировать?
– Не знаю ещё… Пойму, когда увижу Мэри и поговорю с ней. Но ты не об этом подумай, а о том, как на твой флирт с Эрнестом будет реагировать Макс.
– Не будет никакого флирта!
– Будет, Ева, будет, ведь только ты с твоим адвокатским чутьём и хваткой удава, способна будешь расколоть его на правду. А она нам очень нужна. Ты же сама сказала нашим дамам, что мало сведений о семействе Файсов?
Ева нехотя кивнула. – Но я предупрежу об этом Макса.
– Даже не думай об этом. Макс должен играть свою роль искренно и честно, а для этого он должен находиться в неведении. Разве ты не заметила, что он, как ты, когда включаешь в голове детскую невинность?
Ева улыбнулась и кивнула. – Точно! Я его за это и люблю.
– Вот и сохраняй эту невинность. Пусть он немного поревнует, это полезно, но и ты не перебарщивай. Когда ты увлекаешься, то…
– Я всё поняла! – Ева вскинула руки вверх и тут же ойкнула от боли в ногах. – Ладно, говори следующую нашу проблему.
– Сёстры Смирнитские Елизавета и Елена. Я не могу понять, кто из них злая волшебница, а кто – добрая.
Ева «зависла» и с приподнятыми вверх руками. Глаза её расширились, а по лицу было видно, что она пыталась понять мои слова.
– Не напрягайся, подруга. Я всё объясню. Матвей дал мне понять, что в их семье, в семье Смирнитских, есть тайна, которая остаётся тайной до сих пор даже для братьев. Что-то случилось между сёстрами, возможно ещё в молодости и это их разделило. Матвей обещал мне рассказать эту историю. – Я внимательно посмотрела на подругу. – Но вот, что интересно, что же заставило их соединиться против семьи Файсов?
– Я уверена, что эта тайна связана со шрамами на шеях сестёр. – Сказала Ева. – Печёнкой это чувствую! А соединило сестёр то, что они обе не хотят разлучаться со своими мальчиками. – Она усмехнулась, но тут же нахмурилась. – Когда у вас свидание с Матвеем?
Я опешила. Мы возвратились в дом Елизаветы, но с братьями так и не встретились. Спрашивать об этом было неудобно, и я надеялась, что с Матвеем увидимся за ужином.
– Ты лучше скажи мне, подруга, почему это я ничего не понимаю в любви? – Возмутилась я. – Как ты могла выставить меня перед сёстрами Смирнитскими какой-то лохушкой?! Я умею разбираться в любви, вот только…влюбиться мне…надо.
Ева закатила глаза и упала на кровать. Я с удивлением смотрела на её реакцию и ждала ответа.
– Вот, что, Ветка, – заговорила она, с усмешкой на меня глядя, – ничего я тебе не отвечу. Пусть лучше тебе о любви расскажет Матвей или… – она помедлила и добавила, – …или сама Мэри Файс. Забавно будет на это посмотреть.
– Ты, что имеешь в виду?
– Я имею в виду ревность. Ветка, вино ты поймёшь, что любишь, когда будешь ревновать. Это тебе сейчас Матвей ручки целует, а ты ему глазки строишь, считая всё флиртом. Вот приедет красотка Мэри и… всё расставит на свои места.
Я думала над её словами весь ужин. Братья Файс на ужин прибыли, и были слишком учтивы с нами, особенно Макс. Он с Евы чуть «пылинки не сдувал» и глядел в её глаза с преданностью собаки. Это меня немного удивило, и я не сразу заметила, что и в глазах Матвея тоже появилось что-то странное. Я бы сказала, что он сел на кнопку, но постеснялся об этом сказать.
У меня пропал аппетит от любопытства, но напрямую спрашивать его об этом за столом я не посмела.
– Я удивлена, Матвей, – начала разговор Елизавета, – что-то не видно твоих фанаток. Что случилось?
Кусочек, который я только что проглотила, застрял в горле, и мне пришлось отпить воды из стакана.
