Текст книги "Немийцы (СИ)"
Автор книги: Баса
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
– Жесть… – Санек задрал голову наверх, и я вслед за ним. Перед глазами горели эти черные, неровные надписи, будто накарябанные пальцами, а кое-где они будто бордовые, очень похожие на кровь. Словно кто-то руками выводил любовно эти письмена. Каждый миллиметр голых стен был исписан всего тремя буквами. «Аня…Аня…Аня» одно за другим. Имя моей девочки.
А по стенам, пришпиленные гвоздем фотографии, вся стена сплошь в ее изображениях, Аня всякая: в коротких шортах к нам попой, с улыбкой во всё лицо, в солнцезащитных очках. Маленькая, должно быть совсем юная, в купальнике, голая спиной к нам под потоками воды. Всякая Аня. Повсюду тело моей Ани крупным планом.
– Это жеееесть, – услышал вновь ошеломленный голос Санька.
Он прошел к стене и указал пальцем на одну из фотографий. На ней Аня улыбалась своей самой обворожительной улыбкой, обожал эту ее улыбку, ради нее застрелил бы кого угодно, лишь бы она не пропадала больше. Эта улыбка сразила наповал там в Белесье, искренняя и добрая, самому всегда хотелось ответно улыбнуться. На фотографии гвоздь был вбит Ане в левую грудь и в лоб.
И я рванул из комнаты в третью, которую говорил Шмонт и пинком ноги распахнул настежь дверь. Быстро оглядел пространство более светлой, просторной комнаты, заметил мужчину на кровати, склонившегося над кем-то. Его рожа повернулась ко мне, показав зубы, едва не как у псины, острые.
Я вобрал воздух в правую руку, закрутил как воронку и отправил вперед. С удовольствием рассмотрел, как тело ублюдка со своеобразным стуком шлепнулось о стену сбоку. А на кровати моя…моя Аня.
Видел ее темные волосы на покрывале, которые по цвету почти что сливались с тем, а теперь спадали красиво на пол, хотелось немедленно поднять их, чтобы не пачкались об эту грязь. Аня без сознания, если он только что-то с ней сделал…
POV Вильмонт
Меня кто-то дергал за руку и подталкивал, от этого видимо и проснулась. Подскочила. Сослепу не разобрала кто, завизжала когда ко мне протянул кто-то руку, спрятала ноги к себе и отползла к изголовью кровати. Волком смотрела, готовая расцарапать рожу, если подойдет ближе.
– Не подходи! – завизжала во все осипшее горло. Зрение четче стало и рассудок вернулся, и я рассмотрела человека получше.
– Очнись, Аня! – услышала знакомый раздраженный голос, меня попытались взять за руку, но я вырвалась и попутно попыталась оцарапать подбиравшиеся ко мне пальцы. Это не Дима. Не мог он быть здесь. Это Олег. Я знаю.
Мне отчаянно хотелось верить что это он со мной, но кого обманывала.
– Хватит тупить, Аня! Это я! Туда смотри! – Дима передо мной показывал куда-то в сторону. Оглядела пол и стену неподалеку, там лежал человек и его спина мелко подрагивала, приподнималась словно бы.
Олег?
– Дима? – удивленно и с надеждой спросила у стоявшего передо мной человека. Очень хотела поверить глазам.
– Свершилось! – руки раскрыл слегка в разные стороны, давая понять, что хотел бы обнять. И я с удовольствием, правда на подгибавшихся ногах, едва не упала когда вставала, прильнула к Диме в поисках, наверное, защиты. Я на кровати чуть выше моего мужчины получилась, может на сантиметр-два и очень удобно обняла его за шею, как можно сильнее прижалась, чувствуя таким образом уверенность и надежду, что справимся.
Димин запах, невольно улыбнулась этому теплому чувству между нами, оно приятно согревало даже в минуту опасности. Потом Дима оторвал меня от себя и оглядел, кажется небольшие разводы крови на платье и общее состояние здоровья.
– Он ничего не сделал? – осторожно как мне показалось спросил, руки его слегка больно держали мои локти. Он не замечал, что слишком сильно сжимал.
– Вроде нет, по ощущениям нет. И тем более я одета, – выдала смутно уверенный ответ.
