Текст книги "Greensleeves (СИ)"

Автор книги: Aphrodyte Valentine

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Себастьян, – полушепотом позвала Анна, – обними меня.

Михаэлис сначала оторопел и нахмурился. Женщины-контрактеры всегда вели себя необычно, менее рационально и логично по сравнению с мужчинами, давали выход своим эмоциям. Но Себастьян не привык, чтобы эти эмоции были направлены на него. Несмотря на совершенный грех, ни одна из женщин не решалась сблизиться с ним, будучи в ясном уме и понимая, с кем имеют дело. Да и не в его интересе это было – привязываться к тем, чью душу он позже поглотит. Однако Анна выглядела настолько несчастной сейчас, что не выполнить эту простую просьбу он не смог. Он обошел постель и, встав прямо напротив Болейн, положил руки ей на плечи.

– Слушайтесь меня, миледи, и у нас все получится.

С этого момента стены дворца короля Генриха VIII начали сотрясать чудовищные слухи о том, что его Величество якобы собирается покинуть королеву. И слухи эти постепенно начали оправдывать себя: сначала Уолси никому не говорил, чем же он занимается, однако чем дольше он был вовлечен в это дело, тем больше доносчиков, свидетелей и просто помощников ему было необходимо иметь. Злая весть дошла наконец и до Екатерины, но добрая женщина восприняла это как временное помутнение рассудка короля, и не стала обращать внимания на то, что шептали фрейлины об этом за ее спиной. Тяжело было только смотреть на Анну – блистающую Анну, с очаровательной улыбкой и заразительным смехом, у которой уже поклонников был полон двор, среди которых находился и король. Но мудрая испанка не давала волю чувствам и вела себя как и прежде – с честью и достоинством перенося временные, как ей казалось, невзгоды.

Но беда не уходила. С каждым днем тучи все мрачнели, солнце показывалось сквозь них все реже, все чаще поднимался пронизывающий до костей ветер, обещающий скорую снежную бурю. И она пришла – в покои королевы ворвался Генрих, впервые за долгое время, и объявил ее Величеству, что собирается с ней развестись.

– На каком основании, мой король? – спокойно поинтересовалась Екатерина, не теряя самообладания. Генрих гордо посмотрел на нее, откинув голову чуть назад, – он будто пытался выглядеть в этот момент еще выше, чтобы доказать королеве ее беспомощность в этой ситуации.

– На том, что Ваш брак с моим братом Артуром был консуммирован*, – не моргнув, заявил король. Его обвинение выглядело глупым, учитывая сколько лет королевские супруги провели вместе. Екатерина растерянно огляделась вокруг, словно пытаясь убедиться, что это либо нелепый сон, либо неудачная шутка Генриха.

– Клянусь всей Испанией, Ваше Величество, мой брак с Вашим братом не был консуммирован, и в нашу с Вами первую брачную ночь…

– Довольно, – строго возразил Генрих, сцепив руки в замок позади своей спины. – Я долго скрывал этот факт, из любви к Вам. Я был ослеплен этой любовью, но чем старше я становлюсь, тем трезвее мой разум, и теперь я четко понимаю, что наш брак был ошибкой. Господь не дает нам детей, потому что Вы выходили замуж не девственницей, к тому же Вы были женой моего брата, а это уже само по себе грех.

– Помилуйте, сеньор, – от раздражения и огорчения королева даже перешла на испанское обращение, – где же сказано, что это грех? Папа Римский дал разрешение на наш брак, наш союз благословлен Небесами, к тому же у нас есть чудесная дочь – Мария…

– Ты не способна дать мне сына, Екатерина! – Генрих вышел из себя, и королева предпочла замолчать, чтобы не сердить его еще больше. – Положение династии сейчас очень шаткое, престол может остаться без наследника, я ничего после себя не оставлю! А ты не можешь выполнить единственный долг королевы перед своей страной – родить принца! Зачем мне Мария, когда она просто слабая женщина?!

