Текст книги "Оттенки алой ночи (СИ)"
Автор книги: AnnyKa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
– Ох, право же, не нужно. Просто дай мне немного поспать, – отмахнулся шотландец и сел в постели. Комната слегка пошатнулась, но быстро встала на место, и легкий приступ головной боли прошел так же скоро, как и появился.
– Нет уж. Вдруг ты подцепил что-то серьезное? Это не похоже на простое переутомление, – не согласилась Мэри-Энн и подтолкнула Джеймса, чтобы он даже не пытался подняться с кровати.
– Ох, правда, не стоит так беспокоиться. Я чувствую себя хорошо, мне просто нужно выпить чаю, – продолжал упираться юноша и снова поднялся, в этот раз успев встать на ноги до того, как Мэри-Энн вновь уложила его обратно. – Видишь? – Джеймс широко улыбнулся и раскинул руки в стороны, демонстрируя, что он в полном порядке.
– Чертов ты упрямец, – фыркнула женщина, поднимаясь на ноги. – Я вызову врача. И ты пройдешь осмотр, ты понял меня? – с нажимом произнесла она, подходя к юному любовнику, и Джеймсу не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. – Прекрасно. И вернись в кровать. А то такое ощущение, что ты сейчас в обморок упадешь.
– С Вашего позволения, миледи, я хотел бы сначала принять душ, – как можно почтительнее попросил юноша и поклонился, чувствуя, как вялость и раздражение сменились легкой игривостью.
– Делай, что хочешь, но из дома не выходи, – сухо произнесла женщина и, подойдя ближе к юноше, легко поцеловала его неподвижные бледные губы, прежде чем выйти из комнаты.
– Угу, – тихо кивнул Джеймс, когда стук ее каблучков уже затих в коридоре. Вот только стоило шотландцу остаться одному, как он осторожно сел на край кровати и тяжело вздохнул. Он не признался в этом Мэри-Энн хотя бы из простого упрямства, но он и правда чувствовал себя ослабшим. Это плохо. К ночи все должно пройти. Обязательно. Жизненно необходимо, чтобы этой ночью он был бодр и полон сил.
– Чай. Мне нужен крепкий чай. И завтрак, – сам себе сказал Джеймс и вновь заставил себя подняться на ноги, непривычно отчетливо чувствуя колючий ворс ковра босыми ногами.
***
Жарко. И где-то был слышен приглушенный звон металла. В воздухе чувствовался запах пота и легкий аромат свежескошенного сена.
– Я уже собрал вещи, – тихо прошептал юноша мягкими алыми губами.
– Не рано ли? Мы выдвигаемся только через пару дней, – с улыбкой ответил Майкл, щурясь от теплых солнечных лучей, пробивающихся через щели сарая.
– Я знаю. И ты… мог бы на это время остаться здесь, – все так же тихо сказал голубоглазый юноша и, словно кот, прикрыл глаза, пока Майкл ласково поглаживал его по щеке, медленно проводил рукой по его мягким темным волосам, в которых запуталась солома.
– Если они узнают…
– Не узнают, – успокоил его Майкл, и юноша снова улыбнулся, заставляя сердце мужчины сорваться на бешеный стук. Его губы были сладкие и мягкие. От них не хотелось отрываться, но Майкл и не собирался, поглаживая обнаженное тело юноши, пока тот, все еще улыбаясь сквозь поцелуй, развел ноги шире и поерзал под обнаженным мужчиной, потираясь о него, крепко обхватывая его руками и не позволяя отстраниться.
В белесой дымке исчез странный сон, и его заменил образ Джеймса, лежащего на алых простынях. Его лукавый взгляд. Манящая улыбка. Прикосновения его рук. И на мгновение Майклу показалось, что он увидел золотистую нить соломы в его растрепанных волосах.
***
До прихода врача Джеймс успел привести себя в порядок, пусть в ванной он все же заснул, едва не задохнувшись, когда соскользнул под воду, но это помогло развеять сон, хотя юноша продолжал чувствовать вялость во всем теле, да и головокружение не проходило, пусть и стало не таким сильным. Очень хотелось пить, и Джеймс смог справиться с двумя чайничками Эрл Грэя, прежде чем доел свою яичницу с беконом, заботливо приготовленную Сюзи, чья улыбка, несмотря на шрамы, все еще была очень милой.
