Текст книги "Её личное безумие (СИ)"

Автор книги: angel.anastasia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 41 страниц)

Он боится за неё. Как и Зейн, который слишком отчаянно пытается это скрыть.

– Милая, что опять случилось? – тихий голос мамы.

Она присаживается рядом. Лорен даже не смотрит на неё, но итак знает, что её мама Катрин выглядит очень взволнованно. Ей небезразлично. Ей единственной, кому не всё-равно.

– Я в порядке, – спокойно отвечает девочка, пытаясь бороться со своими слезами.

У неё нет настроения, но с этим стоит усиленно бороться. Делать вид, что подобное явление вполне нормально и что ничего плохого в этом совершенно нет. Только жаль, что маму никак не обмануть. Та чувствует, когда её маленький ребёнок погружен в мрачные мысли. Чувствует и делает всё возможное, чтобы подобное было можно исправить.

– Тебя что-то расстроило, Лори? – опять задаёт вопрос мама. Нежно так, ласково.

Её руки аккуратно сжимают плечи своего девятилетнего ребёнка и девочка непроизвольно расслабляется от подобной чуткости близкого ей прикосновения. Поддержка всегда дарит тепло. Она заставляет чувствовать себя лучше.

– Ничего, просто... – говорить так трудно. Голос Лорен так и срывается и произнести нужные слова почти не находится сил. Она пытается. Оборачивается к своей маме лицом и честно рассказывает о произошедшем: – Просто учитель танцев опять назвал меня бездарностью... У меня ничего не получается, мама. Опять.

Эти слова вызывают на лице Катрин улыбку. Женщина неловко позволяет себе наполниться яркими положительными чувствами и это вызывает немалый контраст с расстроенным выражением лица маленькой девочки. Почему же её мама улыбается? Почему совсем не грустит, как она сама? Это выглядит очень странно.

– Лори, – мягко произносит женщина. Сжимает ладошку своей дочери и спокойно вздыхает, надеясь набраться достаточной убедительности для нужных объяснений. – Ты, как всегда, так близко всё принимаешь к сердцу, милая. Но знаешь. Именно эта черта твоего характера мне нравится в тебе больше всего, солнышко. Ты ранимая. У тебя глубокая душа.

Мама опять улыбается. Она смотрит искренне, чувственно и голубые глаза этой женщины не могут не внушать доверия. Лорен чувствует, что ей самой становится радостно. Хоть это кажется странным, но она просто радуется тому, что её мама хоть что-то положительное видит в своём ребёнке.

– Но моему тренеру, видимо, моя ранимость не кажется очаровательной, – грустно заявляет Лорен, печально опуская взгляд. – Ему, наверное, вообще ничего во мне не нравится. Он всегда говорит, что я плохо танцую.

Ну вот. Девочка опять начинает сомневаться в своих силах. Это на неё так похоже. Эта слишком сильная восприимчивость к чужому мнению, эта неуверенность в том, что она всё делает правильно. Лорен мягкая. А мягким людям не так просто бороться с жизненными трудностями.

– Лори, послушай, – Катрин слегка повышает тон своего голоса и терпеть она говорит уже намного строже прежнего. – Ты всего год занимаешься танцами, разве твой преподаватель не слишком спешит с выводами?

Это не помогает. Лорен продолжает выглядеть убитой горем и её светлые глаза так и продолжают отдавать сильной болью. Она расстроена. И её мать понимает это чувство, но сейчас она просто должна сделать всё возможное, чтобы его уничтожить.

– Ты никого не должна слушать, солнышко, – опять говорит Катрин. Она старается не повышать тон своего голоса и придавать своим интонациям лёгкости, но моментами не удавалось. Так и хотелось строгим тоном отдать приказы своей младшей дочери, как он делала со старшей. Но, нет. Так нельзя. Лорен не Лилит. С ней такая тактика не закончится чем-либо хорошим.

– Я тоже могу сказать что-то плохое и что? Это должно заставить тебя перестать заниматься любимым делом? – вдруг произносит женщина. Глаза Лорен тут же наполняются испугом, но Катрин пытается сменить направление своих слов. Нет. Она, конечно же, не говорит это всё серьёзно. – Лори, ты просто не должна слушать чужое мнение. Не им решать, что у тебя получится, а что нет. Не им судить тебя, понимаешь, милая? Не им. А только тебе.

