Текст книги "Утерянная вера (СИ)"
Автор книги: Ban ana
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 35 страниц)
Ханна Джеймс… Он так долго её не видел, он так невыносимо долго скучал и думал о ней, ведь первая любовь запоминается надолго, верно? Нил очень долго думал, что больше никогда не встретит такой, какой была Ханна, но мы не знаем что произойдёт завтра, через три дня, неделю, год, да даже через час. Возможно что-то и осталось у него к ней. И только теперь он понял смысл её слов.
«Просто, не упустите шанс. Даже если тебе придётся пожертвовать чем-то или.возможно кем-то – жертвуй. У тебя один сын. Одна семья. И возможно одна попытка»
Теперь Нил понял, что под кем-то она имела в виду себя. Она пожертвовала собой, чтобы спасти Генри, но никто уже не мог ничего поделать. Возвращаться слишком рискованно и остаётся лишь смириться. Нил взглянул на Реджину, которая находилась в таком же противоречивом состоянии, как и он.
– Я так любила её, – произнесла она, когда Кэссиди подошёл к ней, – но я её оставила, в тот момент, когда так была нужна. Она убила Дениэла, но я почему-то не злилась. Я понимала, что это сделала не она, а наркотики. Это они руководили ей, но вместо того, чтобы принять мою помощь она оттолкнула меня, а я и не особо боролась. Я… Я отчаялась. И теперь я опять её бросаю.
– Это не так, – произнёс Нил, – я думаю, Фрея позаботится о Ханне.
Реджина набрала в лёгкие кислород.
– Фрея хочет наложить проклятье.
– Проклятье? На Неверлэнд?
– Нет, – покачала головой брюнетка, – ей не нужна смерть Пэна, она не хочет, как раньше править островом. Она хочет проклясть Ханну.
Нил тут же вскинул брови вверх от удивления, а потом сердито свёл их к переносице и хотел было что-то сказать, но Миллс его перебила.
– Она думает так начать все с чистого листа.
– Откуда ты знаешь это?
– Фрея сама мне об этом сказала.
– Но ведь у проклятья есть своя цена и она очень внушительная… Чьё сердце она вырвет?
Брюнетка тяжело вздохнула, поджала губы и через силу произнесла:
– Дерека. Отца Ханны.
Ей было сложно на это решится, но на чаше воображаемых весов стояла любовь и благополучие. В ущерб самой себе она выбрала второе.
Фрея и Дерек стояли на балконе. Все было как обычно. Вместо птиц все так же летают их скелеты, замок все такой же мрачный, а Дерек как не прискорбно для Забини все такой же любимый ею.
– Дерек, – позвала его Фрея, – ты мне все простишь?
Джеймс отстранил от себя Фрею и повернул её к себе лицом.
– Скажи, ты же не просто так меня позвала, верно?
Фрея поджала губы. Она смотрела на возлюбленного, пытаясь запечатлеть каждую его черту в памяти, его голос, запомнить запах, ведь больше она этого не увидит, не почувствует, не прикоснется.
– Я должна вырвать твоё сердце, – хрипло говорила Забини, – это ради Ханны, понимаешь?
– Это делать необязательно, – помотал головой Джеймс, оставаясь спокойным, – я хорошо знаю Пэна и если предложить ему выгодные для него условия, как продление жизни к примеру я уверен, что он отстанет от Ханны.
– Нет, – уже перешла на шёпот женщина, – он не оставит нас в покое.
– Фрея, я люблю тебя.
– Я тоже… Я тоже люблю тебя.
Забини обняла Джеймса. Он расслабился. По её щекам потекли слезы и вдруг Джеймс ахнул. Рука Фреи быстро прошла через грудную клетку оборотня и его сердце оказалось в её руке.
– Прости меня.
Бессознательное тело Дерека упало на мраморный пол, по щекам Фреи с удвоенной силой покатились слезы. Она заботливо положила его все ещё непрерывно бьющееся сердце в шкатулку и упала на колени, подползя к полумёртвому-полу живому оборотню повторяя все одно слово раз за разом.