– При всем моем уважении, Генрих, – осторожно и вкрадчиво начала Екатерина, – но Мария обучена так, если бы она была принцем, и она делает потрясающие успехи в учебе. Так что если Богу будет угодно, то в один прекрасный день она лично возглавит Англию.

– Не неси чепуху! – закричал Генрих, вскидывая вверх руки. Одумавшись, он подошел к королеве чуть ближе, ткнул пальцем прямо у нее перед носом и прошипел: – Королевский брак без сына – брак без детей. А брак без детей – это проклятый брак. Проклятая бездетная королевская чета у престола – вот что Богу точно не угодно. И на меня, как на короля, снизойдет благодать, только если ты сложишь корону.

Развернувшись, король покинул опочивальню ее Величества, не забыв при этом демонстративно хлопнуть дверьми, чтобы яростный стук дерева донесся до ушей королевы, как еще одно напоминание о том, как она сейчас неугодна своему мужу. Екатерина зажала рот ладонью, чтобы не заплакать.

– Господи, дай мне сил, – прошептала королева, упав на колени перед распятием, висящим на стене ее комнаты.

Генрих несомненно ошибался. Если чье-то присутствие на английском престоле и было не угодно Богу, то явно не Екатерины Арагонской.

Как Себастьян и предполагал – в Риме просьба короля рассмотреть законность его брака с королевой была встречена недоумением. Однако святые отцы, чтобы не ухудшать свои отношения с правителем, упомянули, что если Генрих найдет способ доказать, что брак королевы с Артуром был консуммирован, то путь к благословлению на развод будет открыт. Но все вовлеченные в это дело понимали абсурдность ситуации – сейчас уже не докажешь подобного. Если только не найти свидетелей, чем и занимался Уолси, пусть и с неохотой. Кардинал еще пытался мягко убедить короля, что его решение поменять королеву слишком импульсивно, но влюбленный Генрих только злился и все чаще намекал горе-канцлеру, что если его голова не будет думать о том, как решить его проблему, то она распрощается с телом.

Себастьяну же каждый день приходилось подбадривать Анну и убеждать в собственной исключительности. В конце концов, он добился того, что Болейн осмелела и стала часто показываться на публике с королем. С королевой она держалась очень дерзко, но та терпела. Пока что.

И вот однажды утром, когда английская земля спала безмятежным сном под пушистым одеялом из девственно-чистого снега, искрившегося в радужных лучах зимнего солнца, Себастьян решил, что Анну нужно подтолкнуть к более решительным действиям. Пока он собирал ее постель, а Анна сонно проводила щеткой по своим волосам, демон деловито начал разговор.

– Миледи, как я и думал, бракоразводный процесс продлится еще достаточно долго, и даже есть вероятность, что он закончится не в Вашу пользу, поэтому я пришел к заключению, что надо действовать более смело.

Находясь еще в полусонном состоянии, Анна махнула Себастьяну щеткой, дав ему таким образом понять, чтобы он продолжал.

– Мы с Вами уже говорили, миледи, что королевский развод – процесс политический и религиозный, и король связан по рукам и ногам, даже будучи главой государства. Он почти ничего не решает здесь. Однако я думаю, что его надо бы подтолкнуть к мысли о том, что его развод – это теологический вопрос.

Михаэлис театрально замер, ожидая реакции своей госпожи. Анна медленно подняла глаза на Себастьяна и, рассмотрев его внимательно, подозрительно спросила:

– К чему ты клонишь?

– К тому, что пора избавить английское королевство от пут Ватикана. У меня есть несколько книг и документов, которые помогут Вам доказать королю, что он – единственный правитель своего государства, и что ему не в праве указывать никто, кроме него самого. Он здесь глава правительства и церкви, это свободная страна, и никакой старик в далеком Риме не имеет права ему указывать.

Глаза Анны округлились, она встала и выпустила щетку из рук, которая с глухим и жалобным треском стукнулась о пол.

– Себастьян, это же раскол. Откол от Римской католической церкви будет означать…

– Свободу для государства, – продолжил Михаэлис за свою госпожу, поднимая щетку с пола и вручая ее в дрожащие руки девушки. – Вы боитесь идти на столь радикальные меры?

