Текст книги "Мешать соединенью двух сердец...(СИ)"

Автор книги: Arliannet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Так, может, сам и перехватишь, если ты такой умный?

– Родольфус, ты что, боишься? – в Беллатрикс слышалось откровенное презрение.

– Белла, Роди только что вернулся, он выдержал схватку, он ранен, – вмешался Рабастан.

– И он оплакивает вашего домашнего эльфа, ха-ха-ха!

– Оплакивает домашнего эльфа? – вытаращился Крауч.

– Всё, я пошёл! – Родольфус аппарировал.

Ждать пришлось недолго. Сумерки только начали сгущаться, когда Фрэнк Лонгботтом появился у лавки герболога. Через стекло Лестрейндж наблюдал, как аптекарь протянул ему мутно-зелёную бутылочку, Фрэнк взял её, рассчитался и вышел. Когда он свернул с оживлённой улицы в узкий проулок, Родольфус отделился от стены и шагнул ему навстречу. Лонгботтом выхватил палочку, но, встретившись с ним взглядом, почему-то на секунду замешкался и Лестрейндж не упустил своего шанса.

– Петрификус Тоталус!

Фрэнк рухнул ему на руки. Подхватив его, Родольфус вернулся обратно и швырнул под ноги Белле неподвижное тело.

– Вот он. Выясняйте. Я вам только звукопоглощающие чары поставлю, чтобы какой-то ненароком забредший маггл не заинтересовался, что тут происходит. Ну и мне чтоб дали поспать.

– А ты разве к нам не присоединишься? – спросил мальчишка.

– Я почти сутки на ногах, без меня справитесь, – злобно рявкнул Лестрейндж.

– Чего это он? – поинтересовался Крауч у Беллы.

– Наследника хочет, – промурлыкала та, уже предвкушая любимое занятие.

Родольфус с огромным трудом подавил желание изо всех сил грохнуть дверью, так как от подобного удара их хибара рисковала полностью развалиться. В спальне он, не раздеваясь, улёгся на постель и тут же заснул.

Проснулся от яркого солнечного света, бившего в глаза через дырявую крышу.

– Это ж сколько я проспал?

– Четырнадцать часов, – раздался над головой какой-то замороженно-отрешённый голос брата.

Родольфус потёр глаза.

– Да, устал. Накопилось. Белла давно встала?

Рабастан истерично засмеялся.

– А она и не ложилась. Они всё ещё там… развлекаются.

Родольфус, уже полностью отойдя от сна, вспомнил все события вчерашнего вечера.

– Он что-то сказал?

– Ничего. Кажется, ты был прав, ничерта он не знает. Он вообще сначала не понимал, чего мы от него хотим.

– А сейчас?

– А сейчас уже просто ничего не понимает. Роди, там… там ад. И я не знаю, кто в этом аду верховный демон – твоя жена или этот сопляк.

– Ты там зачем торчал?

Рабастан не ответил. Родольфус пошарил вокруг себя, вытащил смятый листок бумаги и ткнул брату.

– Рисуй.

– -Я…

– Рисуй, я сказал!

Рабастан послушно зачиркал по бумаге. Родольфус знал, что с раннего детства это был лучший способ успокоить брата.

– Роди, а ты серьёзно насчёт наследника? – спросил тот через несколько минут, когда его дыхание выровнялось, а глаза приобрели более осмысленное выражение.

– Конечно. И так затянули. А тебе-то что?

– Ничего, просто хотелось бы, чтобы наследник рода Лестрейнджей был нормальным.

– Рабастан, ты говоришь о моей жене!

– Родольфус, я говорю о твоей жене правду. Она не в себе.

– Так, хватит. Ты устал. Давай я тебя лучше к матери переправлю, там успокоишься, отдохнёшь, выбросишь это всё из головы. А потом и наследника вам пришлю, Белла, как мы оба понимаем, навряд ли будет возиться с младенцем, это не Нарцисса, которая в сыне души не чает.

– Ага, у неё более насущные задачи – искать его Темнейшество.

Родольфус нахмурился.

– Ладно, братик, не занудствуй. А хочешь, я тебе подарю наследника прямо сейчас?

Рабастан схватил новый лист и несколькими уверенными линиями очень похоже изобразил Родольфуса, держащего за руку мальчика с таким же мрачно-упрямым выражением лица.

– Давай ещё одного, для страховки?

