Текст книги "Тяжёлый ледяной блюз (СИ)"

Автор книги: Battle_S.W.I.N.E.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

– Надо бежать! – Нора дёрнула её за руку.

– Куда! – с губ Линн слетел истеричный смешок.

– Наружу. В спасательной капсуле!

Линн открыла, было, рот, и сразу захлопнула. Да! Из шести спасательных капсул «Инвейдера», на первой палубе были расположены сразу две. И с мостика можно было попасть к обеим. Капсула – маленький пятитонный летающий гробик, в котором есть место для полудюжины человек, 12-дневного запаса воды и пищи и 20-дневного – кислорода для них. Шестисот килограммов реактивной массы на её борту хватит на полторы минуты движения с ускорением тридцать метров на секунду в квадрате. Или поманеврировать несколько минут, если расходовать его экономней – на борту было предусмотрено ручное управление. Теоретически, эта скорлупка могла даже войти в атмосферу планеты земного типа и приземлиться на парашюте, как спускаемый аппарат Гагарина и прочих космонавтов древних времён. Зачем такое межзвёздному кораблю, в принципе, было понятно: вдруг катастрофа случится в виду планеты, скажем, в точке Лагранжа меж ней и луной или между планетой и солнцем. Тогда ресурса жизнеобеспечения как раз хватит дотащиться туда по инерционной траектории.

И запустить капсулу можно было даже сейчас: на них блокировка не распространялась. Линн упустила это из вида, потому что спасательные капсулы на межзвёздных кораблях в принципе использовались нечасто, вернее почти не использовались вообще. Когда-то давно, когда Линн сама была юнгой, мать показала ей их расположение, велела вызубрить наизусть и даже проверила как-то, без жалости выдрав за ошибки ремнём, но этим всё и окончилось. Единственной планетой, к которой «Роза Адхары» приближалась на её памяти, был Трип собственно, в системе Адхары – парочки ослепительно ярких синих гигантов класса B2 II, пилить к которому от обычных прыжковых точек пришлось бы месяцев пять. Поэтому они прыгали в глубину системы, как раз, между планетой и луной, и перезаряжали там КФ-двигатель от реактора в безопасном режиме, потому как прыжковый парус на таком расстоянии от звезды не развернёшь. Вояжи туда были нечасты, но Линн хорошо помнила их, потому как Летисия каждый раз заставляла её дублировать навигационные расчёты.

«Рано или поздно, ты будешь делать их сама», говорила мать. «Набирай опыт!»

Нора втянула её в капсулу и дёрнула рычаг. Гидравлика с тихим шумом и лязгом захлопнула люк; сразу же тяжесть вдавила обеих в сиденья: сработали пиропатроны, выстреливающие капсулу прочь от корпуса корабля. В наступившей опять невесомости Линн подтянулась к иллюминатору. «Роза Адхары» была не видна, лишь звёздная россыпь на чёрном бархате неба, с крохотной, но ослепительно яркой горошинкой солнца Итцехо в сорока восьми с половиною миллиардах километров от них. На фоне бледного сияния туманностей Персея – Цефея виднелся тёмный силуэт пиратского звездолёта. Без оптики, на глазок, ориентироваться в пространстве стало непросто.

– SOS-передатчик работает, – тихо сказала Нора. – Они нас не потеряют.

– Надеюсь, – кивнула ей Линн и моргнула, стряхивая с ресниц первые крохотные капельки слёз.

* * *

Последний «игл» «рийверы» добили сообща – разнесли на куски попаданиями своих крупнокалиберных пушек. Пилот не катапультировался. Но, даже если он и остался жив в обломках своего самолёта, заморачиваться его поиском и спасением никто бы не стал. Сейчас было важнее заняться своими.

Из экипажа сбитого абордажного челнока уцелело двое борттехников, находившихся в кормовой секции; Лорена Малик и её бортстрелок погибли. Лейтенант Джей-Ар Харден – комвзвода морпехов – доложил о спасении всех своих людей, кроме одного, которому осколок обшивки расколол стекло гермошлема.

