Текст книги "Её личное безумие (СИ)"

Автор книги: angel.anastasia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 41 страниц)

Боже мой... Она это сделала! Она доказала им всем! Она смогла добиться этого чёртового выигрыша!

В глазах такая радость. Девушка даже не сдерживается, отчего несколько слёз начинают течь по щекам. Улыбка не сходит с лица. Вера в такое чудо заставляет пронзиться некой эйфорией, от которой хочется взлететь.

Господи, спасибо! Спасибо за то, что ей дан этот миг! Ведь ради этого... ради этого она действительно готова была идти до конца.

Но почему-то всё это время Зейн не разделяет с ней радости. Его взгляд всё такой же пронзительный, а руки не на секунду не отпускают её запястье, которое продолжают удерживать в своей хватке. Сначала Лорен этого даже не замечает. Но потом заметить приходится. Потому что ладони Малика сжимают её крепче. Потому что он подносит её руку к своим губам. И целует так жадно, так горячо, что её разодранные до крови пальцы почти пекут от таких страстных прикосновений.

Что же он делает?.. Что вообще происходит?

А Зейн не останавливается. Он целует её руку, как сумасшедший, а потом, наклоняя голову и сжимая её ладонь, он судорожно дышит. Рыдает теперь сам Малик. Теперь сам он, тот, кто отличался своим хладнокровием и бесчувственностью, проникается дикими и настоящими слезами.

– Ты умирала у меня на руках, Лорен... – шёпот. Дикий, прерывистый. – Ты умирала у меня на руках.

Она не знает, что сказать. Она не знает, что делать.

Просто сидит и чувствует то напряжение, которое раздирает этого человека по кускам. Он так измучен. Он так напуган, что сейчас до сих пор не может насладиться такой удачной реальностью. Ему больно.

– Ты просто знай, ладно? – его глаза находят её лицо. Он приподнимает голову и заглядывает прямо в центр её души. – Просто помни, как ты мне нужна.

И, наверное, этот момент стал роковым в её жизни. Наверное, это всё стало безвозвратной точкой её непрекращающегося безумия.

Потому что струна души резко содрогнулась. Злость на Зейна, за его поступки, за его слова, ушла на задний план. А что же осталось? Что же произошло?

Лорен неожиданно это выяснила. И неожиданно поняла.

Она влюбилась в этого человека. Она влюбилась в этого жестокого, ужасного Зейна, который принёс в её жизнь почти одну боль. И за что же возникла такая любовь? Отчего она смогла проявиться?

Наверное, от его искренности, не так ли? От того, как он сейчас на её смотрит. От того, как сильно он стал ценить её жизнь.

Она любит его. Просто потому, что сама любовь Зейна смогла её спасти этой ночью. Просто потому, что Зейн смог удержать её на этой земле.

Виктория медленно подходит к центру этого зала. Здесь пусто – никого нет, да и вряд ли кто-то появится в такое позднее время. Вокруг витает тишина и Виктория наслаждается этой атмосферой, улавливая каждое её мгновение. Ей не хватает спокойствия. Или хотя бы просто нужного одиночества, которое с нынешнего времени дарит ей силы.

Девушка аккуратно дотрагивается до набора ножей. Её любимое оружие. Её любимый вид силы.

Кончиками пальцев проводя по острому лезвию, Викторию с наслаждением удерживает в своей руке этот металлический предмет. Холодный, острый. Он так приятно соприкасается с её кожей. Она улыбается. Настраивается на нужный удар, а потом просто кидает нож в центр мишени.

Точное попадание. Ни одного лишнего сантиметра.

Ну конечно, Виктория же специалист в этом деле. Кто, как ни она, может справиться с этим занятием?

Но удовольствие от точного броска оказывается недолгим. Кто-то прерывает её уединение. Кто-то решается её побеспокоить.

Виктория сразу оборачивается. Глазами ищет владельца тех шумных шагов, что разносятся где-то по центру зала. С бешеным стуком в груди присматривается к окружающим. Она готовится к худшему. И она делает это не зря.

– Решила потренироваться? – мужской голос. Вопрос, от которого кровь застывает в жилах.

