Текст книги "Ничего хорошего на том краю далекой Галактики (СИ)"

Автор книги: Ashatry

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Тогда зачем ему беспокоиться о том, что к нему совершенно не относится? А Галактике все равно, кто или что ей правит.

========== Goretober 4.10 Пытки. Westworld!AU, 374 слова, Кайло/Рей ==========

Комментарий к Goretober 4.10 Пытки. Westworld!AU, 374 слова, Кайло/Рей

По мотивам раскура Jonathan Livingston Seagull

Света в амбар попадало немного: через щели в потолке и через раскрытые двери. В редких лучах золотились пылинки. Пахло сеном, старым деревом, пылью – лошадьми почти не пахло. Кайло стоял, сунув большие пальцы за пояс, и смотрел на Рей. Она сидела на полу: подол платья изгваздан в земле, руки связаны за спиной, а на лице застыло гневное, непримиримое выражение.

Немногие доступные ему инструменты были разложены рядом: кольт, нож и устрашающего вида ржавая пила. Пила была скорее частью декора – Кайло не настолько выжил из ума, чтобы пытаться перепилить титановые кости. Он выбрал нож.

Когда он вонзил его в живот Рей, она издала сдавленный звук: «х-ха!» – и дернулась. Все ее тело напряглось, когда ее мягкая плоть объяла лезвие. Кайло вонзил его не слишком глубоко, наблюдая, как часто дышит Рей, как выступает испарина на ее лбу. Медленным, сочным движением, Кайло вынул нож, и Рей обмякла, тяжело дыша. На ее голубом платье расплывалось пятно, кажущееся в сумраке амбара скорее фиолетовым, чем красным.

– Ты расскажешь мне все, – сказал Кайло. – Все, что знаешь о Лабиринте. И не надейся на быструю смерть. Ты, – он неосознанно выделил это слово, – не умрёшь.

– Я ничего не знаю! – ответила Рей. Ее голос, поначалу тихий, почти как шепот, к концу фразы поднялся до крика.

– Ты привела меня сюда, следуя какой-то программе. Следуя Лабиринту, – Кайло указал ей в лицо ножом. – И я хочу знать, что это такое.

Алая капля сорвалась с кончика лезвия и упала Рей на щеку.

Рей моргнула.

– Я ничего не знаю.

Кайло наклонился, и тень от шляпы упала на его лицо. Рей наблюдала за ним, задрав голову. Ее глаза расширились. Кончик ножа уткнулся ей в щеку.

– Лабиринт.

– Пошел ты! – выплюнула Рей, и нож оставил на ее лице длинный тонкий алый росчерк.

Кайло схватил ее за шею и приблизил свое лицо к ее.

– Говори. Или я сниму с тебя скальп!

– Я ничего тебе не скажу! – процедила Рей. – Можешь делать что угодно. Он спасет меня.

– Спасет тебя? – Кайло усмехнулся. – И кто же тебя спасет? Твой олух Дэмерон?

– Бен спасет меня! – выкрикнула Рей в ярости. – Он придет за мной и прострелит твою башку!

Лицо Кайло окаменело. Он разжал руку и выпрямился, молча глядя на Рей, и, наконец, его лицо расколола улыбка, сухая и уродливая. Он смотрел на Рей сверху вниз и улыбался.

– Нет, – сказал Кайло. – Бен не придет.

========== Goretober 9.10 Стежки, шрамы и 10.10 Хирургическое вмешательство, 519 слов, Рей ==========

Комментарий к Goretober 9.10 Стежки, шрамы и 10.10 Хирургическое вмешательство, 519 слов, Рей

Я: вот, щас будет гортябрь, буду писать каждый день

Жизнь: ага, обязательно

Итог: даже первая неделя не закончена

(ｰ ｰ;)

Рей пробуждалась несколько раз, и снова впадала в вязкие видения. Во рту все пересохло, но то, что она могла почувствовать, было отвратительным на вкус – словно ее рот промыли чем-то горьким. Когда она, наконец, пришла в себя и смогла сфокусировать взгляд на единственном, что видела – огромной трубе, выглядывающей из тьмы, слабо подсвеченной синеватым светом – сонливость почти отступила. Вместо нее пришла пока еще слабая боль в животе и тянущее ощущение в руке, там, где была рана.