Она понимает. Лорен поворачивается к маме и смотрит на неё во все глаза, так и впитывая в себя каждое сказанное своим родителем слово. Да. Она понимает.

Не им судить. Не им решать.

Она просто должна в это поверить. Она просто должна это признать.

Теплота от поддержки мамы опять успокаивает и наполняет сердце Лорен нежностью. В такие моменты она чувствует себя самой счастливой на свете, ведь рядом с ней есть именно тот человек, который всегда будет верить в её силы.

Лорен любит свою мать. Любит настолько сильно, что в этот момент вне сомнений для себя признает – у неё действительно всё получится.

Глаза резко открываются. Девушка жадно заглатывает воздух и впадает в глубокий шок, не сразу понимая то, что с ней сейчас происходит. Какие-то стены кругом. Аккуратно-обставленная мебель, красивый интерьер вместе с располагающей к себе обстановкой.

А потом и широкая кровать, на которой Лорен обнаруживает своё местоположение. Кровать? Господи, что она здесь делает?

Мысли начинают лихорадочно перебегать от одной к другой и девушка теряется в своих же собственных догадках. Всё кажется чужим в этом помещении. Не тем, где она должна была находиться.

И... хочется тут же задать вопрос, как она здесь оказалась? Её переместили в это место?

Лорен в панике. Мысли сливаются. Всё, что она помнит – это Викторию. Её победу и то, как ей самой измученной пришлось потерять сознание. А потом она...

– Неужели! – довольный голос у двери. – Я думал, ты уже никогда не проснёшься.

Лорен взволновано смотрит в другую сторону. Продолжая ещё ощущать яростное биение своего сердца, девушка лишь с облегчением вздыхает, замечая у края двери улыбающегося Томлинсона. Всё хорошо. С ней всё хорошо.

– Что произошло? – сразу же интересуется Лорен, не в силах понять произошедшее.

Она чувствует себя очень слабой и головная боль с жёсткостью отдаёт в височной области. Ей нельзя резко двигаться. Ей нужно успокоиться и хорошо разобраться в том, что случилось за последние минуты её странной жизни.

– Ты потеряла сознание, – объяснил Луи, делая шаг в сторону кровати, на которой лежала растерянная девушка. – Мы с Зейном отнесли тебя в эту комнату и позаботились о том, чтобы ты пришла в нормальное состояние. Как ты себя чувствуешь?

Что?! У Лорен перехватывает дыхание от такой неожиданной мысли. Комната Зейна? Серьезно? Хочется взвыть на этом же месте от такого дикого развития событий, но она пытается контролировать свою ярость. Надо успокоиться. Держать себя в руках.

– Всё хорошо, – нервно отвечает Лорен, продолжая наблюдать медленное приближение Луи. В конце концов, парень присаживается на край кровати и девушка ещё лучше замечает голубизну его пристальных глаз. Он взволнован. И неужели он так беспокоится о ней?

Лорен почти не дышит и просто наблюдает, как этот таинственный ей человек оказывается всё ближе к ней и всё плотнее. Она замечает напряжённость его лица: нахмуренные брови, сжатые губы, пронзительный взгляд. Парень прекрасен. Он молчит и это молчание кажется настолько интимным, что Лорен невольно отводит взгляд, пытаясь сконцентрироваться на чём-то другом.

У неё был ужасный день. Она в ужасном состоянии. Думать стоит именно об этом.

– Очухалась уже? – в комнате раздаётся ещё один мужской голос и, увы, обладатель такой язвительной интонации был менее приятен, чем Томлинсон.

Лорен даже поднимать своего взгляда не хочет. Она растеряно оборачивается и видит хозяина этого помещения, который даже не удосуживается проявить хоть каплю уважения. Малик не заходит в комнату. Лишь опирается на край двери, удобно располагаясь на своём пороге.