Самоуверенная брюнетка даже поджимает губы, ощущая предельное чувство своего недовольства. Она пропитывается внутренним ядом. Она наполняется тем самым жгучим гневом, что дарит ей силы.

Томлинсон. Этот мерзкий ублюдок, который решился не оставлять её в покое этим днём.

Она даже не удосуживается смотреть ему в глаза, боковым зрением замечая, как он постепенно к ней приближается. Так спокойно, медленно. Будто единственной целью, за которой он сюда пришёл, был обычный разговор, а не выяснение их далеко н дружелюбных отношений.

– Что ты хочешь? – Виктория спрашивает напрямую, наполняя свой голос привычным ехидством.

Она злится. Сильно.

Только потом уже решается развернуть своё тело, присматриваясь к стойке этого ублюдка. Ох, как трогательно. Тот подошёл к столу с ножами и с наглой ухмылкой на лице стал прокручивать один из видов этого оружия в своих руках.

Томлинсон выглядит опасно. Почти достаточно жутко, чтобы её напугать.

– Позволь, я расскажу тебе одну историю, – он говорит решительно.

Интонации голоса твёрдые. Спорить с ними явно бессмысленно. И Виктория не спорит. Просто сжимает руки у себя на груди и с вызовом смотрит своему недоброжелателю прямо в глаза.

– Когда-то была маленькая добрая девочка, – говорит Луи, не прекращая ухмыляться. И в душе Виктории уже боль, уже страх от того, что придётся услышать дальше. Она ведь знает эту историю. Она была её главным участником. – Она росла в прекрасной семье, была всем довольна и обеспечена. Да вот только... кое-что подорвало её. Кое-что превратило её в самую страшную стерву, – Луи строгим взглядом проходится по её фигуре. Продолжает не сразу, решая сделать пугающий шаг вперёд. От этого Виктории становится только хуже. – А затем её изнасиловал родной отец. Трахнул так, что разорвал почти все девичьи органы. И что же происходит с миленькой девочкой, Виктория? Она становится мстительной сукой, которая только и делает, как причиняет боль всем остальным.

Она дрожит. Тело содрогается. Глаза пылают. Ещё секунда и она прикончит этого ублюдка на месте! Нет! Он даже не смеет об этом всём вспоминать.

Это её личная жизнь. Это её прошлое... Это её личный кошмар.

– Что ты хочешь, Томлинсон? – повторение вопроса. Сжатие рук.

А Луи только ухмыляется. Голубые глаза темнеют. Руки увереннее сжимают нож.

– Ты предала меня, – он говорит спокойно. Он просто подходит ближе. – А значит, ты должна за это заплатить.

Уже страшно. Уже пугающе.

Ну же, Виктория! Не бойся. Делай хоть что-то! Не позволяй этому придурку тебя пугать. Двигайся!

Но она не шевелится. Она просто смотрит перед собой и только тогда, когда глаза Луи принимают чёрный цвет, ей всё становится ясно. Нет! Хочется закричать. Хочется сделать хоть что-угодно.

Потому что это опять случилось с Луи... опять. Эти глаза. Этот голос.

Всё повторяется.

Безумие. Луи опять овладело его безумие.

Уже не остановиться. Уже не спастись.

Виктория кидается в сторону. Она бежит так быстро, как только может, но уже не удаётся выбраться из этой ловушки. Томлинсон хватает её за волосы. Удерживает так грубо, что за секунду опрокидывает её на пол и бьёт прямо о твёрдый паркет. Кровь. Она где-то возле губ. Возле зубов, которые с болью сжимаются.

Ну же... Ну же, пожалуйста!

Она плачет. Она напугана.

Она понимает, что это может стать её окончательным поражением.

– Тварь! – шипение. Голос, который так сильно её пугает. – Конченная тварь, Виктория!

И удар. Ещё один. Ещё.

Её бьют прямо ножом в спину. Её убивают.

Брызг крови. Дикий крик. Беспомощность, которая ничего не изменит.

Ей страшно. Боже мой, ей же так страшно.

« – Папа, что ты делаешь?! Отпусти! Отпусти меня!!!