Джеймс улыбнулся ей в ответ и хотел заговорить, но девушка взволнованно напряглась и, тихо извинившись, едва ли не выбежала из кухни, видимо, боясь, что вновь прогневает хозяйку, если слишком много времени проведет с ее любовником.
Юноша лишь проводил ее взглядом и тяжело вздохнул. Со стула совсем не хотелось вставать, после еды и чая было очень тепло и уютно, а мысли не покидал Майкл. Джеймс то и дело косился на часы, словно его взволнованный взгляд мог бы ускорить бег времени и приблизить ночь, вновь сделать их встречу реальной. Но стрелки издевательски медленно ползли по циферблату.
Этой ночью нужно будет поговорить с ним.
Такое странное чувство в груди, куда больше простого вожделения. Он хотел узнать этого таинственного клиента и сам желал открыться человеку, с которым он впервые был самим собой. Ведь в его объятиях на душе воцарялся покой, а от его поцелуев замирало сердце.
И на губах чувствовался приятный холод его кожи…
– Мистер МакЭвой? – раздался скрипучий голос, и юноша резко открыл глаза, смущенно понимая, что едва не уснул прямо за обеденным столом.
– Да, это Джеймс, – вместо него ответила Мэри-Энн. – А это доктор Биштейн. Он буквально только что прибыл, а ты все еще на кухне, – последнее хозяйка произнесла с легким укором, и Джеймс покорно поднялся на ноги, чувствуя раздражение, и уже даже не старался наигранно улыбнуться Мэри-Энн. – Пройдемте в комнату, – пригласила женщина доктора, а сама хотела взять юношу под руку, но Джеймс ускользнул от нее и пошел рядом с врачом.
В комнате он молча выполнял все простые указания немолодого, худого, словно шпала, мистера Биштейна, позволяя ему касаться своего тела, слушать и проверять все его рефлексы, пока Мэри-Энн за всем этим пристально наблюдала, взволнованно сжимая в руках кружевной белый платок.
– Вы чувствуете слабость? Головокружение? – сухо поинтересовался доктор, продолжая осмотр, и приподнял голову Джеймса, чтобы проверить его зрачки.
– Да, – неохотно произнес юноша, сжимая руками колени. – Но я просто утомился…
– Нет, это не переутомление, – прервал его доктор и укоризненно посмотрел на своего пациента, словно говоря «я тут ставлю диагноз, а Вы только отвечаете на вопросы, и без выкрутасов, молодой человек».
– Другие жалобы?
– Ну, разве что жажда.
– В последнее время Вы получали повреждения, о которых мне нужно знать?
– Что? – Джеймс нахмурился и посмотрел в желтоватое морщинистое лицо врача, но тот только поправил свои круглые очки и промолчал, ожидая ответа. Мэри-Энн взволнованно вздохнула. – Нет, – уверенно сказал юноша. – Я в полном порядке. Самое серьезное из моих повреждений за последнее время – порез бумагой.
– Он, должно быть, был серьезным, – странно хмыкнул врач и холодно, оценивающе посмотрел на бледного юношу, – у Вас серьезная кровопотеря, я бы сказал, в районе четырехсот миллилитров. Вы будете в порядке, организм восстановится, но я все же пропишу Вам таблетки, которые помогут ускорить процесс…
– Что? Джеймс, что с тобой произошло? – строго и обеспокоено спросила Мэри-Энн, посмотрев на юношу так, словно он был причиной своего же недуга.
– Я не знаю, – искренне ответил Джеймс и развел руками. – Клянусь тебе, я нигде не ранился и уж точно бы заметил, если бы истекал кровью.
– А провалов в памяти у Вас не было? – деловито спросил доктор, убирая инструменты в свой чемоданчик.
– Нет, – уверенно и почти оскорбленно ответил шотландец.
– Но при этом Вы утверждаете, что не помните момента кровопотери. И отрицаете провалы в памяти. Не могло же это произойти столь незаметно, господин МакЭвой!
– Вы хотите сказать, что я лгу? – напрямую спросил юноша, уже готовый выставить этого шарлатана за дверь. Нашелся специалист! Какая, к черту, кровопотеря? Ясно же, что это обычное переутомление и ничего более. А в своем психическом состоянии Джеймс не сомневался.
