Текст книги "Её личное безумие (СИ)"

Автор книги: angel.anastasia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 41 страниц)

И вот. Всё получается. Луи делает несколько вздохов, но наблюдая за Зейном около минуты, он соглашается убрать пистолет. Он опускает свою руку вниз.

Вышло! У них, чёрт побери, вышло!

Виктория не может поверить своему счастью. Она не может насладиться таким чудесным и взбудораживающим облегчением. Но всё оказывается недолгим. Всё заканчивается также быстро, как и успело начаться.

Ведь уже через секунду, через один миг всё происходящее перевернулось с ног на голову.

Всё взорвалось. Всё потеряло какой-либо смысл.

Включаем:

Secession Studios – Ash

Ну же, Лорен, у тебя должно получится!

Она почти кричит. Упирается кулаками об пол и сдерживает этот жалкий визг, которому так сильно хочется дать свободу. Она обязана быть сильной. В который раз она просто обязана быть именно такой.

Лорен пронзает дрожь. Сердце сокращается от напряжения и девушка кусает собственные губы до крови, пытаясь хоть как-то набраться необходимых сил. Она не сдастся. Ни за что на свете она больше не сдастся!

Давай! Чёрт, Лорен, просто сделай это!

Плачет. Она опять так жалко плачет. Смотрит перед собой – в пустоту – и льёт эти тупые жалкие слёзы.

Слабачка, Лорен. Ты просто тупая никчёмная слабачка.

Встань! Прямо сейчас!

Она пытается. Всё тело дрожит и ноги её не слушаются, но она заставляет себя встать на колени. Всё... один шаг есть. Сейчас будет второй.

Конечно же, ей страшно. Вокруг одна пугающая темнота и никого нет рядом, чтобы хоть как-то облегчить её боль. Но она хочет встать. У неё нет другого выбора.

Лорен думает о Зейне. Мысли о нём так наполняют её силами, что стоит приложить хотя бы одно усилие, и всё получается. Да, её всё также трусит, всё также качает, но у неё всё получается.

Одна нога на земле. Стоит, удерживается при всём своём весе. И Лорен даже не в силах поверить такому яркому проявлению своего счастья. Она сможет. Она обязательно всё сможет осуществить.

Вторая нога. На земле. На поверхности чего-то такого твёрдого и такого приятного пространства. Она почти стоит. Почти... Осталось немного.

Лорен теперь отказывается думать. Господи, как же страшно.

Как же хочется сбежать отсюда. Просто избавиться от этой слабости, от этого пугающего её бессилия.

Давай, Лорен! Вставай! Прямо сейчас!

И она встаёт. Выпрямляется. Упирается двумя ногами в землю. Равновесие удерживается. Тело качает, но Лорен стоит.

Она сильная. Она вкладывает всю эту силу в свои ноги и ощущает, как усердно впиваются её напряжённые стопы в землю. Да, она стоит. У неё... Мамочки у неё получилось!

Уже крик счастья в груди! Уже такая безумная благодарность за свои собственные старания!

Лорен поднимает взгляд вверх и вновь чувствует всю внутреннюю свободу. С ней рядом мама. Она даже будто видит её силуэт среди всех этих бесконечных звёзд, на которые хочется смотреть вечно.

Сейчас она будто рядом с самым дорогим для себя человеком.

Больше Лорен не теряет времени. Один шаг – второй. Её передвижения медленные, неуклюжие, но главное, что она всё также стоит и продолжает идти. Шаги неровные. Тело косится из стороны в сторону, но расставляя ладони по сторонам, Лорен продолжает проделывать свой путь.

Она сейчас же спустится вниз. Она окажется там, где и должна быть. Она будет с Зейном.

Вновь.

– Зейн! – её крик. Её стремление. Шаги ускоряются, темп набирает свои обороты. И ноги, которые всё также подкашиваются, впиваются в землю всё увереннее. Она вновь может ходить. – Зейн!

Почти. Совсем немного. Она почти внизу.

Почти...

