Текст книги "Любить нельзя ненавидеть (СИ)"
Автор книги: Анет_28
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
Реджина инстинктивно попыталась прикрыться, но мужчина стремительно опустил голову и страстным поцелуем вторгся в ее рот, проникая своим языком глубже, и, словно последний мерзавец, заставлял Реджину наслаждаться этим, вовлекая в новую гонку. Робин прижал ее к себе, поднимая все выше и выше от холодной земли. Его вторая рука путалась в темных локонах, и он не нарочно потянул их вниз, заставляя женщину отклониться назад и открыть для ласк оголенную шею. Полупоцелуями и легкими страстными укусами он спускался ниже.
Это движения взбудоражили женское тело, заставляя забыть о боли, обо всем. О глупом месте предстоящего празднества тел, что так долго и трепетно стремились к друг другу, о глупом времени и событиях, предшествующих сейму. Оказывается, не нужно было всех этих издевок и продуманных уловок. Достаточно просто дать ему почувствовать себя сильным и необходимым. Нужным.
“Зверя выпустили на волю”, – подумала Реджина с растапливающим кости всплеском возбуждения.
В свою очередь каждый нерв в его теле жестоко пробудился от острого, алчущего желания, которое так долго сдерживал разбойник, находясь рядом со столь желанной женщиной.
Робин спускался поцелуями по ключицам, добираясь до нежной кожи. Мужская рука властно скользнула ей на грудь. На секунду приподняв голову и сжав рукой мягкое полушарие, он обхватил губами розовый бутон соска.
От столь страстных и решительных действий она дернулась, но Робин слишком крепко держал ее в кольце сильных рук. Она в клетке. Попала в ловушку, которую сама же и поставила. А хотела ли она выбраться из нее? Определенно нет.
Он потягивал и покусывал покрасневшую кожу, пока женщина, чередуя рычания со стонами, развязывала шнуровку на его потрепанном жилете. И когда руки стянули кусок кожи с мужского тела, он сжал в кулак рубашку позади шеи и, сдёрнув её через голову, бросил на землю.
Его загорелая кожа, сильное тело в гладких пластинах бицепсов, трицепсов и других мужских мышц, как нерушимая стена склонились над хрупким существом Королевы. Он полностью закрыл ее от окружающего их мира, не позволяя ничему и никому помешать им. Лес радушно принял горячие тела двух любовников, которые наконец-то дождались друг друга.
Её взгляд притянулся туда, вниз по рифлёному животу к выпуклости в его штанах.
– Черт! – захрипел Робин, то ли от боли, а то ли от сверхъестественного возбуждения, когда острые коготки впились в пульсирующий орган, дразня его ласковыми поглаживаниями и игривыми ударами. Королева медленно вела холодной ладонью по возбуждению мужчины, а он лишь выдыхал ее имя. Не в силах больше выдерживать этой прелюдии, Робин перехватил обе руки брюнетки на запястьях, заводя их за голову.
Королева закусила губу, выгибаясь навстречу горячему телу мужчины, который неустанно, словно хищник, осматривал свою жертву, перед тем как покончить с ней. Она возбуждала его сильнее, чем может женщина. Настолько сильно, что Робин отдал бы все на этом свете, лишь бы снова ласкать податливое и отзывчивое на мужские ласки тело.
Одетая только в чёрные кожаные лосины, с волосами цвета вороного крыла, рассыпавшимися вокруг ее лица, она была прекрасна. А его взгляд, страстный и голодный, каждое прикосновение – неторопливой лаской, словно молчаливым извинением за более раннюю грубость. Казалось, он растягивал время. Возвращая себе каждую минуту, потерянную вне объятий этой женщины.
Он спустился ниже и чуть прикоснулся губами выше брюк, порождая желание внутри нее. Дикое, до безумия поглощающее. Шероховатые губы заставили простонать им их обладателя намного раньше, чем это сделали теплые ладони на внутренней стороне бедер. Мужчина спустился вниз и снял высокие сапоги, освобождая женские ножки от каблуков, преимущество которых было разве что в росте, сейчас это неважно. Она все равно была меньше. Крошечной, по сравнению с сильным мускулистым разбойником. Он и сам удивился этому открытию.
