Текст книги "Мешать соединенью двух сердец...(СИ)"

Автор книги: Arliannet

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– О тебе заботился. Ты убьёшь пленных раньше, чем они перестанут быть нужны Тёмному Лорду, он будет недоволен, – тихо произнёс Родольфус.

«Каково ему выдерживать весь этот скандал, зная, что тут находимся мы, – подумала Гермиона. Невилл всё так же злорадно ухмылялся. – Пожалуй, хорошо, что Невилл ещё не выпил зелье, ляпнул бы что-то, когда она уйдёт, наконец».

– Как, как, как меня угораздило выйти за тебя замуж?

– Я скучал, Белла. Очень скучал. Как прошла поездка?

– Прекрасно! Повелитель был очень убедителен!

«А уж мои деньги насколько были убедительны», – подумал Лестрейндж, но подливать масло в огонь не стал.

– Оханкану такие же тупые уроды, как и все великаны, но абизу… – Беллатрикс восторженно захохотала. – Удивительная магия! Позволяет разить болезнями целые народы. Если, конечно, хорошо… Так, А ЭТО ЧТО???

Беллатрикс с отвращением указывала на книгу, оставленную Гермионой на столе.

– Маггловская книжонка? Здесь? Ты опять за своё??? Ах, ну, конечно, – она раскрыла книгу и издевательским тоном прочла «Родольфусу от Алисы в день рождения с наилучшими пожеланиями». Что ещё могла тебе подарить эта предательница крови? Ты скажешь хоть что-то?

Лестрейндж отрицательно мотнул головой.

– Инсендио! – взвизгнула Белла, взмахнув палочкой. Книга вспыхнула.

Родольфус с непроницаемым лицом смотрел на кучку пепла на столе. Невилл, открыв рот, переводил взгляд со сгоревшей книги на Родольфуса, а с него на Беллатрикс.

«Алиса! Она что, говорит о матери Невилла? Мать Невилла когда-то дарила Родольфусу книгу, причём маггловскую? Ничего себе!»

– Избавься от всех маггловских книг, или я сама сожгу этот хлам, не перебирая!

Беллатрикс Лестрейндж направилась к двери.

– Белла, ты что-то хотела мне сказать, помимо того, что Рабастан заснул на лестнице?

– Завтра утром Повелитель убьёт мальчишку. Проследи, чтобы всё было готово. Уизли скормим Нагайне, может, живьём. Смеху будет.

С этими словами женщина вышла.

– Не сомневаюсь, – пробормотал Родольфус ей вслед, запер дверь и вернулся в кресло.

========== Часть 6 ==========

Глава 6

Гермиона сбросила мантию.

– Извините за довольно безобразную сцену, – сказал Лестрейндж, избегая встречаться с ней взглядом .

– Извините за книгу. Я не думала, что так выйдет.

– Не извиняйтесь, рано или поздно это должно было случиться.

– Мистер Лестрейндж, но почему вы позволяете…

– Мадмуазель, наша договорённость не включает обсуждение моей частной жизни, даже если вам не посчастливилось стать свидетелями её отдельных сцен, – резко оборвал Гермиону Родольфус.

– Любовь слепа и нас лишает глаз… – пробормотала девушка.-

– … не вижу я того, что вижу ясно.

Я видел красоту, но каждый раз

Понять не мог, что дурно, что прекрасно, – кивнул Родольфус.

Гермиона изумлённо взглянула на него

– И если взгляды сердце завели

И якорь бросили в такие воды,

Где многие проходят корабли, -

Зачем ему ты не даешь свободы? – прочла она следующие строки.

– Как сердцу моему проезжий двор

Казаться мог усадьбою счастливой?

Но все, что видел, отрицал мой взор,

Подкрашивая правдой облик лживый, – горько усмехнулся Лестрейндж.

– Правдивый свет мне заменила тьма,

И ложь меня объяла, как чума, – вздохнув, завершил он строфу.

Невилл смотрел на них удивлённым взглядом, красноречиво говорившим без слов «вы оба спятили!».

Родольфус налил бокал вина и отсалютовал Гермионе.

«Господи, не хватало только, чтобы он напился сейчас. Хотя после такой сцены, да ещё и при свидетелях, я бы не удивилась».

– Это же Шекспир, мистер Лестрейндж, – произнесла она вслух. – Вы… вы знаете Шекспира?

– А что, я произвожу впечатление человека, которому Шекспир категорически чужд? – засмеялся тот.

