Текст книги "Морская прогулка (СИ)"

Автор книги: Argo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Чарльз снова вспомнил об агентах и их отвращении к мутантам, о том, как его пытались убить совершенно незнакомые люди, которым он не сделал ничего плохого, и о том, как Эмма чуть не убила его сестру, пытаясь заманить их в ловушку, как он хотел отомстить ей. Сейчас ненависть к Фрост притупилась чувством вины, но впервые за последние сутки, полные волнений и самобичеваний, слова Эрика помогли ему взглянуть на ситуацию разумно, отбросив лишние эмоции.

– Возможно, ты в чем-то прав, Эрик…

Эмма и Шмидт были опасны вместе или по отдельности, и они с Эриком сделали все, что в их силах, чтобы предотвратить катастрофу. Оправдывает ли цель использованные средства? Чарльзу не хотелось больше думать об этом. Он чувствовал себя вымотанным больше душевно, чем физически. Ужасно захотелось нырнуть в темную прохладную морскую воду и медленно неторопливо плыть, скользя пальцами по илистому дну. Зарыться где-нибудь в густых водорослях и впасть в зимнюю спячку, слушая бурчание Рейвен о ленивых сонных русалках. Какой простой и далекой казалась теперь та жизнь, оставленная позади всего лишь пару недель назад. В мире русалок было немало жестокости: каждый боролся за свое место в море, спасался от хищников, воевал за свои воды и убивал, чтобы не умереть с голоду. Но сухопутный мир жил по другим законам. Люди были жестоки к себе подобным и более слабым, мучили и убивали просто так и ради наслаждения, проливали кровь за вещи, которые приводили к еще большим разрушениям. И, чтобы выжить здесь, Чарльз должен был и сам стать более жестоким и решительным. Он не мог избавиться от мысли, что всего лишь оправдывает себя, но Эрик притянул его в короткое объятье и дружески похлопал по спине, понимая, что Чарльзу нужно время, чтобы как-то примириться с собственным поступком и отпустить себя. Возможно, этого никогда не случится, но он уже искал выход из ситуации: уехать из этого места, отвлечь полезным занятием (кажется, Чарльз что-то говорил о подростках, нуждающихся в их помощи). А сейчас им обоим просто нужно было поспать. Обо всем остальном они подумают завтра.

На утро Эрик очнулся с ноющей болью во всем теле: действие анальгетиков закончилось, и каждый ушиб дал о себе знать. Его нещадно тошнило, и только пустота в желудке удерживала его в постели, лишая радостей общения с белым другом. Заглянул врач, за которым на коляске въехал Чарльз, выглядевший ничуть не отдохнувшим со вчерашнего вечера.

– У вас сотрясение, закрытый перелом плечевой кости со смещением и пара трещин на ребрах, мистер Леншерр. Навряд ли в ближайшую пару недель я смогу вас выписать. Вам показан строгий постельный режим, никакого чтения, телевизора и посетителей.

«И никакого металлокинеза!» – голос в голове заставил Эрика поморщиться и так же мысленно ответить:

«И никаких телепатов в моем разуме».

Чарльз смутился, но Эрик тут же перестал ощущать его присутствие, и от этого стало чуть легче. Очевидно, телепатия и сотрясение не слишком совместимы друг с другом.

– А вы, мистер Кэссиди, на выписку. Придете на перевязку через пару дней. Рана чистая, если будете принимать антибиотики по назначению – заживете очень быстро.

Наличие Чарльза в палате доктором было полностью проигнорировано, и Шон вздохнул от зависти к чужой мутации.

– Кстати, Шмидта увезли сегодня утром. Я видел, как его уносили санитары, – Кэссиди оживился и улыбался во весь рот, смакуя чудесное воспоминание о том, как бывший тиран, извивающийся теперь в смирительной рубашке, был засунут в машину скорой помощи и увезен восвояси.

Эрик хотел было попросить Чарльза узнать, куда того направили, но телепат кивнул в ответ. Кончено, он узнал. А так же весь день вчера общался с полицией, пока Эрик был без сознания. Стирал память одному, подсовывал ложные воспоминания другому…

– На Шона напал грабитель, ворвавшийся к нам в дом, а мы с тобой просто проходили мимо склада, когда он взорвался.