Рядом появилась фигурка поменьше.

– И ещё…

Ты будешь жить на свете десять раз,

Десятикратно в детях повторённый,

И вправе будешь в свой последний час

Торжествовать над смертью покорённой.

Ты слишком щедро одарен судьбой,

Чтоб совершенство умерло с тобой,

– дурашливо продекламировал он, быстро набросав двух близнецов, сидящих на плечах Родольфуса

– Хватит, – засмеялся тот, – мне бы с этими справиться.

– Э, нет, мы про девочек забыли, сейчас организую тебе пару юных красоток…

Страшный крик, перешедший в утробный вой, в котором не осталось уже ничего человеческого, оборвал его. Братья вздрогнули, карандаш в руках Рабастана сломался, острый обломок пробил и разорвал рисунок.

– Когда же это кончится… Роди, – он вскинул на брата умоляющие глаза, – я больше не могу. Это немыслимо!

– Сиди здесь, я посмотрю, что там у них.

Родольфус шагнул к двери.

– Роди, – остановил его Рабастан. – Крауч сказал, что ты тоже пытаешь, как они.

Это даже не было вопросом. Родольфус зло стиснул зубы и присел около брата.

– Басти, это в прошлом. Когда-то я принял неверное решение. Был зол, хотел быть как все.. круче всех. Но давно положил этому конец. Я воин, а не палач, как и все Лестрейнджи.

Рабастан ничего не ответил.

– Где этот сопляк? – рявкнул Родольфус, заходя в комнату и тут же наткнулся взглядом на изувеченное окровавленное тело. К горлу моментально подкатила тошнота. Он сделал несколько глотательных движений, чтобы её прогнать, и оглянулся, ища Крауча.

– Ушёл, ему надо показываться дома, чтобы его отец ничего не заподозрил, – безмятежно откликнулась Беллатрикс, вычищая из-под ногтей запёкшуюся кровь.

– Что он намолол Рабастану?

– Да ничего такого, наоборот, тебя в пример поставил, когда этого неженку начало тошнить. Дольф, нам надо избавиться от Рабы, он бессмысленная обуза и в опасный момент может нас подвести.

– Да, я отправлю его к матери, там ему будет спокойно и безопасно,– рассеянно кивнул Родольфус и тут же, осмыслив услышанное, пристально взглянул на жену. – Ты ведь именно это имела в виду, не так ли, Белла?

– Конечно, – всё так же безмятежно кивнула та. – А ты что вообразил?

– Он мой брат, не забывай это.

– Забудешь об этом, ты с него глаз не спускаешь, за руку водишь и сопли вытираешь. Похоже, тебе действительно нужен младенец.

– Вы что-то узнали? – сменил тему Лестрейндж.

– Молчит пока. Но ничего, у меня в запасе есть ещё один очень весомый аргумент. А может, даже два, – загадочно улыбнулась Белла.

– Нельзя рассказать того, что не знаешь. Наплёл Крауч. Покрасоваться захотел. Или Робардс загоняет нас в ловушку, а мы идём в неё, как бараны на бойню.

– А вот и я! – радостно воскликнул Барти. – И не один. С-ю -ю-ю– рприз!

Рядом с ним стояла Алиса Лонгботтом, жена Фрэнка. На руках она держала малыша.

========== Часть 26 ==========

Глава 26

– Барти, где мы? – она удивлённо озиралась, прижимая ребёнка к себе. – Ты сказал, что здесь нас с Невиллом будет ждать Фрэнк, ты передал мне его кольцо… Где он?

– Вот, – кивнул Крауч на окровавленное тело.

Алиса в ужасе уставилась на то, в чём уже трудно было опознать человека.

– Что за… – к Родольфусу, онемевшему от неожиданности, вернулся дар речи. Он шагнул вперёд. Барти молниеносно выхватил палочку и угрожающе наставил на него.

– Не надо, Родольфус, – процедил он.

– Белла, какого чёрта? Что происходит? Зачем он ребёнка притащил? Ребёнок уж точно вам не скажет, где Лорд.

Беллатрикс с сожалением взглянула на него.

– Ребёнок не скажет. Скажет его мамочка. Она же не хочет, чтобы её крошка сейчас вопила от Круциатуса.

– Родольфус! – Алиса в отчаянии метнулась к нему, но остановилась, когда Беллатрикс угрожающе взмахнула палочкой. – Помоги мне, пожалуйста! Не позволяй ей причинить вред моему ребёнку! Не дай ей мучить Невилла!