– Нет, но он же маггл! Что скажут ваши друзья, если узнают?

– Действительно. – Родольфус потёр переносицу. – Но они не узнают. Они же не читают маггловских поэтов. А если я не удержусь и что-то процитирую, решат, что это мои стихи.

– А вы пишите стихи?

– В юности писал. До Азкабана. После него не пишется.

Невилл замычал.

– Невилл, выпей зелье, наконец! – накинулась на него Гермиона. – Повезло ещё, что оно в камин не полетело.

– Да, вполне могло, – кивнул Лестрейндж. – Кстати, спасибо, что напомнили.

За очередным щелчком пальцев последовало явление неизменного Браша.

– Убери здесь, – кивнул Родольфус на кучку пепла на столе. – Потом отбери маггловские книги и перенеси их… ко мне.

Браш кивнул и молча занялся работой.

– Усложнилась наша задача. Тёмный Лорд в доме, казнь с утра. А это значит, толпа его прихлебателей, суета, толкотня, повышенные меры безопасности.

– Значит, надо спешить, – вскочила Гермиона.

– Спешить не надо. Сейчас, наоборот, надо подождать. Пусть угомонятся. Раз уж я должен всё подготовить к казни, будем надеяться, смогу беспрепятственно войти к ним в камеру. Войдёте со мной, под вашей мантией. Возьмёте за руки их и меня, и я перенесу вас в… безопасное место.

При этих словах Браш поднял голову и недоверчиво взглянул на Родольфуса.

– Да, Браш, туда. Если… если со мной что-то случится, перенесёшь ты, а дальше они тебе скажут, как действовать.

– Хозяин… – в писклявом голоске эльфа Гермиона явственно расслышала возмущение.

– Браш! – Родольфус нахмурился. Эльф умолк.

– Что за место? – спросила Гермиона.

– Безопасное. О нём не знает никто, кроме меня и Браша. Оттуда сможете аппарировать, куда захотите.

– Мы предпочли бы сразу…

– Мадмуазель, из этого дома можно аппарировать не всем и не куда угодно. Вы заручились моим словом и моей помощью. Если вас что-то не устраивает – действуйте на свой страх и риск, я не стану ни мешать вам, ни помогать.

Родольфус допил вино и плеснул в бокал следующую порцию.

– Мистер Лестрейндж, вы бы на вино не налегали. Аппарирование требует свежей головы, а то ведь попадём непонятно куда. Или вообще никуда не попадём, – нахмурилась Гермиона.

– Не бойтесь, мисс Грейнджер, допиться до состояния моего брата мне не грозит, я столько не выпью, – засмеялся Лестрейндж.

Гермиона хотела что-то сказать, но тут Невилл тонким голоском проверещал:

– Чепуха, чепуха,

Это просто враки!

Куры съели петуха, -

Говорят собаки.

Родольфус заинтересованно взглянул на него.

– Да-да, продолжайте, мистер Лонгботтом.

– На заборе чепуха

Жарила варенье.

Куры съели петуха

В одно воскресенье, – выдал Невилл следующую порцию.

Лестрейндж отставил бокал и поощрительно кивнул , всем своим видом демонстрируя, что ждёт продолжения.

–Между небом и землей

Поросенок рылся

И нечаянно хвостом

К небу прицепился, – не разочаровал его Невилл.

– Мистер Лестрейндж, это побочное действие Болтливого Зелья, – поспешила объяснить Гермиона. – Оно скоро пройдёт.

– А, так он не всегда такой? – деланно удивился Родольфус.

– Счас как режиком заножу –

Будешь дрыгами ногать! – угрожающе процедил Невилл.

– Мистер Лестрейндж, я же просила вас не провоцировать Невилла!

– Извините, не удержался.

«Ему надо сбросить напряжение. Он зол после разговора с Беллатрикс, его достали нападки Невилла, он просто боится того, что будет, когда всё это кончится. Мы вернёмся в штаб-квартиру Ордена, а ему куда деваться? Он хотел выпить, но сам понимает, что перед аппарированием не стоит. Если он сорвётся, он всё погубит. Не нарочно, а просто потому, что не выдержит, – размышляла Гермиона. – Он уже как натянутая струна».

Родольфус допил очередной бокал, покрутил его в пальцах, потом неохотно отставил и приказал:

– Браш, сделай мне кофе.

Эльф поставил перед хозяином дымящуюся чашку.

– Молодые люди, вам?