Всё получается. Она даже замечает стоящего внизу Зейна вместе с Викторией и видит, как сильно загораются его глаза при её появлении. Она так радостно продолжает ему что-то кричать, что совсем забывает... Совсем не думает о том, что Луи стоит почти рядом с ней. Что Томлинсон тоже её слышит. И что он тоже оборачивает свой взгляд в сторону её расположения.

Очень прошу включить и поставить на повтор!

Future World Music – Life Goes On

Это был инстинкт. Это был отказ разума.

Зейн в таком шоке застывает на месте, что его мозг полностью отключается. Он только думает о Лорен. Только видит её такую улыбающуюся и счастливую и только замечает то, как уверенно она стоит на земле.

Господи... она? Она опять может ходить?

Зейн не в силах поверить в такое счастье. Он сразу воодушевляется от этого прекрасного ощущения и почти кидается ей навстречу. Чёрт, как же он хочет быть с ней. Прямо сейчас сжать в своих руках и больше никогда не дать ей возможности уйти. Она же рядом. Она почти с ним.

И поэтому он не думает. Поэтому он забывает абсолютно обо всём.

Но тот момент, тот миг, когда Луи оборачивается, толкает Зейна на самый необдуманный и глупый шаг в его жизни. Это рушит всю его жизнь. Наполняет её самым адским и жестоким мучением.

Малик кидается в сторону Лорен. Резким рывком пытается подбежать к ней.

Но не успевает.

Луи успевает обернуться обратно. Луи успевает всё тут же понять.

Реакция мгновенная. Действия просто на уровне защитного инстинкта.

– Зейн! – крик. Женский. Какой-то слишком отчаянный женский крик. – Зейн, нет!

И вспышка.

Толчок. Его отталкивают в сторону. Его кидают прямо на уровень земли.

Выстрел. Он слышит несколько выстрелов подряд и ничего не успевает понять. Всё происходит так быстро. Мысли просто теряют свои очертания.

– Зейн! – теперь кричит Лорен. Теперь так яростно орёт она. Во всю силу, во всю мощь своего тонкого голоса. – Господи, Зейн..!

Так страшно. Так мрачно в груди.

Но он не чувствует никакой боли. Он даже понимает, что может с лёгкостью встать.

И вставая на ноги, он с ужасом осознаёт, что только что произошло.

Луи ещё продолжает держать пистолет. Ему хватает всего мгновения, чтобы схватить Лорен и прижать эту девушку к себе, обездвиживая всё её тело. А Зейну хватает всего секунды, чтобы посмотреть вниз и чтобы увидеть – Викторию. Её обездвиженное тело. Её дрожащие губы. Её грудь, истерзанную двумя пулями.

Он сразу падает на колени. Слабость охватывает его. Чувство ужаса перекрывает все остальные ощущения.

Дрожь. Страх. Такое ощущение, что он только что умер.

– Не ищи нас больше, Малик, – хладнокровный голос. Жестокое и ужасающее заявление Томлинсона. – Больше ни меня, ни Лорен нет в твоей жизни.

И Зейну ничего не остаётся сделать. Он ледяным взглядом смотрит перед собой. Лишь слышит яростные крики Лорен, пытающейся так отчаянно выбраться. Она не хочет уходить. Она орёт, что есть силы, и этот визг пронзает сердце Зейна ещё больнее. Теперь он плачет. Теперь он винит самого себя за всё, что успело случиться.

Лорен беспощадно отнимают у него. А Виктория... девушка в полной безнадёжности умирает прямо на его руках.

– Зейн... – её голос. Слабые попытки Виктории хоть что-то сказать. Хоть что-то объяснить. – Зейн, мне так больно.

Её прерванный вздох. Малик понимает, что уже всё кончено, и он просто заботливым движением садится возле её тела. Подбирает её голову на свои колени, так трепетно запутывается в её волосах.

Виктория едва двигается. Карие глаза смотрят сквозь него и он видит, какой глубокой оказывается её рана. Это был конец. Такой страшный, что Малик не мог до сих пор это так запросто принять.

– Зачем? – спрашивает он, всё ещё щуря свои глаза от болезненных слёз. Дыхание сбитое. Сердцебиение такое учащённое. – Зачем ты это сделала, Виктория?

Зачем она спасла его? В тот момент, когда Луи выстрелил в его тело, зачем Виктория прислонила его собой?

