Текст книги "Greensleeves (СИ)"

Автор книги: Aphrodyte Valentine

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Анна словно не заметила явной колкости в голосе черноволосого слуги, ее взгляд блуждал по комнате, ненадолго останавливаясь то на цветах в вазе, начинающих чахнуть, то на покрытых тонким слоем пыли занавесях, то на золоченых ручках двери, видневшихся из-за спины Себастьяна.

– Ты говоришь чепуху, – наконец сказала она. – Трон занимает законная королева, испанская принцесса Екатерина Арагонская, как ты собираешься столкнуть ее с престола и посадить туда меня? – страшная мысль вдруг скользнула в сознании аристократки: – Убьешь ее?

– О, моя госпожа, как это некрасиво, – наигранно отмахнулся Себастьян. – Убить всегда проще всего, а вот убедить всех вокруг в ее несостоятельности как королевы и с позором выгнать из дворца – вот где кроется истинное надругательство.

По телу Анны прошла дрожь, как только она увидела кривую усмешку на губах демона. Екатерина многие годы была верной и преданной женой Генриху. Он проводил ночи в объятиях других, молодых женщин, но все же неизменно возвращался к ней, в надежде зачать наследника престола, настоящего принца – отпрыска наследных принца Англии и принцессы Испании. И пусть с каждым выкидышем, с каждым мертвым младенцем надежда становилась все слабее, она не желала угасать, и не погаснет до тех пор, пока король мог видеть оживленные и дерзкие – как у отца – глаза своей единственной выжившей дочери – Марии, принцессы Уэльской.

Анна покачала головой.

– У нас ничего не выйдет. Оставь этот безрассудный план и придумай что-нибудь получше, чтобы выполнить свою часть договора, – Анна решительно направилась к двери, но Себастьян нахально перекрыл ей путь.

– Вы сомневаетесь в правильности моих действий?

Тень страха промелькнула в ее глазах, но аристократка не дала воли предательскому чувству и быстро собралась с духом.

– Я лишь считаю, что это неуместно. Оставь это.

Себастьян мягко положил ладони на плечи девушки – до чего же холодные! – и успокаивающим тоном проговорил:

– Положитесь на меня, миледи. Я еще никогда не ошибался.

Погода портилась с каждым днем, небо, затянутое бледно-серым покрывалом, источало пресные слезы дождя. Мария со странным чувством в груди наблюдала за тем, как растет ее живот. Она была счастлива носить под сердцем дитя от любимого мужчины, счастлива родить, но осознание того, что ребенок – не более чем игрушка для политических игр в руках ее отца и дяди Говарда, омрачало любую радость. Король стал навещать ее, осыпал дарами и обмолвился, что хотел бы, конечно же, увидеть мальчика на руках Марии. И девушка почему-то не сомневалась, что родит именно будущего мужчину. Внимание короля придавало ей бодрости и наполняло вдохновением, однако бедняжка не подозревала, что сейчас ей надо морально готовиться к предательству со стороны близких людей.

Осенью Говарды и Болейны собрали семейный совет. На нем присутствовали все основные действующие лица на сцене королевского дворца. За исключением Марии. Ибо вопрос, который обсуждался на совете, заключался в том, как удержать внимание короля на семье Болейн, пока Мария будет для него недоступна.

– Я краем глаза заметил, что король поглядывает на Анну, – деловито, словно обсуждая мировую политику, начал Томас Говард. – Было бы неплохо, если бы Анна удерживала его у себя в руках, пока Мария не оправится после родов и не будет снова способна его ублажать. Лучше держать его Величество под контролем, чем рисковать и наблюдать за тем, как он удовлетворяет свою похоть с девицами других семей.

– Я за, – кратко ответил Томас Болейн, небрежно поднимая и опуская руку. Мать лишь едва уловимо кивнула.

– Постойте, – нерешительно пробормотала Анна, – Вы хотите сказать, что подкладываете меня под короля, как последнюю шлюху, пока Мария будет вынашивать дитя? А что мне остается делать потом, когда сестра будет способна снова его развлекать?