Себастьян вопросительно приподнял бровь, ожидая ответа. Собравшись с мыслями, Анна посмотрела прямо в янтарные глаза демона. Ничего хорошего это для нее не сулило. Но она и так уже летит вниз, и остановить этот полет было невозможно.

– Нет, я не боюсь, – твердо ответила Болейн.

Комментарий к VIII. Теологические вопросы

Консуммация – первое осуществление брачных отношений. Другими словами, совершение супругами полового акта.

========== IX. Любовница в законе ==========

Анна была великолепна. Пусть ее прекрасные темно-каштановые волосы были спрятаны под чепцом яркого сапфирового цвета, а пышная грудь утянута корсетом, и ноги укрыты плотной дорогой тканью длинной юбки, Генрих знал, что стоит снять все это великолепие, которое сейчас было лишним, и он узрит небесную красоту ее шелковистого и стройного тела настоящей кельтской богини. Или древней демоницы, созданной в глубинах преисподней, чтобы соблазнять земных мужчин. Это было неважно. Ангел она или демон, Генрих не испугался бы ни одной из ее ипостасей. Ибо для него она была целым миром. И добром, и злом, и счастьем, и несчастьем, и из ее рук он был готов принять и корону триумфатора, и колючий венец мученика, ведомого к своему кресту.

– Анна, – чуть слышно шепчет очарованный король, глядя на предмет обожания: аристократка сидела на своей постели, положив руки на колени, загадочно улыбаясь и словно призывая правителя к более решительным действиям. Но Генрих медлил. Одно неосторожное движение, и красивая иллюзия может разрушиться, и на месте счастливой любимой женщины окажется плачущая девчонка, оскорбленная напористостью его Величества. Однако Генрих подходит.

Один робкий шаг и вопрос в глазах – можно ли еще ближе? Анна молчит.

Еще один шаг и чуть больше решительности в глазах. Анна напрягается.

Еще шаг и король уже точно знает, что не отступится. Анна убирает руки назад, упираясь ладонями в мягкую постель.

Генрих присаживается на колени перед своей царицей. Его властная рука как можно нежнее и осторожнее захватывает ее ножку, бархатистая и пахнущая розовым маслом кожа которой скрыта от его глаз и поцелуев плотной и такой ненавистной сейчас тканью чулок. Король медленно проводит пальцами по ее ножке, поднимаясь выше, к бедру, пытаясь нащупать край ткани, чтобы сдернуть мешающую тряпку и увидеть то, что было так желанно.

– Мой король, – сладко произносит Анна, кладя свою ладонь на ладонь правителя, давая ему знак остановиться. – Мне кажется, Вы зашли слишком далеко.

В прямом и переносном смысле.

Генрих вздохнул, но в душе он восхитился тому, насколько чиста была его возлюбленная. Она желала стать его женой, и даже несмотря на то, что она уже отдала ему свои душу и сердце и поклялась любить его до конца дней своих, она все еще упорно продолжала хранить невинность, чтобы одарить короля своим телом в их первую законную ночь. Это в самом деле было достойно восхищения.

– Моя дорогая Анна, – король начал говорить так, словно за этим обращением должна была последовать длинная восторженная речь, но он осекся на секунду, а затем крепко прижался своими губами к ее, сжимая ладонями ее плечи. Анна горячо ответила на поцелуй и подалась вперед, падая в объятия Генриха. Обхватив девушку за талию, он приподнял ее над собой, не разрывая поцелуя, и сильнее обнял ее. Но не успел он насладиться сладостью ее губ и близостью ее дыхания, как Болейн поспешила вырваться из оков его рук и встать на ноги, чтобы ощутить безопасную твердость пола под стопами.

– Вы слишком горячи, Ваше Величество, – сказала раскрасневшаяся Анна и отошла к окну. – Мне жарко в Ваших объятиях.

