Текст книги "Несмотря ни на что (СИ)"
Автор книги: BeautifulFiction
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
Шерлок отстранился, извиняясь вполголоса, и легко, едва дотрагиваясь, провел ладонью вдоль ребер, словно желал исцелить все повреждения простым касанием. Как бы Джону хотелось, чтобы это было возможно! Глаза Шерлока потемнели, как предгрозовое небо, губы припухли, рубашка смялась, темный завиток свесился на лоб небрежной запятой, на скулах проступил румянец. Он выглядел невероятно соблазнительно, и Джону оставалось только мысленно материться, чувствуя, как боль все сильнее предъявляет права на его тело.
– Аккуратней, – Шерлок бережно помог ему откинуться на подушки и встал. – Тебе давно пора принять еще одну дозу парацетамола. Мне не следовало…
– Нет, следовало. И еще как, – вложив в голос всю свою уверенность, Джон перехватил его руку, наплевав на то, как задергало ребра. – К тому же, это я все начал. Жаль только, не могу закончить должным образом.
Краешек губ приподнялся в ухмылке, придав Шерлоку вид крайне довольный и озорной, которым Джон откровенно залюбовался, а затем тот прошел в кухню, вернулся с водой и таблетками, помог встать с дивана, убедился, что он твердо стоит на ногах и шагнул назад.
Джон запил обезболивающее, одновременно пытаясь совладать с колотящимся сердцем и призвать к порядку мечущиеся в голове мысли. Боже ты мой, он взял и поцеловал Шерлока, а тот – ответил со страстной готовностью. Все случилось легко и просто, но теперь Джон едва ли не кожей ощущал назревающее долгое объяснение, в котором им придется обозначить новые границы и прояснить взаимные ожидания.
А затем он повернулся, увидел, что Шерлок с удобством растянулся на диване, протягивая руку в исполненном царственности приглашающем жесте, и решил, что, возможно, в разговорах больше нет нужды. Шерлок был непохож на других людей, и глупо ожидать, что он свернет на ту же проторенную тропу, которой обычно шли любые заводимые Джоном отношения. Им и в этом предстояло идти своей особенной, неизведанной дорогой, чему Джон был только рад.
Разместиться на узком сиденье, явно не рассчитанном на двух взрослых людей, можно было только крепко прижавшись друг к другу. Джон улыбнулся, понимая, как раз этого Шерлок и добивался. Он осторожно улегся рядом и постарался не ухмыляться во весь рот как круглый дурак, когда на талию легла теплая рука, не давая упасть.
– Ты как? – Было совершенно ясно, что речь идет не только и не столько о пострадавших ребрах: Шерлок напряженно всматривался в его лицо в поисках малейших сомнений. – Точно уверен? Что хочешь большего?
Джон помолчал, взвешивая ответ. Новое начало не исцелит как по волшебству все раны, что они нанесли друг другу, но им дан шанс возродить из праха былых отношений нечто куда более прочное.
– Точно, – тихо произнес он, встречаясь с Шерлоком глазами. Тот не отводил взгляд, и воздух между ними загустел, наполняясь жарким обещанием. – Я еще ни в чем и никогда не был так уверен.
Даже когда делал Мэри предложение, признался он сам себе. Это казалось разумным, правильным шагом, но никогда рядом с ней он не ощущал того восторженного предвкушения, что сейчас разрасталось в груди. Он обрел бы верную спутницу и любящую жену, но годы семейного счастья с ней казались такими незначительными по сравнению с одной только возможностью того, что могли выстроить они с Шерлоком.
Легкое прикосновение губ отозвалось горячей волной по позвоночнику, и неприятные ощущения отступили на задний план, теряясь в гармонии поцелуев и укусов, движений языка и ласковых осторожных рук. Желание вновь трепетало в крови, проносилось вспышками под закрытыми веками, а в бедро настойчиво упирался твердый выступ.
– Боюсь, я вряд ли сейчас в состоянии оправдать все твои ожидания, – отстранившись, неловко признался Джон.
Шерлок помотал головой, отметая все извинения.
