Текст книги "Любить нельзя ненавидеть (СИ)"
Автор книги: Анет_28
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Конское ржание, разлетавшееся по всей конюшне, смешалось со свистом в ушах и теперь раздражало слух противным низким гулом. Взгляд оставался ясным вплоть до тех пор, пока он не заметил, как знакомая стройная фигура влетела в конюшню и опустилась рядом, касаясь онемевших пальцев лёгкой тканью платья.
– Он… осторо…– пытался ее предупредить, уберечь от человека, которого едва ли лично не убил на этом самом месте. Старался спасти, пока у него еще было время.
– Тихо – тихо, – она, незаметно для присутствующих за спиной людей, сжала его руку.
Робин выдохнул и откинулся спиной на все тот же столб позади него. Стрела дернулась в плече, и лучник поморщился от боли, когда острие проникло глубже.
– Не двигайся, – спокойно проговорила она, скрывая волнение за дрожью ресниц и нервным облизыванием губ, – срочно позовите лекаря.
Робин слабо усмехнулся и сильнее сжал холодную ладонь, дрожащую в его руке.
Она боялась. За него.
Это было последнее, о чем он подумал прежде чем потерять сознание.
Робин пришел в себя поздним вечером. Лишь маленький лоскуток красного зарева виднелся далеко за горизонтом, да и тот через пару минут совсем исчез. Лес погрузился в темноту, утонул в ней, укутался словно в теплое темное одеяло, переплетая еловые ветви с черными лентами неба. Луна не беспокоила небо своим мерцанием. Ее просто не было.
Он очнулся не в своей комнате, в какой-то другой, намного меньше и плотнее заставленной. Мужчина приподнялся на кровати и старался осмотреться, что было почти невозможно первое время, пока глаза не привыкли к темноте. Множество силуэтов каких-то мелких вещиц непонятной формы заполнили незнакомую разбойнику комнату. Он не старался разглядеть их.
Приподнявшись, лучник ощупал свое тело, из которого, по его последним воспоминаниям, торчала стрела. На нем остались только брюки. Плечо и грудь перевязаны белой тканью, слегка потемневшей от крови. Робин сел, а затем встал на ноги, удивляясь отсутствию боли в плече. Ему знакомо это тянущее чувство от новой раны, знаком зуд на коже, когда ранение начинает затягиваться и перерастать в шрам. Ничего из этого он не почувствовал, и только наличие повязки подтверждало его ранение.
Робин не стал утруждать себя поиском рубашки, полагая, что скорее всего ее изрезали, дабы аккуратно вынуть стрелу. Он на ощупь пробрался к двери и вышел в освещенный коридор.
Неужели его просто бросили в чулане как больное животное? Она бы сделала это? Все лишь бы унизить и заставить почувствовать себя бесполезным и никчемным.
Робин шел по незнакомому коридору, удивляясь, как его вообще в той же самой конюшне не оставили. Оттуда он хотя бы нашел выход, и не плутал бы по непонятным лабиринтам.
Да где он вообще?!
Если бы вместо свечей на стене были окна было бы куда проще, но увы, нет. Все, что ему остается – это идти наугад, плутая в неизвестной части замка.
Нет, разбойник не ошибся, он действительно слышал шаги. Кто-то стремительно приближался, и Робин не успел сосредоточиться на звуке, но кошачья реакция позволила разбойнику безошибочно определить, когда появится незнакомец, а затем напасть на него со всей силой, которое позволяло ему его ослабшее тело. Похоже, даже этого было достаточно, чтобы прижать спешившего к стене с такой силой, что тот ахнул, но тут то разбойник и понял, от чего ему было так легко усмирить шедшего.
– Робин? – хриплым от неожиданного удара голоса просипела она.
– Реджина, прости, – лучник ослабил хватку, позволяя Королеве откашляться и перевести дух после быстрой ходьбы.
Он отошел на пару шагов, наблюдая за ней сквозь чуть мутный взор. Она выглядела взволнованной и… испуганной? Нет, он не хотел, чтобы это был испуг, но что-то определенно тревожило ее, будь то его ранение или же собственные переживания. Как он желал, чтобы это оказалось первое.