– Двигайте мне на корпус, – с борта «Тореадора» скомандовал им Берриман.

Он только что получил доклады от Дорис Ферро, державшей связь с командирами отделений: третье проникло на борт и продвигается успешно, четвёртое идёт по обшивке к мостику. Инерция влекла выбросившихся в космос морпехов в сторону «Ходока», но самостоятельно затормозить слабосильными движками скафандров они не могли. «Тореадор» должен был им в этом помочь.

– Все закрепились? – спросил Берриман. – Поехали!

Развернувшись кормой по курсу, дропшип врубил двигатели и начал тормозить. Под ускорением, вернувшим телам вес, его длинный и узкий корпус стал отвесными стенками башни, к которым прилепилась, цепляясь, за что придётся, чортова дюжина морпехов в скафандрах. Но не сорвался никто – новичков-лопухов стреди «Твердолобых» лейтенанта Хардена не было.

– «Роза Адхары», – напомнил капитану наёмников Смитингтон.

– Не забыл, – отозвался тот.

Добыча – добычей, но содержание своего основного контракта Берриман помнил отлично. Контракт обязывал его принять меры к спасению подданных и имущества Магистрата, а «Роза Адхары» была канопианским прыжковым судном. Первый бросок абордажа они нацелили на «Ходока» потому, что вести абордажные боты к двум разным целям было бы сложно. Теперь космос вокруг кораблей был свободен от вражеских истребителей, и ничто не мешало разделить силы. Тормозя и прикидывая новый курс, Берриман запросил Дорис Ферро, как продвигается взятие «Ходока» и удовлетворённо кивнул.

– Иду к «Розе Адхары».

= XV =

Мэнорбир-Форт

Скайфог (Мир Уортингтона)

Периферия

26 августа 3017 года

Дождь моросил с самого утра, несильный и не холодный, но его хватило, чтобы земля раскисла и превратилась в полужидкую грязь. Но детям, похоже, это и было надо: жизнерадостно вопя, они носились по двору, взметая фонтаны брызг. Малышня была нагишом, да и иные из тех, кто постарше – тоже: так проще, не заморачиваться ещё и стиркой вещей. Алина Бизос, к примеру, решила именно так. Дом, отведённый наёмникам, представлял собой три двенадцатиметровых контейнера, составленных буквой «П» так, что ножки её отделяло друг от друга семь метров. Несколько плоских обломков бетонных плит заменяли фундамент и порожки у входа, располагавшегося в глубине двора. Несколько окон прорезано в стенках, внутри – пространство разгорожено на ячейки листами железа и пластика. Кто хочет уединения – завешивай тканью, брезентом или куском маскировочной сетки, что есть. И мебель какая придётся, от грубо скоченных топчанов, табуретов и столов, материалом к которым послужили деревянные ящики и поддоны, до некогда дорогих кожаных диванов и кресел, привезённых пиратами из набега, но вскоре утративших презентабельный вид. Прорезанные в стенах с обеих сторон окна стоят нараспашку, и всё равно, к середине долгого дня металлические стены накаляются солнцем, и внутри царит почти нестерпимая влажная духота. Впрочем, такая к полудню стоит и снаружи. И если на то пошло, до её наступления осталось ещё немало.

Кухонька вынесена на улицу: площадка размерами три на три метра справа от входа в дом, железный лист крыт рубероидом, чтобы нога не скользила, сверху – брезентовый тент. Тысячалитровый водяной бак поднят на крышу и сейчас уж на две трети пуст – видно, как уровень воды в нём просвечивает сквозь грязные пластиковые стенки. Сток – просто, в грунт, канализацией тут никто не заморачивался. Воду таскали из цитадели – к ней подведён артезианский колодец. Весящий около тонны полный бак на крышу водружал бэттлмех. Так же устроено водоснабжение было и в дюжине прочих домишек, как этот, сляпанных из пары-тройки контейнеров, каждый во что горазд: просто, два вместе или два вместе и третий – вторым этажом наверху, буквой «Т» или буквой «Н». Все они теснились на пятачке чуть больше сотни метров шириной, прикрытом с одной стороны цитаделью, с другой старой ремзоной, а с третьей стеной. Он гордо звался Западным кварталом Мэнорбир-Форта и был обиталищем здешней элиты – пиратских мехвоинов, техников и их семей, у кого эти семьи были.

