![](/files/books/160/oblozhka-knigi-ego-zovut-angel-si-194601.jpg)
Текст книги "Его зовут Ангел (СИ)"
Автор книги: Anna Milton
Жанры:
Повесть
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)
Семнадцатого апреля у него день рождения. Ему исполняется шестнадцать. Он позвал нас с Егором к себе на праздничный ужин. Проблем с подарком не возникло, так как я абсолютно точно знаю, чему Ангел всегда будет рад.
Пластинкам.
Я купила только одну, но она обошлась мне очень дорого (так дорого, что пришлось потратить все свои сбережения, плюс, попросить денег у родителей). Но мне не жаль ни копейки, которую я отдала за пластинку, потому что она для Ангела. Я начала ее поиски за две недели до его дня рождения, оббежала все музыкальные магазины, которые знаю. В итоге я остановила свой выбор на виниловой пластинке «Black Sabbath» 1972 года. У Ангела с этой группой всего три пластинки. Теперь будет четыре.
Я не знаю, что собирается дарить Егор, но это тоже будет что-то необычное и обязательно связанное с наукой.
Семнадцатое апреля выпадает на четверг. Так что после школы я бегу домой и начинаю готовиться ко дню рождения Ангела. Я беспокойно метаюсь по пустой квартире, думаю, что надеть, что сделать с волосами. Не хочется приходить к нему на праздник в чем попало и как попало.
Я должна в пять уже быть в доме семьи Самарских. Сейчас три, а я все еще не готова…
Никогда бы не подумала, что могу так переживать из-за своего внешнего вида!
Еле как я успеваю привести себя в порядок. Я решаю надеть платье, в котором встречала Новый Год. Его никто не видел, кроме моих родителей. Волосы, которые вечно собраны в хвост, я распускаю. Перед тем, как уйти, я смотрюсь в зеркало, наверно, минут пять, тщательно выискиваю изъяны.
Меня переполняют радостные эмоции, когда я останавливаюсь перед дверью квартиры Ангела и нажимаю на звонок. Поправляю платье, волосы, проверяю, как лежит в подарочном пакете пластинка. Затем дверь открывается, и я вижу улыбающееся лицо Виолетты Александровны.
– Августа! Здравствуй! Проходи!
– Здравствуйте, ― улыбаюсь я ей в ответ и захожу в прихожую.
Виолетта Александровна помогает мне снять кремовое пальто, которое мы с мамой ходили покупать на прошлых выходных.
– Ах! Какая ты красавица! ― восклицает женщина.
Я чувствую, как мои щеки краснеют, и глухо благодарю ее.
– Ладно, все уже собрались, ― говорит Виолетта Александровна и мягко подталкивает меня вперед.
Я делаю шаг, но вспоминаю, что забыла взять подарок. Поэтому резко оборачиваюсь, нагибаюсь и беру яркий желтый подарочный пакет (любимый цвет Ангела) и догоняю женщину. Я слышу, как бешено и громко стучит в груди сердце. Оно, кажется, вот-вот выпрыгнет. У-у-ух, мне надо собраться.
Я нерешительно останавливаюсь перед тем, как войти в гостиную, делаю глубокий вдох, закрываю глаза, говоря себе, что все хорошо, а затем иду вперед.
Я вижу Ангела. Он сидит у стола в инвалидном кресле и о чем-то разговаривает с Егором.
– Привет, Августа! ― громко приветствует меня Виктор Валерьевич, который неожиданно подходит сзади и кладет руку на мое плечо.
Я вздрагиваю и оборачиваюсь в его сторону. Мужчина лучезарно улыбается мне и проходит к столу.
– Здравствуйте, ― бормочу оторопело я в ответ и замечаю, что на меня смотрят Ангел и Егор.
На Ангеле темно-красная рубашка, почти под цвет моему платью. Сегодня он выглядит по-настоящему счастливым, и, смотря на него, у меня мгновенно испаряются всякие сомнения и волнения. Я широко улыбаюсь и иду к ним с Егором.