Лестрейндж шагнул к ней.

– Экспульсо!

Рядом с ним, едва не разнеся хижину, в земляной пол ударил столб синего огня.

– Я же сказал, не надо. Следующее – твоё.

– Лучше Конфринго, Барти, – посоветовала Беллатрикс. – Оно Родольфуса больше впечатляет.

Лестрейндж остановился. Алиса умоляюще смотрела на него, но он лишь покачал головой.

– Прости. Я ничего не могу для тебя сделать.

– Не спускай с него глаз, – приказала Беллатрикс и повернулась к Алисе. – Дай сюда мальчишку.

Женщина пыталась удержать сына, но Белла грубым рывком выхватила Невилла и швырнула его на пол. Ребёнок зашёлся в истошном крике. Барти засмеялся. Фрэнк застонал.

– Да, Фрэнк, – полуобернулась к нему Белла. – И всё это результат твоей несговорчивости. Если ты не хочешь, чтобы твой милый малыш… Барти, смотри за Родольфусом, – рявкнула она, заметив, что Крауч немного опустил палочку, прислушиваясь к разговору. – Так вот, если ты не хочешь, чтобы твой гадёныш сейчас корчился как уж на сковородке, а его мамочка извивалась рядом с ним, то у тебя есть последний шанс этого избежать. Где Тёмный Лорд?

– Я не знаю… пожалуйста… не трогай их… Я сказал бы тебе, если бы знал. Он исчез, я не знаю… – забормотал истерзанный пленник, с ужасом глядя то на Беллатрикс, то на Алису, то на Невилла, заходящегося криком.

– Ты меня не понял, – разочарованно развела руками Белла. – Что ж, ты сам этого захотел, это твой выбор. Круцио!

Крошечное тельце ребёнка затрепетало от боли, крик захлебнулся. Алиса в отчаянии попыталась наброситься на Беллатрикс, та легко отшвырнула её и направила в неё следующее заклятие, заходясь при этом безумным смехом. Появившийся на пороге спальни Рабастан с ужасом наблюдал за происходящим.

Крауч вертел головой, пытаясь одновременно не выпустить из вида Родольфуса и насладиться зрелищем пытки.

– Роди, сделай что-то! Я прошу тебя, Роди! Умоляю!!!

– Ничего он не сделает, дорогая, поэтому , пока твой ублюдок ещё не сдох, лучше скажи, где…

Резким прыжком Родольфус метнулся в сторону, перекатился через голову, дотянувшись до вопящего ребёнка и прижав его к себе, оттолкнулся ногами, уходя от заклятия.

– Редукто! – заорала Белла, но секундой раньше Рабастан успел выставить между ней и братом магический щит.

Родольфус аппарировал, в последнюю секунду услышав вопль Крауча «Экспульсо!» и ощутив сильный толчок в плечо.

Ему всё-таки удалось аппарировать точно, но удержаться на ногах не получилось. Ударившись головой о каминную полку, Родольфус потерял сознание.

Когда он пришёл в себя, за окном сгущались сумерки. Он пробыл в беспамятстве несколько часов. Заплаканный Невилл, уже не издавая ни звука, сидел рядом с ним на ковре и механически царапал пол осколком статуэтки, разбившейся при их падении.

– Малыш, ты цел? – Родольфус аккуратно осмотрел мальчика. Вроде, цел. Беллатрикс не успела нанести ребёнку серьёзного вреда.

– Боюсь, мы сделали тебя сиротой. Зная свою жену, могу с уверенностью предположить, что нет у тебя больше ни папы, ни мамы.

Лестрейндж сел рядом, осторожно забрал у Невилла острый осколок. Тот без сопротивления разжал пальцы.

– И куда мне тебя девать? Собственно, выбор небольшой. Поскольку я не имел удовольствия посещать Лонгботтомов и вряд ли меня там ждут, остаётся твой дед. Он славный, добрый человек, с ним тебе будет хорошо. А я вернусь обратно. Ничего хорошего меня там не ждёт, но это моя семья, другой у меня нет. По большому счёту, в моей жизни ничего нет, кроме них. Больше всего мне бы сейчас хотелось вернуться домой – не в эту развалюху, а в свой дом, обнять жену, поиграть с карапузом вроде тебя, – Родольфус вздохнул, – но что-то мне подсказывает, что после того, что мы сотворили, на этих планах можно поставить крест.