– Ничего, Анна, – холодно ответил Говард, – кому-то всегда приходится чем-то жертвовать. Тебе придется пожертвовать своей честью, но чего не сделаешь ради любимой семьи, верно?

Анна робко метнула взгляд в сторону Себастьяна, который стоял у дверей и, как и любой превосходный слуга, упорно делал вид, что ничего не слышит. Однако легкая хитрая улыбка не ускользнула от внимания аристократки. Она поняла, что тот что-то замышляет, и ей уже не терпелось покинуть этот кабинет, чтобы выяснить, что там творится в его треклятой голове. Но повозмущаться перед матерью и отцом стоило – все-таки она не последняя блудница, чтобы так легко ложиться под кого бы то ни было.

– Я рискую стать никем. Пользованная, я никому не буду нужна. Вы это понимаете?

– Аннамария, – раздался сладкий голос Георга, который до этого сидел тихо, как мышка за стенкой, – если ты выполнишь свою часть уговора, то дядюшка наградит тебя лучшими землями и титулами, выпрошенными у самого короля. Пусть и пользованная, но с такими богатствами ты будешь желанной добычей для многих женихов. В конце концов, всегда можно подложить фальшивые документы куда нужно и убедить всех вокруг, что ты чуть ли не вдова.

«Скотина. Уж от тебя-то…», – горько подумала Анна, зажмуривая глаза.

– Но ведь это сработает, только если Мария родит мальчика. А что делать мне в том случае, если она сейчас носит девочку? Куда меня потом?

– Анна, – строго возразил отец, – ты слишком много думаешь о себе и своей чести, которой сроду не было у нашей семьи. Не в том смысле, в котором все привыкли полагать, что такое честь на самом деле. Прекрати быть настолько эгоистичной и подумай о возможностях, которые открываются твоей семье. Если все пойдет как надо, тебе до конца жизни не придется ни о чем волноваться.

– Если, – Анна упорно не хотела закрывать глаза на то, что ее семья своими руками буквально ставила на ней клеймо королевской шлюхи. Поймав грозный взгляд родителей и дяди, она подумала: «Что ж, на свою семью полагаться не приходится. Остается надеяться, что Себастьян выполнит все, как надо». Перед ней уже не стоял вопрос о том, что это демон и доверять ему не стоит. В такой ситуации она доверяла лишь ему.

– Хорошо, – покорно произнесла Анна, но высокомерным тоном голоса показала, что она их слушается не от собственного бессилия, а от того, что якобы понимает, что ждет Болейнов и Говардов в случае удачного стечения обстоятельств. – Молитесь теперь, чтобы Мария родила мальчишку.

У себя в комнате Анна сидела на кресле и невидящим взглядом смотрела в зеркало. Себастьян ловко перебирал пальцами левой руки ее черные шелковистые волосы, тяжелые как рулон парчи, а другой рукой водил деревянной щеткой по всей длине, заставляя девушку вздрагивать от приятного ощущения.

– И что же нам теперь делать, Себастьян? – томно спросила Анна. – Ты наверняка уже все продумал, чертяка.

Мужчина широко улыбнулся, глядя в отражение глаз Анны в зеркале.

– Конечно, – коротко ответил демон и продолжил ласкать ее волосы. Анна сощурилась и пристально посмотрела на его отражение.

– Ну? Я жду, Себастьян. Или тебе надо еще приказывать, чтобы ты заговорил?

Михаэлис помолчал еще немного, словно нарочно испытывая терпение своей хозяйки, но потом неторопливо начал:

– Я продумываю все возможные варианты событий, дабы выбрать лучший и просчитать все ходы, чтобы прийти к нему.

– О-о… – протянула девушка и задрала голову вверх, чтобы смотреть Себастьяну прямо в глаза, а не в его отражение.

– Посадить Вас на трон тоже будет нелегкой задачей, однако мы воспользуемся тем, что Вам предлагает Ваша семья. Удержать внимание короля – это будет отправным пунктом к исполнению нашего плана.

– Твоего плана, – поправила Анна, – я изначально была против трона.

– Хорошо, миледи, моего, – Михаэлис слегка кивнул головой, не отрывая взора от черной копны гладких и прямых волос. – С той лишь разницей, что ничью похоть Вы удовлетворять не будете. Перед королем Вы будете чисты, как ангел Божий.

