Текст книги "Forbidden Sweetness (СИ)"

Автор книги: Atlanta

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Спасибо за совет, но я все же оставлю все как есть. Зачем ты следишь за мной?

Нет, я не страдаю манией величия, но столь частые встречи наталкивают на определенные выводы. Он неспроста крутится рядом.

– Могу задать тебе тот же вопрос, Теа, – мое удивление вызывает у него усмешку, – ты следишь за мной?

– Переводишь стрелки? Что, ничего более умного придумать не успел?

– Не вижу смысла изощряться в остроумии с таким милым ребенком. Иди домой, принцесска, а то брат начнет волноваться.

– Итон, не нужно мне указывать, ясно? Не нравится моя компания, встань и покинь этот утес. В противном случае сиди и терпи присутствие на нем милого ребенка. И куда ты все время смотришь?

Вопрос заставляет его вздрогнуть, это настораживает. Что я такого спросила? Перевожу взгляд в ту сторону, куда он смотрел всего секунду назад и пораженно замираю. Он смотрит на мой дом? За наш короткий диалог Итон десятки раз посмотрел в его сторону. Красивый вид, значит. Да?

– Какого черта?

– О, ты умеешь ругаться? Какие еще таланты скрыты в тебе?

Наигранное удивление меня не обманывает. Чутко улавливаю в его голосе нотки раздражения. Мне бы остановиться. Не стоит злить незнакомца, когда находишься с ним наедине, но подозрение побеждает чувство самосохранения. Забываю о тормозах.

– Зачем ты следишь за моим домом?

Может он маньяк какой, а я тут сижу с ним и злю? Мурашки проходят по телу. Это совсем не забавно. В моей внезапной подозрительности виноват Эйд. Поцелуй до сих пор заставляет нервничать и это сказывается на восприятии окружающих. Может я себя зря накручиваю?

Итон смотрит на меня удивленно. В глазах настолько искреннее недоумение, что невольно задумываюсь о правильности своих выводов.

– Меня поражает твоя способность подмечать детали и не уметь их правильно истолковать.

Нечего ответить. У меня нет никаких фактов, подтверждающих мою правоту. Если бы не собственное сомнение, я бы парировала его слова, но сомнение присутствует. Мне остается смотреть, как он, оглянувшись еще раз в сторону моего дома, быстро встает и собирается уйти.

– Там стоит моя машина, Теа. В следующий раз вместо того, чтобы строить неверные предположения, прояви внимательность.

И в самом деле недалеко от дома виднеется белое пятно. Его машина. Становится неловко и стыдно за свои мысли. Хочу извиниться, но уже не перед кем. Ушел.

Пожалуй, мне тоже не стоит оставаться. Хватит размышлять, лучше просто поговорить с Эйденом. У брата своя, непонятная мне логика, а значит я все равно не приду к чему-то верному, стараясь разгадать его мотивы.

Тело охватывает непонятная энергия. Я успокоилась. Готова к разговору.

Глубокий вдох и вперед.

Дом встречает тишиной. Свет выключен, что не мешает мне мгновенно приблизиться к заветной двери. Отчего-то страшно, и это чувство нервирует.

С каких пор я стала бояться? Сам факт этого смешон. Как можно из-за поцелуя начать бояться человека, который за всю жизнь ни разу не обидел? В очередной раз стыдно за свою реакцию. Это все стресс и нервы. Уверена, стоит мне увидеть Эйда, и он успокоит. Он всегда успокаивает.

Эта мысль вызывает теплую улыбку, однако руки все равно начинают дрожать. Словно со стороны наблюдаю, как кулак делает первый, едва уловимый удар в дверь и нерешительно замирает.

В ответ тишина. Нет ни малейшего звука. Неужели понял, что это я, и не хочет разговаривать? Еще один удар и снова тишина. Нет, я не могу так просто уйти, не после того, как набиралась храбрости.

Нужно просто войти, пока решительность не покинула. Чувствую себя Алисой, попавшей в кроличью нору, настолько ирреальное чувство происходящего.

Обычно я вхожу без стука, так зачем менять традиции? Уверена, Эйда бы развеселила моя нерешительность. Вот только мне сейчас не до смеха.