Он выглядит злобно. Руки сложены на груди, а взгляд так и выражает одно недоброжелательство, смешанное со сдержанным потоком яростного гнева. Стоит пойти чему-то не так и Лорен знает – гнев Зейна появится уже во всей своей красоте.

– Я в порядке, – без тени удовольствия отвечает девушка. Хочется отвести взгляд, но это кажется невозможным. Зейн слишком притягивает своё внимание.

И Лорен сдавленно молчит. Больше не произносит ни звука, отдаваясь всей концентрацией на своё дыхание, а не на буйные нервы, колотящие внутри. Ненависть к Зейну заполняет всё. Обида к нему уже давно овладела пространством сердца.

– Рад это слышать, Грейсон, – наконец, заявляет Зейн, уже склоняя голову слегка набок. Его губы кривятся. Глаза выражают ту же самую злость. – Тебе стоит получше заниматься своим здоровьем, милочка. А то смотри, скоро совсем сдохнешь в этих местах.

Он делает шаг вперёд и от этого сердце Лорен с напряжением содрогается. Она растеряно смотрит на Малика и не знает. Что делать? Видеть, как он приближается? Как наполняется ещё большим гневом?

– Если ты не можешь тренироваться, то просто выметайся отсюда, – опять заявляет он. Не молчит. Не останавливается. А говорит всю эту грязь, от которой уже просто чересчур сильно тошнит. – Никто не любит слабачек, Грейсон, и знаешь, я уж тем более не испытываю к ним уважения.

Его взгляд. Это презрение, эта безжалостность.

Лорен задыхается от такого потока негативной энергии и, не зная, что делать, она просто сжимает кончиками пальцев ткань одеяла и видит, как Зейн с гордостью разворачивается. Слава Богу, он уходит. Покидает её в этом месте и больше не тяготит своим жутким присутствием.

Лорен дрожит. Её тело содрогается, а дыхание сбивается с привычного ритма, отчего опять так трудно владеть над собой. Боль просто до невозможности сильная. От этого устаёшь с ней бороться. Хочется хоть какого-нибудь спокойствия и хоть какой-то радости, а не этих вечных упрёков и слов о том, какая она жалкая и ничтожная.

– Эй, Лорен, – Луи дотрагивается до её руки. Пальцы соприкасаются с женской кожей и Лорен инстинктивно прячет свой взгляд, надеясь не выдавать своей внутренней слабости. – Эй, посмотри на меня.

Луи настойчив. Он притягивается ближе и его руки уже дотрагиваются до лица девушки. Его ладони. Тёплые, сильные. Поверхность мужского тела отдаёт теплом и Лорен невольно расслабляется от такого согревающего тактильного чувства. Хочется расслабиться, наконец. Перестать бороться с тем, против чего невозможно идти.

– Посмотри на меня, Лорен, – опять повторение этих слов.

Девушка продолжает дрожать и находиться в неизвестном для себя планировании действий, но вскоре действия решаются сами за неё. Луи давит на скулы девушки чуть сильнее и поворачивает её лицо к своему взгляду. Лорен вздыхает. Видит Луи прямо перед собой и замирает от того, насколько близко он к ней находится. Его черты, дыхание – всё будто касается её прямо в этом узком пространстве. Она чувствует его энергетику. Она ощущает, как готова отдаться его действиям прямо сейчас.

– Зейн всегда будет презирать меня, да? – с грустью спрашивает девушка, итак зная ответ на свой вопрос.

Она не сомневается, что всегда. Такие, как Зейн Малик, далеки от снисходительности. И от этого просто больно. Всё вокруг оказывается несправедливым.

– Не переживай, – Томлинсон говорит с улыбкой и его губы оказываются прекрасным отвлечением её рассеянного внимания. – Зейн просто тяжёлый человек. Он ненавидит испытывать страх. А сегодня ты напугала его, вот он и ходит таким угрюмым.

Это ирония? Лорен кажется, что да. Она совсем не понимает смысла сказанных слов и хочет сказать что-то ещё, но Луи не позволяет. Она пыталась раскрыть свои губы. Сказать хоть что-то, сделать нужное движение.

Но его пальцы предотвратили это действие. Его руки накрыли её губы и не дали возможность Лорен самой решать, что ей нужно делать.