Руки поднялись вверх по внутренней стороне ног, возвращаясь к поясу. Пальцы пробежали по краю ткани, вызывая нетерпеливое урчание Королевы. Взмах руки, и они оба остались без одежды.
– Я предпочитаю раздевать женщину сам, – недовольно пробурчал Робин, раздвигая ноги Реджины.
– А я предпочитаю владеть мужчинами силой, – рассмеялась она, обнажая жемчужный ряд зубов.
Ему нравилась опасность в ней, осознал он тогда. Она возбуждала ту его безрассудную часть, которую он так долго отрицал, немного боясь. Подумав о том, насколько глуп он был, Робин вернулся к ее губам, забирая остатки влаги, прикусывая и оттягивая мягкую кожу с животной страстью, терзая почти до крови.
Его рука очертила стройный силуэт и спустилась вниз. Палец начал игру с возбужденным клитором, пощипывая и ударяя по нему, доводя этим брюнетку практически до безумия. Она выгибалась в страстной агонии, приподнимаясь и вновь опускаясь. Его пальцы скользили по кармашкам, щекоча и лаская каждый, приближая Королеву к оргазму.
– Робин, – прошептала она, захлебываясь в собственных стонах.
Он провел пальцами дорожку, оставляя влажный след на ее теле. Подводя к приоткрытым губам, и прервал их движение, поднеся к своим.
Она блаженно улыбнулась и откинула голову в бок, позволяя разбойнику оставить пару поцелуев на шее.
Прижимаясь к брюнетке еще теснее, он надавливал мускулистыми бедрами на ее тело, располагаясь между ног, раздвигая их. Она почувствовала, как его твердая длина потерлась об ее попку, а потом стала медленно погружаться в лоно. Реджина выгнулась ему навстречу, помогая проникновению, вбирая его в себя полностью, до самого конца. Робин, подождав с секунду и дав ей привыкнуть к нему, начал двигаться, и уже второй сильный толчок заставил ее содрогнуться, застонав от удовольствия, и снова прошептать его имя.
Мужские руки проскользили по изогнутой спине, и, обхватив ягодицы, он приподнял женщину. Вышел, отступив на тот маленький дюйм, что отвоевал у неё, обхватил себя рукой и вновь вошел под новым углом. Проникновение было потрясающим.
Напряжение, скрутившее тело, неожиданно взорвалось, затопив самым изысканным ощущением, какое ей доводилось когда-либо ощущать. То же самое испытал и разбойник.
Давно ему не было так хорошо. Давно женщина не вызывала в нем такой сильной животной страсти. Мэрион за эти несколько лет, хоть и была любима, но никогда не была столь желанна, как эта темноволосая красавица, в чьих чарах был разбойник. И дело не в ее сексуальном теле. Было что-то другое. Будто невидимая ниточка тянула его к этой женщине, и Робину казалось, что Реджина чувствует то же самое.
Они лежали, прижавшись друг к другу, влажная кожа остывала под осенним ветром, а они ждали, когда бешено колотившиеся сердца успокоятся, и в их отяжелевшие тела вернется дыхание.
Робин лежал на ней, уткнувшись носом в нежную шею, чувствуя, как бешено бьётся артерия под оливковой кожей, свидетельствующая о потрясающем оргазме своей обладательницы. Он наслаждался ароматом ее тела, казалось, теперь она пахла совсем по-другому, не терпкими духами, от которых кружилась голова и туманился разум, нет. Она пахла нечто другим, более чистым, чем когда-либо.
Его вес был таким тяжёлым поверх неё, что она едва могла дышать, но ей нравилось чувствовать его тепло. Чувствовать мужчину, сильного, сексуального мужчину, который был с ней не по приказу, глупо брошенному в алый комочек. Не по любви, но все же по собственному желанию. По своей инициативе, скажем так.