Оказавшись в комнате, понимаю, что она пуста. Пожалуй, верхом глупости было предположить, что он прячется за дверью и молчит. Молодец Теа, ты превзошла саму себя.

Спальня пропитана Эйдом. Каждый сантиметр отражает переменчивый характер хозяина, и на этот раз я не скольжу по комнате мимолетным взглядом. Осматриваю ее долго и внимательно, не упуская ни одной детали. Словно что-то из его вещей способно дать мне ответ, за которым я пришла. Внимание привлекает моя фотография в рамке, уютно устроившаяся на полке. Я здесь счастливая в объятиях Эйда. Только сейчас отмечаю с какой нежностью он смотрит на меня. Словно на любимого ребенка.

Перевожу взгляд на остальные мелочи на полке, с удивлением отмечая, что он хранит ракушку, которую я достала из океана и торжественно вручила ему. Тут даже есть цветок в горшке, который я подарила в шутку в ответ на подаренный мне набор инструментов. Эйд терпеть не может такие цветы, и все же хранит. Наверно, в этом нет ничего необычного, но с учетом последних событий каждый его вздох кажется странным. Видится в ином свете и это нужно исправлять. Не уйду пока не поговорю с ним. Дождусь в его комнате, ведь он должен скоро вернуться. Ведь должен? Эйд не станет бросать меня одну в таком состоянии, кто угодно, но только не он. Значит скоро придет.

Осматривать комнату надоедает, здесь все так же, как и всякий раз когда я сюда заглядывала, остальное – мое воспаленное сознание. Отойдя от полок натыкаюсь на постель. Только сейчас понимаю, насколько сильно я устала. До жути хочется прилечь, но остаток недоверия не дает мне это сделать.

Что если Эйд не правильно расценит мои действия? С другой стороны, я просто полежу, пока он не придет. Такой вариант вполне приемлем. Никто не собирается здесь засыпать. Я просто подожду.

Стоит голове коснуться мягкой подушки и вся та энергия, что бурлила во мне, начинает испаряться. Прилагаю неимоверные усилия чтобы не закрыть глаза, но все безрезультатно. С каждой новой минутой все сильнее не понимаю, почему не могу заснуть здесь. В полусонном состоянии любые доводы кажутся глупыми, надуманными. Пережитое волнение дает о себе знать. Сознание еще на поверхности, старается уловить малейший звук, но это ненадолго.

Все же проигрываю себе и проваливаюсь в чуткий сон. Однако стоит почувствовать чужое касание, я из него выныриваю, не до конца осознавая происходящее. Эйд ничего не говорит, не будит, просто прижимает к себе.

Становится уютно, напряжение отпускает, страхи проходят. Я словно только этого и ждала. Объятия такие же как раньше, Эйд не позволяет себе ничего, что заставило бы усомниться в его братских чувствах. Может тот поцелуй простое недоразумение?

Хочу в это верить.

Прижимаюсь чуть сильнее, чувствуя надежную защиту родных объятий. Сон вновь напоминает о себе, и я не в силах сопротивляться.

'Завтра поговорим', – бьется в мозгу последняя мысль, прежде чем я отрубаюсь, уткнувшись носом в подушку, пахнущую братом.

Глава 6. Давай поговорим.

В жизни каждого человека наступают такие мгновения, которые хочется заморозить и эгоистично наслаждаться ими, пока тошно не станет. За всю жизнь у меня их было достаточно, но конкретно этот особенный. Сама ночь особенная. Поворотная. До безумия приятно чувствовать сопящую Тею под боком. Чувствовать, как после всего она как и прежде прижимается ко мне, даже во сне признавая во мне защиту. Хочу остаться в этом моменте надолго. Не навсегда. Нет, а именно надолго, ведь если правильно разыграть наш разговор, таких ночей будет много. И даже лучше.

Ее пребывание в моей комнате ничуть не удивляет. Ждал подобного. Стресс, раздумья и проветривание мыслей на ночном воздухе. Она бы не продержалась долго. А вот то, что почувствовав мои объятия, придвинулась ближе, удивило. Неужели даже после поцелуя не чувствует опасности? Глупо.