– Привет, ― говорю я, останавливаясь рядом. Он и Егор пристально смотрят на меня, даже с некоторым удивлением. ― С днем рождения.
Я говорю это, наверно, уже десятый раз за этот день. Первый раз я поздравила его, как только стрелки часов пробили полночь. Затем утром перед школой, в школе написала три смс-ки, когда пришла домой…
Ангел продолжает внимательно смотреть на меня, а я начинаю стремительно багроветь от головы до пят. Мы смотрим друг на друга минуту, или две, а потом я первая сдаюсь и усмехаюсь. Ангел встряхивает головой, вопросительно хмурится и начинает улыбаться.
– Привет, ― наконец, отвечает он. ― Здорово выглядишь. Никогда не видел тебя такой… ― он не договаривает и поджимает губы, а я теряюсь в догадках, думая, что он хотел сказать.
Мы с Егором здороваемся друг с другом, и Виолетта Александровна говорит, чтобы все садились за стол.
– Подарки потом, ― предупреждает женщина.
Стол выглядит изумительным! У меня разбегаются глаза, глядя на столько вкусностей. Я сажусь слева от Ангела, а справа от меня садится Егор. Виолетта Александровна порхает над нами, раскладывая по тарелкам закуску. Когда я пробую первое блюдо, то просто готова умереть от блаженства.
– Что это за салат? ― спрашиваю я.
– «Фантазия» называется, ― отвечает женщина.
Никогда не слышала, но определенно запомню, чтобы когда-нибудь сделать самой.
Через несколько минут со своего стула встает Виктор Валерьевич.
– Хочу сделать тост, ― заявляет он и с теплотой, которую я никогда не смогу объяснить и почувствовать, смотрит на Ангела. ― За тебя, сынок. С днем рождения, Ангел, ― мужчина наклоняется, обнимает его и целует в темную макушку. ― Мы все тебя очень-очень-очень любим. Никогда этого не забывай. И того, что у тебя всегда будут те, на кого ты можешь положиться.
– Пап, прекращай, ― бормочет Ангел, и его щеки заливаются румянцем. ― Ты меня ставишь в неловкое положение перед друзьями…
Виктор Валерьевич смеется, но хрипло, и только потом я понимаю, что это от слез. Он отстраняется от Ангела, выпрямляется и небрежным движением вытирает под глазами. Виолетта Александровна тоже плачет.
– А я хочу поднять этот бокал, ― она поднимает шампанское, ― за Егора и Августу.
Я искренне удивляюсь, когда слышу это, и вижу, что Егор тоже в некотором замешательстве.
Виолетта Александровна встает и поворачивается к нам лицом.
– Спасибо вам, ребята, за все, ― благодарит она, и я понимаю, что сейчас заплачу, но я не хочу лить плакать. Только не сегодня, не в этот знаменательный день, и не перед Ангелом. ― Спасибо, что вы поддерживаете моего сына, когда ему тяжело.
Боже, остановитесь, пожалуйста…
– Я знаю, что вы никогда не оставите Ангела, ― дрожащие губы Виолетты Александровны растягиваются в улыбке. ― Я знаю, что с вами он в безопасности. И я знаю, что с такими друзьями, как вы, ребята, мой сын не пострадает и не познает в очередной раз предательство. Спасибо, ― шепчет она и обходит Ангела, чтобы обнять меня. Когда ее руки смыкаются за моей спиной, я слабо вздрагиваю. ― Спасибо, ― повторяет женщина. ― За все, что ты делаешь для Ангела. Спасибо.
Я запоздало обнимаю ее в ответ. Слезы стоят на глазах, и сквозь них я вижу, с какой печалью за нами наблюдает Ангел. Я улыбаюсь ему, чтобы он улыбнулся в ответ. И он улыбается.
Виолетта Александровна целует меня в щеку, затем обнимает Егора и тоже что-то тихо ему говорит.
– Извини за это, ― Ангел наклоняется ко мне. ― Просто моя мама сегодня чересчур эмоциональная.
Я смотрю на него, его глаза так близко, что тепло, исходящее от них, я почти ощущаю физически.