Довольный и раззадоренный, Генрих улыбнулся и обнял Анну со спины, но та не шелохнулась, а вместо этого задумчиво начала:

– Вот уже второй год это длится. Второй год вопрос с церковью никак не разрешится. Генрих, знал бы ты, как же сильно я хочу стать твоей женой и подарить тебе наследника. Но природная скромность не позволит мне сделать это до того, как я встану вместе с тобой перед алтарем. Никак не раньше. Но между нами столько препятствий… Боюсь, наша мечта никогда не осуществится.

– Не говори так, Анна! – король резко развернул Болейн к себе лицом и испуганно посмотрел ей в глаза. – Никогда не говори подобного. Даже если весь мир пойдет против меня, я буду бороться с ним за тебя. Ты мое начало и мой конец. Нет мне жизни без тебя.

– О, Генрих… – на глазах у Анны выступили слезы, и она прижалась к груди возлюбленного короля. – Ожидание омрачает мои мысли.

– Не тревожься, – король погладил аристократку по голове, подняв глаза к окну и вглядываясь куда-то вдаль, туда, где за горизонтом тонула Англия, а за ней и жестокий Рим с его кардиналами, которые не позволяли ему обрести простое человеческое счастье, каждым своим действием напоминая ему, что он – царственная персона, которая ничего не может получить просто так из того, что было так легко обрести для всех остальных. – Наш час настанет, я обещаю тебе.

Когда Анна закрыла за Генрихом дверь, она обернулась и, вскрикнув от испуга, прижалась к двери, когда увидела прямо перед собой откуда-то взявшегося Себастьяна, глаза которого горели недоброжелательным красным пламенем.

– Миледи, позвольте мне Вам напомнить, – начал демон, учтиво поклонившись госпоже, но его кривая улыбка давала понять, что он сейчас неимоверно зол, – мы с Вами договаривались, что Вы выполняете все мои указания, для того чтобы добиться цели, поставленной Вами передо мной. Но Вы решили, что Вам необязательно этого делать. Признаться честно, я в замешательстве.

Сердце Анны все никак не могло прийти в нормальный ритм после испуга. Такого Себастьяна она еще не видела, пусть он проявил еще и не самую ужасную свою форму.

– Себастьян, – Болейн пыталась придать своему голосу как можно больше твердости, – мне кажется, я также просила не появляться вот так неожиданно.

– Не припоминаю такого, миледи, – честно признался демон, задумчиво подняв глаза к потолку, будто там было написано, шла ли речь об этом.

– Неважно, – теперь в голосе Анны слышалась откровенная злоба. – Я просила не пугать меня. Неужели для тебя сложно понять, что подобные действия могут меня напугать?

Себастьян озадаченно посмотрел на свою госпожу. Он явно не рассчитывал, что недовольство будут высказывать сейчас ему. Девица была не промах, она точно слышала о том, что лучшая защита – это нападение.

– Послушайте, миледи, – Михаэлис все же пытался перевести разговор в нужное ему русло, ибо сейчас эта тема была первостепенной важности для него, впрочем, как и для Анны, пусть она и слабо это понимала, – если Вы не будете следовать моим советам, то наш план может полететь к чертям.

– Ха, а разве он уже не там? – язвительно отозвалась Анна, намекая на адскую сущность слуги. Она оттолкнула Себастьяна в сторону и прошла к своей постели. – Я устала и не собираюсь выслушивать твои нотации. Оставь меня.

– Миледи, – Михаэлис настаивал на своем и обернулся к аристократке, злобно нахмурив брови, однако через мгновение его лицо приняло более мягкое, даже хитрое выражение, и демон загадочно произнес: – Не играйте с огнем.

Себастьян испарился в воздухе. Просто исчез, пусть Анна и не видела, как он это сделал, но она просто знала, что его здесь больше нет. Болейн рухнула на кровать и тяжело вздохнула. Он был прав в том, что разозлился на нее. Себастьян неоднократно говорил Анне, что ей следует вести себя с королем более скромно, и не позволял ей даже поцелуя с Генрихом, чтобы не только распалять в правителе страсть, но и поддерживать в его глазах образ невинной и чистой девы. Даже легкие объятия могли зародить в короле похоть и развратить ее лик в его сознании, чего нельзя было допустить до свадьбы. А сегодня Анна позволила его Величеству не только поцелуй, но и прикосновения к тем частям тела, которые обыкновенно были скрыты от всех остальных. Непозволительно, конечно же. Но Анну привело в бешенство то, что Себастьян считал, что имеет право что-то ей высказывать. Она, возлюбленная короля, будет делать то, что посчитает нужным.

