Текст книги "Милан (СИ)"

Автор книги: Arladaar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Милан

Глава 1
Последняя тренировка в Екатинске

Людмила Хмельницкая, 14-летняя ученица седьмого класса «А» средней школы номер 2 города Екатинска и фигуристка-перворазрядница, сегодня шла на тренировку, будучи абсолютно не в настроении. Во-первых, потеряла 20 копеек в переполненном автобусе, когда принимала сдачу. Похоже, монетка из-за толкучки упала кому-то в карман или рукав. Во-вторых, опять на улице −30 градусов, и это обстоятельство сильно осложняло жизнь – пальцы мёрзли даже в рукавицах. Лицо до самого носа было укутано тёплым шерстяным шарфом, но глазам тоже доставалось – ресницы стали белёсыми от инея.

В третьих, опять чуть не поругалась с техничкой ДЮСШОР Олимпиадой Ивановной, потому что дома забыла сменную обувь, собираясь впопыхах на тренировку, и ершистая старушка не хотела пускать её внутрь. В-четвёртых… Что же в четвёртых?.. Да всё! И вообще! Достали!

Удовлетворённая этим ответом, Людмила начала переодеваться. Снять тяжёлую мутоновую шубу – это как древнему воину скинуть доспехи: весила шубейка прилично. В наличии была неплохая спортивная куртка на синтепоне с капюшоном, в которой тепло было даже в такой мороз, но мама строго-настрого запретила носить её. «Ходи в шубе, и точка, иначе отморозишь себе всё по-женски!» «Что там можно отморозить? По-женски? Бред какой-то», – недоумённо подумала Люда.

На маму не действовали никакие уговоры, что занятия спортом требуют неких самоограничений от себя и даже жертв. Трудно представить спортсменку, которая ходит на тренировки в шубе до колена и бабкиных войлочных бурках под названием «Прощай, молодость». Но с мамой спорить было бесполезно, и Люда махнула рукой. Хотя, конечно же, хотела одеваться как все спортсменки. Например, как Соколовская.

Люда искоса посмотрела на Соколовскую. Одногруппница была, как всегда, слишком высокомерна. Чего вот ей надо? Соколовская щеголяла в богатой одежде, достижимой лишь редким счастливчикам в СССР 1986 года – синий спортивный костюм «Адидас», спортивный пуховик и шапка той же фирмы. И большая сумка через плечо. Всё вместе стоило, наверное, громадных денег, под тысячу рублей.

– Чё уставилась? – Соколовская, почувствовав, что на неё смотрят, подняла глаза и увидела Люду, смотревшую на неё.

– Чавку захлопни! – недовольно ответила Людмила. Грубо! Но иначе никак! Она никому не позволит на себя наезжать! Тем более Соколихе!

– Дура! – сказала Соколовская и показала язык.

– Сама дура! – парировала Людмила и скорчила рожу, сморщив нос. А потом, подумав, тоже показала язык.

Соколовская презрительно фыркнула и виляя задницей, пошла в зал ОФП.

– Не обращай на неё внимания! – к Люде подошла Жанна и положила руку на плечо. – Она всегда какая-то малахольная.

Все девчонки в группе классные, а вот попалась же Соколиха… Вреднюка и злюка… Впрочем, Люда себя тоже не считала ангелом. Постоять за себя она умела. И даже порою дралась! Но всё-таки была очень хорошая и добрая! По крайней мере, всегда так считала.

– Люська! Ты что такая злющая сегодня? – рассмеялась Анжелика Барышникова, самая маленькая в группе Левковцева.

– Не злая! – объяснила Люда. – Так получилось. 20 копеек потеряла.

На самом деле, внутри чувствовалась не злость, а некое беспокойство о правильности своей жизни. И о том, что делать дальше. Успехи в фигурном катании были околонулевые, и тренер уже несколько раз прямо указывал, что пора бы и успокоиться, поискать себе какое-то другое занятие, в котором можно состояться. В 14 лет, если не добился ничего в спорте, значит, всё напрасно.

Но Люда чувствовала в себе силу! Чувствовала потенциал, однако путь к нему был надёжно закрыт мамой, которая всегда считала, что спорт должен быть исключительно на втором месте… А на первом… Что на первом?