– Нет, спасибо, – отказалась Гермиона. – Невилл, иди сюда.

Отойдя в дальний угол, она накинулась на Лонгботтома.

– Хватит, Невилл. Не говори с ним. Вообще. Я буду говорить, у меня это лучше получается. А ты молчи!

– Лает кошка из лукошка, – возмущённо запищал Невилл.

– Невилл, я знаю. Я понимаю. Мне жаль, очень жаль. Но я прошу тебя – не оскорбляй его. Слышишь, что сказала Белла – он больше не пытает, он практически не участвует в войне, он согласился нам помочь и пока помогает. Многие Пожиратели стали бы держать слово? В конце концов, он отсидел в Азкабане почти 15 лет. Невилл, я не прошу тебя его прощать, я прошу тебя сейчас, пока мы не закончили то, зачем сюда пришли, не дёргать его. Он нам нужен спокойный и собранный. Пожалуйста, Невилл.

Лонгботтом хмуро кивнул. Гермиона улыбнулась.

– Спасибо.

Потом они оба посмотрели на Родольфуса. Тот пил кофе, глядя на огонь камина. Плечи его опустились, поза стала более расслабленной.

Тут в голову Гермионе пришла ещё одна мысль.

– Мистер Лестрейндж, – несмело заговорила она. – Вы обещали нам помогать… Я могу вас попросить… Это не совсем то, о чём мы договаривались, но это тоже помощь, и она очень важна для нас. Я хотела…хотела…

– Вам денег, что ли, дать? – насмешливо перебил Родольфус.

– А как вы догадались?

– С таким лицом чаще всего просят именно денег, – засмеялся Лестрейндж.

– Я не себе.

– Понятно, что не себе. Себе такие, как вы, не просят. Воевать не на что?

В голосе Лестрейнджа звучали откровенно издевательские нотки.

– Да, – взглянув ему в глаза, твёрдо сказала Гермиона.

– Война – недешёвое удовольствие, – согласно кивнул Родольфус. – Вот я вам денег, а вы на эти деньги мой дом же и разнесёте, со мной вместе.

Гермиона промолчала. «В чём-то он прав, конечно, – подумала она. – Плохая идея, но надо было попробовать»

Родольфус смерил её долгим, неприятным, словно раздевающим взглядом.

– Да, эта услуга не входит в наш договор. Но я готов её оказать. Что вы можете мне предложить взамен?

Гермиона растерялась. Лестрейндж выжидающе смотрел на неё. Невилл, слава Богу, молчал.

– Ничего, мистер Лестрейндж. К сожалению, у меня нет ничего, что могло бы вас заинтересовать. Зря я начала этот разговор. Извините.

Глаза Родольфуса холодно блеснули. Он поднял палочку и начертил в воздухе несколько знаков, слившихся в смутно знакомый Гермионе рисунок. Часть стены отъехала, открыв сейф. Невилл, не выдержав, присвистнул.

– Да, не нищий, – усмехнулся Лестрейндж. – Забирайте. Воюйте.

– Сколько можно взять? – не веря своим глазам, спросила Гермиона.

– Сколько сможете.

Невилл подошёл и молча сгрёб кучу галлеонов . Рисунок в воздухе стал дрожать.

– Поторопитесь, сейф открыт, пока воздушный ключ не распадётся.

Невилл, поколебавшись, взял ещё стопку монет. Дверца щёлкнула, едва не прищемив ему пальцы. Парень резко отдёрнул руку. Родольфус расхохотался.

– Браш, собери деньги и доставь их Аберфорту Дамблдору, – приказал он эльфу.

– Какое-то письмо добавить?

– Да, напиши… – Лестрейндж сощурился. – Напиши «чума на оба ваши дома». Подписи не надо, старик поймёт. Забавно я придумал, как по-вашему? – повернулся он к Гермионе и захохотал снова.

« У него истерика, – подумала девушка. – Как невовремя!»

– Нет у меня никакой истерики, мадмуазель. По вашей рекомендации я сбрасываю напряжение, чтобы не сорваться в ответственный момент и оставаться спокойным и собранным. Кингсли не предупредил вас, что я и легалимент неплохой?

Гермиона схватила первую попавшуюся книгу и демонстративно уткнулась в неё. Браш поставил перед Родольфусом очередную чашку кофе. Невилл устроился поудобнее и закрыл глаза. Какое-то время все трое сидели в молчании, думая каждый о своём. Наконец, Родольфус бросил взгляд на часы и встал.