На ней было темное фиолетовое платье, с пышными рукавами и глубокими вырезом, по которому то разбойник и опознал своего незнакомца. Волосы были распущены, словно она только что вынула из них все шпильки, позволив потоку пышных темных волн рассыпаться по спине.
– Реджина, я…– она перевела на него встревоженный взгляд, а затем осмотрела лучника с ног до головы, – человек, который напал на меня. Тебе надо быть осторожней… он…
Робин почувствовал приступ тошноты и закашлялся. По губе скатилась капля крови.
– Робин, – женские руки обвили плечи и заставили поднять глаза.
Холодная ладонь прошлась по его щеке, легла на лоб, стирая выступившую испарину.
– У тебя жар. Нужно немедленно вернуть тебя в кровать.
– Нет, я не пойду, – одной рукой он крепко сжал ее запястье, стараясь удержать от побега, а другой облокотился о стену, чувствуя невыносимую слабость.
– Тише, – она придержала его, когда Робин начал опускаться на пол, а затем приложив руку к горячему лбу забрала слабость и боль. Насколько ей позволяла это собственная усталость.
– Ты волшебная, – прошептал он, задерживая ее ладонь на своем лице.
Она улыбнулась и подушечкой пальца провела по тонкой губе, стирая кровь.
– А ты горячий.
– Поверь мне, я знаю, – она улыбнулась, но хриплый кашель разбойника снова вызвал тревогу на лице.
Больше не произнесла ни слова, лишь взмахнула рукой, и теплое фиолетовое облако дыма окутало обоих, перенося их в покои Королевы.
Реджина сняла повязку, с удовлетворением заметив, что мазь, приготовленная лекарем, помогла, пусть и не в такой степени как ее магия, с помощью которой затягивалось ранение. Кажется, в организм попала инфекция, только этим можно объяснить высокую температуру и бессвязную речь, которая продолжалась около получаса.
– Ты очень красива, когда сосредоточена. И всегда красивая.
Через полуопущенные веки Робин наблюдал за тем, как Реджина обрабатывает его рану, охлаждая горящую кожу влажным куском ткани.
– Я часто за тобой наблюдаю. Особенно, когда ты работаешь. Ты всегда слишком увлечена, чтобы заметить меня.
– Значит ты еще и подглядываешь за мной?
Спросила она, склонившись над разбойником, стараясь тщательней разглядеть рубец, хотя это было чертовски трудно при неярком свете единственной свечки.
– Постоянно, – прошептал лучник, сжав ладонью ее пальцы.
Она посмотрела на его руку, с момент раздумывая, затем аккуратно высвободила свою ладонь. От этих прикосновений становилось жарко. Тепло растекалось по телу, скапливаясь в желудке, чтобы потом свинцовым узлом упасть ниже, выдавая ее волнение дрожью в коленях.
Смешно, она до сих пор не может себе признаться.
– Тебе нужно поспать, – поспешила подняться, пока лучник снова не остановил ее. У него это отлично получалось.
– Я не хочу спать, – противился разбойник, умиляя ее таким детским упрямством.
– Иначе тебе не станет лучше, – говорила она, подходя к столику с посеребренным графином, наливая стакан воды.
– Ты останешься со мной?
– Конечно.
– Тогда иди сюда, – Робин похлопал ладонью по краю кровати.
Она подошла. Присела рядом с ним, смахнув с его лба пару капель, пропустила сквозь пальцы спутанные волосы, вспоминая как несколько дней назад, он таким же способом старался убаюкать ее.
Реджина усмехнулась.
– Что? – поинтересовался Робин, любуясь ее загадочной улыбкой.
– Ты так и не сказал мне, что было в том пузырьке.
– Все еще боишься, что я мог тебя отравить? Или приворожить?
Последние слова не вызвали улыбки, как надеялся разбойник. Наоборот. Неужели она поверила в это? Скорее зацепилась, как за объяснение своих эфемерных чувств к Робину, о которых боялась сказать вслух даже наедине сама с собой.
– Это было лекарство, – увидев ее замешательство, поспешил оправдаться лучник, – твоя спина. Когда я посмотрел ее, раны были еще слишком открыты. Боялся, что ты могла подхватить инфекцию.