Она не двигается. Не дышит. Смотрит в его глаза и теряется в этом пронзительном потоке неопознанных ею ранее ощущений. Что-то не так. Что-то должно случиться.

– Как же ты мне нравишься, Лорен, – совсем тихо говорит Томлинсон. Его руки давят на женские губы сильнее и Лорен инстинктивно раскрывает их. Не дышит. Не думает. – Слишком сильно нравишься.

Он больше не хочет себя сдерживать. Останавливать, отдаваться каким-то предрассудкам. И он делает то, что хочет прямо сейчас.

Губы нежно касаются её губ. Лорен чувствует аккуратное прикосновение и теряется, испуганно ощущая такое в первый раз. Её целуют. Прижимают ближе к мужскому телу, врываются полностью в её рот. Плоть к плоти. Губы к губам. От этого всё внутри начинает дрожать. Внутренние эмоции захлёстывают и Лорен просто теряют свою голову в этот самый необъяснимый миг.

Луи кладёт руку ей на шею и притягивает ближе к своему рту. А затем заставляет её рассыпаться на осколки. Настойчивые губы рвут на части рот девушки. Врываются вовнутрь, выворачивают всё наизнанку, заставляют тонуть в таком омуте жгучего пожара горячих прикосновений. Язык касается губ, без разрешения врывается глубже. Лорен сдерживает стон. Изгибается. Дрожит, а потом невольно ухватывается руками за мужскую футболку.

Что происходит? Что с ней делают прямо сейчас?

Она хочет больше. Она оказывается полностью погруженной в эту самую бездну неописуемого наслаждения и чувства, которое поглощает её без остатка. Ей горячо. Ей приятно.

Ей действительно это нравится.

Зейн не должен был этого видеть. Он не должен был.

Совсем случайно решаясь обратно зайти в свою комнату, Малик замер и невольно присмотрелся к тому проёму двери, который позволял подглядывать за происходящим в его апартаментах. И Зейн посмотрел. Решился сделать это всего на минуту, но даже такого малочисленного времени оказалось достаточным, чтобы увидеть это.

Томлинсон поцеловал её. Как всегда, уверенно и с показательностью своей власти, которую Луи так любил ставить над девушкой.

Он сделал это. И по роковой случайности Малик стал свидетелем такого достойного события.

Чёрт! Зейна всё злит вокруг. Сам того не понимая, парень начинает ещё больше беситься и ненавидеть внешний мир из-за происходящего, которое стало поедать частицы его внутреннего пространства.

Хочется ударить кого-то. Хочется кого-то убить.

Чёрт, Зейн. Успокойся. Сейчас же успокойся и забудь обо всём, что заметил. Забудь! Не думай. Просто забудь.

Зейн пытается это сделать. Он подходит к кухонной тумбочке, сжимает свои руки и тяжело дышит, пытаясь найти нужную грань спокойствия.

Прийти в себя. Это всё, что он должен сделать. Это всё, о чём он должен думать.

Луи невольно отстраняется от губ девушки и с улыбкой смотрит на её перепуганный взгляд. Она шокирована. Это так легко заметить по её бегающему туда-сюда взгляду и по её неловкости, которая отсвечивается явным признаком на её лице.

Томлинсон был прав на её счет. Она милая. До безумия сладкая. Он знал, что должен поцеловать её именно сейчас. В тот момент, когда она устала, когда запуталась во всём, что творится вокруг. Когда получила достаточные ушибы на своём теле и неприятный выговор от своего тренера.

Он должен был поступить с ней именно так, чтобы иметь доступ к большей награде.

Да, совсем скоро он получит большее. Главный приз, одна мысль о котором уже заставляет сходить с ума.

Как же он хочет её. Даже прямо сейчас – всю такую испуганную, уставшую. Такую, от которой всё тело Томлинсона застывало в жутком напряжении. Мозг отказывал, а тело так и просило начать действовать. Но ничего. Нужно подождать. Придёт время и он получит всё, чего хочет.

Получит. Обязательно.

