Текст книги "Forbidden Sweetness (СИ)"
Автор книги: Atlanta
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
За столиком вновь повисает молчание, только теперь его сложно назвать уютным. Черты лица брата словно темнеют от обиды, заостряются. Хотя не могу судить объективно, может, он вовсе не обижен моими словами, а раздражен, что я увидела то, что мне не показывали?
Тяжелый изучающий взгляд замирает на моем лице. Меня словно сканируют, решая, что лучше ответить.
– Знаешь, – наклоняется Эйд над столиком, спустя какое-то время. – То, что я не такой с другими, не значит, что именно с ними я настоящий. Даже если захочу, не смогу показать тебе степень моей жесткости, и тебе, Теа, стоит радоваться подобным обстоятельствам. Поверь, малышка, другой Я привел бы тебя в шок. Действительно жаждешь подобного эксперимента? Хочешь увидеть, насколько безжалостным я могу быть?
– Нет.
– Нет?
– Нет, Эйд. Ты и так разрушил мой привычный мир, не стоит уничтожать остатки иллюзий, чтобы доказать мне мою правоту.
Слова искренны. Только сейчас понимаю, Эйд решил, что я осуждаю его, но это не так. Во всяком случае, не теперь, когда даже крупица несвойственного нашим отношениям поведения, разрушила мою реальность. Когда проявленная им эгоистичность заставила пересмотреть собственные принципы, соприкоснуться с чем-то грязным, что причиняет боль. Пусть выплескивает отрицательные эмоции с другими, а со мной ведет себя так, как хочет вести, а не так, как этого жду я.
– Рад, что ты не хочешь жесткости, Теа. Хотя, я бы все равно не смог ее тебе показать, ты вызываешь другие эмоции.
– Другие?
– Я люблю тебя, – слова звучат так обыденно, словно он говорит о погоде, однако касаются самых потаенных уголков души, лаская звучащей в них искренностью. Он не врет, действительно любит. Всегда с легкостью чувствую присутствие фальши в его словах, и сейчас ее нет. – Ты вызываешь нежность, гордость, желание заботиться, злишь иногда, конечно, но без этого никак, – усмехается он, протягивая руки и касаясь моей, рисует узоры на коже. – Я не хочу, чтоб тебя касалась та грязь, что витает повсюду, которая есть даже в моей жизни, и если ради этого приходится ограничивать твою свободу, я буду это делать. И да, Ти, я эгоист, и никогда не отпущу тебя.
Слова звучат так серьезно, словно приговор. Должны напугать, но вместо этого чувствую удовольствие, по телу разливается тепло от такого признания.
Замолкаем, понимая, что тема исчерпана, нет смысла вновь копаться в грязном белье. Каждый имеет право на что-то личное, что-то свое.
Домой возвращаемся поздно вечером, всю дорогу болтаем о каких-то глупостях, как раньше, до ультиматумов Эйда, до ненужных признаний и одновременно иначе. Сейчас его касания несут не только родное тепло, но и что-то волнующее, вызывают мурашки в теле, будят странные желания.
– Спокойной ночи, Теа, – Эйд наклоняется так близко, что чувствую его дыхание на лице.
Губы колит от желания поцеловать, вновь ощутить всю гамму эмоций, что возникает всякий раз в его объятиях. Приподнимаюсь на носочки, искренне хочу этого, однако стоит ему сократить расстояние, резко отстраняюсь от мучающего воспоминания.
Проклятая Элис, неужели она не оставит в покое?
– Теа, – грубо выдыхает Эйд, но это не пугает.
Не могу преодолеть себя. Не в силах побороть глумящуюся ревность. Ирония ситуации поражает. Именно теперь, когда допускаю возможность восприятия его как парня, своего парня, которого не смогу отдать никакой другой девушке, не в силах преодолеть барьеры.
– Сам виноват, – выдыхаю, облокотившись на стену возле двери в свою комнату.
Это так злит Эйда, что он перестает контролировать раздражение. Его кулак впечатывается в дверь с таким звуком, что удивительно, почему до сих пор не проснулись родители. Мерзкое чувство удовлетворения, радости, что не одной мне плохо от того поступка, наполняет душу и вызывает отвращение к собственной персоне.
