Текст книги "Дневник Кэролайн Форбс (СИ)"

Автор книги: Anna Jones

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

========== Часть 18 ==========

Честно говоря, эта глава не имеет абсолютно никакой (почти) связи с сюжетом, поэтому её можно пропустить. Если хотите.

26 ноября, суббота

Когда я принимала душ, прохладные капли скользили по пылающей обнаженной коже, я старалась забыть о его недавних жарких прикосновениях, о своем желании, которое до сих пор бурлило где-то внизу живота. Я снова покрутила кран, добавляя побольше холодной воды. По коже уже бегали мурашки, а губы, возможно, посинели. Я не чувствовала рук, пытаясь согреться, обнимая себя за плечи, но образ Клауса не выходил у меня из головы. Я вновь и вновь чувствовала на своем теле его крепкие руки, так властно бродящие по коже, ощущала его острые укусы, слышала запах собственной крови. Я провела рукой по изгибу шеи и вздохнула. Перед глазами вспыхивали совсем не невинные картинки нашего с ним единения. Я мотала головой, силясь прогнать эти пошлые видения, но ничего не получалось. То, что он ушел, оставив меня неудовлетворенной, сжигало изнутри.

Я совсем окоченела, когда всё же решилась выйти из душа. Ноги дрожали, и я не могла понять от холода ли, или из-за возбуждения. Я проклинала этого чертового гибрида, вспоминая, что каких-то пару месяцев назад я хоть и страдала из-за непонятных чувств вины к нему, но я хотя бы не испытывала то, что чувствовала сейчас. Он словно наигрался с игрушкой и кинул её на пол, всю голую и избитую. Как же я сейчас была зла, что первородный ушел. Я собиралась устроить ему настоящую взбучку, когда он соизволит вечером всё же приехать. Никогда бы не подумала, что только от его поцелуев и прикосновений я буду так желать его всем телом.

Наконец, хоть как-то согревшись и немного высушив волосы, я натянула на себя мятый махровый халат, противно пахнущий нафталином, и спустилась обратно в гостиную. Мне надо отвлечься, пока Клаус не приехал. Надо занять свои мысли чем-нибудь непошлым, а то перед лицом снова и снова всплывало наше с ним утро.

Я прошлась пальцем по пыльным и истертым корешкам книг, выбирая, что бы почитать. Взгляд остановился на очень потрепанной синеватой книжечке в бумажной обложке. Я не смогла разглядеть название и просто вытащила её с полки. Тоненькая, старенькая. Я раскрыла её на самой первой страничке. На пожелтевшей бумаге крупными печатными буквами было выведено: «Лолита» Владимир Набоков. Я захлопнула книжку и впихала её обратно на полку. Черт, даже печатные издания надо мной издеваются.

Я прошла на кухню, место нашей страстной «встречи», решив немного привести комнату в порядок. Я протирала тряпкой пол, стирая лужу уже остывшего кипятка, как заметила свою дорожную сумку с одеждой около мусорного ведра. Ах, ты, жук первородный, нашел куда спрятать. И ведь незаметно на первый взгляд.

Переодевшись, я хотела было посмотреть телевизор, но, видимо, всё сегодня было против меня. Мерзкий день. Старенький телевизор отказывался внятно показывать единственные два местных канала, которые ловила антенна. И в какую, интересно, глушь притащил меня Клаус?

Чтобы не умереть от скуки, я вознамерилась посетить супермаркет, который я видела при въезде в город. Может быть, поговорю о том, о сем с продавщицами. Наверное.

Магазин оказался огромным. Даже слишком огромным для такого маленького и ничем непримечательного городка. Отделы здесь были расположены крайне неудачным образом: от одного до другого приходилось чуть ли не марафон пробегать, так велико было расстояние. В этом магазине почти никого не было, кроме молоденькой девчушки у прилавка и старушки, которая тщательно выбирала сыр. Будто весь город вымер. Кстати, пока я шла сюда, так и не увидела ни одного человека. Они что тут повымирали?

У прилавка я аккуратно разложила продукты, чтобы уж больно молодая для продавщицы девушка смогла их пробить. Я заметила на её груди бейджик, на котором было корявым почерком выведено: Розалин. Я поздоровалась.