В тоже время расслышали рык, настоящий рык животного.
Обернулись оба в угол, тело рычало. Куча тряпья, похожая на человека, поднималась, одежда рвалась на теле, темные волосы вырастали, прорывая некогда человееческую кожу.
Волкодав медленно развернулся к нам и оскалился, его клыки угрожали расправой. Это высокое животное, оно в холке достигало сантиметров восемьдесяти, насколько помнила, значит до шеи он без проблем мог добраться и перегрызть ее при желании.
– Осторожно, не делай резких движений! – расслышала голос Димы, пока он медленно меня прятал за своей спиной, но прежде спустил на пол. – Очень спокойно направляемся влево.
Едва мы начали движение, как псина сделала прыжок к двери, блокируя выход, рычала, скалилась показывая отвратительную рожу, хвостом раздраженно била по полу.
Дверь распахнулась и я тут же расслышала звук вылетавших пуль и визг псины. Санек входил медленно в помещение, пистолет направляя на зверя. Польски не переставал совершать выстрелы, пока животное стремилось избежать участи быть отстреленной и отходила медленно назад.
– Двадцать пуль, надеюсь хватит! А меня не ждали!? – Санек опять с лучезарной улыбкой поднял пистолет ко рту и насмешливо будто дымок сдул. Насмотрелся боевиков, крутой мальчик.
– В прошлый раз не хватило трех пуль, – Дима взял меня за талию и прижал к боку, а я очень удобно поместилась, прижавшись грудью и телом к нему. Одной рукой он будто защищал от всего. Невероятно с ним комфортно, как за стеной.
Дима перепрыгнул стену, что я выстраивала между нами, и теперь мы словно защищены от всего мира за ней.
– Это Иван, ну тот, которого ты… – я промолчала, пусть додумывает сам. – И Миша, кажется, это он за мной таскался. А я еще удивлялась, почему меня неожиданно все возжелали. Оказывается это один – шизик. Это он мне шрам под грудью оставил!
Диме я показывала это шрам. Хотя, и показывать не надо было, он его сам нашел, ведь прекрасно знал и трогал каждую клеточку моего тела.
И точно псина медленно поднималась с громким рыком, предупреждая что будет очень зла. По полу виднелись капли слюней от зверя.
– У него регенерация невероятная, Шмонт сказал, – добавила я поспешно.
– Реген, реген, плохо, – выдал вердикт Санек, встал между нами с Димой и псиной, держа наготове оружие. – Диман, а если Руслана на него натравить?
– Не поможет. Он сейчас в зверином обличии, если человеку – то прикажет. У меня идея. Так, Санек, за нее отвечаешь сам знаешь чем. Своей самой нужной частью тела и это не сердце! – Дима грозно озвучил и внезапно покинул меня, взяв мои ладони в руки. – Будь послушной девочкой и слушайся Санька, с ним ты в безопасности. А ты, сдерживай его, через пару минут буду. Идея есть!
Так и исчез, а я то и дело посматривала на дверь, пока Санек отстреливал псину и та падала, а потом вновь поднималась. Интересно, когда пули закончатся?
Через пару минут дверь открылась и я не знала, как лучше отреагировать. С трудом вырвала у себя:
– Дима! Дима! Фу! Брось! – У Димы на плечо закинут топор.
– Без паники. Санек, лови псину и попытайся обездвижить! – отдал команду мой сумасшедший парень.
– Да ладно? – фыркнул насмешливо Польски, при этом скосив удивленный, настороженный взгляд влево и забыл выдать очередную пулю. Псина резко поднялась на ноги, как будто понимала, что говорили о ней и сделала прыжок. Санек ловко перехватил ее по направлению к Диме поперек грудины, на что та яростно начала вырываться. Когтями лап она мельтешила по одежде Санька, а тот морщился от боли, но сдерживал за шею и грудь бешеное создание. А лапами псина продолжала сдирать Польски кожу на лице.
Раны я не видела были на нем или нет. Санек приподнял немалое тело псины и прислонил к ближайшей стене, пока та пыталась его разорвать клыками.
– Отлично, – прокомментировал Дима, топор снял с плеча и опустил по бедру, подошел к стене. – Держи крепче буду отпиливать бошку, уроду!
