Текст книги "Грани Сингулярности (СИ)"

Автор книги: Архимаг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– Сильнее? – предположил Стас. Черт замотал головой.

– Умнее?

– Ближе, – закивал черт, – Умнее, совершеннее или взрослее – что-то вроде того. Иногда я даже вместе со светом получал и знания людей, которым он принадлежал. Так я обучался. Ну и... вроде все. Говорить я научился буквально вчера – когда получил большую порцию света. И еще я, наконец, смог создать себе тело – как у вас.

– Тело? – переспросил Стас.

– Да, – довольно кивнул черт, – Такое же материальное и плотное. Я его специально сделал таким, какое у тебя было в воображении. Правда, здорово получилось?

– Это точно, – не мог не оценить художник, глядя на жуткие глазищи черта... или не-черта?

Стас припомнил события вчерашнего вечера. Да, действительно, он мог бы и сам догадаться. Стучать копытом по полу могло исключительно материальное существо, никак не иллюзия. Да и давить на грудь она никак не могла. Стас еще раз напряг память и вспомнил, что до сегодняшнего дня ему не удавалось даже пальцем задеть черта-фантома, а сегодня спросонья легко смахнул его на пол.

– Ты не будешь против, если я кое-кого приглашу посмотреть на тебя? – спросил Стас, протягивая руку к телефону.

– Нет. А кого?

– Моего друга. Его зовут...

– А-а, знаю! Толик, да?

– Да, но не так фамильярно. Зови его, – Стас задумался, набирая номер, – Ну дядя Толя, что ли.

– Ну-у-у, – обиделся чертик и в следующий миг оказался на люстре. Зацепившись за нее ногами, он повис вниз головой, обиженно глядя на Стаса, – Ты его Толиком называешь, а я почему не могу?

– Потому что... потому... подожди... Толик?

В трубке раздался сонный зевок.

– Да, здорова, – сказал сонный Толик, – Е-мое, такая рань!

– Толь, мне очень нужно с тобой поговорить!

– А до «послезавтрака» это не подождет?

– Поверь, тут у меня такое... поверь, тебе нужно увидеть это своими глазами. И чем скорее, тем лучше.

Видимо что-то такое было в голосе Стаса, мгновенно выветривающее любую сонливость. Тут же пообещав, что сейчас придет, Толик отключился. А через двадцать минут Стас уже шел к прихожей, где вовсю раздавался противный птичий щебет.

– Ну, чего у тебя? – с ходу спросил Толик.

– Я разговаривал с чертом, – набрав в грудь побольше воздуха, с ходу выдал Стас.

– И?

– И он реален.

Толик скептически посмотрел на Стаса.

– Ты мне его хотел показать?

– Да. Он в комнате сидит, пойдем, посмотришь.

Стас пропустил Толика перед собой. Тот, сохраняя, скептическое выражение лица, зашел в спальню Стаса.

– Пока никакого черта не вижу, – спустя пару секунд произнес Толик.

– Да тут он, – Стас выглянул из-за его плеча, обегая взглядом комнату. Никакого черта в ней не было. Существо, с которым Стас столько времени проговорил, куда-то бесследно испарилось.

– Как... – растерянно проговорил Стас, отбрасывая одеяло и заглядывая под подушку. – Только что перед твоим приходом говорил с ним. Он копытом по полу стучал – звук был, понимаешь, звук! Галлюцинация не может ведь издавать звуков!

– Стас, Стас, – Толик успокаивающе положил ему руки на плечи, – Я верю, что ты его видел. И даже слышал. Но сам-то ты точно уверен, что этот черт – реальное существо, а не что-то другое?

– Абсолютно!

– Значит, должны быть доказательства. Согласен? Реальное существо не может просто взять и испариться. Что-то обязательно должно подтвердить его существование. Звук, ты говоришь, хорошо. Еще что-то есть?

– Не знаю, – в бессилии проговорил Стас, опускаясь на кровать, – Я же разговаривал с ним! Долго, причем! Он мне такое рассказал, ни один писатель-фантаст не выдумает, не то, что я! И что же, все-таки это глюки?

– Может быть, может быть, – закивал Толик, – Ты таблетки, которые тебе нарколог прописал, пьешь?

– Да.

– А сегодня пил?