Девушка пару секунд пялилась на меня с открытым ртом, явно не ожидая, что кто-то с ней заговорит, потом всё же пришла в себя и, улыбнувшись, кивнула.

–Я раньше вас здесь никогда не видела, – удивленно произнесла она, повертев в руках банку консервированного зеленого горошка, невесть зачем понадобившегося мне.

–Я приехала с… другом. Погостить.

–Ааа… – Розалин кивнула и, наконец, пробила несчастную банку. – А с кем? – она многозначительно подмигнула мне, так хитро улыбнувшись, что я невольно залюбовалась её. Красивая. Если не стоит с тупым выражением лица, когда к ней подходят клиенты.

Я бы покраснела от этого вопроса, не будь я вампиром.

–Да так…

–Ага, – девушка усмехнулась, опять тупо пялясь на хлеб в упаковке.

Я немного раздраженно заметила, что она явно не умеет обращаться с аппаратом.

–Извини, я просто маму заменяю, – словно поняв мои мысли, сказала Розалин. – Она просто сидит с заболевшим братом. Обычно к нам нечасто приходят в рабочие дни, – девушка оперлась о прилавок, намереваясь затеять со мной длинный разговор.

Я лишь пожала плечами: хоть как-то себя развлеку.

–Наплыв клиентов бывает только по выходным.

–Но сегодня же суббота, – удивилась я.

–Суббота у нас рабочий день, – Розалин поправила выбившуюся из косички прядь. – Все работают.

–Что за город такой? Я не видела ни одного живого человека на улице.

–А, это, – девушка махнула ладошкой, – все население работает на шахте или на заводе, на конце города. Поэтому редко кого встретишь здесь. Вот завтра будет оживленно. Такой гул, будто пчелы налетят. Так, где же ты живешь?

Я немного растерянно уставилась на девчушку. Так и не удосужилась посмотреть номер дома, из которого я вышла где-то полчаса назад.

–Ну…это где-то напротив синего до…

–Девушки, можно поживее? У меня скоро сериал начнется. Мой любимый, – проскрипел старушечий голос у меня над ухом. Я вздрогнула от неожиданности и повернула голову.

Старушка, что выбирала сыр. Божий одуванчик: абсолютно седые, почти белоснежные волосы, и бежевая одежда. Сама бабуся сливалась с фоном серого непримечательного магазина.

–Да, конечно, миссис Мортон, – Розалин мгновенно оживилась, со скоростью света пробивая мне чек, что я не успевала просто следить за порханием рук продавщицы.

–Так, где же вы живете? – поинтересовалась миссис Мортон, когда мои продукты вернулись ко мне в пакете.

–Напротив синего дома.

–С красной крышей? – женщина внимательно на меня посмотрела, оценивая своими блеклыми голубыми глазами, что я невольно поежилась. Нехороший взгляд. Будто палач решает, жить тебе или нет.

Я кивнула.

Воцарилась мгновенная пауза. Старушка тааак на меня посмотрела, будто я была Гитлером и самолично расстреляла миллионы людей. Розалин уронила от неожиданности пачку овсяных печений и тут же её подняла.

–Что? – я изумленно уставилась на них, словно изваяния застывшие и просто как рыбы пялящиеся на меня.

–Лучше беги, девочка, – прошептала миссис Мортон, хватая свой пакет и стараясь как можно быстрее от меня убежать.

–Что такое? – моему удивлению не было предела.

Что их так напугало? Как будто призрака увидели. Я на всякий случай оглянулась, проверяя, не случилось ли нечто подобное за моей спиной. Не случилось.

–Дом нехороший. Лучше действительно уезжай, – прошептала охрипшим голосом Розалин, не смотря мне в глаза. – И от друга своего убегай, если этот дом принадлежит ему.

–Почему? – я вытаращила глаза.

Что за бред? Причем тут Клаус?

–Не спрашивай, – испуганная девушка сползла со стула, на котором сидела и скользнула в служебное помещение, оставив меня недоумевать.

Захотелось громко крикнуть: Что только что было?

Я немного постояла в надежде, что Розалин вернется, но девушки всё не было, и я решила вернуться обратно в дом и расспросить о нем Клауса. Всё это очень и очень странно.