– Нет, я лишь говорю, что Вы можете не помнить этот момент, только и всего.
– Я уже говорил и повторю опять: у меня не было провалов в памяти.
– Достаточно, – прервала их Мэри-Энн. – Доктор Биштейн, мы благодарны за Вашу помощь, и я немедленно пошлю Сюзи за лекарством по Вашему рецепту.
– Не нужны мне никакие лекарства! – Джеймс резко поднялся на ноги и едва не рухнул от сильного головокружения, но только схватился за спинку кровати и продолжил упрямо стоять, не желая признавать, что с ним и вправду что-то не так.
– Как скажете, молодой человек, – не стал спорить доктор, но в его глазах читались презрительные нотки, и, если бы он уже не собирался выходить, то Джеймс бы сам вышвырнул его за порог.
– Ты был слишком груб с ним, – строго произнесла Мэри-Энн, стоило ей только проводить врача. – Джеймс, ты что собираешься делать? – она холодно смотрела, как юноша надевает легкое пальто.
– Хочу прогуляться, – фыркнул раздраженный шотландец.
– Ты с ума сошел?! – женщина мертвой хваткой впилась в его руку и зашипела на непокорного любовника. – Тебе нужно отдыхать и набираться сил, а не тратить их на глупые прогулки. А что, если ты потеряешь сознание? Потом искать тебя по всему городу!
– Я в порядке! – не выдержал Джеймс и убрал от себя руку Мэри-Энн, злобно посмотрев на женщину, которую так и не научился любить. – И мне нужен свежий воздух. Все будет хорошо. И не смей отправлять за мной своих громил, – Джеймс направился к двери, не обращая внимания на следующую за ним по пятам женщину.
– Вернись немедленно!
– Мне что, уже и выйти из этого дома без твоего разрешения нельзя?! Иногда мне кажется, что это место ничем не лучше тюрьмы, из которой ты меня вытащила, – сорвался юноша. Мысли путались, и не было сил выдавливать из себя любезности и фальшивые улыбки. Сейчас он больше всего на свете хотел быть как можно дальше от этого места, и неважно, что ноги были словно ватные, а каждое движение он делал как сквозь водную толщу. Прочь отсюда! Куда угодно, лишь бы в тишине. Немного подышать воздухом вдали от этого проклятого места.
– Тюрьма?! Неблагодарный эгоист, я тебя не от решетки, а от чертовой виселицы спасла! – уже вдогонку юноше крикнула женщина, но он даже не обернулся, не обратив внимания и на злобный рык Мэри-Энн, и на ее проклятья. Главное – она не бросилась за ним. Слишком зла, чтобы делать подобное, слишком горда, чтобы просить, но достаточно самоуверенна, чтобы угрожать.
– Чертов туман, – только и фыркнул юноша, скрываясь за поворотом улочки, и посмотрел на серое холодное небо, готовое разорваться очередным по-осеннему холодным дождем. Такие дни с трудом можно было отличить от сумерек, но даже это лучше душной спальни, в которую его так отчаянно пыталась затащить Мэри-Энн.
– Неблагодарный идиот, – прошипела хозяйка борделя, с трудом заставив себя успокоиться. Ничего. Изредка, но подобное бывает. Слишком юн и горяч. Одумается и вернется. Куда он денется? Идти ему все равно некуда. Мэри-Энн победно хмыкнула, практически ощущая власть над сбежавшим юношей, и вернулась в дом. Все еще нужно было послать кого-нибудь из девочек в аптеку. Джеймсу понадобится лекарство, когда он остынет и вернется домой.
***
Злость придавала сил, но этого было недостаточно, чтобы уйти так далеко, как хотелось бы, а ноги по памяти несли Джеймса в портовую часть города. И вот уже в воздухе чувствовался едкий запах соли и свежей рыбы.
Почти три года он здесь не был, но помнил каждый закоулок, каждую улочку этого злачного района, и повыше поднял ворот пальто, чувствуя на себе оценивающие взгляды. Дорогая одежда привлекала слишком много внимания, но пока еще никто не решался напасть на пришлого гостя, хотя из-за тумана казалось, что на улицы уже давно опустились сумерки, которые всегда придавали уверенности мелким бандитам и воришкам.