Реджина молчала. Ее рука скользнула по подбородку вниз и остановилась на груди разбойника. Наверное, она впервые имеет возможность разглядеть ее. Заметить три шрама под ключицей и один крупнее, пересекающий солнечное сплетение.
– Я же помог?
– Да… да, спасибо, – она посмотрела на его лицо.
Глаза были закрыты, а уголки губ слегка приподняты в легкой улыбке.
Он действительно ей помог.
– Реджина.
– Да?
– Спой мне.
Она медлила. Старалась придумать хороший повод, чтобы не делать этого.
– Я не знаю песен.
– Не ври, – снова легкая улыбка. Он даже не открыл глаза, чтобы уличить ее во лжи, хотя она точно знала, что голос был тверд и не было фальши, по которой легко можно распознать ложь. Пускай и несущественную.
– Я слышал, как ты иногда напеваешь что-то сама себе. Когда гуляешь по саду, дворцу. Стоишь на балконе.
– Ты следишь за мной?!
– Постоянно.
– И что ты еще успел обо мне узнать? – она уже боялась услышать ответ.
Да, Реджина прекрасно помнит, к каким хитростям прибегала, чтобы заставить разбойника делать это. Но тогда она полностью контролировала ситуацию, а сейчас… это стало для нее сюрпризом.
– Когда ты о чем-то задумываешься, начинаешь переставлять флаконы на столе. Всегда развязываешь корсет, когда возвращаешься в спальню…
– Робин, – с легкой укоризной произнесла она, смущаясь его слов. Свидетелем чего еще мог стать разбойник? И, самое главное, как?
Он хрипло рассмеялся, но прерванный кашлем, был вынужден остановить свою исповедь. Она молча ждала.
– Подай, пожалуйста, воды, – хрипы в голосе мешали ему говорить.
– Спасибо, – лучник выбрал момент, когда ее рука оказалась рядом, и обхватил пальцами запястье.
– А еще, ты каждый вечер наносишь сюда масло из синего бутылька, – нарисовал большим пальцем круг на холме Венеры, – оно очень вкусно пахнет
Реджина прикрыла глаза, улыбнувшись очередному признанию. Наверное, завтра он пожалеет о сказанном, но пока жар действует, как сыворотка правды, она не могла не спросить его об этом:
– Как ты проникаешь в мою спальню, вор?
– Через балкон.
– Что?!
– Там ряд выступающих кирпичей. За них легко держаться…
– А если бы ты сорвался?
– Что ж, это стоило того, чтобы узнать еще пару твоих секретов.
Она опустила глаза, теперь точно ощущая взгляд лучника на своем лице.
– Робин, – Королева не хотела сейчас задавать этот вопрос, но промолчать не смогла.
– Мм?
– А если те, кто угрожал мне пробрались сюда точно так же?
Мужчина хотел приподняться в постели, но боль, а затем и рука Реджины не позволили сделать ему такую ошибку.
– Нужно сказать страже. Они должны стоять под твоими окнами. Нужно…
– Тише, не двигайся. Я разберусь с этим завтра. Засыпай.
Мужчина опустился на подушку.
– Спой мне.
Она хотела вновь начать спор, но опередившие ее движения лучника заставили замолчать. Его ласковые прикосновения сначала на кончиках пальцев, затем на ладони, нежные поглаживания. Это было так приятно, лучник словно подкупал ее этими ласками.
– Пожалуйста, я хочу услышать, как ты поешь.
– А если тебе не понравится?
– Я решу это сам.
Она вздохнула, смирившись с просьбой Локсли, и тихонько начала.
Что-то успокаивающее и нежное, как и его движения. Она пела тихо, едва слышно, как привыкла петь сама для себя. Мало кто знает, что ужасная и бессердечная Злая Королева имеет столь прекрасный голос, мало кто слышал, как она поет, когда остается одна. Как спрятавшись ото всех в глубине сада, дарила песню ветру, предлагая свой голос ему в верные спутницы. Он заберет малую частичку ее души с собой и, кто знает, может быть, подарит ей свободу за пределами дворца. Раньше она лишь мечтала об этом, теперь ее душа была свободна по-настоящему.
