Текст книги "История Лорда: Лед и Пламя (СИ)"

Автор книги: Беличья Почта"

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

История Лорда: Лед и Пламя

Пролог

Министерство Магической Британии. Десятый подземный ярус. Визенгамот. Зал номер 10.

15 августа 2013 года. Прошло пятнадцать лет с момента окончательной гибели Тома Марволо Гонта. В Британии, ставшей эпицентром этого конфликта, магическое общество оказалось в руинах. Пять лет убыли на то, чтобы погасить последние очаги террора, а затем еще семь лет ушло на восстановление экономики и социальной структуры.

Обе стороны конфликта сделали уступки, чтобы восстановить мир. Министерство магии возродило древний институт аристократии – Палату Лордов. Теперь все решения, касающиеся улучшения жизни магического сообщества, принимались совместно двумя правительственными системами. Старые раны постепенно заживали, а новые поколения магов поднимались, стремясь к мирному сосуществованию. Общество искало пути преодоления разделений, возникших во время войны, и научилось жить как единое целое. Перед ними стояли сложные задачи, но надежда на лучшее будущее крепла, наполняя сердца магов оптимизмом.

В ответ Палата Лордов приняла закон «О модернизации и использовании технологий неодарённых людей». В кратчайшие сроки Отдел Тайн разработал рунические плетения, позволяющие устройствам немагов работать в магических зонах, и многие изобретения, включая телевидение, заняли свое место в жизни магов.

На протяжении пятнадцати лет мир наслаждался долгожданным миром, и многие уже утратили память о том, что значит быть тёмным магом, особенно тем, кто владеет этим искусством в совершенстве. Но всегда найдется тот, кто осмелится нарушить хрупкий порядок.

Сегодня все взгляды в мире магии устремлены на заседание британского магического суда – Визенгамота. Телевизоры, настроенные на британский новостной канал, в первый раз транслируют судебный процесс в реальном времени. Объединяя разные культуры, страны и существ.

Зал суда выглядит привычно: стандартные серые плитки, непримечательный интерьер. На нижней площадке расположено кресло с цепями на подлокотниках, готовые к использованию. Вокруг площадки – три ряда кресел, формирующие амфитеатр. С обеих сторон от обвиняемого – места для зрителей, а напротив – кресла судейской коллегии, плотно заполненные как журналистами, так и членами Визенгамота. Полный состав суда собирается лишь в особых случаях, когда на кону дела особенно опасных преступников, магов и других магических существ, чьи действия нарушили законы. Но мы вернемся к нашему повествованию.

Гомон, царивший в зале суда, внезапно смолк, когда ввели обвиняемого. Перед зрителями предстал молодой человек, едва перешедший тридцатилетний рубеж. Его иссиня-чёрные волосы, распущенные и спутанные, падали до плеч, а резкие черты лица подчёркивали волевой подбородок. Спина была выпрямлена с безупречной стойкостью, а движения излучали спокойную уверенность. Однако, больше всего взглядов присутствующих привлекали его глаза. Кто-то из толпы искал в них следы страха и ужаса перед своим судом, но вместо этого столкнулся с холодом и зловещей глубиной ярко-изумрудных глаз.

Трудно было поверить, что этот человек стоит на краю своей судьбы, хотя никто в этом не сомневался. Его присутствие в зале напоминало о наблюдателе, невидимо наблюдающем за разворачивающейся трагедией, лишённом обычной человеческой реакции. Словно он уже покинул эту реальность, оставив лишь тень, смотря на всё с сюрреалистической отстранённостью.

* * *

Да, мой конец близок, но я ни о чем не жалею. Скорее, я даже рад тому, как сложилась судьба. Встретить свою любовь и потерять её – это жестокая и непростительная насмешка судьбы. Вся моя жизнь превратилась в фарс, в бесконечную шутку. Так было до того момента, как я принял наследие и отправился порталом к уютному прибежищу мага-отшельника. Учитель. Серый колдун. Ученик Игнотуса. Он предоставил мне шанс взять свою жизнь под контроль и отомстить всем, кто нарушал закон. Хотя, в первую очередь , для меня – это была месть. Я отомстил, хотя цена оказалась чрезмерно высокой.