Когда я вышла на улицу, вдохнула свежий прохладный воздух и тут же им подавилась. Миссис Мортон загородила мне проход своим бедным, тщедушным, старым тельцем, что я сжалилась над ней: она настолько плохо выглядела. Сердце жалобно ёкнуло, глядя на эту женщину, повидавшую на свете многое. Её грустные потускневшие глаза и эту россыпь морщинок у глаз. Её слегка трясущиеся руки, так отчаянно перегородившие мне дорогу. Грудь, вздымающуюся под вязанным бежевым свитером. Каждый вдох давался ей с трудом.

Старость – самое худшее, что может произойти с человеком.

Я внезапно вспомнила маму. Ей ведь тоже это предстоит. Стареть, высыхать с каждым днем и умереть, зная, что в своей жизни ты что-то не выполнил, что-то не доделал или забыл.

Я прокашлялась, стараясь прогнать слезы, уже навернувшиеся на глаза.

–Уходи из этого дома.

Я удивленно посмотрела на женщину, с такой безнадежностью глядящую на меня.

–Но почему?

–Ты разве не знаешь? – Миссис Мортон сложила морщинистые руки, покрытые синими прожилками вен, на своей груди.

–О чем?

Женщина тяжко вздохнула и оглянулась.

–Никогда не слышала о том, что произошло в этом доме?

Я помотала головой. Меня захватило любопытство. Ну-ка, поподробней. Что же случилось там?

Старушка снова огляделась и указала мне своей сухонькой ладошкой на скамейку, стоявшую поблизости от магазина. Я кивнула и прошла за ней, недоумевая, что вообще происходит? С каких пор я как послушная собачка иду за совершенно незнакомым человеком, который хочет рассказать мне какой-то бред про дом, где мы остановились? Ах да, возможно, с тех самых как любопытство взяло верх над разумом.

Старушка аккуратно присела на скамейку, скрипнувшую от её приземления. А, может быть, это скрипнули её суставы? Миссис Мортон невольно поморщилась, у неё явно болела поясница, с таким трудом она опустилась на сиденье. Я присела рядышком, сжимая руками белоснежный пакет с продуктами и пытаясь понять, что же хочет рассказать мне эта женщина.

Старушка выпрямила свои затекшие ноги и сложила на коленках руки, словно прилежная католическая ученица.

Как оказалось, миссис Мортон зовут Региной. В далеком 1922 году ей было всего семь лет. И выглядела она намного лучше, чем сейчас, о чем и не забыла мне сказать. Я лишь усмехнулась на это, внимательно вникая в её сбивчивый рассказ.

Ей было семь лет, она ходила в первый класс их местной школы и жила всё в том же синем доме с красной крышей. У неё была хорошая семья: отец, мать, она и еще два старших брата. Напротив их дома стоял как раз тот, о котором потом пойдет речь. Именно там мы и остановились с Клаусом. Раньше в нем жила одна дружная семья. Мистер Дэвидсон, его любимая жена и двое детей. С младшей из них, Шарли, как раз и дружила Регина. Они были ровесницами и вместе ходили в один класс.

Однажды к ним в город приехала очень странная семейка: женатая парочка и еще какой-то мужчина, оказавшийся братом жены. Очень богатые, видимо, аристократы. Сорили деньгами, как могли, особенно женщина. С непростым характером, капризная, постоянно донимала мужа и брата. Но выглядели они эффектно: богато одетые, надменные, высокомерные, почти ни с кем не общающиеся. Имена мужчин никому не были известны, а вот женщину звали Ребекка. При упоминании этого имени я вздрогнула, сразу подумав о сестре Клауса. И мои опасения подтвердились, когда Регина стала описывать её мужа, смахивающего на Элайджу, и брата, явно копию гибрида.

Интересно, что же они забыли в этом крошечном местечке?

Но мои мысли были прерваны рассказом миссис Мортон.

Местные жители обсуждали эту тройку, смакую каждую сплетню и промывая им косточки. Ну, конечно, не каждый день в это захолустье приезжали такие люди. Самое странное было в том, что они жили в маленькой гостинице на окраине города. Сейчас от неё остались только руины, но тогда это было очень хорошее место. Раньше. Вот только Ребекке абсолютно не хотелось жить в этом месте, она слезно умоляла мужа переехать в какой-нибудь дом.