– Только то, что ты хочешь и можешь, – сказал он, очерчивая расплывшийся по скуле синяк. – Остальное еще успеется, у нас впереди много времени. Ничто краткосрочное мне не нужно. – Во взгляде его на миг мелькнула неуверенность, и он облизал губы. – А тебе?
– Нет, – улыбнулся Джон. – Поверь, я с радостью бы принял участие во всем, что ты способен предложить. – С намеком сжав стройное бедро, он метнул мрачный взгляд на гипс. – Но не уверен, что смогу.
– Сколько сможешь, я буду счастлив каждой малости, – прозвучало в ответ. С прерывистым вздохом Шерлок скользнул взглядом по его губам. Невозможно было представить себе более явный призыв, и, чувствуя упоенную дрожь в груди, Джон счастливо ему подчинился, отдаваясь на волю того, что ждало их впереди.
Они пережили «смерть» Шерлока и непримиримую обиду Джона после его возвращения. Пережили взаимное отчуждение и притворное равнодушие, провели год с лишним, едва разговаривая и не в силах понять один другого. Меньше недели назад казалось, они дошли до черты и разрыв неминуем, но вот они – вместе, в объятиях друг друга.
Джон не мог сказать наверняка, куда приведет эта дорога, к счастью или катастрофе, но здесь и сейчас, ласково целуя мягкие губы и открывая для себя с новой стороны, казалось бы, уже хорошо знакомого человека, он понимал: ему не терпится на нее ступить.
Шерлок вел, а Джон с готовностью следовал за ним в их общее будущее.
========== Глава 8 ==========
Шерлок поднял голову от микроскопа; внутри разлилось знакомое тепло, а сердце забилось быстрее, стоило ему услышать поворачивающийся в замке ключ. Еще не так давно он посчитал бы неприемлемой такую реакцию собственного организма и обозлился бы на себя за подобную эмоциональную зависимость, но это время миновало. Поэтому он улыбнулся и, посмотрев последний раз на расположенный под объективом слайд, сосредоточил внимание на том, кто вошел в квартиру.
В волосах Джона поблескивали капельки воды (следствие окутавшего город тумана), щеки порозовели от ветра, а джинсы внизу промокли – наверняка не раз наступил в лужу. Казалось, ничто из вышеперечисленного не способствует хорошему настроению, однако глаза его сияли, а улыбка была широкой и искренней. Он опустил на стол пакет – похоже, чай, молоко и печенье – и бросил на Шерлока полный привязанности и ласковой снисходительности взгляд.
– Ты сегодня вообще собираешься одеваться? – поинтересовался он и рассмеялся, когда Шерлок лениво повел плечом в полнейшем пренебрежении к подобной ерунде.
– Я одет.
– Пижама и халат не считаются за нормальную одежду.
– Когда я проснулся утром, на мне не было и этого.
Он торжествующе усмехнулся, видя, как потемнели глаза Джона, а дыхание стало неровным и прерывистым, лучше любых слов демонстрируя мгновенно вспыхнувшее влечение. Формально они никогда не обсуждали вопрос об общей спальне. Все получилось само собой: после похищения Джон так и не вернулся в свою комнату. Каждую ночь он укладывался на одной половине огромного матраса, оставляя за Шерлоком право присоединиться к нему, когда сочтет нужным.
Шерлок, в свою очередь, подозревал, что за последние три недели провел гораздо больше времени в спальне, чем вне ее. Кровать никогда не казалась ему столь привлекательной, и кто посмел бы его упрекнуть? Когда раньше он изредка позволял себе мечтать о Джоне, он не представлял ничего и близко похожего на то, что получил в реальности.
Из доходивших до него слухов несложно было сделать вывод, что Джон – крайне внимательный любовник, однако происходящее между ними оказалось выше любых ожиданий. Предыдущий, пусть и несколько ограниченный, сексуальный опыт Шерлока весь вращался вокруг самого акта, а все остальное попадало под категорию неинтересной прелюдии. Джон доказал ошибочность этой точки зрения.