– Эй, слышь! – вдруг в ужасе Санек скосил взгляд на Диму рядом. – А мои руки! Руки, они же держат его долбаную шею!
– Отставить скулеж! Ты что псина?! – прокомментировал вновь Дима. – На счет три! Один!
Я вскинулась сзади ребят уж очень жалко было руки Санька:
– Дим, может не надо?
– Два! – услышала от него счет.
– Эй! Тормози! – заголосил Санек. – Мне руки еще нужны!
– Три!
Услышала, как завопил не своим голосом наш Капрал, я бы сравнила с визгом испуганных девиц. Дима же не отрубил ему руки? Раздался звук металлического наконечника, значит острие топора достигло бетонной стены.
Пшик, словно по взмаху пальчика, огромная псина упала на пол, но это была больше не волосатая зверюга, а маленькая, белая, пушистая крыса, с противным длинным хвостом. Она заверещала что-то и тут же черный кед прихлопнул зверушку сверху. Дима всем весом надавил.
– Фух! – Польски отошел с нервным истерическим смехом, взлохматил свои кучеряшки, пригладил! – Ха-ха! Я жив и мои ручки! – полюбовался ими довольно. – Слава всевышним!
Санек уселся на пол, согнув ноги в коленях, и глубоко дышал.
Дима продолжал стоять одной ногой на крысе, ее длинный хвост виднелся из-под обуви. Раздавил, не раздавил?
– Но! – Санек кивнул на черный кед. – Советую голову все-таки отрубить ему и закапать где-нибудь. Злодеи, сука, вечно воскресают!
– Согласен! – Дима отнял ногу, но я не пожелала внимательно рассматривать процесс казни и отвернулась, увидев как мой любимый замахнулся топор.
Дима у меня тоже без головы, только в переносном смысле.
Шли по темному коридору, кое-где пробирался свет, где-то приходилось подниматься по очень узенькой лестнице. Мне было хорошо, словно свет пролился сквозь ту тьму, в которой жила. Хотелось уткнуться Диме в шею и дышать своим любимым мужчиной.
Когда вышли на свет, от которого глаза заболели, смогла узнать место… это место. Иван и Ананина. Начало моих приключений. Интересно, а семейство Олег тоже убил и Ананину?
Звук захлопываемых дверей. Я не отпускала Диму, сидела у него на коленях и, вцепившись ему в шею крепкими объятиями, и под мерное покачивание во время поездки поплыла опять в темноте, но не такой удушающей, а в теплой, наполненной, где надо светом. Дима, как фонарик, засветил на пути, помогая преодолевать все трудности.
Спасибо всем за внимание к книге. Хороших выходных.
За перышко спасибо Светлана Сальникова.
Глава 20 ” Колчак”
POV Вильмонт
Меня сразу привезли в Колчак, прям в свадебном платье Дима принес в больницу. Со стороны смотрелось, наверное, жутко романтично, если бы платье не было на половину в крови, и мы не выглядели, как два общипанных воробья, с всклокоченными волосами и грязью на лице.
Залечивала раны около трех дней, Дима вновь был не досягаем, но теперь я немножко успокоилась, знала, что мои личные заморочки сейчас не на первом месте. У них и без меня много проблем. Вкратце посвятили в курс дела – Шмонт не только стал создателем этого урода Олега, он и папу подставил с Димой.
Я видела Лёня там в логове Олега, когда мы выходили из подвала. Лёня стоял ко мне спиной с одним из охранников, но так и не развернулся и не поднял глаз.
Стыдно, да, Лёнь, хоть немного стыдно? За наши общие воспоминания, тебе стыдно? Он смотрел на белый снег под ногами, в некоторых местах под этим прекрасным зимним покрывалам была видна грязь. Отныне Лёня и есть эта грязь, на которую противно и наступить.
А мне стыдно за тебя, Лёнь. Не думала, что из того добродушного пацаненка вырастит этакая мразь. Расчетливая, бесчувственная мразь. Мне стыдно за тебя. Всего на одну секунду ледяная иголка уколола в самое сердце, заморозила или нет. Скорее всего отныне заморожен небольшой участок, где была симпатия и дружеская любовь.