Но он уже знал ответ. Уже понимал всю причину её таких жутких действий, но всё также отказывался это принять. Разве Зейн этого достоин? Разве он достоин, чтобы кто-то умирал из-за него?

– Прости меня... – её шёпот. Глаза Виктории закрываются. – Я хотела... я хотела помочь тебе. Я хотела, чтобы ты был счастлив.

Господи. Это больно.

Он сжимает её в своих руках и почти не дышит. Нет... нет, она не может уйти, после всего этого. Он не может её отпустить. Пожалуйста. Боже мой, ну пожалуйста!

Но мольбы уже никто не слышит. Уже никто не прислушается к ним.

Потому что Виктория сделала свой выбор. Она захотела умереть ради того, кого любила больше всего на свете.

Ещё являясь маленьким ребёнком, эта девушка хотела всего лишь одного – настоящей любви и такой, чтобы её сердце дрожало от силы данного чувства. Бог дал ей эту любовь. Но он всё равно не дал ей нужного счастья.

И почему?

Потому что Виктория не умела дарить этого счастья остальным. А пока не научишься делать счастливыми других, таким ты никогда по-настоящему не станешь.

Но сейчас. Сейчас, ведь всё изменилось, правда?

Виктория ощущает сильную радость. Она вспоминает всю свою жизнь и жалеет, что была таким плохим человеком. Сегодня она наконец захотела сделать хоть что-то хорошее. Она хотела помочь и вот, куда это её привело?

Нет. Это не привело её к смерти.

Это привело её к самому счастливому мгновению в её жизни.

Зейн был рядом. И она знала, что готова была сделать ещё немалое, чтобы просто видеть его так близко.

У него всё должно быть хорошо. Она желает именно этого.

– Зейн, – сквозь боль произносит Виктория. Прикрывает глаза и сквозь слабую улыбку озвучивает свою последнюю просьбу. – Скажи, Лиаму... скажи ему, что это из-за меня умер наш отец. Это я... это я убила его, Зейн.

И Виктория сжимает свою ладонь. Направляет последние силы на эти движения и с удовольствием замечает, как Малик обещает всё рассказать. И она знает, что всё уже сделано.

Всё уже решено.

Виктория не боится. Она просто жалеет, что так поздно осознала свою главную ошибку. Жить нужно было ради других, а не ради самой себя.

Последний вздох. Последнее движение.

И Виктории больше нет.

====== Глава 31 ======

Зейн сидит в молчании, не в силах пошевелить ни единой мышцей своего тела. Ему кажется, что мир рухнул. Что что-то внутри разбилось и всё, что от этого осталось, лишь мелкие осколки, пронзающие его сердце ещё сильнее.

Он не может дышать. По всем внутренностям проходится безумная волна отчаяния и каждая секунда даётся ему с невыносимой каплей боли. Он дрожит. Прямо сейчас судорожно дышит и дрожит.

Проживёт ли он ещё хоть один день? Выдержит ли он дальнейшие испытания своей жизни?

Сейчас всё горит перед глазами. А вместо крови по его телу мечется плавленный метал, так жёстко раздирающий его кожу. Больше ни на что не остаётся сил. Больше ни на что не остаётся надежды.

Зейн пытается спокойно реагировать на события, которые происходят дальше. Его одиночество оказывается нарушенным. По холодным ступенькам едва устойчивой походкой поднимается Лиам и тут же останавливается, замечая Зейна, в молчании сидевшего на одной из скамеек. Глаза Пейна загораются каким-то удивлением на пару мгновений. Обескураженность лишает его почти всех последних сил и Лиаму приходится ухватиться рукой за перила, чтобы продолжить удерживать своё равновесие. Он тоже начинает дрожать. Но даже сквозь эту дрожь Лиам заставляет себя подойти в сторону Малика и присоединиться к нему.

И вот. Теперь они сидят вместе. Теперь это молчание сдавливает их двоих. Теперь каждая секунда в этом сыром помещении заставляет их одновременно ощущать тяжесть такого безысходного положения.