– Просто проходили мимо склада? Серьезно? – лицо Эрика выражало крайнюю степень скептицизма.

– А что такого? Разве люди не могут ходить, где хотят? Склад был на чужой территории?

– Не был. Но…

– Ну, просто, разгуливать ночью в лесу возле складских помещений – не типичное поведение для добропорядочных граждан, – Шон внес свою лепту, видя, как Леншерр тяжко вздыхает.

Чарльз выглядел слегка нахмуренным, но не потерял оптимизма.

– Их мой ответ, кажется, удовлетворил, так что все нормально. От взрыва все сгорело, нашли только тело того юноши-мутанта.

– А?.. – начал было Эрик, но Чарльз поспешно уточнил:

– Азазель забрал Эмму, я больше не видел его.

Медсестра принесла Эрику таблетки и капельницу вместо завтрака, а Шону шприц с лекарством, и Чарльз решил оставить друзей в покое.

Он плохо спал в этом месте, мысли сотен больных госпиталя, наполненных страхом и болью, ночными кошмарами, не дали ему отдохнуть. Больше всего телепату хотелось убраться прочь из этого здания.

Эрик воспротивился, не желая оставлять «этих бестолочей» без присмотра, но был вынужден согласиться с тем, что охранник сейчас из него никакой. Пришлось уступить, и к обеду Шон и Чарльз уехали из больницы домой. Соседнюю койку занял храпящий дед со сломанной ногой, благо на ночь обоим давали снотворное и ничей покой не был нарушен, а медленно закипающее раздражение прекрасно подавили успокоительные. И почему Эрик раньше не пил все эти чудесные таблетки? Возможно, его жизнь стала бы куда более удовлетворительной…

По возвращении домой Чарльз тут же развел кипучую деятельность. Точнее он сидел в кресле и командовал, пока Шон выполнял его поручения, орудуя одной рукой, но русал, был неумолим.

– Эрик считает нас каким-то безмозглым планктоном, который не может позаботиться о себе, знаешь ли. Докажем ему, что это не так.

– О, нет, я лучше буду планктоном, только не уборка!

Шон чуть не взвыл от досады, но вовремя заткнул себе рот: не хватало еще разбить ультразвуком люстру и объясняться потом перед Леншерром.

– Шон, – укоризненный взгляд Чарльза был точь-в-точь как у директора из его старшей школы, и Кэссиди понял, что спорить бесполезно.

Под чутким руководством был пропылесошен весь дом, занавески и даже камин, после чего пылесос как-то странно затрещал, и Чарльз торопливо выдернул шнур из розетки со словами: «Достаточно-достаточно, просто возьми эту патлатую водоросль, то есть веник». Остатки золы и угля Шон вычистил и выбросил куда-то на задний двор за пределами поля зрения русалки. Грязная посуда была старательно вымыта. Чарльз вызвался помочь и долго отскребал сковороду от защитного покрытия. К тому времени, когда Кэссиди разобрался с остальным и заметил потуги Чарльза, было уже поздно. Начищенная до блеска и бесполезная сковорода присоединилась к углю на помойке, пока Чарльз не видел. После протирания пыли в гостиной с некоторых полок точно пропали какие-то мелочи: ключик от неизвестного замка, заколка бывшей хозяйки дома, несколько блестящих скрепок и маленькая металлическая открывашка. Но у Чарльза был невинный взгляд, а у Шона не было доказательств. Отмывать унитаз подросток наотрез отказался, в итоге в бачок с водой был щедро вылит флакон моющего вещества. Пара смываний, и из-под крышки полезла пушистая, воняющая хлоркой, пена, заливая кафельный пол…

Через несколько часов Чарльзов энтузиазм пошел на спад, особенно после потопа в ванной, и Шон, вылив последнее ведро мыльной воды на мокрый уголь, сообщил, что, если они с Эриком и дальше будут эксплуатировать его, как раба, он лучше сбросится с обрыва и превратится в морскую пену. Пришлось реабилитироваться в глазах обиженного ребенка и готовить ему ужин. Готовить Чарльз не умел, но Шона было жалко. Русал от души прокипятил макароны на огне, щедро сыпанув туда половину баночки соли. Ведь чем соленей, тем лучше! Туда же полетела пара замороженных рыбок из морозилки: рыба – это вкусно в любом виде.