К концу песни лучник уснул.
Она еще немного понаблюдала за ним, аккуратно поправила повязку и собиралась выйти на улицу. Сон не шел, да и ложиться уже не было смысла. Через два часа проснется солнце, забирая мнимое спокойствие, которое подарила ночь хоть на эти пару часов.
Реджина еще раз взглянула на спящего Робина, случайно ухватившись взглядом за татуировку на правой руке.
– Ты меня никогда не оставишь, верно? – обратилась ко льву, ласково погладив рычащее животное по спине.
– Все могло бы быть иначе, если бы я тогда не была настолько труслива, – провела по темной окантовке, словно все еще сомневаясь в ее подлинности.
Зря. Стереть чернила невозможно, как и исправить былые ошибки.
Комментарий к Молитесь, Ваше Величество. Часть 4. Угроза.
Пришлось изменить размер миди на макси. Не знаю, как Вас, а меня лично это очень радует.
* Первая макси-стори на просторах фикбука. Надеюсь, что Вы еще не забросили мое бедное детище*
P.s. Ребятки, оставляйте отзывы. Хотя бы пару слов отправьте :) , чтобы я знала, что Вам это еще нужно
========== Молитесь, Ваше Величество. Часть 5. Благодарю. ==========
В легкости вдоха она видела ту прелесть ноябрьской поры, которая так полюбилась ей, благодаря еженедельным семейным праздникам: день рождения деда, матери, ежегодные балы и постоянные визиты во дворец к дяде. Тепло этих воспоминаний хранил запах какао и первый осенний снег. Жаль, что сейчас поблизости не было ни того, ни другого.
Зелень почти исчезла. Подошвы сапог смешали с грязью, уничтожая последние летние следы. Жалкое подобие листьев сохранила лишь ее яблоня.
Замерзшая верхушка начала опадать, но снизу листва еще хранила изумрудный цвет мая. Реджина поднесла руку к самой низкой ветке. Проведя кончиками пальцев по шершавой коре, отправила сквозь него импульс, что синеватым свечением прошел от корней до верхушки – защитное заклинание. Грустная улыбка появилась на губах. И все же жаль, что нельзя так же легко защитить свое сердце от холода этой осени.
Она провела около дерева еще пару минуту, вдыхая полной грудью прохладный утренний воздух. Несильный ветер порой шевелил подол юбки, замирал запахом осени в мехе плаща, выплетал пряди из легкой косы, завязанной на скорую руку. Она открыто наслаждалась этим вторжением, в тайне надеясь, что этот ветер принесет желанное облегчение.
Прогулявшись по саду, Королева вернулась во дворец. Стягивая на ходу перчатки, не заметила, как по подоконнику побежали первые лучи солнца. Остановившись, посмотрела на озябшие руки. Силясь призвать магическое пламя, сжимала кулаки, раз за разом глубже вонзая ногти в ладонь… но. Огонь так и не согрел покрасневших пальцев, солнце так и не коснулось ее лица.
Спасительный глоток воды убирает хрипы, а последовавшее за ним снадобье придает сил. Реджина вернулась в комнату проверить Робина и выпить лекарства.
Она приблизилась к лучнику и едва прикоснулась пальцами ко лбу. Уже не такой горячий, как вчера, но жар все еще есть. Сделав себе заметку напоить стрелка отваром, она покинула комнату, так как противостоять соблазну лечь рядом стало практически невозможно.
Она нашла, чем занять руки и голову на это утро. У Королевы не бывает выходных. Важные бумаги тремя неаккуратными стопками лежали на столе. Оценив масштаб работы, Реджина недовольно поморщилась. Слишком много. Никакого желания исправлять это.
За широкими ставнями просыпалась природа, а она могла лишь мечтать о подобном пробуждении. Сидя за столом, перекладывая из стопки в стопку пергаменты, она не замечала оживления за своей спиной. Не видела, как птицы ловят порыв ветра, спеша скорее покинуть родную землю, пока первые морозы не коснулись перьев. Как деревья сбрасывают последние листья, провожая летних жителей на заслуженный отдых. Она не понимала, как много упускает из виду. Хотя навряд ли в таком состоянии по достоинству оценила бы эти предзимние приготовления.