– Как ты себе это представляешь? Король, который больше озабочен потребностями не своего народа, а своего тела, будет наблюдать за моей красотой, стоя в стороне и томно вздыхая? Да он плюнет на это дело и в тот же вечер найдет себе более сговорчивую блудницу.

– Миледи, не забывайте, с кем имеете дело, – самоуверенно произнес Себастьян и, вытащив из кармана своего кафтана небольшой флакон, подкинул его в воздух и тут же поймал его другой рукой. Ярко-малиновая жидкость блеснула внутри бутылька в свете солнечных лучей, и Анна подумала, что такого же ядовитого цвета были петуньи в королевском саду.

– Приворотное зелье? – вырвалось у аристократки, и она презрительно посмотрела на слугу. – Вот уж не думала, Себастьян. Ты же демон, а не какая-нибудь бабка-шарлатанка. К тому же за колдовство вздергивают на виселице.

– О, эта жидкость не имеет ничего общего ни с шарлатанством, ни с колдовством. Вам лучше не знать, откуда она у меня. Скажу лишь, что она поможет нам усилить те чувства, которые испытывает к вам король сейчас, во много раз, а регулярное подмешивание ее в питье его Величества обеспечит нам помрачнение ума короля на почве любви к Вам на длительное время. Поверьте, миледи, он не то что на других женщин не станет смотреть, он и о Марии забудет, что бы ему ни принесла связь с Вашей сестрой.

Анна осторожно извлекла флакон из цепких пальцев демона. Яркая жидкость соблазнительно переливалась внутри, как бы молча говоря о том, какие блага сулит Болейн ее использование. Аристократка вздохнула, возвращая стеклянный предмет в руки Михаэлиса, выжидающе смотревшего на нее.

– У меня нет пути назад. Я зашла так далеко, что надо двигаться только вперед. Действуй, Себастьян.

========== VII. Любовная лихорадка ==========

Генрих сидел за широким, почти необъятным, столом в своем кабинете и занимался бумагами. Понимать, однако же, смысл написанного оказалось нелегко. Сложно думать о напряженных отношениях с Францией, об амбициозном императоре Испании, который по совместительству был еще и родственником Тюдоров по линии Екатерины Арагонской, сложно думать о своем народе, когда сердцу неспокойно. С некоторых пор пытка стала и вовсе невыносимой. Если день прошел, а король не увидел Анну даже мельком, Его Величество мог слечь с недугом, бредя о своей возлюбленной сквозь сон. Когда она его пленила на маскараде, он думал, что эта вспышка долго не продлится, как и не продлевается все, что вспыхивает внезапно, но очарование и загадка ее личности смогли удержать ее образ в сердце короля. А несколько дней назад и вовсе началась какая-то любовная лихорадка. Жизнь без Анны казалась пустой и никчемной, и если леди Болейн в ней не будет, то король был готов отречься от всего.

В дверь постучали и Генрих ленивым голосом позволил войти. Увидев же, что это был паж, отправленный к Анне, он встрепенулся и устремил на слугу любопытствующий взгляд. Паж виновато улыбнулся и поклонился.

– Прошу меня простить, Ваше Величество, но леди Болейн… Она…

– За испытание терпения короля можно лишиться головы, – строго произнес Генрих.

– Да, Ваше Величество. Леди Болейн отказалась принять Ваш дар, – и не разгибаясь, паж положил завернутую в бархат шкатулку с драгоценностями, которую король отправил Анне в качестве подарка. Сверху он осторожно положил сложенный квадратом лист бумаги и еле слышно добавил: – Но она попросила передать Вашему Величеству записку.

Генрих непроницаемым взглядом посмотрел на слугу и кивком головы разрешил тому уйти. Как только дверь захлопнулась, он быстрым шагом обошел стол и схватил письмо, написанное ровными витиеватыми буквами.

«Мой Король!