– Нет, сегодня не успел. Утро же. Хотя, пожалуй, надо бы уже, – Стас просительно посмотрел на друга.

– Давай принесу, – понял тот намек.

Толик, прекрасно осведомленный, где и что лежало у Стаса, отправился на кухню. Взял таблетки, стакан и налил в него воды. Пошел обратно. И тут...

– Ку-ку! – из-за косяка двери в спальню Стаса высунулась рогатая морда с горящими адским пламенем глазищами.

– ...! – сказал Толик и шлепнулся на пятую точку. Стакан, медленно вращаясь вокруг оси, взлетел в воздух, грозя вот-вот вылить свое содержимое на пол и стены.

– Голкипер, вперед! – черт, по-вратарски вытянув руки, сиганул за стаканом и ловко перехватил его у самого пола. Затем резко перевел его вправо, потом влево, ловя прилетевшую следом воду.

– Это... это... – полностью ошалевший Толик только хлопал глазами, не в состоянии сказать ничего вразумительного, – Всё... теперь и я твоего черта вижу...

– Теперь-то его любой увидит, – подошел Стас.

Примерно две минуты понадобилось, чтобы привести Толика в себя. И примерно минут пять, чтобы пересказать ему все, что узнал от черта Стас.

– Обалдеть, – покачал головой Толик, – А я тебе еще не верил.

– Любой бы на твоем месте не поверил, – хмыкнул Стас. Сейчас он испытывал облегчение – раз Толик увидел черта, значит тот настоящий и его наличие никак не связанно с психическим здоровьем самого Стаса.

– А почему не поверил? – спросил сидящий на холодильнике черт. Сейчас вся компания переместилась на кухню. Стас с Толиком сидели за столом, собираясь обсудить, что делать дальше.

– Потому что никто никогда таких существ как ты не видел. Если не считать людей, чрезмерно употребляющих некоторые специфические вещества, – хмыкнул Толик. – Слушай, черт, а что ты вообще умеешь? Ну, кроме как сквозь стены бегать?

– Ну-у-у, – чертик задумчиво почесал один из рогов, – Я и сам не знаю. Я ведь еще такой маленький...

– За портвейном сгонять можешь? – Толик сразу смекнул все выгоды от эксплуатации нечистой силы.

Черт тут же исчез. Стас и Толик краем глаза уловили только смазанное движение, а в следующий миг чертик стоял на столе. В руках он держал бутылку портвейна, которая была не многим меньше самого чертенка.

– Я все правильно сделал? – чертик вопросительно посмотрел на Толика.

– Суперправильно! – воскликнул тот, забирая бутылку и осматривая ее, – О! Наше любимое!

Толик приподнялся, намереваясь сходить за штопором.

– Чему ты только ребенка учишь? – придержал его Стас, – Успеем еще.

– Но так он же... не совсем... – Толик с сомнением посмотрел на хлопающего глазами чертика.

– По уровню развития он примерно как... школьник. Из младших классов. Вот как твой сын. Ты бы Федьку за портвейном смог бы отправить?

– Когда он вырастет, не только отправлю, но и с нами за стол приглашу, – ответил Толик, но портвейн отставил.

– Как тебя зовут-то хоть? – Стас вспомнил, что так и не удосужился узнать имя чертика, – Не можем ведь мы тебя просто чертом называть.

– Как зовут? – переспросил чертик и поскреб копытом поверхность стола, – Не знаю. Меня никто никогда не звал.

– Но имя? Имя-то у тебя есть? – спросил Толик.

– А что такое имя?

– Ну... – Стас забарабанил пальцами по столу, – Ну я вот, например, Стас. Если ко мне кто-то захочет обратиться, он может назвать меня по имени, а не кричать просто «эй, ты». Имя обычно дают родители...

– Но я не знаю, кто они, – хлюпнул носом чертик, – И есть ли вообще.

– Да, не повезло тебе, братан, – Толик почесал затылок, – А давай тебе мы имя дадим?

– Правда? – встрепенулся чертик.

– Конечно, – Толик посмотрел на Стаса, – Что-нить такое... звучное.

– Тут надо подумать, – художник наморщил лоб, – С бухты-барахты имя давать нельзя. Думаю, разные Пети, Васи, Маши тут не подойдут. У необычного существа и имя должно быть необычное. Под стать ему.