– Я прикончу его, Зейн, – жёсткий голос Лиама. Сильное сжатие кулаков и хруст так сильно напряжённых пальцев. – Я убью его собственными руками.

Зейн понимает, о ком он говорит. Понимает, что речь идёт о Томлинсоне и что именно этого человека хотелось уничтожить в любой из последующих мигов своей жизни. Ему тоже хотелось распотрошить того на куски. Вырвать все внутренности и расцарапать их с пребольшим удовольствием.

Но ведь у Лиама внутри души горела неконтролируемая ненависть. И это было объяснимо – Луи слишком жестоко убил его родную сестру.

– Господи, ей же было всего двадцать пять лет, Зейн, – очередной всхлип парня, когда он опускает свою голову на ладони. – У неё была вся жизнь впереди. У неё всё... всё только начиналось.

И опять этот болезненный вопль, который Лиам пытается сдержать. Который пытается подавить, да вот голос уже самостоятельно выбивает нужный крик души. Слишком трудно сдерживать свои эмоции. Особенно сейчас, когда ты почти наедине со всем своим отчаянием.

Малик не находит, что сказать. Перед глазами опять проносится эта картина: выстрел Томлинсона, быстрая реакция Виктории и... её смерть. Всё произошло очень быстро. Мгновения были настолько безумными и опасными, что их продолжительность была совсем незаметной.

Всё проходило сквозь. Всё едва успевало отображаться в его голове.

Зейн краем глаза смотрит на дрожащего Лиама, ощущая очередной приступ острого чувства вины. Тот факт, что Виктория погибла из-за него, медленно раздирал его душу. Зейн не мог этого принять. Он не мог смотреть в глаза своему другу и понимать, что настоящим убийцей Виктории являлся всё-таки он, а не какой-то там Томлинсон.

Твоя вина, Зейн. Это всё именно твоя вина.

– Виктория хотела этой смерти, – вдруг слышится голос Зейна. И это производит такой сильный эффект, что это тут же заставляет Лиама поднять свою голову. И выпрямиться, облокачиваясь всем телом об спинку кресла. – Она погибла, чтобы меня спасти. Чтобы спасти мою чёртову жизнь.

Как ни странно, Лиам даже не двигается. Его взгляд опущен вниз, а руки всё также остаются в свободном положении. Никаких эмоций. Никаких чувств.

Зейн не ожидал этого, поэтому сквозь весь свой собственный страх он заставляет себя повернуть голову в сторону молчаливого Пейна. Их взгляды встречаются, но даже это ничего уже не меняет.

– Это неудивительно, – Лиам говорит с трудом. Ощущается всё напряжение его хриплого голоса. Вся внутренняя боль. – Виктория всегда тебя любила. Уж я то не мог этого не понимать.

Ещё больнее, Зейн. Очередной хлыст прямо в твоё израненное сердце. Зейн с трудом дышит и ощущает вновь эту чёрствую безумную вину.

Все знали. Все понимали. А он – нет.

Он всегда просто пользовался Викторией. Он всегда лишь играл с ней, являясь абсолютно уверенным, что и она точно также игралась и им. Как всё могло быть так по-другому? Как эта вечно высокомерная и безжалостная девушка вдруг могла иметь к нему такое сильное чувство?

Перед глазами всё тонет. Голова кружится. Дыхание становится учащённым. Как, чёрт побери, это выдержать?!

– Прости меня, – шепчет Зейн, сжимая свои зубы от боли. Он с трудом дышит и смотрит куда-то вниз, так глупо веря, что это хоть чем-то ему поможет. – Прости, Лиам, я... я так этого не хотел. Это случилось так быстро.

Теперь всхлип у него. Теперь яростный удар боли уже у Зейна.

Но Лиам ничего не говорит. Просто с пониманием кивает, зная, что уже всё равно ничего не изменить. Всё это сожаление, вся эта жалость – это просто бессмысленные попытки что-либо исправить.

Нужно менять происходящее ни словами, ни чувствами. А только решительными и уверенным действием.

Лиам смотрит куда-то в сторону и тогда Зейн и вспоминает, что должен был сказать. Что он обещал сделать.

Последняя просьба Виктории. Последнее, что Зейн мог для неё совершить.