– Время. Надевайте вашу мантию и идите за мной. Старайтесь не производить лишнего шума. И да помогут нам всем любые силы, способные помочь.

========== Часть 7 ==========

Глава 7

Дойдя до дверей, Родольфус внезапно остановился, словно вспомнив что-то. Вернулся к камину, взял с каминной полки бутылку огневиски и плеснул в стакан.

– Мистер Лестрейндж! – возмутилась Гермиона.

Лестрейндж отхлебнул из стакана, однако не проглотил, а прополоскав рот, выплюнул в камин, затем вылил остатки на ладонь и растёр по лицу, шее и одежде.

– Теперь вы, – протянул он бутылку ребятам.

– Зачем?!

– Перебить ваши проклятые духи. Если уж Белла унюхала, оборотни почувствуют сразу. Себя я себя духами обрызгать не могу, это вызовет слишком много ненужных ни мне, ни вам вопросов. Огневиски перебьёт, да и запах от нас будет одинаковый.

Гермиона проделала те же манипуляции, оценив про себя деликатность Родольфуса, который не стал сам пить из бутылки.

Невилл, прежде чем глотнуть, покрутил бутылку в руках.

– Ничего себе! – пробормотал он уже своим обычным голосом. – Коллекционное. Галлеонов 100 за бутылку.

– 150, – уточнил Лестрейндж, потом, замявшись, искоса взглянул на Гермиону.

– Мисс Грейнджер, прошу меня извинить, но я вынужден задать вам весьма деликатный вопрос. Оборотни не смогут учуять от вас запах крови?

Гермиона вспыхнула до корней волос. Лестрейндж ждал ответа.

– Я… я не подумала об этом. Боюсь, что да, – прошептала она, глядя в пол.

Родольфус на секунду задумался, потом взял со стола серебряный нож для бумаги, примерился, с силой провёл лезвием по боковой стороне ладони и стряхнул несколько капель на рубашку и брюки. Затем, вытащив из кармана белоснежный платок с монограммой СRRL, смочил его остатками огневиски и перетянул ладонь. Порез был глубоким, и платок мгновенно окрасился кровью.

– Будем надеяться, что такой коктейль им напрочь отшибёт нюх.

«Он просчитывает все варианты, учитывает все возможности и мгновенно находит решения. Кингсли был прав, когда предостерегал нас от того, чтобы его недооценивать».

Лестрейндж самодовольно ухмыльнулся и подмигнул ей.

– Перестаньте! – возмущённо зашипела Гермиона.

– А что он делает? – не понял Невилл.

– Всё, не буду, не буду, – засмеялся Родольфус. – Браш, иди за ними, чтобы выглядело, будто ты идёшь за мной на почтительном расстоянии. Так, по крайней мере, на них никто сзади не наткнётся. Вам тоже придётся идти за мной вплотную, если Браш станет плестись в пяти шагах, это будет выглядеть подозрительно.

– Мистер Лестрейндж, может, остановить кровь? – спросила Гермиона, кивнув на промокший платок.

– Не надо, от запаха крови оборотни будут хуже соображать.

«Дразнить оборотней запахом и видом свежей крови… Вы что, идиот, мистер Лестрейндж?” –Гермиона постаралась как можно чётче мысленно проартикулировать каждое слово, мстительно глядя на Родольфуса. Тот никак не среагировал. То ли действительно прекратил считывать её мысли, то ли не подал вида.

Подойдя к двери, Лестрейндж на мгновение задержался, обернулся и обвёл взглядом библиотеку, задерживаясь глазами на некоторых книгах, картинах и статуях, потом толкнул дверь и вышел. Гермиона с Невиллом проскользнули следом. Браш вышел последним. Дверь бесшумно закрылась.

Не производить шума оказалось достаточно легко. Коридор был покрыт пушистым ковром. Было темно, но там, где они проходили, мягким приглушённым светом вспыхивали свечи. Портьеры, стоило к ним приблизиться, сами собой отгибались, пропуская Лестрейнджа и его невидимых спутников, хотя в коридоре не было ни малейшего намёка на сквозняк. Этот дом любил своего хозяина.

За дверями многочисленных комнат стояла тишина, лишь из-под одной пробивалась тонкая полоска света, а внутри слышалась какая-то возня. Проходя мимо этой двери Лестрейндж на мгновение сбился с шага, из-за чего Гермиона чуть не наткнулась на него. Она заметила, как уголок рта Родольфуса непроизвольно дёрнулся, а ладони сжались в кулаки. Начавшая было свёртываться кровь потекла из пореза с новой силой, несколько капель сорвалось с импровизированной повязки и упало на пол. Это отрезвило Лестрейнджа, он с шумом втянул воздух сквозь стиснутые зубы и пошёл дальше.