Из стопки в стопку.
Даже не понимала, что начала делать все по второму разу. Машинально проделывала привычные действия, в то время как голова была занята более важными вещами.
Не в силах концентрироваться на работе, она поднялась, наконец-таки посмотрев в окно. Может, ей все же удастся расслабиться, взять у природы этой неторопливости и спокойствия, которых так не хватало весь месяц.
Спокойствие ей и не снилось.
Негромкий стук в дверь. Кто может прийти к Королеве в такую рань?
– Реджина, можно?
– Робин? – удивленная его визитом, не сразу ответила, но лучник вошел без позволения.
Еще бы. Он ведь не спрашивал разрешения, проникая в ее спальню.
– Тебе не следовало вставать, – сложила руки на груди, рассеяно смотря сквозь него.
– Я чувствую себя превосходно, – шаг, – благодаря тебе, – еще один.
Рукой мужчина придерживал больное плечо, в котором отдавалось каждое резкое движение.
– Не значит, что тебе можно выходить на прогулку, – забыв об осторожности и собственных запретах, кои вырисовались в ее голове долгой ночью, подошла к Гуду, приподнимая край повязки.
– Если бы ты была рядом, я бы обязательно спросил разрешения.
– И все равно сделал бы по-своему.
Пока Реджина осторожно снимала пропахшую лекарствами ткань, Робин следил за каждым взмахом ресниц, каждым движением, вдохом.
Его озорство исчезло, уступая место бесконечной нежности к этой женщине.
Женщине, которая провела ночь у его постели. Спасла его жизнь. Не в первый раз и, точно, не в последний.
Она почувствовала себя неловко. Не встречаясь с разбойником глазами, все равно ощущала эту гамму чувств, что лучник с таким трепетом лелеял в своем взгляде.
Мятая ткань упала на пол. Реджина провела пальцем по узкому рубцу, проходящему так близко к ключице, почти параллельно ей. Страшно представить, какие были бы последствия, окажись выстрел более метким.
– Если хочешь, я могу убрать его.
– Нет. Я не избавляюсь от своих шрамов. Это воспоминания.
– Воспоминания? – удивленная улыбка. Все-таки, у мужчин тоже есть свои причуды.
– Да, – ответил ей на улыбку лучник.
– И что же ты вспомнишь, когда увидишь в зеркале эту метку?
– Тебя.
Реджина растерялась, не понимала, как воспринимать его слова.
Все еще держа пальцы у раны, касалась ладонью груди, с каждой секундой ощущая более сильный толчок большого сердца. Оно словно отплясывало джайв, точно подстрекая Королеву составить компанию этому бешеному ритму. Но стянутый черными нитями комочек мышц в ее груди отнюдь не устраивал танцев рядом с ним. Наоборот. Реджина чувствовала спокойствие и приятное головокружение, не сумасшедший темп, что-то более домашнее и родное.
Для женщины это не было сюрпризом. Не желала признаваться себе в этом, но все же с каждым разом все больше верила канувшему в Лету предсказанию феи.
Второй шанс, Реджина. Второй шанс.
Робин положил свою ладонь поверх ее. Опасно держать столь ценный орган так близко с этой женщиной. Он понимал это и, если бы не бешенная аритмия, был бы уверен – его сердце давно у нее.
Она подняла взгляд, только когда почувствовала дыхание Робина на своих губах. Было слишком поздно. Реджина не успела воспротивиться поцелую.
Закрыла глаза, позволив разбойнику властвовать над своими губами, запретив самой себе как-либо вмешиваться.
Эта нежность. Эта чувственность. Легкое касание. Никакого намека на большее.
– Спасибо, – прошептал в губы, затем отстранился, побоявшись смотреть в глаза.
Скорее покинул комнату, чтобы необходимость ее поцелуя не сгубила его. Больше не будет шанса получить это. Ему суждено погибнуть от недостатка окситоцина. Лекарство всегда будет рядом, но никогда не будет принадлежать ему. Какая ирония – погибнуть рядом с источником жизни.
Какая ирония – бояться признать собственное поражение.
Она боялась.