– Да что ты. Твоя мама супер, ― отвечаю я.
Ангел улыбается и отстраняется.
Мы все успокаиваемся, и наступает время подарков.
– Наш подарок ты уже получил, ― говорит Виктор Валерьевич, ― теперь ваш черед, ребята.
Егор поднимается со стула первым и куда-то уходит. А через минуту приходит с коробочкой в руках и протягивает ее Ангелу.
– С днем рождения, дружище, ― говорит Егор и наполовину смущенно улыбается.
В глазах Ангела загораются искры заинтересованности. Он откатывается от стола и разворачивается к Егору. Берет коробочку в руки и слабо трясет ее.
– Открывай, ― говорит Егор. ― Тебе понравится.
Ангел ухмыляется и избавляется от коробочки.
– Ого, ― присвистывает Ангел и достает зеркальный шар средних размеров. ― Это же…
– Антигравитационный шар, ― кивает Егор.
Ангел изумленно вскидывает брови и широко улыбается, рассматривая шар со всех сторон. Я завистливо прикусываю губу, потому что подарок Егора действительно необычный. А вот мой предсказуемый. И почему я не догадалась купить антигравитационный шар?..
– Спасибо, Егор! ― с восхищением благодарит Ангел. ― О, тут даже есть обучающий DVD-диск… Классно! Спасибо!
Они пожимают друг другу руки, и Ангел еще какое-то время рассматривает это антигравитационное чудо.
Я уже не чувствую былой уверенности в том, что Ангел будет без ума от моего подарка. Но я все же рассчитываю на ту реакцию, которую ожидала, когда покупала пластинку.
Я встаю со стула и протягиваю Ангелу желтый подарочный пакетик. Он с лукавой улыбкой смотрит сначала на меня, затем с любопытством опускает голову в пакетик и сует туда руку.
– Пластинка! ― восклицает он, как маленький мальчишка, получивший конструктор, о котором мечтал долгое время. ― «Black Sabbath»! 1972 года! Ух-ты! ― Ангел поднимает голову, и мое сердце готово взорваться от счастья, потому что его коричневые глаза сияют ярче Сириуса.
– Тебе нравится? ― с сомнением спрашиваю я, нервно кусая губу.
– Шутишь?! Это классный подарок! Вау! ― Ангел разглядывает обложку пластинки. ― Спасибо. Это, правда, очень круто! Мы немедленно должны послушать ее!
– Ну уж нет, молодой человек, ― вмешивается Виолетта Александровна. ― Только после того, как вы попьете чай с тортом.
– Ладно, ― немного разочарованным голосом соглашается Ангел.
Родители Ангела исчезают из гостиной и через несколько минут возвращаются с большим тортом, который несут вместе. Они проносят его к столу и ставят в самый центр.
– Это же Эйнштейн! ― ошеломленно вскрикивает Ангел, рассматривая рисунок на поверхности торта. Затем он смотрит на родителей безумными-безумными глазами, в которых сейчас плещется столько эмоций, сколько, наверно, никогда не испытывал ни один человек. ― Вы сделали торт с Эйнштейном! Не верю! Это самый крутой торт, который я когда-либо видел!
Я немного приподнимаюсь, чтобы лучше разглядеть лицо всем знакомого физика, а замечаю надпись внизу торта:
«Я родился, и это все, что нужно для счастья!»
Должно быть, эти слова принадлежат Эйнштейну.
Какие внимательные у Ангела родители… Мои бы, если бы я обожала Эйнштейна, ни за что не додумались бы сделать торт с его лицом.
– Я поставлю чайник, ― говорит Виктор Валерьевич и уходит на кухню.
– Ты лучшая на свете мама, ― бормочет Ангел. ― Я уже говорил тебе об этом?
Виолетта Александровна смеется и целует сына в лоб.
– Я люблю тебя, мальчик мой, ― говорит она ему.
– И я тебя, ― отвечает Ангел.
Виктор Валерьевич возвращается с кухни с огромным ножом с широким лезвием. Он подходит к столу и начинает резать торт.