Выйдя на лестницу, Родольфус снова сбавил шаг, задерживаясь возле многочисленных портретов, которыми были тесно увешаны стены. Ребята с досадой приноравливались к его неторопливой походке. «Мистер Лестрейндж, поторопитесь, пожалуйста, – несколько раз мысленно воззвала к нему Гермиона. Родольфус ничем не показал, что слышит её. Он неторопливо спускался, вежливо кивая портретам. Гермиона, чтобы отвлечь себя, тоже рассматривала лица предков Родольфуса. Они были разные – высокомерные и открытые, надменные и приветливые (последних было не в пример меньше), выразительные и отрешённые. Кто-то встречал Родольфуса улыбкой, кто-то смотрел неодобрительно, кто-то приветливо махал рукой. Перед одним из последних портретов Лестрейндж снова замер. Хмурый мужчина окинул его недовольным взглядом и молча покачал головой. Родольфус виновато развёл руками. Женщина, стоявшая рядом с мужчиной, вздохнула. Родольфус нежно улыбнулся ей и поднял ладонь. Женщина подошла к краю рамы и протянула руку ему навстречу. Живая и нарисованная кисти встретились на границе полотна. Постояв так некоторое время, Лестрейндж отнял руку и, кивнув,сделал шаг назад. Женщина ответила ему таким же кивком и снова стала рядом с мужчиной. Родольфус, больше не оглядываясь, быстро зашагал вниз, к подвалу.

«Он прощается, – догадалась Гермиона. – Прощается с домом, с предками, с родителями. Он не надеется выжить».

«Мисс Грейнджер, – зазвучал в её голове спокойный голос Родольфуса. – Обещаю, это последний раз. Я не идиот, как вы изволили заметить, и прекрасно понимаю, как опасно дразнить оборотней свежей кровью. Я не горю желанием быть растерзанным кучкой существ, стоящих ближе к животным, чем к человеку, но, может статься, это будет единственным способом освободить ваших друзей. Если вы отсюда выберетесь, чего я вам искренне желаю, передайте Аберфорту, что я прошу его сохранить жизнь Рабастану. Он знает, что мой брат равнодушен к идеям Лорда, да и вообще к любым идеям. Он не сделал ничего, что заслуживало бы смерти, в отличие от меня. Считайте это последней просьбой приговорённого к казни».

Гермиона взглянула на идущего перед ней Родольфуса. Тот шёл совершенно спокойной походкой человека, занятого привычной рутиной.

«Мисс Грейнджер?»

«Да, мистер Лестрейндж, я передам ему. В любом случае».

«Спасибо. Больше я вас не побеспокою. Мы пришли. Не удивляйтесь и не пугайтесь того, что я стану говорить, делайте всё быстро и чётко. Второго шанса не будет. Скоро рассвет».

========== Часть 8 ==========

Глава 8

– Отправляй людей за заказами, Кингсли, – сказал Аберфорт, водружая на стол объёмный мешок.

Кингсли заглянул в него и не поверил своим глазам.

– Откуда, Мерлинова борода?

– Принёс домовой эльф в простыне наизнанку. Швырнул на стол и улетучился.

– Что, даже ничего не сказал?

– Что-то сказал, но, по-моему, это не из тех слов, что приняты в приличном обществе.

– А записка какая-то прилагалась? Вдруг эти деньги прокляты?

– Я проверил. Прекрасные, полновесные, так необходимые нам галлеоны. А записка была, да. – Аберфорт покрутил перед Кингсли листком бумаги.

– И что в ней? – Кингсли взял из рук Дамблдора-младшего записку и прочёл: – Чума на оба ваши дома. Аберфорт, деньги точно не прокляты? У тебя есть идеи, кто мог это прислать с такой запиской?

– А ты знаешь много волшебников, которые ворочают такими деньгами и цитируют Шекспира?

– Да я даже не знаю, кто такой Шекспир, но догадываюсь, о ком ты говоришь. Хотя не представляю, что могло его заставить передать деньги нам. Он же, вроде, финансирует другую сторону, причём делает это по зову души и крови. Ребята надавили?