Ти еще не осознает, что каждый неосознанный шаг мне на встречу губит ее прежнюю реальность. Перечеркивает все, что было раньше. И с каждым таким шагом мне становится все сложнее контролировать себя. Даже сейчас, прекрасно помня, что через сорок минут должен быть у Кая, схожу с ума от ее запаха. Руки сами сжимают ее чуть сильнее. Жаль конечно, что не могу встретить с ней утро, но ничего не поделать. Импульсивно трусь носом о ее макушку, мгновенно возбуждаясь.

Черт. Лучше отодвинуться. Еще не время для таких откровений. Впереди как минимум месяц тихой незаметной битвы, прежде чем Теа примет тот формат моих чувств, который я собираюсь дать. Но это стоит того. Она сама многого стоит.

По телу разливается возбуждение, но не то примитивное, что было минуту назад, а азартное. Возбуждение от предстоящей игры, правила которой диктую я. Так тихо, как только умею, покидаю кровать. Уходить не хочется совсем, ведь следующая ночевка в одной постели будет не скоро. Только не после нашего разговора. Не могу держать себя в руках и, наклонившись, легонько касаюсь ее приоткрытых губ. Глаза тут же распахиваются, с легким недоумением глядя на меня. Медленно в них появляется осознанность, и Ти вздрагивает, отскакивая от меня.

– Эйд?

В глазах вновь зарождается та же паника, что и вчера.

– Мне нужно уйти раньше. Я заберу тебя после школы.

Не даю ей ничего ответить, только не сейчас. У меня нет времени выяснять отношения, а судя по ее лицу именно это Ти и намерена сделать. Что ж, прости, сестренка, я немного занят, но вечером…

Уже выходя из дома, слышу мамин голос вдогонку. Что-то о завтраке. Как же бесит ее чрезмерная опека. Я все понимаю, но где чувство меры? Она вообще не понимает, что я парень, и ее щенячьи нежности мне не нужны? Я для нее все еще маленький мальчик. Аж смешно становится.

Знала бы ты какой я 'маленький'.

Дорога до Кая занимает не больше двадцати минут. В салоне разносятся басы очередной рок-группы, в голове миллион мыслей, а на пассажирском сидении все так же лежит тонкая зеленая папка с переданной Кери информацией. Пожалуй, стоит предложить ей участие в следующем деле не только информатором.

Поворачиваю на улицу друга и с легким раздражением понимаю, что этот блондин меня встречает. Ну прям как пассию, блядь. Я что, сам типа дорогу бы отыскать не смог? В дом, где бываю чаще собственного? Три 'ха'.

– Дома не сидится?

Несмотря на раздражение, являющееся частым гостем по утрам, довольно дружелюбно жму другу руку.

– Опаздываешь, Эйд.

– Я приехал? Приехал. Так что будь другом, отвали.

– Что, утро добрым не бывает?

Его ехидная улыбка, как ни странно поднимает настроение. Типичный Кай. Наверняка знай этот мудак, из чьих объятий меня выдернул, улыбался бы еще шире. Скотина, но друг хороший.

– Оно было бы добрым, если бы мне не пришлось сейчас видеть твою довольную рожу. В дом пустишь или на улице постоим?

– Заманчивая мысль. Оставить бы тебя здесь, да не выгодно это. Кофе?

Не дожидаясь ответа, Кай направляется в сторону кухни. Не вижу смысла следовать за ним. Все равно сейчас приготовит две чашки и вернется в зал. Лучше удостою вниманием папочку. Что тут у нас. Досье, досье, досье… нахрена оно мне? Я этого Дениэла Клосса лучше него самого знаю. Так, что дальше…

– Нашел что-то интересное?

– Пока нет, хотя… – глаз цепляется за нужную строчку. Вот оно. – Завтра он будет весь день в западном районе. С пяти до восьми у них презентация новой разработки, затем банкет.

Глоток обжигающе горячего кофе и все внимание вновь устремляется к тексту.

– Еще даты?

Кай словно читает мои мысли. Завтра рано. Нам нужно пару дней. Полистав пару страниц, понимаю, что ничего лучше в ближайшем будущем не предвидится.

– Даты есть, но ничего, что дает гарантию его пребывания в том или ином месте. Может сорваться.

– Думаешь, успеем?

– Если вечером… но я должен поговорить с Теей.