Он гладил ее бедро, снова порождая внутри огонь желания только что утихшей страсти. Робин чувствовал отрывистое дыхание брюнетки, чувствовал рябь на ее коже и с нерушимой заботой в голосе спросил:
– Ты замерзла?
Распахнутые, покрасневшие от жестких поцелуев губы, шоколадные глаза, меняющие цвет от лучей костра, волосы, разливающиеся волнами цвета полночи, вокруг ее лица. Легкий, естественный румянец на щеках. Она была прекрасна, и Робин, залюбовавшись ей на мгновенье, не услышал тихого ответного шепота:
– Нет.
– Чертовка, ты все-таки сделала это, – прохрипел он, снова падая на нее.
Она улыбнулась. Может, от желанной победы, а может, от стука чужого сердца, что теперь билось в такт с ее.
Комментарий к Оставайся во мне, если рядом не можешь остаться.
Вы не представляете сколько факторов чуть не помешали ( чуть ) выложить эту главу =D Но я сдержала обещание и вот она.
Надеюсь, “счастливый конец” в этой главе поднимет Вам настроение <З
========== Молитесь, Ваше Величество. Часть 1. Ты разрушил меня. ==========
Комментарий к Молитесь, Ваше Величество. Часть 1. Ты разрушил меня.
Не могу сказать, что мне очень стыдно за такую задержку, но понимаю, что выкладывать абы что не есть хорошо. Поэтому лучше пускай об этом фике все забудут, чем будут читать несуразный бред, не так ли?
М-да уж, писать фф полгода, к этому я не была готова. В любом случае, мне важны Ваши отзывы, любые. Грубая ли, мягкая критика. Приму все. Существенный пинок был бы сейчас кстати. Впрочем, как и всегда.
Надеюсь, после такого длинного перерыва это не покажется Вам слишком ничтожным.
«Пусть молится усердней Королева, дабы спастись от праведного гнева»
Данте Алигьере, Божественная комедия.
Месяц спустя
Солнце дарило свой прощальный реверанс лесу, наполняя его последними теплыми лучами. Прохлада неведомыми шагами наступала, следуя по оставленному солнцем следу, не нагоняя его, прячась в тени, боясь разгневать светило своей торопливостью. Слегка серебряный туман невесомой дымкой кружил над землей. Всего лишь поднявшиеся в легком танце снежинки. Издалека они кажутся пленяющими образами лесных нимф, что в прощальном танце желают солнцу доброго ночлега на другой половине неба. На снегу останутся чьи-то следы, но точно не этих дивных созданий. Хранительницы леса скроются меж деревьев, и нам никак не обнаружить их присутствия. Еловые лапы отбрасывают синеватые тени, обозначая тем самым свою территорию, и не только. Под их ветвями находили себе ночлег животные, в небольших дуплах ютились птицы. Каждая тварь обретала покой, позволяя чарующей тишине подарить беспечный сон. Что случилось с этим лесом? Что-то происходит, но что? Никто и не задавался этим вопросом. Да и зачем? Зачем накручивать себя глупыми проблемами, когда главным остается то, что теперь Зачарованный лес дышит полной грудью. Дышит без страха, без оков. Свободно. И всем абсолютно плевать, чем вызвано это спокойствие.
Замок засыпал или просто хотел казаться засыпающим. В последние пару дней ни единого шороха и крика не касалось его стен. Стража все так же стояла на постах, скучающим взглядом окидывая порученную им территорию, которая, по правде говоря, не была слишком обширной. Каждый из темных рыцарей видел другого, более того, они могли посылать тайные взгляды, такими нехитрыми жестами передавая остальным последнюю новость замка.
«Еще нет»
***
Наши дни
– Нет!
Она в своей слепой ненависти металась по комнате. Очередная попытка забыть о такой незначительной мелочи привела в еще большую ярость. Не повезет тому, кто потревожит королеву в ее гневе. Реджина сжигала шторы и опаляла картины, вся мебель превратилась в горстки пепла. Комната провонялась дымом, а она сама начала задыхаться.