– Твоя сестра хотела, чтобы ты знал, – наконец говорит Малик после своих приступов боли. Его взгляд опять встречается с Лиамом. Их лица застывают напротив. – Она хотела, чтобы ты понял. Это она убила своего отца.

И Лиам не двигается. Дыхание в какой-то миг перестаёт существовать внутри его тела. Обороты жизни замедляются. Ритм и движение сердца окончательно теряется в своём объёме.

Он понял. Он почувствовал это.

Такой шок, такой удар. Такую дикую боль.

Но всего на мгновение. Ведь теперь... теперь Пейн знает, что ему делать. И самое главное – он знает как.

Было целое собрание в полицейском участке для обсуждения того, что стоит предпринимать дальше. Отца Лорен, Уильяма Грейсона, пришлось осведомить о том, что случилось с его дочерью. Ему пришлось всё рассказать и сделал это лично Зейн.

Реакция мужчины, конечно же, была безумной. Сразу стали слышатся крики, огромные вопли и угрозы в сторону каждого, кто смог допустить такой ужас происходящих событий. Больше всех получил Зейн. Основную вину скинули на него, но полиция не стала предъявлять ему серьёзных обвинений, так как и так было ясно, кто совершил все преступления. Вину за убийство Виктории Пейн и за похищение дочери Уильяма была целиком и полностью возложена на Томлинсона. Именно его признали виновным. И именно его сейчас полиция стала разыскивать.

В поиск стал входить целый штат США. Были приняты огромные меры, ведь Грейсон не мог не переживать за свою дочь. Он сделал самое главное, что только мог – он поднял панику. И теперь эту панику чувствует почти всё государство. Теперь каждый знает, что у такого богатого человека пропала дочь. И теперь шансы на её нахождение увеличились.

Зейн хотел верить в то, что это ещё не конец. Внутри его души ещё существовала надежда и он не мог запретить себе верить в лучшее. С Лорен всё должно быть хорошо. Она обязательно найдётся целой и невредимой и её жизнь продолжит находиться в самой что ни есть безопасности.

Одной этой мыслью он и пытался жить. Помогал полицейским вести расследование и вмешивался в каждую проведённую ими операцию, как только мог. Он хотел помочь. Он хотел позволить себе окончательно поверить в то, что ещё не всё потеряно.

Но время шло. День проходил за днём, а где была Лорен, что происходило с ней и была ли она вообще жива, так и не удалось узнать. Всё осталось неизвестным. Хоть на шаг ближе к Луи Томлинсону никто не смог даже подойти.

Он хорошо скрылся. И неизвестно, сможет ли кто-то вообще его разыскать. Ведь что, если этот человек смог исчезнуть из их жизни навсегда?

Она слышит шум воды. Приятное дуновение волн, необъяснимое ощущение свободы. Раньше Лорен никогда не задумывалась о том, как прекрасно просто стоять на краю балкона и смотреть вниз, видя бескрайние воды такого могучего Тихого океана. Сейчас каждая секунда, проведенная в этом месте, кажется девушке каким-то чудом и она не может насладиться этим времяпровождением до конца. Ей хочется петь от счастья. Ей хочется быть здесь вечно.

Лорен провела в автомобиле около трёх дней и только спустя это время девушка узнала, что Томлинсон привёз её в Сан-Франциско. Было даже страшно догадываться, зачем Луи понадобилось приезжать именно в этот город и Лорен с усердием заставляла себя не паниковать. Она молча наблюдала, как Луи забронировал один номер в отеле и как стал созваниваться с кем-то из своих знакомых. Томлинсон вёл себя очень странно. Мрачно, замкнуто. Он почти с ней не разговаривал и хоть это напрягало, но Лорен была всё же довольна подобным расположением происходящих событий. Ведь как она вообще смогла бы с ним заговорить? Как смогла бы общаться с хладнокровным убийцей, который помимо этого ещё и похитил её, привезя в данное место против её воли?

Всё давило на Лорен. Перед глазами было убийство Виктории, испуганный взгляд Зейна и то, с какой безнадёжностью он сжимал раненное тело погибшей девушки. Эти моменты заставляли кровь застывать в теле. Они лишали всякого рассудка и оставляли за собой лишь болезненные шрамы, избавиться от которых уже не казалось возможным.