– Может, Люцифер? – Толик окинул чертика взглядом, – Люцик?

– Да нет, какой из него Люцифер... тот воплощение гордыни и зла, а наш скорей уж...

– Экстренной и сверхбыстрой доставки портвейна, – хихикнул Толик.

– Тогда может, Флеш? – предложил Стас, – Вроде был такой супергерой из комиксов. Бегал с огромной скоростью.

– Не-е-е, – тут же забраковал Толик. – Чую враждебный империалистический дух. Надо что-нибудь исконно русское. Владлен, например.

– Ты еще Даздраперму вспомни, – хмыкнул Стас. – Извращение какое-то.

– Где ты там увидел извращение? – обиделся Толик за советские имена, – «Да здравствует первое мая», чем плохо?

– Тем, что ничем исконно русским там и не пахнет.

– Ну, предложи сам что-нибудь. Но только без «флешей».

– М-м-м, сейчас, – Стас в задумчивости начал вращать перед собой ладонью, – Эх, был бы на нашем месте какой-нибудь профессор лингвистики, он бы сразу что-то толковое предложил. А мы тут сейчас навыдумываем, два алкаша...

– Но-но, не отвлекайся! Профессор лингвистики на твоем месте уже давно бы в психушке сидел, слюни пускал. Ты вон, здоровый мужик, и то едва неспятил.

– Ладно, сейчас. Имя, имя, имя... Тифон?

– А это откуда? – изумился Толик.

– Из древней Греции. Дракон был такой, Зевса хотел свергнуть и его место занять. Я потому его и вспомнил, что имя на русское похоже.

– Типа Тихон?

– Ну да.

– Хм, не думаю, что ему подойдет, – Толик посмотрел на чертика. Тот взобрался на подоконник и, сунув палец в нос, наблюдал за ползущим по стене тараканом. – Скорей уж Шустрон.

– Или Шумон. – хмыкнул Стас.

– А это вообще уже на еврейское похоже.

– Н-да, куда заехали... похоже, в тупик.

– Да нет, надо просто напрячь интеллект.

– Знаешь, по-моему, ничего лучше, чем Люцик, мы не придумали, – заметил Стас.

– Ты прав. Давай тогда у него самого спросим. Эй, красавец, – позвал он чертика, – Придумали мы тебе имя. Люцик, ничего так? Ты скажи, если не нравиться, мы сейчас еще подумаем.

– Нет, мне нравится! – оценил чертик. – Как раз для меня!

– Ну, значит, будешь Люцик! – Толик рубанул в воздухе ладонью. – Поздравляю! Имя, по-моему, неплохое! И как раз для чертенка.

– Ура! – от избытка чувств чертик крутанулся на одном копыте, намотал насколько кругов по потолку и стенам, потом схватил три стакана, в миг наполнил их водой и принялся жонглировать, стоя на рогах. В прямом смысле.

– Главное, чтобы не стал Люцифером, когда вырастет, – философски заметил Толик, пока Стас отбирал у Люцика стаканы и возвращал их на место.

– И это, боюсь, ляжет на нас, – Стас сел обратно.

– Почему? – удивился Толик, – Ты его воспитывать собираешься?

– А что ты предлагаешь? Пустить на самотек, с такими-то способностями?

– Ну, – Толик поскреб щетину, – Позвать журналистов, привлечь общественность, запрячь научные умы...

– Ты прямо как депутат заговорил, – фыркнул Стас, – Куча слов, а толку...

– А что? – обиделся Толик.

– Не нужны ему лучшие научные умы. Люцик, считай, ребенок, ему нужны родители! Или хотя бы воспитатели! Фактически, какие ценности он сейчас получит, с такими и пойдет дальше по жизни. Если он попадет, например, к сатанистам, представляешь, что они из него вырастят? Самого настоящего Люцифера. Неизвестно, сможет ли эта сама общественность, которую саму лечить надо, оградить его от такого воздействия.

– Упс!

– Или попадет он, к примеру, к террористам. Подходит к нему какой-нибудь псих-фанатик и говорит: «Люцик, я тебе дам конфетку, а ты сгоняй быстро в Московский Кремль и Белый дом в Вашингтоне, нажми там все красные кнопочки!». С такими возможностями, как у Люцика, это сделать вполне реально.