– Прости, прости, прости, прости.«Весёлый Роджер» стремительно улетал все дальше от Неверлэнда. Питеру стоило огромных усилий, чтобы оказаться на нем и огромная трата магии и сил, что итак были на исходе. Пэн собирался, пока никто не видит пробраться в каюту, где уставшего Генри уложили бы спать и вырвать наконец его сердце, но он услышал такие слова как «проклятье»; «Фрея» и «Ханна», а эти имена прозвучавшие в одном разговоре не могли его не привлечь.
Вся картинка сложилась буквально за пять минут. Фрея хочет наложить на Ханну проклятье, при этом переместится в мир без магии, а если с острова исчезнет Фрея, его создательница и Ханна, то острову не миновать гибели, как и ему самому и возможно прямо сейчас ее крадут с лагеря. Услышав ингредиенты, которые назвала Реджина, Пэн все понял. Она хочет превратить Ханну в младенца, чтобы начать все заново…
Днем ранее:
Пропащие веселились под музыку Питера. Танцевали вокруг костра, правда их танец был больше похож на обряд жертвоприношения. Помимо короля и самих потерянных, в лагере был Генри, Эрл, Малия, поникшая духом Лилия и собственно причина праздника, который устроил король. Ханна Джеймс, которая отстранённо сидит под деревом, закутавшись в плед и буравит недовольным взглядом мальчишек. В конце концов Пэн это замечает и смотрит на неё всем своим взглядом показывая, что для неё же лучше сейчас подняться и не портить торжество, устроеное между прочем в её честь, но та лишь хмыкает и переводит взгляд вправо.
Питер убрал свирель и подошёл к девушке.
– Не порть своим кислым лицом всем настроение, – прыснул Питер и резко и жёстко взял её за руку, – вставай!
– Да пошёл ты, – она выдернула свою руку из его.
Пэн поджал губы и куда-то ушёл, но счастье Джеймс продлилось не долго. Через минуту Пэн оказался перед ней, да не один. Он направил к её горлу арбалет. Ни один потерянный не удивился. Ханна и Питер вечно дрались и словесно и физически. Только Лилия увидев это занервничала.
– Ты пойдёшь танцевать, а иначе…
– А иначе что? – вопросительно изогнула девушка бровь, когда стрела упиралась прямо в горло, – выстрелишь? А может лучше…– она сделала задумчивое выражение лица, – может лучше пустить меня на корм русалкам, может на этот раз все – таки получится от меня избавится? Или вырвешь сердце? А как на счёт насиловать 2 недели, что ты делал с Венди? Ведь я же влюблена в тебя. Ну же, удиви меня, черт возьми.
Ханна говорила с неприкрытым безразличием и издевкой, в то время, как внутри у неё бушевал настоящий шторм. Ей было так больно, так обидно, да она бы хотела услышать лишь одного – «прости», но она знала, что никогда не дождётся этого от Пэна, потому что это был он. Питер Пэн. Он не извиняется за поступки, даже если глубоко в душе жалеет о них.
– Что ты видешь перед собой, милая? – медленно произнёс Пэн проведя стрелой по горлу, – что ты видишь?
Дьявольская и хищная улыбка. Он – волк, а она – загнанная в угол овечка и через секунду он раздерёт её на части, не оставив ни рожек, ни ножек. Вот что видела Ханна. Она видела.
– Монстра, – хрипло произнесла девушка, чувствуя как стрела переместился на ключицу, – я вижу монстра…
Это она успевает сказать перед тем как стрела протыкает плечо. Она хочет вскрикнуть, но сдерживает себя. Она всегда сдерживала себя, свои эмоции и чувства и этот момент не стал исключением. Пэн внезапно обнимает и начинает гладить по спине.
Как странно устроен этот мир. Сначала калечишь, а потом обнимаешь, ласково гладя спину, чувствуя как рубашка намокает от её слез.
– Я не хочу вредить тебе, но твоё поведение вынуждает, – прошептал он, убрав волосы на другую сторону.
По щекам бегут слезы отчаяния. Самое ужасное, что ей никто не поможет. Со стороны это все выглядит иначе, будто Пэн успокаивает её, а не калечит. Ей никто не поможет, она навсегда останется на этом чёртовом острове, за неё всегда будут войны, но она так устала… Он сломал её пополам. Это доказывают её слезы. Когда… Когда все это прекратится? Когда он перестанет убивать её изнутри, ведь куда ещё больше, когда она уже мертва…
– Хватит… Когда ты перестанешь меня мучить…
– Когда ты начнёшь подчиняться.