– Отучишься в школе, пойдёшь в институт, отучишься, как я, на бухгалтера и придешь на моё место в заводоуправлении, – часто говорила мама. – Вот твой путь, а не тот, где надо убиваться о лёд. Тем более, никакого толку от этого фигурного катания всё равно нет. Только деньги на проезд тратишь.

Ха! Естественно, от него не будет никакого толку. Если другие фигуристки в группе отпрашивались из школы на тренировку, то Люде мама строго-настрого запретила это, сказав, что учёба должна быть на первом месте, а спорт лишь на втором. И ещё пища… Сколько Люда ни говорила, но так и не нашла у матери взаимопонимания. Женщина буквально закармливала дочь, утверждая, что девочка в пубертатном возрасте должна хорошо питаться.

Самое паршивое, что при таких обстоятельствах, тем объёмом тренировок, что у неё сейчас был, остановить наступление калорий на свой организм не представлялось возможным. Люда мрачно наблюдала, как она растёт и как растёт её вес. Ненамного, но этого было достаточно, чтобы начали уходить прыжки. Особенно этот долбаный двойной лутц. Ещё год назад он получался прекрасно, но она была ниже на 10 сантиметров и легче на 8 килограммов. Сейчас… Люда отогнала мрачные мысли. Но они тут же вернулись – от себя не убежишь. Так же, как от двойного лутца. Дело в том, что в этом сезоне, 1985–1986 года, его не избежать – в короткой программе он стоял обязательным элементом. Конечно, можно было прыгнуть и одинарный, для первого спортивного разряда это допускалось, но в таком случае оценка за технику в короткой программе опять была бы в пределах тройки с половиной – четвёрки, а это… Опять место в последних рядах…

К тренировке она была не готова, как и всегда. В первую очередь, морально. Спорт должен приносить удовольствие. Занимаясь им, необходимо чувствовать какую-то весомую отдачу. У Людмилы Хмельницкой, кроме нравоучений матери и неприятностей в школе, никакой отдачи не было. Но тем не менее Люда занималась фигурным катанием. Потому что трудно бросить то, чем ты занят 10 лет… И всё-таки думаешь, что может быть, как-нибудь всё само собой утрясётся…

Надев кроссовки и спортивный костюм, Людмила попрыгала, повращала корпусом и пошла в коридор – скоро построение. Там уже толпились пацаны-одногруппники. Увидев Люду, замахали руками и засмеялись:

– Люська, привет!

И сразу поднялось настроение – Люда, как обычно, получила от ребят мощную эмоциональную подпитку. Да! Вот именно ради этого она и ходит на тренировки! Команда! Коллектив – сила!

– Привет всем! – застенчиво улыбнулась Люда и словно расцвела. На свежем лице румянец стал ещё более алым. Яркие зелёные глаза заблестели, как звёздочки.

В коридор из тренерской вышел Левковцев Владислав Сергеевич, тренер. Был он одет в спортивный костюм и кроссовки. На шее свисток, в который он тут же не преминул свистнуть, движением руки призывая построиться в шеренгу.

– Строимся! – скомандовал тренер.

Когда спортсмены выстроились в ряд, медленно прошёл и осмотрел каждого. Уставшие, больные, травмированные к тренировке, естественно, не допускались, а отправлялись прямиком в спортивный диспансер, к доктору Филиппу Ивановичу Миронову.

– Ребята! Напоминаю – скоро чемпионат города, и готовимся к нему плотно, – заявил тренер. – Плотно, но без фанатизма. Делаем то, что я говорю, и ничего больше того. Начали! Строем в тренажёрный зал!

Правильней было бы назвать тренажёрный зал залом для ОФП, то есть для общефизической подготовки, так как кроме тренажёров находились там приспособления, которые к тренажёру отнести было трудно. Например, шведская стенка, гимнастические брусья, кольца и турник. Или спиннер для отработки вращений и крутки в прыжках. Для каждого спортсмена у Левковцева был свой план занятий.