Воспоминания о малышке разливаются теплой волной по всему телу. Периодами Ти вызывает во мне абсолютно противоречащие дуг другу эмоции, и единственная неизменная среди них – это нежность, что до сих пор меня безмерно удивляет. А ведь я был уверен раньше, что это чувство у меня атрофировано.

– Эйд, твоя Теа может подождать до завтра.

В голосе друга явно слышно раздражение. Смотрю на него в упор, хотя сам прекрасно понимаю, что он прав. Такой шанс упустить нельзя. Но и с Ти поговорить нужно. Жестоко будет снова оставить ее без ответов. Зная ее характер, готов спорить, Теа решит, что я ее избегаю, а этого я допускать не собираюсь. Незачем причинять ей лишнюю боль.

Да и какого хрена я должен делать выбор, спрашивается?

– Я отвезу Ти домой, поговорю и приеду.

– Если мы хоть что-то не успеем, о завтрашнем дне можешь забыть, усек?

Теперь Кай не просто раздражен, он злиться. Похуй. Все равно сделаю по-своему. Однако уважение к другу дает о себе знать. Это не тот человек, на чье мнение я класть хотел, необходимо найти компромисс.

– Давай составим план сейчас? Это сэкономит нам пару часов вечером и их я и потрачу на Тею.

– Ты что, не заметил, что мы не в полном составе?

– Вот вечером, пока меня не будет, и разберешь уже готовый план с остальными. Ну?

– Черт с тобой.

Ничего другого я и не ждал, в конце концов, добиваться своего любыми путями мой принцип. Стараюсь полностью сосредоточиться на диалоге с Каем, учесть малейшие нюансы, но мысли постоянно ускользаю к Ти. Кажется, физически ощущаю ее рядом.

Твою мать, так нельзя. Этот разговор важен, я не имею права отвлекаться сейчас. Ответственность мне присуща, как бы странно это ни звучало. И именно она сейчас матами в моем сознании напоминает о важности момента.

Собираю крупицы терпения и углубляюсь в суть обсуждения. Теа подождет. У нас еще будет время. Так много, как она захочет.

Незаметно потираю виски, и на несколько часов забываю обо всем кроме дела.

Наконец в голове все разложено по полочкам. Мы закончили. Стоит перевести взгляд на часы, понимаю, что если потороплюсь, успею к школьному обеду. Эта мысль еще больше поднимает настроение. Махнув другу на прощание, на полной скорости несусь к своей девочке. Не знаю кто из нас больше жаждет этой встречи, но понимаю, что у самого внутри что-то приятно дрожит от предвкушения. Хочется притронуться к ней.

Теа вполне ожидаемо обнаруживается в столовой. Не замечаю, как замираю посреди зала, любуясь ей. Остальных не существует, в поле зрения лишь она. Моя невинная девочка. Сердце переполняется нежностью. Я заворожен, околдован ее хрупкой красотой. Знала бы Ти какую власть надо мной имеет, поразилась. Когда-нибудь я ей об этом расскажу, когда она сможет правильно оценить столь важный для меня дар. Кто-то случайно задевает меня за плечо, и я словно выхожу из транса, возвращаясь в реальность, где кроме нас есть еще люди. И только теперь замечаю, что Теа за столиком не одна.

Дикая ревность жалит каждую частичку тела, стоит увидеть, как пристально она смотрит на своего соседа. Кто это, черт возьми?! Физически невыносимо видеть с ней другого, руки сжимаются в кулаки так сильно, что белеют костяшки. В душе диким ураганом поднимается ярость, стоит услышать ее смех, предназначенный не мне.

Какого черта?! Так быстро отошла от потрясения? Вновь задумалась о других? Черта с два. Только со мной и ни как иначе.

Невидимая сила тянут к столику. Не замечаю, как отодвигаю стул и присоединяюсь к этой парочке.

Реакция Ти злит еще сильнее. С каких пор она стала молчать при виде меня? Что, закончился повод для веселья?

Награждаю рядом сидящего брюнета мрачным взглядом, запоминая каждую деталь. Мы с тобой еще встретимся, уебок. Один на один.

– Эйд? Что ты тут делаешь?

А голос-то слегка напряжен. Почувствовала угрозу? Правильно. В следующий раз, маленькая моя, подумаешь, стоит ли садиться обедать с посторонним парнем.

– Учусь.