– Старик, ради всех богов морских и людских, выздоравливай скорее, я ж так сдохну! Пять дней уже…

Шон чуть ли не валялся в ногах на постели Эрика, пока тот меланхолично жевал свой ужин из картофельного пюре и тушеного мяса. У Кэссиди разве что слюни не текли при взгляде на то, как Леншерр поглощает нормальную пищу.

– И почему я думал, что Чарльз не справится один с домом. Кажется, у него лучше, чем у меня, выходит. Смотри-ка какой ты полезный, даже готовить научился сам! – Эрик улыбнулся во все тридцать два зуба, глядя на страдальческое выражение лица Кэссиди.

– Да лучше сырую картошку грызть, чем питаться русалочьей стряпней… – парень вдруг оживился и сунул руку в рюкзак, который принес с собой. – Кстати, Чарльз тут и тебе кое-что передал, наслаждайся!

На столик к ужину Эрика шлепнулось нечто, завернутое в бумажный пакет. Судя по запаху это было что-то рыбное и подгоревшее, судя по виду – что-то очень масляное и мягкое.

– Спасибо, конечно, но лучше ты сам это ешь, – от запаха Эрика замутило еще больше, и ужин чуть не полез обратно. А он ведь только обрадовался, что сегодня его не тошнит!

– Что? И обидеть нашего дорогого кулинара! Вот ты сухарь, Леншерр! – пришла очередь Шона самодовольно улыбаться, глядя на позеленевшего больного.

– Кстати, где он сам?

– А, он попросил высадить его в одном парке неподалеку, сказал, что хочет прогуляться.

– Что?! Ты совсем идиот? Оставил его одного в парке! – если бы за минуту до этого Эрик не убрал чертов столик с сомнительными деликатесами, ужин точно бы разлетелся по всей кровати.

Шон резво соскочил с койки, хватая рюкзак.

– Да спокойно-спокойно. Он телепат, в конце-то концов. Сам справится, да и я только на полчасика.

– Ты полчасика только с медсестрой на посту флиртовал и еще черт знает сколько торчал в очереди на перевязку! Быстро езжай за ним и, если с этим бесхвостым угрем что-то случится, я тебе райскую жизнь устрою!

Шон успел выскочить из палаты прежде, чем Леншерр схватил его хоть и одной, но очень цепкой рукой, а извивающиеся, словно змеи, проводки электрокардиографа не оплели его шею. Пора валить от этих неуравновешенных недорусалки и недоакулы, морские окуни их побери…

На том месте, где Шон его высадил, Чарльза не было. Не чуя ног, Кэссиди рванулся вглубь небольшого парка, расталкивая родителей и детей, толпившихся рядом с палатками мороженого и сладкой ваты. Несколько каруселей были забиты детьми: сегодня был выходной и солнечный денек, что редкость для здешних мест, и народ вышел на прогулку. Но среди пестрой толпы мужчины в коляске не было. Шон добежал до края парка, пока не уперся в ржавеющие прутья забора.

Ему конец. Эрик убьет его и скормит рыбкам в море, вот и все. Надо сесть в машину и уезжать на край света…

Кэссиди мужественно отогнал мысли о побеге прочь. С Чарльзом могло случиться все, что угодно: напали хулиганы, забрала полиция, кто-то из людей Шмидта решил отомстить… При мыслях о последнем у Шона по спине побежали мурашки и кровь ушла в пятки. Он рванулся прямо вдоль забора, через кусты и траву, не обращая внимания на недовольного садовника за оградой.

– Здесь вообще-то больные люди гуляют, а он носится! Вот молодежь!

Старик помахал ему вслед секатором, и Шон был счастлив, что этот старик не Леншерр, иначе секатор бы уже торчал в его спине. И что еще за больные люди? Кажется, за оградой был дом-интернат для инвалидов или вроде того. Если Чарльз не отыщется, это станет последним пристанищем Шона.

Он бросил беглый взгляд на небольшой ухоженный сад, в котором сегодня гуляли пациенты, и чуть не пропахал лицом землю, резко затормозив. Он не поверил было своим глазам, но на всякий случай заскочил за широкий дуб, росший у ограды, и, высунув из-за его ствола голову, уставился на женщину, сидящую на скамье.