Эйд нависает надо мной, касаясь моего тела своим, целует висок, мочку уха и останавливается, гипнотизируя участившимся сердцебиением, которое я так отчетливо ощущаю собственным телом.
– А ты ведь тоже умеешь быть жестокой, малышка.
– Не…
– И не ври, что совсем не наслаждаешься моей злостью, – грубо перебивает Эйд, обдавая горячим дыханием. – Как только я почувствую, что увиденное в туалете тебя больше не отталкивает, что ты готова, не дам тебе и шанса на спасение. Не нужно со мной играть, Теа.
Возмущение застревает в горле. Безмолвно смотрю, как Эйден оставляет меня одну, закрывает дверь в свою комнату. Словно в трансе следую его примеру, спасаясь от уличающих слов в привычном пространстве. Обстановка спальни успокаивает обиду. Опираюсь на стену, обводя ее взглядом. В голове раз за разом проносятся его слова. Наслаждаюсь его злостью? Другого эпитета и не подберешь, так четко он обозначил мои чувства. Злюсь и наслаждаюсь, радуюсь, что не одной мне плохо, что он послушно терпит. И хоть понимаю, я имею на это право, все равно становится противно от самой себя. Настолько мерзко, что хочется кричать, плакать, крушить все, что только попадет под руку.
Глаза застилают злые слезы. Такой уютный вечер неожиданно превращается в ночь самокопания.
– Твою мать, Эйден, – всхлипываю, сползая по стене. Закрываю рот рукой, но это лишнее. Не смотря на желание разреветься, из глаз всего лишь текут тихие слезы от презрения к самой себе. – Твою мать.
Глава 13. Долгожданная встреча.
– Сука.
Тихо закрывшаяся дверь, словно насмешка над эмоциями. Такой контраст, противоречие с истинными желаниями. Хочется снова открыть ее и хлопнуть, чтоб с петлей слетела. Выпустить хоть часть переполняющего напряжения. Но вместо этого прислоняюсь к ней затылком. Закрываю глаза.
Обычно просторная комната кажется клеткой. Сдерживаемый вулкан эмоций играет с мозгом, искажает восприятие. Словно дикое животное, запертое в ограниченном пространстве. Даже дышать сложно.
Стараюсь не двигаться, замереть на месте, иначе разрушу все, что попадет под руку. Ни к чему оповещать Тею о степени ее влияния. В ее глазах и так светится удовлетворение моими мучениями, что безмерно поражает.
Ничто не способно взбесить так, как ее неосознанная месть. Отказ от близости не страшен, ожидаем, скупая плата за достигнутые результаты. Инвестирование в будущие отношения. Его с легкостью компенсирует изменившийся взгляд сестры. Ее жажда моих касаний.
А вот подсознательное желание Ти заставить мучиться – жалит. Столь несвойственное поведение, неприсущие желания, будят что-то темное внутри. То, что всякий раз толкает на жесткую расправу с обидчиком. Стирает границы дозволенного, уничтожает любые зачатки жалости.
Окажись на ее месте другой, кто угодно, лишь бы не она, и я бы ответил. С извращенным удовлетворением наблюдал бы за чужим падением, а вместо этого коплю все в себе. Сдерживаю ярость, которая прожигает раскаленным железом и без того растрепанные нервы. С каждым мгновением поражаюсь все больше той легкости, с которой Теа мстит за обиды, сама того не осознавая. Откровенность ее эмоций обезоруживает, лишает возможности защищаться. Не могу ничего предъявить, не за что выставить счет, сам добивался подобной реакции.
Выплеснуть эмоции. Успокоиться. Это нужно как никогда.
Секс оказался бы беспроигрышным вариантом, но из-за Ти, доступно лишь мысленное изнасилование каждой клетки сознания. Гребаное обещание связывает по рукам. Не намерен переступать через ее доверие, идя на поводу собственных инстинктов.
Желание находится дома все стремительнее падает. Сидеть на месте представляется чем-то нереальным, не в моем состоянии.