– Я не это имела…

Затихает под злым взглядом. Так-то лучше. Меня не интересуют оправдания.

– Кто это?

– Итон.

Зря. Зря она села именно с ним. На это имя после ее признаний у меня стойкая аллергия. Желание встретиться с ним в темном переулке становится практически неконтролируемым.

– Убирайся, Итон, – голос угрожающе ласков, в то время как взгляд четко дает понять, я найду его позже.

– С чего это?

– С того, что я так сказал.

– А ты мне собственно кто, чтоб указывать?

– Итон!

Теа вновь привлекает внимание. Поворачиваюсь к ней и попадаю под умоляющий взгляд. Защищать его вздумала, значит?

– Итон, уйди, пожалуйста.

От ее умоляющего тона начинают ходить желваки. Какого хрена она так его просит?! И видимо ее труды не напрасны. Обернувшись, успеваю заметить лишь удаляющуюся спину. Неужто Ти и впрямь верит, что я дам ему так просто уйти? В гробу я видал ее заботу о других.

– Эй, урод.

Спина Итона напрягается. Он замирает, но не поворачивается.

– Если еще хоть раз увижу рядом с Ти, целым не уйдешь, усек?

Намеренно нарываюсь на драку. Иного выбора, кроме как повестись, у Итона нет, иначе выставит себя перед всеми трусом. Тело напрягается в предвкушении. Глаза блестят, а на лице расползается зловещий оскал.

Итон стоит в нерешительности пару секунд, но все же поворачивается. Как предсказуемо. Никто не рискнет своей репутацией, не ответив на прямое оскорбление.

Все замирают в ожидании развлечения. Тишина в столовой звенящая, однако ее нарушает звук телефона. С удивлением понимаю, что стоит Итону увидеть, кто звонит, и он, показав средний палец, снова разворачивается к выходу. Я его убью нахрен!

Резко поднимаюсь следом, но уйти не дают руки вцепившиеся в мою. Сразу осознаю, что это Ти, и успеваю мгновенно подавить инстинктивное желание оттолкнуть помеху.

– Теа, убери руки.

– Эйд, давай поговорим.

Поговорим? А знаешь, пожалуй ты права. Давай поговорим. А этого мудака я позже достану.

– Пошли.

Без слов едем вплоть до самого дома. Выйдя из машины, помогаю выйти нервничающей Ти, но вместо того, чтобы направиться к дому, веду ее на качели во дворе. Мне нужен свежий воздух.

Теа как всегда чувствует мое настроение и просто садиться, начиная медленно раскачиваться. Обычно стараюсь не курить при ней, но сейчас не в силах побороть искушение. Малышка и слова не говорит, лишь неодобрительно смотрит на сигарету во рту. Под этим взглядом жажда никотина гаснет. Последняя затяжка и почти целая сигарета летит на асфальт.

– О чем ты хочешь поговорить, Теа?

– Не нужно бить Итона, в столовой не было свободных мест, и я предложила сесть рядом.

Зачем? Мать твою, Теа, ну зачем ты мне снова о нем говоришь? Наивная моя дурочка, что бы ты сейчас ни сказала, я все равно этого урода уничтожу. Сам не смогу, значит помогут.

– Это все?

– Нет… Эйд…

Секунд пять любуюсь ее растерянным лицом. Подбирает слова?

– Я не кусаюсь Ти, уж кому-кому, но тебе меня бояться не нужно.

– Я не боюсь, просто не понимаю.

– Чего?

– Тебя, Эйд. Что с тобой? Ты ведешь себя странно.

– Странно?

Даже так? Не отвратительно, не ужасно, а просто странно? Из последних сил давлю грозящую проявиться улыбку и сажусь на корточки перед сестрой, переплетая наши руки. Она не отводит глаз от моих.

– Зачем ты меня поцеловал?

– Я люблю тебя, Теа.

– Я то…

– Нет, Ти, – перебиваю, не в силах выслушивать ее признания в сестринской любви, – я люблю тебя как девушку.

– Но…

Слов нет. Просто в упор смотрит на меня, стараясь осмыслить услышанное. Чувствую, как руки в моих сжимаются сильнее, причиняя легкий дискомфорт. Ногти впиваются в кожу. Скорей всего останутся следы.