За месяц, без малого, на Скайфоге Алина успела здесь пообвыкнуться. Случалось ей жить и в местах сильно хуже: тут, хотя б, воздухом можно нормально дышать, и сила тяжести не тянет жопу и сиськи к земле. Случающиеся иногда солнечные вспышки пережидали в убежищах под цитаделью. Впрочем, на памяти Алины была лишь одна – пять или шесть циклов назад, уже после того как кэп Мэтсон увёл мужиков в рейд. А в Форте осталось лишь четверо баб: Роберта – жена капитана, Алина, Субира Мванаджума – её муж Кирабо был техником по ремонту мехов, да беременная Ира Чжуан, авиационный техпом. Детишек на них чортова дюжина: трое алининых с Таном, старшие – двое погодков, семь и шесть лет, да младшенькой три, сын капитана и дочка четы Хойзинвельд – этим по шесть, совсем мелкая Саида Перович, дети техников и космонавтов с «Истерии» – кому три, кому пять, самому старшему девять лет. Да плюс ещё Кармела Сантос – этой четырнадцать, на бабу ещё не тянет, но ведь и не дитё уже. Такая же своенравная, как и мамаша: за мелкими смотреть да по хозяйству помогать хрен заставишь.

Субира с Алиной с утра хлопотали на кухне. Субира в отряде и так отвечала за провиант и готовку, Алина же была фельдшером. И когда дело доходило до возни с ранеными, боец Мванаджума оказывалась у неё на подхвате как санитарка. Так что сдружились женщины крепко за годы, что вместе служили. У Мванаджума детей было двое: девятилетний Баако и маленькая Мирембе; ещё один их сынок, Рутендо, умер от лихорадки, когда отряд воевал на Пилпале. Зато сейчас живот женщины явственно округлился, и месяцев через четыре-пять в семье Мванаджума вновь станет трое детей.

За здешний высокий радиационный фон Алина не волновалась. Не настолько высокий он, чтоб современная медицина не справилась, даже с тем скудным набором средств, что бы у неё в аптечке. Прежде, чем спутаться с солдатом удачи, она четыре года проработала в ФАПе – фельдшерско-акушерском пункте на своём родном Кап-Руже, где солнечных вспышек хотя и не было, но солнышко класса А9 жарило так, что фон тоже стоял не в пример выше терранского. И как вести беременность в этих условиях, она ещё не забыла. На Кап-Руже было жарко и сухо; вдали от морей, занимающих вместе чуть больше трети поверхности, дышать приходилось через увлажняющую маску, хоть воздух и был как бы пригоден для дыхания: достаточно кислорода, минимум вредных примесей. Да и высовывать под насыщенный ультрафиолетом свет тамошнего солнца незащищённое тело не стоило: в момент обгоришь. Алина была светлокожей и белобрысой, особенно к таким вещам чувствительной; красные карлики, в спектре которых ультрафиолета ничтожно мало, поэтому, нравились ей не в пример больше. В мире навроде Скайфога обгореть можно было только под солнечной вспышкой. Поэтому и одета она сейчас была только в трусы и фартук, чтоб брызги горячего не летели на голое тело. Чернокожая Субира одевалась ровно так же; носить что-то ещё в тридцатиградусную жару обеим женщинам не хотелось. Тем более что озабоченных мужиков, способных пристать к двум вполне ещё молодым – чуть за тридцать – и отнюдь не уродливым женщинам вокруг было негусто. Почти все ушли в рейд, и Западный квартал превратился в бабье царство.