Она еле подняла на него свои заплаканные и красные глаза. Он заботливо вытер слезы со щёк. Только сейчас до Джеймс дошло, что её плечо перебинтовано, а кровавая стрела лежит на земле.
– Значит тебе придётся меня убить, – буквально выплюнула Джеймс ему в лицо.
Пэн сердито свёл брови к переносице и прежде чем уйти прошептал:
– Ты моя и только я решу что мне с тобой делать. А если тебя вновь отберут то я всегда, запомни… – Пэн говорил настолько зло и угрожающе, как только мог, – всегда найду, ведь это игра. Заберут – украду.
Он развернулся и ушёл, как тогда. Как на Русалочьей Лагуне. Пора уже понять, что он всегда будет оставлять, пора понять, что ты здесь никто и звать тебя никак, но Ханна Джеймс до сих пор не может смириться с этим. До сих пор она борется с Питером Пэном.
– Ханна, ты в порядке? – к ней подсела Лилия.
Джеймс перевела пустой взгляд на Тигровую Лилию.
– Нет, – честно ответила Джеймс, – но я буду в порядке.
Наше время:
– И куда это ты?
– Хочу в туалет.
– Я с тобой.
– Эм, нет, – пробормотала она, – тогда лучше дождусь Пэна.
Джеймс села обратно под дерево. Сейчас обламалась сбежать её попытка номер 3. В первый раз она хотела уйти под предлогом, что её позвала Тинкер, в 2 раз она попыталась отвлечь пропащих, и сейчас был 3 и все они обвенчивались провалом.
Она отчаянно вздохнула, как заметила сзади, за спиной Феликса, как в кустах что-то шевельнулось.
– Чего пялишься? – рявкнул блондин.
– А? Да, так, уже ничего…
Прошло пару минут, перед тем как стрела проткнула Феликсу ногу и он повалился на землю, и по всему лагерю раздалась чарующая минорная мелодия.
Справа, внезапно к Ханне кто-то подбежал и она была готова ударить этого человека, но когда она повернула голову вскинула брови от удивления.
– Лилия?
– Вставай, быстрее!
Ханна тут же послушалась девушку.
– Что ты делаешь?
– Помогаю сбежать, если ты не заметила, – говорила она и тут же пыталась снять браслет на руке Джеймс, – черт, он что из железа?
– Ты его не снимешь. Он блокирует всякую магию и снять его с меня могла только одна ведьма, и то она уже давно мертва.
– Ладно, Фрея разберётся, бежим, он скоро вернётся!
– Стоп, – остановила её Ханна, – Фрея? Ты с ней?
– И не только Лилия, – послышался знакомый голос сзади.
Ханна оборачивается и видит Лиама с скрипой, а позади него на земле лежат потерянные.
– Ты… Ты их…
– Нет конечно! Они спят! Всего лишь спят!
Лилия и Лиам берут Ханну под локти, а она оборачивается и смотрит на пропащих искренне надеясь на честность Эшфорда.
Они проходят всего ничего, как перед ними возникает Пэн. На его лице злость.
– Собираешься бросить меня? – процелил он и тут же стал использовать магию, но песня Эшфорда его обезвредила.
Так он и смотрел на то, как Лилия уводит Джеймс. Та даже не оборачивается, ей неинтересно что с Питером, она просто хочет сбежать из этой преисподнии.