– Я скрываюсь, бабушка. Никто не знает, что я не на тренировочных сборах. А завтра я официально объявлю, что покидаю спорт. Моя пресс-конференция в полдень. – Матвей посмотрел на меня и добавил. – Кстати, это отличный повод представить тебя, как мою невесту. Я отделываюсь от своих фанаток, получаю свободу и…тебя.
Я почувствовала себя «розочкой на торте», которую завтра покажут всем, как украшение, а…потом съедят. Это мне не понравилось, и тут же захотелось кому-то устроить «несварение желудка».
– Хорошо, но при одном условии, я буду верхом на лошадке Флоре, а на шее моей будем жемчужное ожерелье королевы Елизаветы.
И тут я увидела, как все одновременно «подавились». Ева чуть не выронила вилку из руки, но при этом в глазах её было северное сияние. Макс замер статуей и только глаза его «перебегали» с брата на бабушку и…обратно. Елизавета превратилась в «снежную королеву», у которой «корона была сдвинута набок», и одну руку она держала у своей шее на ожерелье. И только Матвей смотрел на меня…с восторгом.
Через тридцать две секунды он мне ответил. – Хорошо, но на пьедестале лошадка Флора не поместится. Предлагаю тебе следующее. На Флоре ты доедешь до спортивного комплекса, следом за моей машиной. А там я тебя…на руках внесу в здание и…поставлю на пьедестал.
– Почему на руках? – В недоумении спросила я, поражаясь его ответом.
– Потому что вы с Евой итак ходите, как две уточки, после сегодняшней тренировке на ипподроме. А завтра, после поездки до спортивного комплекса, ты… Ты сможешь ноги соединить?
Я инстинктивно замотала головой, Ева мне вторила, а Матвей засмеялся.
– Вот поэтому, мне придётся нести тебя на руках. Итак, договорились?
– А жемчуг? – Спросила за меня Ева, и все дружно посмотрели на Елизавету.
– Нет. – Сказала королева, пронзая меня холодным взглядом. – Считай, что ты мне отомстила за ипподром, но жемчуг я не дам.
– Я что-нибудь придумаю. – Сказал Матвей. – И после ужина, мы поговорим…
Я ждала этот разговор, как Божье наказание. Я уже представляла, как Матвей будет сердиться на моё условие, и требовать ответа на вопрос о жемчуге, но… Условие я уже выдвинула и забирать его обратно не собираюсь, из-за…вредости.
– Куда мы идём? – Спросила я. когда мы с Матвеем вместе покинули гостиную.
– К тебе. На третий этаж ты вряд ли поднимешься. – Матвей улыбнулся.
– Я поднимусь! – Сказала «моя вредность».
– Хорошо, а я с удовольствием посмотрю на твою утиную походку. Мне сказали, что ты на ипподроме всех удивила смелостью и ловкостью, что нельзя сказать о Еве. Сколько раз ты была на лошади?
– Впервые…я была на лошади, но мне понравилось. Не понравилось моему телу и ногам, а мне понравилось.
Я говорила и старалась улыбаться и идти прямо, но натёртости на моих ногах и попе снова «стали гореть». Мы с Евой обильно смазали себя кремом, но видно, действие его закончилось. Я невольно поморщилась. А когда мы подошли к лестнице, то я ещё и тяжело вздохнула. Мало того, что мы с Евой еле спустились на первый этаж в гостиную, так теперь надо подниматься по ней, да ещё…на третий этаж! Я «взяла себя в руки», сжала зубы и сделала шаг…
Поднявшись на второй этаж, я с тоской посмотрела в коридор, ведущий к моей комнате. Я спортсменка и не позволю, каким то натёртостям портить мне жизнь. Так утвердила я себя, и сделал шаг на лестницу, но… Я даже не поняла, как Матвей поднял меня на руки и спокойно зашагал по лестнице.
– Зачем? – С удивлением спросила я.
– Буду считать это тренировкой.
– Но… ты же оставил спорт? – Матвей кивнул. Но ничего не ответил, а я…хотела поболтать. – И не жаль тебе твоих фанаток? И…сколько их у тебя?
– Много… очень много. Хочешь, поделюсь?
– Зачем они мне твои фанатки? Вообще-то я не люблю фанатиков.