Я, Гарри Джеймс Певерелл, последний лорд «Идущих по пути Смерти», был извлечён из Азкабана, проведя всего пять дней в этом "элитном курорте" для преступников волшебной Британии. Даже малейшее воспоминание о нём приводит в трепет. В каком-то смысле, мне повезло: дементоры не слишком интересовались моими эмоциями, чувствовали твари, кто стоял у основ моего рода. Но стены этого "курорта" пропитаны их зловещей энергией, а воздух как будто высасывает последние светлые воспоминания. Серые стены, грязные камеры, оборванные матрасы – всё это наполнено страданиями и даже надеждой на то, что этот ад когда-нибудь закончится.

Что-то я начал слишком часто отвлекаться. Меня проводят под присмотром боевых колдунов из отдела ДМП из самой камеры, которую я имел «удовольствие» посетить. Эти колдуны действительно элита правопорядка.

Сильные, опытные и искусные маги, обладающие правом применять любые проклятия при попытке побега. В своём текущем состоянии они могли бы расправиться со мной за считанные минуты, но мне этого не нужно. Как жаль, что судьба не предоставляет мне шанса сразиться с ними в честном бою – времени попросту не хватает. Пока я погружаюсь в меланхоличные размышления, меня уже приводят к креслу обвиняемого под изучающим взглядом Визенгамота, окружённого зрителями и журналистами.

В зале Визенгамота воцарилась гробовая тишина, ожидание витало в воздухе. А я лишь улыбался, погруженный в воспоминания о невесте – метаморфе, что сумела найти путь сердцу. О дивной Морганне, что всеми правдами и неправдами старалась вытащить из игры высших сил. И, конечно, о дочери Лили, которую пришлось оставить. В зале поднялся шёпот. Ну, конечно, обвиняемый, то есть я улыбался искренне и любя, пристально глядя в одну точку. Нужно собраться, надев привычную маску спокойствия и уверенности, готовлюсь к встрече с теми, кто пришёл на мой «концерт».

Слева от меня, среди зрителей, располагались мои бывшие товарищи по учебе из Слизерина – представители высшего круга. Кто бы мог подумать, что в их взглядах я усмотрю лишь холодный интерес и… искреннее сожаление? Они действительно переживают о моей судьбе? Да, похоже, волшебный мир изменился за время моего отсутствия. Вон там, в тени своего величия, стоит семья Блэков. Все они, словно призраки прошлого, утратили былую величественность.

Тэд, по-прежнему непоколебимый министр Магии, избранный благодаря своей нейтральности в конфликте, и его супруга – наследница фамилии Блэк. Но лишь внимательный взгляд способен различить, что смерть Доры оставила глубокий след на его душе. Он стал менее уверенным, его глаза хранят печаль, невидимую для большинства. Этот мир, когда-то привлекательный и полный надежд, теперь окутан неведомой печалью. Словно призыв к тем, кто помнит о том, что было потеряно и то, что навсегда изменилось.

Посмотрев на мать Доры, я содрогнулся от ужаса. Матриарх рода Блэк более не с нами. Ее кожа приобрела болезненный желтый оттенок, утратив прежнюю нежность. Густые темные волосы, некогда сверкающие шоколадным оттенком, потеряли свой блеск; теперь жесткие темно-серые пряди обвивали ее плечи и спину, как тени прошлого. Лиловые глаза, некогда полные жизни, теперь смотрели безжизненно и равнодушно. Андромеда Блэк созерцала мир с пустотой в взгляде. Больно видеть, как она изменилась, но я надеюсь, что мой план станет спасительной соломинкой для семьи Блэков и выведет их из этого ужасного состояния. Мой последний шаг – обратиться к светлым волшебникам и ведьмам с призывом к действию.

Я поворачиваюсь к судейскому составу. Большинство из них – надменные, высокомерные существа, давно забывшие о чести и совести. Их взгляды вызывают у меня содрогание. И вот, как всегда, Глава Визенгамота и Департамента Магического Порядка: Сьюзен Амели Боунс. Моя кузина. Унаследовав от своей тёти железную волю, она предстает перед ними строгой, но справедливой, честной и беспощадной. Ни одной взятки, ни одного невиновного осужденного – при ней никто не ушел безнаказанным.