Рей села, оглядываясь. Она лежала на старой кровати с проржавевшими металлическими поручнями на затянутом пластиком тонком матрасе. Вокруг царил сумрак, рассеиваемый светом тусклых ламп каких-то приборов. По обе стороны от нее тоже были кровати – одни пустые, на других кто-то лежал – Рей тяжело было рассмотреть в темноте. На одной из пустых кроватей были темные пятна.

Рей замутило. Что-то ныло в животе, но она не могла понять, что. Голова все еще соображала с трудом. Первым делом, Рей осмотрела свою руку: порез на ней, оставленный

(когтем)

ранее, был аккуратно зашит: белые стежки соединяли уже поджившие края раны. Вряд ли обошлось без бакты, но неплохо было бы еще бакта-пластырем сверху прикрыть.

Ничего. Ненадолго хватит, а потом она выберется отсюда… Откуда?

Рей тяжело сглотнула – слюны почти не было, шершавый сухой язык шевелился во рту, как что-то инородное, не принадлежащее ей. Боль в животе не уходила, а лишь усиливалась. Здоровой рукой Рей задрала тунику, жесткую и в бурых пятнах от засохшей крови, и тупо уставилась на шрам поперек своего живота. Аккуратные белые стежки поверх уже зажившей, сросшейся раны. Прямо над тем местом, где у нее болело.

Рей почувствовала, что ей не хватает воздуха. Так странно, ведь еще минуту назад его было полно. Она хватала воздух ртом, дыша мелко и часто, а ее глаза скользили вдоль шрама – вперед и назад. Что там? Разве ее ранили в живот? Кто залатал ее?

… Залатал ли?

Тупая боль на месте – что там, печень? Или поджелудочная? Рей не знала. Оглядевшись еще раз, напрягая зрение, она смогла рассмотреть в полутьме стеклянные баки, отражавшие свет тускло вспыхивающих ламп. Рей не могла увидеть, что в них, но она уже поняла. У нее закружилась голова, и Рей схватилась за поручни, силясь остаться в вертикальном положении. Ей показалось, что вокруг темнеет, но постепенно помрачение отступило.

Ее подобрали торговцы органами. И определенно успели что-то забрать. Нужно выбираться отсюда, пока она не лишилась еще чего-нибудь. С трудом спустив ноги на пол, Рей подождала, пока пройдет дурнота. Боль усиливалась, а это значило, что чем бы ее ни накачали, его действие проходит. И чем яснее будет ее ум, тем сильнее боль. Надо было спешить, пока боль не стала невыносимой.

Покачиваясь, Рей встала на ноги и двинулась вдоль ряда кроватей. Она могла положиться лишь на Силу. Ее оружие исчезло – еще на звездном разрушиетеле или раньше? – и она не помнила, когда. Не знала, где находится, это планета или корабль. Единственной мыслью, зацепившейся за ее сознание, была мысль о том, чтобы найти выход.

(и уничтожить любого, кто встанет у тебя на пути)

Это была чужая мысль. Холодная, склизкая, как что-то мерзкое и живое, проползшее в ночи в твою теплую постель, чтобы согреться.

Рей не отмела ее. У нее не было сил, и сейчас ей была нужна любая поддержка. Даже

(его)

такая.

========== Goretober 28.10 Голод, истощение, 739 слов, Рей ==========

Как же есть хочется!

Рей в очередной раз перетряхивает все тайники в слабой надежде, что могла пропустить что-то. Песок скребется в стены ее дома, ветер завывает. Джакку стучится внутрь, просит впустить ее, хочет заполнить собой маленький шагоход, поглотить его.

Пусто, также как и в желудке Рей. Последний паек она съела… когда? Да, должно быть незадолго до начала осенних ветров. Рука ноет и чешется, и Рей глядит на нее с ненавистью. Все просто: рука сломана – работать не можешь – пайки и медикаменты не получаешь – кость срастается медленнее – работать не можешь. Замкнутый круг.

Ей снится еда, которую она видела только на голограммах. Еда странная на вкус, и проснувшись, Рей обнаруживает, что обслюнявила и изжевала край одеяла и прикусила губу во сне.

Как хочется есть.

Ветры воют – такая вот на Джакку осень, пыльные бури на протяжении нескольких недель. Не настолько сильные, чтобы мешать работать, но достаточно надоедливые, забивающие песок в самые мелкие щели. Механизмы ломаются, их нужно чинить. Жаль, Рей не может починить собственную руку.