Невил покрутил головой и заинтересовался рисунком на боковой крышке рояля. Он подобрался ближе и провёл пальчиком по линиям и точкам.

– Созвездие Орион. Бетельгейзе, Ригель, Саиф, Альнитак, Бел… Это тебе не надо, пожалуй. Её имя тебе лучше забыть. Ну всё, малыш, пошли.

Родольфус взял мальчика на руки и переместился в хорошо знакомый ему сад поместья Пурсоулов.

Он был готов к тому, что незаконное аппарирование вызовет тревогу, но всё было тихо. Значит, в этом доме его всё ещё считали своим.

Лестрейндж осторожно поставил мальчика на землю и тихонько подтолкнул:

– Иди, Невилл. Там тебя ждут.

Когда мальчик повернулся к нему спиной и неуверенно заковылял к дому, Родольфус поднял палочку:

– Обливиэйт.

Он не мог видеть, но знал, что сейчас выражение лица ребёнка из перепуганно-застывшего стало спокойным и безмятежным, разве что слегка недоумевающим.

– Боюсь, малыш, в будущем тебя ждут проблемы с памятью, но поверь, это лучше, чем почти каждую ночь просыпаться от кошмаров.

Оставаясь в тени, Лестрейндж дождался, пока Невилл добрался до дома, вскарабкался на крыльцо и стал скрестись в дверь.

– Кто там? – раздался взволнованный старческий голос. Дверь открылась. – Невилл? Детка, как ты здесь оказался? Ты с мамой? С папой? Алиса! Фрэнк! Где вы? Здесь есть кто-то?

Близоруко щурясь, старик всматривался в темноту.

Родольфус отступил дальше, хотя старик вряд ли мог его заметить.

– Простите, профессор. Я снова подвёл вас после того, как вы столько для меня сделали. Я оказался плохим учеником. Простите.

Дверь захлопнулась. Он сделал всё, что смог. Пришло время возвращаться.

========== Часть 27 ==========

Глава 27.

– Идиот! Слизняк! Слюнтяй! Тряпка! Размазня! – орала Беллатрикс. – Всё мнишь себя светлым рыцарем без страха и упрёка? Так рыцари не пытают и не вырезают целые семьи, ты забыл? А они не забыли, никто из них ничего не забыл. Ты хоть понимаешь, что только Лорд может спасти твою жалкую шкуру? И вот, вместо того, чтобы заставить Лонгботтомов признаться, где искать Повелителя, ты устраиваешь этот цирк и утаскиваешь мальчишку! Ах, ну да, твоя нежная душа не может забыть, как вы с Алисой валялись на травке и бренчали на рояле. Ты понимаешь, что ты сделал?

– Понимаю, – негромко ответил Родольфус. – Понимаю, что все мы сделали и насколько призрачными стали наши шансы вырваться из кольца.

– У тебя все мысли лишь о том, чтобы сбежать. Когда ты стал трусом, Родольфус?

Как ей объяснить, что он боится не за себя – на себя он давно махнул рукой, в тот самый момент, когда его пальцы хрустнули, зажатые между дверью и косяком. Он боится за них, двух самых близких ему людей в этой жизни. Они – всё, что у него есть.

Не дождавшись ответа, Беллатрикс обожгла его злым взглядом и отвернулась. Мальчишка Крауч ехидно ухмылялся. Свернуть бы ему шею, всё равно ничего путного из него не выйдет, но Белла не позволит.

– Вы закончили?

– Да, – продолжает лыбиться мальчишка. – Было весело. Жаль, что они так недолго продержались.

Родольфусу мучительно хочется выпить, он бы согласился на самое дрянное огневиски, но ничего нет. Барти приносит им еду, но таскать выпивку слишком рискованно.

Мысли Родольфуса прерывает мучительный стон.

– Кто-то из них жив? – удивляется он.

– Оба живы, – отвечает Рабастан. – Если это можно так назвать.

– Спятили они, – смеётся Крауч. – Сбрендили. Чокнулись. Съехали с катушек. Сначала Алиса. Белла немного разнервничалась, когда ты удрал с мальчишкой, и слегка перестаралась. А Фрэнк свихнулся, глядя на свою дорогую жёнушку. Теперь сидят оба, трясутся и пускают слюни, точно как их сынок. Умора! Белла хотела их прикончить, но потом мы подумали, что оставить их в таком виде ещё смешнее.