Когда Лилия и Ханна скрываются, то Лиам тут же перестаёт играть и испаряется в ядерно-лиловых клубах дыма, оставляя Пэна в полном одиночестве. Монстр остался совсем один наедине со своими демонами, но он уверен, что вернёт её. Всегда возращал. Всегда находил. Правда, он не знал до чего его доведёт эта самоуверенность…
====== 38 глава. Игра окончена ======
Люди – коллекционеры. Люди коллекционируют эмоции. Они без них просто не могут. Человек зависим от злости, грусти, любви и даже самого примитивного чувства – страха. Люди зависимы от эмоций. Люди коллекционируют чувства. Люди коллекционируют людей. Люди коллекционируют воспоминания. Люди коллекционируют разбитые вдребезги сердца. Они собирают все это и ставят на самые видные места, как бы гордясь очередной сломленной игрушкой. Поиграться и выбросить это так… По человечески что-ли. О да, человечность это не отзывчивость или любовь. Человечность – это сущая, непрекращающаяся боль, которая сводит с ума. Человек, убивающий другого человека поступает человечно. Фрея Забини человечна. Педофилы, возможно не специально совращающие подростков, тоже поступают человечно. Гектор Адамсон человечен. Люди, пытающиеся вырваться из этого замкнутого круга режут вены, вешаются. Такие люди раньше всех понимают, что мир прогнил до ядра. Венди Дарлинг человечна. А есть те, кто каждый раз обжигается, но продолжает верить. Малия Райли-Барри тоже… Человечна. Те, кто наоборот закрылись от мира в собственной скорлупе, что будто создана из стали. Ханна Джеймс человечна. Те, кто хотят сломать других, то есть коллекционеры, такие как Питер Пэн тоже поступает как человек. Все они поступают как люди. То есть… Человечно. Из этого выходит, что мир связан болью, страданиями, которые прокалывают нашу плоть изнутри толстыми, металлическими шипами, с которых стекает яд. Они вредят органы. Зачастую сердце. Они отравляют нас, они убивают, поэтому люди в наше время живут не долго. Никто не в порядке. Ни у кого не нормально. У всех творится сплошной тихий ужас. И только представьте, что если бы люди выглядели так, как их души? Тогда бы мир был наполнен монстрами с острыми зубами. Они пожирают друг друга, а выживают лишь сильные.
Но в то же время есть и свет в этом мраке, есть то, за что стоит ухватиться. Мы не потеряны. У нас есть надежда, и дело каждого – воспользоваться ею или упустить. И даже если весь мир станет хаосом, мы будем частью этого хаоса. В хорошем смысле. Люди могут пытаться стать лучше. В этом случае попытка, конечно не пытка, а что-то более ужасное, но если мы будем держаться вместе – то мы справимся. Мы можем совершенствоваться и превозносить в этот мир свет, излучая добро. Мы должны заражать друг друга смехом. Мы должны прекратить тиранию, мы обязаны всеми силами пытаться сделать мир лучше. И когда нам чего-то в действительности хочется, мы должны идти дальше, превозмогая боль, не обращая внимание на то, что нам кричит толпа. Встань с колен. Ты не сломленная игрушка, ты не трофей, ты должен идти дальше. Борись. А ты… Да, именно ты, коллекционер… Перестань использовать людей, прекрати, ведь когда-нибудь ты действительно привяжешься, а потом ты станешь предметом чьей-то коллекции. Все знают, прекрасно знают, что тебя ранили. Все понимают, что тебе одиноко, не бойся показаться слабым, ведь твои чувства – это показатель силы духа. Давай сражаться вместе. Сними маску равнодушия и цинизма. Быть монстром тебе не идёт. Стань гребаным человеком. Не сдавайся.
Фрея Забини решила, что будет бороться за свое «и жили они долго и счастливо» до самого конца. Её цель – выйти из этого замкнутого круга. И она выйдет.
– То есть зелье, которое ты сейчас готовишь, переместит нас всех в мир без магии?
– Именно. Больше не будет страданий, не будет боли. Мы начнём все заново.
– Лилия, – позвала Ханна черноволосую, – как ты могла согласиться на такое без гарантий? У этого я понимаю. У него кроме симпатичной мордашки нет ничего, – под «этим» она явно имела в виду Лиама, который закатил глаза, – но ты…
– У меня есть веские причины. Фрея обещала переместить мою семью и всех тех, кто мне дорог, в мир без магии, а ещё она знает где можно достать цветок Тигровой Лилии. Моему отцу осталось совсем недолго, но я хочу ему помочь.
– Фрея, это правда? Ты можешь помочь вождю индейцев?
– Да, – подтвердила ведьма, скрестив руки на груди.
– И когда же мы отправимся на Землю?
– Сегодня же. В полночь, именно тогда сработает заклинание, до этого времени Лиам и Лилия будут присматривать за тобой, мало ли что взбредет в голову этому паршивцу.
– То есть они мои няньки? – скептически изогнула бровь Джеймс, – а без вот этого, – она указала на Эшфорда, – можно?
– Нельзя, – тут же среагировал Лиам.