Джеймс это прекрасно знал. Сам долгое время был одним из них. А теперь… Теперь он чертова сучка хозяйки лучших шлюх в округе. Сомнительное удовольствие.
Юноша замер и оперся рукой о каменную неровную стену, чувствуя, что у него вот-вот подкосятся ноги. Приступ головокружения настиг его слишком резко, он едва не рухнул на влажную грязную мостовую, и это не укрылось от взоров местных жителей. В густой тени одного из домов, за пузатыми деревянными бочками, показалось движение, и одна из теней двинулась в сторону Джеймса, но, прежде чем юноша приготовился к неминуемой драке, кто-то ловко подхватил его под локоть и помог встать ровнее.
– Ты в порядке, приятель? – раздался скрипучий голос. Джеймс поднял взгляд и увидел худого угловатого мужчину с волосами, словно обсыпанными мелом, он заметно горбился, из-за чего казался лишь немногим выше самого юноши. Одет он был в старомодный черный костюм, поверх которого было надето серое шерстяное пальто в катышках, явно видавшее времена и получше. От мужчины резко пахло каким-то парфюмом, с которым тот явно переборщил, и запах слишком резал нос. Он осторожно, словно через силу, похлопал Джеймса по спине, подошел ближе и попал в свет уличного фонаря. Джеймс взволнованно вздохнул, увидев призрачно-белое лицо мужчины и бледные, будто хрустальные голубые глаза, придававшие ему какой-то безумный и опасный вид. – Не следует такому достопочтенному господину проводить вечер в подобном месте. Не желаете ли выпить чаю где-нибудь в центре? Или, возможно, вина? Где угодно подальше от этих крыс? – он кивнул в темный угол, в котором уже не было никакого движения, – местные притихли и вновь затаились, вот только юноша не был уверен, хорошо это для него или нет, раз он оказался в руках незнакомца, которого почему-то испугалась даже целая компания портовых грабителей.
– Нет, это не лучшая идея… – попытался как можно вежливее отказаться Джеймс, но понял, что мужчина не намерен от него отходить или отпускать. И вот теперь становилось жутко. – Отпустите меня, – с угрозой произнес юноша, пытаясь не выдавать своего страха.
– Спокойно, – видимо, незнакомец понял все по лицу юноши и сразу же разомкнул тонкие бледные пальцы, отпустив его руку, но был готов в любой момент подхватить Джеймса, если он снова не сможет устоять на ногах. – Если Вам нужна какая-то помощь, господин, – с легким поклоном сказал альбинос.
– Я в порядке, – в который раз за день произнес Джеймс, пытаясь убедить в этом самого себя. – И мне не нужна помощь, – уже жестче добавил он, враждебно глядя на незнакомца, который неподвижно стоял рядом и внимательно разглядывал его, совершенно не пытаясь этого скрыть.
– Возможно, господин, – не стал спорить мужчина, пожав худыми плечами. – Но мой хозяин приказал проследить за Вами. На всякий случай. После встречи с ним… – мужчина задумался и странно хмыкнул, – люди бывают ослабленными. Правда, прежде он не просил за кем-то приглядывать. Видимо, Вы произвели на него впечатление. Он перестарался, – мужчина хищно и как-то неумело улыбнулся, обнажая слегка заостренные зубы, после чего вновь поклонился бледному, словно полотно, юноше, который уже мог спокойно стоять прямо, и снова хмыкнул, протянув узкую мозолистую ладонь. – Я Рэнфилд. Господин Фассбендер просил присмотреть за Вами.
– Фассбендер?! – Джеймс невольно улыбнулся, чувствуя, как быстрее забилось сердце. Мужчина, который казался ему еще мгновение назад опасным психом, вдруг стал выглядеть гораздо дружелюбнее, и юноша крепко пожал его руку. – Я Джеймс.
– Я знаю, – хмыкнул Рэнфилд, вновь жутко улыбаясь. – Так Вы не желаете выпить в более подобающем для фаворита моего господина месте?
– Фаворит?
– Именно. Господин редко беспокоится о чьем-то благополучии. Но о Вас беспокоится.