Возможно, свою роль сыграли полученные Джоном повреждения, из-за которых до настоящего момента их физический контакт ограничивался осторожными объятиями и ласковыми прикосновениями под одеялом, скольжением ладоней по напряженной плоти и утонченной пыткой трепещущих языков. Границу на их пути в познании друг друга проводила боль. Сломанные ребра нельзя было тревожить и, как следствие, каждое их занятие любовью требовало контроля, с которым редко сталкивается только что сложившаяся пара. Это должно было бы раздражать – да и раздражало в некоторой степени, – но одновременно означало, что у них нет другого выхода, кроме как продвигаться вперед, не торопясь.
Однако подобное ограничение несло с собой неожиданные преимущества, подтолкнув их к совершенно иному роду близости. За эти дни они провели времени в разговорах больше, чем раньше за многие месяцы. Они наслаждались привычным уютом в компании друг друга, который когда-то так ценили, но теперь к нему добавились долгие, неспешные поцелуи и осторожные, настойчивые движения бедер. Они приближались к разрядке медленно, в потоке непрерывно нарастающего напряжения, слившись друг с другом, пока рука Шерлока вела их к финалу под аккомпанемент непристойных и жарких фраз, слетавших с языка Джона.
Пальцы Джона скользнули по шее, гладя вдоль самой границы кожи и шелкового ворота халата и заставляя отвлечься от воспоминаний. Прикосновение было завораживающим, и Шерлок, не думая, подался ему навстречу. Первые несколько дней он удивлялся каждой ласке, сомневаясь в ее цели. Теперь же у него выработалось нечто вроде условного рефлекса, проявлявшегося в ощущении одновременно защищенности и возбуждения. Джон не скрывал свои чувства к нему, не заигрывал, как предыдущие партнеры, когда любой жест мог оказаться обманчивым и неверно истолкованным. Он открывался полностью, и под напором этой откровенности стены, что выстроил вокруг себя Шерлок, пали одна за другой.
Все это было непросто. Поцелуи не способны стереть из реальности их прошлые поступки, но возросшая ценность того, что они рисковали теперь потерять, заставляла лишь прикладывать больше усилий в стремлении все исправить. Возможно, стороннему наблюдателю их решение могло показаться нелогичным и обреченным на провал, но пока что у них все получалось. И даже когда слова ранили, прикосновение сглаживало остроту и усмиряло раздражение. У них появился новый способ общения, и с каждым днем Шерлок все лучше осваивал этот особенный, действующий лишь между ними двумя язык.
С негромким довольным вздохом он поднял голову и посмотрел на Джона, быстро считывая все произошедшее за несколько часов, что тот провел вне стен Бейкер-стрит.
– Если бы не твой визит к врачу, я бы вообще не стал подниматься с кровати. – Он осторожно постучал по гипсу, скользнув взглядом по веселым пожеланиям от сотрудников Ярда и Молли, покрывавшим внешнюю сторону. Внутренняя сторона была исписана торопливым почерком самого Шерлока: странный набор наползавших друг на друга химических формул, заметок и телефонных номеров. – Как все прошло?
Джон издал невнятный звук, явно считая более увлекательной возможность запустить пальцы в волосы Шерлока, чем отчитываться о своем походе в поликлинику.
– Нормально. Я пытался убедить их снять гипс или хотя бы заменить его чем-нибудь полегче.
– Но они с тобой не согласились? – На обращенном к нему лице промелькнуло недовольство. Исцеление было медленным и причиняло множество неудобств, и Джон регулярно бурчал по этому поводу. Все же высказывание, что врачи – наихудшие пациенты, не преувеличение.
– Оно и к лучшему. Так, по крайней мере, можно не волноваться, что ты повредишь заживающую кость, совершая какие-нибудь резкие движения.
– Когда помогаю тебе в расследованиях?
Шерлок встретился с Джоном взглядом, сосредоточив на нем все свое внимание, и поднял бровь.
– Я не совсем это имел в виду.
В ответ на его неуклюжий намек зрачки Джона расширились, а лежащая на шее Шерлока рука вздрогнула.