Ханна бросила на него ненавистный взгляд, фыркнула и начала подниматься наверх в свою комнату, чтобы поскорее избавиться от Эшфорда.
Лагерь терроризировали различные звуки. Всего пару часов назад потерянные стонали от боли, что приносил им Пэн, а теперь галдели как ненормальные, снуя то туда, то сюда, и в каждом из них бурлил невероятный азарт. Он ударял в голову и свертывал кровь. Наконец-то потеряшки займутся чем-то кроме охоты, которая им до отвращения надоела. Они проверяли свои оружия, смазывали стрелы и даже не обращали внимание на часть из команды Спасителей, которая находилась в лагере.
– Ты всерьёз думаешь, что толпа малолеток может одержать победу над замком Фреи? – изогнула правую бровь Реджина, сложив руки на груди.
Пэн, который до этого был занят проверкой арбалета, направил его на Спасителей и тут же выстрелил. Стрела пролетела в сантиметре от щеки Кэссиди и плотно застряла в дереве.
– Работает, – беспечно произнёс он и перебил Румпельштильтцхена, который уже хотел что-то сказать, – а ты всерьёз думаешь, что Тёмный на пенсии, его сынок воришка и Злая Королева в отставке смогут спасти Джеймс и навсегда покончить с Фреей? И почему я в это не верю? – продолжал издеваться Пэн, хотя ему самому было далеко не до перепалок с брюнеткой.
Реджина уже успела пожалеть, что решила заключить сделку с Пэном. Питер прекрасно знал, что Реджина не хотела лишится своей обожаемой племянницы, которую она так долго искала и которую считала за дочь, поэтому решил совместить приятное с полезным. Заключить сделку, выгоду в которой получат и Спасители и он, и вернуть Ханну в лагерь, а если быть точнее, то вернуть её себе. Но, естественно, он в этом не признается, ведь он Питер Пэн, а человеческие чувства прерогатива Питера Палмера, но никак не Пэна.
– А почему я уже сомневаюсь, что ты на нашей стороне? – ответил за Реджину Нил, подойдя впритык к Пэну, – почему мы должны быть уверены, что ты выполнишь свою часть сделки? Почему мы должны быть уверены, что ты отпустишь Ханну домой?
– Ты что-то путаешь, Белфайер, – склонил голову король, – моя часть состоит не в том, чтобы отпустить Джеймс, ведь мы прекрасно понимаем, что при трезвом уме и здравом рассудке я этого не сделаю, а в том чтобы предоставить ей выбор. Выбор остаться там, где она родилась, там где её любят и ценят, там где она не будет чувствовать себя чужой и брошенной или же отправиться туда, где она пережила самые страшные вещи. Изнасилование, мать-алкоголичку, а каково ей будет узнать, что случилось с её братьями? Почему никто опять не подумал и не спросил Ханну? Майкл давно мёртв, а вот Льюис сошёл с ума и проживает последние дни в доме для престарелых. Почему никого не волнует это?
– И не говори, что ты заботишься о её психическом здоровье, – прыснул Нил, – ты только и делал, что убивал её. Раз за разом, ежедневно причиняя ей боль.
– Это, дорогой Белфайер, называется «воспитание», но тебе не понять, – усмехнулся Пэн, – ведь как понять то, чего у тебя не было?
Питер Пэн прекрасный игрок на чувствах и эти слова задели абсолютно всех Спасителей за живое, ведь каждому из них можно смело вручать награду «Родитель года». Реджина смирилась и приняла то, что Джеймс её отталкивает, не считая нужным посвящать её в свои проблемы, хотя она всем своим поведением как раз и кричала что «мне так нужна твоя любовь и поддержка, помоги мне». Нил, который оставил Генри, правда, он не знал о беременности Эммы, но все-таки он мог попытаться вернуть её. Наконец Румпель, которого это задело больше всех. Бросил собственного сына лишь из-за страха потерять власть. Задело всех, Питер на это и рассчитывал.
– Какое ещё воспитание?! У неё шрамов на теле больше, чем у всех твоихпотеряшек!
– Чтобы вы знали, вы все, – Пэн внезапно поменялся в лице, – когда Ханна только вступила на мои земли, в её глазах было одно – безнадежность. Она боролась за то, за что сама не знала, она просто существовала, но теперь, благодаря именно мне, не тебе, Нил, не тебе Реджина и не тебе дедушка Румпель, а мне – она живёт, а не просто существует. И хотите или нет, но это та правда, которую вам придётся принять.