– Эмма… – в ушах шумело так, что он не расслышал собственного шепота.

Совпадение? Навряд ли…

Женщина, одетая в дешевое белое пальто, от множества стирок и поношенности ставшее блеклым, сидела на скамье. Ее волосы были подстрижены, зачесаны и убраны в хвост, а на лбу виднелись свежие шрамы. Без косметики и блестящей одежды Эмма выглядело серой, как и ее пальто. Она словно враз потеряла все краски, и ее глаза, которые всегда казались Шону горящими алмазами, сейчас были тусклыми и смотрели в пустоту. Это выглядело угнетающе. Не удивительно, что Чарльз так убивался из-за случившегося. Не каждому хотелось бы стать причиной такого состояния человека, даже если человек был порядочным куском дерьма в этой жизни.

Парень уже хотел уйти, когда услышал четкие шаги по гравию. Они приближались к скамье, но из-за кустов еще не было видно идущего. Тяжелые, мужские. Не похоже, чтобы это был кто-то из местных нянечек, неторопливо прогуливающихся с пациентами, или уборщиков, лениво возящих граблями и метлами по участку.

Незнакомец вывернул из-за угла и замер, не дойдя до скамьи Эммы. Он был высоким, одетым в темное, наглухо застегнутое пальто, черные брюки и сапоги с каблуком. Военный? Шляпа закрывала опущенное лицо, и Шон видел только напряженно сжатые губы.

Мужчина двинулся к женщине уже не так решительно и остановился прямо перед ней. Эмма подняла взгляд на подошедшего, заставив Шона вздрогнуть: он был уверен, что она не отреагирует.

– Вы ко мне?

Когда в последний раз Шон слышал ее голос, он был полон злорадного наслаждения и ярости, а сейчас она говорила… с затаенной надеждой?

– Здравствуй, Эмма.

Кэссиди пришлось зажать себе рот, чтобы случайно не выдать. Этот голос он слышал не часто, но забыть бы не смог!

– Вы знаете меня? – губы женщины дрогнули в слабой улыбке, взгляд оживленно бегал по лицу незнакомца. – Простите, я не помню вас.

– Я знаю, – Азазель снял шляпу и опустился рядом с ней на скамейку, беря ее за бледную худую руку, – мы давно знакомы.

– О! – ее улыбка стала еще шире, и мужчина слабо улыбнулся в ответ. – Это… это здорово, что мы встретились. Никто в этом месте не знает, кто я и откуда, а я сама ничего не помню. Почти… Только о людях, ммм, с необычными способностями, умеющих летать или управлять ветром. Звучит странно, но я так помню. Все говорят, что я это придумала.

Эмма обернулась к Азазелю всем корпусом. В ее движениях была какая-то угловатость и скованность, она двигалась не так, как та Фрост, которую однажды встретил Шон: плавно и уверенно, так, будто все в этой жизни было под ее длинным и острым каблучком.

Азазель продолжал смотреть на нее, разглядывать лицо и шрамы на лбу, словно пытаясь понять, та ли перед ним Эмма или нет.

– Вы тоже так скажете? Может, у вас есть хвост или вы умеете перемещаться? Иногда мне кажется, что я умела читать мысли, но доктор сказал, что это было лишь моим сном… Как считаете? Вы ведь знали меня… – голос Эммы стал растерянным, она тоже рассматривала нового-старого знакомого, пытаясь найти ответы.

Наконец, лицо мужчины расслабилось, и он позволил себе улыбнуться. Шон за деревом готов был провалиться под землю от шока. Он поверить не мог, что этот краснокожий хвостатый демон из ада умеет улыбаться, пусть теперь он и выглядел, как человек.

– Это всего лишь твое воображение, дорогая. Ты всегда любила фантазировать. И у меня точно нет хвоста, как видишь.

Женщина осмотрела собеседника, ища доказательство его слов, и вдруг улыбнулась.

– Тогда… тогда это здорово! Не хотелось бы мне быть такой же странной, как остальные здесь, – она бросила короткий взгляд на парк, в котором гуляли пациенты.

– Ты и не будешь, я заберу тебя домой, Эмма.

Он встал и протянул ей руку, уводя за собой, прочь из парка.

– Это подавитель мутации.