Насколько надо быть злопамятным мужчиной? Олег семь или восемь лет лелеял ненависть на руках, покачивал как безобидного младенца, ожидая когда она вырастит во что-то большое, мощное, неконтролируемое и дождался. Его ненависть выплеснулась за края, едва не потопила.
Эти три дня в заточении с врачами встречалась чаще, чем с сестрами.
– Доброе день, Аня, – поздоровался врач тот, что делал процедуру по регенерации кожного покрова в прошлый раз, да и сейчас латал мои раны.
– Доброе день, мы с вами породнились, часто слишком видимся! – пошутила я.
– Я разрешил твоим родственникам сегодня тебя навестить. После обеда, пройдешь последнюю терапию, прокапаем немного и завтра вечером вполне можем выписать под чей-нибудь строгий контроль, – мужчина улыбался, при этом не отрывал взгляда от моих видимо анализов. На меня пару раз взглянул для приличия.
– Почему вы молчали! – взвилась я в момент с кровати. – Надо в душ срочно! – из палаты вылетела быстрее врача, перехватила попутно полотенце из шкафа самое большое, белое, махровое.
Дима должен придти. Должен. Он – мой спаситель.
Не успела придти из душа, а первый посетитель нарушил покой моего заточения. Прибыли Ирина с малышкой, при них пришлось и краситься, и одеваться.
– Для кого стараемся!? – насмешливо поинтересовалась сестра, заметив, что ее присутствию здесь не особенно рады.
Рады, рады, просто накраситься надо и выглядеть на все сто, ну хотя бы на девяносто, больно я бледная.
– Я почти готова!
Сидела в позе лотоса, красила ресницы, есть смысл блеском краситься? Я целоваться хочу. Следующими пришли трое: братец и сестры.
Я им помахала тушью в знак приветствия:
– Здравия желаю!
– Вот это приветствие! – Пашок зашел последним с букетом цветов.
Я заулыбалась, распахивая объятия, и приняла буйство красок под нос, жадно вдыхая. Отложила косметику к себе на подушку и позволила брату присесть рядом справа, а Алисе – слева. Саша пристроилась на стул с Ириной напротив моей кровати.
Сестры по возрасту почти одинаковы, но проблема никогда не ладили.
Малышка пока проверила палату на предмет любопытных вещиц и чтобы, где бы взять и куда бы пристроить. Потом ей видимо надоело рассматривать белую комнату и она приползла к кровати, глаза ее сфокусировались резко на моей косметичке. Снайпер взял под прицел называется. Ну кто бы сомневался, будущая женщина.
Я вывалила перед ее моськой весь чемодан косметики и позволила поиграть. Малышка сразу нашла, чем себя занять. Какая прелесть, тоже хотела бы когда-нибудь себе девочку.
Если бы не авария, у меня был уже малыш трехмесячный, а то и старше, а то и двое. Улыбнулся, разглядывая малышку, ее темные волосики и забавные клубнички-резинки, держащие два хвостика на макушке.
– Ты не выглядишь больной. Знаю, отлыниваешь от работы! – Саша закинула ногу на ногу, обозначив длину нижних прекрасных конечностей, и элегантную черную юбку. – А мне сегодня в ночь на другой конец мира. Рекламировать трусы! – воздела она руки к потолку, словно моля о помощи. – С хвостиком очередным! Представляете! С розовым, длинным хвостиком на заднице!
Дружный смех от женщин нарушил покой, наверное, во всем больничном крыле на одиннадцатом этаже. А может и этажами ниже. Смеялись мы долго и заливисто, пока Саша в красках описывала сие творение гения – трусы с хвостом. Только малышка и Паша не могли понять причину нашего смеха.
– Вам смешно! – пыталась Саша претвориться грозной разозленной особой, но улыбка всегда напрашивалась на ее губы.
– А что это мы невозможно красивые? Макияж, украшения, сарафанчик по самое не балуйся!? – насмешливый голос брата очень раздразнил, как и всех присутствующих, которые стали переглядываться и с трудом сдерживались от едкого комментария. Не сдержались: то один, то другой смеялись.
Я их запоминала, когда-нибудь тоже подколю, когда они влюбятся. А пока что начинала медленно краснеть, сильнее и сильнее ощущала всполохи огня на щеках и лбу.