Я с гордостью смотрю на тебя, Сью. Ты стала светом в этом мрачном зале, где правосудие часто утопает в наглой спеси, деньгах и бездушных решениях. Твой нрав, твоя вера в справедливость – словно стальной меч, сеющий правду среди лживых сенсаций. Стойко и смело, ты продолжаешь бороться с тенью обмана и предательства, возвращая человечности смысл. Пусть же твоя решимость освещает путь для других, кто, подобно тебе, стремится к истине в этом запутанном мире.

Поймал её взгляд и заметил, как глубоко в нём переплетены противоречия. Сью стоит перед нелёгким выбором: спасти меня или вынести приговор, как другим обвиняемым. В ней слились симфония преданности Хаффлпафа и непоколебимая стойкость верховного судьи магов.

– «Гарри! Я вытащу тебя, но только если опровергнешь все обвинения! Понимаешь? Опровергай!» – едва уловимое, ловкое прикосновение её мысли. Она искренне стремится помочь, полна желания спасти меня. Это обнадеживает, безусловно. Но…

– «Сьюзи, сестрёнка, прости, но нет. Поступай так, как со всеми до меня. Поверь, так будет лучше. Для всех. Ты обязана это сделать, ради меня.» – Взгляд Сьюзи сменился надеждой на грусть и тоску, но она еле заметно кивнула, что вызвало у меня улыбку. Молоток главы суда трижды ударил по столу, раздавая глухой звук по залу. Началось представление – и мои губы искривились в нехорошей ухмылке.

– Представьтесь, обвиняемый. – Прозвучал холодный, равнодушный голос. Сьюзи, ты просто неподражаема!

– Я – Гарри Джеймс Певерелл, известный как Лорд Певерелл «Идущих по пути Смерти», также известный как Поттер. Мальчик-Который-Выжил, единственный волшебник, переживший два смертоносных проклятия, победитель Короля змей и Кровавого турнира. Ученик и преемник Альбуса Дамблдора. Кровный брат Томаса Гонта, Лорда Слизерин. Победитель над Тёмным лордом. Да, меня также прозвали Тёмным Лордом. Ирония судьбы, не правда ли?

Честно говоря, я не переношу пафоса и высокомерия, но в этом конкретном случае они были неизбежны. Моя речь вызвала такой гул и возмущение, что я и представить не мог. Журналисты фиксировали каждое мое слово с молниеносной скоростью, в их глазах пылал огонь ожидания будущей сенсации. Многие судьи искажали лица в недоумении, шепча между собой. Сьюзи едва сдерживала смех, а аристократы, с легкой усмешкой, наблюдали за разворачивающимся спектаклем. Даже Малфой и Снейп одобрительно кивали, в то время как чета Блэков с нескрываемым интересом следила за происходящим.

Все осознавали, что это было тщательно спланированное представление, задуманное мною, чтобы продемонстрировать миру что-то грандиозное и неописуемое. Никто не знал, как остановить этот вихрь событий, а те, кто мог бы вмешаться, просто предпочли оставаться в стороне. В этой нарочитой игре каждый играл свою роль, и никто не осмеливался нарушить этот хрупкий паритет.

– Тишина в зале суда! Прошу всех, кто испытывает недомогание, покинуть помещение и не мешать процессу! – прогремел строгий голос председателя. Шум и перешептывания моментально умолкли, и в воздухе повисла мертвая тишина.

– Кхм-кхм. Лорд Певерелл, вы осведомлены о тех обвинениях, по которым вы находитесь под стражей?

– Прошу прощения, Сьюзи, не могли бы вы напомнить нам всем? Я немного забыл, что вызвало такой ажиотаж, – с зловещей игривостью произнёс в ответ. Моя улыбка была смешной и одновременно тревожной.

– Лорд Певерелл, вас обвиняют в тяжких преступлениях, связанных с некромантией и убийствами нескольких волшебников, включая Гермиону Грейнджер. Билла, Чарли, Фреда, Джорджа и Джиневру Уизли, а также Невилла Лонгботтома. Вам также вменяется в вину убийство сотрудников ДМП, авроров Мракоборческого центра, служителей Отдела Тайн и рядовых граждан. Признаете ли вы свою вину?