– Вот как? – Хрипло спросил он, провел языком по губам и улыбнулся, отчего вокруг вспыхнувших вожделением глаз собрались морщинки. – Может быть, продемонстрируешь?
Повторного приглашения не требовалось. Джон сейчас оказался выше него, сидящего на стуле, и Шерлок потянулся вверх, а тот склонился ему навстречу. Забавно, какое сильное влияние на его восприятие оказывало нечто столь незатейливое и простое. Джон, с оружием или нет – неважно, всегда давал ему ощущение безопасности, но в таком положении Шерлок чувствовал себя одновременно беззащитным и бесконечно желанным. Совершенно непривычные эмоции, и он наслаждался ими, полностью отдаваясь страсти.
Джон целовал его так, словно это – единственное, что имело значение. Поцелуй мог быть глубоким или же легким, невинным или жадным, полным обещания, но каждый из них Джон превращал в акт поклонения его губам. Теплая ладонь легла на щеку, и Шерлок вздрогнул. Жар растекся внутри, пальцы босых ног поджались, он вцепился в свитер Джона и осторожно куснул его нижнюю губу, дразня и приглашая.
Все мысли разбежались, изгнанные движениями уверенного языка. Шерлок уже хорошо научился различать нюансы, таящиеся в даримых ему поцелуях, и прекрасно понимал, что сейчас речь идет не о простом «я соскучился», а о прелюдии к чему-то большему, жадному, требовательному, и тонкий хлопок пижамы не мог скрыть реакцию его собственного тела.
К моменту, когда Джон отстранился, давая ему возможность отдышаться, Шерлок был болезненно возбужден, лицо раскраснелось, а в голове не осталось места ни для чего, кроме Джона. Подобная ясность сознания ошеломляла. Редко когда приходилось ему погрузиться в аналогичное состояние без помощи фармацевтических препаратов, и в глубине души он испытывал благодарность, что объект зависимости отвечает ему с такой готовностью. Джон в буквальном смысле расцветал, оказываясь в фокусе его внимания, и с улыбкой, в которой странным образом сочетались дерзость и застенчивость, он потянул Шерлока, заставляя подняться на ноги.
– Мне нравится, когда ты на меня смотришь вот так, – прошептал Джон, ведя большим пальцем по его припухшей нижней губе.
– Как? – только и смог произнести Шерлок, делая шаг в направлении спальни, и усмехнулся, когда Джон сразу последовал за ним, не желая терять телесный контакт. Схватив лацканы шелкового халата, Джон потянул его с плеч и раздраженно заворчал, когда ткань застряла на сгибах локтей.
– Словно я самое лучшее расследование, что когда-либо выпадало на твою долю, и в которое тебе не терпится поскорее углубиться.
Слова эти были недалеки от правды. Никогда в жизни с Шерлоком не происходило ничего подобного в привязке к другому человеку. Обычно его восторг и возбуждение носили скорее интеллектуальный характер, он находил удовлетворение в решении встретившихся на пути головоломок. Но испытывать те же ощущения как проявление физиологии ему доводилось крайне редко. Они звенели в крови и растекались по мышцам жидким воском, заставляя руки подрагивать, пока он стягивал с Джона влажную куртку.
Гипс не позволил той соскользнуть на пол, но несколько мгновений спустя она все-таки оказалась на ковре. Вскоре рядом с ней очутились ботинки, которые Джон благодаря слабо завязанным шнуркам снял, не нагибаясь, лишь наступив на пятки. Однако на нем по-прежнему было возмутительно много одежды, особенно с учетом его привычки утепляться в несколько слоев. Манжет старого, видавшего виды свитера был распорот, чтобы снимать его без проблем с поврежденной руки, свободные нитки кое-как связаны между собой. Все равно раздеть Джона было не так-то просто и требовало внимания; Шерлок издал недовольное рычание, а Джон только рассмеялся в ответ, неловко пытаясь помочь ему с этой задачей.