– Может кого-то ждем!? – добавил еще грамм сарказма Паша, и я не выдержала – вытащила подушку с целью убить брата. Прям во цвете лет убить его здесь при свидетелях.
Мимо!
Брат увернулся от подушки, подскочил и бросился вправо на небольшое пустое пространство. А на стене висел телевизор.
Меня позорно уличили в любви. Гады! Поднялась со всего размаху закинула подушку, Пашок со своими излюбленными улыбочками ловко пригнулся, и орудие мести скользнуло поверху над его головой. Прямо в телевизор, который сразу же покачнулся, опасно задребезжал.
Я приостановилась, пока дребезжание затихало, благо подушка мягкая, а крепление на стене оказалось прочным.
– Это ты виноват! – показала пальцем на брата.
– Естественно, – раскинул руки демонстративно тот. – Я помню, мужики во всем виноваты!
Подняла подушку, прогоняя легкое покраснение с щек. На столе забыла цветочки брата лежали, поэтому пошла их ставить в вазу.
Дверь повторно открылась или в третий раз за сегодня.
– Хе-хей! С выздоровлением неудачница! – расслышала. Санек вернул свое красноречие, но сегодня оно не раздражало, как в прежние времена, ведь оно не имело цели унизить, скорее поднять настроение. – Иди обнимать будем! – улыбаясь предложил Польски.
А чем Польски (чёрт) не шутит? Предлагал более теплые отношения, можно попробовать? К тому же, некая симпатия и благодарность заняла место прежней неприязни к парню. А Виталика, всегда уважала. Пришлось бросать цветочки Паши и позволять себя обнимать.
– Спасибо, Санек, – удалось выжать из себя. Наслышана кто вел основное расследование – Капрал разведывательной службы.
Виталик всучил очередной букет, позволив себя тоже поцеловать в щеку. Язык не поворачивался спросить, где Дима? Эти двое пришли, а его не было. Вместо этого пошла вновь ставить цветы в вазу, пока наливала воду из-под крана, наклонив немного сосуд, уловила движение сбоку. Саша вышла в коридор, может в дамскую комнату, не знаю зачем.
Ой! Я поспешила выключить воду, а то она переливалась за бортики вазы.
Где Дима!? Хотелось прокричать, но что-то настойчиво не давало это сделать? Стеснение?! Я и стеснение, где оно раньше было?
– Телефон!? – Алиса обратила внимание на себя, подняв мой беленький агрегат.
Взяла трубку и отошла к окну, с восемнадцатого этажа открывался вид на город Арзонт. Далеко-далеко виднелась корпорация Хаски, одно из самых высотных зданий. А внизу под окнами больницы виднелась парковка, я бегло осмотрела машины и дороги поблизости. Ретз сверкал с буквой Х на капоте, а хозяин его где?
– Привет, – ответила на телефонный звонок в это время. Волчица была радостная, судя по голосу и малость запыханная, будто бегала только что. – Куда спешишь?
– У вас… лифт сломался, пешком ковыляем, – выдохнула резко подружка. – Подохнуть мечтаем с девочками. Я прихватила с нами Колдуна и Беатриче…
– Здорово! – искренне удивилась услышанному.
Смотрела на ретс с высоты, только при виде его машины, сердце уже наизнос работало. Совершенно точно когда-нибудь оно от любви остановится, подумает-подумает и скажет:
«Я износилось, слишком часто билось рядом с Дмитрием Сергеевичем». И мою смерть занесут в какую-нибудь книгу, как самый нелепый случай.
Как вспомню его лицо вблизи… когда наклонялся ко мне, так и хотелось ущипнуть его милую моську, потрепать за щечки с его ямочками. У него такая слюнтяйская морда. Как я могла повестись на эту смазливую морду!? Жизнь не справедлива!
Я очень… хочу…чтобы он обнял меня.
Услышала, как дверь скрипнула за спиной, обернулась и суть разговора уплыла в омуте, в голубом омуте его глаз. Какие же у него голубенькие-голубенькие, а реснички как у девочки, а губы эти уточкой. Противозаконно иметь такие губы, это у девочек должны быть губы полные, мягкие.