Конечно, как она сразу не заметила? Королева рассмеялась звонким безумным смехом, вспоминая слова глупой блондинки, сказанные несколько лет назад: «Ты не сможешь бегать от любви. Человек с татуировкой – твоя судьба». Как искусна жизнь в своей игре. Она противится решениям людей, безустанно ищет поводы снова и снова свести тех, кто должен быть вместе.
– Нет…
Уже слабо, без злости в голосе проговорила она, падая обессиленная на пол, пачкая длинный шлейф платья в черной саже.
Сегодняшнее утро изменило все, кардинально поменяло местами чувства, выбирая совсем иные приоритеты, рождало новые эмоции и какие-то нелепые обманчивые мечты, которым просто не суждено будет сбыться. Сегодняшнее утро разрушило Злую Королеву, возвращая надежду на место холодности и ненависти.
Она проснулась и почувствовала, как утренние лучики, шаловливые детки восходящего солнца, беспорядочно путаются в ее волосах и бегают по лицу. Она проснулась, чувствуя сильную теплую ладонь на своей талии. И ей понравилось это новое, искреннее чувство необходимости.
Они так и заснули на скомканном пледе прямо на земле, не задумываясь о том, что летняя пора давно прошла. Осень была почти неощутима: ни прохлада, ни пестрота угасающей листвы, ни громкий крик птиц в небе – эта осень не показывала своего присутствия, но преподносила кое-что более ценное.
Ей так нравилось чувствовать чужое дыхание на своей шее, хоть подобное она ощущал и прежде, правда, было все совсем по-другому. От дыхания охотника не бежали мурашки по спине и не сбивался пульс, она не чувствовала того, что чувствует сейчас, рядом с Робином. Она вообще ничего не чувствовала…
Эта игра больше не была просто забавой. Квест, который она так усердно старалась пройти. Последний уровень достигнут и победитель стоит с кубком на пьедестале, но не чувствует томительного послевкусия победы и все из-за того, что разделил удовольствие с соперником.
Свет костра был маяком, указывающим на сплетенные тела мужчины и женщины. Лес, прохлада, стоны, он – все это казалось таким правильным и естественным. Он не думал о жене, она о принципах. Он дразнил ее поцелуями, она ласкала слух стонами. Все это было больше похоже на идеально написанную симфонию тел. Каждое прикосновение словно ноты накладывались друг на друга, и только это рождало живой звук. Приятно была участвовать в этой постановке. Отдаваться музыке или мужчине, велика ли разница?
Реджина открыла глаза, пытаясь хоть как-то прогнать из головы навязчивые пошлые мысли. Наваждение прошло, как только брюнетка заметила темное пятно на запястье разбойника. Она осторожно приподняла его руку и очнулась от навеянного тишиной спокойствия. Звон треснувшего металла балконных перил, шум падения. Затем зеленое платье и белые кудри, снова полет. Деревянная дверь и широкая спина незнакомца. Страх, девичья боязнь неизвестности и побег. Долгие годы мучений и бесцельной мести. Все это, как старая кинолента, порой залипая, где-то обрываясь, нескончаемым потоком воспоминаний прошлась перед глазами, как только Реджина взглянула на могучего льва.
Разбойник поморщился во сне и сильнее прижал к себе ошеломленную неожиданным открытием брюнетку. Вот почему ее тянуло к нему, вот почему он так легко шел на ее уловки и принимал участие в глупых играх. Судьба? Как смешно, она бы рассмеялась вслух, если бы не боялась разбудить разбойника.
Удивление сменилось растерянностью. Она почувствовала на кончике языка металлический привкус, кажется, прокусила губу.
Нужно уйти, сбежать, прямо сейчас, как и много лет назад, она снова делает это. Оставит его одного? Тем лучше, не придется объясняться, когда он проснется. Может есть малюсенький шанс, что разбойник не соберётся вернуться в замок? Навряд ли. Ей нужно время, и как можно больше.