Вскоре свитер и рубашка присоединились к куртке, и пальцы Шерлока немедленно скользнули под футболку, скользя по мягким бокам и прослеживая твердые дуги ребер. Последние несколько недель он изо дня в день наблюдал, как менялась, заживая, эта плоть, как кровоподтеки превращались из черных и фиолетовых в зеленовато-желтые, прежде чем исчезнуть совсем, как покрывались корками и затягивались удерживаемые швами порезы и раны, оставляя после себя новую, розовую кожу. Он знал каждый сантиметр этого тела, посвятив его изучению долгие часы, и все же рад был снова и снова возвращаться к своему исследованию, с каждым прикосновением повторно запечатлевая в памяти каждую черточку.
Дверь в спальню, открытая локтем Шерлока, грохотом врезалась в стену, и тут же снова захлопнулась от удара ноги Джона. В комнате царил уютный полумрак. Тусклый свет пасмурного дня просачивался внутрь сквозь небольшую щель между портьерами и падал на разобранную кровать, превращая громоздящиеся одеяла и простыни в подобие горных хребтов.
Как ни велико было искушение просто толкнуть Джона на ждущий их матрас, осторожность перевесила. Возможно, тот и шел на поправку семимильными шагами, но до полного выздоровления ему пока далеко. Любые ограничения их физической активности по-прежнему зависели от Джона, хотя, если судить по бушевавшему в синих глазах огню, сейчас ему не было никакого дела до пострадавших костей и болезненных мест на теле.
Это жадное нетерпение поколебало выдержку Шерлока, создавая впечатление, что удерживаемое ранее в узде теперь можно выпустить на свободу. Прикосновения Джона были уверенными и знающими, и он с намеком потянул вверх его тонкую футболку.
Прохладный воздух коснулся обнаженной груди, соски моментально затвердели, а Джон прихватил зубами ключицу, шепча восхитительные непристойности. Действия его были абсолютно непредсказуемы, словно он выбирал их бессистемно, случайным образом из доступного ему обширного арсенала, и даже теперь, недели спустя, Шерлок был не в состоянии предугадать его следующий шаг. Как следствие, любая попытка сконцентрироваться тут же разлеталась под натиском ощущений, способность к логическому мышлению полностью покидала разум, и он мог лишь беспомощно цепляться за одежду Джона, а вожделение превращалось в простую потребность поскорее почувствовать прижавшееся к нему обнаженное тело.
– Ложись, – сказал Шерлок, отмахиваясь от мысли, что позвучавшее слово больше походило на мольбу, чем на приказ, – и сними уже с себя все, наконец.
– Раскомандовался, – ласково проворчал Джон, осторожно опускаясь на кровать. На мгновение на лице его появилось и тут же исчезло болезненное выражение, и он потянул Шерлока, заставляя лечь рядом.
Шерлок предпочел бы другую позу: оказаться сверху, полностью накрывая Джона собой, или же быть прижатым к матрасу навалившимся крепко сбитым телом, но им все еще приходилось держать в уме не до конца зажившие ребра. В итоге он сосредоточился на устранении раздражающего препятствия в виде носков и джинсов Джона, пока тот неуклюже стягивал футболку, бормоча ругательства по поводу гипса.
– Жду – не дождусь, когда избавлюсь от него к чертовой матери, – буркнул он. – Надоело уже.
– Еще несколько недель, – ответил Шерлок. – К тому же лично я доволен, что могу как следует изучить, что и как тебе нравится, – он провел пальцем по животу Джона, наблюдая, как по коже бегут мурашки и как подрагивают мышцы по мере его продвижения вниз. – Потому что пока ты сам ограничен в движениях, твое внимание волей-неволей целиком и полностью сосредоточено на моих действиях.
С губ Джона сорвался хриплый стон, когда Шерлок поверх белья обхватил ладонью его член, словно взвешивая в руке уже так хорошо знакомую ему плоть. Если между ними и существовало какое-то неравенство в постели, заключалось оно в том, что Шерлок мог свободно исследовать тело Джона, лишенного возможности отвечать ему тем же. Тот просто был не в состоянии проделать с Шерлоком все, что ему хотелось, и пока он в предвкушении ожидал заветного дня своего окончательного исцеления, Шерлок пользовался шансом и наслаждался своей временной единоличной властью.