– Ладно, Волчица, отбой, – тихо шепнула в трубку, сделав предварительно ладошку лодочкой, чтобы подруга слышала, а остальные – нет.
– Стой! – заорала та громко. – Палата какая?
– Тридцать пять. Только я занята! – шепнула и сбросила трубку, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, платье колокольчиком взвилось, пришлось его с запозданием прикрывать. Вроде невысоко задралось.
– Пойдем-ка мы прогуляемся…Я видел здесь кафетерий, предлагаю посидеть! – нашелся наш Паша с ответом.
А я никого и не видела кроме Димы, по лицу понять не могла, что он чувствовал и о чем думал.
Ирина подошла и крепко обняла:
– Мне пора, Анют, выздоравливай. Сегодня Леха обещал пораньше приехать, а у меня ужин не приготовлен!
Остальные вставали со своих мест и готовились к уходу.
– Где бы записать, у моей семьи появилось чувство такта, – в спину братцу я все-таки сказала насмешливо, он выходил последним.
Не нравились мне глаза Димы вдруг стало очевидным. Поэтому пока рассматривала его общий внешний вид: черные, спортивные штаны и футболка такая же с белыми цифрами огромными во всю грудь, на ногах – кеды белые. На шее поблескивала подвеска.
Дима не улыбался, как будто мелькнуло неудовольствие. Я очень удивилась и замерла без движения возле того же окна, когда дверь за последним Пашей закрылась.
Гость сбросил олимпийку при входе на стуле, а потом подошел ко мне, пришлось глаза поднимать на него вверх настороженно:
– Привет, – чтобы как-то прогнать ощущение неловкости разбавила тишину. Не нравился его настрой, ох, не нравился. Не удосужился ответить, а сразу начал изливать поток гневных слов:
– Для чего тебе нужно скажи мне фамильное кольцо? – встал напротив меня, руки сложив под грудью, тем самым подчеркивая ее сильнее, а я почувствовала себя очень маленькой и крайне слабой. К тому же дурой, после его слов. С позором осознала, что и сейчас на мне нет кольца.
– Для красоты? Красивый камушек? – его голос не повышался, он был просто издевательски тих и полон сарказма. Меня такой град стыда застучал по плечам и рукам, что хотелось надеть дождевик и не вылазить, пока Дмитрий Сергеевич не заткнется. Как прям от папашки своего! Вспоминались моменты, никогда не кричал, но как начинал психотерапию, хоть прыгай с восемнадцатого этажа.
Терпела и молчала, поглядывала на подоконник и на небо на уровень горизонта. Тучи небольшие, но темные начинали собираться отовсюду.
Какой же Дима нытик, причем до тошноты правильный и нудный. Придется оставшуюся жизнь его развлекать, а то без меня продолжал бы загибаться со своими бумажками и компьютером. Кажется, не только он мне карусели в жизни устроил, я ему тоже. Ладно, квиты! Дима продолжал лекцию, а я решила разбавить его речь:
– Я сама могу за себя постоять!
– Основы самозащиты повтори-ка мне? – вот умник, порой хотелось убить его, но сейчас мне немного стыдно. Шучу, мне очень стыдно. Даже наорать не могла, разозлиться, как следовало. – Особенно по поводу охранников личных.
– Никогда и не при каких обстоятельствах не снимать кольцо, если вы не находитесь в ноль пространстве…
– Что-то я не заметил в ресторане ноль пространства. Твои проблемы, Вильмонт, – опять его Вильмонт. Мы перестали друг друга величать по фамилиям после того, как были женихом и невестой.
Плечом опирался на стекло и пытался мой взгляд поймать, а я-то на небо смотрела. Как наставник изучал глупую, маленькую девочку. Какой позор, хотелось убежать от него и спрятаться под одеяло.
– Ты слишком безответственная. Сколько раз попадала в переделки и исключительно по своей глупости. Как можно забывать кольцо!!! – раздраженно поднял голос и взяв мою левую руку поднял вверх, демонстрируя обоим отсутствие кольца.
Рявкнул, так рявкнул, едва не подпрыгнула от удивления. Что за командный тон, словно дрессировал собачонку? А он продолжал:
– Из-за твоей безалаберности страдают остальные. Крупно повезло, что мы тебя нашли вовремя, пока тебя не разделали, как бабочку. А если бы не успели!?