Лучник ушел, оставив ее одну разбираться с обезумевшим сердцем, которое так и рвалось последовать за ним.
Ушел, а она снова посмотрела в окно. Жаль, что там нет разрешения всем ее дилеммам.
***
Магия так и не вернулась к обеду. Более того, Реджина чувствовала слабость, но отказывала списывать все на усталость. Какова бы не была цена за беспокойную ночь, она не могла быть столь высока.
– Реджина, дорогая, тебя что-то беспокоит?
Генри был осторожен с ней, особенно в последнее время. Своим характером она была так похожа на Кору. Все тот же нрав и необъятное желание подчинять, дерзость и грубость, злость и магия. Он помнил ее совсем другой, но это не значит, что старик так легко сдастся.
– Нет, все в порядке.
Укутавшись в теплую накидку, боролась с ознобом чашкой горячего чая. В непослушных руках кружка дрожала, оставляя на рукавах платья мокрые потеки.
– Я не хочу выуживать у вас все силой, юная леди, – с этим наигранно-строгим тоном, Генри склонился над креслом.
Реджина сидела, поджав под себя ноги, накинув на плечи все ту же накидку с песцовым воротником, стараясь крепко держать в руках кружку.
– Ты не говорил так с тех пор, как мне исполнилось двенадцать, – улыбнулась, ставя чашку на стол.
– Да уж, потом ты начала постоянно сбегать в конюшню, и такие разговоры стала вести твоя мать.
Реджина умолкла, Генри не заметил этого, иначе бы точно не стал продолжать.
– Дэниил. Как долго вы встречались в тайне от нас? Не больше месяца, так ведь? Потом Кора стала следить за тобой, и все открылось. Глупо было прятаться за домом. Взрослые в первую очередь ищут там, куда легче всего добраться. Помню, какая сильная ссора была между вами. Едва ли спасли парня от гнева твоей матери, – Генри присел в кресло и голосом человека, вспоминающего самые светлые момент своей жизни, продолжил.
Реджина не отводила взгляд от своих рук, лежащих на коленях.
– Помню, – усмехнулся Принц, – как начал прикрывать тебя, каждый раз, когда вы сбегали из дома, – Генри по-доброму улыбнулся, – помнишь, как ты кралась в комнату по лестнице, пока я отвлекал Кору? – улыбка спала с лица старика, а его речь подходила к известному финалу.
– Тебе было так тяжело после его смерти. Ты долго злилась на маленькую принцессу. На всех. Не могла отпустить его.
Сдерживать слезы было трудно – закусила щеку. Отвернулась, стараясь унять дрожь, коснувшуюся губ.
– Я так рад, что ты смирилась с его утратой. Рад, что наконец-то твое сердце смогло снова полюбить.
– О чем ты говоришь? – непонимающе посмотрела на отца —столкнулась с очередной улыбкой.
– О Робине, конечно же.
Громко засмеялась, якобы из-за абсурдности подобного предположения, на деле, пыталась скрыть смятение.
– Что за вздор, папа? Робин – всего лишь начальник стражи. Я не люблю его. Между нами вообще ничего нет…
Почти. Ничего.
Добавила про себя.
– Реджина, – мягко улыбнулся старик, таким явным неверием заставив ее покраснеть.
– Мне нужно принять лекарства, – прервала его прежде, чем успеет догадаться или скорее потребовать от нее правды.
– Тебе нехорошо, родная?
Намного хуже.
Подумала Королева прежде чем оказалась по другую сторону дверей.
***
В покоях было тихо, тепло. Пахло лекарством, что сегодня весь день простояло открытым – наверное, забыла закрыть еще ночью. Вкрутила пробку и сжала пузырек между пальцами, вновь возвращаясь мыслями к Робину.
То, что происходило этой ночью, да и в течении всего месяца, давно вышло за рамки дозволенного. Больше не отношения между Королевой и слугой (а был ли он когда-нибудь в ее услужении? Вряд ли), теперь они были связаны чем-то большим. Угрозы. Бессонные ночи. Предсказание феи. Робин, конечно, даже не догадывался об этом. Эта мысль кажется абсурдной даже ей самой, не стоит и думать о том, чтобы поведать о ней лучнику. Да и нужно ли ей это?