– Приятного отдыха, Лорен, – с нежностью говорит Луи, всё-также оставляя свои пальцы возле лица девушки. Она скромно улыбается и он чувствует, как готов подарить ей ещё один сладкий поцелуй. – Увидимся позже.

И он уходит, в последний раз одарив её своим восторженным взглядом. Уходит, оставляя девушку совсем одну с этим потоком новых ощущений и бешеных чувств внутри. Но это совсем не страшно. Скоро их будет ожидать куда более приятное и запоминающееся веселье.

Ведь всё самое лучшее ждёт их впереди.

Зейн не может заснуть. Его трясет на протяжении всей ночи и, не смотря на то, что рядом с ним лежит Виктория, он не чувствует в себе ни единого улучшения. Что-то не так. Что-то вышло из под контроля.

«Жалкая тварь»

«Здесь не место таким слабачкам, как ты, Грейсон»

«Меня тошнит от неё. Я вижу её каждый день и меня реально от неё тошнит. Это невозможно выдержать!»

«Луи, ты уверен? Блять, хорошо, я не буду спорить, но почему она? Почему из всех девушек именно она?»

«Да что в ней вообще можно такого найти? Она никакая»

«Она тупая никчёмная дура, от которой нет никакой пользы, ты понимаешь?»

«Нет. Я терпеть тебя не могу, Грейсон!!! Ты слышишь меня? Я ненавижу тебя. Ненавижу. Я хочу, чтобы ты... »

Он не может заснуть. Не может. Мысли опять превращаются в бешеный круговорот и Зейн не может больше с этим справляться. Тихонько вылезая из своей постели, парень подходит к широкому балкону и делает глубокий вздох, стараясь дать себе небольшое расслабление.

Трудно бороться с самим собой. Притворяться не тем, кем ты есть. Играть не ту роль, которую ты даёшь сам себе.

Что с тобой Зейн? Ты что-то чувствуешь? Тебя что-то злит? А может стоит признать это, наконец, да? Может, хватит убегать от неприятной тебе правды?

Ты ведь знаешь, что у тебя внутри. Ты ведь знаешь, чего ты на самом деле хочешь.

Ведь что испытывал Зейн, увидев тот поцелуй?

Что. Он. Испытывал?

Это зависть, Малик. Эта была самая настоящая зависть.

====== Глава 10 ======

Она проспала целый день. Вчера был выходной, любимое Лорен воскресенье, а девушка даже не встала с кровати за весь этот период времени. Она и не могла пошевелиться. Всё, что удалось сделать – это закрыться в своей собственной комнате и даже не выглядывать из этого помещения, в надежде спрятаться от всех ненавистных личностей во всём здании.

Лорен так устала. В субботу произошло слишком много событий и каждое из них делало Лорен ещё более безумной, чем она порой позволяла себе становиться. Воспоминание о драке вызывало стыд, смешанный с яростным проявлением злости, а мысли о том, что случилось после того боя, делали Лорен до ужаса смущённой и растерянной.

Её поцеловал Томлинсон. Вчера. На постели Зейна. И она ответила на этот поцелуй.

Как такое могло случиться? Она не понимает. Даже не хочет об этом думать, так как одна мысль о прикосновении Томлинсона опять делает Лорен такой уязвимой. Она не может забыть об этом. Не может перестать ощущать на себе его крепкие ладони и эти губы, которым удалось вызвать в ней столько ненормальных чувств.

Лорен потеряна. Она впадает в безумную панику и задыхается в своём смущении, от которого так трудно было сейчас сбежать.

Это ненормально. Она сама слишком ненормальная для всего этого.

Лорен в какой-то миг перестаёт мучить себя лишними мыслями, виня в случившемся, и, в конце концов, она заставляет себя подняться с мягкой кровати. Ведь продолжать корить себя за всё происходящее было уже бессмысленно и ей просто стоит, наконец, появиться на людях. Сегодня опять тренировка. И её пропустить Лорен не имеет никакого права.

Девушка даже не чувствует своих ног, когда пытается подойти к зеркалу и вновь убедиться в том, каким ужасным был весь её внешний вид. Тёмный синяк болезненно проявляется на её щеке, а несколько едва заживающих царапин так и продолжают красоваться на нижней части её лица.