Барти с вызовом смотрит на Родольфуса, но тому всё равно. Он чувствует себя так, словно попал в вязкий, тягучий кисель. Время замедлилось, оно с усилием тянется, напряжённо сопротивляясь, будто медленно растягивается пружина.

Рабастан приносит из кухни тарелку с остатками еды.

– Вот, мы тебе оставили. Ты когда в последний раз ел, Дольф?

Дольф? Раньше брат никогда его так не называл. Родольфус с усилием подносит ложку ко рту, пытается прожевать, глотает, не чувствуя вкуса.

– Через час выходим, – произносит, ни на кого не глядя. Слова выталкиваются с трудом, он продолжает вязнуть в трясине, из которой нет выхода. А потом за стеной раздаются хлопки, звучат голоса и капсула, сжимающаяся вокруг него, со звоном лопается, пружина выстреливает, время восстанавливает свой бег.

Дверь рухнула под ударом заклятий, комната заполонилась народом.

– Авада… – заорал прыщавый юнец, влетевший первым.

– Кедавра, – лёгкое движение палочкой, луч зелёного огня, и юнец рухнул с остекленевшими глазами. Авада Кедавра считается неотразимым заклятием, но кто сказал, что его нельзя перенаправить, если правильно к нему подстроиться? Никто не говорил, потому что это никому не приходило в голову. А у него давно мелькала такая идея, но вот шанса проверить её не было. Не попросишь же кого-то специально метнуть в тебя Аваду. Да и не было уверенности, что сработает. А ведь сработало. Он был прав.

– Акцио! – Лестрейндж подхватил палочку убитого аврора. Мозг, годами тренированный координировать движения обеих рук, работал быстро и чётко. Правая рука – боевые заклинания, левая – защитные. Гибкие пальцы, пусть и отвыкшие от рояльных клавиш, безошибочное выполняют сложные движения.

– Редукто! Протего! Экспульсо! Бомбарда! Депульсо!

Первая волна нападавших смята, авроры вынуждены отступить. На полу остаётся несколько тел. Юнец, пытавшийся использовать аваду (не стоило бросаться непростительными заклятиями, мальчик, разве тебе это не объяснили?), рядом с ним такой же юный, похожий на подростка. Этот неудачно наскочил на Беллу. Кто прикончил третьего, Родольфус не заметил, да и какая разница?

Теперь авроры действуют острожнее, прячутся, заклинания летят реже, но прицельнее, отражать их сложнее. Где-то рядом истерично вопит Крауч, посылая направо и налево по большей части бестолковые заклятия. Да, парень, это тебе не пленных пытать. Рабастан бледен и сосредоточен. Он не воин, но он будет сражаться, не отступит, не бросит их, не сбежит. Хотя сбежать невозможно. Барти пытается аппарировать, но первое, что делают в таких случаях авроры – накладывают антиаппарирующие заклятия, уж кому, как не сыну главы Департамента по магическому законодательству это знать. Законодательству… – не останавливая заклятий, Родольфус усмехается. – Магическому беззаконию звучало бы точнее.

Белла… Его супруга, как всегда, самозабвенно сражалась, упиваясь горячкой боя, похожая на грозную валькирию, решающую, кому предстоит умереть. Опасность, смерти, кровь и боль лишь возбуждали её. Родольфус почувствовал, как и он, вслед за ней, поддаётся этому мрачному возбуждению. В такие моменты, сражаясь плечом к плечу, прикрывая друг другу спину, они были близки, как никогда. И Родольфус не в силах отказаться от этих моментов, хотя они оплачены его кровью и, в гораздо большей степени, кровью других, зачастую ни в чём не повинных людей. Но не в этот раз. Сейчас бой шёл на равных, вернее, с явным превосходством противника, но когда это их останавливало!

Лестрейндж отбил направленное в жену заклятие, Белла послала боевое заклинание в аврора, пытавшегося воспользовавшегося его сосредоточенностью на её защите. Их глаза на секунду встретились, они улыбнулись друг другу и между ними проскочила давно забытая искра, как тогда, в самом начале.

– Импедимента! – пока Родольфус прикрывал Беллатрикс, кто-то из авроров метнул заклятие в Рабастана. Тот споткнулся, его движения замедлились.

– Ступефай! – брат падает.

