Текст книги "Гобелен (СИ)"

Автор книги: Arvensis5

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

А однажды утром сквозь верхнее отверстие его округлой стеклянной камеры впихнули матрас, за которым последовали подушки и одеяло, и небольшая щетка с серебристо-серым тюбиком, от которого слабо пахло мятой. Локи проигнорировал странную кучу принадлежностей и остался там, где всегда сидел, откинувшись спиной на стекло дальней стены, откуда он мог видеть тех, кто входит и выходит в комнату со стеклянной коробкой.

Вскоре после подушек пожаловала женщина с рыжими волосами, и Локи поднял на нее взгляд и заметил, что она выжидает, изучая его через стекло.

По его лицу промелькнул слабый намек на улыбку, он кивнул ей в приветствии, а потом заговорил:

– Сейчас он в безопасности, агент Романова. Полагаю, он уже вышел на связь?

– Ты немного другой, не такой, как я ожидала, – сказала она.

Локи фыркнул, а следом захрипел, словно это причинило ему боль. Он прижал руку к ребрам. Там, за ними, ему прямо в руку гудел его сейд.

– Я знаю, – ответил он, а после отказался отвечать на все последовавшие вопросы, просто перекатился на бок и пытался подумать, пытался сообразить, что же он хочет теперь, когда он был, наконец, свободен от ожиданий и ошибочных надежд Асгарда, от мучений и лжи, и пыток Таноса и Иного, от ложных амбиций Безумного Титана.

Но кто он теперь, теперь, когда он уже не принц золотого царства Асгард?

– Вау, – прозвучал новый голос, и Локи перевернулся, чтобы обнаружить мужчину из красной брони, стоящего снаружи стеклянного окна и разглядывающего его.

Старк не надел броню, чтобы увидеться с ним, и глазам Локи открылись темные волосы невысокого мужчины и тщательно ухоженная эспаньолка. Он был достаточно хорошо сложен; возможно даже, что Локи мог бы счесть, что он в его вкусе. Общий облик темнее, чем у большинства асов, но опять же, у Локи тоже. А каждый раз, когда мужчина открывал свой рот, он создавал загадку, на которую Локи не мог найти ответ.

– Выглядишь дерьмово, приятель. Ты спал хотя бы? – поддразнил его Старк, но Локи разглядел в его карих глазах что-то, что он почти назвал бы переживанием.

– Разве тебе полагается здесь находиться, смертный? – вздохнул он.

– Возможно, нет, – признался человек, а потом вспыхнул ухмылкой, которая не затронула его глаз. – Я Тони Старк. Известный так же как Железный Человек.

– Я знаю, кто ты, – фыркнул Локи. Все смертные мнят себя такими важными.

– Да? Я был уверен, что ты об этом не знал. А еще я тот, кто встанет в первых рядах, чтобы надрать тебе задницу, если эта жалкая сценка “угнетенного узника” – всего лишь какая-то хитрость, чтобы сбежать, северный олень, – усмехнулся Старк, глядя на Локи, в его глазах искрилось что-то похожее на озорство.

Локи почти поймал себя на желании ухмыльнуться в ответ.

– Смелые слова, муравей, – фыркнул он взамен.

– О, ну спасибо, Бэмби, – прищурился Старк, прежде чем побарабанить пальцами по стеклу. – Эммм… маленький вопрос, разве твои глаза раньше не были синими?

– А сейчас они зеленые?

Когда Старк кивнул, Локи издал лающий смешок – движение, которое принесло ему боль в самой глубине его сути, словно кости скреблись друг об друга, и теперь он изо всех сил боролся с собой, чтобы удержать ровное дыхание. Он чувствовал себя… опьяненным. Даже пьяным. Словно он несколько недель подряд не останавливаясь пил с Тором медовуху, и теперь был одновременно и одурманен, и страдал похмельем.

– Ага. Я тут подумал на этот счет… – начал Тони.