Терпение на исходе. Сделки с самим собой больше не актуальны. Жажда скорее достигнуть цели, прекратить уже выигранную войну, остановить этот фарс, переполняет. Осталось немного. Только эта мысль удерживает от необдуманных поступков. Она, и воспитанная годами самодисциплина. И даже они проигрывают в такой опасной близости с персональным искушением. Не стоит рисковать всем ради экспериментов с собственной выдержкой. Нужно убраться отсюда. Успокоить возбуждение.
Открываю глаза, обвожу взглядом комнату. Глубокое дыхание замедляет бешеный пульс, мысль в голове формируется на удивление быстро.
Всего три минуты и повседневный прикид заменяют спортивки с ярко красной боксеркой. Наушники в уши, звук на полную мощность. Голос солиста отдается в сознании, перекаты музыки усиливают адреналин, текущий по венам. Соединяются с ним, взрывая все внутри жаждой движения.
Не знаю, как долго бегу по ночным кварталам Сан Диего, мышцы на пределе, горят от напряжения, но прекращать физическое истязание отнюдь не хочется. Боль в теле с лихвой перетягивает внимание от ненужных размышлений. В голове образуется вакуум, нет места фантазиям. Ничего лишнего.
Сам не понимаю, как оказываюсь у школы. Видимо срабатывает мышечная память, но это не важно. Не теперь, когда стены здания напоминают о разговоре, отодвинутом присутствием Ти. Итон.
Одним своим существованием этот урод раздражает. Его способность прятаться мешает осуществлению обещанной расправы. Словно назойливая муха, которую никак не удается прихлопнуть.
Хочется верить, подобные эмоции вызваны его вниманием к Теи, но реальность бескомпромиссно заявляет о себе. Интуиция требует копать глубже. Неосторожные фразы лишь подтверждают подозрения.
'Визитная карточка'. Понял ли он, что сказал лишнее? Судя по реакции, понял.
Такие нюансы известны лишь своим. Не исключаю возможность слива информации, но зачем кому-то откровенничать с Итоном? Если только он не в теме.
Рождающиеся предположения ставят в тупик, оставляют ощущение ошибки, слишком много вопросов. Почему я не знаю о нем? Почему о нем ничего не слышала Кери, что в принципе нереально, окажись он тем, за кого жаждет быть принятым?
Слишком очевидные оговорки, своевременные ошибки. Все это настораживает. Нужно кончать с неоднозначностями. Особенно сейчас, когда на кону стоит такое дело, и малейшая ошибка способна привести к неутешительным последствиям.
Самое время получить ответы. Рассеять налет неизвестности. Всего один звонок, и его жизнь запестрит грязными подробностями.
Решение прогуляться с Ти оказывается как нельзя кстати. Машина все так же стоит на стоянке школы, дожидается меня, и я с удовольствием устраиваюсь на водительском месте. Тело приятно покалывает от прекращения физической нагрузки. Откидываюсь на сидение, позволяю себе расслабиться и только тогда набираю заветный номер. Ответа приходится ждать больше минуты, но я настойчив.
– Так напористо умеешь звонить только ты, Эйден, – наконец раздается голос Кери вместо приветствия.
– Не рада меня слышать? – усмехаюсь от нелепости вопроса.
– Ну что ты, милый, – ее чуть хрипловатый, словно после сна, голос завораживает. – А ты нетерпелив.
– Есть такое, – нет смысла спорить с правдой. – У тебя ведь что-то для меня есть?
Кери намеренно затягивает с ответом, дразнит, но это ничуть не раздражает. Если кто и способен сделать невозможное, так это она. Не знаю откуда Кер добывает информацию, но она еще ни разу меня не подвела, и за одно это готов смотреть сквозь пальцы на ее прихоти.
– Ты во мне сомневаешься, Эйд? – наконец усмехается девушка. – Наши планы в силе?
– Конечно, буду через полчаса.
На том конце раздается лишь довольный смешок и Кер отключается. Один поворот ключа, и машина наполняется приятным звуком работающего мотора. Еду не спеша, не взирая на собственное желание разогнаться на полную. Ни к чему привлекать к себе внимание копов столь глупым поступком.