– Хмельницкая, начни со спиннера, потом продолжишь на беговой дорожке, – велел тренер. – Делаешь по нескольку подходов. Марина, ты как обычно – велотренажёр и шведская стенка. Барышникова – скакалка. Потом тоже шведская стенка. Авдеева – пресс-качалка, тор-машина и гравитрон. Муравьёва – чередуешь с Авдеевой снаряды. Всё! Начали!

Тренер хлопнул в ладоши и сел за стол, начав читать свежий номер «Советского спорта». Фигуристы принялись за упражнения. Люда знала, почему Левковцев велел делать ей упор на спиннер. Крутка! Долбаная крутка! Она в последнее время стала неважной. Бедра чуть поправились, так же как и попа. И это было делом закономерным. Люде 14 лет, и она банально взрослела, превращаясь из девочки в девушку. Это влекло определённые проблемы в спорте, где как воздух важна координация тела. Сложность была ещё в том, что Людмила обладала высоким ростом – 170 сантиметров. И в перспективе, похоже, рост всё ещё не закончился. «Вот ввезёт же Соколихе», – мрачно подумала Людмила, глядя на одногруппницу. Уж у ней-то никаких проблем ни с диетой, ни с графиком тренировок не существовало!

Телосложение у Соколовской было идеальное для фигурного катания – рост 162 сантиметра, вес около 40 килограммов, мышцы равномерно прокачаны под такие кондиции. Марина порхала по льду, как пушинка, катаясь легко и непринуждённо, на большой скорости. «Почему я не такая? Хочу такое тело!» – с завистью подумала Люда, забираясь на спиннер.

Даже на спиннере упражнения сначала давались с большим трудом, но к концу тренировки вроде бы стало получаться более-менее приемлемо. Вот почему так? Всё, что другим доставалось легко и непринуждённо, для Люды представляло большую проблему. Но эта проблема всё-таки решалась, пусть и через пень-колоду. Только это и давало толчок заниматься дальше.

Людмила иногда задумывалась, что было, если у ней со спортом дела обстояли так, как она хочет? Если бы мама вошла в положение, что фигурное катание очень важно для неё, если бы перестала закармливать её и следить, «чтобы росла». Если бы разрешала тренироваться по полной, каждый день, а не через день? Могла бы Люда выдавать более высокий результат? Она думала, что да, тогда бы свернула горы. А уже если бы обладала таким телом, как Соколовская, она бы… Она…

Людмила окончательно погрузилась в мир фантазий, размышляя, что было бы, очутись она в теле Соколовской, и немедленно свалилась со спиннера, чуть не обрушив Марину с велотренажёра.

– Поосторожней можно? – недовольно спросила Соколовская и усилила езду до красного света, показывая полную нагрузку. Когда спортсмен крутил педали с нормальной скоростью, горела зелёная лампа, когда скорость возрастала до максимума, загорался красный свет, показывая, что нагрузка на мышцы предельная.

– Люда! Осторожнее! – крикнул тренер, оторвавшись от чтения и строго посмотрев на Людмилу. – Иди на дорожке побегай, потом растяжку тренируй.

Люда, потирая колено, встала на беговую дорожку и начала бег на малой скорости. Потом поставила машину на среднюю скорость и пробежала в таком темпе минут десять. Почувствовав, что тело размякло, а ноги начали уставать, снова сбросила нагрузку до минимума.

Так, с чередованием снарядов, прошёл час. Потом Левковцев велел заканчивать с ОФП, отдохнуть десять минут и готовиться к ледовой тренировке. Отдыхали, естественно, в раздевалке. Люда уселась на лавку, прислонилась спиной к стене и устало вытянула ноги. Чувствовала, что потренировалась хорошо – в теле ощущалась приятная усталость, но… Пойдёт ли тренировка ей на пользу? Текущие проблемы никуда не делись…

Сегодня она сделает очередную попытку прыгнуть двойной лутц. Его нужно было добить за оставшиеся до чемпионата две недели. Хотя… Из всей группы двойной лутц стабильно получался только у мальчишек и у Соколовской. Что у Авдеевой, что у Муравьёвой, он выходил 50 на 50. Ещё Барышникова прыгала его относительно стабильно, но ей всего 8 лет. В этом возрасте прыжки получаются, даже если не захочешь.

– Пора! – постучал в дверь раздевалки тренер. – Все на лёд!