Уортингтон взял с собою четыре лэнса из шести и почти всех технарей, да и солдат бóльшую часть: на весь Мэнорбир, на Форт и на Порт, их осталось менее сотни. Вернувшийся несколько циклов назад «Старый морж» доставил хорошие вести: гарнизон Балавата разбит, прилетевший с Данианшира армейский отряд слаб, и угроза взорвать ядерные заряды остановила его. С ещё четырьмя лэнсами мехов к трём, уже стоящим на планете, Уортрнгтон должен разделать его без проблем. Ещё и трофеями разживётся.

Алина, Субира и остальные с куда большим вниманием слушали новости другого рода. Но тут, к счастью, всё тоже выходило неплохо: все люди Мэтсона остались целы и невредимы, лишь один из мехвоинов Стида Прохазки угодил к местным в плен.

– Хоть бы и дальше всё было нормально, – Субира закончила нарезать клубни батата и под шипение вскипевшего масла ссыпала ломтики на сковороду. – Неспокойно мне что-то, Алин.

– Чувствуешь что-то?

Предчувствия у Субиры бывали иной раз, и редко её подводили. Пожалуй, что и никогда до сих пор.

– Чувствую, – решилась признаться подруга. – Что-то… случилось у наших там, в рейде… не знаю, хорошее или плохое, но что-то случилось.

– Уверена? – Алина оторвалась от размешивания салата и ухватила подругу за плечо. – Что там могло произойти? Военные наших побили? Или Уортингтон кинуть решил?

– Уортингтон только завтра уйдёт в прыжок, – напомнила ей Субира. – Не знаю! Но жопой чую, что надо готовиться…

– К стрельбе?

– Угадала.

– Ну, это несложно, блядь, хули… в нашем деле всегда: случ-что, будь готова отстреливаться.

– Не меньше тебя служу, знаю. – Две женщины переглянулись.

У наёмников нонкомбатантов не водится: стрелять и драться умеют все. Коренастая, с крепкими мускулистыми руками, Субира умела рубить не только овощи и мясные туши. Да и Алина давно научилась стрелять. Усидчивость и внимание – лучшие помощники снайпера. Вот только с оружием у них сейчас было… не очень. Вернее, хреново у них было с оружием: всё под замком в цитадели, что как бы резонно – Уортингтон даже своим пиратам здесь запрещал иметь при себе огнестрел. Ну и конечно, женщины в Форте хотя и пользовались свободой не меньшей, чем у пиратов, но всё одно, находились на положении заложниц. Вместе с детьми. Да и бойцов среди них, считай, только Алина с Субирой и есть. Ира Чжуань на сносях – восемь месяцев, Роберта Мэтсон отличный бухгалтер, но тактик и боец очень посредственный, сопливка Кармелита умеет кое-чего, но больше, чем за пол-бойца не сойдёт. А сколько пора вычитать из бойцовских качеств Субиры, которая тоже ребёночка ждёт? Нет, подопрёт – драться будут все. Ножами и палками. Против солдат с автоматами, ну конечно. Дерьмовый расклад. Алина остервенело принялась орудовать деревянной лопаточкой в тазу с салатом.

надирная прыжковая точка

системы Итцехо, Периферия

– Сворачивание паруса закончено, – отрапортовала Линн, не отрывая взгляда от пульта. – Мачты сложены. Включаю ориентационные двигатели.

Полукилометровая башня межзвёздного корабля плавно качнулась, нацеливая нос на далёкую красную звёздочку.

– Расчёт прыжка завершён, – объявила Мама Летисия. – Загружаю параметры. Третий пилот, не спать!