За день она собирает едва ли треть своей обычной нормы, и все это – мусор, даже по местным меркам. Слабость накатывает, голова кружится. Живот кажется прилип к позвоночнику, глаза глубоко запали, а ребра можно пересчитать, сыграть на них, как на ксилофоне. Может быть, когда бури закончатся, кто-нибудь найдет ее тело? Если сумеет войти в шагоход.

Рей думает о том, не выторговать ли у Ункара паек в долг, но отметает эту мысль. Влезать в долги к кролуту – последнее дело. Буквально последнее, потом можно будет не надеяться рассчитаться, Ункар умеет загонять в угол и раздувать проценты, так что все его дела станут ее делами.

Даже если она получит этот паек, то любой отнимет – что она сможет сделать со сломанной рукой?

Значит сначала нужно починить руку, а уже потом достать еду. Рей пытается выменять немного бакты на свои личные вещи, но ничего не получается – бакта здесь на вес золота. Песок метет, и когда Рей идет по рынку, ей приходится кутаться в тряпки с ног до головы и поплотнее затягивать ремешок гогглов, чтобы песок не забивался под них.

Свист настигает ее, когда Рей почти достигает конца торговых рядов. Ясный, громкий, перебивающий даже шум полотнищ на ветру. Рей оборачивается скорее по наитию, чем потому, что решила, что свист обращен к ней. Незнакомец, так же плотно укутанный одеждой, как и она, манит ее пальцем. За его спиной палатка с опущенным тентом – от песка.

От голода Рей соображает совсем туго, но все же идет. В палатке может случиться все, что угодно. Ее могут убить, и она не сможет отбиться, могут отнять последнее. Но у Рей теплится надежда, что ей могут дать работу, и она идет, еле передвигая ноги, а линия горизонта качается перед глазами в такт шагам.

В палатке Рей наконец может снять гогглы и скинуть капюшон. Там сумрачно, и воздух спертый, все прорехи затянуты, все отдушины закрыты. Рей может рассмотреть столы, с наваленными на них запчастями, ящики, прижимающие края тента, чтобы не подняло ветром. Поманивший Рей незнакомец стоит там. Должно быть, он один из перекупщиков – они иногда появляются тут, пытаются составить конкуренцию Ункару. Мало у кого получается.

– Ищешь работу? – спрашивает незнакомец.

Он тоже снимает капюшон, и Рей видит, что у него красная кожа и странные отростки на подбородке. В остальном он похож на человека.

– Да, – хрипло отвечает Рей. – Я могу починить что-нибудь.

Незнакомец смеется и качает головой. Он кладет руку себе на пояс и говорит:

– Я предлагаю тебе другую работу.

Рей сразу понимает, о чем он, и ее первый порыв – уйти. Но ей даже стоять тяжело. Если она не съест что-нибудь, то следующий незнакомец сможет воспользоваться ее телом, даже не спрашивая и не предлагая ничего взамен.

– Сколько? – спрашивает Рей, и голос у нее звучит безжизненно.

Незнакомец показывает три оттопыренных пальца.

– Только потому, что ты красавица, – добавляет он. – Другой я бы дал вполовину меньше.

Рей все еще размышляет. Три пайка. Три дополнительных дня.

– Тебе всего лишь надо поработать ртом, – незнакомец смеется. – А все, что попадет в него – приятный бонус.

Рей кивает. Ветер швыряет песок в тент, и тот шуршит, осыпаясь вниз, и этот шорох кажется Рей оглушающим, а в палатке словно становится темнее.

***

Ветер стихает, когда она выходит наружу, но не доходит и до края торгового ряда. Ее выворачивает, и Рей прячется за ближайшей палаткой, падая на колени, пока ее желудок продолжает конвульсивно сжиматься, даже когда в нем уже ничего не остается. Наконец, Рей может поднять голову. Она брезгливо оттирает горстью песка запачканный край накидки и поднимается на ноги, здоровой рукой опираясь на посох. А потом сдвигает гогглы, вытирает набежавшие слезы и слизывает их с пальца.

========== Вестворлд!АУ, ООС, 358 слов, Кайло/Рей ==========

Комментарий к Вестворлд!АУ, ООС, 358 слов, Кайло/Рей

Было написано под впечатлением идеи Jonathan Livingston Seagull

Она ничуть не изменилась.