Только что закончили заниматься мастера спорта, и когда юниоры заходили на каток, столкнулись с ними в дверях. Артур Горинский, высокий худощавый блондин, открыл дверь и запустил внутрь фигуристок, картинно поклонившись. Соколовская улыбнулась в ответ, Муравьёва и Авдеева хихикнули, покраснев, а Люда поблагодарила, сказав «спасибо». Второй мастер, Егор Савосин, был ниже ростом, чем Горинский, но порядком подкачан.

– Люда! Чистых прокатов и гладкого льда! – стесняясь, сказал он.

– Спасибо! Тебе хорошо отдохнуть! – смущённо ответила Люда и вошла на каток.

На скамейке у калитки, естественно, тут же возникла обычная шутливая толчея, когда каждый старается подвинуть и столкнуть одногруппника с лавки, чтобы самому занять его место. И Людмила приняла в этом самое деятельное участие! Потому что… Потому что захотела! Вот!

Соколовская с высокомерной усмешкой наблюдала за вознёй одногруппников. Она участие в свалке не принимала. Стоя, спокойно надела коньки, проверила шнуровку и выехала на лёд. Следом за ней как птички, высыпали одногруппники. Люда не торопилась. Два часа ледовой тренировки она последнее время выносила с трудом – сказывалась недотренированность и… Это долбанное взросление.

– Хмельницкая! Ты что время тянешь? – строго спросил Левковцев. – Я тебе неоднократно говорил – не хочешь заниматься, не ходи, не мучай себя!

Людмила спорить с тренером не стала. Иронично хмыкнув, вышла на лёд и присоединилась к одногруппникам. Левковцев на ледовую тренировку тоже надел коньки. Ребята поговаривали, что был он раньше мастером спорта по конькобежному спорту, и даже очень перспективным, но получил травму колена и со спортом завязал, полностью перейдя на тренерскую работу. Люда думала, что это правда – Левковцев иногда катился очень быстро и рёберно, как профессионал.

– Ребята! Строимся! – скомандовал тренер и дунул в свисток. Подождав, когда фигуристы привычно выстроились на середине катка в ряд по росту, стал говорить:

– Разминаемся по обычной схеме – от простого к сложному. Сначала исполняем змейку, потом ёлочку, фонарик, кросс-роллы и перебежки. Темп задаёт Хмельницкая.

Люда недовольно поморщилась. С одной стороны, задавать темп хорошо – ты едешь так, как хочешь, исходя из своих сил. С другой стороны, сзади начинают напирать одногруппницы, которые могут кататься быстрее. Например, Соколовская или Муравьёва. Впрочем, Зоя делала это в шутку, так как сама находилась точно в таком же положении, что и Людмила, а вот Соколовская… Она говорила всерьёз. Она действительно могла кататься очень быстро и всегда бравировала этим.

– Приступайте! – крикнул тренер и свистнул в свисток. – Сильно не гоните. Повышайте темп постепенно.

Люда вздохнула и короткими перебежками начала разгоняться вдоль дальнего длинного борта, следуя указаниям тренера. Сначала сделала змейку через весь каток, от одного короткого борта до другого, потом развернулась и покатила в противоположную сторону, исполняя ёлочку, потом фонарик.

– Чё так медленно? – смеясь крикнула Муравьёва. – Люська, ход добавь!

– Угу… Фиг тебе! – парировала Люда и показала фигушку правой рукой. – Вы меня и так не догоните!

– Я догоню! – заявила Соколовская и прибавила ход.

Естественно, она могла догнать и перегнать, но Люда знала это и даже не стала сопротивляться. Лишь когда почувствовала, что Соколовская уже дышит ей в затылок, обернулась и насмешливо сказала:

– Работа дураков любит!

– Ах ты, коза драная! – рассвирепела Соколовская, но ничего предпринимать в ответ не стала – Левковцев никакого баловства на льду не терпел, потому что это было травмоопасно, и, увидев это, сразу гнал домой и велел приходить в следующий раз с родителями.

Когда фигуристы и фигуристки исполнили все предписанные упражнения по разминке, Левковцев сказал начать тренировать прыжки. И в первую очередь самые простые, рёберные.