–О, вы об этом спрашиваете? Честно говоря, я ожидал чего-то более захватывающего. Признаюсь! – вновь улыбнулся я, и весь зал суда дрогнул в удивлении. Никто не предполагал, что признаю свою вину в преступлениях, за которые грозила неминуемая смертная казнь.

– Обвиняемый, вы признали свою вину. Ваша кара – смертельное проклятие в этом зале суда. Прошу вас, выскажите последнее слово и желание, – произнесла Сьюзи, едва сдерживая дрожь в голосе, а слезы засверкали в ее глазах. Прости меня, но это необходимо.

– Мое последнее желание – объяснить всем, почему я поступил так. Я мстил за убийство девушки, ставшей жертвой ужасного злодеяния. Она влюбилась в так называемые “Розы Смерти”. – Я ощутил, как все вокруг напряглись: Сьюзи, семья Блэков, аристократы. Они знали эту девушку .

– Вам предоставляется это право. Приведите Пучину Памяти.

– Не беспокойтесь. Я сотворю удивительное заклинание, что работает как Омут Памяти. Я, Гарри Джеймс Певерелл, последний Лорд “Идущих по пути смерти”, клянусь перед своей жизнью и душой, что не обращу магию против никого из вас. Все, что скажу, будет лишь правдой. – Вокруг меня заклубилась тьма, принимая мои клятвы, и после короткой паузы Сьюзи разрушила рунические круги, сдерживающие мою магию.

– Начинайте, Лорд Певерелл.

В отсутствие палочки и отказ в её предоставлении принудили меня призвать магию без проводника. В следующее мгновение я щёлкнул пальцами – и мир вокруг погрузился в мрак тумана, сделав его расплывчатым и невыразительным. Это опустошило меня до самого дна. Можно сказать, даже, стал сквибом. Остался лишь последний довод в этом представлении, но его час ещё не пришёл. Кровь струилась из носа, ноги дрожали, и я пал на стул подсудимого, с трудом сдерживая крик боли. Опираясь на подлокотники кресла, я ощущал: как необходимость продемонстрировать слишком обширный фрагмент памяти сосредоточила напряжение на моём астральном теле, уже истощённом пятью днями в Азкабане. Эта сложная магия стоила мне слишком дорого. Тем не менее, она того стоила: пришло время, чтобы все узнали истину, стерли обманчивые улыбки и сняли свои иллюзорные очки. Все они погрузились в туман моего прошлого.

Синопсис или что было ранее

1996 год. 11 сентября. Хогвартс. Выручай-комната.

– Профессор Дамблдор, вы утверждали, что станете мне наставником?

– Верно, Гарри, я обещал подготовить тебя к встрече с Томом, – произнес директор, его голос медленно затихал, пока он наслаждался лимонными дольками, задумчиво глядя на огонь в камине. Словно искал в его танце ответы на вечные вопросы.

По желанию директора Выручай-Комната преобразилась в уютную гостиную, окутанную мрачными, но не настораживающими оттенками. Камин, раскаленный желтым пламенем, освещал три кресла, создавая атмосферу тепла и уюта. На журнальном столике, усыпанном закусками и налитым легким вином, играл живой свет, а на стенах с некой иронией висели маггловские картины природы. Здесь царила простота, неброскость и домашнее тепло. Тишина растянулась, и я, не в силах удержать нетерпение, слегка поёрзал в уютном кресле. Дамблдор, заметив мои мучения, с улыбкой встретил мой взгляд.

– Я, увы, погружён в заботы Хогвартса и дела Ордена Феникса, Гарри. И рука моя немного… мешает обучению. Но я нашёл достойную замену, мой мальчик, – Дамблдор затянул мелодию, барабаня пальцами по столу.

– Кто же будет моей наставницей и чему?

– Думаю, мисс Блэк с радостью предложит тебе свои знания и опыт. Она будет обучать тебя боевой и прикладной магии, дуэлингу, кодексу наследника, законам магического мира и тёмным искусствам, – произнёс он, и я ощутил, как гром сразил меня на месте. Дуэлинг и правила магического мира – это одно, но тёмная магия?!