– Мне, пожалуйста, голову Эйнштейна, ― просит Ангел.
– Эй! Я тоже хотел съесть его мозг, ― наиграно обижается Егор.
Мы с Виолеттой Александровной начинаем смеяться.
Виктор Валерьевич ухмыляется.
– Не беспокойтесь. Тут головы Эйнштейна хватит на двоих, ― говорит он.
Мне достается левый глаз Эйнштейна. Виолетте Александровне ― его загадочная улыбка. А Виктор Валерьевич довольствуется носом.
Ох, бедный Эйнштейн. Всего разобрали по частям.
Торт как раз такой, какой я люблю. Бисквитный, с кремом и сгущенкой.
Я давно так не наедалась, как сегодня. Точнее, я в жизни столько не ела! В конце праздничного ужина я, довольная и сытая, откидываюсь на спинку стула и тяжело вздыхаю.
– Теперь я смело могу не есть еще дня три, ― бормочу я.
Ангел устало смеется и начинает поглаживать свой живот.
– Это точно, ― соглашается Егор и снимает очки, чтобы потереть глаза.
Чтобы не болтаться без дела, пока Ангел и Егор изучают и обсуждают антигравитационный шар, я вызываюсь помочь Виолетте Александровне с уборкой стола. Я ухожу на кухню и занимаю место у раковины. Через мои руки проходит гора посуды, но когда мама Ангела присоединяется ко мне, справляться намного легче.
– Как тебе ужин? ― интересуется женщина, вытирая полотенцем очередную тарелку.
– Все было замечательно, ― улыбаюсь я. ― Особенно удивил торт.
Виолетта Александровна смеется и кивает.
– Да. Ангел чуть с ума не сошел!
Мы смеемся вместе.
– А что вы ему подарили? ― спрашиваю я.
– Телескоп, ― отвечает Виолетта Александровна.
Я смотрю на нее широко распахнутыми глазами. Ого! Телескоп! Ничего себе! Теперь Ангел может наблюдать и за звездами и планетами… Потрясающий подарок. И, должно быть, очень дорогой. Но я знаю, что Виктору Валерьевичу и Виолетте Александровне не жалко любых денег для того, чтобы сделать своего сына хотя бы чуточку счастливее.
– Ангел так обрадовался подарку, ― улыбается женщина.
Я бы тоже обрадовалась телескопу…
Я улыбаюсь ей в ответ.
Мы домываем посуду, и прежде, чем покинуть кухню, Виолетта Александровна останавливает меня.
– Спасибо тебе, Августа, ― говорит она.
– За что? ― удивленно спрашиваю я.
– За то, что ты есть у Ангела.
– О…
– Благослови тебя Господь, милая, за все, что ты делаешь для него, ― Виолетта Александровна снова обнимает меня, на этот раз крепче. ― Я не устану благодарить тебя и Бога за то, что ты спасаешь моего сына от отчаяния.
– Не только я… ― бормочу растерянно я, не понимая, что именно говорю.
Женщина отстраняется и кладет руки на мои плечи.
– Ты, и только ты, ― повторяет она. ― Я вижу, как Ангел смотрит на тебя, и, поверь мне, милая, ты для него не просто друг. Ты больше. Даже мы с мужем не занимаем столько места в его жизни, как ты. Он любит тебя. Сильно. По-настоящему.
Мои губы сами собой расплываются в улыбке.
– Я тоже, ― шепчу я и понимаю, что сказала лишнего. О. Нет. Я только что дала понять маме Ангела, что люблю его… Ой-ой-ой-ой.
Я опускаю голову, чтобы спрятать покрасневшие щеки.
Виолетта Александровна мягко смеется.
– Я знаю, Августа. Я знаю, ― говорит она. ― А так же я знаю, что вы, ребята, нуждаетесь друг в друге, как в воздухе. Поэтому не теряйтесь, держитесь всегда вместе, что бы ни случилось, потому что жизнь, милая, может устроить вам любые испытания.
Я осторожно смотрю на женщину и поджимаю губы.
– Ладно, пойдем, ― говорит Виолетта Александровна и весело подмигивает мне.