Он провел носом по изгибу шеи, вдыхая аромат мыла, дождя и особенный, свойственный лишь Джону запах, напоминавший о пряностях и нагретой земле. Язык скользнул по коже в стремлении почувствовать вкус, а следом на том же месте осторожно сомкнулись зубы, не настолько сильно, чтобы оставить след, но достаточно, чтобы заставить задрожать от осознания такой вероятности.
Джон оказался на удивление гибок в своих предпочтениях и с охотой шел на эксперименты – в определенных рамках, разумеется. И только идиот не заметил бы, что в основе его желания лежало стремление безраздельно владеть Шерлоком и готовность посвятить ему себя целиком. Джон получал истинное удовольствие, утверждая свое право, будь то путем оставления физических следов в виде засосов или же чего-то более эфемерного вроде нежного поцелуя. Но когда он замечал в Шерлоке те же порывы, Джон полностью переставал сдерживаться, всеми возможными звуками выражая свое одобрение, словно потребность Шерлока полностью и единолично обладать им была для него не менее важна, чем его собственная.
Почувствовав пальцы в своих волосах, Шерлок откинул голову, подставляя шею, и застонал, когда Джон провел по ней языком, а потом втянул нежную кожу. Наслаждение почти граничило с болью, дразня и угрожая, но так и не пересекая эту черту.
Шерлок резко вдохнул и замер под наплывом ощущений, руки машинально сжались на плечах Джона, прежде чем он заставил их расслабиться и жадно заскользил ладонями по перекатывающимся мышцам. Оставленный Афганистаном шрам напоминал воронку, и он очертил пальцем его края, зная, что поврежденные нервные окончания не почувствуют ласки, но Джону все равно будет приятно проявление внимания и уважения к ранению, в корне изменившему его жизнь.
Джон тем временем с довольным урчанием облизывал оставленный им на шее след, и Шерлок полушутливо возмутился.
– Ты обещал, что синяки всегда будут скрыты воротником, – напомнил он, но в голосе его в итоге звучало лишь возбуждение.
– Я солгал, – ответил Джон и рассмеялся, заметив укор в направленном на него взгляде. Смех перешел в глубокий стон, когда Шерлок решил отплатить ему тем же, проведя зубами по кадыку. И как свидетельство взаимного доверия, что удалось им восстановить за последние недели, Джон, дрожа, лишь выше поднял подбородок, а Шерлок принялся исследовать губами шею и ключицы, наслаждаясь отзывчивостью распростертого под ним тела.
Мелькнула мысль, а вел ли Джон себя так же со своими предыдущими любовниками, но Шерлок торопливо загнал ее поглубже, почувствовав, как внутри заворочалась ревность. Главное, что сейчас Джон с ним, с одинаковым пылом отдается его ласкам и возвращает их. Его отчаянное желание прикоснуться было очевидно в бессознательных, резко обрываемых движениях, когда боль заставляла остановиться на полпути.
–Спокойнее, – настойчиво прошептал Шерлок, уткнувшись носом в грудную клетку и вслушиваясь в торопливый стук сердца. – Если будешь так дергаться, то сам себе навредишь, и я все это прекращу.
Джон поднял голову, на затуманенном страстью лице читалось что-то близкое к ужасу.
– Ты не посмеешь.
Вместо ответа он взял Джона за запястье и опустил его руку себе на голову. Пальцы тут же инстинктивно сжались в волосах – не больно, но все же достаточно ощутимо.
– Как только ты окончательно поправишься, сможешь проделать со мной все, что пожелаешь, – пообещал он, глядя, как от подобной перспективы меняется выражение синих глаз. – А сейчас тебе нужно просто сказать, что ты хочешь.
Джон издал невнятный сдавленный звук и беззастенчиво подтолкнул его затылок вниз. Шерлок, однако, не спешил, покрывая поцелуями грудь и живот, прежде чем зарыться носом в дорожку светло-золотистых волос, уходившую под резинку боксеров.