– Надавили? Навряд ли, – погладил бороду Аберфорт. – В этом случае деньги прислали бы они и написали бы что-то другое. Это его решение.

– И зачем же Родольфусу снабжать нас деньгами?

– Кто знает, кто знает…

– Аберфорт, ты не жалеешь, что выходил его тогда?

– Я жалею, что не успел помешать Робардсу использовать Конфринго против семнадцатилетнего мальчишки, которому напомнили про маму и гарантировали жизнь.

– Как он вёл себя?

– А как мог себя вести семнадцатилетний мальчик, только что потерявший отца и чудом разминувшийся со смертью? Плакал об отце, плакал от боли, захлёбывался ненавистью, обещал отомстить…

– Это ему удалось неплохо.

– Мы сами создали монстра, Кингсли. Из вполне нормального юноши.

– Не перегибай, Аберфорт. Родольфус к тому времени уже не раз отметился в рейдах Пожирателей, и был там не на самом плохом счету. А уж что после этого творил. Ты никогда не думал, что кровь его жертв и на твоих руках?

– Может быть, может быть. Но что, по-твоему, я мог сделать? Добить его?

– Достаточно было его там оставить. Не заметить, что он ещё дышит.

– Ты бы оставил?

Кингсли вздохнул. Разговор был бессмысленным, и он это знал. Он бы не оставил. Он бы не стал использовать убийственное заклинание, если бы гарантировал жизнь.

– И всё же, что могло заставить Лестрейнджа передать нам деньги? – снова спросил он.

– Ненависть. Ненависть ко всему, что разрушает то, что он любит. Он ненавидит многое и многих и по свою, и по нашу сторону баррикад. Хотя о чём это я. Он ни одну сторону не считает своей, он сам по себе. Наследник рода Лестрейнджей.

– Да, парень родился с золотой ложкой во рту, – хмыкнул Кингсли.

– И да, и нет. Конечно, наследник такой семьи имеет огромные привилегии и возможности, но ещё больше обязанностей и ограничений. Родольфус от рождения имел совершенно другие склонности. Мечтательный, задумчивый, совершенно неамбициозный мальчик. Совсем не то, что требовалось Корвусу. Родольфус любил отца и очень старался ему угодить. Он хорошо осознавал свой долг перед семьёй, но при этом не отказывался от своей природы, ему удавалось сочетать в себе эти два начала и даже как-то уравновешивать их. А потом с ним что-то случилось, ещё до того, как отец взял его в тот злосчастный рейд. Что-то в нём сломалось, будто его светлую часть отсекли, и осталось лишь то, что сделало его одним из самых известных Пожирателей.

– Аберфорт, не громозди гипотезы. Скорее всего, отец пригрозил оставить без наследства и передать всё Рабастану, вот он и распрощался с детством, мечтательностью и светлой стороной.

– Корвус никогда не сделал бы такой глупости. Он бы скорее всё Волдеморту оставил. Или Беллатрикс. Она, как и Корвус, всегда обожествляла Тёмного Лорда. Корвус был счастлив заполучить такую невестку, имеющую, к тому же, огромное влияние на его сына. Родольфус, к несчастью, боготворил её так, как сам Корвус боготворил Волдеморта.

– А сейчас?

– Не знаю. Я давно его не видел.

– Слухи о его семейной жизни…

– Кингсли, ещё раз прошу тебя, не собирай сплетни. Родольфус всегда вёл себя достойно, и сейчас тоже, а что касается Беллы… К сожалению, хорошей жены из неё не вышло. Кстати, это одна из причин, по которой Лестрейндж может ненавидеть Волдеморта. Не из-за тех слухов, что ты пытаешься мне пересказать, а потому что служение Тёмному Лорду разрушило Беллу, выбило из неё те остатки разума и здравого смысла, что у неё ещё были. В общем, мы убили его отца, искалечили его самого, Волдеморт , считай, отнял у него жену – чума на оба наши дома. И ему не жаль денег, лишь бы мы подольше убивали друг друга.

– А Лонгботтомы что у него отняли?

– С Фрэнком и Алисой Лонгботтомами тёмная история, в которой никто так и не стал разбираться.