Она потрясающая женщина и мать.
Мы возвращаемся в гостиную.
– Августа, ― зовет меня Ангел, ― пойдем в мою комнату.
Я переглядываюсь с Виолеттой Александровной, которая с лукавой улыбкой смотрит на меня, и иду за Ангелом и Егором. Как только мы входим в просторную комнату Ангела, где без света темновато, то в глаза сразу бросается новый телескоп. Я впервые вижу телескоп вживую.
– Это классная штука! ― хвалит Егор, сразу идя к телескопу.
Ангел катится в кресле за ним.
– Я уже жду не дождусь ночи, чтобы посмотреть на звезды, ― с энтузиазмом говорит он.
– Ну почему звезды ночью? ― стонет Егор. ― Если бы они были днем, то я бы смог прийти к тебе и увидеть их.
Ангел смеется.
– Какая же ночь без звезд? ― говорит он. ― И вы можете остаться у меня, если хотите.
– Если нас отпустят, ― поправляет Егор и смотрит на меня. Я пожимаю плечами. ― Я могу позвонить, но не уверен, что получится.
Ангел подбадривающе хлопает его по руке.
– Я могу попросить маму позвонить вашим родителям, ― предлагает он.
В таком случае, меня точно отпустят.
Поскольку у меня не было друзей, то, следовательно, не было ночевок вне дома. Поэтому идея остаться ночь у Ангела вызывает у меня бурю положительных эмоций. Но… во что мне переодеться, когда я буду ложиться спать? И где я буду спать? И вообще, согласятся ли родители Ангела на то, чтобы мы с Егором остались здесь?
– Ни о чем не волнуйтесь, ― уверяет нас Ангел и катится к двери. ― Я сейчас все улажу.
Он выезжает из комнаты, и мы с Егором остаемся одни. Егор начинает изучать со всех ракурсов телескоп, а я стою там, где стояла, и не шевелюсь.
Через несколько бесконечных минут Ангел въезжает в комнату с высоко поднятыми руками и радостно сообщает:
– Ночевке быть!
– Правда? ― удивляется Егор.
– Мама обо всем договорится, ― Ангел катится влево, чтобы включить в комнате свет, и едет к телескопу. Он уже освоился с инвалидным креслом. ― Так что эту ночь мы посвятим подробному изучению телескопа и попробуем увидеть в небе хоть что-нибудь. А еще, ― он с улыбкой поворачивает голову в мою сторону, ― мы будем слушать новую пластинку.
И мы смотрим на звезды глубокой ночью, и ни у кого из нас нет мыслей о сне.
Глава двадцать вторая
Этот день начинается хорошо.
Сегодня в школе я узнаю, что сдала экзамен по русскому на пять. Что ж, я никогда не сомневалась в своих способностях относительного этого предмета, но мне все равно было приятно.
Первым делом я, конечно же, звоню Ангелу, и он радуется моему маленькому достижению вместе со мной. У Егора дела с русским обстоят не так хорошо, как у меня, но он получил твердую четверку. А то, какие оценки получили другие, меня не беспокоит. Меньше знаю ― крепче сплю.
Сегодня пятница. Прекрасный майский день, и не верится, что через две недели наступит июнь. А в понедельник меня ждет экзамен по математике, и я с тихим ужасом представляю, сколько валерьянки мне придется выпить, чтобы снизить свое волнение до минимума. А после математики меня ждет история и литература… Ох. Кошмар какой-то.
Но сейчас я не хочу думать о том, какое испытание придется перенести моей психике. Сейчас я хочу одного. Увидеть как можно скорее Ангела.
Я выхожу из школы и прощаюсь с Егором. Он не пойдет сегодня гулять, так как куда-то уезжает на все выходные. По дороге я думаю, куда можно сходить. Я смотрю по сторонам, на ясное небо, на солнце, лучи которого нежно касаются моего лица, и понимаю, что теперь могу посетить самое замечательное место в этом мире с самым замечательным человеком.