Это выглядит страшно.

Лорен даже не хочет думать о том, сколько времени понадобиться для того, чтобы привести свой внешний вид в хоть какой-то порядок. И именно поэтому она без абсолютной доли какого-либо настроения пытается замазать лечебной мазью свой ушиб.

Синяк жжёт. Часть лица кажется настолько немеющей, что Лорен не может на это перестать смотреть с болью. Она это заслужила, правда? Её избили позавчера с огромной жестокостью и она должна признать, что это было заслуженно. Из всего стоит извлекать урок. Даже из этого.

Чёрт. Девушка закатывает глаза. Больше не думает. Не видит себя в отражении. Она перестаёт даже смотреть на себя в это дурацкое зеркало и начинает тут же собираться на свою утреннюю тренировку, которая вот-вот начнётся.

Что там сегодня по расписанию? Опять отработка бойцовских навыков?

Лорен впадает в ужас от этого факта и она чувствует, как готова разрыдаться прямо на месте. Это ужасно. Она не переживёт сегодняшний день. Она вообще не выдержит ни минуты в обществе Малика и его компании.

Опять насмешки, презрительные взгляды – всё то, от чего Грейсон так усердно пряталась весь остаток своих выходных.

Но она ничего не может больше сделать. Ей просто стоит идти на встречу к своим врагам. Идти и делать вид, что ничего страшного с ней не случилось. Они не сломали её. Они просто сделали ей по-настоящему больно.

– Милая, как ты себя чувствуешь?

Лорен даже не успевает сделать и шага в сторону нужного ей тренировочного зала, как к ней с огромной нежностью подбежала радостная Роуз. Она мгновенно заставила Лорен застыть в объятиях и этот момент оказался очень трогательным, чтобы его прервать.

Лорен замирает в приятном окружении заботы. И на пару минут позволяет себе отвлечься от всего кошмара, что так жутко поедает её тело со всех сторон.

– Уже всё в порядке, – спокойно говорит Грейсон, постепенно отстраняясь от дружеских объятий. – Я уже смогла прийти в себя.

Лорен видит, как зелёные глаза Роуз недоверчиво сверкают и рыжеволосая девушка не стоит на месте. Её тонкие пальцы бережно дотрагиваются до опухшего синяка подруги и Хейл хмурится от того, что приходится видеть. Да, лицо Лорен было не в самом лучшем состоянии.

– Это Виктория сделала, да? – глаза Роуз застывают в искреннем сочувствии. – Сильно болит?

Лорен сжимает губы. Так трудно отвечать на этот вопрос правдиво, что девушке так и хочется скрыться отсюда куда подальше. Она молчит. Нужные слова озвучить слишком трудно и она оставляет заданный вопрос без какого-либо ожидаемого ответа.

– Я так и знала, что такое может случиться, – Роуз продолжает говорить и наблюдать за тем, как лицо Лорен проникается печалью. Она знает, как юной девочке больно. Она знает и жалеет лишь о том, что почти никак не может ей в этом помочь.

Но неожиданно Лорен решается улыбнуться кончиками губ и отойти от своей подруги всего на шаг, пытаясь дать себе больше уверенности. Она смотрит на Роуз уже более радостно и это позволяет двум девушкам набраться приятной положительной энергии. Всё ведь не так плохо, правда?

– Я в порядке, Роуз, – отчётливо заявляет девушка. – Поверь, со мной всё будет хорошо, – она говорит это как-то так твёрдо, что становится даже неожиданно слышать её голос именно таким. – Увидимся позже, ладно? Мне пора идти.

Хейл с грустью кивает. Ей хочется поговорить ещё, но она знает, что не стоит задерживать Лорен здесь на лишние минуты. Малик не терпит опозданий. И любое из них лишь добавит лишние проблемы между тренером и его студенткой.

– Хорошо, – Роуз отходит в сторону и желает своей подруге удачного дня.

Она знает, что они увидятся ещё сегодня. И тогда они уж точно обсудят всё, о чём им стоит поговорить среди всех этих странных событий.