Шон был уверен, что ему стоит провериться в больнице, потому что у него точно случился микроинфаркт, когда он услышал за спиной голос Чарльза.

– Проклятье! Как можно даже на коляске подъезжать так незаметно?

Чарльз не обратил внимания на возмущения Шона, глядя вслед уходящим мужчине и женщине.

– Азазель использовал его, чтобы вернуться и забрать Эмму, и жить с ней, как обычные люди.

– Ты же сказал, что выжег ее разум, разве нет? – Шон выпрямился и поправил рюкзак на плече. Ему было все равно, что там решил Азазель, если это не касалось убийства его или его знакомых.

– Так и было. Видимо, часть ее разума сохранилась за счет способностей к блокировке, а может, я просто не успел уничтожить все. Может, я переоценил свое нападение. Не знаю. Я просто рад, что этого не случилось и у них есть шанс.

Чарльз улыбнулся Шону грустной улыбкой, и тот почувствовал еще острее отсутствие Леншерра поблизости. Черт, не он должен разбираться с этими телепатическими закидонами, чувствами вины и комплексами жертвы или что там. Да он даже девушку не может закадрить!

Чарльз хохотнул, очевидно, услышав его мысли, и откатился обратно на дорожку, с которой успел съехать.

– Я в порядке, Шон. Ты передал Эрику мой гостинец?

– Чт… А да, он благодарил и просил еще привезти.

– Точно? Я не слишком сильно поджарил ее?

– Нет, что ты! В самый раз! Ты же знаешь: черный – любимый цвет Эрика! И главное класть побольше чеснока и лука, это помогает справиться с тошнотой…

====== Эпилог ======

Эрик бы с удовольствием сбежал из проклятой больницы хоть на вторые сутки. Но решил в кои-то веки послушать врачей, грозивших осложнениями, и остаться в постели. Хотя, может, виноват был один чертов телепат, который каждый раз приходил и увещевал его «отдыхать и не волноваться», при этом делая щенячьи глаза и, сто процентов, используя свой дар против Эрика. Эрик мужественно вздыхал, принимал гостинцы, которые избавляли его желудок от необходимости переваривать обед или ужин, и оставался в палате. Может, это было связано еще и с тем, что он просто не хотел знать, во что превратился и так держащийся на соплях захолустный домишко Мойры после его недельного отсутствия. И есть ли вообще куда возвращаться? Может, одна проворная русалка и один безмозглый подросток уже разнесли к чертям их убежище.

На второй неделе Шон стал приезжать один, сообщив, что в дом заглянули Рейвен с Хэнком и решили погостить у Чарльза. Оставалось надеяться, что хотя бы у этой парочки хватит ума не доломать все то, что осталось целым после любопытных изысканий русала.

За пару дней до выписки Кэссиди сообщил, что Шмидт умер в психиатрической клинике.

– От старости, говорят. Врачи развели руками, сказали, мол, что вы хотите, у него анализы такие, будто он родился в прошлом веке! Один санитар клялся, что Шмидт просто рассыпался в прах после смерти! Надеюсь, он не слишком много болтал, а то решили бы, что у него глюки, как у Шмидта…

Эрик не слушал болтовню Кэссиди и просто уставился в окно, за которым последнее осеннее солнце золотило листву. Шмидта больше нет. Точно. Совсем. И никогда не будет. От осознания этого хотелось замереть и наслаждаться моментом, а с другой стороны хотелось вскочить и бежать. Куда-нибудь. Подальше отсюда, от этого проклятого берега Шотландии, который за пару месяцев опостылел Эрику. Им однозначно стоит уехать куда-то, где будет теплее и ничто больше не напомнит о больном ублюдке и его своре.

Когда, наконец, врач разрешил Эрику забрать вещи и уехать домой, тот уже разве что не грыз железяки от скуки. Такси ехало ужасно медленно, и Эрик сдерживался изо всех сил, чтобы не вдавить педаль газа посильнее, шокировав водителя, но зато доехать, нет, долететь по воздуху, до своей лачуги быстрее.

Он не видел Чарльза уже неделю и даже немного соскучился по болтливой селедке. Но только немного! Встреча с синей морской братией его не вдохновляла, но раз уж жизнь пошла на лад, то почему бы не побыть немного гостеприимным хозяином?