– Начните с одинарных, – сказал тренер. – С одинарного акселя, потом сальхов, тулуп, риттбергер. Следом лутц и флип. Как напрыгаете одинарные, подъедете ко мне, я скажу индивидуально каждому, что он будет прыгать.

Впрочем, Люда знала и так, кто что будет прыгать. Скорее всего, абсолютно все будут долбить лутц – обязательный элемент в этом сезоне у юниоров.

Конечно же, Людмила оказалась права. Однако лутц – самый сложный прыжок и таит в себе большую опасность, особенно если ты его делаешь с большим трудом от раза к разу…

Глава 2
Странная больница

После того как фигуристы хорошо размялись, Левковцев велел переходить к двойным прыжкам.

– Начинаем с двойных, – сказал тренер. – Исполняем в том же порядке. Сначала рёберные. Сальхов, риттбергер. Потом тулуп, лутц и флип. Авдеева, Хмельницкая и Муравьёва лутц и флип будут прыгать одинарный.

– Чтооо? – недовольно крикнула Люда. – Я могу прыгнуть двойной! Владислав Сергеевич! Ну нельзя же так!

– Даже если и можешь, то не сейчас! – непреклонно заявил Левковцев. – Начнём с одинарного, постепенно за две недели подойдём к двойному. То же самое касается Муравьёвой. Подойдём неспеша. Возражения в сторону! Начали!

Надо сказать, тренер прав на все сто, но как согласиться с ним, если только месяца два назад ты прыгала этот долбаный двойной лутц почти спокойно и ненапряжно, а сейчас он получается как будто из-под палки и в половине случаев полируешь задницей лёд?

Двойные рёберные у Люды получались хорошо. Даже зрелищно. Ещё бы. Стройная, высокая, длинноногая девушка, во время выполнения элементов она смотрелась на льду эффектно. Спокойно отработала сальхов, тулуп и риттбергер так, как надо. Настала очередь зубцовых.

Одногруппники сейчас прыгали двойные лутцы по очереди, друг за другом. Вот и Соколовская, прыгавшая перед Людой, разогналась через весь каток и прыгнула двойной. Очень чисто! С правильного внешнего ребра, с идеальной круткой, и с чистейшим приземлением, да ещё и с красивым выездом.

– Марина, молодец! – крикнул Левковцев. – Люда, следующая! Прыгай одинарный!

Люда вдруг подумала, что она никогда не услышит благодарности от тренера, если будет прыгать одинарные, которые и за прыжок-то почти не считались. Нет! Надо показать, что и она не хуже этой вреднюки Соколовской! Люда перебежками выкатилась к правому короткому борту, и от него стала разгоняться через весь каток. Левковцев поздно сообразил, что она задумала. А она задумала двойной лутц, вопреки указанию тренера!

– Стооой! – крикнул Левковцев. Голос его прозвучал в тот самый момент, когда она уже встала левой ногой на внешнее ребро и ударила зубцом левого конька по льду. Поздно. Люда вошла в группировку. Вошла под большим наклоном, и тут же почувствовала, что прыжок получится с большим недокрутом. Точнее, совсем не получится, и она упадёт на лёд в самом травмоопасном положении – головой вперёд, и, скорее всего, ударится затылком о лёд.

Боль она не успела почувствовать. Последнее, что видела – светильники на потолке. Значит, всё-таки она летит головой о лёд…

… Пришла в себя постепенно. Сначала услышала непонятный писк. Он доносился словно через вату, и казался хоть и приглушённым, но резким и противным. Что это? Сон? Люда медленно приходила в себя. Как только мозг всё более включался в работу, писк становился более тихим и спустя какое-то время почти пропал. Попробовала открыть глаза, и это не получилось. Тут же писк снова стал более громким. Но это продолжалось недолго. Через несколько секунд Люда решила повторить попытку, и глаза слегка приоткрылись. Приоткрылись лишь для того, чтобы снова зажмуриться – там, снаружи, было слишком светло.

Со второй попытки ей удалось чуть приоткрыть глаза. Над ней сиял ослепительной белизной потолок, настолько чистый и белый, какого она раньше никогда не видела, даже в больнице. На потолке горели необычные квадратные светильники, из матовой поверхности которых свет исходил равномерно, по всей площади. Как такое возможно?