Когда я прихожу домой, то мне звонит мама и спрашивает, какую оценку я получила за экзамен по русскому. И она радуется, как ребенок, когда слышит от меня слово «пятерка». А еще она обещает вечером купить мне медовый торт.
Я быстренько принимаю душ, чтобы смыть с себя усталость, переодеваюсь и вылетаю из квартиры, даже не перекусив. Я делаю контрольный звонок Ангелу, когда подхожу к его дому, и он говорит, что спустится через пять минут. На этот раз ему помогает мама, так как Виктор Витальевич на работе.
– Привет, Августа, ― здоровается со мной женщина.
– Здравствуйте, ― киваю я.
Ангел встречает меня с кривой улыбкой на губах.
– Какой жаркий день, ― вздыхает он.
– Отличный день! ― восхищенно говорит Виолетта Александровна и, закрыв глаза, на пару секунд подставляет свое лицо солнцу. Затем опускает голову, целует Ангела в волосы и машет мне рукой на прощание.
– Есть какие-нибудь планы? ― интересуется Ангел, расстегивая две верхние пуговицы клетчатой рубашки, под которой еще есть белая футболка.
– Да, ― энергично киваю я.
– Отлично. Тогда в путь, друг мой.
Я смеюсь и обхожу кресло, чтобы вести его. Ангел расслабленно откидывается назад, и мы движемся вниз по улице.
– Куда мы? ― спрашивает он через пять минут.
– На озеро, ― отвечаю я.
Ангел запрокидывает голову, и снизу его лицо кажется мне забавным. Я хихикаю.
– Правда? Здорово! Я думал, никогда не дождусь этого дня.
– Я тоже.
Ангел возвращает голову в нормальное положение и поднимает в воздух указательный палец.
– Кстати! ― восклицает он. ― Ты ни за что не угадаешь, что произошло с нашим Егором.
– И что же? ― ухмыляюсь я.
– «Amor», ― говорит он.
– Что?
– Любовь, ― смеется Ангел.
– В смысле? ― хмурюсь я. ― То есть, как это? Любовь? Егор? Эээ…
Ангел смеется громче.
– Наш друг влюбился, Августа. Влюбился. Представляешь?
Мои глаза становятся круглыми.
– Да ладно? Серьезно? Не может быть!
– Еще как может, ― усмехается Ангел.
Я нелепо улыбаюсь и представляю в голове избранницу Егора. То есть, я вообще не могу представить, потому что… потому что Егор, ну, он же такой… В общем, я думала, что его единственная любовь ― это наука, и Эйнштейн, конечно же.
– И кто она? ― я начинаю сгорать от любопытства.
– Ее зовут Карина, и она живет в Санкт-Петербурге, ― поясняет Ангел.
– Давно они знакомы?
– Ммм, ну, около месяца.
Ого! И я узнаю об этом только сейчас? Хотя, это личное дело Егора ― говорить мне, или нет. В конце концов, это мужские секреты, и мне в них нет места, как и мальчикам в девичьих тайнах.
– А где они познакомились? ― спрашиваю я.
– В группе Егора. Она подписана на него. Кстати, в группе уже почти тысяча участников, представляешь?
– Вау! Классно. Егор, наверно, без ума от счастья?
– Не то слово, ― хохочет Ангел. ― Так вот, однажды Егор заметил комментарий, оставленный Кариной, который заинтересовал его. Он ответил. Она ответила ему, и между ними завязался очень увлекательный разговор.
– О чем?
– О спиновых матрицах Паули.
Хорошо, что Ангел не видит, какое у меня сейчас недоуменное выражение лица.
– Эмм, группа же об Эйнштейне, ― бормочу я, ― причем здесь… матрицы Пауля?
– Лучше не спрашивай, ― сочувствующе усмехается Ангел, ― потому что я сам едва понял. Но в общих чертах, Егор восхищен Кариной. Он говорил, что никогда не встречал никого умнее, кроме нее. Ну, не считая меня, конечно же. А еще Карина тоже фанатка Эйнштейна.