Выскользнуть из его объятий незамеченной? Почти нереально, если только…
Реджина постаралась сосредоточиться на заклинании, но голый мужчина рядом явно мешал ее энергетике. Эти мысли напомнили о ночи, отчего внизу живота потянуло, с чем она безуспешно пыталась справиться. Было не так много способов, но так много проблем, и выскользнуть из кольца рук оказалось легче, чем оторвать взгляд от сонного мужчины. Реджина снова закусила кровоточащую губу, и отвернулась, обратив внимание на шуршание в кустах.
– Росинант
– Нет! – Робин с силой ударил кулаком по земле, когда не обнаружил рядом Реджины.
Казалось, прошло не так много времени, с тех пор, как первые лучи солнца разбудили разбойника.
Он не сразу открыл глаза, так как ощущения были намного сильнее иных видений. Бархатистая упругая кожа, ласкала огрубевшие пальцы, и Робин провел ладонью по плоскому животу, чуть спускаясь вниз на крутые бедра. Действительно ли он это делает? Разбойника совсем не мучает совесть. Вплоть до самого утра он не вспоминал о кареглазой брюнетке с простыми чертами лица и таким же простым именем – Мэрион. Словно сильнейшая магия стерла все воспоминания из его головы. Это действительно была магия, только совсем иная, но безусловно сильнейшая. И сейчас она находилась рядом, в одном из прекраснейших своих обличий. В чернильных волосах запутались небольшие листочки и хвойные иглы, даря шелковым ниточкам аромат леса. Теперь она не посмеет упрекнуть его в хвойном запахе, она сама пахнет так же. Как бы в подтверждение своих же мыслей, разбойник чуть поддался вперед, зарываясь носом в ее волосах.
Душа – столь тонкий инструмент в управлении эмоциями и чувствам. Порой в ней невозможно разобраться даже ее обладателю, но Робину кажется, что за него все решила она. Та, что бесконечно грубила и ранила шипами слов так, как умела делать только она. Та, что вела опасную игру с чужим телом и желанием. Та, что смогла пленить. И та, которой захотелось сдаться. Она все решила. Реджина не спрашивала разрешения, она просто вошла в его жизнь и наглухо закрыла все двери, ограждаясь от иного мира по ту сторону век. Он закрывает глаза, позволяя рассудку попробовать на вкус горьковатый нектар поражения. Пусть это его проигрыш, но Робин уверен, что сможет рассчитывать на ничью.
В то время как душа торжествовала, сердце неприятно сжалось. Вор хорошо знал это чувство, появившееся благодаря постоянной опасности. Что-то непременно будет не так, но он и не догадывался, что именно. Приподнявшись на локтях, и убедившись, что в округе тишина, лучник лениво прикрыл глаза.
Все его естество было категорически против пробуждения, поэтому разбойник, не в первый раз доверившись своим инстинктам, опустился обратно на плед и уснул, крепко прижимая к себе брюнетку.
Он не был удивлен, не был расстроен, и, конечно, не злился на нее за это. Робин понимал, или пытался понять, истинные причины ее побега, но, как и каждый мужчина, он думал слишком банально, даже не стараясь искать иные мотивы. Он очень скоро узнает о них. Возможно. А сейчас. Лучник лениво потянулся и принялся собирать разбросанные по земле вещи.
Спустя пару минут сонливость оставила его и, оглядевшись, он рассмеялся, когда понял, что она оставила его абсолютно ни с чем. Реджина забрала Росинанта, что означало только одно – дорога будет долгой.
Рачительно медленно он оделся и, стряхнув с плаща пыль, направился в сторону замка. Робин не собирался спешить. Бессмысленно тратить силы на скорость, когда предстоит такой длинный путь. Это бесценное время. Время, которое он дарит ей.
– Еще не вернулся? – уже в который раз спросила она у стражника, околачивающегося около дверей тронного зала.
– Нет, Ваше Величество.