Я так и не смогла представить, как первородная просила братьев об этом. В голове никак не могла появиться эта картинка, хотя я пыталась.

Интересно, почему Элайджа выдавал себя за её мужа?

И всё-таки разозленный брат решил помочь сестре. Он выбрал самый лучший дом в городе: тот самый напротив дома Регины. Я удивилась: дом такой маленький, и тогда он считался очень хорошим? Хотя, возможно, в то время это действительно был самый шикарный дом в городке.

И этим аристократам было явно плевать, что дом не принадлежит им. Они имели хорошие связи, чтобы суметь выставить эту семью за порог их собственного жилища. Дэвидсонам ничего не оставалось, как переехать оттуда в другое место.

Ребекка безумно любила вечеринки. Наверное, это единственное, что она могла себе позволить, не считая своей маленькой прихоти. Регина прекрасно помнила шумные тусовки и собрания по ночам. Будто сам дьявол устраивал в этом месте оргии. Будучи маленькой и совсем непривыкшей к такому шуму, она не могла уснуть по несколько часов, ворочаясь под оглушительные песни.

Однажды это всё закончилось. Эта семейка явно от кого-то пряталась, недаром же приехала в эту Богом забытую глушь. Может, они украли огромную кучу денег или насолили какому-то преступнику, Регина не знала. Но эта ночь врезалась маленькой семилетней девчушке в память.

Ночью, когда в очередной раз Ребекка закатила вечеринку, отец миссис Мортон не выдержал шума. Ему на следующий день предстояла далекая поездка, и он пытался выспаться. Поэтому разозленный мужчина решил высказать несносным соседям всё, что накопилось за последние месяцы. Зря, зря он пошел туда.

В самый разгар пьяного «собрания» в дом ворвались какие-то люди. Регина прекрасно помнила крики совершенно невинных людей, это врезалось ей в мозг. И даже спустя почти девяносто лет она слышала эти голоса во сне, постоянно просыпаясь в холодном поту.

Она слышала возню и шум бьющейся посуды. Выстрелы. В семь лет ей было очень страшно видеть это, стоя у забора, и смотреть, как убивают её отца. Кто-то просто схватил его за шею и свернул её. Зачем? Ответа миссис Мортон до сих пор не знала. Но прекрасно помнила, что её самого дорогого человека убил брат Ребекки. Светловолосый мужчина в прекрасном костюме, сшитом на заказ. Почему он это сделал? Возможно, хотел что-то доказать человеку, пришедшему убить его. Странный человек по имени Майкл.

Я в очередной раз вздрогнула. Майкл? Их преследовал Майкл? Тогда вроде бы всё понятно. Они боялись сумасшедшего отца, пытающегося их всех убить. Но…действительно, какой смысл убивать отца Регины. Он же ни в чем не виноват. Чтобы что-то доказать Майклу? Но что?

Я покачала головой. Клаус сказал, что этот город полон семейными воспоминаниями. Так на кой черт тащить меня в это захолустье, помня, что родной отец твоих братьев и сестры пытался их всех убить? Я ошарашено запустила ладони в волосы. Зачем? Из довольно сбивчивого рассказа миссис Мортон мало, что было понятно. Может… что может? Эта женщина опять разбудила в моей душе кучу ненужных вопросов, на которые Клаус вряд ли захочет ответить. Да и зачем она вообще мне это рассказала? Очередная головная боль. Что хотела мне сказать старушка? Что этот дом проклят? И в нем не стоит жить?

Я повернулась к женщине, чтобы задать ей эти вопросы, но лишь изумленно открыла рот, да так и осталась. Миссис Мортон не было. Неужели она так быстро ушла? С её-то ногами. Я оглянулась по сторонам, ища её взглядом. Ну не могла же она испариться? И почему я не услышала её? Кажется, вампирский слух меня подводит. Я снова оглянулась. Такое ощущение, что это мне приснилось. Что страшного в этом домике? Почти во всех домах Мистик-Фоллса кого-нибудь да убили. Удивляться нечему.

Я обвела себя взглядом, осматривая собственные руки. Нелепый день. С самого утра. Просто ужасный. Хочу уехать отсюда побыстрее. Мне здесь нехорошо.