Но он не слышит. Он не думает. Он наклоняет своего ребёнка и, удерживая одной рукой, резким толчком разрывает складки её девственной плоти. Крови так много. Боли ещё больше.

Она умоляет его остановиться. Она умоляет его прекратить.

Но никто не останавливается. Никто даже не думает этого прекращать.»

Ещё один удар. Ран много, слабость охватывает всё тело.

Виктория лежит на животе и с закрытыми глазами ощущает, как адски уродуют её тело. Нет сил. Даже на то, чтобы встать. Чтобы сделать хоть что-то.

Ну же! Ты же можешь, Виктория! Ты всегда могла это делать.

Вспомни. Вспомни, ради чего ты живёшь!.

«Чтобы все эти твари сдохли. Чтобы все, кто причинил тебе боль, пожалел.»

Она сильная. Она справится.

И Виктория делает это. В тот самый миг, когда руки Луи чуть соскальзывают с её горла, она уворачивается. Плюёт на боль и прямо коленом бьёт Томлинсона в область паха. Нет, она ни за что не примет поражение так быстро.

Удары не прекращаются. Её ноги бьют по его телу и только тогда, когда Томлинсон складывается пополам, девушка решается подняться. Её спина окровавлена. Её ноги едва удерживают её на месте.

Беги. Беги!

И она бежит. Не стоит больше ни одной чёртовой секунды в этом пугающем зале.

Она бежит так быстро, как только может. Потому что знает, что Луи не остановится, пока не убьёт её. Он не прекратит, пока не сделает тоже самое, что сделал когда-то со своей прошлой девушкой Джулией.

И Джулии теперь нет. Ведь её жестоко изнасиловали и убили два года назад. А кто был в этом виновен? Кто это сделал из-за своей неконтролируемой агрессии?

Луи. Тот, кто только что раскрыл свою самую страшную тайну.

Комментарий к Глава 28 Дорогие мои, с 8 марта! Желаю вам быть самыми счастливыми, радостными, яркими! Улыбайтесь каждый день и ловите от жизни всё самое лучшее))

А самое главное, помните – если вы будете любить себя, то вас полюбит весь мир!

Любви вам и самых тёплых эмоций!

====== Глава 29 ======

Сегодня совсем пусто вокруг. Нет того привычного движения, громкого шума, который в обычное время так сильно его раздражал. Нет даже тех косых взглядов со стороны или сплетен, которые так сильно любили распускать миловидные девушки.

Уже нет.

Казалось, в этом корпусе жизнь постепенно исчезала и всё, что от неё осталось, это подобная пустая тишина, которая ничего не может принести, кроме болезненной грусти. Луи старается всё же об этом не думать. Он даже пытается отвлечься от окружающей его пустоты, проходя к центру столовой и осматриваясь по сторонам в поисках хоть кого-то знакомого.

Он уже целую неделю проводит этот странный образ жизни. В одиночестве. В этом месте. Без каких-либо радостей своего существования.

За одним из столиков сидит лишь один Стайлс и Томлинсон даже не сдерживает насмешки, от такой «многолюдности» за этим местом. Ведь так непривычно – раньше за их столом сидело, как минимум человек десять. Но а что сейчас? Один печальный Стайлс и Луи, который пришёл сюда только от неспособности занять себя чем-то другим.

Появление Томлинсона никак не заставляет Гарри проявить бурную реакцию. Тот просто равнодушно кивает и продолжает понемногу пить свой крепкий кофе, который почему-то в последнее время стал его любимым напитком. Видимо, парню не хватает тепла. Или же той бодрости, что уже долгое время не проявляется на его когда-то жизнерадостном лице.

– Что опять случилось, Гарри? – хмуро интересуется Томлинсон, присаживаясь и осматривая своего приятеля не самым радужным взглядом.

Всё же смотреть на это мрачное лицо уже безумно надоело и надо же хоть о чём-то поговорить в этом самом месте. Самое страшное для Луи – это просто молчать. Он скоро сойдёт с ума от подобного пугающего его молчания.

Гарри делает глубокий вздох. Откладывает чашу с кофе в сторону и каким-то безжизненным взглядом смотрит на строгое лицо Луи.