Линн вздрогнула и сосредоточилась на возникающих в ячейках таблицы на мониторе цифрах. Вообще-то, расчёты прыжка сделали за них военные с «Ипполиты», но Мама не поленилась пересчитать. Ошибок у них не нашла, и оттого пребывала не в лучшем расположении духа. Военные тоже прошлись по её самолюбию, когда их командир, едва появившись на мостике «Розы Адхары», в лоб заявила:

«По королевскому указу о всеобщей воинской обязанности, этот корабль и его экипаж призваны в строй Вооружённых сил Магистрата на всё время проводящейся боевой операции».

«И в чём эта операция заключается?» полюбопытствовала Мама Летисия. «С развёрнутым знаменем прыгнуть в пасть лорду Уортингтону?»

В общем-то, угадала. Ну, кроме знамени, хотя это как посмотреть.

«Первое: мне нужен перегоночный экипаж для захваченного пиратского звездолёта. Капитан Берриман свяжется с вами и сообщит, какие именно специалисты ему понадобятся. Второе: вы обеспечиваете наше перемещение в первую точку Лагранжа Скайфога, откуда мы атакуем базу группировки Уортингтона. Коммандер Михаеску передаст вам расчёт прыжковых параметров, когда он будет закончен. Вопросы?»

Линн не была свидетельницей этого разговора: когда он шёл, она находилась на борту «Ипполиты», куда истребитель с опознавательными знаками ВСМ отбуксировал выловленную в пространстве капсулу. Их с Норой доставили в лазарет, где корабельный врач осмотрела обеих; потом им удалось даже пару часов поспать. И только после этого на борт «Ипполиты» прибыл за ними шаттл с «Розы Аддхары». С недавнего времени и на неопределённый пока срок мобилизованной на военную службу.

В перегоночный экипаж «Ходока» ушли два бортинженера и двое пилотов; последнее было самым хреновым для Линн: сейчас вместо Элинор ей ассистировал пилот-стажёр, восемнадцатилетний пацан по имени Хоббс. Уже не юнга, но всё равно мальчишка, умеющий немногим больше, чем ничего. Линн то и дело шипела на него сквозь зубы и дважды ругнулась в голос – когда он прохлопал ушами начало замятия паруса на пятой мачте и когда начал, было, складывание мачт, не просмотрев оптикой наличия посторонних складок на полотне.

– К переходу! – распорядилась с поста боевого управления коммандер Маркхэм.

Шкипер кивнула.

– Начинаю отсчёт: шестьсот, время пошло!

Время готовности к гиперпрыжку – десять минут. Линн и Летисия, не отрываясь, следили за мониторами. Тем же был занят и старший бортинженер на своём посту, и его подчинённые в пультовой на тринадцатой палубе. На трёхсотой секунде взревел первый сигнал: пятиминутная готовность к прыжку.

– Ни пуха вам, ни пера, «Роза Адхары», – пожелал с борта «Ипполиты» коммандер Смитингтон.

– К чорту! – бросила Мама Летисия.

Одна минута до перехода. Второй звуковой сигнал. Линн чувствовала лёгкое головокружение, как всегда в ожидании гиперпрыжка. Это никак не связано с переходом, это нервное, даром, что она бóльшую половину жизни своей ходит на звездолётах…

Десять секунд. Третий сигнал. Линн вцепилась в подлокотники кресла. В нескольких сотнях метров под нею энергия, скопленная парусом за сто шестьдесят один час над звездой, хлынула в ядро гипердвигателя. Не так уж много её было там, этой энергии, хотя это смотря как и с чем сравнивать; но дело ведь не в количестве, а в правильном приложении…

Переход. Пространство искривилось, совмещая две точки, отстоящие друг от дружки на двадцать восемь и три десятых светового года; впрочем, расчёты делались с точностью, на несколько порядков большей. Чтобы вписать полукилометровую махину корабля в гравитационную яму между гигантской планетой и её огромной луной, выровнять скорости относительно новых точек отсчёта.