– Сектусемпра! – выкрикивает Родольфус, направив палочку на противника Рабастана.

– Редукто! – добавляет Белла.

Заклинания складываются и аврора разрывает в кровавые клочья. Эффект, возможный лишь у по-настоящему близких людей.

Их осталось двое. Крауч не в счёт. Папочка поможет, а не поможет, и чёрт с ним. Если бы не проклятый гадёныш, их бы уже не было в этой убогой дыре, не было бы в Британии, и пусть Белла смотрела бы на него не с восторгом, как сейчас, а с отвращением, как вчера, но они все были бы живы и в безопасности. И Фрэнк с Алисой нянчили бы своего малыша, а не валялись в углу окровавленной грудой без проблеска мысли и сознания.

Отвлёкшись, он едва не пропускает удар. Но Беллатрикс парирует, метнув на него злой взгляд. Да, в бою не стоит думать ни о прошлом, ни о будущем. Ещё один аврор взмахивает палочкой. Родольфус успевает считать по губам «Ав…» и кричит первым. Один раз удалось развернуть, но повторить он не рискнёт, лучше метнуть в противника собственную. Ещё одна зелёная вспышка, ещё один гвоздь в крышку гроба. Два непростительных заклятия за один бой, его третий убитый, а в общем пятый. Они обречены, но авроры дорого заплатят за свою победу.

Заклинания летят со всех сторон. В какой-то момент , отбиваясь от массированной атаки, Родольфус не успевает среагировать.

– Экспульсо! – синяя вспышка бьёт Беллу в грудь. С ужасом он смотрит, как его прекрасная жена падает навзничь, так и не выпустив палочку.

Ответное заклинание Родольфуса отшвыривает нападавшего с такой силой, что тот сползает по стене. Шея вывернута, глаза застыли. С ним покончено, но поздно, поздно…

Перед Лестрейнджем вырастает темнокожий громила. Родольфус уклоняется от атаки, но сзади что-то толкает в повреждённое плечо. Крауч продолжает не глядя палить заклинаниями, идиот! Удар слабый, но его достаточно, чтобы онемевшие пальцы на миг разжались, выронив палочку.

– Акцио, – мгновенно реагирует бугай и тут же, без передышки, – Экспеллиармус!

Чужая палочка предательски выскальзывает из рук. Он безоружен. Это конец. Родольфус выпрямляется, с вызовом глядя на противника. Тот смотрит ему в глаза, но добивать не спешит.

– Инкарцеро! – руки туго стягивает верёвка. Решили взять живьём.

– А это у нас кто? – авроры вытаскивают из-под стола упирающегося мальчишку. – Крауч? Сын Барти Крауча? Ты что здесь делаешь?

– Это не я! Это всё они! Они меня заставили! – верещит мальчишка. – Это он, он всё придумал, – кивает он на Родольфуса. – Я не виноват, я не хотел, это не я!

Пока авроры хлопают глазами, пытаясь разобрать что-то в этом истошном визге, кто-то из них обнаруживает Лонгботтомов.

– Аластор, Кингсли, смотрите! Это… это…

Паршивое это зрелище, мысленно соглашается Родольфус и понимает, что сейчас, похоже, ему придётся ответить за всех. Белла и брат без сознания, Крауч сам пускает пузыри и сопли не лучше пленников, он – единственный, кто остался на ногах.

Кингсли (так зовут темнокожего) вскидывает палочку. Родольфус переводит взгляд на Беллу. Увидеть её в последний раз, умереть, глядя на её прекрасное лицо.

– Авада…

– Кингсли, стой. Хочешь подарить ему быструю и лёгкую смерть? Пусть гниёт в Азкабане до конца своих дней. Там он быстро превратится в такое же… в такого же… – аврор, не находя слов кивает на Фрэнка, трясущего головой и размазывающего по лицу слюни и сопли.

Кингсли опускает палочку, отходит, опускается рядом с Лонгботтомом и заботливо начинает его обтирать. Один из оставшихся авроров бьёт Родольфуса по лицу. Удар настолько силён, что ему не удаётся удержаться на ногах. Остальные охотно присоединяются к избиению.

Сначала его просто бьют, потом авроры вспоминают, что они всё-таки волшебники. В ход идут пыточные и ритуальные заклятия. Вскоре всё тело превращается в единый комок боли, одежда пропитывается кровью, во рту металлический привкус, перед глазами плывёт алая пелена, губы искусаны в кровь, но уже не удаётся удержать ни стоны, ни крики.