Прошла сквозь все эти годы, оставаясь такой же: стройной, прямой, поцелованной солнцем, с волосами, небрежно заплетенными в три пучка.

Кайло помнил эту прическу, запомнил ее раньше, чем все остальное, такой она была необычной. Сначала Хан хотел, чтобы ее волосы были распущены по плечам, и только часть прядей с висков были перехвачены сзади. Потом, кажется, они пробовали разные образы, тестировали разные поведенческие модели – Кайло не знал точно. Это был образ охотницы-проводника, она должна была вести гостей по сложному горному маршруту, и распущенные волосы ей были ни к чему. Люк посчитал, что такая прическа идет ей больше – и она осталась такой.

Платье – не то же самое, но точно такое же: бежевое, “выцветшее” от тяжелой работы под солнцем, остроносые запыленные сапоги выглядывали из-под обтрепанного подола, поясная сумка из выделанной кожи подчеркивала тонкую талию. Она укладывала покупки в седельные сумки – снова, и снова, каждый раз, когда поезд приходил на станцию. И если обратиться к ней, Кайло точно знал, что услышит:

“Я могу вам чем-то помочь?”

Время над ней было не властно – по крайней мере не в такой степени, как над Кайло и остальными. Благословлена забвением на веки вечные. Иногда Кайло ей завидовал.

Он часто наблюдал, как Хан тестирует ее, задает вопросы. Он следил, как медленно ее лицо наполнялось эмоциями и чувствами. Он помнил ее, обнаженной лежащую на блестящем металлическом столе с закрытыми глазами, словно она спала. Кайло тогда принес из гостиной плед и укрыл ее.

Люк потом объяснил ему, что ей не холодно. Что когда она спит, она не чувствует ничего.

А Кайло мечтал, как приедет в парк, и первый же сюжет, который он попробует – та горная прогулка. С ней.

Это было так давно. Его первый раз в парке – первый во всех отношениях: первая любовь, первый секс, первая бутылка виски, выпитая в одиночку. До того, как Кайло понял, что парк по сути своей – ложь в заманчивой обертке. Задолго до того, как Кайло понял, что так называемый реальный мир – ложь еще большая, притворяющаяся правдой. И никакой красивой обертки.

Теперь он снова здесь, и, возможно, если он снова окликнет ее, то услышит что-то иное, кроме вежливого вопроса. Кайло не хотел признавать это, но в глубине души он никогда не переставал надеяться.

========== Голубиная песнь – 1. Modern!AU, стеб, флафф, ООС, Бен Соло/Рей ==========

Комментарий к Голубиная песнь – 1. Modern!AU, стеб, флафф, ООС, Бен Соло/Рей

Первоначально я хотела сделать два сборника: для стебных и дарковых фиков. Но с первыми как-то не задалось, поэтому не будем плодить сущности, нехай сборник тоже будет общим.

А это – продолжение Человека-голубя XD (пока с детским рейтингом)

“Удивительный человек-голубь” – https://ficbook.net/readfic/4099712/20816701

Было самое начало октября, когда Рей вышла из дверей школы, неся с собой свои немногие вещи. Карьера учителя на замене закончилась очень быстро, но Рей об этом совершенно не жалела. Перед ней раскрывался удивительный мир возможностей: профессии продавца, официантки, консультанта и многих других. Все что угодно, что позволило бы оплачивать квартиру и не мучиться перспективой переезда в соседний штат. Да, не так уж и далеко, но Рей нравилось место, где она жила.

И когда прямо перед ней, едва не задавив ее и рыча мотором, затормозила навороченная Феррари Калифорния, Рей уже собралась было отправить водятла в пешее эротическое, но, к сожалению, узнала его.

– Привет, Рей, – сказал Бен Соло. – Как жизнь?

– Пять минут назад была неплохо, – ответила Рей. – Ты что тут делаешь?

– Мне нужна твоя помощь, – ответил Соло малость заискивающе. – Прокатимся?

– Нет, не прокатимся, – отрезала Рей. – Что тебе нужно?

– Послезавтра полнолуние, – без предисловий начал Бен. – А после-послезавтра у меня важная встреча, которую я не могу пропустить. Мне нужна твоя помощь. Серьезно, от этого зависит моя карьера.

– Ты за прошлый сеанс помощи еще денег не отдал, – ответила Рей. – И как ты узнал, где я работаю?