Всё – лимит терпения исчерпан. Я интересно не покраснела от гнева, резко отошла от подоконника и пошла к кровати, там улеглась на подушку спиной. Больше разговаривать не хотелось, а Дима не оставил меня в покое, сел рядом, плюхнувшись чуть ли не с разбегу, что кровать отпружинила.
– А если бы тебя изнасиловали, мозгом думаешь? – перегнулся через мои колени и очень позорно постучал пальцем указательным мне по лбу.
– Я поняла, – тихо перебила, убирая глаза влево на стулья.
– Ни бастарда ты не поняла, потому что опять застаю без кольца! – вдруг схватил за талию и насильно потянул к себе. Было огромнейшее желание пнуть его или по макушке стукнуть. Бочком усадил к себе на колени, а я гневно воззрилась на него в ответ, пока он продолжал выговор:
– Ты в какой семье родилась!? Среднестатистического батрака!? Твоя жизнь – очень важный рычаг, на который можно легко надавить. Повезло что никто не пострадал. Понимаешь!? Могло очень плохо закончиться!? – взял за плечи и слегка встряхнул, на что я попыталась вырваться.
– Да поняла я! – обиженно буркнула себе под нос. С трудом вырвала плечи, для этого пришлось резко подняться с кровати. Но Дима вовремя поймал за руку, заставив приблизиться его коленям, я об них машинально ударилась.
Дима тянул меня в свою сторону, ближе и ближе за обе теперь ладони. Подчиняясь его желанию пришлось усесться на него сверху: колени раздвинула и поставила по бокам от его ног. Оседлала одним словом, лица напротив друг друга, а на бедрах сцепил свои руки в замок и поддерживал, чтобы не свалилась. Платье скромно поправила, чтобы не рассмотрел ничего лишнего. Смотрела ему за плечо в сторону того же окна. Окно интереснее, чем Дмитрий Сергеевич. А этот невозможный решил привлечь мое внимание, носом слегка потерся об трепещущую жилу и поцеловал едва-едва в ямочку за ухом. Сразу стало и щекотно, и немножко тепло.
– Я хочу чтобы ты запомнила, – чуть спокойнее добавил Дима, а это противозаконно после нагоняя сразу лезть ко мне. Его дыхание продолжало будоражить теплые волны по телу. – Со мной намного опаснее находиться.
Мое сердце запрыгало, как ненормальное, умалишенное, отзываясь на его слова. Он имел ввиду то, что я подумала. А потом весь настрой опять сбил холодными злыми словами:
– Даже если ты наплевательски относишься к своей жизни, это не значит, что остальным также наплевать… – он бы еще долго бубнил, если бы в тот момент дверь не распахнулась сзади меня, позволив поспешно спрыгнуть с Димы.
– Ребят, – Саша остановилась возле двери. – Извините, помешала. Где все?
– Они на восьмом этаже в кафе, мы сейчас тоже спустимся, – ответила я. Александра процокала каблучками к стулу, где сидела. Я подвинулась, пропуская ее, а она не отрывала любопытного взгляда и ясно давала понять, как шокирована.
– До сих пор поверить не могу, – наклонившись к стулу она щупала слепо сумочку, сама не отрывалась от меня и Димы. – Вы двое – это что-то! – нашупав сумку, разогнулась. Я только фыркнула и не удержалась от укола:
– Я чем хуже тебя?
– Не в том смысле, – пожала сестра плечами. – Просто… – пальцами одной руки обхватила пальцы другой и резко развела их в разные стороны, намекая на взрыв. – Вы же ядерная субстанция. С твоим характером сестренция… да и с его… мне интересно как долго вы провстречаетесь… – медленно трусливо сестра пробиралась к выходу задом.
– Завидуй молча, – сказала в ответ.
– Завидую, уже завидую, – насмешливо Саша прикрыла дверь, а мне оставалось переваривать информацию и пытаться гостя своего игнорировать.
Дима, взяв меня за ладонь, заставил повторить опять ту позу, в которой застала Саша, верхом на нем.
– Что? – спросила после его пристального изучения моих глаз и лица.