Последнее, что он видит, перед тем, как отключиться – торжествующее лицо Робардса. Губы аврора растягиваются в довольной ухмылке, он что-то произносит, но Родольфус уже не может понять, что.

========== Часть 28 ==========

Глава 28

Воспоминание растаяло. Гермиона вздрогнула, с трудом возвращаясь в настоящее. Остальные тоже выглядели ошеломлёнными и подавленными. Невилл, не таясь, вытирал слёзы. Августа, казалось, постарела на десять лет. Родольфус ушёл глубоко в себя. Дамблдор выглядел мрачным, и девушка догадывалась, почему.

Она не могла решить, помогут или ещё больше навредят Лестрейнджу эти воспоминания. Судя по недовольному выражению лица Робардса, тот думал примерно так же, и потому сразу пошёл в атаку.

– Ну и что кардинально нового мы узнали? Да, Лестрейндж сам не применял заклятие Круциатуса, но вы же видели, именно он захватил Фрэнка и передал его в руки своей обезумевшей жены. Да, он не позволил ей замучить Невилла. Хвала Мерлину,случается, что есть предел жестокости даже у самых отъявленных мерзавцев, но вы сами видели, на что способен этот… (Робардс сделал эффектную паузу) Пожиратель, вы видели, как легко он швырялся непростительными заклятиями, вы видели, как ему нравится убивать!

«Положим, непростительными заклятиями он швырялся, когда видел, что вот-вот их швырнут в него самого, – подумала Гермиона, – он просто сработал на опережение. Он уже тогда был старше, опытнее и сильнее авроров, участвующих в захвате.»

Однако девушка не могла не признать, что словах Робардса есть доля правды. Шальные глаза Родольфуса, рот, перекошенный в безумной гримасе, ликование во взглядах, которыми он обменивался с Беллатрикс каждый раз, когда их заклятия достигали цели, производили пугающее впечатление. Гермиона понимала, что Лестрейнджу нравилось не убивать, а сражаться, он отдавался бою всем своим существом и растворялся в нём со всей страстью, на которую был способен, но кто будет разбираться в таких тонкостях!

– Ты видел, что Беллатрикс безумна, – обратилась к Лестрейнджу старуха, – ты не мог не понимать, чем всё это кончится, ты не хотел этого, так почему же ты её не остановил?

– Я не мог, – не поднимая головы, ответил тот.

Гермиона ожидала, что старуха разразится бранью, оскорблениями и проклятиями, но она лишь покачала головой. Очевидно, понимала, что остановить Беллу не смог бы никто.

– Августа, я полагаю, вы имеете все основания настаивать на применении к Лестрейнджу поцелуя дементора, – проникновенно обратился к ней Робардс. – После того, что Лестрейндж сделал с вашей семьёй, на что обрёк ваших близких!

– Пусть решает Визенгамот, – ответила старуха.

– Но если вы обратитесь к Визенгамоту с ходатайством, ему будет легче принять решение…

– Сами справятся, – отрезала Августа. – Я сказала – пусть решает Визенгамот. Я узнала то, что хотела, больше мне здесь делать нечего. Не провожай меня, Невилл, – остановила она внука, – тут полно бездельников, они мне помогут.

Лицо Аберфорта немного посветлело. Робардс, напротив, скорчил недовольную гримасу, но связываться со старухой не рискнул и настаивать не стал.

«Что он сказал, когда смотрел на Лестрейнджа там, в лесу?» – почему-то Гермионе казалось, что это очень важно – понять, что произнёс Робардс, окинув взглядом сначала Алису и Фрэнка, потом Лестрейнджей и Крауча. В его глазах определённо было торжество, но это понятно – последние сторонники Волдеморта, наконец, попали в руки его людей, пусть даже и при таких печальных обстоятельствах, но что же он сказал?

– Хотя, – Робардс почувствовал, что идея с поцелуем дементора не находит поддержки и вряд ли схватка почти двадцатилетней давности, где авроры показали себя, прямо скажем, не лучшим образом, так сильно впечатлит Визенгамот, в отличие от истории со спасением Невилла и тем обстоятельством, что непосредственно в пытках Лонгботтомов Родольфус не участвовал, – может, и правда, не стоит беспокоить Визенгамот. Достаточно вернуть Лестрейнджа в Азкабан.