– Так, все, я понял, – Толик замахал руками. – Общественность оповещать не будем. Будем воспитывать сами. А ты хоть имеешь представление, как нужно правильно воспитывать маленьких чертят?

– Дело-то как раз в том, что воспитывать нужно не правильно, – хмыкнул Стас, – Не как чертенка, а как обычного маленького ребенка. Иначе превратиться в маленького дьяволенка.

– Ну, тогда все в порядке, – хмыкнул Толик, – Будет шкодить – ремнем по заднице и в угол.

– Детей бить нельзя! – встрепенулся Люцик.

– Можно! Нет – нужно! И вообще – откуда ты таких знаний набрался?

– Я же говорил – вместе со светом я иногда поглощаю часть памяти людей. Поэтому некоторые вещи я знаю, а некоторые нет.

– Все с тобой понятно, полиглот ты наш.

В голове у Стаса что-то неожиданно щелкнуло. Он вспомнил

– Люцик, – позвал Стас. Чертенок поднял голову. – Помнишь, вчера ты словно что-то хотел мне показать?

– А! – вспомнил чертенок. – Совсем из головы вылетело. Пойдемте, покажу.

Чертенок выбежал из кухни. Переглянувшись, Стас и Толик последовали за ним.

Оказавшись в мастерской Стаса, чертик первым делом нырнул под шкаф. Как он умудрился это сделать – расстояние между полом и дном шкафа не превышало двух сантиметров – осталось непонятным. Минут пять повозился там, потом выскочил, собрав всю пыль, и с растерянной физиономией бросился под комод.

Стас и Толик наблюдали за ним с растущим недоумением. Казалось, чертик искал какую-то вещь и никак не мог найти.

– Люцик, ты что-то ищешь? – спросил Стас, когда чертенок полез по шторе к потолку. – Давай мы тебе поможем?

– Я не понимаю, – вместо ответа чертенок раздосадовано спрыгнул на пол. – Он же был здесь!

– Кто? – удивился Стас.

– Перстень!

– Какой перстень?

– С большим таким черным камнем.

Толик со Стасом снова переглянулись, чувствуя, что запутываются все больше и больше.

– А как он сюда попал? – спросил Стас.

– А зачем он тебе? – одновременно с художником спросил Толик.

– Не знаю, – хлюпнул носом чертик, ответив сразу на оба вопроса. – Помните, я говорил, что вчера я поглотил очень большое количества света?

– Да, – кивнул Стас.

– И... я совершенно не помню, как это произошло. Кто-то словно отдавал мне приказы, которым я не мог воспротивиться. Я тогда не то что бы был против – приказы сводились к тому, чтобы я поглощал светлое свечение. Но потом я почувствовал, что источник свечения начинает истощаться. Я постарался прекратить это, чтобы не навредить ему больше, но не смог. А потом что-то произошло. С меня спал чужой контроль, а в комнате, словно из ниоткуда, возник этот перстень и закатился под шкаф. Я попытался взять его, но не смог. Тогда я решил попросить сделать это тебя, но ты отказался.

– Ну... я это, – замялся Стас, – Я думал, ты меня куда-то заманиваешь...

– Да я понял, – вздохнул Люцик, – Зря я принял именно такой облик. Видимо, эти черти не очень хорошие существа.

– Ну, это можно поправить, – хмыкнул Толик и обратился к чертенку, – Ты же можешь поменять облик?

– Могу. Но не хочу. Это требует больших затрат.

– Ну а чуть подкорректировать?

– Разве что совсем чуть...

– Этого хватит, – заверил его Толик. – Сделай себе просто другие глаза. Сейчас они у тебя красные, причем, без зрачков и радужки. Такие кого угодно напугают. Сделай их себе... да вот как у них.

Толик указал на одну картину Стаса, где были нарисованы Дед Мороз, дети и симпатичные зверюшки вокруг елки.

Чертик с секунду смотрел на картину, а потом его глаза расширились, из красных стали белыми, в них появились радужка и зрачок. Через секунду чертика уже совершенно невозможно было отличить от доброй детской игрушки с большими симпатичными глазами, аж на пол-лица.

– Слишком большие глаза. Как-то немножко «анимэшно» получилось, – не преминул покритиковать Толик, оглядывая результат. – Но так в целом прилично.