Ваше внимание, как лекарственный бальзам для моего сердца, заставляет его стучать с новой силой каждый день. Я счастлива жить на этом свете, зная, что не проходит и дня, чтобы Вы не думали обо мне, потому что это взаимно. Я засыпаю с Вашим образом в мыслях и с ним же просыпаюсь. Но, мой Король, я всего лишь презренная Ваша слуга, и не более. Столь дорогие подарки достойны только королевы. Я не могу их принять, потому что они созданы не для столь приземленной особы, как я, и должны украшать тело более знатной и уважаемой женщины. Поэтому с горечью в сердце я вынуждена вернуть их Вам, но знайте – сие приятно мне, что Вы столь высоко оцениваете мою особу.

Всегда Ваша,

Анна Б.»

Генрих смял бумагу и в гневе собирался ее порвать, но, словно одумавшись, расправил и поцеловал. Чернила пахли лавандой, и до помутнения рассудка этот запах напоминал Анну. Король не собирался просто так сдаться. Он раскрыл шкатулку, надеясь выбрать что-то такое, от чего Анна точно не откажется. Его взгляд заставил его остановиться на кольце с крупным изумрудом в огранке продолговатых золотых лепестков. Покрутив кольцо на свету, так, что в солнечных лучах оно заиграло всеми оттенками зеленого, Генрих улыбнулся и принялся писать ответ.

Учтиво поклонившись пажу, Себастьян закрыл за ним дверь. Привычная хитрая улыбка вновь озарила его лицо, когда он развернул письмо и увидел внизу листа королевские инициалы.

– Читай, – нетерпеливо приказала Анна. Все это явно начинало ее забавлять.

– Кхм! – Себастьян картинно прочистил горло и принялся читать, с выражением и благоговением в голосе, как это обычно делают актеры в театральных постановках: – Моя дорогая Анна! Мои глаза услаждают строки о том, что Вы думаете обо мне, когда лежите в постели…

Внезапный смех заставил его прерваться и посмотреть на свою хозяйку.

– О мой Бог! Себастьян, неужели ты ему написал, что я думаю о нем по ночам? Я сейчас умру от смеха! – закрыв лицо ладонями, аристократка громко смеялась над выходкой своего слуги, который недоуменно смотрел на нее, с застывшей в воздухе рукой с письмом.

– При всем моем уважении, миледи, но одним зельем сложно поддерживать любовь в сердце мужчины. Нам нужно, чтобы у него самого работала фантазия, раз уж мы не можем позволить ему удовлетворить его похоть.

Внезапно угомонившись, Анна все еще с улыбкой смотрела на демона. Адские искорки, горевшие в его янтарных глазах, на этот раз забавляли, а не внушали страх. Наконец, посерьезнев и выпрямившись, она властно сказала:

– Продолжай.

Михаэлис победно хмыкнул и начал читать далее.

– Как бы я хотел оказаться рядом с Вами, прижаться к Вашему жаркому телу и покрыть его поцелуями! Эти мысли занимают меня не только ночью, но и днем. И до чего же меня огорчает то, что Вы, миледи, не считаете себя достойной принять мой дар. Поверьте – Вы достойны всех богатств этого мира, да что там! Весь мир положить к Вашим ногам будет мало, чтобы выразить Ваше великолепие и красоту. Вы – богиня. И Вы являетесь царицей моего сердца с тех пор, как пленили меня, будучи прекрасной незнакомкой в зеленом платье на балу. Я прошу, нет, я умоляю, стоя на коленях, о леди Анна, примите хотя бы это кольцо, которое станет прекрасным дополнением к Вашему образу. О большем я пока и не прошу.

Закончив, Себастьян протянул Анне бархатный мешочек, переданный пажом. Она вытянула из него украшение и глаза ее тут же засветились теплотой.

– Оно прекрасно, Себастьян.

– Я рекомендую миледи его оставить. Все-таки король, стоящий на коленях, – не каждую упрашивают принять подарок таким образом.

Болейн почти с благодарностью во взгляде посмотрела на слугу.

– Отлично. Пиши ему ответ, а я начну собираться. Перед ужином король с королевой и со свитой отправятся на прогулку в сад. Там я и встречусь с Генрихом. Что мне ему сказать?