Лорен была уверенна, что это конец. Что вся её жизнь и жизнь её близких просто напросто уничтожена.

Ведь разве после такого можно вернуть хоть что-то назад? Всё существование превращалось просто в безумный ад и Лорен окончательно убеждалась в этом, ощущая дикий страх внутри и непонимание, как жить дальше.

Ничего не хотелось. Отчаяние захватило её с головой. И оставило лишь этот ужас, лишь эту слабую надежду на то, что Луи перестанет её мучить дальше. Что он просто её освободит. Ведь если ей придётся остаться с ним и прожить ещё хоть какой-то кусочек времени, то Лорен просто сойдёт с ума. Она не выдержит. Она перестанет бороться за своё счастье.

– Вижу, ты уже можешь передвигаться, – кто-то зашёл на балкон.

Лорен тут же с испугом оборачивается, даже забывая про красивый вид Тихого океана и с бешеным стуком сердца присматриваясь к своему неожиданному гостю.

Луи. Совершенно тот же, каким он и был перед ней на протяжении всего этого времени: строгий, опасный, бесчувственный.

Его голубые глаза не отображают больше того солнечного света и заряжающего оптимизма. Улыбка на его губах не придаёт сил и не дарит приятной бодрости. Его тело больше не несёт в себе ощущения полной защиты.

Теперь он только пугает её. Томлинсон стал настоящим монстром в её глазах и Лорен знает, что так уже будет до самой её смерти. Этого точно не изменить. Этого точно уже никак не исправить.

– Да, мне уже лучше, – сквозь дрожь заставляет себя ответить Лорен.

Отодвигаясь от перил, она делает уверенный вздох и присматривается к стоящему перед собой парню. Биение её сердца ускоряет свой темп и Лорен раздражает это. Она не хочет больше так панически бояться этого мерзкого человека. Прошло много времени. Она должна найти в себе силы, чтобы выкинуть из себя всю эту трусость и оставить лишь ту самую необходимую уверенность в себе. Пора становится беспощадной, Грейсон. Пора перестать надеяться, что Луи, которого ты когда-то любила, вернётся.

– О, прекрасно, – он ухмыляется. Он смотрит на неё пристальным взглядом, так и заставляя её покрыться дрожью по всему телу. – Тогда думаю, ты будешь не против спуститься со мной в один небольшой номер. Там живут... мои друзья.

Холод застывает в сердце. Эти слова действуют на девушку, словно ведро ледяной воды, от которой тут же вспыхивает неожиданная энергия. Она злится. Лорен чувствует, как ярость овладевает всем её телом.

– Я никуда не пойду! – злобно заявляет она, тут же отступая назад. – Даже не надейся, Томлинсон. Я не сдвинусь с этого места.

Мужская ухмылка становится ещё опаснее. Глаза загораются строгим предупреждением.

Он делает шаг к ней – такой спокойный, медленный. Это передвижение всего за секунду лишает её всех сил. Внутри тонкая грань разрывается. Страх просто сковывает её и Лорен уже понимает, что не сможет ему противиться. Она слишком слаба.

– Пойдёшь, – резко говорит он, хватая её за руку. Прикосновение обжигает и Томлинсон до боли впивается в её кожу своими пальцами. – Ты прямо сейчас заткнёшься и спустишься со мной вниз, Лорен. Ведь ты... – он говорит уже шепотом. Наклоняется к её уху и говорит эти столь страшные, выводящие из себя слова, – ты же не хочешь, чтобы я снова кого-то убил, да Лорен?

Вспышка. Перед глазами крики, боль. Такое страшное, такое жуткое воспоминание.

«Виктория обессилено падает на землю и за ней же падает Зейн. Её рана. Её боль в глазах. Тот момент, который полностью уничтожил всю надежду. Тот миг, когда жизнь приняла свой самый опасный и безвозвратный поворот.»

Она с дрожью пытается кивнуть. Сил на то, чтобы спорить нет и Лорен приходится верить в то, что Луи не смог задумать ничего такого ужасного. Ведь, что может быть для неё хуже смерти? А если он её и убьёт, то это будет только к лучшему.