– Виктория опять не берёт трубку, – просто говорит он. – Уже целую неделю. Неужели она так легко смогла меня забыть и просто уехать из этого места, так ничего и не объяснив?

Приходится с раздражением вздохнуть. Он слышал эти слова больше тысячи раз. Он выслушивал это почти каждый день и сегодня было уже крайне сложно выдавливать из себя какое-то сочувствие. Ну конечно, Стайлсу было сложно. Виктория, ведь просто исчезла.

Никаких следов. Ни одного намёка хотя бы на приблизительное её расположение.

Ни одной подсказки на то, была ли она вообще жива.

– Не переживай, – Луи мягко улыбается, пытаясь хоть как-то выразить своё понимание к сложившейся ситуации. – Она рано или поздно объявится. Может, ей просто нужно время для размышлений или ещё для какой-то женской фигни, Стайлс. Девушки, ведь такие. Они никогда не бывают предсказуемыми.

Стайлс с усмешкой делает очередной глоток своего кофе. Слова Луи, по-видимому, его забавляют, но даже сложно сказать, к добру это было или же нет. Гарри всё также выглядит расстроенным. Его замкнутость ни на шаг не сдвинулась со своего места.

– Твоя вот уже сегодня объявится, – вдруг с резкостью заявляет Гарри.

Да говорит так пылко, что Томлинсон и не сразу понимает услышанных слов. Он просто застывает на месте. Улыбка исчезает с его губ и он с шоком смотрит в сторону уже ухмыляющегося Стайлса. Как же всё-таки стремительно стал изменяться этот разговор. Волнение неприятной волной пронзается во всё внутреннее пространство мужского тела.

– В смысле? – уточняет Томлинсон.

В напряжении дрожит. С особым вниманием смотрит.

– А ты разве не в курсе? – Гарри искренне наполняется удивлением. Его брови приподнимаются вверх и губы даже слегка вытягиваются, выражая его лёгкое недоумение. – Вроде уже все наслышаны о том, что Лорен отказалась дальше находиться в больнице. Поэтому она уже сегодня приезжает сюда обратно, Луи. Вместе с Зейном.

От этой новости становится холодно. Больно.

В горле печет. В глазах мелькают лёгкие искры. Дыхание сбивается со своего темпа и Луи с усердием сжимает свои ладони, пытаясь удерживать самоконтроль. Ну же. Всё обязательно будет хорошо. Он справится. Он это переживёт.

– Да, ладно, думаю всё обойдётся, – Стайлс продолжает что-то говорить. Он уже отложил свой напиток в сторону и полностью вошёл во вкус завязавшегося разговора. – И хоть ты ни раз не навестил Лорен за всё это время, думаю, она может и не принять это во внимание. Девушки, ведь непредсказуемые.

Сарказм. Самый настоящий и мерзкий сарказм в этих словах.

Но Луи не думает об этом. Он не обращает на этого никакого внимания. Просто держись, Томлинсон. Просто продержись один день.

Без убийств.

Она стоит в полном молчании. Останавилвается у края балкона и с удовольствием наслаждается приятным порывом ветра, который кажется ей каким-то сверхъестественным наслаждением. Подумать только: не успей она сесть в свою машину, не продержись она целых тридцать минут и не найди она своего давнего друга Кейда, то всё. Этого наслаждения ветром она бы больше никогда не смогла испытать. Она бы ничего уже не ощутила. Просто гнила бы в земле, разлагаясь на все части. И всё бы закончилось. Так просто и так глупо.

– Ты опять здесь стоишь? – мужской голос мгновенно привлекает её внимание. – Чёрт, Виктория, сколько раз я тебе говорил, что если ты будешь здесь стоять, то без проблем подхватишь простуду!

Он кажется грозным. С Кейдом так было всегда – он любил командовать и очень обижался, если его ослушаются. Но разве Виктория вообще слушает хоть кого-то?

Она даже сейчас не двигается с места, всё ещё продолжая вдыхать приятный аромат и радоваться своему спасению. Всего семь дней. Прошло всего так мало времени, как она чуть не умерла от потери крови. И всего три дня, как она, наконец, смогла встать на ноги.