========== Часть 19 ==========

27 ноября, воскресенье

Клаус. Он так и не приехал прошлым вечером. Он даже не удосужился позвонить мне и сказать, что с ним всё в порядке, что он задерживается, чтобы я хотя бы не беспокоилась. Впрочем, на его звонок я почти и не рассчитывала. Правда, сердце всё равно болезненно сжималось от неприятных мыслей в голове, когда я одиноко засыпала в холодной постели.

Даже утром, проснувшись, я не обнаружила ни его, ни даже смски. Абсолютно пустой, будто бы нежилой, дом. Я так и просидела на кухне с собранной сумкой, сжимая в дрожащих руках телефон, которым я так и не воспользовалась, чтобы позвонить ему, когда всё же заметила блудного первородного на крыльце.

Клаус. Он так и ничего мне не сказал. Ни извинений, ни объяснений. Он был мрачен, как и сегодняшний день. Что-то явно случилось, но он даже не собирался мне рассказывать. Он ничего вообще не говорил. Просто молча схватил мои вещи и отнес в машину. Мы уезжали.

Дорога длилась мучительно долго, но я не хотела, чтобы она вовсе заканчивалась. Я так хотела спросить его о том, где он был, поинтересоваться его делами. Но делать это я боялась. Боялась его строгого колючего взгляда, его крепко сжимающих руль ладоней, его до ужаса прямой спины. Нехорошо. Я просидела молча всю дорогу, пытаясь справиться с любопытством и неуверенностью. Почему-то именно сейчас я знала, что вопросов задавать не стоит. Клаус слишком импульсивен, чтобы не взорваться. Я чувствовала это в воздухе, чувствовала электрическое напряжение. И мне было неуютно.

Но рано или поздно всё заканчивается. Так и наша поездка подошла к концу. Гибрид остановил машину возле входа в общежитие. И я не выдержала. Слова хлынули из меня потоком, как я не старалась их удержать.

– Что происходит? Где ты был? С Элайджей всё в порядке? Ты можешь мне хоть что-нибудь рассказать? Почему ты всё от меня скрываешь? Почему ты мучаешь меня? Объясни! Что произошло в Хепхиллсе, когда ты раньше здесь жил? Почему я о тебе ничего почти не знаю?

Этот словесный понос вырвался из меня против моей же воли. Я с испугом закрыла рот ладошкой, боясь, что гибрид посмотрим на меня своим страшным уничтожающим взглядом. Господи! Даже не смотря на то, что, кажется, я люблю его, мне всё равно страшно, когда он злится.

Он молчал. Просто смотрел на лобовое стекло своей машины и молчал.

– Ты ответишь? – осмелилась я, дотрагиваясь до его напряженного плеча рукой.

– Это мои дела. Знать о них тебе необязательно.

Холодно. Он произнес это, словно плюнул в меня. Пусть и его дела! Пусть! Но, если мы вместе, то хоть что-нибудь я должна знать. Незнание меня убивало. Он не рассказывает мне, потому что не доверяет? Потому что я ему не близка. Это мысль больно уколола меня куда-то в грудь. Я прикусила губу, чтобы ничего не сказать ему обидное или то, что его может задеть.

Недоверие. Я же ему рассказала, что я боюсь мнения своих друзей. Я призналась. А он…

Между нами будто выросла новая стена. Теперь сделанная из моих любопытства и обиды, его эгоизма и недоверия. Опять мы будто отдалились. Прямо сейчас, мгновенно.

– Ты мне не веришь… – не вопрос, констатация факта моим до боли охрипшим голосом. Я пытаюсь не расплакаться.

Он повернулся. Или мне показалось? Я ничего не вижу сквозь пелену нахлынувших слез. Я вновь плачу. Из-за него.

– Нет, – его голос, из серьезного сразу в нежный.

Или он просто пытается меня утешить? Или удержать у себя?

– Я верю тебе. Доверяю. Просто это опасно. И я не хочу, чтобы ты в это ввязывалась.

Я смотрю на него, словно впервые вижу. Он врет. Прикрывается личиной якобы моей безопасности, но просто не хочет, чтобы я узнала какой-то его очень важный секрет. Какие тайны между нами?