Дом встретил Эрика зловещей тишиной. Незапертая дверь открылась и захлопнулась за Леншерром, отсекая отдаленный шум моря.

Какого черта?

Он бросил сумку с вещами в ближайшее кресло и прошелся по первому этажу. Спальня Чарльза была пуста, на кухне стояла грязная посуда, оставленная после завтрака. На втором этаже никого не оказалось: пустая гостевая, захламленная комната Шона с незаправленной кроватью…

Наверняка Рейвен потащила всех к берегу!

Эрик зашел в свою комнату, кое-как стаскивая с себя верхнюю одежду и раздраженно запихивая ее в шкаф. Одной рукой это делать было не слишком удобно, так что он подпихнул то, что упало, ногой и захлопнул дверцу поплотнее.

Конечно, на кой-черт ждать Эрика? Он вовсе и не думал, что его тут кто-то будет встречать, кормить и радоваться его возвращению. Он же не Санта-Клаус какой-то или морской огурец, чтобы его ждать, как рождественское чудо! И не какой-нибудь там спаситель человечества и практически убийца самого психованного кретина на Земле, чтобы радоваться его здравию! О, точно, и не единственный мутант на континенте, который спасает ненормальных русалок-телепатов!

– Ох, перестань, спаситель человечества! Твои мысли слышат все русалки-телепаты в радиусе нескольких километров!

Эрик так увлекся жалостью к себе, что чуть не подскочил на месте, внезапно услышав голос Чарльза за спиной. Он резко обернулся, рискуя потерять равновесие от головокружения, и, вытаращив глаза, уставился на мужчину, стоящего в дверном проеме.

– Чарльз… Ты…

– ДА! – Чарльз улыбался от уха до уха, выглядя абсолютно счастливым. – Я могу ходить! Как человек! Сам посмотри!

Держась одной рукой за дверной косяк, он сделал несколько шагов вперед и вытянул вторую руку к Эрику. Леншерр усмехнулся, подставляя ему локоть для страховки.

– Я уж думал это никогда не случится, и мне до конца жизни придется возить тебя в коляске!

Чарльз закатил глаза, довольный собой до крайности. Эрик видел это, слышал это и чувствовал в своей голове. Да, именно это чувство заставляло его улыбаться.

– Ты поэтому не приезжал в больницу?

Мужчина закивал, отпуская Эрика и хватаясь за спину кровати. Он мог стоять и без опоры, но предпочитал избегать лишнего риска для своей и так отбитой во время тренировок задней точки.

– Сюрприз! – он прошел взад-вперед вдоль кровати не совсем уверенной и немного топорной походкой, пока в конце концов не плюхнулся на матрас в ожидании реакции.

– Пожалуй, лучший сюрприз было сложно придумать, – Эрик почесал в затылке. – Но я вообще надеялся на сытный обед.

Чарльз рассмеялся.

– Вот ты акулятина придонная, лишь бы пожрать! – взявшаяся не пойми откуда Рейвен протопала мимо Эрика, отпихивая его с дороги и подавая руку брату.

– Брось, Рейвен, Эрику все понравилось! Уверен, твои блюда он тоже оценит, – хватая друга за здоровую руку, Чарльз потащил его вниз за собой на кухню.

Вокруг стола, очищенного от грязной посуды, уже возились Хэнк и Шон, раскладывая что-то сомнительное по тарелкам. Эрик был насильно усажен перед самой большой, Чарльз плюхнулся по его левую руку, Шон по правую.

 – Семейный ужин – всегда о таком мечтал! Хотя мои мечты и не предполагали столько мутантов в одной комнате, – Шон выглядел нервно и с явным неодобрением смотрел на стряпню в своей тарелке.

– Я сижу за одним столом с двуногими, пф. Будто мало мне в детстве было! – парировала Рейвен, хотя и звучало это совершенно беззлобно.

– Эм, по-моему, все очень здорово, хотя мы и не настоящая семья. То есть не семья, а так, друзья просто. То есть, вы с Чарльзом, конечно, родственники, хоть и не по крови, но все-таки…

– Мы поняли, Хэнк, спасибо! – Чарльз решил прервать друга, зная, что тот мог уйти в дебри ненужных уточнений. Рейвен влюблено посмотрела на мохнатого зверя, и Эрик рядом закатил глаза, – Эрик, у нас сегодня праздник в честь тебя, между прочим.