Кейд здорово ей помог. Если бы не его забота и не его отзывчивость, она опять таки ни за что на свете не смогла бы выбраться из всего этого кошмара. Она действительно была благодарна Кейду. За всё. Но сейчас её, увы, волнует кое-что другое.

– Виктория... – он произносит её имя с мольбой. Уже так. Без грозности, без властности. Просто с безумной просьбой отойти от балкона.

И она всё же отходит. Обхватывает себя руками и разворачивается к Кейду, смотря на него тем самым запуганным взглядом, который стал сопровождать её все последние дни. Казалось, что-то рухнуло внутри её. Разбилось на тысячи осколков, которые до сих пор продолжали ранить её глубоко в сердце.

Она никогда не станет прежней. Уже в этом не оставалось сомнений.

– Зейн вместе с Лорен приезжает сегодня, – просто сообщает она, вспоминая то объявление, что прочитала где-то в Интернете. – Я должна ему всё рассказать.

Кейд раздражённо вздыхает. Он опять злится на неё. За это безрассудство. За эту чёртову способность опять рисковать своей жизнью. Но у Виктории нет другого выхода. Находиться здесь и не предпринимать меры для решения такой важной проблемы – это просто самое жуткое мучение для неё. Она никогда не была в силах бездействовать. А сейчас уж точно не сможет этого сделать.

– Только не говори мне, что ты прямо сейчас соберёшься и поедешь в то заведение, где тебя чуть не грохнули! – его глаза темнеют и Кейд уже не сдерживается, отчего его голос тут же приобретает яростный оттенок. – Ты ещё слишком слаба, Виктория! Господи, ты хотя бы понимаешь, что одно неверное движение и все те швы, что я тебе наложил, разорвутся?

Она опускает голову вниз. Сказать что-либо трудно и у неё нет сил спорить с тем самым человеком, который на самом-то деле просто хочет добиться её безопасности. Но Виктория не может сейчас думать о своей жизни. Всё, что может её интересовать, это только жизнь Малика, которая вот-вот может оказаться на опасной грани. Нужно что-то предпринять. Ведь если не она, то кто ещё сможет это сделать?

– Спасибо тебе за помощь, Кейд, – её голос звучит жёстко. Настойчиво. Наконец-то в нём можно узнать настоящую Викторию Пейн. – Но на этом твоя помощь заканчивается.

И он больше не в силах с ней спорить. Он не в силах ей что-то сказать.

Кейд обнимает эту девушку так аккуратно, как только может, надеясь не поранить её столь изуродованную спину, на которой теперь красовался столь жуткий шрам. Он так нежно целует её в щёку, что даже не верит в то, что эта девушка ещё продолжает стоять возле его тела. Викторией можно вечно восхищаться. Хотя бы её такой невероятной способностью выживать.

Он останавливает свою машину. Автомобиль тормозит и уже сквозь поверхность тёмного стекла можно заметить очертания столь хорошо знакомого места. Это здание не изменилось. Те же высокие стены, тот же жуткий вид.

Всё прежнее.

И она вспоминает, как оказалась здесь в первые. Как боялась выйти из машины своего отца, прекрасно понимая, что больше она в неё не вернётся. Как ей было страшно ступать за порог этого учреждения и говорить с самым главным директором этого корпуса.

Ей действительно было страшно. Но ведь сейчас страха нет?

Почему-то в душе только одно большое стремление поскорее выйти из этого автомобиля и оказаться уже на свободе, в бесконечном пространстве, намного ближе к такому полюбившемуся и приятному ей месту.

Ведь оно уже стало ей домом. И Лорен уже смогла всем сердцем полюбить его.

– Ты в порядке? – она слышит заботливый голос Зейна и это заставляет её встретиться с его внимательным взглядом.

Зейн сидит совсем рядом и Лорен знает, что стоит ей слегка протянуть свою руку и она соприкоснётся с поверхностью его твёрдой ладони. Поэтому она так и поступает. Дотрагивается до его руки и с удовольствием наслаждается тем самым теплом, которое пронизывает её тело от такого важного прикосновения.