Предвкушение от скорой возможности узнать ответы заметно улучшает настроение, наполняет каким-то спокойствием. Импульсивность уходит, освобождая место холодной расчетливости. Гашу эмоции, связанные с Итоном, они лишь мешают, не позволяют оценить голые факты без какой-либо предвзятости. До Кери добираюсь окончательно взяв под контроль собственные рефлексы.
С удовольствием отмечаю, что она уже собралась, осталось лишь мне сменить прикид.
– Поедешь в этом? – словно читает мои мысли Кери, сверкая улыбкой. – Довольно сексуально, но, боюсь, портье не оценит.
– Я прошмыгну незаметно, пока он будет любоваться тобой, – поддерживаю шутку, не сводя заинтересованного взгляда с девушки. Поражаюсь ее способности меняться в зависимости от ситуации.
Ее глаза, аккуратно выделенные черной подводкой, сверкают озорством. С губ не сходит лукавой улыбки. Ни малейшего сходства с той роковой красавицей, что передавала мне папку под мостом, даже мысли не возникает, что эта хрупкая девушка с дикой скоростью гоняет по заброшенным районам на собственном байке. Нет ни малейшего нюанса, способного скомпрометировать ее изысканный образ, созданный для общественности.
Насыщенно синее платье с длинными рукавами и скромным декольте очерчивает фигуру, спускается волнами от талии до самого пола. Волосы собраны в сложную прическу, открывают шею и уши, позволяют оценить брильянты моей спутницы. Ни намека на пошлость, однако взгляд отвести все равно сложно, практически невозможно.
И все же для меня Кери не идет ни в какое сравнение с Ти.
Выкидываю ненужные мысли из головы, не стоит думать о ней сейчас.
– Костюм в комнате, – возвращает меня в реальность Кери, кивая в нужном направлении.
Переодевание занимает пять минут. Черный костюм с белоснежной рубашкой сидят как влитые. Ничего удивительного, ведь совсем недавно он был сшит на заказ и оставлен до нужного момента. Брильянтовые запонки завершают картину, хаос на голове приходится сглаживать, убрав отросшие волосы в хвост.
– Тебе идет, – нотки восхищения в глазах Кер оставляют равнодушным. Приятно, но не более.
Нет времени на лишние любезности. Пора появиться перед публикой, заставить увидеть нужную картину, гадать о наших отношениях. Время от времени напоминать общественности о нашей теплой многолетней дружбе, порядком утомляет, но иначе никак. Такие жертвы позволяют показываться вместе в нужных для дела местах, не вызывая лишнего внимания.
К ресторану подъезжаем уже за полночь. Услужливый официант провожает к забронированному столику и оставляет нас на время, чтоб определиться с заказом. Незаметно оцениваю публику, кажется, соревнующуюся в собственном богатстве. Повышающую чувство значимости, утверждаясь за счет мнимого великолепия места, доступного далеко не каждому. Застывшая оценка всего и вся в их глазах слишком скоро утомляет, больше не вызывает того интереса, что испытал оказавшись в столь блистательном обществе впервые.
Возможно, деньги не приносят счастья, но, безусловно, позволяют править миром. Открывают все двери, дарят возможность перенестись в мир самообмана, где ты являешься властителем судеб. Ослепляют вседозволенностью, забыв поведать о том, что ступив в этот мир, становишься его рабом. Зависимым. И невозможно выбраться оттуда, не обожествив все самое жесткое, грязное в себе.
Все это больше не интересует. К собственному удовольствию, давно поборол соблазн кичиться богатством, что позволяет с насмешкой наблюдать за остальными. Внушительные суммы на счетах, открытых на левое имя, приятно греют душу, постоянно пополняются сорванными кушами, но не заставляют трепетать.
– Вы определились с заказом? – возвращает в реальность из раздумий наш официант на сегодня.
С уважительной улыбкой смотрит на нас, готов записать любое желание. Кидаю насмешливый взгляд на меню, так и оставшееся нетронутым. Не интересно, что нам могут предложить, заказываю то, что действительно хочу, не заботясь о возможном отсутствии данного блюда.