– Не переживай, дорогая, – Луи обхватывает её за талию и с улыбкой наблюдает за тем искренним страхом, что невольной волной проявлялся в её глазах. – Убивать я тебя не стану. На этот раз будет кое-что иное. Я просто изменю всю твою жизнь.

Её сердце бьётся ещё чаще. Ладони потеют и ноги медленнее осуществляют свои шаги. Она даже ни о чём не думает, когда спускается по мраморным лестницам и когда вместе с Луи застывает перед тёмной высокой дверью. Из головы всё выбивается. Внутри остаётся лишь пустота.

– Входите, ребята, – с довольной улыбкой говорит незнакомый Лорен мужчина, что успевает так быстро открыть перед ними дверь.

И девушка даже не понимает, что делает. Она теряет свой рассудок. Она теряет все свои мысли. Просто делает шаг и оказывается внутри. Видит все эти жуткие приборы, видит всю эту собравшуюся компанию людей.

А затем она понимает. Вдруг резко так всё осознаёт.

Опять мир разламывается на куски. Опять кровь перестаёт течь по её жилам. Лучше бы она умерла. Лучше бы её прямо сейчас прикончили в этом месте.

– Ты не сделаешь этого со мной, – отчаянно произносит Лорен, так быстро оборачиваясь в сторону Томлинсона.

Она умоляет его. Смотрит таким нежным взглядом и просто умоляет остановиться. Он не может так поступить. Он не может совершить с ней такую жестокость.

– Сделаю, – его слова причиняют боль. Невыносимую, жестокую. Они лишают её всякой надежды и Лорен просто хочется закричать.

Поэтому она и кричит. Громко. Сильно. Так, чтобы это услышал весь мир.

Лиам всегда знал, что Виктория не была простым человеком. Его сестра всегда была непредсказуемой. В детстве она удивляла родителей своей энергичностью и своей храбростью, так как она всегда была безумным ребёнком, у которого не было никаких преград. Она научилась лазить по деревьям уже в два года, могла пробежать несколько километров уже в пять лет, а в семь она овладела навыками нескольких боевых искусств. В Виктории всегда горела жизнь. Она была не просто активной, она умела чувствовать опасность и бороться с ней единственным известным ей способом – Виктория побеждала свой собственный страх.

Наверное, главным стремлением этой девушки было научиться ничего не бояться. Перестать чувствовать трусость и становиться выше неё. Побеждать те сомнения, что не позволяют людям добиваться всего того, чего они так сильно хотят.

Виктория могла это делать. Она имела невероятную силу духа и каждый был уже уверен в том, что для неё никогда не будет никаких преград.

А потом её жизнь изменилась. Всё превратилось в ад.

Её изнасиловал собственный отец и после этого случая Виктория превратилась в демона. Лиам даже не мог понять, что случилось. Девушка больше не улыбалась, ходила каждый день с мрачным выражением лица и с каждым знакомым вела себя слишком высокомерно и грубо. Такие изменения в ней пугали абсолютно всех. Никому даже не удалось понять происходящего и только спустя несколько лет это понял Лиам. Наконец, он узнал о том, что успело произойти.

После изнасилования Викторию запугивали. Приказывали не говорить никому правду и скрывать произошедший случай ото всех. И возможно, Виктория бы не слушала этих угроз, возможно, она бы никогда не позволяла себе быть такой марионеткой в чьих-то жестоких руках. Но приказы отдавал её отец. А его, именно этого ублюдка Виктория и боялась. Она слушалась его, играла по его правилам и каждый день продолжала терпеть такие унизительные издевательства.

Он превратил её в свою игрушку. Он уничтожил в своём ребёнке всё то хорошее, что хранилось в её сердце.

Виктория была уничтожена. Но... даже это не сломило её сильный дух.

Ведь, что произошло с отцом девушки, когда ей исполнилось пятнадцать лет? Что случилось в тот коварный её день рождения?