– Ты опоздала, – Малик даже не смотрит в её сторону, когда Лорен медленно подошла к центру тренировочного зала.

Замирая возле ненавистной ей личности, она даже не позволяет себе лишний раз произносить какой-то звук. Нужно молчать сейчас. Играть ту самую роль, которую все так стремились ей навязать. Послушная и покорная Лорен Грейсон. Как омерзительно, но как правильно.

– Я задержалась, – спокойно объясняет девушка, итак прекрасно зная, что до этого нет никому дела.

Ей даже не приходится ошибаться – Зейн никак не реагирует на сказанные слова и лишь с хмурым видом лица указывает, где Лорен стоит находиться. Ему плевать на то, как она себя чувствует. Ему плевать на то, как плохо она сегодня выглядит.

Ему плевать. Лорен чувствует это всем телом и знает, что сегодня будет лишь одна из самых неприятных ей тренировок. Как и всегда. Разве в какой-то день это может стать иначе? Лорен уж сильно в этом сомневается.

Она всю тренировку пытается сдерживать своё раздражение. Зейн без каких-либо эмоций диктует ей правильное осуществление ударов и девушку даже бесит подобное равнодушие. Почему он ведёт себя так, словно ничего не случилось? Прошло уже два дня, а Зейн не меняется. Он ни на долю своего скверного характера не смягчился и Лорен с разочарованием понимает – он и не изменится.

Девушка сквозь зубы пытается сделать точный удар рукой и даже удивляется, когда у неё начинает получаться. Она бьёт по боксёрской груше и со временем чувствует, как удаётся поражать цель с нужным ей импульсом. В мышцах появляется сила. Это вызывает в Лорен ярость, жажду бить сильнее. Она перестаёт расстраиваться и наполняться печальными мыслями. Она даже перестаёт замечать возле себя Зейна.

Просто бьёт. Один раз. Второй.

Левой рукой. Правой. Сила увеличивается. Темп становится более бешеным. Контроль теряется под приступом ярости и девушка начинает колотить по намеченной цели именно с такой мощью, с какой ей бы того хотелось.

В кулаках есть сила. Девушка чувствует это. Ярость, гнев, напряжение. Бьёшь и по всем частям напряжённых мышц проходит тонкая грань удовольствия.

У неё получается. У неё наконец-то всё получается.

– Уже лучше, – Зейн с беспристрастностью наблюдает за успехами своей студентки и лишь презрительно вздыхает, видя, как она продолжает тренироваться. – Хоть какой-то прогресс появился.

Его слова звучат так холодно, что Лорен это даже задевает. Она не понимает этого человека. В какой-то миг ей удалось развить правильный бойцовский навык, а Зейн даже не может за неё искренне порадоваться? Она даже смотреть на него сейчас не хочет. Итак понятно, что стоило бы ей увидеть – хмурое лицо и сжатые губы, выражающее одно недовольство и желание побыстрее закончить тренировку.

Это раздражает. Это отнимает всю радость от только что достигнутого успеха.

– Зейн, – Лорен слышит женский голос и краем глаза видит, как к ним приближается счастливая брюнетка.

Несколько шагов и возле них оказывается улыбающаяся Виктория, которая с самодовольным выражением лица оказывается в миллиметре от своего парня. Она что-то радостно шепчет ему и даже не удивляется, когда Зейн сам улыбается ей на эти слова.

Лорен пытается этого не видеть. Подобная картина так омерзительна ей, что хочется потерять зрение на пару секунд и перестать наблюдать такую неприятную девушке пару.

Счастливый Зейн и счастливая Виктория. Сочетание, от которого Лорен вот-вот начнёт тошнить прямо здесь.

– Тебя отец вызывает к себе, Зейн, – вдруг хмуро заявляет Виктория, слегка сжимая свои губы и убавляя яркость своей улыбки. – Он сказал, что это срочно. И сказал, что ты должен прийти... с ней.

Это было сказано уже в её сторону.

Лорен останавливается. Руки застывают перед готовностью отработать ещё один крепкий удар и девушка просто с недоумением присматривается к двум неприятным ей людям.