– Какие бы предположения ты не собирался озвучить, я оценю, если ты не станешь ими делиться, – Локи махнул рукой, указывая на стеклянный барьер, допуская, что где-нибудь поблизости находится Тор, который слушает их. Если Громовержец узнает, что власть над Локи – дело рук Таноса, он совершенно точно настоит на том, чтобы Локи сопровождал его в Асгард, и там уже у него не будет ни единой надежды, чтобы сбежать от Одина, а потом и от Безумного Титана.

– Ясно, – смертный присел перед стеклом. – Мне кажется, я понимаю.

– Маловероятно, – Локи закатил глаза.

– Меня держали в плену террористы, они пытали меня до тех пор, пока я не согласился построить им оружие. Я сбежал, но с трудом. Там был мужчина, которого они тоже держали в плену. Он умер. Спасая мою жизнь, – Старк сел на пол и достал что-то из кармана.

Локи взглянул на него и увидел, что мужчина теребит в руках устройство, чем-то похожее на портативное устройство связи. Оно оказалось всего в нескольких миллиметрах от носа смертного и он, казалось, очень настойчиво желал выяснить, как оно работает, что заставляет его гудеть, но Локи не видел никаких видимых надписей или кнопок, которые бы обозначали его интерфейс. Вместо этого смертный снова и снова отстукивал на вершине устройства какой-то ритм.

– Может, ты и понимаешь, – признал Локи. – Но это ничего не меняет.

– Куда бы ты пошел? – спросил смертный, не поднимая глаз от устройства.

– Прости? – Локи поднялся, опираясь на локоть, чтобы более внимательно осмотреть странного человека.

– Если я отпущу тебя. Куда ты пойдешь? Щ.И.Т. думает, что ты убил всех этих людей по своей воле, Тор хочет вернуть тебя в Асгард, и теперь у него есть этот космический синий куб-портал. Так куда бы ты пошел?

– Я не знаю, – признался Локи.

– Что тебя ждет в Асгарде, если Тор заберет тебя с собой?

Локи не смог сдержать слабое хихиканье, вырвавшееся откуда-то из груди. Он был грязью под ногами асов, а в Ётунхейме даже еще ниже – цареубийца. Но кое-что Один мог ему предложить, ту единственную вещь, которую он так долго искал, которая ускользала от него на каждом шагу.

И спустя некоторое время он ответил:

– Быть может, покой. Возможность отдохнуть.

– Ты имеешь в виду смерть, – догадался мужчина.

– Я могу лишь надеяться на подобное снисхождение от Всеотца, – усмехнулся Локи.

– А тот, другой парень, что он сделает? – произнося эти слова, Старк постукивал по стеклу костяшками пальцев.

– Что?

– Ну, кто там тебя послал, – уточнил он. – Что случится, если он опять тебя найдет?

Локи присел перед стеклянным окном, через которое странный человек наблюдал за ним. Хотя, судя по всему, его внимание не желало оставлять этот образец технологии в его руках. Но Локи ведал куда больше. Локи – трикстер и интриган – который научился наблюдать, когда другие ни на что не обращали внимания, который научился введению в заблуждение у лучшего. У лучшей. Это Фригга наставляла Локи, это она поделилась с ним своей магией и умениями.

И своими трюками.

– Ты знаешь, Старк, – Локи позволил веселью просочиться в его слова. – Ты прекрасно знаешь, что существуют вещи, которые гораздо хуже смерти.

Мужчина пожал плечами и убрал устройство в карман, а затем поднял взгляд на Локи, только чтобы обнаружить, что лицо Локи за стеклом застыло всего в нескольких дюймах от его собственного. Он заморгал, как сова, на высокого мужчину, а потом его рот изогнула непринужденная ухмылка.

– Посмотрим, что я могу сделать. Но тебе стоит знать, что мне это не нравится.

– Не припоминаю, чтобы меня заботило, что нравится муравью.

– Смешно, – заулыбался мужчина, а потом прижался к стеклу губами и, махнув рукой, отстранился от него, оставляя после себя затухающий отпечаток. – Ну пока, принцесса.

========== Глава 4 ==========

“Знаешь, отчего хороша пустыня? – сказал маленький принц. – Где-то в ней скрываются родники…”

Однако, самым худшим в путешествиях по нитям вероятного, но так и не случившегося, стал тот миг, когда Локи осознал, что Один никогда не дарует ему смерть.