Кери не уступает мне в конкретности своих желаний. Знает, чего хочет. Десять минут общения с официантом, еще пятнадцать, за которые стол пополняется выбранными деликатесами, и мы, наконец, остаемся в относительном одиночестве.
– Так что ты узнала? – интересуюсь, делая глоток красного вина.
С куда большим удовольствием пригубил бы виски, но этикет не позволяет употребить его с мясом. Поддерживание собственного имиджа порой утомляет.
– Ты о том брюнетистом мальчике? – приподнимает бровь Кери, откусывая кусочек сочной клубники. – Хотя какой он мальчик…
Фраза воспринимается не сразу, задвинутая неожиданной вспышкой воспоминания, где Теа ест эту же красную ягоду. У нее это выглядит не так эффектно, но куда более соблазнительно.
– Что ты хочешь этим сказать? – откидываюсь на спинку стула, поигрывая бокалом с игристым напитком в руках. Переливы оттенков завораживают своей изящностью.
– Например то, что ему двадцать шесть? – невинно улыбается Кер.
Смотрит с нотками торжества в глазах, наслаждается произведенным эффектом. Тем, что заставила отвлечься от напитка, всецело привлекла внимание, что мало кому удается.
– Забавно, не находишь? – продолжает Кери, чуть наклоняясь над столом и с лукавой улыбкой делает глоток своего напитка.
Не назову это забавным, но интересным определенно. Мысль о том, как он умудрился выдать себя за восемнадцатилетнего, отпадает сразу. Возможности людей в наше время безграничны, а вот зачем ему это – вопрос достойный рассмотрения. Так тщательно создаваемая Итоном мозаика, подбрасываемые им пазлы, дающие вид на неубедительную для меня картину, разлетаются, порождая новые вопросы. Попытка, дышащая успехом, терпит фиаско.
– Он ведь не отсюда? – уточняю давно пришедшую на ум мысль.
– Если ты имеешь в виду Сан Диего, то да, не отсюда.
Не смотря на неоднозначность ситуации, не могу не оценить собственной интуиции. Лучше ломать удобные варианты из-за одной незначительной детали, чем отметать все не вписывающееся в твою теорию и идти по ложному следу.
– Кто он?
Вопрос заставляет девушку поморщиться. Недовольство, тесно переплетенное со жгучим интересом в ее взгляде, до боли знакомо. Не оставляет Итону возможности скрыться, только не теперь.
– По официальным данным он нам неинтересен, – наконец пожимает плечом Кер, отвлекая от преждевременного ликования, – он даже не в Сан Диего. Сейчас Итон Фрин находится в Новом Орлеане и преподает юриспруденцию в местном колледже. Человек он замкнутый, выезжает из города редко. Ни семьи, ни детей, ни даже любовницы. Со средним финансовым положением.
– Видимо, все средства на приобретение Бугатти потратил, – усмехаюсь, откидываясь на спинку стула. Вопреки внешней расслабленности внутри напряжен, анализирую каждую деталь. – Ну а теперь поведай неофициальную версию.
– А вот тут практически полный ноль, – удивляет меня Кер. – Хотя кое-что есть. Как думаешь, где он засветился за последних два года?
– Теряюсь в догадках, – улыбаюсь, предоставляя девушке насладиться собственной интригой.
– В Нью-Йорке, Вашингтоне, Майями и Лос-Анджелесе, – с наслаждением перечисляет Кери названия городов, пробуждающие одну интересную мысль.
– Города, где произошли последние кражи крупных драгоценностей? – насмешливо приподнимаю бровь, сложив руки на груди. – Какое интересное совпадение, однако.
– Именно.
Забавно получается. Все это лишь подтверждает причастность Итона к моему миру, но кое-что не дает покоя.
Не тороплюсь делать выводы, пустым взглядом смотрю в сторону, в то время как мозг анализирует услышанное. Врожденная интуиция не дает покоя, не позволяет согласиться с такой идеально слаженной картиной, что рисуется со слов девушки.
– Коп или вор? – наконец задаю интересующий вопрос, и получаю лишь подтверждение собственных догадок. Итон не прост.
– Вот это меня и завораживает, – в голосе Кер отчетливо проскальзывают восхищенные нотки хищницы, нашедшей достойную жертву. Это порождает предвкушающую улыбку. – Он не из наших, и мои друзья из органов так же понятия о нем не имеют.