Запрокинув голову и глядя не на экран – своими глазами в пространство сквозь остекление мостика, Линн Веницелос увидела опоясанный белёсыми, красно-бурыми и лилово-синюшными полосами шар гигантской планеты. Газовый монстр сто сорок тысяч километров диаметром не был красив, но впечатлял своими размерами, казался совсем близким, готовым втянуть в себя и поглотить крошечную иголку межзвёздного корабля, столь опрометчиво проколовшую ткань вселенной у самого дна его гравитационного колодца.

Гиперпрыжок состоялся. «Роза Адхары» достигла системы Скайфога.

Мэнорбир-Форт

Скайфог (Мир Уортингтона)

Периферия

Кармела Сантос явилась – не запылилась к началу завтрака, когда Алина и Субира уже накрыли стол, а Роберта и Ира загоняли детей мыться под шлангом. Ополоснуться почти прохладной водицей по влажной тридцатиградусной жаре – одно удовольствие, и малыши начали дурачиться, прыгать, кто выше, брызгать друг в друга грязью из луж под ногами, пуская мытьё насмарку.

– Ох, кто-то сейчас у меня получит ремня! – прикрикнула Алина на старших, Иниго и Тубала. Те мигом притихли, и их сестрёнка Химена, та ещё оторва – вся в папочку – немедля подпрыгнула, окатив мальчишек грязюкой с головы до ног. – Живо вытираться и одеваться! И Саю прихватите с собой! С голой жопой за стол никто не сядет!

– А с голыми сиськами? – хмыкнула за спиной Кармелита.

Девчонка была одета в джинсовые шорты и топик со смайликами на груди – улыбчивый справа и грустный слева; в пупке блестел стразами пирсинг.

– Отрасти их сначала, – сказала Алина. – Где ты опять шаталась?

– Типа, тут много вариантов, – девчонка качнулась с носков на пятки и обратно.

Вариантов, и впрямь, было немного. Культурная жизнь Форта крутилась вокруг единственного питейного заведения – «Космической крысы» Антония Баста, располагавшейся тут же, в Западном квартале. Баст – жирный старый барыга, державший кабак ещё на Антиасе – ухитрился покинуть его вместе с Уортингтоном, и на Скайфоге вернулся к тому же занятию. Купил у бандитского короля полдюжины рабынь себе в помощь, из квиллара гнал самогон и варил некое подобие пива; у рыбаков в порту покупал сушёную рыбку, так что и закусить было, чем.

– Тебя не было весь сон, – сказала Алина.

– И чё?

– Где ты была?

– Спросила бы сразу: с кем?

– И с кем же?

– А хрен я тебе отвечу! – нагло сказала девчонка. – Ты мне кто, чтоб такое выспрашивать?

– Я тебе старший по званию. – Алина упёрла руки в боки. – Рекрут Сантос-б! Смир-рна! Строевую стойку прими-б! И отвечай, когда тебя спрашивает сержант.

Кармелита надула губы, но вытянула руки по швам.

– Ну…

– Хрен конский гну. Так где ты там шлялась?

– От «Крысы» до цитадели, тут больше некуда, – девушка хмуро уставилась в пол.

– И с кем?

– С Тайлером Флойдом.

– Вот как?

– Угу… – она шмыгнула носом, утёрла.

Тайлер Флойд был вторым лейтенантом гренадёрской роты Доринга – командиром лэнса охраны тыла. Хозяином и пилотом 55-тонной «вольверайн».

– Какого?..

– Да никакого! – огрызнулась Кармела. – Он сам меня ухватил! Попробуй ему, откажи, на хрен… ур-род!

Флойд был известным охотником до молоденьких; как поговаривали за глаза, и не только девиц. Но за такие разговоры он сразу бил морду, так что об этом старались не говорить. К тому же, на мальчиках его если кто и ловил, то молчали, зато молодых рабынь из бараков он таскал к себе регулярно. Поговаривали и ещё кое о чём; теперь Алина и сама видела синяки на предплечьях и запястьях девушки.

– Что он с тобой делал?

– Трахал, что же ещё! – Кармела поспешно убрала руки за спину. – Я… правда, не такого хотела. И не так.