– Я умею искать людей, – уклончиво ответил Бен. – Пожалуйста. Давай я тебя до дома подкину, и мы обсудим нашу проблему.

– Твою проблему.

– Мою проблему, хорошо.

Рей вздохнула и дернула на себя дверцу. Усевшись на пассажирское сиденье, она пристегнулась и сумрачно заметила:

– Надеюсь, ты водишь не как придурок.

– Буду везти тебя, будто ты стеклянная, – пообещал Соло.

Обещание он сдержал, не лихачил. Рей сидела, сложив руки на груди и готовилась выслушать аргументы, которые бы заставили ее помочь Бену Соло. Как можно раскатывать на Феррари и торчать бывшей училке двести пятьдесят баксов? Он настолько жлоб?

– Я отдам деньги, – пообещал Бен. – За оба раза сразу.

– Это будет пятьсот баксов, – заметила Рей. – Впрочем, я только рада буду. Как раз хватит, чтобы за квартиру доплатить.

– Эта дыра стоит пятьсот баксов в месяц?!

– Эта дыра стоит семьсот, – сказала Рей с легкой обидой в голосе.

– Но это же дыра, – с искренним недоумением сказал Бен. – Если хочешь, я могу сдать тебе комнату… ну, не совсем сдать. За условные двести пятьдесят баксов в месяц, если ты понимаешь, о чем я. Там вся комната по площади как две твоих квартиры.

– Спасибо, но меня устраивает моя дыра, – процедила Рей. – А еще я могу передумать насчет помощи тебе.

Бен понял намек и замолчал. Остаток пути они проделали под тихое бормотание радио.

Когда машина остановилась у дома Рей, и она уже собралась вылезать, Бен сказал:

– Я заеду за тобой послезавтра в пять. У тебя ведь нет никаких планов?

– Нет, – неохотно ответила Рей, хотя ее так и подмывало сказать, что у нее вся неделя распланирована. К сожалению у нее в планах было лишь одно: ударными темпами искать новую работу. – А может ты мне аванс выплатишь?

– У меня нет наличных, – ответил Бен.

– Не беда, переведи мне на счет.

– Давай послезавтра, – предложил Бен.

– Жлобяра, – буркнула Рей, и прежде, чем Бен успел возразить, вылезла из машины и с удовольствием хлопнула дверью.

Бен не стал провожать ее взглядом – Феррари умчалась, так пронзительно взвизгнув шинами, что Рей поморщилась.

Оставалось убедить домовладелицу, что Рей точно принесет деньги через два дня.

***

Бен затормозил возле ее дома в пять – ни минутой позже. Рей ценила в людях пунктуальность, но, едва успев мысленно поставить Бену Соло плюсик, она тут же одумалась и постаралась подумать о чем-нибудь неприятном. Он ей должен. И он назвал ее квартиру дырой.

– Привет! – Бен лучезарно ей улыбнулся, и Рей вяло улыбнулась в ответ. – Все в порядке?

– Ага, в полном, – ответила Рей. – Так что насчет денег?

– Завтра, – ответил Бен.

– А аванс? Хотя я бы назвала это отсроченной оплатой за предыщую помощь.

– Завтра, – повторил Бен. – Сейчас я… не могу.

Рей покачала головой и села в машину.

Бен жил в престижном кондоминиуме с видом на тот самый парк, где они впервые повстречались. Что ж, это было логично – зачем ему летать по всему городу, если можно уединиться в зарослях ракитника где-нибудь в глубине и вволю покурлыкать? И Рей совсем не удивилась, когда выяснилось, что живет Бен на самом последнем этаже.

– Добро пожаловать! – сказал Бен, распахивая перед ней двери. Правда сначала он долго не мог попасть ключом в замочную скважину. – Это моя скромная обитель.

Рей прошла внутрь, с любопытством оглядывая скромную обитель, а Соло следовал за ней, как привязанный. Квартира была что надо – здоровенная светлая студия, разделенная на зоны: кухонную, гостиную, спальную. А еще там был второй этаж – туда вела лестница. А посредине стояло…

– Это гнездо? – спросила Рей.

– Это художественная инсталляция, – ответил Бен нервно.

– Но это гнездо, – возразила Рей. – У тебя совсем крыша поехала?

– Проводила бы ты как минимум сутки в месяц в голубиной шкуре – поняла бы, – огрызнулся Бен. – Это все инстинкты. Ну и… идея была неплохая.