– Откуда он сбегал уже два раза, – ввернул Колдман. Гермиона бросила на него враждебный взгляд. Ей не понравилось, что Робардс так быстро сдался, наверняка у него припасена ещё какая-то гадость.

– Больше не сбежит, глаз не спустим. А если в руки Волдеморта снова попадёт кто-то из наших людей, мы сможет обменять его на Лестрейнджа. Я думаю, Волдеморт охотно согласится на такой обмен.

«Четвёртый вариант! Конечно, Волдеморт согласится, а Родольфусу придётся испытать на себе всё, что перенесли Фрэнк и Алиса. Тогда Волдеморт спешил, но сейчас одной Нагайной дело не кончится. Робардс не может этого не понимать, но, похоже, именно поэтому он так уцепился за эту идею. Как же он ненавидит Родольфуса! Что, что он сказал тогда? Жаль, что Лестрейндж не услышал»

Родольфус снова сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

– Разделаться со мной чужими руками. Убивать меня будут долго и мучительно, а ты, сволочь, не при чём останешься, – прошептал он.

– Что ты там бормочешь? – тут же вцепился в него Робардс. – Ты что-то сказал?

– Гавейн, – обратился к нему Аберфорт. – Среди сторонников Волдеморта нарастает страх перед его бессмысленной жестокостью и беспощадностью к своим. Немало магов готовы покинуть его. Не все из них стремятся стать под наши знамёна, но уже тот факт, что они хотят уйти от Тёмного Лорда, не может не радовать. Как ты думаешь, если ты отдашь Родольфуса дементорам или вернёшь Волдеморту, сколько из них решатся иметь с нами дело, осмелятся к нам обратиться?

– Может, его вообще отпустить? – ощерился Робардс. – Мы примем магов, отказавшихся служить Тьме, но лишь тех из них, кто не замарал себя кровью невинных жертв! Лестрейндж к таким не относится. Всем известно, Аберфорт, что ты испытываешь тёплые чувства к этому подонку и хотел бы избавить его от наказания, но знай, что в этот раз у тебя ничего не получилось. Лестрейнджу не уйти от ответственности. Колдман, оформляйте выписку, мои люди заберут Лестрейнджа и доставят в Азкабан, а там посмотрим, что решит Визенгамот.

Колдман открыл блокнот, но писать почему-то не спешил.

«Мы ничем не смогли ему помочь, – расстроено думала Гермиона, – Мы проиграли. Он прав, у нас ничего не получилось»

Есть! Вот же оно, вот! Точно! Девушка снова мысленно представила себе сцену из воспоминания Лестрейнджа. Робардс входит, бросает взгляд на обезумевших от боли и ужаса Алису и Фрэнка, потом смотрит на окровавленного Родольфуса, его глаза загораются торжеством и он, не в силах удержаться, очень тихо, себе под нос, чтобы никто не услышал (хотя на него никто и так не обращает внимания – одни авроры заняты тем, что избивают Лестрейнджа, другие пытаются что-то сделать для Лонгботтомов) произносит…

– Мистер Робардс!

– Да, девочка? – Робардс, раздражённо наблюдавший за раздумывающим Колдманом, недовольно повернулся к ней.

– Что вы имели в виду там, в воспоминании мистера Лестрейнджа, когда сказали «получилось»?

========== Часть 29 ==========

Глава 29

– Что ты несёшь? Что за чушь? – брезгливо отстранился от неё Робардс, но его забегавшие глазки убедили Гермиону, что она не ошиблась.– Вообще не понимаю, о чём ты говоришь.

– Когда вы вошли и увидели всё, что там происходило, вы прошептали «получилось». Вы старались, чтобы вас никто не слышал, хотя там и так было не до вас, но у вас очень чёткая артикуляция, поэтому можно догадаться.

Кингсли нахмурился, внимательно прислушиваясь к разговору. Родольфус вскинул голову, на его лбу пролегла глубокая складка, казалось, он тщательно обдумывал слова Гермионы.

– Отчего же чушь, Гавейн? Я тоже обратил внимание, что ты что-то произнёс, но не разобрал, что, – поддержал Гермиону Дамблдор.

– Аберфорт, и ты туда же. С какой стати я буду отвечать на инсинуации какой-то грязнокровки, спутавшейся с Пожирателем?

– Мразь, – с ненавистью выдохнул Родольфус.