– Интересно, – произнес Джеймс, чтобы не молчать, и снова почувствовал на себе взгляды из темноты. – И, да, конечно, я бы не отказался от выпивки, – юноша широко улыбнулся, разглядывая слугу Майкла, который по-прежнему казался ему жутким. – Тут недалеко есть неплохой бар…
– Давайте не в этом месте. Господин просил за Вами приглядывать, а не травить в местных трактирах.
– С чего он вообще взял, что за мной нужно приглядывать? – спросил Джеймс, хотя не чувствовал обиды. Наоборот, ему было приятно, что Майкл помнил о нем и после своего ухода. И не просто помнил, но и слугу послал.
– Как Ваше самочувствие? – вместо ответа спросил Рэнфилд, но уже знал, что юноша не захочет отвечать на этот вопрос. – Слабость и головная боль. Мой господин сожалеет об этом. Потому и попросил меня приглядеть за Вами. Считайте, что это его способ извиниться.
– В моей слабости нет его вины, – не согласился Джеймс, прогуливаясь рядом с Рэнфилдом. – Я просто переутомился, – добавил шотландец, понимая, что одной их ночи с Майклом явно было недостаточно для того, чтобы он чувствовал себя таким вялым практически весь день.
– Не стыдитесь этого. Это от Вас не зависит. Просто особенность моего хозяина, – с едва слышными нотками обожания произнес Рэнфилд и громко свистнул, останавливая проезжавший мимо свободный экипаж, запряженный парой пегих лошадей.
Он назвал адрес бара и, пропустив Джеймса внутрь, сел напротив юноши, погружаясь в уютный полумрак повозки.
– Что? – спросил Джеймс, спустя пару минул легкой качки в тишине под тихий цокот копыт по мостовой. Рэнфилд слишком пристально его разглядывал, и это заставляло шотландца чувствовать себя неуютно.
– Да нет. Просто… Вы – юноша. Я прежде не знал, что у господина такие наклонности. Но могу его понять.
– Даже не начинай, – с тихой угрозой произнес Джеймс, понимая, что если Рэнфилд сейчас назовет его «смазливой мордашкой», то он врежет ему.
– Прошу простить меня, – снова с поклоном произнес мужчина. – Тогда позвольте спросить, что Вы вообще забыли в портовой части города, господин? – сменил он тему.
– Я… – начал было Джеймс, но задумался на несколько секунд. – Не знаю. Хотел, наверное, вспомнить прежнюю жизнь.
– Сомнительной же она была, раз прошла в подобном месте.
– Да нет. Было… Довольно весело, – улыбнулся юноша, наслаждаясь возможностью просто поговорить об этом.
– Тогда как же Вы оказались в публичном доме? – поинтересовался Рэнфилд, и его бледные глаза странно блеснули в темноте. Джеймс удивленно приподнял бровь. – Хозяин упоминал о том, где нашел Вас.
– Я там не работаю, – жестко предупредил Джеймс, чтобы этот странный мужчина не думал и дальше так оценивающе его рассматривать. – Я просто живу там.
– Значит, хозяин просто Вам понравился?
– Что-то вроде того, – Джеймс скрестил руки на груди и перевел взгляд в окно. Туман казался еще более густым, чем час назад, и вдалеке уже сверкали первые вспышки молний. – Может, отложим наш поход в бар? – задумчиво предложил Джеймс, глядя на неспокойное небо.
– Вы уверены? – тихим, похожим на змеиное шипение голосом спросил Рэнфилд. – Вам не повредит немного развеяться, тем более… – он снова странно усмехнулся. – Господин придет к Вам только после заката. Если Вы, конечно, не хотите встретить его в поместье.
– У него? – с сомнением уточнил Джеймс и посмотрел на слугу Фассбендера. На мгновение он готов был согласиться. Ох, он слишком этого хотел. Но… – Нет. Благодарю. Я дождусь его у нас. И мне, вообще-то, следует вернуться. Мэри-Энн, наверное, с ума сходит.
– Кто?
– Женщина, которой я обязан жизнью, – не вдаваясь в подробности, ответил Джеймс. Нет, Рэнфилд все же не казался ему тем человеком, которому он хотел бы это рассказать. Он и сам не любил вспоминать об этом, но запах рыбы все еще чувствовался, словно впитавшись в одежду, навевая воспоминания.