С этими словами он оглядел замолчавших Спасителей. Это была пища для размышлений, которую предоставил им Питер и к сожалению для них это была правда. Хоть и здоровье психики Ханны вызывает сомнения, но одно она теперь знает точно – она знает зачем живёт. Она понимает, что хочет помогать людям, она хочет добиться своего хэппи энда, она хочет жить, а не бездумно ходить по земле сотни лет, как делает Питер и заржаветь. Питер подарил ей то, что не мог подарить никто – веру в лучшее, хоть и таким жестоким способом. В свою очередь Ханна тоже донесла что-то важное для Пэна, что он ещё не мог понять.
– Питер, все готово, – рядом с Пэном появился Эрл.
– Тогда выдвигаемся, – произнёс король, – и помните, игра ещё не окончена.
Книги были неитересными, слишком душно, потолок безупречно белый, что аж тошно, погода за окном олицетворяла настроение дочери вождя и нужно было быть слепым, чтобы не заметить то, что Лилию что-то мучает, какой-то червь сомнения сжирает её изнутри. Они были не так близки, но Джеймс успела проникнуться к Тигровой Лилии тёплыми чувствами, поэтому не могла не обращать внимание на то, что происходило с ней, а что именно происходило – вот это ей не нравилось.
– Лилия, – Джеймс позвала брюнетку и села на пол, ближе к ней, – Лилия, Фрея пообещала твоему отцу помочь. Не беспокойся, я прослежу, чтобы она выполнила обещание.
Дочь вождя тяжело вздохнула и повернула лицо к Ханне. Тогда Джеймс увидела её глаза, карие глаза были красными, мешки под ними занимали пол её лица. Почему-то раньше она этого не замечала. Лилия явно не спала не одну и не две ночи.
– Да, конечно, – еле произнесла она, – спасибо.
– Случилось что-то ещё?
– Да нет, – покачала головой брюнетка, – все правда нормально.
– Да кому ты врешь? – прыснула Ханна, – ты обманываешь только себя, но меня тебе не удасться. Расскажи, тебе не станет легче, но просто поверь, что тебе это нужно.
Лилия отвернула голову и вновь уставилась в одну точку. Ханна поджала губы и, встав с пола, решила вовсе покинуть комнату, но увидев что Джеймс уходит, как Ханна и ожидала, она начала говорить.
– Его звали Чарли.
Ханна осторожно повернулась обратно. Она помнила Чарли Грея и великолепно знала, кем он был. Ещё тогда ей показалось, что оборотень не ровно дышит к дочери вождя.
– И что случилось с Чарли? – осторожно спросила Джеймс, вновь подсев к брюнетке.
– Он… Он…
Лилия пыталась справиться с эмоциями, но слишком много нахлынуло на неё. Казалось, мир решил, что она живёт слишком сладко, именно поэтому испытаний для неё было слишком мало. Смерть матери? Так себе конечно. А вот отец, который постепенно умирает в агонии самое то, а если прибавить смерть возлюбленного, то тогда и вовсе замечательно.
– Он… Умер…
Ханне даже не требовалось это услышать от Лилии, чтобы понять, что его больше нет, ведь так плачут только над ушедшими. Джеймс вздохнула и обняла Лилию. Она плакала и Ханна чувствовала, как по обнажённому плечу катятся слезы дочери вождя.
Лилия и Ханна были похожи хотя бы тем, что видели смерть не один раз и каждый раз внушали, что смогут забыть, но каждую ночь Лилии снится, как Чарли умирает на её руках, а Ханне до сих пор снится Эндрю, которого Питер убил в первый день её пребывания на острове. Близнецы Грей. Каждой из них снились они, и каждый раз чувство вины съедало их все больше, оставляя после себя лишь пустоту…
Флэшбек:
Поцелуй. Такой долгожданный, желанный, первый, со вкусом крови, и к несчастью – последний.