Она убила своего отца. Отравила его хитрым способом, что все смогли воспринять это, как просто несчастный случай. Виктория отомстила за свои муки. Она собственными руками наказала того, кто разрушил всю красоту её юности и только после этого девушка смогла вернуться к нормальной жизни. Только после смерти своего отца она вновь стала свободной. Уже вернулись её улыбки. Вернулась окончательная её непоколебимая сила.

И что же должен чувствовать Лиам? Да, его отношения с отцом всегда были другими. Они никогда не опускались до такого извращения и Пейн даже не мог представить, что могло случиться с Викторией, пока та сама не рассказала ему правду спустя несколько лет.

Это всё казалось каким-то кошмаром. Воспринять эту правду было сложно, но Лиам поверил своей сестре. Потому что он знал, что она не просто так изменилась. Что она не просто так превратилась в такого чёрствого и опасного человека.

Осуждает ли он её теперь, когда знает всю истинность этой истории? Ненавидит ли он свою сестру за то совершённое убийство самого родного для Лиама человека?

И как ни странно, но нет. Никакого осуждения. Никакой ненависти. В душе лишь одно понимание.

Теперь и самому Пейну хочется убить. Отомстить за свою боль точно также, как это когда-то сделала Виктория. Та убивала каждого, кто вставал на её пути. И он сделает точно также.

Он убьёт Томлинсона. Он найдёт тот самый удобный миг и убьёт его. Своими же руками. Своим же оружием.

Лиам обязательно это сделает.

Заходя в комнату, Пейн почти не удивляется, когда видит нервных Зейна и Найла, сидящих за одним компьютером. Оба парня что-то разгорячёно обсуждают и Лиам решается подойти к ним ближе, чтобы точно узнать суть всего их разговора.

Как и стоило ожидать, они оба размышляли о местонахождении Лорен. Прошло уже несколько дней, а у полиции всё также не было никаких новостей. На её след даже не вышли. Никто не мог даже приблизительно догадаться о том, что с ней могло происходить.

– Есть какие-то новости? – спрашивает Пейн, присаживаясь рядом.

На его голос откликается только Зейн, так нервно сжимающий свои ладони. Его измученный взгляд с трудом фокусируется на Лиаме и на губах сразу проявляется грустная улыбка. Нет, конечно же, нет никаких новостей.

– Мы с Найлом просмотрели кучу информации, но... всё также ничего, – голос Малика наполнен болью. Слышится это страшное отчаяние, которое за последнее время стало чем-то вроде постоянно сопровождающего его чувства. – Чёрт, я даже не знаю, жива ли она вообще!

Этот крик. Зейн повышает свой голос и приподнимается с кресла. Ему всегда было сложно сидеть. Хотелось ходить по кругу и делать хоть что-то, но не находиться в одной позе целыми днями.

На его крик реагирует Найл. Он отстраняется от компьютера и поднимает взгляд на едва стоявшего парня, в который раз замечая его ужасный истерзанный внешний вид. Хоран очень хотел помочь. Но с каждой минутой он всё больше понимал, как мало толку с его глупой попыткой помощи.

– Мы же уже выяснили, что скорее всего Томлинсон поехал к кому-то из своих знакомых, – говорит Найл, пытаясь хоть как-то отвлечь Малика от своих отчаянных мыслей. – Значит, нам нужно просто выяснить, к кому именно и куда.

Да, это звучало так просто. Словно подобное можно было решить всего за секунду.

Но Зейн уже сутки думал, куда делся Томлинсон и вот, это всё также не приносило никаких результатов. Никаких чёртовых результатов.

– Это могут быть Джек и Питер, – вдруг заявляет Лиам. И от его слов у Зейна замирает сердце. На несколько секунд, на несколько долгих мгновений. – Я помню... Луи с ними познакомился при одном из своих военных заданий.

Зейн даже не сразу верит в то, что слышит. Его глаза впиваются в лицо Пейна. Малик с трудом продолжает стоять на месте и поэтому уже в следующую секунду парень присаживается на край дивана. Чёрт. Такая сильная порция надежды. Такая безумная нить спасения из всего этого невыносимого омута поедающего кошмара.

Это шанс. Это чёртовая удача.

– Ты знаешь их имена, их фамилии? – первым реагирует Найл, уже готовый ввести в поиск нужную информацию.