Анна обеспокоенно повернулась к Себастьяну. Тот, сидя за столом и макая перо в чернильницу, задумчиво смотрел на бумагу, казалось, размышляя над письмом, однако он ответил на вопрос хозяйки.

– Все будет зависеть от того, что он станет от Вас требовать. Думаю, Вы и сами справитесь с репликами, если будете помнить: Вы чисты и нетронуты, и Вашу невинность получит только Ваш законный муж. От поцелуев тоже пока воздержитесь, миледи. И да, наденьте кольцо.

Анна задорно улыбнулась и, натянув украшение на безымянный палец, стала любоваться им, заставляя драгоценный камень заключать в свой плен неуловимые солнечные лучи.

Несмотря на холодное начало осени, этот вечер был довольно теплым, и свита во главе с королевской четой наслаждалась прекрасной погодой. Екатерина смеялась над шутками короля, который шел рядом, и светилась от счастья. Анна искоса смотрела на них и думала, что королева в самом деле любит короля, и пыталась представить, до чего же это больно – любить и знать, что он больше не придет к тебе ночью, что он смотрит с вожделением и восхищением не на тебя, а на других женщин, более молодых и привлекательных. Болейн тяжко вздохнула. Будь у нее еще одна душа, она продала бы и ее, чтобы никогда не испытать той боли, которой наградил Генрих Екатерину.

Наконец, мужчины и женщины разделились, и Анна с остальными фрейлинами и Ее Величеством присели в тени раскидистых деревьев, чьи листья уже начали терять свою зелень и наполнялись изнутри осенним золотом. Не желая слушать пустую болтовню аристократок, Анна пошла по тропинке, проложенной меж двух рядов розовых кустов. Розы цвели изо всех сил, надеясь подарить как можно больше красоты человеческому глазу перед тем, как наступят холода. Наклонившись, она вдохнула в себя аромат ярко-алого цветка и прикрыла глаза от наслаждения.

– Роза должна быть польщена, что богиня любви уделила ей свое внимание.

Анна вздрогнула и обернулась. Перед ней стоял Генрих.

– Ваше Величество, – аристократка сделала реверанс и, выпрямившись, потупила взор. «Я чиста и невинна, как ангел Божий», – напоминала она себе слова Себастьяна.

Генрих сделал нерешительный шаг вперед и внимательно посмотрел на Анну. Та нарочно сложила обе руки впереди, и король заметил на ее пальце подаренное им кольцо. Это явно ему польстило.

– Я рад, миледи, что Вы приняли хотя бы этот дар.

– О, я не могла отказать себе в удовольствии оставить его себе. Ведь оно так напоминает мне о том дне, когда Вы подошли ко мне.

Генрих улыбнулся и жестом пригласил Анну пройтись с ним по тропинке.

– Надеюсь, этот день стал знаменательным для Вас.

Анна смущенно отвернулась. «Знаменательным для меня был последний вечер во Франции», – почему-то подумала Болейн и сама смутилась этой мысли.

– Анна, – вкрадчиво начал король и посмотрел на девушку, – в своем письме я выказал Вам всю гамму своих чувств. Вы не представляете, как волнуете меня. Я бы хотел… – Генрих сглотнул накопившуюся от волнения слюну во рту. – Я хотел бы, чтобы Вы пришли сегодня ко мне. Это возможно?

Болейн молча стала разглядывать свои руки. Генрих, заметив её смущение, остановился и схватил ее за подбородок.

– Анна, я схожу по тебе с ума. Позволь мне…

– Нет, Ваше Величество! – почти испуганно закричала девушка и отпрянула от короля. – Ваши чувства находят самый горячий отклик в моем сердце. Но я не могу… Не могу позволить Вам, простите. Я невинна и чиста, и моя непорочность достанется только моему мужу. Как бы я Вас сильно ни любила… Ох, нет! – закрыв рот рукой, Анна отвернулась от короля и принялась бежать, но Генрих поймал ее за локоть.

– Анна! Не убегайте от меня! Я люблю Вас! И я… я уважаю Вас за то, что Вы так чисты. Но, миледи, я сойду с ума! Позвольте мне хотя бы поцелуй.