Впрочем, о светильниках она ничего не знала, и вполне возможно, где-то такие и могли быть. Больница! Она в больнице! Конечно же! Она же упала и ударилась головой о лёд! Сейчас воспоминания полностью вернулись к Люде. И вернулось ощущение вины перед тренером. Вот говорил же, чтоб не прыгала двойной лутц! Подвела и его и себя…

Но что делать теперь? Что с ней? Если лежит в больнице, значит, случилось что-то серьёзное! Блин… А если у неё перелом позвоночника и она теперь недвижимый инвалид? Люда в панике попробовала пошевелить руками, потом ногами, и всё получилось! Она не была недвижима!

– Урааа! – хотела крикнуть Люда, но, естественно, из горла вырвался какой-то не то хрип, не то стон, похожий на «ряяяя». Но и его хватило, чтобы на Люду обратили внимание.

– Смотрите! Она пришла в себя! – негромко сказал женский голос, и Люда почувствовала, как к её руке кто-то прикоснулся. – Арина! Ты слышишь меня?

Естественно, Люда не была какой-то там Ариной, поэтому на вопрос не ответила, попытавшись сказать, что она не Арина, но всё же признак жизни дать попыталась: – Я… Не…рина… Но слышу…

Открыв глаза окончательно, Люда убедилась, что она действительно в больнице и лежит на белоснежной кровати под идеально белоснежным одеялом в идеально белоснежной комнате. К правой руке прикреплена капельница, а из носа торчат тонкие прозрачные трубки. Точно! Она в реанимации! С левой стороны находились какие-то суперсовременные медицинские приборы с множеством электронных табло, показывавших непонятные, изменяющиеся цифры. Один из приборов издавал тот самый писк, разбудивший её. Людмила сообразила, что пищавший прибор показывал её давление и пульс, которые в виде светящихся цифр горели на табло. 120−70 и пульс 60. Нормально! Странно, что на приборе все буквы латинские. Но так как Люда в реанимации никогда не была, посчитала, что так и должно быть. Может быть, их в Латвийской или Эстонской ССР сделали?

– Как себя чувствуешь⁇

Рядом стояла девушка в коротком розовом медицинском халате, из-под которого было видно её длинные стройные ноги в босоножках. Ногти на пальцах накрашены розовым лаком в тон платья. Девушка с удивлением смотрела на неё из-под длинных чёрных ресниц, завивающихся кверху. Люда никогда не видела таких ресниц! Как у Мальвины!

На груди девушки с правой стороны был приколот небольшой пластиковый прямоугольник, на котором написано «Яна Ковалёва, медицинская сестра». Медицинская сетра в розовом халате? Как такое может быть??? Все врачи и медсестры, кого видела Люда, всегда ходили в белых халатах и высоких белых колпаках, а эта… Эта девушка была в легкой розовой шапочке, из-под которой завивались волосы, крашеные в какой-то непонятный бежевый цвет с отдельными белыми прядями. Что за фигня??? Люда видела бабок, красящих волосы хной в рыжий цвет, но больше никаких красок для волос в магазинах не продавалось! Девушка была очень странной, как и обстановка в целом, и Люда ощутила лёгкое беспокойство.

– Где я? – с подозрением спросила она. – Что случилось?

– Тише, тише! Тебе нельзя говорить! – с тревогой сказала девушка. – Ты в Москве, в клинике имени Бурденко. Хорошо, что ты пришла в себя. Сейчас я вызову доктора.

Девушка вышла в коридор, а Людмила от удивления чуть не потеряла сознание снова. Она в Москве! Вот в чём дело! Разгадка всех этих странностей оказалась проста. Её перевезли в Москву, и она сейчас в какой-то очень важной больнице. Даже в институте! Значит, её падение было очень сложным, если её из Екатинска отвезли в Москву. Это, конечно, странно, но не невозможно. Людмила читала в «Комсомольской правде», что в сложных случаях больных могут на самолёте санитарной авиации перевозить из города в город, и даже в Москву. Так что ничего странного! Ведь в Москве, как известно, всё самое лучшее, да и вообще они, москвичи, как с другой планеты. Этим и объяснялся странный облик девушки-медсестры. Если в больнице Екатинска девушку выгнали бы с работы за такой странный наряд, в Москве он, наверное, считался нормой, да ещё в таком крутом институте!