Даже когда Локи дразнил и раздражал Одина, или даже Фриггу, – не подействовало ничего, ничего из того, что он делал, не заставило Одина отвергнуть слова Фригги, которая требовала, чтобы Локи пощадили от высшей формы правосудия асов.

А пересмотрев еще несколько нитей, Локи сообразил, что только Фригга была причиной продолжения его существования. И он ненавидел ее за это, как подросток ненавидит мир, ненавидел, что она не может просто принять его судьбу и отпустить его. Ненавидел за то, что она опутала его этими нитями, чтобы оставить его живым, когда все, что он хотел – это уснуть, уснуть там, где Танос никогда вновь не сможет его найти.

И Тор ему никогда не верил. Тор – болван, который устроил весь этот переполох со своим провалившимся вторжением в Ётунхейм, со своим высокомерным и недооценивающим обращением с Локи – однако ни в одной из тех нитей, в которых он побывал, Тор никогда не верил ему. Никогда не верил, что это Безумный Титан заставил Локи. И даже хуже, если он и верил Локи, то только потому, что Тор доверял кому-то другому, а этот кто-то поверил ему. Но никогда самому Локи, никогда одним только словам Локи.

Ужасно, что даже после более чем тысячи лет Тор так и не узнал его настолько, чтобы не сомневаться в намерениях Локи, когда он устроил вторжение Читаури в Мидгард так, чтобы оно провалилось, чтобы выглядело, будто он жаждет трона… но что насчет тех прядей, в которых Локи прямым текстом рассказывал Тору, что Танос его пытал, а этот олух не обращал на его слова никакого внимания? Все равно отвозил его, с кляпом во рту и со скованными рукам, обратно в Асгард.

Это была постоянная, наблюдать которую – больно и унизительно, наблюдать, как Тор снова и снова не верит ему, никогда не верит. Однако верил этот странный смертный – в большинстве нитей, чем Локи смог бы припомнить. И много-много раз смертный, известный как Железный Человек, защищал Локи, сражался против Тора, против своих собственных человеческих друзей. Сражался против всех. Ради него.

И когда, побывав в таких прядях, Локи просыпался на следующее утро, он никак не мог решить, что было хуже: что Тор не верил ему, называл его Богом Лжи (лжи, думал Локи, когда он лгал лишь, чтобы спасти Тора) или что жалкий человек с интеллектом выше среднего и в причудливой броне знал Локи куда лучше, чем его собственная, так называемая, семья.

По утрам, когда Фригга заходила к нему, чтобы спросить о последних нитях, Локи едва не называл ее матерью.

Едва.

Заключение в ослепительно белом подземелье тоже было постоянной, предусмотренной почти в каждой нити, в которой Локи возвращался в Асгард. Иногда Один отправлял его обратно в Мидгард, чтобы он отбывал свой приговор там. Иногда его передавали в Ётунхейм, чтобы монстры сами наказывали его за преступления против их мира, наказывали до тех пор, пока не убьют.

Что они, к сожалению, не делали.

Нити были немного похожи на Иггдрасиль: каждая простиралась прочь от главной тропы, словно была тончайшей веточкой, которая могла бы вырасти в новую ветвь, если бы для гобелена не выбрали другую нить. Те, что потолще, вплетались в общий рисунок; а более тонкие, по которым путешествовал Локи, были отвергнуты. Однажды он видел нить, которая не была избрана для шитья – тонкая материя, почернев, рассыпалась в его пальцах и оставила бога похолодевшим изнутри.

А дальше возникало все меньше и меньше прядей, в которых Локи отталкивался от момента прибытия в Мидгард. Такое впечатление, словно его решения заодно укрепили и тропинки, усилили нить, по которой он сейчас шел по судьбе; соединяя пряди друг с другом в более сильное волокно, он словно толкал самого себя вперед.

Но нити всколыхнулись, и сквозь них проступил другой узор – это сны Локи переплетались с иными судьбами, которых никогда не существовало, едва различимые – он их и не заметил поначалу.