– Я хочу, чтобы ты запомнила то, о чем я говорил, – голос по крайней мере стал тише. Пришлось кивнуть покорно. – Не злись! – ну как можно было долго злиться, глядя в его глаза и находясь опасно близко рядом с ним, ведь знала, что могла получить очень много ласки от него, если прекратила бы демонстрировать обиду.
– Для пущего эффекта натравлю на тебя Санька – он хоть и дурачок, но обязанности исполняет очень ответственно. Пройдешь курс самообороны лично от него. Поверь, после этого ты нигде не снимешь кольцо, и будешь ходить озираться по сторонам в поисках похитителей.
– Настолько ужасно? – мои губы чуть дрогнули в улыбке.
– Когда речь идет о его работе – Санек страшный человек, – Дима опять погладил меня большим пальцем по подбородку, захотелось замурчать от удовольствия и прикрыть глаза от эйфории. Его руку поднялась и обвила мою спину, крепко-крепко привязывая к мужскому телу на прочные кандалы.
– А скажи, как ты оказался там, вроде бы кто-то уехал знакомиться со своими новыми родственниками? – спросила у плеча Диме.
– Если бы кто-то, – выделил он насмешливо. – Не позволял при мне себя целовать, я бы не уехал.
– Неужели поверил, что Лёня заставил?
– Да. Видел в действии его силу, – руки подставил сзади от себя, опираясь на кровать, а я сидела на нем и мы пытались разговаривать. Видимо пришел час разговоров.
– Мм можно узнать? – неуверенно выдала я. Дима кивнул, словно соглашаясь ответить на вопрос. – Насколько нас с тобой связывают сильные чувства? – я себя какой-то первоклассницей почувствовала. Кажется покраснела, глаза сразу захотелось где-нибудь спрятать. Детский сад на выгуле. А Дима не сдержал улыбки.
– Хочешь мне в любви признаться? – чуть наклонив голову в бок, взирал на меня словно повелитель на грешного раба.
– А ты не хочешь? – в миг насупилась я.
– Можешь начинать… – как отбрил. Сейчас бы его тапком отбрить.
– Знаешь, твоя прямолинейность порой играет против тебя. Ну что тебе стоит, как нормальному парню, навешать мне лапши на уши какая прекрасная и что ты меня больше жизни любишь?
– Я похож на сопливого мальчика?
– Нет. Ты похож на дурака, – вырвалось у меня раздраженно. Дима проглотил мои слова. – Ты вроде предприниматель. В совершенстве владеешь техникой переговоров и составлением договоров. Так что тебе мешает со мной договориться по-человечески. Я твой партнер, – хмыкнул на мои изречения. – Что тебе нужно от меня?
А потом увидела странное выражение лица, вроде улыбка, малость раздумья и всё….
– Ясно. Здесь можешь не придумывать, – обреченно вздохнула я. – Секс?
Кивнул, ничуть не смущаясь, зато улыбка поистине, как у дурачка.
– И больше совсем ничего не надо? – затихла я. – Совсем? Ради секса ты меня спасал? Ради секса свою невесточку бросил? Двух? – уточнила я. – И всё?
Сейчас было стойкое ощущение будто ступала по очень тоненькому стволу дерева, находясь в кратере вулкана. Оступлюсь – и сорвусь в кипящую лаву, сгорая и сгорая бесконечно.
– Что от меня хочешь услышать? – Дима вздохнул обреченно, будто я его достала со своими закидонами и стало обидно осознавать, что кажется переоценила его силу эмоций.
– Ничего не хочу! Чтобы сексом заниматься мне нужно элементарно понимать, что я дорога кому-то. Что только меня желают одну. Да ужас! – руками вздернула нервно в разные стороны.
Дима приподнял корпус вверх и подтолкнул меня с намеком, чтобы слезла с колен. Пожалуйста. Гневно встала и ожидала, когда взорвусь на кусочки маленьких Анечек Вильмонт, которые будут визжать и ругаться. Дима встал, направляясь видимо на выход. Пока-пока!
Я отвернулась. Завалилась на кровать, подушку поправила удобно укладываясь. Телефон взяла в руки, подсматривала за гостем и делала вид, что проверяла звонки и смс. А он копошился в толстовке, рыскал что-то.