Горящий азартом взгляд Кер не оставляет сомнений, она не на шутку заинтересовалась странной личностью парня, что мне на руку. Ее гончий инстинкт, от которого невозможно скрыться несчастному, своей неосторожностью привлекшему столь ненужное внимание, дает о себе знать. Мрачное предвкушение, сокрытое невинным взглядом, выдает далеко идущие планы. Ни секунды сомнения, Кери определилась с жертвой, включилась в игру, забыв предупредить Итона об одной из ведущих ролей в ней. Готова в очередной раз вытянуть на поверхность все тайны, самые глубокие, сокровенные мысли, подпитывая собственное любопытство, и после, насытившись вдоволь, уничтожив эмоциональный фон, оставив на его месте пустую оболочку, равнодушно уйти, не обернувшись на прощание.
Темное торжество от этого осознания наполняет все внутри, приносит эмоциональный кайф, сравнимый с тем, что испытываю, держа в руках очередной камень.
Разжигаю азарт, словно невзначай брошенными фразами, дополняю ее информацию тонкими нюансами. Проколами парня, которые тот так обдуманно совершил.
– Он знает, кто я, – говорю, когда мы покидаем ресторан, возвращаемся домой, чтоб, наконец, избавиться от давящего костюма.
Кери заинтересованно смотрит, молча ожидает продолжения.
– Заявил, что у меня слишком яркая визитная карточка, – ухмыляюсь оплошности, сыгравшей против него. – Проверь, не сливает ли ему кто из наших инфу.
– Проверю, – растягивает гласные, словно пробуя слово на вкус, Кери.
Следует за мной в комнату, скользит взглядом по телу. Настроение на подъеме, душа пляшет что-то дикое, необузданное, темная часть меня просится на свободу. Молит о ночи правления, жаждет чего-то запретного.
С невозмутимым лицом, которое выдает усмешка в глазах, стягиваю пиджак, следом рубашку, позволяю Кер оценить фактуру собственного тела. Не спешу одевать боксерку, освобождаясь от брюк. Ее горящий взгляд питает непомерное тщеславие.
– Ты меня дразнишь, Эйди? – мурлычет девушка, приблизившись вплотную.
Проводит ноготком от шеи вдоль груди, пресса, спускается ниже. Ни на мгновение не отводит глаз, словно война выдержки, дуэль взглядов, в которой не останется победителя.
Наклоняюсь к чуть приоткрытым губам, обхватывая рукой ее шею, заставляю выше поднять голову.
– Забудь, – выдыхаю ей в губы, наслаждаюсь ноткой разочарования, промелькнувшей во взгляде. – Я уже занят.
Кери усмехается мне в губы, отступает на шаг, признает собственное поражение.
– Передай ей мои соболезнования, – искренность голоса не оставляет сомнений в правдивости слов.
Ее проницательность порой бесит. Готов спорить, она понятия не имеет, кем заняты мои мысли и все же так точно передала пожелание.
'Ей сочувствуют даже посторонние, те, кто знает тебя лучше других', – насмехается внутренний голос всю дорогу до клуба. Не желает заткнуться, предлагает оставить Тею в покое и предаться привычной жизни без рамок. Вот только я не согласен с подобным раскладом, а потому посылаю свое Я в такие дали, что оно все же затыкается.
Привычная атмосфера хаоса в ночном заведении, куда даже в спортивном виде попадаю без каких либо проблем, что вызывает возмущение толпы, томящейся в очереди, жаждущей оказаться внутри, не мешает сосредоточиться. Громкая музыка, зовущая танцевать, сейчас обиженно проходит мимо.
– Ты поднял шумиху на улице, – усмехается Рик, знакомый бармен, без подсказки наливая двойной виски, стоит мне оказаться у барной стойки.
– Переживут. Кай здесь?
– На нижнем, – кивает парень.
– Ну бывай тогда, – поднимаю бокал словно в тосте и, усмехнувшись, покидаю первый этаж клуба.