– Буду знать. – Усмехнулся Матвей. – А что ты любишь?
– Люблю малиновое варенье, клубнику со сливками и…имя Жофрей…
Я не смогла пофантазировать, потому что Матвей сильнее прижал меня к себе. Он шёл и тихо смеялся, а я не могла понять, почему меня так занесло в фантазиях, особенно с именем Жофрей.
Он нёс меня уже по коридору к своей комнате, когда сказал. – Малиновое варенье и клубнику со сливками я могу обеспечить, но вот твоего Жофрея я…утоплю. – Он открыл дверь ногой, внёс меня в свою комнату, посадил на большую кровать и спросил. – Удобно?
Я только кивнула, с удивлением рассматривая эту комнату. Обстановка её была современной, дорогой и явно мужской, но она мне понравилась.
– Итак, кто такой Жофрей? – Спросил Матвей, усаживаясь по-турецки рядом со мной на большую кровать. – Сколько ему лет?
– Около ста… ста пятидесяти лет. Не смотрел кино по Анжелику?
Матвей немного подумал, затем усмехнулся и кивнул. – Ах, да… Ты романтик?!
– Ещё какой, но тщательно это скрываю. Работа у меня не очень романтичная, а…чем ты будешь заниматься, после спорта?
– Тобой. – Быстро ответил Матвей, но тут же поправился. – У меня дел будет много. Сначала надо провести этот спектакль с семьёй Файс, а затем я займусь семейным бизнесом.
Я ничего не поняла. О каком бизнесе он говорил: о ресторане «Елизавета 1» или о бизнесе семьи Файс в Голландии?! Но я заволновалась…
– Почему ты говоришь о спектакле? Зачем вы вообще его устраиваете? Можно просто принять своих родственников, отказать им в наследстве, и…просто жить дальше.
– Нельзя! – Матвей нагнулся ко мне и взял мою руку. – Понимаешь, мы с братом…голландцы. Мы не россияне. Мы голландские подданные, если можно так сказать, и у нас есть обязанности юридического характера. И ещё… Мы с братом хотим знать текст завещания наших родителей, а его нам зачитают только после 28-летия.
– Как всё сложно. – Усмехнулась я. – Но вы же можете предположить, что будет в этом завещании?
Матвей кивнул. – Конечно, можно предположить, но говоря языком бабушки, наш отец был ещё тем выдумщиком. Она уверена, что в завещании есть то, из-за чего вся семья Файсов «стоит на ушах».
– Как это?
– Вот это мы и хотим узнать.
– Хорошо, но зачем вам мы с Евой? Вы могли бы быть и свободными мужчинами.
Матвей пожал плечами. Он продолжал держать меня за руку. – Это игра бабушки и Макса. Видно они посчитали, что с невестами нас трудно будет переубедить.
– Или она захотела поставить преграду между тобой и…Мэри. А она красавица. Я видела её фотографию. А ты видел?
Матвей опустил мою руку. – Да, я видел. Она красавица, но ты….не преграда
– Ну и хорошо. – Сказала я и встала с кровати. Моя женская гордость была задета. – А может мне помочь вам с Мэри соединиться? Ну, сыграю я яко бы невесту, немного поревную, так ненавязчиво и театрально. Я смогу! – Я говорила и шла к окну. Смотреть на Матвея в это мгновение я не могла. – А потом закачу скандал и в порыве истерики откажусь быть твоей невестой. Поверь мне, я постараюсь быть правдоподобной. Вот тогда вы и…
Договорить я не смогла, потому что меня резко развернули и заключили в объятия. Я даже дышать перестала! Впервые в жизни меня обнимал мужчина, да ещё тот, при виде на которого сердце моё итак останавливалось.
Матвей чуть откинул меня от себя и, глядя в лицо, строго приказал. – Дыши! Дыши, говорю. Не хочу обнимать и целовать холодную мумию.
– Кого?! – Тут же возмутилась я. – Я – мумия?!
– А разве нет? Я боюсь к тебе прикасаться, потому что ты отказываешься дышать, шевелиться и вообще…жить. Почему, Иветта? Я что такой…противный?!