Однако через некоторое время Анна ощутила укол вины. Она вдруг почувствовала себя так паршиво, что даже просто лежать на постели было недопустимо.

– Себастьян, – тихо позвала аристократка, но демон не явился.

Любовь – очень странная вещь. Именно вещь, ибо она была создана для того, чтобы ею пользоваться. Как же, спросите вы? Такое светлое и чистое чувство, и вдруг – пользоваться ею? Невозможно!

А для чего же еще придумана любовь, как не для удовлетворения своего самолюбия? Мы счастливы, когда нас любят, и несчастны, когда наши чувства безответны. Будь человек счастлив, когда объект любви его ненавидит всей душой, любовь можно было бы назвать высшим бескорыстным чувством. Но нет. Не все так просто. Даже самый святой человек, который искренне любит кого-то другого, кто его либо ненавидит, либо просто безразличен к нему, будет лелеять внутри себя надежду на то, что его чувства однажды найдут отклик в сердце того, кого хотелось бы видеть рядом больше всех остальных. А тем, кто говорит, что они счастливы уже тогда, когда их возлюбленные счастливы с другими, не верьте! Это лицемеры. Невозможно быть счастливым, когда знаешь, что тот, кто для тебя является всем миром, считает своим миром постороннего человека.

Да и любовь сама по себе, конечно же, не такое светлое чувство, как всем вокруг кажется. Да, есть и платоническая любовь, и были примеры в истории, когда двое любили до конца жизни, так и не прикоснувшись друг к другу. Но кто сказал, что те, кто сгорают от дикой страсти и неземной похоти, не могут любить? Это тоже любовь, темная, пожирающая, доступная только тем, кто не боится утонуть в этой тьме, которая тем глубже и темнее, чем сильнее ты любишь.

Демону, наверное, невозможно понять в полной мере всю силу любви. Даже темная и властная ее версия вряд ли была бы понятна инфернальному существу. Любить – это главная обязанность ангелов. Удел же демонов – ненавидеть.

Себастьяну, наблюдавшему за всеми вариациями этого сложного чувства на примере английского короля, было весело. Столько разных лиц и эмоций сразу – Генрих был просто кладезем в плане изучения человеческой души, пусть он и казался таким ограниченным с первого взгляда. Однако большой ценности его душа все еще не представляла для Михаэлиса. Богатый эмоциями, король был беден как мыслитель, как творец, даже как царь. Марионетка, чьими конечностями шевелили не только все вокруг, но даже его личные желания, как души, так и тела. Низменно и убого, такой душой не насытишься.

Другое дело Анна. Ее могло заинтересовать все что угодно: полет птиц, движение звезд, порывы ветра, угасание красоты, устройство Вселенной и того мира, что ожидал душу после смерти – все могло оказаться объектом изучения ее пытливого ума. Обо всем она любопытствовала у Себастьяна, верно полагая, что за столько столетий существования он набрался мудрости и знал ответы на многие интересующие ее вопросы. Себастьяну нравилось это, ибо ему было не по нраву иметь дело с ограниченными контрактёрами. Это всегда было до смерти скучно, так что хотелось самого себя съесть до того, как желание призывавшего исполнится.

Но в случае с Анной восхищаться ею Михаэлиса заставляло еще одно обстоятельство. Ее необычная красота и дерзость. По меркам людей, Болейн не была красавицей в общепринятом смысле этого слова. Очаровательной и милой барышней – да, но не цепляющей сердца многих красоткой, как, к примеру, ее сестра Мария, о чьей прелести ходили слухи далеко за стенами Лондона. Необычная внешность Анны в сочетании с ее смелым поведением давали этой девушке сто очков вперед всех остальных контрактёров, которые были у Михаэлиса до нее. И именно это сочетание приближало ее к проклятому племени, к которому принадлежал Себастьян.