Пришедшая днем смс-ка о том, что у нас возможны проблемы, заставляет обвести взглядом куда более интересную публику цокольного этажа в поисках друга. Нахожу его довольно быстро и целенаправленно спускаюсь, у самого основания лестницы сталкиваясь с кем-то.
– С-сука, – выдыхаю от ощутимого, словно тот был намеренным, толчка.
– Ну что ж ты так грубо со старым другом, – усмехается знакомый голос, вызывая на лице какую-то демоническую улыбку.
Кажется, не так давно жаждал выплеснуть эмоции? Тело мгновенно наполняется смесью адреналина и возбуждения. Кулаки колит от желания встречи с посторонним телом.
– Итон, – с какой-то безрассудной радостью произношу имя того, кого так хотел встретить вне стен школы. – Какая оплошность с моей стороны, что ж я такой невежливый.
Кажется, он хочет что-то ответить, да только мне не интересно. Хоровод желаний, терзающих своей недоступностью с нашей первой встречи, вырывается на свободу, почувствовав привкус скорой расправы. Наношу удар сразу в солнышко, вкладываю в него столько эмоций, скольких не удостаивались даже самые способные любовницы, выкладывающиеся на полную на моей кровати.
– Вставай, – усмехаюсь, разминая шею.
Тело само принимает верную стойку. Словно вместе со мной дерутся все мои демоны, решившие разрядиться подобным развлечением. Не вижу себя со стороны, но чувствую, в глазах пожар из смешанных эмоций.
Парень приходит в себя за считанные секунды, не спешит бросаться в ответный удар, выжидает, что более чем громко заявляет о его подготовке. Так куда интересней. Люблю достойных противников. Словно кобры кружим вокруг, не спуская взгляда друг с друга, в его глазах горит то же предвкушение, что у меня. Мир вокруг не существует. Люди не мешают, расступаются, дарят пространство для маневров. Оглушающая агрессивная музыка придает изюминки, как ничто гармонично вписывается в летающие волны взаимной антипатии.
– Ты жаждал меня видеть, – делает выпад брюнет, усмехаясь. Успеваю увернуться, нанося ответный удар, который, впрочем, не достигает цели. – Я к твоим услугам.
– Что ж раньше-то не появился? – приподнимаю бровь, блокируя удар. Резкий хук снизу заставляет Итона отступить на шаг.
Не даю отдышаться, наношу очередной удар. Скорость увеличивается, вкладываемая сила поражает даже меня. Не ощущаю ответных ударов, хотя не сомневаюсь, тело будет саднить уже утром, но сейчас дикий адреналин глушит чувствительность. Его профессионализм сталкивается с моим. Не подзаборная драка, а грязный бой с хорошо продуманными связками. Процесс затягивает, увлекает остротой ощущения, каждый, достигнувший цели, удар вызывает удовлетворение. Пот скатывается по телу, костяшки содраны у обоих, но нет желания прервать долгожданную встречу.
Словно по молчаливому уговору не трогаем лица, ни к чему лишние вопросы посторонних, и, что куда досадней, учителей в школе. Это только наше дело.
Делаю подсечку, и брюнет принимает горизонтальное положение, утягивает меня следом. Сложно занять лидирующую позицию, когда сталкиваются два равных соперника. Его опыт борется с моей яростью, которая не ослепляет, позволяет разуму присутствовать в поединке. Неимоверным усилием сажусь сверху, придавив локтем шею и в очередной раз бью так, что сбиваю дыхание.
– Не знаю, что ты забыл рядом с Ти, – шепчу ему на ухо, наклонившись совсем близко, – но непременно выясню. Не смей к ней приближаться.
– Предупреждаешь? – усмехается Итон, чуть хриплым от сдавленного горла голосом.
– Угрожаю. В следующий раз я буду не один, а ты, сука, живым не уйдешь.
– Эй, Эйд, вы что тут творите?! На улице разбирайтесь.
Окрик хозяина клуба заставляет убрать руку и подняться. Уже получил желаемое, нет смысла ссорить с Джоном.
– Ну что ты, Джон, какие разборки, так, приходили к общему знаменателю, – усмехаюсь, слизывая кровь с костяшки. – Ты бы проверял, кого твои парни в клуб пускают.