– И что значит эта инсталляция? – спросила Рей.

– Тягу к уюту, – ответил Бен сухо. – Дом.

– Да? – усомнилась Рей. Снаружи гнездо выглядело не очень уютно – как груда острых веток. Подойдя ближе и заглянув внутрь, Рей увидела, что внутри гнездо не щетинилось ветками, которые были переплетены между собой, и было выстелено множеством ярких одеял и подушек.

– Внутри оно… выглядит приятнее, – сообщила Рей. – И даже не страшно, что ворочаясь во сне, ты случайно выколешь себе обо что-то глаз.

Бен просиял, будто получил лучший комплимент в своей жизни, и Рей отчего-то стало неловко. Она отошла от гнезда и двинулась по студии дальше, с любопытством оглядывась. Стены украшали картины, и Рей поинтересовалась:

– Это твои работы?

– Да, – ответил Бен, пристально следя за ней.

– Я не очень разбираюсь в абстрактном искусстве, – осторожно сказала Рей, нутром чуя, что Бен ждет от нее оценки. – Тут очень… приятные цвета.

Рей и впрямь совершенно не разбиралась в абстрактном искусстве. По ее мнению, искусству вполне хватало пейзажей, портретов и натюрмортов, даже если они изображали несуществующие места и несуществующих людей, а натюрморты были в духе постапокалиптической полуденной трапезы. Все эти кубизмы, дадаизмы и прочие -измы совершенно не трогали ее душу и казались, скажем прямо, какой-то халтурой. Но сообщать все это Бену Соло Рей посчитала излишним. Пятьсот баксов все-таки.

– Так, что будем делать? – спросила Рей, закончив осмотр.

– Ждать, – ответил Бен. – Полнолуние начнется в половине первого и…

– И зачем ты приехал за мной так рано? – Рей закатила глаза. – Заехал бы часов в десять.

– На всякий случай, – ответил Бен. – Вдруг расчеты ошибочные?

– И чем мы будем заниматься… – Рей взглянула на часы, – на протяжении пяти часов сорока пяти минут?

– Можем телек посмотреть, – предложил Бен.

– А плэйстейшена у тебя нет? – спросила Рей.

– Нет, – ответил Бен виновато.

– Ладно, НВО сойдет, – Рей махнула рукой.

– У меня нет подписки на НВО. По идеологической причине.

Рей не представляла ни одной идеологической причины, запрещающей оформлять подписку на НВО, но, опять таки, махнула на это рукой уже фигурально.

– Ладно, надеюсь Нетфликс достаточно идеологически верный?

– Да, – Бен кивнул. – Есть хочешь?

– С точностью могу сказать, что захочу, – ответила Рей.

– Тогда закажем пиццу.

– И еще какого-нибудь кофе получше, идет?

Пока Бен разбирался с заказом, Рей еще раз обошла студию, заглянув во все двери, выйдя постоять на балконе, откуда открывался потрясающий вид на город. Ей снова пришла в голову мысль о том, сколько это все может стоить.

Вот как можно жалеть денег, если у тебя их, очевидно, куры не клюют?

А вернувшись, Рей застала Бена уже частично без одежды.

– Что ты делаешь? – опешила Рей.

– Раздеваюсь, – пояснил Бен, вешая рубашку в шкаф и начиная расстегивать джинсы. – Не очень приятно, знаешь ли, когда новые части твоего тела начинают расти и утыкаются в одежду. Так что после первого раза я стараюсь раздеться заранее.

– Понятно, – Рей отвела взгляд. – Ты можешь хоть полотенце на себя намотать? Оно ведь не помешает?

– Не помешает, – ответил Бен.

Но за полотенцем он отправился только после того, как разоблачился полностью. А Рей упрямо не смотрела в его сторону.

Она включила телек, выбрала из списка сериалов тот, который еще не видела и развалилась на диване – кожаном и поскрипывающем. Может, выглядел он и круто, но сидеть на таком было неудобно. А летом к нему наверняка прилипаешь…

Словно в ответ на ее мысли, подошел Бен и плюхнулся на диван рядом с ней. Рей внимательно посмотрела на его голые ноги и спросила:

– Не прилипает?

– Я обычно не сижу на нем голышом, – признался Бен. – У меня был плед, но он в стирке.