Да, Преисподняя многое потеряет, когда душа этой девицы будет поглощена Себастьяном. Даже жалко становилось. Но только ли от этого жестокий и хитрый демон сокрушенно вздыхал, когда думал о предстоящем? Как бы там ни было, но он обязан выполнить свои договоренности по контракту. Себастьян не будет Себастьяном, если позволит призрачным узам, более свойственным людям, связать его по рукам и ногам и уничтожить изнутри, вместе с Анной.

Комментарий к IX. Любовница в законе

Для тех, кто еще не потерял надежды и все еще продолжает читать сей опус: автор вышел из депрессии и возвращается к творчеству. Не обещаю, что главы будут выпускаться очень часто, но теперь уж точно не раз в три месяца. А насчет этой главы извиняюсь, что она вышла небольшой и несодержательной. Можно сказать, что это – разгон после большого перерыва. Очень надеюсь, что вы не разочарованы и до сих пор читаете этот фанфик. Однако если и разочаруетесь – не поленитесь мне кликнуть. Автор всегда открыт к диалогу и конструктивной критике.

========== X. Любовь, похожая на ненависть ==========

18 июня 1529 года в Лондоне был жарким днём во всех существующих смыслах. После суда, в котором Екатерина Арагонская, действующая и единственная на данный момент законная королева Англии, заявила, что не предстанет далее пред судом до тех пор, пока дело о бракоразводном процессе не передадут Папе Римскому. Она поклялась перед всеми присутствующими, что Артур не прикоснулся к ней вплоть до своей смерти, и что она была непорочной, когда вступала в брак с Генрихом. Она воззвала к милосердию и честности короля, умоляя вспомнить, что она была девственницей в их первую брачную ночь, но король был непреклонен и утверждал обратное. В конце концов, когда Екатерина с гордостью покинула зал суда, Генрих взорвался бурей эмоций.

Досталось всем. Но в первую очередь – Анне, к которой он явился сразу после процесса. Король совершенно не заметил стоящего в углу Себастьяна и устроил скандал прямо при нём, начиная высказывать, как он ненавидит Уолси, Ватикан, Екатерину, всех вокруг. Терпение Болейн быстро кончилось, и она с пафосной театральностью скинула с серванта фарфоровую вазу – осколки разлетелись в стороны вместе с каплями воды, пропахшей зеленью и жарой.

– Если кому и злиться сейчас, так это мне! – закричала Анна, злобно отпихнув от себя осколок вазы. – Это я, а не ты, жду уже долгие годы, я схожу с ума от осуждающих взглядов вокруг, меня пропитывают ядом чужие пересуды за моей спиной, а ты ещё смеешь врываться ко мне и устраивать истерики? Уходи!

– Да как ты смеешь?! – Генрих разозлился не на шутку, и Себастьян заметил, что лицо короля было сейчас таким же красным, как у тех грешников, что в аду кипят в котле за «особые заслуги». – Я – твой король и повелитель!

– А я – слабая женщина, которая ждёт от тебя, как от мужчины, поклявшегося мне в любви, защиты, а ты приходишь и уничтожаешь меня!

Генрих растоптал разбросанные по полу цветы, раздавив при этом своими тяжёлыми ботинками несколько мелких осколков, подошёл к Анне и схватил её за шею.

– Ты… ты не женщина, ты – сущий дьявол!

Анна открыла было рот, но в этот момент Генрих увидел виновато улыбавшегося Себастьяна в углу комнаты. Рассвирепев окончательно, он вскинул руку в сторону двери и крикнул со всей силы:

– Вон!

Себастьян учтиво поклонился и, грациозно лавируя стопами между осколками на полу, покинул покои Болейн, что в общем-то не мешало ему и далее наблюдать за происходящим в невидимом состоянии.

– Это ты уничтожаешь меня, Анна! Что ты делаешь со мной, объясни?