Я судорожно вздохнула, пытаясь унять поток соленых слез. Его рука, такая мягкая, проводит по моей щеке, размазываю тушь.

– Глупенькая… – совсем тихо, что я с трудом услышала. – Придет время, и ты сама узнаешь.

– Как долго?

– Для вампиров время имеет другое значение. Учись быть терпимой.

Я посмотрела на него. Такой знакомый, наверное, родной, но одновременно такой чужой и далекий.

– Ты не доверяешь мне. Ты ничего мне не рассказываешь, – прошептала я, накрывая его ладонь своей.

Молчание. Я ужаснулась. Он не знает, что ответить. Значит, правда. Значит, действительно, не доверяет. На меня как будто вылили ушат холодной, до омерзения грязной, воды. Он убрал руку с моего лица и снова уставился на стекло.

Как же это пережить? Как же надоело постоянно теряться в загадках, когда всё уже почти на поверхности вертится где-то около меня, но гибрид всё пытается запихнуть эту тайну подальше. Сколько можно? Недоверия всегда разрушает отношения. Недоверие порождает неуверенность в человеке. А это, как цунами, рушит всё на своём пути.

Если уж он сам ничего мне не говорит, я всё узнаю сама. Плевать, что за этим потом последует, но я должна знать, что связывает его с Новым Орлеаном, Хейли и Марселем. Я должна знать. И я узнаю. Обязательно узнаю.

========== Часть 20 ==========

P.S. Глава писалась очень муторно и нервозно. Поэтому я жутко извиняюсь перед читателями, если что-то не так. Просто было трудно описать диалог с Ребеккой. И простите за скудную реакцию Клауса на случившееся. Это компенсируется позже.

29 ноября, вторник

Два дня. Два долгих-долгих дня я никак не могла выкинуть из головы эти гребаные мысли о том, что обязана знать правду. Плевать, что это самая правда может быть горькой. Плевать, что после этого, наверно, наши с Клаусом отношения могут испортиться. Плевать ли? Не знаю. Я так устала думать об этом. Прокручивать в голове возможные варианты страшных секретов первородных, содрогаться оттого, что я могу узнать.

«Ты делаешь большую ошибку», – шептал мне разум, но я лишь отмахивалась от него.

Сегодня я решила не идти на учебу. Сослалась на плохое самочувствие, чтобы поехать к Ребекке.

Почему именно к ней? Сама не знаю. Возможно, я надеюсь на то, что семейные узы еще связывают их, и гибрид волне мог рассказать сестренке о своих «делах». Но надежда была очень маленькой, совсем крошечной. Я помнила о том, что эти первородные постоянно ссорятся. Помнила об их обидах, о неоправданных надеждах, капризах. Поэтому, можно сказать, я приобрела кота в мешке.

Почему не Элайджа? Ведь он ближе к брату, чем его сестра. Наверно, потому что я ничего толком не знаю о самом старшем первородном? Поэтому мне страшно. Я не знаю, как с ним разговаривать, как вести себя. Мы виделись всего один раз, да и то не разговаривали. Еще боялась, что Элайджа расскажет Клаусу о том, что я приходила. Мало ли. Не хочу, чтобы гибрид знал, что я лезу на его территорию.

В общем, Ребекка встречается с Мэттом. Странно, не правда ли? Я, когда узнала, обомлела. Нет, я была в таком наиглубочайшем шоке, что просто не описать словами. Мэтт был мне дорог как друг, и я беспокоилась за него. Не доверяя Ребекке, боялась, что она причинит ему боль. Но я видела его взгляд, когда он смотрел на неё. Видела, как они оба счастливы друг с другом. Надеялась, что их чувства искренни. И перестала ныть о том, что это неправильно. Они взрослые люди. Разберутся.

Мэтту предложили хорошее место в колледже в соседнем от Мистик-Фоллс городе. Ребекка переехала с ним. Мы с Бонни и Еленой уже были на их новоселье. Поэтому я знала, как туда добраться.

Долго стояла у входа, раздумывая над тем, какие вопросы стоит задавать. Не решалась позвонить в дверь. Не решалась посмотреть в глаза этой девушке, не решалась разбередить пчелиный рой этой семьи. Правда, в глубине души я уже давно это сделала.