Первое время Локи думал, что это дело рук Фригги, что это она как-то управляет нитями, чтобы Локи видел лишь те из них, которые она хочет, чтобы он видел, однако в этом не было никакого смысла. Ради чего Фригге возиться с каким-то мидгардским смертным, чей век так короток, и в сравнении с которым Локи уже прожил сотни жизней?

И все же он был там, снова и снова: непочтительный и раздражающий, а раскрыв маленький секрет связанной камнем души бога, делающий все возможное и невозможное, чтобы помешать Локи умереть. В бесчисленных повторениях Старк довольно рано выяснял, что Локи находится под ярмом Иного, и успевал остановить разрушения на борту Хеликерриера.

В одной из нитей, которую видел Локи, смертный появлялся в Германии и тотчас заряжал в грудь Локи репульсорным выстрелом, удар от которого был так силен, что бог проехался по тротуару как пущенный по воде камень, прежде чем его голова встретилась с твердой каменной стеной. Сотрясение Локи было таким всеобъемлющим, он помнил, что его не отпускало ощущение, будто голова вот-вот взорвется от малейшего движения, однако от него в разуме бога стало так тихо, что Локи-из-той-нити начал смеяться почти сразу же, как только пришел в себя, смеяться, несмотря на крупные соленые слезы, катившиеся по его щекам вниз. Странный смертный подошел к нему и поднял свою лицевую панель, а затем осторожно помог богу встать на ноги.

А потом, намного позднее, Старк его поцеловал. А после Старк помешал Тору утащить Локи обратно в Асгард, и они вместе нашли и повергли Таноса в самые темные глубины вселенной. И Локи до сих пор мог припомнить смущающее ощущение тех теплых губ, – медлящих, неуверенных и совершенных, – коснувшихся после битвы его собственных.

Для нитей странный смертный стал неизменной величиной – один-единственный, сбивающий с толку элемент среди запутанных тропинок – и намного чаще, чем хотелось бы, ему удавалось вмешаться в планы Локи. И это было волнующе, ужасающе и болезненно. Потому что откуда это все вообще могло взяться?

А однажды ночью, когда он закрывал глаза, за миг до того, как скользнуть в еще одну подобную сну прогулку по еще одной тропе, бог заметил, что среди нитей еще одного проявившегося паутинного узора, одна нить, привнесенная магией Фригги, была раскрашена в красный и золотой и переплеталась с зеленой и черной.

Но что она там делала, зачем околдовывать и влиять на пряди, которым не суждено было войти в узор. Какая польза в том, что она перебирает и дергает за разнообразные нити сейчас, когда Локи уже упрятали на веки-вечные в подземельях Асгарда? Смертный, быть может, умрет за тридцать лет, может за сорок, в чем надобность асу в существе со столь короткой жизнью?

– Я хотел бы, чтобы ты сняла это проклятие, Фригга, – сказал он на той неделе, когда она навестила его. – Я устал блуждать по тропинкам Судеб, которые Три Сестры для меня не выбрали.

– Сыновьям, которые неуважительно относятся к своим матерям, не делают одолжений.

– Фригга, ты сейчас в самом деле пытаешься меня подкупить, чтобы я опять называл тебя матерью? – Локи почти фыркнул на такую нелепость.

– Сын мой, тебе бы уже стоило это знать. Я никогда не поддразниваю.

– Я не…

– Мой сын, да, да, я знаю, – прервала его Фригга, награждая Локи раздраженным взглядом, за который Трикстер ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах, не почувствовал себя виноватым.

Она так и не сняла проклятие, и Локи отказался с ней разговаривать, когда она пришла в следующий раз. Потому что, а что бы он сказал? “Привет, мама, я знаю, ты пытаешься меня спасти, но я очень недоволен тем, что ни в одной из прядей, где я возвращаюсь в Асгард, мне никак не разрешается умереть?” Это не казалось подходящими словами, даже если теперь он знал, что она все же была не единственной, кто произвела его на свет.

Так что он продолжал жить, если это можно было так назвать, окруженный белым и нестерпимым, окруженный позором. И злостью, признавал Локи, когда посмеивался над проходящими мимо стражниками, наслаждаясь тем, как мужчины отступают прочь от заградительного барьера камеры Локи, словно думали, будто он вполне вероятно сможет выйти наружу, будто его сейд все-таки сможет подавить ограничивающие магию силовые поля.