– Я ничего не делаю… – хрипло ответила леди, пытаясь выбраться из чересчур крепких объятий короля.

– Ты не из этого мира! Ты явилась сюда из адской бездны, чтобы свести меня с ума!

«Ох, не на того грешишь», – одновременно подумали Анна и Себастьян.

– Ты так сводишь меня с ума, что я не могу жить без тебя… Я так люблю тебя, что мне кажется, я горю в адском пламени! Что это, Анна? Что ты делаешь со мной?

Болейн смолкла. Бледно-голубые глаза короля сейчас светились неестественным пламенем. Он ждал ответа, но ответа не было – леди сама не знала, что с Генрихом делает хитрый демон, чтобы несчастный правитель всё ещё изнывал от любви к Анне. Она не раз ловила себя на мысли, что на его месте она бы уже давно бросила несговорчивую и нервную возлюбленную, просившую от него не много не мало корону.

– Вероятно… – шептала она, осторожно кладя ладони на запястья Генриха и мягко поглаживая их. – Вероятно, это любовь. Самая настоящая.

«Ловко», – пронеслось в голове у Себастьяна, и он снова мысленно ей аплодировал. Глаза Генриха сузились на одно мгновение, а потом из них покатились слёзы. Король упал на колени и зарылся в мягкие складки её шёлкового платья.

– Прости меня… Прости меня, моя любовь. Я не должен был так поступать с тобой. Это непозволительно.

Анна тяжело дышала, глядя прямо перед собой. Король целовал её руки, каждый пальчик, ладони и запястья, шею и щёки, прижимая к себе всё ближе и крепче, пока Болейн не начала вырываться.

– Нет, Генрих, нет…

– Ты всё ещё смеешь мне отказывать? – мгновенно разозлился король и посмотрел Анне прямо в глаза так, что если бы он мог, то убил бы её этим взглядом.

– Да что с тобой сегодня? Ты сам не свой.

– От любви! Я умираю, Анна, я хочу тебя…

– Я не твоя жена!

Резкий крик тут же пресёк все попытки короля завладеть телом леди прямо сейчас. В диком желании сломать что-нибудь, он схватил стоявший под боком стул и что было силы ударил им об стену.

– Ты будешь моей женой! Я мир уничтожу, но получу тебя! Я стану сам себе хозяином, сюзереном и Папой. Я провозглашу себя единоличным главой церкви всей Англии! Я сделаю всё, чтобы видеть тебя у своих ног.

Прошипев последние слова, как кобра, Генрих покинул комнату, не забыв картинно хлопнуть дверью, чтобы показать, насколько он сердит.

Колени Анны дрожали, в ушах до сих пор стоял звон от криков короля.

– Себастьян, – тихо позвала леди, и демон тут же появился перед её взором. На этот раз она даже не вздрогнула, увидев, как он появляется из ниоткуда. Михаэлис сразу же принялся за уборку пола.

– Не беспокойтесь, миледи. Он злится не на Вас, а на кардиналов и своих чиновников, которые никак не могут ему помочь, и на которых нельзя выместить свою злость.

– Нет. Он был зол на меня.

Себастьян проигнорировал это замечание и молча собирал метлой осколки. В голове Анны тут же встал образ ведьмы-демоницы, летающей на метле в полночь.

– Я устала. Почему ты просто не можешь исполнить моё желание? Щёлкнуть пальцами и сразу перенести меня в то время, где я уже королева?

– Я похож на фокусника, миледи? – Себастьян остановился и многозначительно посмотрел на свою госпожу. Та покачала головой.

– Я не об этом.

– Как раз об этом. Видите ли, миледи, мы, демоны, не можем прямо влиять на события и как-то их менять. Не имеем такой способности. Всё, что в наших силах, это повлиять на решение и мысли отдельно взятых людей, соблазнить, убить, повести за собой, солгать, лицемерить и лукавить. Но просто щёлкнуть пальцами и сказать «Voi la!» – нет. Да и ответьте честно: были бы Вы удовлетворены, если бы Ваше желание исполнилось тотчас, как Вы меня призвали? Были бы Вы довольны, если бы не было этого долгого пути к желанной цели? Почувствовали бы Вы долгожданное облегчение, когда бы тот самый момент наступил?