– Нет, Ваше Величество! – Анна отбежала назад, чтобы освободиться от цепкой хватки короля. – Боюсь, если я Вас поцелую, я не смогу себя сдержать. Простите…

Подобрав подол платья, аристократка убежала, не забыв обернуться назад и кинуть растерянному королю печальный взгляд, полный слез.

Себастьян, наблюдавший за этой приторно-сладкой картиной из покоев Анны во дворце, восхищенно присвистнул и даже негромко зааплодировал.

– Мои поздравления, миледи. Ваше представление заслуживает высшей похвалы, – сказал демон вслух, и неважно, что Анна его не слышала. Он даже был горд, что его хозяйка так усердно выполняла его рекомендации. В успешном исходе плана не стоило сомневаться.

Вдруг в покои постучали и настойчиво крикнули в створку между дверей:

– Леди Анна! Леди Анна!

– Кого там нелегкая принесла, – сквозь зубы произнес Себастьян и отворил дверь, уже с милой улыбочкой на бледном лице. – Миледи на прогулке с их Величествами и явится только после ужина.

Перед ним стоял невысокий мальчишка, растрепанный, будто он на всех парах бежал уже не один десяток миль.

– А… Вы – мистер…

– Михаэлис, – подсказал демон мальчугану, – личный слуга леди Болейн.

– О, Вы грек? – неверяще-удивленно спросил парень зачем-то, округлив глаза.

– Нет, я даже не из мира сего, – уже раздраженно рявкнул Себастьян. – Что ты хотел?

– Я посыльный из Хивера, поместья Болейнов, – не обращая внимания на последнее замечание, выпалил мальчишка, – со срочным посланием для леди Анны.

– Хорошо, я передам, – Себастьян протянул руку, думая, что парень с письмом, но тот энергично покачал головой и выдал:

– Мне велели сообщить, что леди Мария разрешилась от бремени нынче ночью.

Себастьян застыл на мгновение, но тут же собрал себя в руки.

– Кого же она родила?

– Мальчика, мистер Михаэлис.

Генрих метал искры и молнии, переворачивал вверх дном всю мебель, что попадалась ему на пути, осторожно обходя кресло, в котором сидела Анна и устало взирала на взбешенного короля. Нельзя было поверить, что буквально пять минут назад этот мужчина радовался как ребенок той новости, что у него родился сын.

– Ну, почему так, Анна? За что мне это?! – кричал Генрих, потрясая кулаками в воздухе. И словно выбившись из сил, он упал на колени перед Анной и зарылся лицом в складки ее платья, давая выход слезам. – Такое ощущение, что каждая женщина в этой стране готова родить мне сына, кроме законной жены! Почему так? Почему?..

Болейн осторожно погладила короля по голове, ероша его медно-каштановые, влажные от пота волосы.

– Ваше Величество, как бы то ни было, но ведь это сын. Он вполне может наследовать трон…

– Бастард – не принц Уэльский. Какой бы титул я ему ни дал, бастард останется бастардом! – Генрих вскочил и что есть силы топнул ногой, словно пытаясь раздавить невидимого змея, душившего его самого и его династию. Анна, не на шутку испугавшись разъяренного правителя, вжалась поглубже в кресло, словно оно могло ее защитить. Внезапно Генрих одумался и отошел к окну. Вытер пот со лба о рукав и повернулся к Анне.

– Прости, любовь моя. Проявление столь сильного гнева в твоем присутствии – непростительно. Но ты должна понять, что я виню не твою сестру. Я осыплю ее почестями за такой дар моей семье. Я виню бесплодную королеву, которая не способна родить будущего короля.

– Простите, Ваше Величество, – учтиво начала Анна, – но ведь у Вас есть прекрасная принцесса.

– Что мне принцесса… – с горечью в голосе произнес Генрих и обхватил голову руками. Не выдержав печальной картины, Анна встала и обняла короля, который тут же крепко прижал ее к себе.

– Мой король, как бы я хотела разделить Вашу боль. Но я могу лишь сочувствовать. Знайте же, что мое скорбящее сердце с Вами. Будь я королевой, я бы непременно родила Вам наследника.