– Профессор, извините, я… возможно, я что-то не так понял?

– Нет, мой юный друг, ты не ослышался. Запомни: не сила, знания и магия делают человека монстром, а его поступки и деяния. И я сам владею тёмной магией, весьма успешно для великого светлого волшебника, – произнёс он, подмигнув с лукавой усмешкой, переводя взгляд на дверь. – А вот и мисс Блэк.

Дверь распахнулась, и в комнату вбежала девушка в скромной одежде с волосами, сверкающими неоновым светом.

– Здравствуйте, Альбус, привет, Гарри! Надеюсь, я вас не задержала? Добраться до Хогвартса было непросто, а ещё сбежавшие ПСы, министр совсем с ума сошёл – требует, чтобы мы рыскали как ищейки, днём и ночью. А ещё… – не смолкая, она стремительно проскочила комнату до кресел и, обрушившись ко мне на колени, продолжила изливать поток слов, затопляя наш разум, словно мощный водопад.

– Что же, прошу прощения. Дела. Рад видеть вас, Нимфадора. До скорой встречи, Гарри. – Директор, с легким озорным подмигиванием, стремительно покинул комнату, оставив меня на произвол судьбы. Я даже не успел распрощаться, ошеломленный действиями Нимфадоры. Блэк, переведя дух, невозмутимо схватила бокал вина и, не колеблясь, стала пить.

Комната наполнилась тихим шорохом. Нимфадора, словно не замечая меня, углубилась в свои мысли, глаза её светились загадочной искрой, которая лишь подчеркивала её стремительную натуру. Я ощущал, как атмосфера накаляется, а каждая секунда затягивается в вязкую паутину ожидания. Этот момент, насыщенный неясностью и тишиной, казался застывшим во времени, готовым в любой миг взорваться волной интриг и неожиданных откровений.

Каждый вдох напоминал о том, как важен этот миг, как он полон скрытых смыслов и значений, которые только ждут, чтобы быть раскрытыми. Я чувствовал напряжение в воздухе – это был не просто момент, а предвестие чего-то великого, что должно было произойти. Внутри меня зарождалась решимость, словно искра, готовая воспламенить забытый огонь, и я удерживал его. Ожидание сжалось, кольцо времени затянулось, и я осознавал: этот миг – не просто пауза, это симфония, полная таинственных нот, каждая из которых стремилась пролиться в звук. Тем не менее, собирая разбросанные мысли, я сумел выдавить из себя слова.

– Дора, не мог бы ты слезть с меня?

– Неа, сейчас я отдохну, проверим твои знания сегодня, а через три дня начнем обучение. А теперь не мешай мне расслабляться, лучше расслабься и ты, Гарри. – игриво произнесла она, закрывая свои глаза с легкой улыбкой.

И что мог я сделать в этот момент? Я оставался лишь тихим свидетелем, наблюдая, как эта яркая, веселая девушка стремится занять то особое место в моем сердце. В легкомысленной манере девушки заключалось что-то завораживающее, что будило во мне смятение. Волнение и страх переплетались в душе, словно ожидание бури, которая должна была обрушиться на мою тихую реальность. Я по-прежнему чувствовал, как её присутствие наполняет воздух вокруг, словно лёгкий сладковатый аромат весеннего утра. И в этот момент, когда отсвет пламени камина касался тонких черт лица, я осознал, что устоять перед обаянием девушки невозможно. Она старалась расслабиться, и я, не оставаясь в стороне, ловил каждое мгновение, надеясь, что эта искра, что зародилась между нами, не погаснет в рутине повседневности.

* * *

Три дня спустя я впал в истерику, пока мой разум бескомпромиссно подвергался атаке непрекращающегося потока теории, этикета, танцев и истории магического мира. О практике и говорить не приходится; я не раз проводил ночи в больничном крыле. Лечась от переломов, порезов, ожогов и магического истощения. Меня до омерзения выворачивало от тёмной магии, но, несмотря на это, с решимостью истинного гриффиндорца постигал и её. Вскоре смог овладеть этой силой без эмоций, рассматривая её как неприятное, но необходимое задание. Я почти никогда не появлялся на занятиях, и одноклассники шептались от возмущения, в то время как учителя делали вид, что не замечают моих пропусков. Даже с друзьями мне редко удавалось завести нормальный разговор и по-настоящему расслабиться. Дора, а через неё и директор, вырастили в моём лице боевого мага, которому было всё равно, убить или пощадить противника.