– Это было очевидно. – Он обдал жарким дыханием пока еще скрытый тонкой тканью член, наслаждаясь ответным стоном. И хотя сегодня «медленно и не спеша» отнюдь не входило в его намерения, искушение заставить Джона потрудиться ради получения желаемого, если не действиями, то хотя бы словами, было слишком велико. – Ты имеешь ввиду здесь? – поинтересовался он и провел языком по выступающей тазобедренной кости, а потом устроился между ног Джона и принялся покусывать кожу, перемещаясь в направлении пупка. – Или вот тут?
– Шерлок… – прорычал Джон, хотя невольная улыбка лишила его голос всякой угрозы. – Клянусь, как только поправлюсь, ты у меня будешь умолять о пощаде.
– Ловлю на слове, – и он опустил голову, ведя губами по выпирающей под хлопком плоти. Джон поперхнулся одобрительным возгласом, от которого у Шерлока по телу побежали мурашки, и он сам тихо застонал, очерчивая пальцем границы ткани и заставляя подрагивать мышцы Джона.
Одним движением он стянул мешающее белье и отшвырнул его прочь. Потемневший, налитый кровью член качнулся, и Шерлок ощутил всплеск вожделения при виде этой картины. Джона никак нельзя было назвать красавцем в традиционном смысле этого слова, но каждый раз, когда Шерлок видел его вот таким, обнаженным и вызывающим, несмотря на кажущуюся уязвимость своего положения, рот его наполнялся слюной.
Теплая ладонь легла на плечо, гладя по шее и зарываясь в волосы, и Шерлок устремил все свое внимание на сосредоточение желания своего партнера. Язык его смело прогулялся от основания до головки, а рука плавно скользнула по складке, где нога соединяется с телом, пока яички Джона, мягкие и тяжелые, не оказались в его ладони, а большой палец – крепко прижат к натянутой коже прямо под ними.
Бросив взгляд вверх, он увидел, что Джон крепко зажмурил глаза, а с приоткрытых губ срывается неровное дыхание, заставлявшее вибрировать мышцы пресса. Пальцы закованной в гипс руки стискивали простыню, пока он полностью растворялся в умелых и знающих ласках Шерлока, намеренно легких, скорее мучительных, чем несущих удовлетворение – редкие жадные поцелуи вдоль ствола были обещанием, но не давали разрядки. Спустя несколько минут к прерывистым вдохам добавились хриплые ругательства, перемежающиеся с невнятными звуками, требующими большего.
Шерлок только рад был подчиниться.
Положив руку Джону на живот, второй он обхватил основание члена и быстро сомкнул губы вокруг головки, ощущая горьковато-соленый вкус. Не самая приятная на свете вещь, но реакция на его действия полностью это искупала: бедра моментально дернулись вверх, удерживаемые на кровати лишь усилиями Шерлока. Если резкое движение и отозвалось болью в поврежденных ребрах, то не настолько сильно, чтобы вырвать Джона из плена происходящего, и слова его сменились стонами, которыми Шерлок умело дирижировал, втягивая щеки или орудуя языком.
Прикосновение ладони к затылку оставалась таким же нежным, противореча жадным инстинктивным толчкам распростертого под ним тела. И Шерлок пытался отблагодарить Джона всеми доступными способами, стискивая и поглаживая в такт, заставляя того вскрикивать и шире раздвигать ноги в беззастенчивом предложении.
– О Господи! Это…
– Хорошо? – поинтересовался Шерлок.
Лишившись ласкающего его рта, Джон издал жалобный звук и выдохнул скорее просяще, чем недовольно:
– Нечестно. То, что ты со мной делаешь…
Шерлок ухмыльнулся, подсунул обе руки ему под бедра и слегка приподнял, внимательно следя за лицом на случай проявления малейших признаков дискомфорта. Губы и язык его скользнули по промежности и, сминая и раздвигая ягодицы, он принялся целовать и вылизывать крепко сжатое мускульное кольцо. Раздавшийся в ответ одобрительный стон – все, что требовалось ему для вдохновения, и он полностью отдался своей задаче, даже не замечая, что Джон подпирает спину здоровой рукой в стремлении дать пальцам Шерлока больше пространства для маневра.