– К сожалению, это невозможно, невозможно… – печально повторил Генрих, сотрясаясь от слез. И уже было непонятно, что именно он оплакивал. Анна нахмурилась и отстранилась от короля, но все еще сжимала его плечи. Генрих вопросительно посмотрел на нее опухшими глазами.

– А уж не проклятье ли это? – тихо, словно боясь своих слов, прошептала Анна. – Нет, нет, я говорю чепуху.

– Что значит проклятье, Анна? – встревоженно спросил король, глядя девушке в глаза.

– Нет, не обращайте внимания, – Болейн хотела отвернуться и уйти, но Генрих схватил ее за плечи и грубо еще раз спросил:

– Что это значит, Анна?

Помолчав, аристократка медленно сказала:

– Ее Величество Екатерина до Вас была замужем за вашим старшим братом, Артуром, пока тот скоропостижно не скончался. Вы, ослепленный любовью и ведомый семейным долгом, тут же женились на принцессе, поверив ей, что Артур так и не притронулся к ней, и она осталась невинна. Но что если королева… Ее Величество слукавила? Что если на самом деле она стала полноправной женой Вашего брата и возлегла с ним на ложе? В таком случае, Вы взяли на свою душу тяжкий грех, мой король, женившись на жене родного брата.

Генрих смотрел на Анну, но не видел ее. Он не видел ничего, кроме воображаемой тьмы, которая накрывает королевство и съедает его. Очнувшись от видения, правитель посмотрел Анне прямо в глаза. Она нерешительно ответила на его взгляд, но через пару мгновений отвернулась, смутившаяся.

– Простите, Ваше Величество, мне нельзя было говорить подобного.

– Нет, ты права. Ты, должно быть, права… – задумчиво произнес король и медленно поплелся к выходу.

Проводив Генриха, Анна выдохнула и еле слышно позвала Себастьяна. Тот вышел из-за ширмы и устало посмотрел на нее. Сцена с топаньем ног и криками его самого вывела из себя.

– Я все правильно сделала?

Михаэлис улыбнулся и кивнул.

– Можете не сомневаться, миледи. Слово в слово, как я и сказал. Теперь остается ждать правильных действий короля.

Генрих прошел в свой кабинет, потребовав никого к нему не впускать. Подумав немного, он грозно позвал пажа, чтобы тот срочно привел к нему Томаса Уолси, кардинала и канцлера Английского королевства, самого приближенного к нему человека. Через полчаса мрачных раздумий, в дверь постучались, и на пороге стоял уже немолодой мужчина с белоснежными волосами, в красном плаще и с массивным золотым крестом, покрытым рубинами. Кардинал Уолси поклонился.

– Ваше Величество, что за спешка? Это как-то касается бастарда леди Кэри?

Король, размышляя и еще сомневаясь, поскреб ногтем по поверхности стола. От резкого звука кардинал поморщился, но на лице Генриха не выражалось ни одной эмоции, кроме глубокой задумчивости. И не выходя из оцепенения, Его Величество приказным тоном сказал:

– Я хочу, чтобы ты рассмотрел законность моего брака с королевой.

Кардинал сдвинул брови на переносице, не понимая, о чем речь.

– А какова цель?

Генрих откинулся назад в кресле и решительно выдал:

– Я требую развод.

========== VIII. Теологические вопросы ==========

Тонкие, хрупкие листья из полупрозрачного золота срывались с усыхающих веток деревьев, бледно-желтые лучи осеннего солнца с трудом пробивались сквозь тяжелое полотно грязно-серого неба, оставляя землю в объятиях все нарастающего холода – природа прощалась с теплом до следующего года. Себастьян задумчиво глядел через окно на танец мертвых листьев, которые были окутаны золотистой пеленой, словно похоронным саваном, но думал он явно не о переменах погоды. На дворе стоял 1526 год, который с каждым днем был ближе к своему завершению. Михаэлис размышлял, сколько лет понадобится ему, чтобы добиться конечной цели. Год или два было слишком мало для решения таких вопросов, и он верно полагал, что дело может растянуться на несколько лет уже из-за того, что некоторые представители высших инстанций будут намеренно оттягивать его окончание, давая королю время, чтобы одуматься и образумиться. Себастьян прикинул, что может уйти около десятка лет. Анна постареет – пусть из резвой девчонки она превратится не в дряхлую старуху, а в элегантную даму, но годы дадут знать о себе. Любовь Генриха будет поддерживаться с помощью специального зелья, которое демон получал из самых недр ада, но вот как убедить окружающих, что стареющая женщина все так же, как и раньше, разжигает неведомую страсть в сердце короля, которое известно на весь двор своей непостоянностью, изменчивостью и любовью к юным особам?