Всего одна неудача. Залез в карман не к тому человеку. Он помнил, как его поймали за руку, как вызвали полицию. Помнил свои отчаянные попытки вырваться из наручников. Помнил камеру в участке и гневный голос того самого богатея, который оказался сыном судьи. И все. Вот уже руки сжимают прочную холодную решетку, а вонь тюремной камеры временного заключения отравляет сознание. Какого-то бродягу стошнило в углу уже несколько дней назад, но убираться в камере никто не спешил.
– И у меня даже не будет права на последнюю просьбу?! – в отчаянии крикнул Джеймс, повиснув на решетке и прожигая взглядом своего надзирателя, который развалился за своим письменным столом.
– Сиди, обезьянка. Тебе никто слова не давал. С таким-то приговором мог бы не вякать.
– Да я ничего не сделал!
– А на бумаге написано другое, – безразлично пожал плечами полицейский.
– И это вы называете правосудием? – Джеймс, нервно хихикнув, увидел проходящую в холле женщину в дорогом платье глубокого изумрудного цвета. Она шла рядом с одним из полицейских и о чем-то с ним беседовала, но Джеймсу было все равно. – Леди, леди! Не рассудите нас? – крикнул он сквозь решетку и помахал блондинке, которая повернулась в его сторону, оборвав свою беседу. – Как Вы считаете, это нормально, когда ни в чем не повинного человека осуждают на смерть просто потому, что его лицо не понравилось сыну судьи?
– При чем тут твоя рожа? Нечего было по карманам лазить, – поморщился надзиратель, но вот женщина, вопреки ожиданиям юноши, не прошла мимо, а улыбнулась и подошла ближе – достаточно близко, чтобы не задохнуться от вони, царившей в камере временного заключения. Она пристально посмотрела на запачканное и помятое лицо заключенного.
– И как такое очаровательное личико могло кому-то не понравиться? – нежно спросила она у заключенного.
– Госпожа, он не стоит Вашего внимания, – послышался зычный бас мужчины, с которым вела беседу женщина, и, услышав этот голос, дежурный полицейский подскочил так, словно его резко обожгло пламенем.
– Доброго вечера, сэр! – выкрикнул он, отдавая честь начальнику участка.
Она спасла его, но тогда Джеймс и не думал, что просто сменит тюрьму и надзирателя. И, если бы она не была женщиной, возможно, он бы заглушил свой голос совести, который напоминал снова и снова о том, как после освобождения Джеймс клялся в любви Мэри-Энн, поддавшись странному окрыляющему чувству свободы и внезапного спасения. А теперь вынужден был держать слово, веря, что в нем еще осталась хоть какая-то часть достоинства, не позволяющая предать женщину, которой он обязан был каждым днем своей жизни, обещанной ей за свое спасение.
========== Глава 4: Врожденная болезнь ==========
Майкл очнулся, едва последние лучи солнца скрылись за горизонтом, позволяя ночи вступить в свои права. Видение, заменявшее ему сон, развеялось, словно его и не было, но мужчина помнил его так отчетливо, будто только что пережил каждое мгновение увиденного. И первой мыслью, пронзившей его сознание, был Джеймс.
Тело распалось, растворяясь в воздухе, исчезло, подобно дыму, и улицы замелькали перед глазами. Главное – помнить конечную цель, и вот он уже чувствовал, как покалывает кожу от слишком быстрого перемещения, а перед глазами еще были видны размазанные полосы света от уличных фонарей. Майкл поправил волосы и одернул свой костюм, уверенным шагом направившись к борделю.
Он вновь прошел мимо обезображенной девушки, не обращая внимания на охрану, и зашел в полное запахов дорогое помещение.
– Приветствуем Вас, господин, – хором произнесли близняшки и глубоко поклонились, выставляя на обозрение вырезы своих платьев. Их кожа источала цитрусовый аромат, а в венках так и билась кровь. Стучала, пульсировала, горела под кожей…
Майкл едва заметно встряхнул головой, подавляя хищные порывы и не понимая, почему инстинкты вдруг так резко обострились. Он давно привык к своему неутолимому голоду и научился его контролировать, привык сосуществовать с ним, но сейчас тот рвался наружу, требуя крови…
Нет. Не этой ночью.