Люда чуть шевельнулась под одеялом, боясь задеть трубки, и тут же ощутила нечто странное. Ей показалось, что её тело не полностью заполняет привычный объём. Это было очень странное чувство. Такое ощущение, что её стало сильно меньше. Словно под одеялом лежит ребёнок. Следовало проверить, что всё это значит. Уже хотела откинуть одеяло, как дверь в палату открылась, и вошёл доктор в сопровождении медсестры.

Но доктор… Разве это доктор? Он был совсем молод! Лет тридцать, не больше, однако при этом на халате у него была прикреплена табличка с надписью «Вадим Николаевич Гуляев, КНМ, заведующий отделением нейрохирургии и неврологии». Доктор был с длинными волосами, стянутыми в круглый пучок на макушке, и абсолютно небрит! Крупная щетина придавала его облику очень неприличный вид! Люда даже вытаращила от удивления глаза. Признаться, если бы не белый халат, с такой внешностью и лицом, доктор походил бы на тех людей, что вечно трутся у магазина «Вино и водка», и которых мама всегда говорила сторониться и не давать им денег. И эти волосы… С такими даже музыканты и артисты не ходили!

Здесь сторониться бы никак не получилось, и Людмила смирилась, только подозрительно поглядывала на доктора из-под частокола густых длинных ресниц. Какие ещё ресницы???

– Арина пришла в себя! Ну что ж, случилось так, как я и предполагал, – сказал доктор, трогая сухой тёплой ладонью её лоб, а потом проведя ей по руке. – Обратите внимание, Яночка, у девочки кожа чистая, упругая и нормального цвета. Обмен веществ работает как полагается. Давление и пульс хорошие. Подачу кислорода можно отключить. Пусть организм сам берёт своё.

– А капельницы? – спросила Яночка, внимательно смотревшая на доктора и записывавшая всё, что он говорит, в блокнот.

– Капельницы сохраняются, – непреклонно ответил доктор. – Раз в сутки тиоктовая кислота 5 миллиграммов на пол-литра физраствора в середине дня. И начнём ставить уколы. Нейромультивит ноль два миллиграмма утром, до обеда. Сейчас можете капельницу снять, так же как и отключить подачу кислорода. Пусть девочка приходит в себя. Ариша, ты меня слышишь? Посмотри на меня.

Люда посмотрела на доктора, который нагнулся к ней и посветил сначала в один глаз, потом в другой каким-то крошечным блестящим фонариком. Естественно, она зажмурилась! Но, похоже, доктора такой результат удовлетворил.

– С ней всё хорошо, – заявил он. – Ни сотрясения мозга, ни черепно-мозговой травмы нет. Результаты МРТ головного мозга отрицательные: ни излияний, ни гематом в коре головного мозга нет. Что ж… Это хорошо. Будем прослеживать динамику. Ариша, как ты оцениваешь своё состояние?

Доктор и медсестра выжидающе смотрели на Людмилу, а она не знала, что сказать. Какая ещё Ариша? Неужели её с кем-то путают? Может, соврать им, что всё хорошо? С одной стороны, врать нехорошо. Этому учили и мама, и папа, и бабушка, и директор школы, и пионервожатая Леночка. С другой стороны, тут всё как-то непонятно… Людмила решила, что, пожалуй, стоит пока подыгрывать этим непонятным людям. Там видно будет, что делать дальше!

– Я ещё не пробовала вставать, – медленно сказала Люда. – Но так вроде бы нормальное.

– Хорошо, – согласился доктор. – Через полчаса, как окончательно придёшь в себя, нажмёшь кнопочку, она рядом с пальчиком, подойдёт Яна, и ты попробуешь с её помощью встать. Сейчас мы оставим тебя, отдыхай и попробуй не засыпать.

Медсестра отсоединила Люду от капельницы, наложив на прокол вату, воняющую спиртом, и замотав сверху каким-то странным липучим бинтом зелёного цвета. Следом убрала трубки из носа. Потом доктор и медсестра вышли из палаты, и Люда осталась в одиночестве. Всё вокруг было странно! Абсолютно всё! Все мелочи складывались в очень странную картину, и это необходимо сразу же выяснить!