Но в этом было и нечто положительное. Наши отношения с мисс Блэк значительно углубились; я восхищался этой весёлой и прекрасной девушкой, чья красота была завораживающей, а гнев – смертоносным. Безжалостная к врагам, она проявляла нежность и ранимость лишь с близкими. В её глазах играли огонь и вода, а губы, словно ароматные лепестки, скрывали тайны, отражая внутренний конфликт. Она была загадкой, лабиринтом, в котором приятно заблудиться. И, хоть окружающий мир оставался устрашающим, я помнил, что рядом с ней всегда можно было найти свет.

Прошло полгода

– Ты хорошо продвинулся, Гарри. Теперь настало время испытать тебя в истинной битве.

– Что?

– Мы проведем настоящую дуэль; единственным запретом станут непростительные заклинания. Всё остальное абсолютно разрешено. И помни, жалеть тебя я не собираюсь, сохатик.

– Ты и раньше не жалела! Нет, Дора, такой дуэли между нами не будет.

– А почему так? – девушка прищурила глаза, а взгляд стал холодным, она начала безмолвно стучать палочкой по бедру.

– Я не могу калечить тебя! Хватит, – произнёс я, разворачиваясь и направляясь к выходу из Выручай-комнаты.

Комнату друг охватила трансформация, принявшая облик зала с Аркой Смерти. В спину мне вонзилось ненавистное, язвительно-сочувствующее сюсюканье.

– Малютка Гаи, разве ты не хочешь поиграть с тётей Бель? Мой блатик уже играл со мной, мы весело проводили время. Я хочу ещё играть, Гаи, поиграй с тётей Бель. Пожалуйста! – закатив глаза, в бешенстве взглянул на Дору, принявшую облик мадам Лестрейндж.

Я едва успел увернуться от Круцио. Мой взор устремился на надутые бантиком губы самой ненавистной волшебницы после Тома. Я понимал, что это Дора, мой разум говорил об этом, но душащая ненависть затмила все мысли. И теперь уже Лестрейндж с трудом удалось увернуться от моего заклинания. Обострившиеся чувства накаляли воздух, как железный грозовой поток, и в этом колеблющемся мгновении я чувствовал, как ненависть застилает всё.

За пять минут дуэли стены зала комнаты изменились: где подпалины, подтеки расплавленного камня и трещины образовали незабываемый антураж. Ни одной слова не сорвалось с губ, движения были очень быстры, а контуры волшебных палочек слились в завораживающий, неопределённый узор. Щиты переливались множеством оттенков радуги, сменяя друг друга в бесконечном танце, а потоки заклинаний так рябили в глазах, что мир вокруг терял четкость. Я выкладывался на полную, сливая в едином потоке всю мощь боевой и темной магии, создавая губительный поток энергии. Но этого было недостаточно: с изящной грацией Блэк уходила от атак или принимала на щиты весь мой арсенал магии. В ответ на это выплёскивая такой же смертоносный поток, готовый поглотить всё на своем пути. В этом пылком противостоянии мы были словно две стихии, сливаясь и разделяясь в бесконечном круговороте магического ппоединка.

К сожалению, опыт сыграл свою роль: в миг, когда я замедлил свой танец, меня жестоко вбили в стену. Следующие мгновения замедлили свой бег. Дора, опустив палочку, вновь обрела свой первоначальный облик и улыбнулась, тогда как я, с лицом, искажённым гневом, поднял палочку.