Я улыбаюсь, так как искренне рада за Егора. И так же мне очень интересно, кто такая Карина? Как она выглядит, где учится, сколько ей лет? Еще Ангел говорит, что она и Егор договорились встретиться, как только начнутся каникулы. Но больше мы не разговариваем об этом. Ангел начинает спрашивать меня об оставшихся экзаменах, и я жалуюсь ему, что мне страшно, особенно за математику. Ангел подбадривает меня, как может, но, к огромному сожалению, этого все равно недостаточно.
Когда мы подходим к месту, спасавшему меня долгие недели, месяца от темноты, то резко замолкаем. Я везу Ангела по сухой тропинке и жадно вдыхаю влажный воздух. Как же замечательно! Как же мне не хватало этого аромата!
– Почти на месте, ― слышу я тихий шелест Ангела.
Он так же взволнован и одновременно рад, как я.
Возникают проблемы, когда мы сходим с тропинки, и я везу Ангела по траве. Мне тяжело, и Ангел чувствует это, но мы оба молчим, чтобы не разрушить ту хрупкую идиллию, которая, наконец, пришла в наши души.
Когда мы минуем самую тяжелую часть пути, то все проблемы и беспокойные мысли мгновенно становятся второстепенными. Мы с Ангелом замираем и даже перестаем дышать, потому что, то, что мы видим, по-настоящему восхитительно. Эта изящная простота, заключенная в распустившихся желтых одуванчиках и сочной зеленой траве, гармонично контрастирующих между собой, сводит с ума.
– Ты видишь это? ― шепотом спрашивает меня Ангел.
Я киваю, но вспоминаю, что он не видит меня, поэтому заставляю себя произнести короткое:
– Да.
– Здесь так красиво.
– Безусловно.
Я везу Ангела к валуну и останавливаюсь.
– Теперь мы снова можем мечтать, ― со спокойствием произносит Ангел и делает глубокий вдох.
Мы молча наблюдаем, как солнечные лучи падают на воду и заставляют ее поверхность переливаться мерцающим светом. Я медленно опускаюсь и сажусь рядом с креслом Ангела, откидываюсь назад, прижавшись спиной к валуну, и ощущаю, как внутрь меня просачивается умиротворение, которого мне так сильно не хватало.
– Я все еще могу взять тебя за руку? ― неожиданно неуверенно спрашивает Ангел.
Его вопрос мгновенно возвращает меня в реальность. Я немного поднимаю голову, чтобы взглянуть на него.
– К-конечно, ― бормочу я, и мои щеки заливаются румянцем.
Ангел протягивает ко мне руку, я поднимаю свою в ответ, и наши пальцы переплетаются. В этот момент жизнь становится почти идеальной.
– Спасибо, ― благодарит Ангел.
– За что? ― я сомневаюсь в том, что могу сейчас мыслить здраво… что я вообще могу о чем-либо думать. Я не понимаю, что он спросил, так как все мое внимание сконцентрировано только на том, что мы держимся за руки.
– За то, что ничего не изменилось между нами, ― поясняет Ангел.
Я смотрю на него снизу-вверх.
– А что должно было измениться? ― не понимаю я.
– Ну, хотя бы то, что теперь я прикован к инвалидному креслу.
– Пфф, ― я закатываю глаза и нервно проглатываю комок в горле. ― Это ерунда… ну, в смысле что…
– Я понял, ― перебивает меня Ангел и улыбается. ― Я не знаю, что у вас, девчонок, в голове, но точно уверен, что никому не хочется держаться за руку с инвалидом.
Я издаю судорожный вздох.
– Мне хочется, ― говорю я. ― И мне совершенно не важно, инвалид ты, или здоровый. Точнее, для меня ты всегда будешь здоровым. Я уверена, что ты снова встанешь на ноги и сделаешь шаг. Определенно, все так и будет.
Ангел улыбается шире.
– Спасибо, что веришь меня, ― он крепче сжимает мою ладонь. ― Что не оставляешь.
– Ну да, размечтался, ― я пытаюсь перевести все в шутку, но мой голос предательски дрожит от волнения. ― Ты от меня так просто не отделаешься.