Его собственный оставшийся без внимания член оказался прижат к матрасу, и он принялся тереться в попытке хоть немного снять напряжение. Но это слабо помогало: прерывистое дыхание Джона, его стоны и проклятия отнюдь не способствовали сохранению самообладания, и Шерлок отстранился и уткнулся лицом во внутреннюю поверхность бедра, пытаясь отдышаться, а потом принялся осыпать поцелуями покрытую мягкими волосками кожу.
Сдавленный, почти болезненный звук заставил поднять голову, и он увидел, как Джон стискивает основание члена. Щеки его раскраснелись, глаза блестели, он хватал ртом воздух, с трудом пытаясь взять под контроль свое тело. Несколько секунд спустя он разжал пальцы, на ощупь нашел на прикроватной тумбочке тюбик со смазкой и, не глядя, сунул его Шерлоку.
– Пожалуйста, – умоляюще выдохнул он, закидывая одну ногу Шерлоку на спину и прижимая его к себе. – Я хочу… как положено.
Шерлок склонил голову, пытаясь собраться с мыслями вопреки затопившему разум желанию. Так далеко они еще не заходили, но Джон, опершись на локоть, смотрел на него одурманенным, словно полупьяным взглядом.
– Но твои ребра…
– Выдержат. Черт возьми, не переломлюсь я под тобой, – скрипнул зубами Джон и тут же задохнулся, когда палец Шерлока обвел головку. – Обещаю тебе, что скажу, если станет больно, клянусь, но… – он замолчал, не в силах продолжать, и толкнулся вперед, позволяя говорить за себя своему телу, чуть ли не вибрировавшему от вожделения.
Сглотнув, Шерлок на мгновение задумался, как лучше осуществить желаемое. Он не знал наверняка, имелся ли у Джона подобный опыт, но даже если и так, то с его последнего раза однозначно прошло уже немало времени. Проще было бы, если бы Джон перевернулся на живот, но гипс на руке все осложнял. К тому же ему необходимо видеть лицо Джона, чтобы заметить малейшие признаки дискомфорта, которые иначе тот с охотой постарается скрыть.
– Приподнимись, – хрипло скомандовал он, убирая ногу Джона со своей спины и потянувшись за подушкой. Но прежде чем он успел ее схватить, ладонь Джона легла на его член, потирая сквозь пижамные штаны как раз в том месте, где ткань стала влажной от предэякулята. Огонь, мгновенно вспыхнувший в лишенной до этого внимания плоти, пронесся по нервам, и Шерлок выгнул спину, толкаясь навстречу долгожданному прикосновению.
С губ сорвался всхлип, он опустил голову, закрывая глаза и прижимаясь лбом ко лбу Джона, а секунду спустя растворился в поцелуе, зачарованный магией двигавшихся в унисон руки и губ, пока любая способность связно мыслить таяла, затягиваемая туманом желания. Он почувствовал, как Джон стянул ниже его пижаму, высвобождая член, и принялся мучительно медленно поглаживать.
– Тебе… лучше… остановиться, – произнес Шерлок и моргнул от изумления, насколько бессвязно прозвучали его слова. – Если не хочешь, чтобы все закончилось, еще не начавшись.
Джон оттолкнул его с распутной ухмылкой и приказал:
– Тогда принимайся за дело, – позволяя подпихнуть под себя подушку и наблюдая, как он избавляется от последнего разделяющего их предмета одежды. Шерлок никогда не стеснялся собственного тела, но в том, с каким восхищением Джон смотрел на него, было что-то смущающее, и он покраснел, а потом открыл тюбик со смазкой.
Эрекция Джона успела слегка ослабнуть, но он моментально отреагировал на действия Шерлока, с шипением втянув в себя воздух от ощущения прохладного геля, впрочем, быстро согревшегося и позволившего руке гладко скользнуть между ног. Целуя поочередно то одну, то другую подвздошную кость, Шерлок принялся пальцем очерчивать крепко сжатый анус, прежде чем осторожно проникнуть внутрь.