Люда осторожно села на кровати, откинув одеяло, и тут же свалилась обратно, подавив чудовищный вопль руками, закрывшими рот. Это слишком! Это очень даже слишком, чёрт возьми! Что за параша??? Она находилась не в своём теле! Люда смотрела на тоненькое изящное тело, лежащее перед ней. Тонкие стройные ноги, невесомая талия, худощавые руки. Руки… Чтооо этооо??? На них накрашенные ногти длиной чуть не три сантиметра! Люда подняла кисть к лицу и с удивлением посмотрела на них. Как с такими копытцами вообще можно жить? Они же цепляются за всё абсолютно! Да ещё и с какими-то камушками! И эти ресницы!!! Они слишком большие! Люда попыталась ухватить их пальцами, но ничего не получилось – длинным ногтем чуть не выткнула себе глаз. Что с ней сделали? Это что за уродство???

Растерянная Людмила опять села на кровати и уже детально осмотрела своё тело. Оно одето в короткую белую майку и свободные короткие шорты. Ступни маленькие, и ногти на миниатюрных пальцах ног тоже накрашены в красный переливающийся цвет с драгоценными камнями. Тут Люда опустила глаза вниз и с удивлением хлопнула огромными ресницами. Грудь! Это просто невозможно! Она осторожно потрогала крупные упругие шары. Это… Это какая-то фантастика! Такая грудь была разве что у Авдеевой! Второй номер как минимум! Люда точно помнила свои маленькие холмики, которые абсолютно не мешали жизни. Но… Как с такими шарами вообще жить??? Люда осторожно приподняла майку и внимательно осмотрела то, что под ней находится. М-да… Нет слов! Однако, с другой стороны, при зрелом, взвешенном размышлении, такая грудь не так уж и плоха!

Люда села на кровать и спустила ноги вниз, а потом, приложив небольшое усилие и ощутив лёгкое головокружение, встала на ноги. Тело было, конечно же, не её, это сразу понятно. Скорее, сейчас телосложением она походила на Соколовскую, разница лишь в размере груди. У Марины были точно такие же фигушки, как и у неё.

Нынешнее тело было определённо тренированным. Даже слишком! Под тонкой нежной кожей ощущались крепкие твёрдые мышцы, при малейшей нагрузке напрягавшиеся до железной твёрдости. Оно определённо принадлежало спортсменке, причём прокачанной очень искусно, так, что его сила внешне совсем не ощущалась. Соколовская была точно такой же, тонкой и звонкой. Соколовская… Может быть, в этом разгадка? Люда вспомнила, как перед тренировкой хотела, чтобы у неё было такое же тело, как и у Марины. Каким-то странным, недостижимым образом это желание исполнилось…

Люда тряхнула головой, и вниз свалилась копна пышных волос. Растерянная девушка взяла в руки длинные локоны. Что такое??? Это её волосы? Да они длиной чуть не до задницы! Как с такими ходить? А мыть чем? Хозяйственным мылом??? Это разориться можно! Ещё и цвет непонятный. Волосы вроде бы чёрные, но с какими-то причудливо окрашенными в розовый цвет отдельными прядями, да ещё и блестят, словно сделанные из пластиковых ниток. И рука… Люда посмотрела на свой правый бицепс и чуть не вскрикнула от удивления. На нём розовым цветом нарисована птичка на ветке, а чуть ниже два непонятных знака. Мало того, на правом боку очень красивое изображение совы, выполненное синим и зелёным цветом. Сова символ мудрости, между прочим!

На правом бедре, сразу под шортами, тоже был рисунок. Пять жирно нарисованных олимпийских колец. Да что ж это такое! Люда поскребла ногтем и убедилась, что рисунки не стираются. Они каким-то образом нанесены прямо на коже, а может быть, и находятся под кожей. Конечно же, Люда видела, что у некоторых мужчин были наколки на руках. Например, солнце на кисти и под ним надпись «Валя». Или какие-то синие перстни на пальцах подозрительных личностей. Но на женщинах и девушках она татуировки не видела никогда.