Ангел широко улыбается.
– Даже мыслей об этом не было.
– Вот и не думай. Никогда.
– Хорошо.
– Хорошо.
Так приятно держать кого-то за руку. Так приятно ощущать чье-то тепло.
– Не надо, ― вдруг говорит Ангел.
– Что не надо? ― удивляюсь я.
– Делать такое лицо, словно я самый удивительный и прекрасный человек в этом мире, ― фыркает он.
Я поджимаю губы и тихо произношу:
– Но это так. Ты и есть самый удивительный и прекрасный человек в этом мире, Ангел.
Ангел тихо смеется и мотает головой.
– Что? ― спрашиваю я немного обиженно. Он не верит мне? По-моему, произошло столько всего, после чего можно тысячу раз убедиться в том, что я говорю правду.
– Нет. Ничего, ― отвечает Ангел. ― Просто я сейчас кое-что подумал.
– Что? ― снова спрашиваю я.
Ангел тянет меня за руку вверх, как бы прося встать. Я так и делаю. Встаю перед ним, он берет меня за вторую руку и смотрит своими большими теплыми глазами.
– Я думаю, что если когда-нибудь снова буду ходить, то непременно женюсь на тебе, ― заявляет он безо всяких сомнений и стеснений.
У меня отвисает челюсть, разумом я понимаю, что выгляжу ужасно глупо, но ничего не могу с собой поделать. Когда шок немного отходит, я начинаю внимательно всматриваться в лицо Ангела, пытаясь найти любой признак того, что он сейчас пошутил. Но Ангел выглядит совершенно серьезным. И слова про женитьбу не были каким-то приколом.
– Ох, ― громко выдыхаю я, и у меня начинают дрожать колени.
Я молчу целую вечность, не знаю, что ответить. Моя голова пуста.
– А что мешает тебе жениться на мне так? ― охрипшим от баснословного, выворачивающего наизнанку волнения голосом спрашиваю я.
– Во-первых, жених не должен быть ниже невесты, ― наполовину шутливым тоном говорит Ангел и выдавливает крошечную напряженную улыбку. ― Во-вторых, выходить замуж за инвалида не романтично.
Я издаю нервный смешок.
– Ты ничего не понимаешь в романтичности, ― произношу я. ― На пути их много преград, но они все равно вместе, не смотря ни на что… По-моему, это как раз про нас. И это романтично.
Ангел мягко смеется и закрывает глаза.
– И… на друзьях не женятся, вообще-то, ― бормочу я.
– Ты больше, чем просто друг для меня, Августа, ― говорит он. ― И ты знаешь это.
Я киваю.
– Знаю.
Когда Ангел открывает глаза и поднимает их, чтобы посмотреть на меня, я уверена, что никогда прежде не замечала на себе подобных взглядов. Даже невозможно описать словами, какие эмоции проносятся в его глазах, невозможно отследить за ними, потому что они сменяют друг друга со скоростью света, но определенно заставляют их сиять. Сиять так, что с легкостью могут затмить все звезды нашей огромной Вселенной.
– Я люблю тебя, Августа, ― медленно говорит Ангел. ― И это сильнее всего на свете.
Лихорадочная дрожь проносится по всему телу, оставляя за собой неугасаемое пламя, которое пробирается к сердцу и заряжает его бесконечным запасом энергии. Где-то глубоко внутри (и я точно не знаю, где именно) происходит взрыв, мощнее ядерного, эмоций. Они разлетаются, проникают в каждую клеточку, в каждый нерв, сосуд, заполняют собой все пространство, и мне кажется, что я вот-вот взлечу.
– Я… ― шепчу я. Ангел слабо вздрагивает и непроизвольно сжимает мои руки крепче. Я делаю медленный и глубокий вдох, стараясь втянуть в себя всю радость, которой пропитан воздух вокруг нас, и слабо улыбаюсь. ― Я люблю тебя, Ангел. И это сильнее взаимодействия элементарных частиц.
Ангел улыбается.
Я понимаю, что если в душе моей свет, то и мир будет другим, светлым.