– Послушай меня, хорошо?

Стараюсь говорить так мягко, как умею. Ти кивает, не отводя от меня своих кристальных глаз.

– Не нужно бояться, я не стану ни к чему принуждать, просто не хочу обманывать, понимаешь? – механический кивок, но вижу, что ни черта она не понимает. – Я люблю тебя не как сестру, Теа, хочу целовать тебя, находиться рядом, но не как с сестрой. Ты мне нужна рядом, как любимая девушка и никак иначе.

– Но Эйд, это неправиль..

– Неправильно? – бесит это слово. Кто, черт возьми, имеет право указывать остальным, что правильно, а что нет? Кто вообще установил эти бредовые незримые законы?!

Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Понимаю что подло, но нужно сыграть свою партию правильно. Главное не напугать ее.

– Теа, а кто сказал, что это неправильно? Откуда ты это знаешь? Почему ты не осуждаешь любовь геев, а мою любовь решила осудить?

– Я не осуждаю, Эйд.

– Осуждаешь, малышка, я же вижу. У тебя на лице все написано.

Поднимаюсь с корточек, отпуская ее руки. Под пристальным взглядом беру новую сигарету. Как же просто с ненужными тебе поклонницами, с ними можно не притворяться. Неужели Ти всерьез считает, что я счастлив от такой любви? В гробу я вообще само это чувство видал, но раз оно есть, ничего не попишешь.

– Тебе нет смысла бояться, я к тебе больше не притронусь, – намеренно безэмоциональный тон заставляет ее поморщиться. Убираю руки в карманы джинс, зажав сигарету в зубах. – Но и братом я тебе больше не буду.

– Как?

– Либо ты со мной как девушка, либо никак, – равнодушно пожимаю плечами, глядя на наручные часы. Пожалуй, я успею к началу сбора и смогу прогнать план еще раз. – Выбор исключительно за тобой.

– Но, Эйден, ты же мой брат. Это не честно.

– Ты сама захотела поговорить, Ти, и услышала правду, так что не стоит меня обвинять в нечестности. Нет, ты не переживай, я тебя буду защищать как и раньше, но не больше.

Молчит. Бросаю окурок и поворачиваюсь к машине. На душе хреново, но иначе нельзя. Пусть думает, что имеет право выбора, так будет проще обоим.

– Эйден, стой.

Попалась. Спиной чувствую, что она приближается. Старается повернуть меня. Прячу улыбку, чтобы предстать перед ней без неуместных для нее эмоций. Слезы в ее глазах сжимают сердце в кулак, но не говорю и слова.

– Пожалуйста, не надо так. Пожалуйста, Эйд.

Крепко сжимает мои руки, кусая нижнюю губу.

– Теа, скажи, – освобождаю одну кисть и нежно провожу по ее щеке, стирая слезинку, – ты можешь перестать меня любить?

– Нет.

– Вот и я не могу. Я ведь не просто так захотел влюбиться именно в тебя, понимаешь? Я пойму если ты не захочешь больше общаться и приму любой твой выбор, – наглая ложь, но ей об этом знать не стоит. – Но если я нужен тебе…

– Нужен, Эйд. Не уходи, пожалуйста.

– … если я нужен тебе, то придется решить, готова ли ты дать мне больше, чем отношения сестры и брата.

– Но, Эйден!

Похоже не один я хочу получить то, что мне нужно. Судя по ее глазам, она намерена бороться за прошлое. Удачи.

Хмыкнув собственным мыслям, резко наклоняюсь к ней и целую. Не реагирую на легкое сопротивление, прижимая сильнее к себе. Привкус ее слез на губах совсем не портит удовольствия. Я настойчив, и Ти наконец перестает бороться, замирая в объятиях. Но мне этого мало. Я хочу ответа. Хочу настоящего поцелуя. Долгого. С языком.

– Ответь мне, – выдыхаю не отстраняясь от нее. Не сбавляя напора. – Или отпусти.

Замирает, стараясь понять, что значат мои последние слова, смотрит на меня в упор, ища отгадку. Судорожный вздох, закрывает глаза и подается навстречу.

Значит решила, что навсегда прошу отпустить? Глупая.