Наверное, так и должно было быть. Если бы моё «приятное» времяпрепровождение не нарушила открывшаяся перед носом дверь, я бы простояла у крыльца до конца своей вечной жизни, пока мир не разрушил бы какой-нибудь астероид, свалившийся с небес.

Я испуганно отскочила, крепко сжимая дрожащие пальчики в кулак.

– Кэролайн? – с удивлением спросила Ребекка, выходя из тени злополучной двери.

Она явно куда-то собиралась и неожиданно встретила меня на пороге своего дома.

Я мелко закивала, лихорадочно соображая, что же ей сказать.

– Что ты здесь делаешь? – взгляд девушки был настолько изумленным и по-детски наивным, что почти нереально догадаться: перед тобой тысячелетний вампир.

– Эм…поговорить хотела, – выдавила я из себя, замечая, что невероятно боюсь узнать правду.

– О чем?

– Мы так и будем разговаривать на пороге?

Ребекка как-то странно посмотрела себе под ноги, потом всё же отодвинулась от входа, пропуская меня. Зайдя без препятствия в дом, я оглядела прихожую и часть коридора, отмечая, что ничего не изменилось за пару месяцев.

– Что же тебя сюда привело? Хочешь узнать, не убила ли я Мэтта?

Я удивленно обернулась. Ребекка оперлась спиной о стену и скрестила руки на груди. Прямо как Клаус. Неужели она еще помнит, что я говорила ей в пьяном бреду на их празднике? Судя по её нехорошему взгляду, помнит. Нельзя пить в присутствии первородных: это очень палевно.

– Нет, – я покачала головой в знак убедительности. – Я пришла поговорить о… – запнулась, поднимая взгляд на Ребекку.

Она внимательно слушала, изучая меня своим слегка колючим взором.

– Ну?

– О твоём брате. Клаусе, – добавила я, боясь, что она неправильно поймет.

– Клаус? – удивленно переспросила вампирша, отлипая от стенки и с интересом буравя меня взглядом. – Неужели, он всё же смог завоевать твоё сердце? Растопить покрытый льдом моторчик?

Я приоткрыла рот от неожиданности. Ну, хоть что-то. Бекс теперь со мной хотя бы разговаривает.

– Выпьешь? – спросила она, доставая из мини-бара бутылку с виски.

Я отрицательно покачала головой, замечая, что выпить бы на самом деле не помешало. Но мне еще за руль садиться.

– Как хочешь, – Ребекка подлила себе янтарной жидкости в граненый стакан и присела в кресло, жестом показывая мне сделать то же самое. – Так, что же тебя интересует?

Я уставилась себе на ладони, обдумывая, как бы ответить, но ничего путного в голову не приходила. Боже! Как же я волнуюсь. Сердце готово выпрыгнуть из груди.

– Эм… – сумела выдохнуть я.

– Вы встречаетесь? – прямо спросила меня, и не будь я вампиром, мгновенно бы покраснела. Зачем она меня провоцирует? Ах да, я же забыла. Мы не особо дружим.

– Что? Нет, – я хотела было опять покачать головой, как китайский болванчик, но под насмешливым взглядом Бекки осеклась.

– Не ври мне, – улыбнулась она, прожигая меня, словно рентген, и отхлебывая из стакана обжигающую жидкость.

Я не вру… Да что со мной? Я, конечно же, вру тысячелетней вампирше, способной распознать даже мельчайшую крупинку лжи.

– Ну, да… – шепотом оповестила я её.

И чего я так стесняюсь?

– Вау, – многозначительно хмыкнула блондинка. – Поздравляю, – она широко мне улыбнулась.

Я поразилась её «доброте» или это явно не то, о чем я думаю. Видеть, как Бекка радуется чужому счастью, много стоит. Ну, либо я её плохо знаю и не могу отличить её настоящую от выдуманной, что вероятнее всего, либо она не такая, какой хочется казаться.

– Вот только, будь осторожней с ним, он любит причинять боль близким людям, – её улыбка мигом сползла с лица, будто её и не было.

Стакан с громким звуком опустился на деревянную поверхность стола. Тонкие бледные пальчики нервно простукивали какую-то мелодию.

– Что ты хотела узнать о нем?