Лилия с трудом отстранилась от улыбающегося печальной улыбкой оборотня. Его янтарные глаза постепенно потухали, в них больше не будет жизни и игривых огоньков. Он больше не будет улыбаться, смеяться звонким смехом и дерзить Лилии. Она не будет в тайне любоваться, когда он не видит его родинками и высокими скулами. Она больше не будет изображать равнодушие. Лилия не будет игнорировать и делать вид что не замечает его знаки внимания. Ничего этого больше не будет и понимание того, что приходило, постепенно отравляло её сердце.
– Пожалуйста, – шептала она, гладя его по щекам – не уходи, прошу. У меня больше никого нет.
– Прости, – хрипло ответил Грей, – я не хотел, чтобы все закончилось так…
– Чарли, – прервала его девушка.
– Лилия, – так же прервал он её, – ты не одна, я всегда буду с тобой.
– Нет… Нет…
– Лилия, я люблю тебя и я найду способ быть с тобой.
– Но, как? Нет, ты выживешь, держись. Я сейчас приду, я должна найти лекаршу!
Тигровая Лилия хотела встать, но Чарли её остановил, сжав побелевшую кисть руки.
– Чарли…
– Всё кончено в этой жизни, но помни… Я всегда… Я всегда буду. – дальше говорить ему становилось все труднее, он начал кашлять кровью, – я всегда буду с тобой.
– Я люблю тебя, – прошептала она, уперевшись своим лбом в его.
Перед тем, как издать свой последний вздох, Чарли подарил дочери вождя последнюю улыбку. А потом, когда она поняла, что он умер, по всем неверлэндским джунглям раздался отчаянный, полный боли, скорби и отчаянья крик Тигровой Лилии. Она так и лежала бы, обнимая труп Грея, если бы от него её не оттащили пришедшие на запах крови оборотни. Он спас её от чудовища, подставив свое тело вместо её. Если бы не она, он бы был жив…
Конец флэшбека.
– Если бы… Если бы я могла, то умерла вместо него!
На этих словах Ханна сердито свела брови к переносице и отстранила от себя брюнетку.
– Не говори так, – строго произнесла Ханна, – Чарли бы не хотел такого исхода для тебя. Он умер, как герой и ты не имеешь права отобрать это у него.
– Но. Но… Но! Но!
Лилия была не в себе и поэтому Ханне пришлось её ударить, чтобы привести в чувства. Эхо от пощечины звонко прозвучало в комнате. Дочь вождя потерла место удара и уставилась на шатенку.
– Чарли любил тебя, – улыбнулась Джеймс, ободряюще сжав руку Лилии, смотря в её карие глаза, – и он бы не хотел, чтобы ты винила себя, так живи хотя бы ради его памяти.
– Ханна, – хрипло произнесла девушка, – знаешь, ты мне сначала не понравилась, но теперь я понимаю, что ты очень хороший человек.
Джеймс слабо улыбнулась и девушки вновь обнялись. Хороший человек… На самом деле Лилия была первой, кто назвал Джеймс таковой. В этот момент между гибридом и дочерью вождя создалась какая-то невидимая, прочная нить, которая обещала связывать их долгое время. С этого момента началась дружба Тигровой Лилии и Ханны Джеймс.
Тем временем команда Спасителей, Питер Пэн, Малия, Эрл и потеряшки сражались на входе в замок с вервольфами и половина из них была повержена, как и половина мальчиков. Пострадавшим помогала Тинкер. Пэна же это абсолютно не волновало. Его глаза были налиты кровью и он был одержим лишь одним – вернуть то, что по праву принадлежит ему. За всем этим наблюдала Фрея, сжимая в руках шкатулку, в которой билось сердце Дерека. Видимо, проклятье придётся наложить раньше, чем она планировала…
Человеческие чувства – это достаточно странная вещь, особенно то, которое называют любовью. Ты её совсем не ждёшь, ты не ожидаешь увидеть её в том человеке, в котором она приходит, она тебя не спрашивает, ты не выбираешь в кого безнадёжно влюбиться, о ком думать и заботиться. Это происходит совершенно спонтанно. Ты можешь по началу ненавидеть этого человека или наоборот быть безразличным, каждый день обмениваясь парой фраз, но потом что-то переворачивается и появляются те самые бабочки в животе, которые не дают покоя ни днем ни ночью, заставляя думать о предмете своего обожания.
– Уйди с дороги, – прыснула Джеймс и Эшфорд удивлённо вскинул брови.