– По-моему, мы немного не туда заехали, – неуверенно произнес Стас.

– А что? – не понял Толик.

– Ну, он нам только что про перстень рассказывал и какую-то злую силу. Надо как-то... ну понять, что это было.

– А что мы можем? – философски заметил Толик. – Или у тебя есть знакомые охотники за приведениями?

– Нет, но... – Стас замолчал, не зная, что тут можно сказать. И действительно, они самые обычные люди, без всяких экстрасенсорных способностей. Если какая-то могущественная сила решит что-то сделать с чертенком, вряд ли они смогут ей помешать. Единственное, что им остается – это заняться воспитанием Люцика, чтобы он не причинял вреда людям. А там, когда он подрастет и наберется сил, будет видно.

Эти соображения Стас изложил Толику. Тот подумал и полностью согласился.

– Ну ладно, – произнес он. – Впечатлений за сегодняшнее утро у меня было больше, чем за иной месяц, но, – он посмотрел на часы, – работа есть работа. За меня ее никто не сделает, – он задумчиво посмотрел на Люцика. – Хотя... нет, ты еще слишком мелкий.

– Да и мне, пожалуй, тоже пора, – Стас тоже посмотрел на часы. – Ого, так и опоздать не долго.

– Вы уже уходите? – разочарованно протянул чертик.

– Ты не переживай, мы скоро вернемся, – подбодрил его Толик.

– Вот, смотри на часы, – Стас присел перед чертиком на корточки, – Когда большая стрелка будет указывать на цифру двенадцать, а маленькая на цифру четыре, моя работа закончится. Примерно через час я уже буду здесь. Это произойдет, когда маленькая стрелка передвинется на цифру пять. Понял?

– Да вроде...

– Ну и хорошо.

...Этажом выше пенсионерка Молчанова оторвала ухо от приложенного к полу стакана, распрямила затекшую от долгого стояния в оригинальной позе спину и сухо произнесла:

– Как интересно...

ГЛАВА 13

Спустя минут десять, Стас и Толик вышли из квартиры художника. Стас уже закрывал дверь, как вдруг из-за их спин послышался ехидный голос:

– Станислав Георгиевич, Анатолий Константинович! Как я рада вас видеть! – выскочившая как чертик из табакерки Молчанова быстро попыталась заглянуть через плечо Стаса в квартиру и чуть заметно скривилась – художник уже прикрыл дверь.

– А уж мы-то как рады, – едва слышно проворчал Толик. Однако обладавшая слухом разведчика Молчанова, похоже, услышала, так как недовольно поджала губы. Хотя на дальнейшей ее речи это не отразилось.

– Как ваше здоровье? – тем же тоном обратилась она к Стасу. – Белочка не беспокоит?

– Спасибо, не жалуюсь, – иронично посмотрел на нее Стас. – Белочка тоже не жалуется. А вы-то как?

– Мозоль на языке не натерли еще? – на грани слышимости хихикнул Толик.

– Да, ничего-ничего, спасибо, что побеспокоился, – противно закудахтала Молчанова, подозрительно косясь в сторону Толика. – Ой, да вы же наверно спешите! Совсем заболталась, старая! Идите, идите, не буду вас задерживать!

Молчанова чуть ли не пинками вытолкала Стаса с Толиком с лестничной площадки. С трудом дождалась, когда за ними закроется дверь подъезда, после чего рыбкой метнулась в сторону квартиры художника и повернула ручку. Однако дверь не открылась.

– Враги народа! – заскрипела зубами Молчанова. Ну почему именно сейчас этому «худыжнику» вздумалось закрыть дверь?! Ведь он довольно часто забывал это сделать – Молчановой проверенно неоднократно.

Вредная старуха тигром заходила по лестничной площадке, прожигая взглядом ненавистную дверь. Она кожей чувствовала за ней Страшную Тайну и скрипела зубами от невозможности прикоснуться к сокровенному.

Молчанова один за другим прокручивала в голове легальные способы проникновения в чужую квартиру, но ни один ее так и не устроил. Тогда бабка принялась за нелегальные, но и их в итоге отмела.

За этими мыслями Молчанова не заметила, как пальцы левой руки начали медленно поглаживать черный камень на перстне, одетом на правую руку.