– Он говорил, что ты часто гостишь у них. В Новом Орлеане. Я думала…

Меня перебил громкий смех Ребекки, она смеялась, прикрывая рот ладошкой, и никак не могла перестать. Я почувствовала себя глупым маленьким ребенком и пожалела, что вообще сюда пришла. Всё равно она ничего мне не расскажет.

– Извини, просто это… – вампирша вздохнула, прогоняя слезы, которые невольно проступили на глазах. – Просто я приезжала к ним всего один раз, да и то к Элайдже. Так, что он соврал тебе без зазрения совести. Поздравляю. Не ты первая, не ты последняя.

Соврал? Значит, уже тогда он не ставил меня с собой на одну ступень, показывая мне, что мы не равны.

– Я думаю, мне пора, – вздохнула я, ощущая, как противно защипало в глазах.

– Стой! Я не хотела тебя обидеть, если что, – девушка вытянула перед собой руки, чтобы я никуда не уходила. – Спрашивай, что хотела.

Я плюхнулась обратно в кресло:

– Он живет с Хейли в одном доме. Что их связывает? – можно сказать, я молодчинка. Всё же смогла задать этот нелегкий для меня вопрос.

Реакция Бекс меня поразила: она странно дернулась, поёрзала в кресле всего сотую долю секунды, лицо сразу приобрело серьёзное выражение. Яркий калейдоскоп, я даже удивилась. Только моё сердце продолжало бешено отбивать чечетку в неприятном ожидании чего-то плохого.

– Связывает? – повторила она, закусывая пухлую нижнюю губу.

Строгие голубые глаза уставились на меня, прожигая где-то в области черепа огромную дыру. Секунд двадцать длилось это, затем Бекка будто очнулась.

– Зачем тебе это?

– Я хочу знать правду, – произнесла я, нервно теребя пальцами рукава собственной курточки.

– Зачем она тебе? Эта правда тебя совсем не обрадует.

– Это важно для меня.

– Ты сейчас так думаешь. А потом будешь жалеть. Сильно жалеть.

– Просто скажи мне. Чего в этом такого страшного?

– Я бы выдала тебе это на духу, если бы ты хоть чем-то мне не нравилась. Если бы я тебя ненавидела, то раздавила бы тебя этим признанием. Но я не хочу, чтобы ты страдала из-за Клауса.

– Да что в этом такого? – я разозлилась, вскочила с кресла и чуть не споткнулась о край ковра, подходя к первородной ближе. Она в свою очередь тоже встала и грозно посмотрела на меня. – Если ты знаешь, то просто скажи!

– Я не могу. Я обещала Нику, что об этом никто не узнает. И пусть мы не особо ладим, и я его почти ненавижу, он моя семья. Всё, что от неё осталось. Если он узнает, что я тебе рассказала, он оторвет мне голову.

– Значит, ты просто боишься за свою жизнь? Это тогда не семья, раз он тебе угрожает.

– Он миллионы раз угрожал мне и братьям. Но всё равно он остаётся моей семьей! Хватит, я думаю тебе лучше уйти отсюда.

Я фыркнула. Куча ненужной информации, а того, за чем я приехала, не нашлось. Еще раз посмотрела в напряженное лицо вампирши, заметив, как она сейчас зла на меня, и направилась в сторону двери. Зря. Зря я приехала. Прекрасно же знала, что она мне ничего не скажет. И всё равно поперлась в эту даль! Как же я ненавижу себя.

– Прости меня, – я удивленно обернулась. – Это очень тяжело. Я знаю, что ты не остановишься, будешь искать то, что тебе нужно. Только берегись Ника. В гневе он очень страшный. Он любит тебя, я в этом уверена, но всё равно берегись.

Я кивнула. У меня иногда складывается такое ощущение, что у Ребекки раздвоение личности. То она добра, то уж очень…странная. Я не могу это объяснить. Боже! Как же болит голова от всего этого. Я схватилась за ручку, намереваясь уже покинуть этот дом, как Бекс опять меня окликнула:

– Если хочешь, я ничего не скажу брату о твоем приходе.

– Спасибо, – прошептала я, выходя за дверь и оставляя Ребекку одну.

Как я устала… Как мне это пережить? Я смахнула с щеки предательскую слезу, уже заранее зная, что мне делать.