От его слов я вообще пришла в ужас. Видно «маска ужаса» отразилась на моём лице, потому что Матвей вдруг улыбнулся. Моя реакция была аналогичной.
– Наконец, ты ожила. А теперь я жду ответа. Я противный?
Я замотала головой. – Нет, что ты… Ты.. – И я опять перестала дышать, пока Матвей меня вновь не тряхнул. – Видишь, что ты со мной делаешь? А ещё твои вопросы? Да со мной ничего подобного никогда раньше не было! Как я могу тебе ответить, если я…не знаю? Я не знаю, почему я замираю, когда ты ко мне прикасаешься! А может, ты – гипнотизёр, экстрасенс или…
– Или мы просто созданы друг для друга, и пока этого не понимаем.
Матвей смотрел на меня в упор, а я… понимала, что не могу в это поверить. Он – красавец-спортсмен, а теперь ещё и богатый наследник. А я – налоговый инспектор с ежемесячной зарплатой, которой не хватит даже на один из его костюмов.
– Я не понимаю, почему…я?
– Потому что в твоих глазах можно утонуть, даже мне – профессиональному пловцу. – Матвей с трудом оторвал от меня свой взгляд, кашлянул и усмехнулся. – А знаешь, мне понравился твой сценарий, в котором ты отдаёшь меня Мэри. Но вот вопрос: захочу ли я отдать тебя… Эрнесту Файсу?
Я открыла рот от удивления.
Матвей тут же кашлянул и проговорил. – Не делай так, я итак еле сдерживаю себя. Лучше я тебе всё объясню. Всё дело в бабушке. Она, почему-то, решила, что Эрнесту ты можешь понравиться, хотя она хочет приказать Еве заигрывать с ним, что бы…
– Что бы её разозлить. – Оборвала его слова я. – Она плохо знает мою подругу. Еве не нравятся приказы и…пожилые мужчины в роли любимых. Если Еву разозлить, то она тут же начинает чудить… К тому же она влюблена в Макса и…по самые уши.
– Значит, уши Ева, всё-таки, оставила себе?
Его вопрос меня рассмешил, и я не поняла, как вновь очутилась в его объятиях.
– Я не отдам тебя Эрнесту, не надейся, пусть Ева с ним воюет. – Шептал мне на ухо Матвей, а я ничего не понимала, лишь ощущала его щёку на моей щеке. – Знай, что я оставляю тебя себе. Ты понимаешь? – Он посмотрел мне в глаза, а я лишь кивнула.
– Нет, ты не до конца всё понимаешь, придётся мне тебе доказать, что…
Он не договорил, потому что прильнул к моим губам поцелуем, а я… Я тут же «улетела в небеса».
«Шмякнулась я о землю», когда Матвей отстранил меня от себя и я увидела его восхищённый взгляд. Мои щёки вмиг залились румянцем, а мозги отключились, потому что я «понесла несусветную чушь». – Почему так мало? – Спросила я.
Матвей прижал мою голову к своему плечу и сказал. – Потому что потом…трудно остановиться, а нам есть ещё, о чём поговорить. – Он взял меня за руку, и мы вернулись к кровати. – Садись.
Я села, но голова моя всё ещё была «на небесах».
Видно я смотрела на него блаженным взглядом, потому что Матвей улыбнулся, сел рядом и сказал. – Ты в состоянии понимать, что я буду говорить?
Я кивнула и постаралась нахмуриться. Минуту Матвей ещё смотрел на мои «кривляния», а потом произнёс. – Бабушка не может отдать тебе свой жемчуг, потому что… – Он взял меня за руку, и я поняла, что говорить он будет о серьёзных вещах. – Вета, всё дело в предсказании… Моей бабушке и тёте Елене было предсказано, что они умрут, если не будут носить на шее жемчуг.
Я замерла, не то от удивления, не то от непонимания услышанного.
– Как это? Это шутка? – Матвей мотнул головой, и глаза его смотрели на меня серьёзно. – Нет? Но сейчас 21 век, а это же предрассудки: смерть, если не будешь носить жемчуг. Я, конечно, слышала, что у жемчуга есть какие-то лечебные свойства, но, что бы они сохраняли жизнь…?