Анна молчала и пристально, не сводя глаз, смотрела на Себастьяна. Тот расплылся в улыбке и снова принялся подметать.

– Очевидно, что нет.

Болейн разглядывала своего слугу с головы до ног. Высокий, стройный и грациозный как кошка, с янтарными глазами и вечно хитрой улыбкой на лице и чёрными-чёрными, как и его душа, волосами, он был по-настоящему красив. В отличие от старевшего и понемногу полневшего Генриха, легко выводимого из себя и по-женски истеричного. Адское спокойствие Себастьяна было сущим наслаждением после часовых скандалов короля. Не будь он демоном, Анна бы с большей готовностью вышла замуж за него – более надёжного и спокойного мужчину, не подверженного влиянию своей похоти или самолюбия.

Когда Анна вдруг осознала, о чём она думает, она густо покраснела и отвернулась к окну. Михаэлис ещё занимался уборкой. Что было у него в мыслях – оставалось загадкой для леди Болейн.

Год 1530 был знаковым для Генриха и Анны. Ватикан прислал в Лондон письмо с требованием срочно удалить леди Болейн со двора. Встреченное гневом и негодованием обоих незаконных влюблённых, послание было сожжено и проигнорировано, после чего последовал незамедлительный приказ об аресте кардинала Уолси – некогда верного друга короля, который полагался на его советы в принятии особо важных решений. Теперь же советы такого рода давала королю Анна, не гнушавшаяся чтением запрещённых антиклерикальных книг и толкавшая Генриха всё ближе и ближе к расколу.

Уолси был заточён в тюрьме и приговорён к казни за то, что якобы не мог справиться с важнейшей задачей, поставленной перед ним – уладить личное дело короля в Риме. По сути же, это было местью Анны за то, что корона по закону ещё не принадлежала ей, и Генрих был с ней солидарен. Слепо следуя всем прихотям и советам Анны Болейн, король рыл пропасть между Лондоном и Римом, всё больше убеждаясь в мысли, которую подбрасывала Генриху Анна, что он является единым властителем в своём королевстве по любым вопросам, в том числе и церковным.

– Мы уже совсем близко к победе, – заявил как-то летним утром Себастьян, мягко расчёсывая густые тёмные локоны своей госпожи. – Генрих уже подписал указ о том, что все церковные дела в государстве решает только он, а не Папа Римский. Он всего лишь в паре шагов от принятия самого важного в его – и в Вашей – жизни решения.

Анна, до этого прикрывшая от удовольствия глаза, распахнула их и посмотрела на отражение Себастьяна в зеркале.

– Народ возненавидит меня, – надломленным голосом произнесла Анна.

– Это пустяки, – махнув щёткой для волос, парировал Михаэлис, и продолжил расчёсывать волосы. – Народ любит бурно возмущаться, но он быстро привыкает к переменам.

– Но это кардинальные перемены, касающиеся уклада их жизни, – возразила Анна. – Когда Генрих станет главой английской церкви, и Англия перестанет зависеть от Папы, всё в стране поменяется.

– И в лучшую сторону, – заверил её демон, заплетая волосы леди в причудливую косу. – Вот увидите, вас ещё полюбят.

– Но сначала меня будет люто ненавидеть не только народ, но и вся европейская верхушка. Меня уже ненавидят.

– А Вы, миледи, как думали? Это дополнительная плата за сделку с силами ада.

Анна опустила глаза. Она всё чаще думала, что будет ждать её после смерти. Наверняка те, кто заключают договора с демонами, страдают в разы больше, чем обыкновенные грешники, и ей было страшно представлять эти страдания. Хотя Себастьян говорил, что в качестве платы за исполнение желания он поглотит её душу. Поглотить – значит уничтожить. Быть уничтоженным – значит не существовать вовсе. Анна с облегчением вздохнула. Кажется, муки ада минуют её.