– Да неужели? Вот это честь! – он налил в стакан минералки, потому что вина или чего-то алкогольного за столом не обнаружилось.

– Не думай, что я забыла, что все это началось из-за тебя, акуломутант, но я рада, что ты спас моего брата и весь мир от этого психопата Шмидта. Таким, как он, стоит идти на корм рыбам. Так что… – она помолчала, собираясь с духом, – спасибо тебе.

– Да, все русалки благодарны тебе, хоть и не знают, что ты всех спас. Ведь Шмидт бы и до русалок добрался однажды, раз уж он поймал Чарльза и Рейвен. Так что вот… – Хэнк закончил как-то неуверенно.

Эрик выглядел смущенным, но, почувствовав прикосновение к своему разуму, быстро нашел выход.

– Скажите спасибо Чарльзу, это он с помощью телепатии нашел Шмидта и помог его победить. Если бы не он, мы бы вообще тут не сидели.

Пинок ногой был довольно болезненным, но было уже поздно. Рейвен, очевидно, только недавно успокоившаяся по поводу того, что Чарльз чуть не умер во время всего этого кошмара, снова оседлала своего конька, пока Хэнк не перевел тему.

– Давайте лучше поедим, а то мы все проголодались!

Все еще сетуя о случившемся, Рейвен взялась за зелено-рыбную жижу на тарелке, Хэнк радостно уплетал за обе щеки, Чарльз рядом смело накрутил на вилку кушанье и довольно сунул в рот. Эрик принюхался: пахло морем и солью и напоминало морскую капусту вперемешку с чем-то склизким и, кажется, кусками рыбы. Он осторожно наколол темно-бурый листок водоросли и кусочек рыбки и сунул в рот.

Шон, с несчастным видом ковырявшийся в тарелке, наклонился к Леншерру и в панике прошептал на ухо:

– Не волнуйся, старик, я заказал нам две пиццы…

Борясь с тошнотой, Эрик кое-как проглотил безвкусно-чесночную пересоленную жижу, надеясь, что никто не заметит выражения его лица. Пицца Шона была бы спасением. Потому что уходить к себе и расстраивать русалок как-то не хотелось, да и Рейвен с Хэнком собирались уплыть после ужина. В голову скользнула мысль о таблетках, которые нужно было выпить перед сном: после всего пережитого Эрик хотел бы прожить в здравии до конца дней своих и не двинуться умом из-за плохого лечения травмы головы, как Шмидт. И в доме не помешало бы сделать ремонт, если они планируют тут задержаться. Конечно, дом не слишком годился для школы, о которой думал Чарльз, но чтобы найти что-то подходящее нужно время. Эрик надеялся, что они поселятся в теплом месте, а не на краю света в этой Шотландской глуши. А еще…

Он вдруг замер, останавливая свои мысли. На секунду ему показалось, что он просто опять поймал поток разума сидящего рядом телепата. Не могли же это быть его мысли? Но Чарльз обсуждал с Хэнком мутации среди русалочьего вида, а Рейвен пыталась скормить зеленоватому Шону остатки ужина.

Эрик встал из-за стола и вышел во двор. На улице уже стемнело и на чистом небе сияли луна и звезды, море сегодня было спокойно, и мужчина слышал лишь отдаленный тихий плеск прибоя. Ветра не было, морозный воздух превращал теплое дыхание в облачка пара.

Эрик никогда не думал, что узнает, каково это быть человеком, который исполнил свою миссию, достиг цель своей жизни. Он никогда не заглядывал так далеко. Не верил? Не думал, что выживет? Не надеялся, что сможет?

И все же это случилось. Что же дальше?

– Как на счет новой цели? – Чарльз, накинувший на плечи пальто, вышел во двор. Без опоры он шел шатаясь, и Эрик сделал пару шагов назад, чтобы друг мог взяться за его плечо.

– Опять подслушиваешь?

– Просто ты громко думал, я не виноват.

Оба уставились на луну, будто это она была виновата во всем случившемся.

– Если ты думаешь, что я забыл про идею с обучением юных мутантов-двуногих, то ты ошибаешься, друг мой.

Эрик искренне рассмеялся.