Продолжались и сны.

***

Железный Человек приземлился на округлую возвышающуюся над городом платформу, которая вытягивалась прямо из Башни Старка, словно миниатюрная взлетная полоса, и Локи осклабился, довольный тем, что человек все же нашел его здесь. Конечно же, он все вычислил. Бартон говорил, что этот нахальный смертный – гений.

Он ухмылялся, наблюдая, как фрагмент за фрагментом с него сходит броня, раскрывая сначала приятное усмехающееся лицо, а потом и остальное по-простому одетое тело смертного, известного как Тони Старк.

– Видно, ты пришел воззвать к моей гуманности, – сказал он, вращая в руках скипетр.

– Эмм, я, вообще-то, думал угрожать, – ответил мужчина.

Локи коротко рассмеялся.

– Тогда тебе стоило костюм надеть – ухмыльнулся он.

– Да. Он пообносился, а у тебя сияет жезл судьбы. Выпьешь? – мужчина двигался в каком-то лихорадочном ритме, направляясь к бару летящей походкой. Он достал графин, пальцы рук и мыски стоп постукивали, пока он шел, словно сама мысль о том, чтобы неподвижно застыть хотя бы на миг, была слишком тяжким и невыносимым бременем.

– Хочешь потянуть время, – презрительно улыбнулся Локи. Он позволил радости от своей приближающейся победы насытить иглы, сдавливающие его разум. Все было под контролем, все под контролем, и совершенно не важно, что мидгардец, известный как Тони Старк, прибыл чуть раньше, чем планировалось.

– Нет, нет, нет, напугать. Не хочешь, уверен? А я выпью.

– Читаури уже близко. И этого ничто не изменит. Чего мне бояться? – Локи отвернулся от окна, оценивающе разглядывая смертного.

– Мстителей, – Старк закатил глаза и пожал плечами, пока откупоривал бутылку. – Так мы себя называем. У нас отряд. Что-то типа супер-героев Земли.

– Да, я видел, – оскалился Локи. Он чувствовал присутствие Иного, оно рокотало интересом к синему кругу в груди Старка, и Локи заволновался, пытаясь в тоже время сохранить самообладание, поколебленное неожиданным вторжением.

– Не будет никакого трона, – продолжил Старк. – И нет ни одного шанса, что ты одержишь над нами верх. Но знаешь, что самое худшее? Ты и не хочешь одержать верх.

– О? – ухмыльнулся Локи. – С чего бы это?

– Не знаю. Назови меня сумасшедшим, – и Старк скорчил гримасу, – но мне кажется, что все это ты делаешь для кого-то другого, кто на самом деле ужасен и страдает манией величия, кто побольше и похуже, чем ты. Для кого-то, кто прихватил тебя за яйца. Знаешь, что я обо всем этом думаю?

– Сделай одолжение, – побудил его Локи, его голос обволакивал как бархатный аркан, – просвети меня, муравей.

Старк сделал глоток.

– Ты установил эту кучу хлама, – он бросил небрежный кивок на террасу с Тессерактом, – на моем балконе, – которая, кстати говоря, ублюдок, абсолютно не гармонирует с моей новенькой брендовой мебелью, – в моей башне, в одном из самых крупных городов Мидгарда. Это не вторжение; это крик о внимании.

Локи захихикал:

– Ты так думаешь? У меня есть армия.

– А у нас есть Халк, – Старк сделал еще один глоток, его пальцы перебирали на стойке что-то, что Локи не мог видеть. – Так что это тогда, демон ночи? Плохие отношения с папочкой? Или, может быть, с мамочкой? У тебя был Эдипов комплекс? Хнык-хнык-хнык. Ну серьезно, может выпьешь? – мужчина качнул бокалом в направлении Локи, лед со звонким стуком клацнул об стекло, и бог позволил ухмылке еще шире растечься по лицу, когда протянул руку, чтобы принять бокал.

– Думаю, я могу выпить за свой успех, – согласился Локи. Бокал оказался тяжелее, чем он ожидал, и его пальцы осторожно сжались вокруг угловатых граней.