– В порядке, – она пытается выдавить счастливую улыбку.

Зейну даже не требуется остальных слов и он просто выходит из своей машины. Лорен наблюдает, как он делает круг и как через секунду уже открывает перед ней дверь. Ей стоит уже морально приготовиться и именно это Лорен и делает, когда очень медленным и спокойным шагом начинает пытаться выйти из салона мужского автомобиля. Малик крепко держит её за руку. И она всем корпусом упирается об его тело.

Увы, Лорен едва теперь может ходить. Моральная травма и стресс повредили немало частей её тела, но хуже всего пострадала её координация. Девушка потеряла способность держать равновесие и теперь для безопасного передвижения на двух ногах ей была нужна либо опора, либо очень медленный темп её движений.

И Зейн даёт ей сейчас и то, и другое. Уж слишком страшно наблюдать, как её хрупкое тело неуверенно шатается в попытках осуществить последующий шаг.

– Не спеши, – настойчиво говорит Малик, захлопывая дверь машины и вновь придерживая тело Лорен руками.

Она пытается делать шаги. Неуверенно, спокойно. Ноги, будто её не слушаются и стоит ей сделать слишком широкое движение, как она резко подкашивается и падает прямо в его мужские руки. К счастью, Зейн был готов к этому.

Он со спокойствием удерживает её в своей хватке. Стоит так пару секунд и только потом помогает Лорен вновь выпрямиться в вертикальном положении.

– У меня не получится, – её голос звучит слишком тихо. Её рука лежит на его ладони и он ощущает, как нервно сжимаются её пальцы. – Я даже не смогу дойти до главного входа.

Теперь он чувствует, как ей трудно. Её тело становится всё тяжелее и Зейну уже с большим усилием приходится удерживать её в нужном положении. Лорен выглядит бледной. Отчаянной.

И он только сжимает зубы, понимая, что ничего особого сделать не сможет.

– Дойдёшь, – резко заявляет он, не выдерживая и подхватывая её тело на руки.

В его руках она кажется такой лёгкой. Он удерживает её без какого-либо дискомфорта и, делая всего несколько шагов, он уже почти сразу доходит до нужного места. Лорен от этого только невольно улыбается. Она легонько бьёт его по плечу, пытаясь этим выразить своё возмущение, но, конечно же, Зейн совершенно на это не реагирует. Он идёт дальше. И останавливается только тогда, когда успевает подняться по нескольким ступеням и дойти до главной двери.

– Отпусти меня, – требовательно просит Лорен, пытаясь вырваться из мужских рук.

Зейн сначала никак не реагирует на её просьбу, но потом, когда Лорен усиливает своё сопротивление, ему действительно приходится поставить её обратно на землю. Девушка мгновенно опускается и, как можно уверенней, начинает стоять на полу. Её взгляд кажется опасным, слегка разгневанным. Лицо выражает строгие эмоции и губы достаточно плотно складываются в тонкую линию.

– Ты слишком часто стал носить меня на руках, Зейн, – недовольно заявляет она, не отрывая своего взгляда. – Не думаешь, что мне пора уже начать самой передвигаться?

Но он не пугается её слов. Он просто притягивает её ближе, сокращая дистанцию между их телами до минимума. Теперь она стоит ему впритык, упираясь всем телом и оказываясь настолько в опасной близости от его стойки.

Теперь его губы касаются её щеки. Ладони плотно упираются в её талию.

– Для меня выгодно управлять твоим передвижением, Лорен, – его голос звучит прерывисто. Губы почти касаются её лица и она с дрожью в собственном сердце приподнимает голову, замечая такой яростный блеск в мужском взгляде. По телу с резкостью бьёт сильная дрожь. Становится жарко. – Ведь теперь ты делаешь абсолютно всё, чего хочу я.

И ей уже сложно сдерживаться. На губах непроизвольно проявляется улыбка и девушка даже не удивляется, когда ощущает передвижение его ладоней. Теперь они на её бёдрах. Теперь она так остро ощущает все эти прикосновения.

Она уже и не думает, когда чуть приподнимается и целует его. Когда руки дотягиваются до его шеи, а губы так настойчиво врываются в его рот. Она перестаёт думать. Лишь отдаёт всю себя этим безумным чувствам.