Углубляю поцелуй, касаясь ее языка своим. По телу проходит дрожь, вжимаю податливое тело в себя еще сильнее. Стоим так бесконечно долго, с каждой новой секундой усиливая напор губ. Ти на секунду открывает глаза, и успеваю заметить, как сильно они затуманены. Она же еще совсем неопытна. Ее руки, перебирающие мои волосы на затылке, громче всяких слов кричат о том, что она перестала воспринимать кого целует, а просто наслаждается новыми ощущениями. Я добился того, чего хотел. Теперь, как бы она не хотела, будет подсознательно возвращаться в это мгновение. Гадать, так же приятно со мной другим, как ей сейчас. Любое мое касание будет восприниматься иначе. Тактильная память бесценна. И ее тело и губы будут помнить мои касания.

Отстраняюсь, стоит услышать стон мне в губы. Заковываю лицо в свои руки.

– Только так, Теа, и только со мной. Понимаешь меня?

– Эйд?

– Я больше не прикоснусь сам, но и никто другой не прикоснется, понимаешь? Хорошо меня послушай, золотко, посмеешь поцеловать другого, обнять или еще что-то, и я убью его.

Целую в нос и ухожу. Даже не оборачиваясь, знаю, что она так и стоит во дворе, не спуская с меня глаз. Чувствую ее взгляд.

Все по плану. Все как и должно быть. Прости сестренка, у тебя нет выбора. Я слишком хорошо тебя знаю. Механизм запущен, игра началась.

Глава 7.

Никогда и ничего нельзя получить, просто желая этого. Неопровержимая истина, против которой не попрешь. Каждое, даже малейшее достижение, требует твоих усилий. Нельзя достичь вершин, сидя на диване и придаваясь пустым фантазиям о них.

Порой кажется, что осознание этого живет во мне с рождения. Пропитало всю мою сущность, приучило бороться за свою жизнь. Самому делать ее такой, какой я ее вижу и хочу видеть.

Лицемерие мне чуждо, а потому за свои достижения я благодарен лишь себе. Отмазки остальных о важности правильного воспитания – бред. Как иначе объяснить, что у правильных набожных родителей рождаются будущие маньяки. Порой я думаю, что этот изъян дается младенцу с рождения. Как бы ты не крутил, но твоя жизнь предрешена заранее, тебе лишь остается решать, как ты будешь относиться к происходящему.

Никогда не терпел роли жертвы, а потому еще в детстве выбрал роль палача. Возможно, мой мозг повернут, а умозаключения достойны пристального внимания специалистов психических клиник, но я не задумываясь предпочту место того самого маньяка, нежели его жертвы.

Никогда не мечтал стать героем. В чем прелесть умереть, но знать, что о тебе скажут хорошее после? Уж лучше жить и наслаждаться своей вседозволенностью, выстраивать реальность на собственных принципах. Стирать границы, делать то, что заставляет каждый мускул дрожать от удовольствия. И похрен на мнение других.

Кто они такие, чтоб слушать их? Чем они заслужили право указывать тебе на ошибки? Ничем. Но мы так боимся осуждения, что готовы прикрываться незримыми правилами, лишь бы плыть по течению в своей скучной ежедневной рутине, что мы называем жизнью.

Никто не замечает, что то, что действительно может разбавить твою жизнь острыми ощущениями, как правило, запретно. Наказуемо. И от того, пожалуй, в несколько раз соблазнительней.

У каждого есть свой затаенный грех. Тот, который они скрывают ото всех и зачастую от себя самого, стыдясь. И тут опять возникает вопрос о том, как ты воспримешь его. Станешь стыдиться, стараться избавиться, отрицать или же…

Или же примешь и будешь наслаждаться. Я принял. В тот самый момент, как только понял, что самое больше удовольствие получаю от совершения возмущающих остальных поступков, решил, что это мое.

И видимо судьба оказалась довольна моим принятием, раз все время сталкивала с теми, кто сильнее раскрывал во мне бунтующую натуру, раскрывал возможности, открывал глаза на лежащие на поверхности перспективы. Просто протяни руку и возьми.

Я был благодарным учеником и впитывал каждую крупицу знания других. Сознательно шел на риск, заряжаясь адреналином от собственной дерзости. Вскоре мое увлечение превратилось в игру. Я на себе ощутил суть слов о прелести самого процесса, в равной степени с достигнутыми впоследствии целями.