– Вау, да у тебя и правда в мозгу табун сумасшедших тараканов, не так ли? – Старк сделал еще один глоток. – Как примитивно. Я то надеялся, что все это устроено для видимости.

Локи проигнорировал его, принюхиваясь к напитку, который налил ему Старк. Запах был закоптелым и теплым, и он о чем-то напомнил Локи, напомнил о запахе, который, ему казалось, он должен распознать, что-то вроде серы или горючего. Он понимал, что это не должно было иметь никакого смысла, но аромат был уютным, таким, как ему чувствовалось, он должен быть в башне, и у него возникло очень странное ощущение дежа вю. Словно кто-то управлял памятью Локи так, чтобы он подумал, что в этом есть что-то большее, что-то другое, чем то, что ему было известно, то, отчего ему знаком запах этого напитка и почему он находит его уютным.

Он хлебнул напиток, прежде чем успел вспомнить, что он здесь делает, прежде чем Иной успел это заметить. Жидкость, теплая и обжигающая, прокатилась по его горлу болезненной волной, и под внимательным взглядом смертного он сделал второй глоток.

А на третьем глотке на Локи снизошло откровение. Что бы ни было в стакане, оно ослабило хватку на его разуме. Он мог чувствовать, как расходятся в стороны травящие душу крюки, словно каждый глоток потихоньку снижал их контроль. Он мог чувствовать внезапную ярость Иного, обрушившуюся на его сознание, но она была отдаленной, далеко-далеко, словно их разделял Радужный мост и целая вселенная.

Не было никаких оснований считать, что на него может повлиять мидгардский ликер, не было никакой вероятности, что он разрушит соединение с его душой, если только… если только он не прибыл в Мидгард слабее, чем он предполагал ранее, слабее и изнуреннее до такой степени, что куда уж его сейду вылечить, защитить его от воздействия мидгардского эля, если она до сих пор никак не могла исцелить все рубцы и раны, оставшиеся от его общения с Иным, если крюки все также пылали и дробили его рассудок черно-голубыми прожилками света и боли.

Он осушил стакан и с дикими глазами повернулся к Старку.

– Еще один! Быстро!

– Господи, это вроде как восемнадцатилетний виски, может, сбавишь обороты? Хотя, что я могу знать? Муравей и все такое, – сказал смертный, наливая Локи еще одину порцию, но бог взамен жадно выдернул из рук Старка бутылку, припадая губами к горлышку, прежде чем осушить ее в четыре быстрых глотка, не обращая внимания на протестующие крики смертного. Опустевшая бутылка выскользнула из его ослабших пальцев и раскололась на тысячи стеклянных осколков, рассыпавшихся вокруг бога, как крошечные обломки разбитого радужного моста.

И Локи свалился на колени, – в кожу тут же впилось стекло, – словно кукольник до предела натянул леску, а ее равнодушно подрезали у самой его кожи. Он качнулся вперед, локти треснулись о плитку, руки были слишком слабы, чтобы удержать вес тела, и не сопротивляясь разлегся на полу. Прохладная плитка под его лбом успокоила бушующую в черепе боль, и Локи позволил себе растянуться, позволил тишине сгуститься, а сам глубоко хватал ртом воздух – болезненные вздохи, оседающие поверх ожогов в легких.

Казалось бы, года минули с тех пор, когда он в последний раз что-нибудь ел, и жидкость обожгла его желудок, словно взамен Бог Огня разжег пламя внутри самого себя, и дыхание Локи перешло в пронзительный смех, пока он силился оторвать лоб от плитки, но все равно чувствовал ее, все это было таким…

– Эээ. А вот это уже хреново. Джарвис, он живой? Он что, просто умер от алкогольного отравления или чего еще? Это слишком уж просто, – смертный заглянул за стойку бара, прежде чем с опаской обойти ее вокруг, чтобы потыкать Локи в бок ногой.

Бог сжался в комок, его руки шевельнулись и в защитном жесте легли на живот, а потом он издал страдальческий смешок, который превратился в задыхающееся хихиканье. Он судорожно втягивал в себя воздух, и от каждого слабого глотка воздуха его грудь вздымалась.