На собственном опыте убедилась, что любовь – это слабость. Непозволительная ошибка, совершаемая изо дня в день слабыми людьми. Их жизни ничего не стоят. Состоят из обыденности, простых дней, ничего не значащих праздников. Любовь – не более, чем предлог завести семью. Рождение детей, совместный быт, спокойная старость. Задумывалась ли она когда-нибудь о такой жизни? Соврет, если будет отрицать. Эта мысль грела затравленную душу, до последнего уголька оставаясь внутри живым огнем надежды, который угас, когда Дэниел окончательно ушел из ее жизни. Только с ним она была готова принять старость. Только его детей хотела растить. Но что-то поменялось в ней. Может быть, отец был прав. Она приняла его уход.
Но что происходит с ней сейчас? Сердце не трепещет от сладостной агонии, что обычно вызывает любовь. Нет, даже влюбленность не имеет место быть, тем более по отношению к лучнику. Разбойнику, осмелившемуся вторгнуться в ее мысли и сны. О да, в последних он был постоянным гостем. Она и не помнит, когда в последний раз видела что-то более приличное и без участия Гуда. Ведь та ночь в лесу была незабываемой. Она прочно врезалась в ее память, отражаясь в каждом сновидении как можно красочнее.
– Боже! Ты меня напугал! – встретившись с его взглядом в зеркале, чуть не выронила из рук заветный пузырек.
– Прости, не знал, что ты здесь.
– О да, очень странно, что я нахожусь в своей комнате.
– Обычно, во время обеда тебя здесь нет, – пожал плечами Гуд, ничуть не смущаясь открывать ей очередную выведанную тайну.
– Еще бы, – закатила глаза и развернулась к лучнику лицом, – что тебе надо?
Не ответил. Как всегда. Неоднозначно хмыкнул и быстро приблизился к ней, захватывая сжатую ладонь.
– Я хотел забрать свое лекарство. Можно? – начал по одному разжимать ее пальцы, а когда Реджина наконец-таки осознала, что от нее хочет стрелок, оставила в раскрытой ладони пузырек и сама направилась к выходу.
Но когда дверь осталась позади, в голове что-то щелкнуло и, еще сильнее разозлившись на свою растерянность, она вернулась в спальню
– Пошел вон!
Бессмысленное пребывание в комнате ничего не дало, но она даже не заметила, как быстро пролетело время. В спальне все еще пахло лекарствами и единственной причиной, почему она не открыла настежь окна стало то, что эту целебную смесь перебивал запах хвои. Особенно сильно она ощущала его на своей кровати, где провел ночь лучник. Сильный мужской запах, впитавшийся в ткань. Он нравился ей. Сначала осторожно, она присела на край постели, скомкав в руках теплую простынь. Затем легла, тихо вдохнув полной грудью. Она вела себя так, словно боялась быть уличенной за таким непозволительным занятием. Кичилась отсутствием чувств, а сейчас ведет себя, как влюбленная дура. От раздираемых внутри противоречий она завыла, утопив стоны злости в подушке, прикрыла глаза, еще раз пропустив хвойный запах через легкие. Затем стук в дверь и тихий голос отца, звавший на обед.
– Сейчас спущусь, папа.
Неожиданно осознав, что не переодевалась со вчерашнего вечера, Реджина стянула фиолетовое платье и подошла к большому зеркалу. Вылив на руку пару капель лосьона, провела ладонями по нагому телу, освежая, придавая себе сил. Расчесала волосы, заколов их на затылке, спустив на уши пару прядей.
Она надела мягкое синее платье. Бархат приятно облегал тело создавая ощущение второй кожи. Не было тяжелых камней, иногда царапающих плечи и грудь, не было пышных тучных юбок, от тяжести которых болела спина. Только тонкая линия кружева на плечах и чертовски вульгарный вырез на спине. Вспомнив о своем не боевом ранении, Реджина развернулась, чтобы посмотреть: видны ли еще порезы? Только белые полоски, шрамы – заметно, но неважно. Никто и не обратит внимание.
– Реджина, дорогая, почему так долго? Я умираю от голода.