– Господин Фассбендер, рада снова видеть Вас так скоро, – приветливо произнесла хозяйка борделя, плавно и неспешно вышедшая встречать дорогого гостя.
– Я не смог устоять перед искушением еще раз насладиться Вашей красотой и гостеприимством этого дома, – произнес Майкл и едва заметно усмехнулся.
– Вы снова хотите Эмили? – с улыбкой уточнила Мэри-Энн, и рядом с ней тут же встала бледная девушка с синяками под глазами, которые были умело скрыты косметикой и приглушенным освещением. Девушка кокетливо улыбнулась, и Майкл кивнул ей в знак приветствия.
– Да, я предпочел бы ее, – согласился мужчина, понимая, что даже если голод возьмет над ним верх, то ни в коем случае нельзя срываться на бедной девочке. Большей кровопотери она может не пережить. Но и вновь наслаждаться кровью Джеймса этой ночью было бы недопустимо. Люди… Такие хрупкие и нежные. Стоит лишь раз потерять контроль, и вот они уже падают без сознания и лишаются жизни, даже когда их тела все еще полны горячей крови.
– Ваша комната свободна. Как долго Вы планируете у нас оставаться?
– Всю ночь, – спокойно ответил Майкл, и Мэри-Энн одобрительно улыбнулась, пригласив его и Эмили пройти наверх. Но стоило мужчине только дойти до темного коридора, за закрытыми дверями которого отчетливо слышались стоны и пошлые разговорчики, как он развернулся к девушке, едва не врезавшейся в своего клиента.
– Ох, простите, господ…
– Ш-ш-ш, – на выдохе произнес Майкл, глядя в ее покрасневшие глаза. – Тебе нужен отдых. Сейчас ты свободна. Отдохни в одной из пустых комнат, запрись, как следует. Наутро скажешь, что всю ночь мы провели вместе, – распорядился мужчина и передал девушке плату, чтобы больше не заботиться об этой мелочи.
– Да, господин.
– Прекрасно, – Майкл бережно провел кончиками пальцев по ее пухлым губам, и только после этого отпустил девушку, а сам бесшумно прошел в просторную комнату с мягким приглушенным светом и запер за собой дверь.
Мужчина, едва заметно улыбнувшись, осторожно ступал по мягкому ковру, приближаясь к кровати. Он так спешил сюда, вырывался из плена дня так быстро, как только мог, но все равно не успел вовремя.
Джеймс мирно спал на чистой кровати, на этот раз устланной золотистым постельным бельем. Юноша едва слышно сопел, приоткрыв розовые губы, и казался таким умиротворенным, что разбудить его сейчас и требовать страсти казалось кощунством. Майкл мягко сел на край кровати, внимательно разглядывая спящего Джеймса, и на мгновение ему показалось, что под ним не мягкая ткань, а золотистые прутья соломы, накрытые потертым дорожным плащом. Этот образ не покидал его сознания, и от него на душе становилось светлее. Подобное чувство было так непривычно в этой жизни, скованной мраком. Но этот юноша сумел… Майкл сам не понимал, что в нем такого особенного и какими чарами обладает этот мальчишка. Вот только рядом с ним Фассбендер снова чувствовал, что живет. Холодное, мертвое сердце переполнялось странным тягучим чувством.
Тот образ, возникший в его сознании, и Джеймс, спящий на кровати, так идеально дополняли друг друга, соединяясь в единое целое.
Холодные пальцы бережно заскользили по мягким темным волосам юноши, и Майкл наклонился к нему ближе.
– Кто же ты? – тихо спросил Майкл, касаясь бледной щеки юноши. Он старался прикасаться к нему невесомо, почти неощутимо, но даже этого оказалось достаточно, чтобы разбудить Джеймса, и он уже сонно приоткрыл свои слезящиеся ярко-голубые глаза. – Ш-ш-ш, – с неожиданной для себя заботой произнес Майкл, прикасаясь к Джеймсу смелее.