Рей вздохнула и решила высказать все, что накопилось у нее на душе:

– Ты живешь в студии и гоняешь на Феррари, – заметила она. – И не можешь отдать мне пятьсот баксов?

– Квартиру оплачивает мама, – сознался Бен. – И Феррари тоже купила она.

– Вот оно что, – Рей почувствовала, как ее брови против ее воли уползают куда-то к линии волос. – Знаешь, тебе повезло, что я не твоя мама. Она очень щедрая женщина.

– Она поставила мне ультиматум, – сказал Бен. – Если у меня до конца года не выгорит с искусством, я должен буду найти нормальную работу. Понимаешь теперь, почему я так нервничаю?

– Ага, – сказала Рей. – Понимаю.

Вечер протекал незаметно, и за сериалами, даже несмотря на кофе (к счастью, Бен накинул халат, когда пошел забирать заказ, а ведь Рей с тайной надеждой ожидала, что он пойдет встречать курьера прямо в полотенце), Рей незаметно задремала. Проснулась она от того, что что-то жаркое прижалось к ней, а голос прошептал на ухо:

– Рей, началось!

– А? Что? – сонно спросила Рей, садясь на диване и протирая глаза.

Бен топтался рядом в своем голубином обличье, нервно курлыкая.

– Да ты спи, спи, – сказал он. – Я как-нибудь… только джинсы сними.

– Нет уж, – твердо ответила Рей. – Сделаем все как положено… на все двести пятьдесят баксов. Подожди, я скоро приду.

Она поплелась в ванную, растирая лицо. Так… значит, секс с получеловеком-полуголубем. Можем, умеем, практикуем.

Вымывшись и запахнувшись в халат Бена (второй. Всего их было три: темно-серый, темно-синий и черный), Рей вышла обратно. Студию заполнял полумрак, в котором беспокойно шаталась крылатая фигура, то и дело задевавшая предметы мебели своим хвостом.

– М-м-м… Бен? – позвала Рей. – А смазка у тебя есть?

– Да, – по голосу чувствовалось, что Бен смущен. – В тумбочке, возле кровати… Черт! Забыл совсем, нужно было сразу взять…

Рей направилась к кровати, но ее остановил оклик.

– Погоди! – воскликнул Бен. – Может без нее?

– Не стесняйся ты, это совершенно нормальное дело, – заверила его Рей. – И совершенно незаменимая в хозяйстве вещь, а не только в том смысле, в котором ты подумал.

– Просто у меня там… не только она, – обреченно выдохнул Бен. – Но и другие вещи.

– Я закрою один глаз, – предложила Рей. В самом деле, ну что такого она могла там увидеть. – Или там… цопэ?

– Что? – не понял Бен.

– Проехали, – ответила Рей.

Она выдвинула ящик.

– Другой, – подсказал Бен.

– Я поняла, – ответила Рей и выдвинула другой.

– Ну наручники, – сказала она миролюбиво, копаясь внутри. – Думаешь, в этом есть что-то необычное?

Бен снова нервно закурлыкал.

– А вот и она, – Рей достала смазку и задвинула ящик. – Ну, что?

– А мы можем сделать это в гнезде? – спросил Бен.

– Можем, – ответила Рей.

Перелезая через край гнезда, она несколько раз чувствительно укололась, но решила промолчать. Бен и так слишком нервничал, и это было очевидно, даже несмотря на то, что в голубином обличье он в целом вел себя очень странно.

В данный момент Бен обходил ее по кругу, неистово курлыкая и пытаясь раздуть грудь.

– Все в порядке? – спросила Рей.

– Да, – ответил Бен. – Просто, понимаешь, мне необходимо это сделать. Что-то внутри приказывает мне курлыкать, перед тем как…

– Понятно, – Рей вздохнула и прислонилась к краю гнезда. – Продолжай, я вся во внимании.

Она с любопытством наблюдала, как Бен сужает круги, подходя все ближе к гнезду.

– Я думала, что голуби спариваются только весной, – заметила Рей. – А сейчас осень!

– Не только, – возразил Бен.

Подойдя к гнезду, он взмахнул крыльями, от чего на столе разлетелись рекламные буклеты и упали и покатились пустые стаканчики из-под кофе, и элегантно вспрыгнул на край гнезда. На ногах у него были теплые махровые носки. Лицо Бена оказалось практически на одном уровне с лицом Рей, и от его слегка затуманенного и почти влюбленного взгляда Рей почувствовала себя жуть, как неудобно.