– Бэмби? У вас же в Асгарде есть спиртные напитки, да? – спросил мужчина, в его голосе звенело что-то сродни волнению. – О, черт, Тор меня прибьет.

– Идиот, это было так просто. Настолько просто. Какой же я идиот, – бормотал Локи. Он перекатился на бок, и Старк шагнул назад, когда Локи смахнул с ладоней стекло. К осколкам и коже прилипли кровавые капли. – Старк, ты – гений.

– Ммм. Да? – Старк перевел взгляд на свой собственный стакан и отхлебнул, а потом пожал плечами. – Определенно отменный вкус. Спасибо, что ничего мне не оставил. Это невежливо.

Локи не ответил, он неуверенно, но быстро поднялся на ноги и бросился к балкону.

– Эй, эй, – крикнул за его спиной Старк, но Локи оставил его без внимания. Времени не было.

На бегу он подхватил скипетр и, не обращая больше ни на что внимания, пролетел мимо взлетной платформы и бросился к крыше, на которой стоял портал. Одной рукой ухватился за край здания и подтянулся через него, второй рукой осторожно придерживая скипетр, чтобы тот не прикоснулся к земле.

– Нужна помощь! Нужна помощь! Тут мало того, что сумасшедший, так теперь еще и пьяный бог! Джарвис, давай костюм! – услышал Локи сквозь завывающий вокруг него ветер, как где-то позади него прокричал мужчина.

Конструкция выглядела довольно невинно, куча проводов и металла из Мидгарда, и Локи взвесил в руке скипетр, крепче стискивая кулак вокруг жезла. В пальцах покалывало, в груди жгло – это, пробуждаясь к жизни, рокотал его сейд – следом по венам пронеслась смесь зеленого и гниющего голубого, и Локи вновь швырнул себя в воздух и треснул скипетром по этому месиву проводов взрывом голубого и зеленого.

Крики Старка за спиной прекратились, а когда магия Локи наконец вывела последнюю голубую заразу из его вен, он опять взмахнул скипетром, уничтожая устройство волной зелени. Сейд в устрашающей вспышке промчался по старым знакомым каналам, освобождая и перекрывая силу скипетра, очищая и омывая, и обжигая его глубоко внутри. Сама его душа горела, горела словно огонь, словно специи Ванахейма, словно после выхода из жара бани в лед и снег.

Краем глаза он заметил, как Старк нырнул за ближайшее укрытие, когда от взрыва во всех направлениях разлетелись металлические обломки, а потом смертный опять заорал, оказавшись на этот раз уже за спиной бога и одетый в золотое и красное.

– Не сверкай пушками, Наташа, он вроде как переметнулся к нам. Думаю, он только что сломал эту отвратительную хрень. На заметку, все, что я сделал, это налил ему выпить! – репульсоры Старка вспыхнули, когда смертный увернулся от еще одного металлического куска, который с резким звенящим стуком бухнулся о стальную и стеклянную стену башни. – Но это действительно был отличный виски, так что я могу понять спасение планеты ради, ну, добавки.

Локи упал на колени, в то время как устройство для портала окончательно разваливалось на части, в середине жгучего обуявшего его пламени полыхал голубой Тессеракт. Он захохотал во все горло, громче и громче, пока по лицу градом не покатились слезы и он не завалился вперед, едва находясь в сознании. Сквозь его шрамы и раны сочился сейд, сверкающая зеленая вязь в агонии едва удерживала вместе суставы и кости, пока энергия восстанавливала давно заброшенные тропинки, ноющие и сияющие.

Сделано.

В шею впилось острое жало, и он повернулся, чтобы увидеть, как из мидгардского средства передвижения высовывается Сокол, черные лезвия кружились над Локи в почти гипнотизирующем ритме, и он мог почти сосчитать удары, – один, два, три, – а потом бог без сознания упал на крышу.

***

Потом, когда он проснулся, оказалось, что он опять был в стеклянной камере на борту Хелликерриера.

Душа ныла, словно каждой раной, каждым шрамом, которые даровал ему Иной, сейд нападал на него с мстительной гордостью, а сами его кости разрушили и собрали вновь.