– Ну что же нам делать, моя прелес-с-сть? – разочарованно прошипела Молчанова. Потом помотала головой: – Тьфу, какая еще «прелесть»? Видишь, до чего ты меня довела? – строго обратилась она к двери. Та ничего не ответила.

Похоже, сегодня придется остаться без раскрытых тайн. Молчанова, чтобы хоть как-то успокоить совесть, еще раз взялась за ручку, повернула ее и ...замок, щелкнув, открылся!

Молчанова несколько секунд хлопала глазами, а потом ее губы раздвинулись в довольной улыбке. Ну конечно, художник и не закрывал дверь! Просто в первый раз она повернула ручку недостаточно сильно!

И вновь старуха не заметила, как по черной грани перстня прошел блик света.

Молчанова перешагнула через порог и осторожно прикрыла за собой дверь.

– Хе-хе, – чувствуя бодрящий прилив адреналина, захихикала старуха, с интересом осматривая бедную прихожую. Но ничего интересного в ней, разумеется, не обнаружилось и Молчанова, чувствуя себя кем-то вроде Индианы Джонса в древней гробнице, двинулась дальше.

На кухне, досконально обследованной Молчановой, как и в прихожей ничего необычного не было. И в мастерской Стаса. И в его спальне. Совершенно ничего или никого, кому мог бы принадлежать третий писклявый голос, который Молчанова расслышала при помощи «домашнего эхолота».

Вероятность того, что она просто не нашла его обладателя, Молчанова с ходу отмела. Чтоб она, и не нашла! Ха! Молчанова при желании могла найти иголку в стоге сена любого размера, не говоря уж о соринках в чужих глазах. Правда, при этом она ухитрялась не замечать бревна в своих, но это такие мелочи...

Молчанова недовольно пошевелила бровями, стоя в центре комнаты с картинами. Тайна квартиры никак не хотела раскрываться.

Сзади послышался едва различимый скрип. Молчанова мгновенно обернулась, взгляд, словно прицел снайпера, остановился на кресле. Как показалось старухе, она увидела тонкий хвост, похожий на крысиный, который мелькнул за спинкой кресла.

Прищурившись, бабка подошла к креслу и заглянула за него. Затем под него. Потом засучила рукава и одним движением отодвинула массивное кресло в сторону. Никого.

Показалось? Но Молчанова никогда до этого не жаловалась на зрение. Вообще, все органы чувств, необходимые для подслушстасия, подглядывания, а также передачи сплетен подругам, работали у Молчановой как у молодой. С чего бы им подводить именно сейчас?

Молчанова даже посмотрела в небольшое настенное зеркало. Оттуда на нее взглянула крепкая сухонькая бабулька с жадно горящими глазами. Ортодоксальная коммунистка довольно кивнула – ну, прямо-таки образец здоровой и активной жизни. И вообще – некогда ей болеть, когда вокруг такое твориться!

И тут отражение само по себе раздвинуло губы в такой знакомой ехидной улыбке и весело подмигнуло хозяйке!

– А? – жалобно выдавила пораженная Молчанова, не веря своим глазам.

Отражение соединило большой и указательный пальцы правой руки колечком, а остальные оставило выпрямленными. Продемонстрировав Молчановой этот жест, отражение снова подмигнуло. Дескать, расслабся, все ништяк!

Однако чудеса на этом не закончились. Молчанова закрыла глаза, надеясь, что отражение снова станет нормальным, а когда открыла, то едва не завизжала. Из зеркала теперь на нее смотрел самый настоящий черт с рогами и пятаком. Он довольно ухмылялся, глядя на Молчанову, и при этом танцевал какой-то зажигательный ультрасовременный танец, явно оттягиваясь по полной. Находящаяся в прострации бабка тупо смотрела на это зрелище.

Натанцевавшись, черт взял рукой непонятно откуда взявшуюся розу, зажатую между зубов, и прямо сквось зеркало бросил к ногам Молчановой. Потом поклонился и пропал, сменившись на нормальное отражение, не позволяющее себе таких фокусов. Бабка же непонимающе глядела на цветок у своих ног и просто не знала, что делать дальше.

Но тут неожиданно началась самая настоящая жуть. Спину обдало холодом, и почти сразу же Молчанова почувствовала чьи-то ледяные пальцы на своей шее!