– Иветта, сохраняет жизнь не жемчуг, а заклятие, наложенное на них.
Я нахмурила. – Заклятие? Значит, они что-то сделали…нехорошее?
– Очень нехорошее. – Вздохнул Матвей. – Из-за бабушки и тёти умер один человек. Они не смогли его…поделить. Они влюбились в одного мужчину и не решили, кому он достанется.
Я невольно усмехнулась. – А сам мужчина, почему это не решил?
Матвей пожал плечами. – Я не могу за него ответить, потому что с ним не был знаком. – Я утвердительно кивнула. – Я только знаю, что он был очень красивым мужчиной и очень слабовольным. За него все всё и всегда решали. Сначала его родные, а затем и…бабушка с тётей. Оказывается, что на свете есть такие мужчины.
В моей голове тут же возник образ Макса, брата Матвея, но я промолчала.
– А что это была за история, ты можешь рассказать? Ты обещал!
Матвей вздохнул. – Точного хода действия, я не знаю. Знаю только то, что его обманули. Он провёл ночь с одной женщиной, но так и не узнал, с кем.
– Он был связан и глаза его были закрыты? – Усмехнулась я.
– Матвей тоже усмехнулся. – Я не знаю, что и, как у них было, но…
– Это просто так не прошло? Понятно. Могу предположить, что… кто-то забеременел? И это стало большой проблемой, а так же рассорило сестёр Смирнитских. А когда оказалось, что беременная Елизавета, Елена «заимела на неё большой зуб»?
Матвей внимательно посмотрел на меня, и я не поняла его взгляда.
– Вот тут и начинается самое интересное. – Тихо сказал он. – Оказалось, что обе сестры беременны, и они обе утверждали, что беременны от одного человека.
– И этим мужчиной был тот красавец?
Матвей кивнул. – Но он отрицал, что был с двумя девушками. Он убеждал, что девушка была одна, и что он никогда не назовёт её имени.
– Почему?
– В то время это было позором для семьи… Его семьи. Дело в том, что этот парень был сыном иностранного дипломата.
Я невольно присвистнула. – Вот это да! Понимаю ситуацию. Всё могло привести к международному конфликту?
– Слишком громко сказано, но… было бы много неприятностей. Конечно, всё это пытались уладить мирным путём, но сёстры решили по-своему. Они не сидели сложа руки, они действовали… Короче говоря, их конфликт из словесного перешёл в драку… В результате это драки парень получил удар по голове и в последствии умер, а… – Матвей глубоко вздохнул и продолжил говорить. – А у бабушки родился недоношенный младенец. Тётя Елена своего младенца…потеряла.
Я слушала, открыв рот и с ужасом в глазах. – Вот это бабы подрались? – Невольно произнесла я и тут же увидела боль в глазах Матвея. – Ой, извини. Иногда у меня вырываются нехорошие слова, но это не от сердца, а так… попусту.
– Но ты права, так говоря. За этот бой, они получили наказание заклятие на жемчуг…
Я не дала ему договорить, ухватив за руку. – Постой, а откуда у сестёр на шее следы ожога? Как будто их жгли раскалённым металлическим прутом?
Мой вопрос оказался неожиданным для Матвея. Он с удивлением смотрел на меня.
– Откуда ты это знаешь?
– Ева… Это всё Ева. Она своим «соколиный адвокатским взглядом» всё замечает. Она заметила шрамы на шее, сначала у Елены, а затем и у Елизаветы. Сделала выводы и вот, получай…
– Понятно. А она права, твоя Ева. Бабушку и тётю еле успели спасти. Кто-то над ними учинил расправу и хотел… отжечь им головы раскалённым прутом.
Я ахнула. – Что это за инквизиция? Ужас какой!
– Никто так и не узнал, что это был, но на месте «расправы над ними» были найдены два жемчужных ожерелья. Одно из белого жемчуга, а другое из чёрного. – Я утвердительно кивнула. – И ещё был ларец с письмом. Письмо было написано на древнем языке. Пришлось искать специалиста, что бы его расшифровать. Короче, в письме было написано, что девушкам надлежит носить ожерелья на шее и никогда не снимать, иначе они умрут жестокой смертью. И только ночью, когда на земле нет солнечного света, их можно снимать.