– Но хотела.

– Хотела, – вздохнула девчонка. – Вот… получила. Дерьмо!

– Это ты верно сказала, что получила дерьмо. – И не на это ли дерьмо сработала чуйка Субиры, подумала женщина. Очень может быть… или нет? – Ну, ладно. Давай, умывайся и за стол!

дропшип «Чёрный пёс» на подходе к зенитной прыжковой точке

системы Скайфога (Мира Уортингтона), Периферия

Когда Джоффри Уортингтону доложили о выходной волне, плеснувшей из глубины системы, он не пришёл ни в ярость, ни в испуг. Трусом он не бывал никогда, а яриться по любому поводу отучил себя ещё в юности. Дураки полагают, что ярость придаёт сил. Нет, случается, что и придаёт, сам видывал, но разум она отключает напрочь. Поэтому Джоффри Уортингтон всегда старался сохранять хладнокровие. Сегодняшний раз не стал исключением.

– Место определили? – коротко спросил он.

Капитан «Чёрного пса» Люсьен Уиллер, явившийся к нему с докладом лично, покачал головой.

– На «Фермерской дочке» и «Незабудке» не засекли ничего.

– Но ошибки быть не может?

– Не должно. Мои люди дело знают.

Бандитский король медленно кивнул. «Чёрный пёс», дропшип типа «Юнион», был единственным военным судном их маленькой флотилии. Другие два всего лишь «Трояны», вооружённые грузовики. Они умеют стрелять, но сенсорика у них не чета военной. И выходную волну на дистанции в несколько десятков миллионов километров они запросто могли проглядеть. Зато экипаж «Чёрного пса» мог обнаружить её с в трёх-пяти сотен миллионов. Переоценивать тоже не следовало: всё же, дропшип-меховоз – не летающая обсерватория с астрономами. И разглядеть, например, плазменные хвосты разгоняющихся или тормозящих на маршевом двигателе дропшипов его оптика с такого расстояния уже не позволяла.

Известно, с какого: с тех же десятков миллионов километров, что отделяли их от Мира Уортингтона. Выходная волна могла прийти только из его окрестностей – если чужой звездолёт прыгнул поближе к планете, чтобы немедля ударить. Других целей прыжка в нестандартные точки тут не было. И если у гостя есть лоции этой системы, то и расположение базы Уортингтона он себе представляет. Хотя бы с точностью до планеты.

– Какое кратчайшее подлётное время у них может быть?

– Около часа, – мгновенно ответил Уиллер.

– Понятно. – Бандитский король не шелохнулся, всё так же спокойно восседал в своём кресле. – С планетой связались?

– Да. Предупредили их о возможных гостях.

Аппаратура в цитадели Уортингтона позволяла держать контакт с кораблями в зенитной прыжковой точке, но с наблюдением за окружающим пространством дела обстояли хуже. Влажная и насыщенная водяным паром атмосфера Скайфога чинила препятствия астрономическим наблюдениям с поверхности. А заатмосферных обсерваторий, которыми пользовались во время оно терранские умники, на орбите давно не осталось. Так что засечь приближающиеся к ним дропшипы оставленный на планете за старшего Брэдли Абдул-Джаббар мог лишь когда они появятся у него над головой, тысячах в десяти километров. И то, если электромагнитный шум Полосатого – газового гиганта, вокруг которого нарезал круги по орбите Мир Уортингтона – не забьёт показания радара.

– Хорошо. Рассчитайте обратный курс на десяти и пятнадцати метрах.

– Пятнадцати? – переспросил капитан.

– Шесть часов сэкономленного времени лишними нам не будут. И если появление врага подтвердится… да, мы пойдём назад с полуторной перегрузкой.

Ну, а пока корабли продолжали тормозить на подлёте к прыжковой точке – стыковаться ли к звездолёту, лететь ли назад, в обоих случаях требовалось погасить инерцию разгона первой половины пути.