Замечание остается без ответа, но блеснувший огонек во взгляде мужчины четко обозначил, что раз это говорю я, он проверит.
Клокочущие чувства внутри начинают успокаиваться, испытываю странное облегчение, словно сбросил ношу со спины. Больше не вижу Итона, наслаждаюсь очередной порцией виски.
Уже возвращаясь домой, осознаю, что и Кая не встретил, что несколько напрягает. Хрен с ним, завтра разберусь.
Стараюсь ступать как можно тише. Мышцы начинают побаливать, передавая привет от Итона, радует, что и его будут болеть не меньше. Впервые за долгое время заменяю душ ванной, позволяю телу расслабиться, а затем привожу в тонус ледяной водой.
На боку заметен грозящий разрастись синяк, но мне плевать. Покидаю ванну в одном полотенце на бедрах и удивленно замираю на месте, встретившись с карими глазами.
Довольная улыбка, не покидающая весь вечер, трансформируется в куда более радостную и… нежную? Да, пожалуй, это подходящее слово. Не могу отвести взгляда от растрепанной после сна Теи. В штанах и майке на лямках с Винни Пухом по центру она выглядит до невозможного милой. Длинные волосы собраны в пучок на голове, а глаза с тревогой скользят по моему телу, которое напрягается в приятном ликующем ожидании. В пару шагов преодолеваю расстояние между нами, обнимаю, едва касаясь талии. Не позволяю отвезти взгляда и задаю вопрос, появившийся, как только увидел ее.
– Значит ли твое появление в моей комнате, Теа, что ты решилась?
Глава 14.
– Значит ли твое появление в моей комнате, Теа, что ты решилась?
Вопрос проходит мимо сознания, прикованного к синякам на теле брата. Комната сужается до одного человека, вся вселенная сужается до него, всецело поглощая внимание. В душе плещется паника, несоразмерная с причиненным Эйду ущербом. Запускает свои корни в самую глубь, прочно обосновываясь. Настолько гиперболизирована, что даже я понимаю это, но не могу успокоить себя. Не сейчас, когда такое красивое тело Эйдена украшают кровоподтеки.
Сбитые костяшки перекрывают кислород, словно чувствую каждый удар на себе.
Лихорадочные мысли скачут, не позволяя уцепиться хоть за одну. Душу наполняет жгучая ненависть, пугающая в своих масштабах, к тому, кто посмел сделать с ним это.
Аккуратно, боясь причинить лишнюю боль, провожу дрожащими кончиками пальцев по синеватой окружности на боку. Прикосновение к голой коже, сравнимо с легким ударом тока, вызывает мурашки по всему телу.
– Больно?
– Когда ты касаешься, нет.
Эйд говорит тихо, на грани шепота, словно боится растревожить мои и без того растрепанные чувства. Едва ощутимо приподнимает подбородок, приковывая к себе взглядом. Ищет что-то в моих глазах. Так глубоко, словно способен заглянуть в душу. Ощущение беспомощности, полной открытости пугает своей силой.
– Нужно найти лекарство, – шепчу, словно в тумане. Не до конца вникаю в собственные слова, но тело все равно реагирует. – Подожди меня.
Словно в трансе спускаюсь на кухню.
'Найти мазь и обезболивающее', – единственная мысль, проникающая сквозь вакуум встревоженного мозга. Никак не могу побороть дрожь напряжения. Не понимаю природу волнения. Видеть брата после драки не впервой, так почему именно сейчас больно от его боли?
– Спокойней, Теа, – шепчу, приложив руку ко лбу.
Опустившись на колени, перебираю лекарства в ящичке в поисках нужного. Монотонное действие немного успокаивает, ослабляет сдавивший грудную клетку узел. Наблюдаю за собой будто со стороны, за руками, педантично складывающими ненужные баночки обратно. Так несвойственно мне, что оставляет ощущение абсурда.
Возвращаться в комнату отчего-то страшно. В нерешительности гипнотизирую закрытую дверь. Может, он уже заснул? Может и не ждет моей помощи, а может вообще ушел, как делает всякий раз, стоит задеть его тщательно оберегаемый мир.