– Фантастика, какая-то. – Невольно произнесла я, не веря в услышанное. – Неужели это правда?
– Правда. Бабушка проверила это, и чуть не задохнулась…
– О, Господи! – Ужаснулась я и перекрестилась. – Неужели никто не может им помочь? Там, в этом письме не было срока действия этого заклятия?
Матвей удивился. – Не знаю. Я даже не думал об этом, надо будет спросить… Но теперь ты откажешься от своего желания?
Я кивнула. – Конечно, даже не стоит, и говорить об этом. Но ты говорил, что вы до сих пор не знаете, кто из сестёр добрая волшебница, а кто…злая. Что это значит?
Матвей поник головой и минуту думал. Вздохнув, он поднял голову и посмотрел на меня. – Как ты думаешь, моя бабушка и тётя Елена похожи друг на друга?
Я задумалась, мысленно представляя образы Елизаветы и Елены. Да они похожи, и возможно, что в молодости их было трудно различить, поэтому я кивнула.
– Понимаешь, Иветта, Елена до сих пор утверждает, что моя мама – это её дочь, а не бабушки. Она обвиняет бабушку в подмене младенцев.
Я вновь была ошарашена, а когда «всё переварила», сказала. – Значит, они до сих пор воюют? Понятно, почему Елена не хотела, что бы её увидели в ресторане. Но теперь они объединились, что бы спасти вас с Максом. Даже не знаю, кому и посочувствовать. Их обеих жалко.
Положила Матвею на плечо свою ладонь и прислонилась к ней головой, и в ту же минуту оказалась в его объятиях.
– Я тебя предупреждал, что мне трудно сдерживать себя в твоём присутствии?
– Нет. – Еле выговорила я, поддаваясь его харизме. – Но теперь я это буду знать.
Его лицо медленно приближалось к моему лицу, но… в дверь постучали.
– Матвей, ты в комнате. – Услышали мы голос Берты. – Можно войти?
Я быстро соскочила с кровати, встала возле двери и кивнула.
– Входи, Берта. – Сказал он, подавляя на лице улыбку.
Дверь открылась, прикрывая меня, но чуть не прижала к стене.
– Матвей, бабушка хочет с тобой поговорить и…срочно. – Сказала Берта, застывая на пороге комнаты. – Ты один?
– Нет, я только что целовался с девушкой, мое фанаткой, на кровати, но только не говори об этом бабушке и моей невесте Иветте. Они очень расстроятся. Все женщины такие чувствительные. – Сказал Матвей, вставая с кровати. Он подошёл к двери и взялся за дверную ручку. – Идём, Берта. Показывай мне дорогу, а то голова моя что-то… кружится.
Он успел бросить на меня смеющийся взгляд, вышел в коридор и прикрыл за собой дверь. Я осталась одна в его комнате.
Мне было над чем подумать, но когда я вновь села на его кровать, то в голове моей крутилась всего одна мысль: неужели Матвей в меня влюбился? Я не могла поверить в это, но его поцелуй…
Я упала на кровать и уставилась в красивый белый потолок. А может Ева права, я ничего не понимаю в любви? Как можно не поверить в то, что только что было между нами? Была искренность и понимание душ, но… В моей голове вдруг возник образ красавицы Мэри, и я тут же поднялась с кровати. В сердце возникла боль и…ещё какое-то странное чувство. Я с ужасом поняла, что ревную Матвея к Мэри!
Какое-то время я пыталась совладать с собой. И вдруг вспомнила сестёр Смирнитских. Ревность в их душах к красавцу парню привела к трагедии. Я ужаснулась.
– Ну, нет. Я себе такого не позволю… – Произнесла я вслух и добавила. – В крайнем случае, обрею её налысо… Вот тогда и посмотрим, кого выберет Матвей. – Я тут же хлопнула себя по лбу. – О, Боже, что я говорю?! Быстрее к Еве… Она научит меня уму-разуму…