– Отличный бой, Гарри, ты меня по…

– Sectumsempra! – слова застряли у меня на языке, когда Дора, полностью вернувшаяся к своему образу, уставилась на ужасные раны, из которых хлынула кровь. Взгляд ее, наполненный непередаваемой болью, встретился с моим, и она упала, как подкошенная. Ярость смылась с меня, как вода, стекающая при виде картины с почти разрезанной на куски девушкой. Подбегая к Доре, я подхватилл её на руки, и, не теряя ни секунды, истошно и в страхе закричал:

– Добби! – восклицаю, увидев эльфа, не давая ему и слов сказать. – Больничное крыло. Живо! Позови Снейпа и Директора! Если будут заняты, хватай и перемещай ко мне! – И, не сказав ни слова, эльф щёлкает пальцами и мгновенно переносит нас, растворяясь в воздухе. Медсестра с удивлением уставилась на меня и на мою ношу, но её профессионализм не подвёл: она кивнула в сторону кровати и призвала аптечку, где находились множество ярких флаконов. Помфри старается влить их содержимое в горло молодой девушки, но все попытки тщетны.

В ступоре наблюдаю за её нерешительными действиями, сердце бьётся в унисон с тревожными и тяжёлыми вздохами Доры. Каждый мгновение, каждый вздох становятся непреодолимо вязким. Ощущение безысходности окутывает меня, как облако, и мир вокруг теряет свои четкие границы. Надежда решительно борется с растущим страхом, словно молоко, вылитое на тёмное полотно. В этот момент я понимаю, что ничто не имеет значения, кроме жизни, которая сейчас висит на волоске.

"И что, если это её убьёт? Идиот… Почему ты применил именно это заклинание, Поттер? Тупоголовый придурок… ты же можешь её погубить. Придурок… девушку, которую любил, да, действительно любил. И сам убил." Страх, как хищное животное, вцепился в моё сердце, пронзая его ледяными иглами. Осознание нахлынуло неожиданно, сжимаая болью сердце.

Внезапный громкий хлопок заставляет меня обратить внимание на происходящее. Мадам Помфри, с ловкостью и профессионализмом пыталась помочь уже мертвенно-бледной девушке. Она с раздражением откидывала на стол бесполезные колбы, которые лишь звенели в ответ.

Они медленно скатывались к краю стола, разливая зелья, и с оглушительным треском разбивались о пол, создавая безмолвные лужи из осколков и их содержимого. За моей спиной раздались резкие хлопки, послышалось недовольное ворчание.

Оборачиваясь на звуки, я замечаю Снейпа, который с пронизывающим взглядом впился в моё лицо, и удивлённого директора, вопросительно посматривающего на меня.

– Поттер! Вы перешли все границы дозволенного, наглый сопляк. Вам недостаточно быть центром вселенной, звездой всего магического мира? Нет, я ошибался. Вы не похожи на своего отца. Вы даже хуже, гораздо более наглый и бескультурный. Какое безобразие, этот эльф является на собрание Ордена, крича, что его хозяин убил учителя? Мы заняты, а ваш домовик без нашего ведома перемещает нас! Наглость, как оказывается заразна. – Взгляд Снейпа зацепился за разбитые зелье на полу. На его лице выступили желваки, глаза расширились. Усознание того, что вот-вот меня убьют, заставило меня неуверенно поднять палочку для защиты.

– Вы совсем охамели, Поттер! Это все дорогостоящие зелья! И вы их просто разлили? Минус сто баллов Грифф…

– Снейп! Заткнись! Помогите мне, ни зелья, ни лечащие чары не спасают её.

– Какое заклинание вы применили?! Быстрее! – Снейп схватил меня за грудки и встряхнул.

– Это была сектумсемпра. Я… мы, у нас была дуэль. И я использовал сектумсемпру.

Слова сорвались с моих губ, тихие, как шёпот последней надежды. Неужели, это конец? Меня и медсестру отталкивают в сторону.

Снейп, склонившись над юной девушкой, волшебной палочкой ведёт над ранами, произнося заклинание тихим, неразборчивым шёпотом. Неверяще наблюдаю, как раны, словно оживая, затягиваются на глазах, оставляя за собой лишь бледные рубцы на нежной коже девочки. Но когда профессор поднял свой мрачный взгляд, я осознал: настали тяжёлые времена.