Тонко завизжав, словно удушаемый котенок, Молчанова рванулась вперед, чувствуя, как соскальзывают пальцы. Вырвавшись, бабуля ланью сиганула за мольберт, закрывшись им, словно щитом. Широко открыла глаза, пытаясь рассмотреть того, кто так ее напугал.

В комнате кроме нее никого не было.

Молчанова нервно хихикнула. В наступившей тишине это выглядело особенно жалко и беспомощно.

Бочком, бочком старуха выбралась из комнаты. Когда Молчанова перешагивала порог, в спину ей дохнуло могильным холодом, а сзади послышалось оглушительное сипение, словно издававшая его глотка состояла исключительно из замороженного мяса.

Противно завопив, Молчанова вылетела в прихожую. Закрыла дверь, отделявшую прихожую от других комнат, на щеколду и метнулась к выходу. Ручка, как и положено, повернулась, а вот входная дверь открываться не пожелала. Молчанова, что есть силы, пинала и толкала ее, но безрезультатно.

Сзади раздался грохот, температура в прихожей упала градусов на пять. Молчанова ме-е-е-едленно повернула голову назад и увидела, как дверь в прихожую сотряслась от страшного удара. Щеколда выдержала только чудом. Снова послышалось нечеловеческое сипение, постепенно перешедшее в дикий рев. Молчанова открыла рот и завопила, мгновенно перекрыв рычание рвущегося к нем монстра.

Даже в такую минуту Молчанова не преминула отметить, что никто из соседей так и не пришел к ней на выручку. А ведь она уже не первый раз так вопила! Либо они по какой-то мистической причине не слышали ее, что вряд ли, либо просто игнорируют ее призыв на помощь! Дескать, так ей и надо...

От такой несправедливости Молчанова забарабанила в дверь еще сильней. Только сейчас она хотела уже не столько спастись, сколько добраться до этих неблагодарных тварей и страшно отомстить!

Сзади взревело, послышался скрип и хруст ломаемого дерева. Получив такой стимул, Молчанова удесятерила усилия, и дверь все-таки поддалась! С треском распахнув ее, бабка на первой космической взлетела на свой этаж. Ворвавшись в квартиру, схватила самый большой тесак и уже развернулась, чтоб вернуться и вершить месть, но вовремя остановилась. Разум подсказывал, что бороться против спрятавшегося в квартире чудовища надо иначе.

Молчанова успокоилась, хряпнула горсть таблеток и уселась в любимое кресло перед телевизором. Рука потянулась к телефону, чтобы вызвать милицию, однако замерла на полпути и вместо трубки взяла пульт управления телевизором. Бабка включила первый попавшийся канал и попала прямо на любимого Кобзона, нудящего что-то из своего классического репертуара. Релаксация пошла полным ходом.

Но Молчанова была не из тех, кто быстро забывает обиды. Ничего, ничего, она еще отомстит. И этому инопланетянину, и зачем-то спрятавшим его у себя двум алкашам. А уж как, она придумает.

Молчанова улыбнулась самой светлой своей улыбкой и посмотрела в окно. У нее появилась Цель.

Вечером Люцик, поминутно сбиваясь на хихиканье, пересказывал Стасу все произошедшее в квартире в отсутствие законного хозяина. Толик, вернувшийся к Стасу сразу после работы, тоже внимательно слушал.

– Так здорово получилось! – восторженно делился Люцик. – Сам не ожидал, что она поверит! А ведь всего-то парочка звуковых и оптических иллюзий!

– Молодец! – полностью одобрил все действия чертенка Толик. – Эх, если она после твоих страшилок куда-нибудь к попам навсегда драпанет, я тебе тогда минимум десятку... а, что там, сотню дам! На мороженное!

– Да она же матерая атеистка, – покачал головой хмурый Стас. – Она скорее на инопланетян подумала.

– А что ты такой мрачный? – удивился пребывающий в невероятно хорошем настроении Толик.

– Да я думаю, зря Люцик ее пугать стал. Лючше бы дождался, пока она сама бы не свалила.

– Да ладно, – не согласился Толик. – Это ей теперь урок на всю жизнь.

– Не думаю. Она теперь не успокоится, пока все не разнюхает.

Стас и не подозревал, на сколько оказался прав.