«Максимум неловкости!» – сообщил ей ее внутренний голос, и Рей немедленно его заткнула.

Протянув руку, она погладила Бена по волосам.

– Все нормально, – сказала она, обращаясь больше к самой себе, чем к нему. – Все в порядке.

И, хотя это совершенно не входило в ее мысленный «перечень оказываемых услуг», Рей обхватила лицо Бена ладонями и поцеловала его.

========== Голубиная песнь – 2. Нецензурная лексика ==========

В этот раз превращение произошло почти сразу – в отличие от их первого раза, когда Бен стал человеком ближе к концу. И снова Рей не заметила, как это произошло: только что ее окружал шатер из перьев, а вот уже две здоровенных руки удерживают ее за талию. В общем-то, это было даже лучше. Человеческими руками можно сделать гораздо больше, чем крыльями.

Как оказалось в гнезде было очень удобно сидеть, лежать и вообще существовать, и, когда поднялся вопрос, кто где будет спать, Рей пришла в голову мысль, что гнездо-то очень даже ничего. Но вслух она этого не сказала.

Бен предложил ей кровать, заверив, что при такой ширине они за ночь могут друг друга и не коснуться даже, и Рей согласилась. Правда утром проснулась от пищания будильника, прижатая к могучей груди Бена Соло. Но это ее почти не взволновало. Выпутавшись из-под чужой тяжелой руки, Рей поплелась в ванную умываться.

С утра Бен подбросил ее до дома. Они обменялись телефонами, несмотря на недовольство Рей: судя по всему, этот недооборотень планировал втянуть ее в эти сеансы целительного секса надолго. С другой стороны, двести пятьдесят баксов, конечно… которые пришлось отвоевывать.

– Так! А еще двести пятьдесят? – спросила Рей, когда пересчитала деньги, врученные ей Соло.

– У меня нет налички, – Бен с самым кротким видом развел руками.

– Не беда, я тебе продиктую номер счета, – процедила Рей. – Меня вышибут из дома, если я не заплачу!

– Ты всегда можешь остаться у меня, – предложил Бен.

– Нет, спасибо. Лучше отдай деньгами.

Бен принялся шарить по карманам и ящикам, и, в итоге, набрал двести пятьдесят мелочью. Рей пересчитала все, потом засунула получившуюся внушительную и сильно измятую пачку себе в карман и разрешила себя подвезти.

…А теперь Рей даже порадовалась его предусмотрительности – насчет телефонов. Потому что недобрая судьба вынудила ее позвонить Бену Соло почти сразу же, как она оказалась дома.

– Привет, ты далеко уехал? – спросила она, когда Бен ответил. – Просто, м-м-м, я подумала, что могла бы воспользоваться твоим предложением и снять у тебя комнату за… символическую плату.

– Тебя выставили что ли? – спросил Бен.

– Ага, – ответила Рей. – Оплату не принимают. И грозятся, – она обернулась, чтобы посмотреть, далеко ли отошла Маз Каната, – отправить все мои вещи на склад у черта на куличиках, а в накладную вписать мои данные и номер счета. Не понимаю, что произошло!

– Сейчас вернусь, – ответил Бен.

– Я тебя не отвлекаю? – запоздало опомнилась Рей.

– Нет, – ответил Бен, и, судя по голосу, он улыбался. – Привилегия свободного художника.

Рей закатила глаза, но ничего не ответила. Ей еще предстояло за короткий срок уложить все вещи.

– И вот еще что, – заметила она, когда Бен явился с видом спасителя. – Матрас для кровати – мой… и я не знаю, как мы его довезем.

Так что с вещами пришлось повозиться. Да еще Маз Каната пожелала присутствовать при выселении и своим ястребиным взором, усиленным линзами здоровенных очков, следила, не вынесет ли жилица что-нибудь лишнее. Наконец с вещами было покончено: после недолгой игры в тетрис в багажнике, им просто пришлось вызвать грузовое такси, на что ушла часть денег, заработанных Рей таким необычным способом. Хотя, почему необычным – не зря же проституток называли представительницами древнейшей профессии. Рей не знала, стоит ли ей уже начинать считать себя проституткой, с учетом того, что средняя проститутка и денег поднимает больше, и клиент у нее не один. А у Рей – один. Зато какой… с крыльями.