– Поттер. Не дай вам Мерлин использовать такую магию на учениках. Вы не доживёте до встречи с Тёмным Лордом. Я лично вас уничтожу. И не надейтесь завершить обучение в Хогвартсе. Три месяца обязательных работ, каждый день, в девять часов вечера. И ни в коем случае не пропускайте их, или вы вылетите из Хогвартса раньше, чем успеете произнести слово «мама»!

Впервые я увидел Снейпа в такой ярости, и по его взгляду стало ясно: он не шутит. Но у меня запланированы тренировки, а отработка займет всё свободное время. Недовольно переводя взгляд на директора, я надеялся на его заступничество, но встречаю лишь взгляд, полный сожаления.

– Профессор Снейп абсолютно прав, Гарри. Я сам доложу о данном инциденте Тэду и Андромеде Блэк. Ты обязан будешь компенсировать школе полную стоимость зелий. Что касается отработок, месяц, думаю, будет достаточно. Вы согласны, Северус? Гарри?

Разочарованно переглянувшись, я сталкиваюсь с полным презрения и гнева взглядом Снейпа, после чего мы с ним оба утвердительно киваем. Они правы: Дора лишь чудом выжила. И ради этого я готов отрабатывать бесконечно, готов расплатиться даже всем своим наследством.

* * *

Нерешительно замерев перед больничным крылом, я не решаюсь открыть дверь. Страх охватывает меня: как Дора будет теперь относиться ко мне, если едва не погубил. И даже не признался в своих чувствах? Разве после этого хоть одна девушка обратит на меня внимание? Сомневаюсь. Лучше всего, если она просто выслушает меня.

Давай же! Ты побеждал драконов, василисков и Тома! Неужели теперь отступишь? Просто поговори, страшного не произойдет. Я надеюсь. Выдохнув, решительно открываю двери. Но Доры на кровати нет, а на полу валяется её халат.

– Дора, ты встала? Тебе нельзя, возвращайся в кровать. Оу. – Я застрял на полуслове, уставившись с невольным изумлением на её соблазнительное, ничем не прикрытое тело.

Девушка смущённо смотрела на меня, прикрываясь руками. Нерешительно улыбнувшись, я закрыл рот и развёл руки, не зная, как поступить: уйти, извиниться или же перестать разглядывать притягательную грудь. Соберись! Тряпка!

А в глазах Доры уже маршировали недобрые и смеющиеся бесенята. Я сглотнул слюну и медленно отступил назад, но было слишком поздно. Дора, с улыбкой на губах, грациозно подплыла ко мне, покачивая бедрами, и нежно провела рукой по моей щеке.

– Я так тебе нравлюсь, что ты даже не можешь сказать ни слова, сохатик? Или, может быть, ты жаждешь не только наблюдать? – в воздухе стало нестерпимо жарко и душно, а голос девушки звучал, как будто сквозь мягкую пелену ваты. Завороженно наблюдаю, как Дора медленно проводит языком по своим губам, в лёгком подмигивании притаилась загадка, и она подступила ближе.

– Так, зачем же ты пришёл, Гарри?

– А? Да, я пришёл! – с трудом удерживаю взгляд на её глазах, хотя это настоящее испытание для меня. Сгорая от стыда, собрав оставшиеся осколки разума, тихо произношу: – Я пришёл, чтобы извиниться за всё, что произошло. Но если ты решишь прекратить меня учить и вовсе избежать общения, я это пойму… То, что я сделал, было ужасно и…

Дора закатила глаза, внимательно слушая мой полный эмоций и трагичности голос. В конце концов, её смех наполнил пространство, и она уткнулась мне в шею. Я не понимал, что вызывает такое веселье, и попытался вырваться, но девушка лишь крепче прижалась ко мне, хихикая в восторге.

Лишь после того, как смех утих, Дора подняла голову. В глазах блестела ласковая искорка, и я почувствовал, как тьма моих мыслей рассеялась, уступая место чему-то новому, что влекло нас друг к другу, не оставляя места для прошлого.

– Оставь полный драматизма голос. Ты мужчина или девушка? Это наша прерогатива. А я, чёрт возьми, аврор, Гарри. Ты не хотел этого, и случайно ранил меня. В этом случае – сама виновата. Моя жизнь – моя ответственность, рисковать ей – мой долг. Не вини себя и не кори. Я не зла на тебя.