– Ты пришел, – вяло улыбнулся юноша и приподнялся на локтях, медленно пытаясь сесть в постели. У него был очень болезненный вид: под глазами залегли тени, а кожа стала бледной, как истончившаяся бумага, и от этого Майкл виновато напрягся. Рука инстинктивно дернулась, первой мыслью было прокусить собственное запястье и дать Джеймсу несколько капель живительной крови, но Майкл вовремя остановился, понимая, что Джеймс понятия не имел о том, кто он, все еще видя только простого ночного клиента борделя. – Я ждал тебя и… Черт, прости, я даже не заметил, как уснул, – виновато пробормотал Джеймс, растирая красное пятно на щеке, которую он успел отлежать. Вид при этом у растрепанного юноши был просто обворожительный. Сама невинность в этом порочном, грязном месте. Он просто не мог существовать в такой реальности.
– Все хорошо. Если тебе нужен отдых, я не стану возражать, – заверил его Майкл, чувствуя непонятную потребность оберегать Джеймса от всех напастей, включая самого себя, если потребуется.
– Я… нет, нет! – быстро возмутился Джеймс, усаживаясь в кровати, и встряхнул головой, взволновано прикусив бледно-розовую губу. – Я хочу этого! – выпалил юноша, глядя в глаза Майкла, но стоило признанию сорваться с его языка, как он замер, щеки вспыхнули румянцем, а яркие глаза переполнились смущением.
Прекрасен…
Джеймс только было приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но так и не смог этого сделать – Майкл легко коснулся его подбородка и прижался к его губам, не удержавшись, позволил себе украсть поцелуй у смущенного юноши, все отчетливее вспоминая его вкус, словно уже чувствовал его однажды, когда-то давно. Словно он уже жил только ради этого ощущения, ради взгляда этих ярких глаз и искренней улыбки нежного мальчишки.
– У нас впереди вся ночь, незачем спешить, – промурчал мужчина притихшему Джеймсу на ухо, бесшумно поднялся с кровати и направился к винному шкафу, попутно снимая пиджак и расстегивая рубашку.
Джеймс, не сводя с него внимательного взгляда, осторожно коснулся своих бледных губ, все еще ощущая прохладу поцелуя.
– Ты всегда такой холодный, – задумчиво заметил юноша.
– Тебе это неприятно? – спокойно спросил Майкл, умело скрывая свое волнение, и откупорил бутылку красного вина, заботливо приготовленного прислугой. Хотя прежде Фассбендер не интересовался выпивкой и шоколадом с фруктами, которые всегда были в самых дорогих номерах борделя, но сейчас у него был повод выпить.
– Вовсе нет, просто это… необычно и немного странно, – пожал плечами Джеймс, глядя, как Майкл разливает бордовое вино по бокалам.
– Верно, – тихо согласился Фассбендер, чувствуя спиной любопытный пылкий взгляд, и усмехнулся, взяв нож для фруктов. – Мое тело всегда холодно, – объяснил он, проводя лезвием по своей ладони, разрезая белую кожу. Он наклонил руку, наблюдая за тем, как темные, практические черные капли густой крови упали в бокал с вином, растворяясь в напитке, пока порез затягивался, полностью стирая следы легкого ранения. Оставалось только вытереть остатки крови с руки.
– Всегда? Почему? – с любопытством спросил Джеймс, стягивая с себя ботинки и даже не заметив того, что Майкл проделал с напитками.
– Это врожденное, – привычно пояснил Майкл. – Но не волнуйся. Это заболевание не заразно и не мешает мне жить. Лишь добавляет парочку… неудобств. Обычно с расспросами о нем, – он повернулся к Джеймсу и едва смог сдержать усмешку, глядя, как юноша бойко стягивает узкие брюки.
– Что? – смущенно фыркнул шотландец, чувствуя себя еще более неловко. В прошлый раз все произошло так тихо и быстро, а сейчас он чувствовал себя чертовым девственником в свой первый раз, и соответствующе волновался. А оттого начинал вести себя как полный идиот, буквально ощущая, как теряет остатки привлекательности в глазах Майкла.
– Позволь помочь, – мягко предложил Фассбендер и протянул Джеймсу бокал вина, а сам опустился перед ним на колени, тихо усмехнувшись, и принялся стягивать ткань по ногам юноши, который так и не притронулся к предложенному вину.