– Что тебе неясно, Аберфорт? Лестрейнджей взяли на месте преступления, все улики были налицо, никто из них не стал ничего говорить, никто не отпирался, при задержании погибло шесть авроров – шесть, Аберфорт! – причём с четырьмя расправился Родольфус. Да и какая теперь разница. Даже если ты детально узнаешь, кто из Лестрейнджей когда и в каком порядке произносил Круциатус, ни Алисе, ни Фрэнку это не поможет. Им уже ничто не поможет, они навечно заперты в своём аду. Я понимаю, ты чувствуешь вину перед Родольфусом за то треклятое заклятье и ты привязался к нему, пока выхаживал, но давай смотреть фактам в лицо: Родольфус Лестрейндж – мерзавец, каких мало, его в лучшем случае ждёт Азкабан пожизненно, и то, если сдастся без сопротивления, потому что каждый из нас только ждёт повода метнуть в него Аваду. Давай деньги, я пошёл, наши запасы на исходе.

Схватив мешок, Кингсли вышел.

Аберфорт проводил его долгим взглядом, потом вытащил стопку листовок с грифом «Разыскиваются беглые волшебники», оставшуюся ещё со времён первого побега из Азкабана, и нашёл снимок Родольфуса.

На фото Лестрейндж мрачно смотрел исподлобья через спутанные волосы, свисавшие на лицо, не кривляясь и не гримасничая, в отличие от других Пожирателей.

– Что же ты скрываешь от нас, Родольфус Лестрейндж? И зачем тебе это нужно?

Но портрет молчал.

========== Часть 9 ==========

Глава 9

– Что за вонь, – брезгливо поморщился Родольфус, ступив в подвал.

Оборотни, которым часто пеняли запахом мокрой псины, враждебно заворчали.

– Огневиски, – с вызовом ответил Фенрир, пристально разглядывая капли крови на одежде Лестрейнджа.

Родольфус остановился перед решёткой, отгораживающей пленников, покачнулся, изображая пьяного, и небрежно взмахнул палочкой. Гермиона ощутила неприятное давление в ушах, будто нырнула на глубину.

– Предупредите ваших друзей, пусть будут готовы, – не понижая голоса, сказал он, глядя на Фенрира.

Гермиона похолодела.

– Оборотни слышат другие слова, – так же не таясь, произнёс за её спиной Браш. – Делайте, что говорит хозяин.

– Гарри, Рон, – несмело позвал Невилл. – Вы нас слышите?

Рон подскочил, как ужаленный, завертев головой, но тут же со стоном опустился.

Оборотни, как по команде, развернулись к нему.

– Идиоты, не привлекайте внимания, – не поворачивая головы, произнёс Родольфус. – Можете переговариваться, но не прыгайте, не кидайтесь к решётке и не бросайтесь обниматься.

Палочка в его руках, повинуясь лёгким движениям пальцев, выписывала затейливые фигуры.

«Магия звука, – поняла Гермиона. – Так вот как это выглядит».

– Гарри, мы под мантией-невидимкой, – торопливо произнесла она. – Сейчас Родольфус откроет дверь и мы все аппарируем отсюда, будьте готовы, не пугайтесь, когда мы возьмём вас за руки.

– Я знал, что вы нас не бросите, – не поворачивая головы, ответил Гарри. – Но как..

– Вопросы потом, – перебил Родольфус. – Умолкаем, я больше не могу поддерживать двухголосие.

Палочка замерла. Неприятное давление в ушах отпустило.

–… сказал тебе, что твоя жена приказала никого не пускать. Вообще никого. Без исключений, – раздражённо, очевидно, не в первый раз, втолковывал Фенрир.

– Что и Повелителя не пустишь? – пьяно хмыкнул Лестрейндж.

– Не хочу тебя обижать, но ты не Повелитель.

– Я повелитель в своём доме. Ты у меня в гостях, не забывай. – Пьяные нотки исчезли. Похоже, Лестрейндж начал заводиться серьёзно.

– Я выполняю свою работу там, куда меня поставили. Беллатрикс передала приказ Тёмного Лорда – до утра ни-ко-го не впускать к пленникам. Тебе надо убедиться, что они в порядке, на месте и доживут до утра – вот они, смотри. Но клетку я не открою, ни тебе, ни твоему эльфу.

– А вдруг это иллюзия? – пьяно упёрся Родольфус.

– Чего? – не понял Фенрир. – Дольф, я не знаю твоих мудрёных словечек, говори нормально.

– Как ты меня назвал???– взвился Лестрейндж, и, похоже, это была не игра. – Ты что себе позволяешь, скотина? Забыл, кто ты и кто я?

Оборотни заворчали громче и сгрудились полукругом за спиной Фенрира.