– Приятного аппетита, папа, – Королева поцеловала отца в щеку, а затем села рядом, во главе стола. В отличие от принца, ей есть совсем не хотелось, но, чтобы не тревожить старика, она отрезала себе пару кусочков птицы и выпила бокал вина.
Генри тайком поглядывал за ней, подмечая любимые изменения в поведении дочери, но она заметила это прежде, чем позволила истинным чувствам отразиться на лице, тем более, когда в зал вошел Гуд.
– Ваше Величество, – почтительно начал Робин, не обращая внимание на непонимающие взгляды присутствующих.
– Для тебя мой дворец – живой уголок или ты просто решил устроить здесь псарню? – большой белый кувас спокойно шел рядом с лучником, – выгуливать будешь сам, – пренебрежительным тоном добавила она, притворившись что снова увлечена трапезой.
– Это теперь твой пес…
– Если это мой подарок на 10-летие, то ты немного опоздал.
– Помолчи и послушай.
Реджина замолчала, в шоке уставившись на лучника
– Если… тот, кто желает тебе зла так легко может отправить убийцу в замок – значит, он так же просто может отравить твою пищу. Теперь всегда давай псу попробовать то, что будешь есть.Так безопаснее.
– Это называется паранойя, Робин, – она немного взволновано смотрела на него. Забота лучника была чертовски приятна, пусть и выглядело это, как простое служебное обязательство.
– Это называется предосторожность… Реджина, – мягко произнес ее имя, не разрывая зрительного контакта.
– Пап, я оставлю тебя?
– Конечно, милая, я сам сейчас собирался вернуться в комнату, – оба поднялись из-за стола, – зайдешь ко мне вечером?
– Обязательно, – наблюдавший за ними лучник улыбнулся. Нежность их общения была ему непривычна, просто потому, что он никогда не видел Реджину такой. В последний месяц она резко изменилась, добавив к его представлениям пару новых образов.
– Зачем ты это делаешь? – тихо начала она, когда они остались одни.
– Что делаю? Переживаю за тебя? Забочусь? – немного громче спросил Гуд.
– Я не прошу тебя о заботе. Я справлюсь сама, – она развернулась к нему спиной в очередной раз избегая понимающего взгляда, – не нужно опекать меня, словно младенца. От того, что ты постоянно рискуешь собой, я не буду в безопасности. Мне придется спасать твою жизнь. Снова, – она крепче обняла себя, сожалея теперь о выборе одежды – по открытой спине пробежали мурашки, – я устала волноваться за тебя.
Она развернулась и, о боже, Робин стоял прямо за ней, она даже не почувствовала его близости. Сделала шаг назад, не позволяя слабости брать вверх. Она все еще королева. Он все еще вор.
– Ты волнуешься за меня, – улыбается, словив это признание. Чертовски рад этому, ведь теперь у Робина есть прекрасный повод допытывать ее.
– Да, – не стала отказываться от своих слов, но мысленно перебрала уже много колкостей, чтобы не проигрывать совсем без боя, – иначе меня обвинят в смерти великого Робин Гуда. Женушка твоя, наверное, еще и проклянет.
Внезапная хмурость на его лице ошарашила ее. Это было… очень странно. Робин зло посмотрел поверх плеча, а затем попытался снова сконцентрироваться на ее глазах.
– Знакомься, это твой новый питомец Бурбон
– Ты назвал пса в честь выпивки? – с укором произнесла она, присаживаясь возле собаки.
– В честь лучшей выпивки, – улыбнулся Робин, склонив голову в сторону.
Он не отрывал взгляда от ее лица: задумчивого… красивого. Наблюдение за ней приносило удовольствие, особенно, если это незаметно.
– У него было имя, когда я его… нашел.
Реджина лукаво улыбнулась и, сощурив глаза, произнесла
– Не говори мне, что ты украл его.
– Не скажу.
– Но ты украл его? – не сдавалась она, поднявшись и подойдя к Гуду, пес последовал за ней.
– Ты же просила не говорить, – хитро улыбнулся разбойник, гладя подошедшего Бурбона.
– Нужно вернуть его хозяевам, – серьезно произнесла она, – тем более, что ты не просто украл, ты собираешься сделать из животного подопытного. Что если он умрет?