Зейн мгновенно отвечает на её действия. Теперь придерживает одной рукой её лицо и яростными прикосновениями целует её губы. Подчиняет себе. Властвует над её ртом. Как поступал с ней всегда.

Вновь эта ярость. Эта требовательность. Его рот нагло впивается в её, прорываясь внутрь и так резко соприкасаясь с поверхностью её языка. Уже по всему телу ток. Уже по всем частям кожи бьёт какое-то адское напряжение, от которого так сильно хочется сорвать эту грёбанную одежду и кинуть её прямо на пол. Хоть здесь, хоть где-то в другом месте.

Сердце учащает ритм. Мужские губы опускаются на её шею и Лорен даже закатывает глаза от удовольствия, когда чувствует нежные прикосновения к своей коже. Он целует уже так медленно. Теперь каждое его движение растягивается с особым наслаждением, от которого так и хочется разжать зубы и полностью упасть в такое сильное расслабление.

Приятно.

До самых мурашек. До самой глубинной середины сердца.

Зейн так приятно целует её, что запрокидывая голову, Лорен с улыбкой приоткрывает взгляд и смотрит прямо вверх, на дальние окна. Её рассудок словно в тумане. Теперь уже сложно понимать происходящее.

Но она вдруг понимает.

Там кто-то есть. Там кто-то смотрит на них прямо с верхнего окна, с таким хмурым взглядом наблюдая за происходящим. Лорен даже почти узнает его. Всего пару секунд, пару мгновений и её мозг мгновенно осознаёт, кто там находится.

Это был Луи Томлинсон.

– Чёрт, – Лорен с испугом отстраняется от Зейна, вытягивая руку и оказываясь на более дальней дистанции от его тела.

Он же с непониманием на неё смотрит. Шок в глазах Малика усиливается и он обеспокоенно пытается подойти ближе.

– Что случилось? – говорит он сквозь своё сбитое дыхание.

Лорен просто старается думать. Старается всё переваривать в своей шокированной голове, которая уж ни на что неспособна. И в тот момент, когда Лорен вновь поднимает свои глаза, её шок усиливается вдвойне. Потому что теперь там никого нет. Ни Луи, ни кого-либо другого.

– Н-ничего, – запинаясь объясняет она, пытаясь уже выглядеть более спокойной. Не хватало ещё вводить Зейна в такую лишнюю панику. – Просто отведи меня в мою комнату, хорошо?

Конечно же, он соглашается. Почти сразу с большим воодушевлением берёт её за руку и постепенно помогает ей продолжать делать те самые маленькие шаги, благодаря которым она так старательно пыталась вновь научиться ходить.

Она надеялась, что у неё ещё всё выйдет. Что она сможет и самостоятельно двигаться и самостоятельно выполнять все остальные нужные ей действия.

Но сознание почему-то уже думает не о её подорванном состоянии здоровья. Сознание наполняется одними лишь мыслями о Томлинсоне, который словно призрак появился в её голове.

Она же точно его видела, правда? Это же точно был он!

Лорен почти трусит. Она не хочет показывать своей паники и поэтому просто усиленно заставляет себя успокоиться. Она ничего не должна Томлинсону. И даже если это был он, если это он их видел, то её это в любом случае не должно волновать.

Луи забыл о ней. За все те дни, что она провела в больнице, он так и не приехал к ней и даже не смог хотя бы один единственный раз навестить её. Луи вообще никак с ней не связывался, видимо, удачным образом вычеркнув её из своей жизни.

Вот так вот просто. Всего за какой-то обычный миг, не удосуживаясь даже дать Лорен каких-либо объяснений.

А что она вообще могла чувствовать? Она должна была быть рада Томлинсону и продолжать любить его? Продолжать его ждать?

Но она в любом случае не смогла этого сделать. И не сделала.

Ведь рядом был Зейн. Такой заботливый. Понимающий. Он был рядом и это оказалось всем, что ей было нужно.

Именно поэтому она теперь с ним. А не с тем чёртовым подонком, который так легко забыл о девушке, которую обещал любить вечно.