– Я здесь хозяин, и никто больше. Я решаю. Я сказал, что мой эльф войдёт и проверит, значит, он войдёт и проверит. С дороги! – рявкнул Родолфус, разворачиваясь лицом к решётке. Гермиона отдёрнула Невилла, уже не заботясь, что мантия-невидимка может слететь. – Бомбарда!

Часть решётки с грохотом обрушилась. Невилл выскочил из-под мантии и бросился к друзьям. Гермиона кинулась следом не тратя времени на то, чтобы снять и спрятать мантию. Оборотни с рёвом бросились на Лестрейнджа, замершего в обрушенном проходе.

– Назад, твари! Шавки, псы подзаборные! Редукто! – сразу троих оборотней отшвырнуло об стену. Один остался недвижим, двое поднялись и, прихрамывая, присоединились к товарищам, изготовившимся к новой атаке.

– Аппарируй, Браш! – крикнул Лестрейндж, посылая в толпу оборотней следующее заклятие. Эльф со вздохом протянул корявую лапку Невиллу. Тот схватился, другой рукой сжав ладонь Рона. Гарри правой рукой вцепился в плечо друга, вытянув левую назад, чтобы Гермиона, которую он не видел из-за мантии, взялась за неё. Девушка обхватила его ладонь.

– Есть! – крикнул Гарри. В тот же момент Фенрир метнул в Родольфуса тяжёлый стол, за которым оборотни играли в карты. Удар был настолько силён, что Лестрейндж, согнувшись пополам, влетел в камеру, сбив Гермиону, от неожиданности выпустившую руку Гарри. Раздался хлопок. Трое мальчиков и домашний эльф исчезли. Родольфус, оглушённый ударом, лежал на полу. Его палочка, выпав из рук, подкатилась под ноги Гермионе. Девочка безотчётно схватила её и спрятала в карман, потом забилась в самый дальний угол клетки и затаила дыхание.

Фенрир, не торопясь, вошёл в камеру и навис над Родольфусом.

– Как ты думаешь, Повелитель позволит мне тебя сожрать? Или, может, не стоит ждать? – он хищно оскалил зубы и утробно взрыкнул.

Родольфус слабо шевельнулся.

– Фенрир, много на себя берёшь. Вернись на место. Что за шум? Что здесь происходит? Где пленники? Вы их что, упустили?

Фенрир резко обернулся.

– Это не мы их упустили. Это Лестрейндж освободил их, – прорычал он бледному темноволосому волшебнику.

«Долохов!» Гермиона сжалась ещё сильнее.

– Лестрейндж освободил Поттера и Уизли? Ты что несёшь? Родольфус, что скажешь?

– А что он скажет, он пьян в стельку, ты что, не чувствуешь, как от него огневиски несёт? – спросил спутник Долохова, высокий блондин.

– Родольфус не пьёт огневиски, это всем известно, – усмехнулся Долохов, – он только бутылки коллекционирует. Он же аристократ, предпочитает Шато-Латиф и Шато-Марго. Зачем ты устроил этот спектакль, Дольф?

Лестрейндж поднялся с пола. Долохов вскинул палочку.

– Тихо. Стой на месте. Кого-то надо предъявить Повелителю, так что это будешь ты. Где палочка?

Родольфус, всё ещё оглушённый, огляделся вокруг и пожал плечами.

– Роули, глянь внимательно.

Блондин нехотя прошёлся по клетке, едва не зацепив Гермиону, потом повернулся к Долохову.

– Не вижу.

– А была вообще?

– Судя по раскуроченной решётке и парню, который всё ещё валяется у стены, очевидно, да. Может, мальчишки прихватили?

– Скорее всего. Как они сбежали?

– Лестрейндж заявился со своим эльфом , который ведёт себя так, будто он здесь соправитель, и стал требовать пустить его к пленникам. Нёс какую-то чушь, потом вызверился, взорвал решётку, его эльф влез туда и аппарировал с мальчишками, – коротко изложил суть событий Фенрир.

– Только мальчишек было трое, – вклинился в разговор один из оборотней.

Долохов, со скучающим видом разглядывавший ногти, удивлённо поднял голову.

– Как трое? А третий откуда взялся?

– Не знаю. Было двое, а когда решётка бумкнула, стало трое, – сам удивился оборотень. – Так, ребята?

Но мнения оборотней разделились. Двое подтвердили, что мальчиков было трое. Остальные третьего не видели. Фенрир, во время стычки не спускавший глаз с Родольфуса, тоже никого не заметил.