– Ты же сейчас в курсе, что сама не даёшь мне пройти?
– Не правда!
Воскликнула девушка прижимая к груди стопку книг, но с места не двигалась
– Так обойди меня, в чем проблема?
– В тебе, – неожиданно для себя выпалила Джеймс, а потом прикусила язык, поняв что сказала не то что хотела.
– Что?
– Ничего.
Ханна обошла его тяжело выдохнул, а в голове её крутилочь лишь одно слово:”идиотка», но уйти ей так и не удалось, потому что Эшфорд развернул шатенку к себе и за пару секунд прижал к стене, буравя своими чёрными, как ночь глазами Ханну.
– О-отпусти.
– Нет.
Джеймс вжалась в стену, хотя казалось больше было уже невозможно. Она хотела пройти через неё, все что угодно чтобы Лиам не находился на таком предательски близком расстоянии.
– Меня Фре… Ммм!
Её речь прерывает наглый, но в то же время такой тёплый и приятный поцелуй. Не какой грубости, он даже больше не держит её, не принуждает, но почему-то она не торопится отстранятся, но и отвечать тоже. Пара секунд и Лиам остраняется, а Ханна ставит книги перед лицом.
– Фрея. Нужно отнести их Фреи. Вот что ты не дал мне сказать. Она хочет перенести нас прямо сейчас.
– Конечно. Тебя прово…
– Нет! – внезапно вскрикивает она отойдя от брюнета, а потом спокойно говорит, – сходи за Лилией.
Сказав это Джеймс разворачивается и ускоряет шаг, а Лиам смотрит ей вслед. Ханна оборачивается, сама не зная почему и тут же отворачивается столкнувшись с бездонными глазами парня.
Нет, произойти могло что угодно, но Ханна Джеймс уж точно не влюбилась в Лиама Эшфорда.
Фрея, Лилия, Ханна и Лиам уже были в комнате для ритуала. Оставалось лишь одно – прочесть заклятие на латыни из книги и бросить в бурлящий котёл сердце Дерека. Конечно, Ханне сказали что это сердце оленя, а Дерек присоединится к ним в мире без магии чуть позже, ведь ему нужно уладить дела с стаей и назначить подходящего лидера, отдав свой статус Лютого.
Ханна нервничала, все же она бросает брата и лучшую подругу. Совесть мучала её и по отношению к потеряшкам. Она искренни любила их, но одно возвращало её с небес на землю – Питер Пэн. Она больше не хотела терпеть эти издевательства, ей надоели игры, она больше не хочет бороться, она хочет чтобы боролись за неё, чтобы думали о её состоянии, а здесь, в замке именно это и делали.
Фрея собиралась кинуть сердце, но дверь внезапно распахивается.
– Стой!
Джеймс оборачивается. Реджина, Нил, Румпель, Питер Пэн…
Колени непроизвольно задрожали, а в горле пересохло. Пэн увидив Джеймс сделал шаг вперёд, а Ханна шаг назад и уперлась спиной в грудь Эшфорда. Лиам положил свои руки на её плечи, как бы создавая иллюзию защищённости.
– Ханна, – решила начать Миллс, – Фрея тебя обманывает. Она не хочет переместить тебя в мир без магии. Она хочет проклясть тебя, превратить в младенца, а то сердце, которое она держит в руке сердце Дерека! Твоего отца!
– Нет… Фрея, Реджина же врет?
– Конечно, врет. Она просто хочет заставить тебя вновь и вновь переживать ты боль, что ты пережила в Сторибруке.
– Это не так, Ханна…
– Так Реджина, – перебила её сестра, – тебе было плевать на мою дочь тогда, что изменилось сейчас?
– Ты вспомнила, что Ханна тебе дочь только через немеренные попытки её убить.
– Это уже в прошлом!
– Надоело! – прыснул Пэн и явно собирался схватить Ханну, но невидимое силовое поле отбросило его на приличное расстояние.
– Ты всерьёз думал, что я не знаю твоих фокусов? – усмехнулась Фрея, склонив голову, – я знаю тебя, лучше чем ты сам, Пэн. Я знала, что ты не оставишь мою дочь в покое, а теперь тебе придётся наблюдать, как он исчезает и ты не можешь совсем ничего с этим поделать.