Всё происходящее вокруг начинает выглядеть каким-то глупым стечением обстоятельств и Лорен кажется, будто её разыгрывают.

Джавад Малик хочет видеть её и Зейна у себя в кабинете? Интересно, с чего это вдруг?

– Хорошо, – голос Малика уже звучит с долей жёстких интонаций. Лицо парня становится тёмным и на нём чувствуется отображённое тенью волнение.

Зейн нервничает. А Лорен даже не понимает, с чего вдруг могла возникнуть такая реакция.

Она видит, как Зейн прощается с Викторией и обменивается с ней парочкой каких-то ещё непонятных фраз, после которых довольная брюнетка поспешно уходит в сторону. Лорен видит её уверенную походку и наполняется привычной для себя ненавистью. В который раз. Скоро это станет больше, чем просто привычкой.

– Пошли, – приказ Зейна.

Он жестом головы показывает Лорен нужное направление и, даже не удосуживаясь дождаться реакции своей студентки, он торопливо направляется в сторону выхода. Его шаги выглядят нервно. Девушка видит его прямую спину и его строгое лицо, за которым скрывается чувствительное переживание. Что-то не так. Зейн не в настроении и это явно связано с тем, куда они оба направляются.

Решая не задавать лишних вопросов, Лорен поспешно следует за своим тренером и даже удивляется, когда ей удаётся его догнать. Они оба идут быстро. Спешат к кабинету директора и идут в полном молчании.

Такая отдалённость друг от друга. Лорен это не нравится. Но, увы, она совершенно не способна хоть как-то это исправить.

– Проходи, – он открывает перед ней двери, когда они с Зейном оказываются возле нужного местоположения.

Пару секунд девушка неуверенно заглядывает Малику в его карие глаза, а потом с нервным вздохом решается пройти вовнутрь знакомого ею кабинета. Хоть она была здесь всего один раз, но она помнит о своих чувствах пребывания в этом месте. Тупая нервозность и желание оказаться где-то, как можно дальше отсюда. Это не было приятным. И что ещё печальнее, Лорен даже сейчас испытывает те же самые ощущения.

– Рад, что вы, наконец, пришли, – издали слышится голос Джавада и, оказываясь внутри, она замечает хмурого мужчину, сидящего в своём кресле.

Его положение по-привычному расслабленное, а глаза, как и прежде, наполнены серьёзным сосредоточением и вниманием к своим собеседникам.

Лорен лишь медленно проходит к центру. Садится за свободный стул и сжимает крепко свои руки, пытаясь приготовиться к тому самому разговору, что должен произойти с минуты на минуту.

Вскоре в помещении оказывается ещё и Зейн, и после этого Джавад уже более расслаблено вздыхает в своём кабинете. Его глаза горят таинственной злостью. Неожиданная реакция на появление своего сына.

– Итак, Лорен, сегодня я хотел бы поговорить с тобой, – мужчина резко оборачивается к девушке и та не сразу понимает, что обращение было осуществлено именно к ней.

Всё выглядит странным. Даже столь внезапное изменение обращение на «ты», которое вводит Лорен в сильное недоумение. Она путается во всех этих событиях. Смотрит перед собой и просто не знает, как следует себя вести.

– Я слышал, что кое-что случилось в субботу, – Джавад продолжает говорить. Его лицо непроницаемо, а голос лишь слегка становится более строгим. – И я хотел бы услышать подробности. Надеюсь, мне нет нужды объяснять тебе о том, что мне стоит говорить одну лишь правду?

Он смотрит на неё пронзительнее, чем раньше. Лорен даже затаивает дыхание и пугается от такого жуткого привлечения внимания к своей персоне. Что происходит вообще?

Почему с ней разговаривают таким строгим тоном?

Лорен начинает ощущать себя до ужаса виноватой и она лихорадочно пытается вспомнить, что произошло в тот субботний день. Воспоминания всё же натыкаются на жестокую драку и от этого девушке тут же удаётся обзавестись ясным пониманием, отчего у директора всего этого здания могло возникнуть такое любопытство. Конечно. Та самая драка с Викторией. Вряд ли отец Зейна мог бы быть об этом не осведомлён.