– Да, я помню. Собрать вокруг себя кучу неуравновешенных спиногрызов.

– Боишься не справиться? – Чарльз покачал головой. – Я так и думал, что тебе это не по плечу. Это ведь не то, что рвать на куски врагов или рыбешек в море.

– Это вызов?

– Конечно, да.

– Думаешь, я его приму?

– Уверен, ты не сможешь отказаться.

– Чертова селедка…

– Это обидное прозвище вообще-то!

– Да, черт знает, как тебя называть теперь…

– Как на счет профессора? Красивое слово!

– Профессор Икс.

– Почему Икс?

– А почему нет?..

– А ты… Магнето.

– Хорошо хоть не Акулетто.

– О!

– Чарльз, нет!

Продолжая спорить, они вернулись в дом, и Эрик был вынужден признаться хотя бы себе – это был лучший вечер в его жизни.

Вещи были собраны довольно быстро, и Шон закрыл последний старенький чемодан. Может, потому что и собирать-то особо было нечего. Они жили здесь не так долго, чтобы успеть остепениться и нарастить вокруг себя кучи ненужного барахла. Роясь в шкафу, он нашел ампулу с синей жидкостью и сунул ее в карман. Они так и не решились использовать эту штуку на ком-нибудь, а вся прочая партия вакцины была уничтожена на складе.

– Шон, ты идешь?

– Да, да.

– Идем, Чарльз, он там журналы с голыми девицами рассматривает, ему некогда.

– Вовсе нет! – Шон спустился по лестнице, громко топая, возмущенный до глубины души.

Эрик и Чарльз, оба уже одетые в дорогу, стояли у двери.

Рука Эрика все еще была на плотной перевязи, так что один рукав его пальто болтался пустым. Чарльз стоял, опираясь на трость: Эрик решил, что «третья нога» лучше, чем постоянно хвататься за разные предметы или людей. Да и Чарльз почти не заваливался при ходьбе и чувствовал себя гораздо уверенней.

– Я хочу попрощаться со своим родным морем, – телепат выглядел несколько грустно, но все же не настолько, чтобы передумать.

Они решили улететь в Америку, в штат более теплый, чем неуютная Шотландия. В конец концов, и там есть подростки, которым нужна помощь с их неуправляемой мутацией.

– Давайте быстрее, иначе самолет улетит без нас.

Они вышли из дома. В воздухе зависла мелкая противная морось, и Шон замотался шарфом чуть ли не по самые глаза. На утесе было еще более гадко: мелкие брызги от волн долетали даже до сюда, под ногами чавкало и скользило после ночного дождя, а свинцовые тучи нагоняли тоску.

– Здесь меня нашла Мойра, – Чарльз указал пальцем в сторону галечного пляжа.

– Ты попрощался с Рейвен и Хэнком? – Эрик не видел этого, но догадывался, что Чарльз встречался с сестрой, пока его не было дома, еще раз.

– Да, она была не очень рада. Но мы ведь будем сюда приезжать, да?

– Не думаю, что что-то может нам помешать, – Эрик внимательно всматривался в волны. Он и сам не знал зачем: может, надеялся увидеть акулий плавник в воде.

– Эй, ребята, посмотрите, что я нашел у себя в шкафу, – Шон вытащил из кармана ампулу с вакциной. – С корабля Шмидта. Мы так и не придумали, что с ней сделать, а потом и вовсе забыли.

Эрик и Чарльз с неприязнью уставились на синюю жидкость.

– Нужно избавиться от нее. Такая вещь не должна попасть в плохие руки.

– Согласен, – Эрик кивнул.

Хоть в чем-то они с Чарльзом были единодушно согласны.

– Точно. Я тоже за.

Шон замахнулся и со всей силы зашвырнул ампулу в сторону моря. Эрик рванулся вперед, понимая, что не успеет ничего сделать. Чарльз дернулся, прикладывая пальцы к виску, но ампула уже вырвалась из пальцев Шона.

«Там же русалки!»

– Тупой кретин!

Поверхность моря взорвалась фонтаном брызг, заставив троих людей на суше отшатнуться в сторону. Акула вырвалась из морской пучины, раскрывая пасть и заглатывая ампулу, и с громким плеском рухнула обратно в воду. Серый плавник рассек волну и скрылся в морской глубине.