Михаэлис вздохнул – похоже, о молодости Анны тоже придется позаботиться.

В покои кто-то вошел, не стучась, – значит, это была Анна. Себастьян обернулся, чтобы поприветствовать госпожу, та прошелестела пышным платьем от двери до своей постели и будто замертво рухнула на нее.

– Себастьян, я так устала, – тихо простонала она, рукой закрывая глаза от дневного света, лившегося из окна.

– Что случилось, миледи? – вкрадчиво поинтересовался мужчина, все еще стоя у окна. Анна промолчала, видимо, собираясь с мыслями. Затем она медленно поднялась и села на постели, вглядываясь в глубины комнаты, в темноту, куда не доходил солнечный свет.

– Уолси начал вести дело о разводе, по приказу короля. Он уже ищет причины, по которым их брак может быть расторгнут и признан недействительным. Но что-то мне подсказывает, что кардинал в этом не заинтересован, и он постепенно убедит короля в абсурдности идеи. Тогда я останусь у разбитого корыта. Несостоявшаяся любовница, которая не получила ничего.

Анна уронила голову себе на руки и прикрыла пальцами глаза. Даже на темноту смотреть было больно.

– Себастьян, можно ли доверять этому Уолси? Что если он настроит короля против меня? А вдруг меня потом казнят за это? О Господи… – застонала Болейн, даже зажмурив глаза от страха.

Михаэлис издал тихий смешок и подошел к постели.

– Не сомневайтесь, миледи. Вам не о чем беспокоиться, я обо всем позабочусь. И о короле, и о Уолси, и даже о Риме.

Анна сложила руки на груди и повернулась к слуге, вопросительно глядя на него. Тот поднял брови в удивлении.

– О, миледи, неужели Вы думаете, что такие дела не выйдут за пределы Англии? Королевский развод – дело, касающееся всех, в особенности Папы Римского. Именно он будет решать, давать добро на развод или нет. Именно он, там, в Ватикане, а не Уолси и не в Лондоне.

Анна совсем поникла. Она, конечно, знала, что все это слишком серьезно, что спокойствия ей теперь не видать, но она вовсе не собиралась идти против высших религиозных инстанций. Хотя если смотреть на вещи трезво, то она уже пошла против, в ночь, когда призвала к себе демона.

Себастьян ласково улыбнулся – совсем необычно для него, хранящего ежесекундно на своем лице нагло-хитрое выражение, будто он что-то замышляет. Но сейчас он смотрел на нее так, словно хотел убедить в своей заботливости. Смотрел так, что у Анны дрожь прошла по всему телу. Она отвернулась, чтобы не оказаться пленницей этого сверхъестественного взгляда.

– Я слышал, что Ваш дядя, герцог Норфолк, был недоволен тем, что король не объявил сына Марии наследником престола, – как бы между прочим осторожно заметил Михаэлис. Девушка резко повернулась и устремила на слугу пылающий взор.

– Недоволен? Могу поспорить, что он просто вышел из себя. Однако, поделом ему. Он не присутствовал при сцене истерики, которую закатил мне король. Он не видел, как тот с ума сходил от того, что у него родился незаконный сын. Надо бы объяснить дядюшке, что Генриху вовсе не бастарды нужны.

Анна сказала это так, словно ожидала, что объяснением истины Томасу Говарду займется сам Себастьян, однако это было совсем не в его компетенции, вести подобные беседы со столь высокопоставленной в человеческом мире персоной. Михаэлис не шевельнулся. Как демон он мог его припугнуть, но в этом сейчас не было необходимости, а выслушивать разъяснения слуги Норфолк бы не стал, а только плюнул бы ему в лицо.