Она не думает об этом. Уже нет.

Просто расслабляется в руках Малика, который вновь решился поднять её и в своей аккуратной хватке донести её до своей комнаты. Он пытается двигаться по корпусу незаметно, не сталкиваясь с каким-либо людьми и избегая лишних вопросов. Ведь Лорен выглядит очень уставшей и всё, что ей сейчас нужно – это хороший отдых и очередное прибавление сил.

Поэтому он незаметно проскальзывает в её комнату. Здесь почти ничего не изменилось и он аккуратно укладывает девушку в постель.

Пусть поспит. Хотя бы несколько часов. Хотя бы какой-то период времени.

Её необходимо забыть о своих проблемах хотя бы в этот спокойный вечер.

Зейн выходит из её комнаты и тихонько прикрывает дверь. Он убедился, что Лорен действительно смогла расслабиться и что сейчас она уже крепко спала, удобно расположившись на своей кровати. От этого Малику стало спокойнее. В последнее время Лорен была всё время какой-то перепуганной и взволнованной. Она не была прежней беззаботной девушкой и Зейн понимал, что таковой она станет ещё не скоро. Её психическая система здорово нарушена и это не говоря уже о её физических проблемах. Травмы после произошедшего ещё долго будут терзать её и Зейн очень сильно чувствовал себя беспомощным от того, что ничем не мог ей помочь. Он хотел видеть Лорен счастливой. С яркой улыбкой, с бесстрашием в глазах.

Он хотел видеть её именно такой, какой смог полюбить и он не знал, сможет ли ей помочь стать прежней. Вдруг это всё безвозвратно? Вдруг уже слишком поздно пытаться что-то вернуть?

Она прошла через столько трудностей и вряд ли люди способны излечиться от таких вещей. Некоторые шрамы остаются на всю жизнь. И уже ничего не сделать, чтобы найти в себе силы не заглядывать в своё прошлое.

Зейн с усталостью вздыхает. Он понимает, что сейчас ему стоит чем-то заняться и по этой самой причине он спешит идти куда-то по коридору, вспоминая такие знакомые места. Боже мой, его здесь не было больше недели. Он не видел этих стен, не чувствовал этой напряжённой атмосферы.

Всё это время он жил совсем другой жизнью и, кажется, что даже сам он успел измениться.

После случившегося с Лорен он долго не мог прийти в себя. Было страшно даже делать вздохи от тех воспоминаний, которые продолжали мелькать перед его глазами. Лорен умирала на его руках. Он помнит это. Он помнит, как это чувство всего за какой-то миг смогло доставить такую сильную боль, что хотелось тут же упасть и больше никогда не подниматься. Это было слишком страшно. Он до сих пор удивлялся, как нашёл в себе силы через такое пройти.

Но в этом и есть смысл любви, правда?

Когда хочется уже жить не для самого себя. Когда ты вдруг резко начинаешь жить для кого-то другого.

Зейн с грустью улыбается и заворачивает за угол, зная, что прямо сейчас увидит знакомый тренажёрный зал. Интересно, изменилось ли здесь что-нибудь?

И ему предстоит понять, что да. Изменилось. Стало меньше людей, меньше когда-то надоедавшего шума. Теперь здесь царила уютная тишина и Малику даже становится страшно на пару секунд от такой наполнявшей его пустоты. Куда же все делись?

Но Зейн почти сразу всё вспоминает. Сейчас же прошли почти все экзамены. И естественно, что многие просто разъехались по домам. Очередной период каникул и такого ценного отдыха. Но жаль, что сам Зейн ещё не скоро сможет заставить себя отдохнуть.

– Вау, кто же у нас объявился! – чей-то голос, который моментально заставляет Малика остановиться. – Думал, ты уже не удосужишься к нам приехать.

Найл. Удаётся увидеть его довольные голубые глаза и эту знакомую улыбку, от которой мгновенно удаётся забыть обо всех проблемах. Хоран ведь был ещё тем забавным человеком. На своей волне, со своими мыслями. Но главное, что хотя бы он сейчас проявил искреннюю радость от возвращения Зейна обратно в это учебное здание.