Каждое новое дело с каждым разом становилось все сложнее. Я испытывал себя. Испытывал свои возможности и наконец понял, что если ты сам не ставишь себе рамок, то границ не существует. Ты можешь все.

Вчерашний вечер в очередной раз стал тому доказательством. Не смотря на нехватку времени, мы сделали это. Результат получен, в теле до сих пор бушует шальная доза адреналина вперемешку с возбуждением. Сидеть на месте тошно. Трясет, как после первого прыжка с парашютом.

По иронии возвращаюсь домой в то же время, что и ушел тогда, после разговора. Не думал, что возможно так соскучиться за каких-то два дня, но я дико скучаю по Тее. Хочется ее увидеть, оценить масштабы последствия нашего диалога.

Нахожу ее на кухне с отсутствующим выражением на лице и яблоком в руке. С первого взгляда понимаю, что малышка далеко в своих мыслях и совсем не реагирует на окружающую обстановку. И о чем же она думает интересно?

Хочу обнять, но всплывшее обещание не позволяет сделать этого. Нужно держаться. Именно сейчас стоит вспомнить о том, как достигаются мечты. В моем случае труд не столько физический, сколько моральный. Не стоит об этом забывать.

Сажусь напротив, не сводя с нее пристального взгляда. Ти все так же не видит меня, задумчиво кусая яблоко, что посылает тысячу ассоциаций в воспаленное сознание.

Гребаный извращенец, ты когда-нибудь успокоишься?

В ответ на мысли в голове всплывает наш последний поцелуй. То, как она облизывает губы от яблочного сока, завораживает. Чувствую себя коброй гипнотизируемой звуками флейты. И Теа сейчас мой заклинатель. Во рту скапливается слюна, которую приходится глотать.

Сейчас как никогда эта девочка является для меня сильнейшим искушением. Нужно отвлечься, не отходить от роли.

За неимением лучших вариантов включаю звук телевизора громче. Говорят обо мне. Пусть даже сами об этом не знают, но продолжают комментировать мое мастерство, гадая, кто я. Приятно. На губах вновь появляется самодовольная улыбка, а по телу ползут мурашки от одного воспоминания о вчерашнем деле. Осталось только продать камень, но это уже не мои заботы.

– Что в известии об ограблении Дениэла Клосса тебя так веселит?

Никак Теа очнулась от своих раздумий. Интересно, что она скажет, если узнает о хобби горячо любимого брата?

– Например то, что у него из под носа утянули жемчужину его коллекции?

– И что в этом хорошего, Эйд?

В глазах нет осуждения, лишь любопытство. Ей интересна моя точка зрения? Ну надо же, неужто моя правильная девочка не такая и правильная?

– А что в этом трагичного, Теа? – приподнимаю насмешливо бровь и, наклонившись, кусаю ее яблоко. – Он не обеднел, зато заносчивость поубавит.

– Ты говоришь так, словно у тебя к нему личная неприязнь, а ведь вы даже не знакомы.

– Сколько уверенности, Ти, а ведь ты не можешь знать этого наверняка, – копирую ее тон.

Достаточно разговоров, как бы сильно мне не хотелось остаться, помню о своей игре. Не стоит дарить малышке надежду на возобновление прежних отношений.

Не меняя выражения лица, поднимаюсь и направляюсь на выход. В голове лишь похотливые мысли, как всегда после очередного дела, а значит необходимо от них избавляться самым действенным методом.

– Ты куда?

В голосе Ти отчетливо скользят тоскливые нотки. Сказывается нехватка общения? Ожидаемо.

– Гулять.

– Но ведь ты только пришел.

– И что?

– Мы не виделись два дня, и ты даже не хочешь хоть небного побыть рядом?

Обида в голосе задевает. Знала бы ты, как я этого хочу, не задавала бы столь глупого вопроса, но в нашей игре о желаниях придется забыть на время.

– Теа, – поворачиваюсь к ней, сталкиваясь с упрямым выражением. Прости, Ти, у тебя не выйдет вернуть прошлого, как бы ты не старалась, – ты помнишь мои условия?

– Но, Эйд! Мы теперь даже разговаривать не будем?

– Отчего же, по моему мы вполне мило поговорили, не находишь?