По другую сторону стеклянного барьера его ждал смертный.

Старк переоделся, а его эспаньолку, казалось, недавно подравняли. Как будто ему удалось по-настоящему поспать и потратить время, чтобы привести себя в порядок, осознал Локи.

– Сколько? – спросил бог, заставляя себя сесть спиной к стеклянной стене.

– Ты провел без сознания почти неделю. Вчера Тор с Тессерактом отправился домой. Он вроде как был уверен, что ты не захочешь оставаться в Мидгарде, но Фьюри отказался отпускать в Асгард и тебя, и Тессеракт.

– Стало быть, я снова военный трофей, – мрачно усмехнулся Локи. – Не заинтересован ли Фьюри в том, чтобы заключить сделку?

– На что? – спросил Старк.

– На что захочет, – ухмыльнулся Локи, усмешка получилась дикая, с зубами и натянутыми мускулами.

– И что ты хочешь взамен? – Старк подхватил белую палку, с зеленым наконечником с одной стороны, стащил наконечник и начал рисовать на стекле небольшие наброски.

– Покой.

– Если под покоем ты имеешь в виду смерть, то мне жаль тебя расстраивать, но даже Щ.И.Т. обычно не так уж и плох. Обычно. Ты промыл мозги одному из его самых лучших агентов и уничтожил важный объект, что повлекло за собой множество смертей. Не говоря уж о Филе. Ты убил Фила.

Плечи Локи приподнялись от слабого пожатия.

– Тогда не должно возникнуть никаких помех, чтобы уступить моей просьбе.

– Ага, за исключением всего лишь одной проблемы, – рисунки Старка стали яснее, такое впечатление, словно он разработал ряд цветов с шаблонными уравнениями над ними. – Я не думаю, что ты этого хочешь.

Локи захихикал, но даже для его собственных ушей звук прозвучал как-то придушенно.

– Разве Тор тебе не говорил? Я монстр, Старк.

– Может быть, – признал странный смертный. – И я, вероятно, тоже. Но где-то там есть еще большие монстры, да? И я готов поспорить на половину своей компании, что один из них сначала нашел тебя.

– Ты странный человек, Старк.

Смертный усмехнулся.

– Ты даже не представляешь, Локес.

========== Глава 5 ==========

“Ты красивый, но пустой. Ради тебя не захочется умереть.”

– Я нахожу его крайне обворожительным, а ты так не считаешь? – спросила Фригга на следующий день.

– Кого?

Ее сердитый смешок неприятно резанул по нервам.

– Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю. О смертном, который постоянно вмешивается во многие нити, о Тони Старке.

Локи бросил на Фриггу яростный взгляд, прежде чем подобрать одну из книг, которые она ему принесла.

– Меня он нисколько не интересует.

Фригга вновь рассмеялась. Звук был приятный и звонкий, словно песня ловца ветра в саду, и от него в груди Локи заныло.

– Ох, Локи, перестань, – улыбнулась Фригга, – конечно же, тебе должно быть любопытно. Да он ведь в каждой нити, в которой ты с ним сталкиваешься, кажется довольно очаровательным, разве нет?

– Ты пытаешься сыграть роль свахи, или это тоже часть моего наказания? – прогремел он, разгневанный и недовольный собой, неспособный утаить прорезавшуюся в своем тоне боль.

Фригга вздохнула, однако ее проекция все-таки присела рядом с ним.

– Я надеялась, что ты увидишь то, что увидит он, но насколько я могу сказать, ты изучил еще недостаточно нитей.

– А что он видит? Я монстр, Фригга, на веки вечные заключенный в Асгарде. Что помимо этого он предположительно может увидеть? И почему ты так упорно продолжаешь настаивать на этой ошибочной мысли, будто я стремлюсь найти утешение с другим мужчиной, когда прекрасно знаешь, что такие извращения ниже принца Асгарда… – Локи подавился словами и поморщился, зубы крепко прикусили губу, – пусть даже бывшего принца? Не важно, как сильно ты мечтала о дочери, вместо нее ты получила ледяного великана, так что прекрати это…