Реджина разочарованно откинулась на спинку трона. Она с нетерпением ждала их встречи, и одновременно боялась ее. В очередной раз повторяя свои слова, Королева все больше и больше сомневалась в них. Сможет ли она выплеснуть эту грубость, что уготовила для него? Сможет, не дрогнув, выгнать его из дворца, из королевства… из своего сердца? Глупости! Все это самовнушение. Она зациклилась на ничего не значащих словах о счастье. Это осталось в прошлом. У той Реджины. Она была молода. Ее сердце блистало алым огнем, чистое, наполненное мечтами. Та Реджина была достойна счастья, Злая же Королева не достойна даже наблюдать за радостью других.
Она глубоко вонзила ногти в ладонь, физической болью затмевая душевные терзанья. Все решится, как только разбойник перешагнет порог ее замка. Очень скоро.
Но он не перешагнул.
Ни через час, ни через два, и до самого вечера, никто и не думал посетить дворец. Разве что…
– Ваше Величество, царь Мидас.
Реджина оторвала взгляд от пестрого гобелена, который изучала в течение последних десяти минут. Мысленно напомнив себе сжечь этот безвкусный ковер, она поднялась и направилась навстречу царю.
– Королева
– Мидас, – со скрываемым раздражением в голосе, но с безупречно наигранным уважением в глазах
– Что привело вас в мое королевство? – натянуто улыбнулась Реджина, терпя учтивый поцелуя на своей руке.
– Причина довольна очевидна, Моя Королева. Через два месяца Рождество, и в честь этого в моем дворце состоится бал. Я бы… – он прокашлялся, – был счастлив видеть вас в качестве гостьи на этом празднике.
– Конечно, – добродушно ответила она, а сама удивилась церемонности царя.
Приехал лично? Серьезно? Проделать столь долгий путь ради просто приглашения. Довольно странно. Можно ведь отправить гонца или на худой конец почтового голубя.
Стоп! С каких пор она стала такой подозрительной? Что такого ужасного может таится в этом старике в дорогом наряде и с глубокими морщинами, осевшими на желтоватом лице? Конечно, ничего.
– Когда состоится бал? – немного грубо, но она снова привлекла внимание царя, которого внезапно заинтересовала хрустальная жирандоль за ее спиной. Да, безусловно эта вещь не лишена вкуса и выгодно подчеркивает роскошный антураж тронного зала, которым так гордилась Белоснежка и ее никчёмный папаша, но прежде никто не подвергал ее столь пристальному изучению. Хотя, может показалось?
– В ночь полнолуния, Ваше Величество.
– Чудесно, – небрежно кинула она и жестом указала, что более не нуждается в его обществе.
Но Царь не спешил оставить Королеву в одиночестве. Он увлек ее пустыми беседами и бессмысленным разговором о политике, что прежде случалось крайне редко. Она так и не поняла, какую цель он преследует, утомляя ее своим пустым красноречием, поэтому через пару минут совсем перестала его слушать.
И все-таки он не долго гостил у Ее Величества. Как только солнце перестало освещать гобелены зала, Мидас попрощался с Королевой и покинул дворец.
Пустой разговор, она знала, что все это не из-за почестей и уж точно не из-за уважения. Мидас просто боится ее, как и любой в этом королевстве. Настоящие чувства скрыты под маской приличия, это свойственно высшему обществу, но даже сия личина не может спрятать липкий страх, что отблеском отдается в глазах поданных, стражей, правителей. Ее правление основано на страхе. Ее правление основано на магии. Она всего лишь обличие, чаша для этой силы. Реджина знает, что как только она отворачивается, все те, кто секунду назад трепетал от страха и уважения с ненавистью желают ей самой худшей участи.
Она устало опускается на металлический стул, глупый символ власти и роскоши, ничего не значивший для нее. Реджина помнит, как на этом троне сидел Леопольд. С какой величавостью и превосходством во взгляде он смотрел на тех, кто окружал его. Как руководил, приказывал, уничтожал одним словом целое государство. Уничтожал одним прикосновением ее каждую ночь. Ведь он смотрел на нее так же. Как на вещь. Безупречная игрушка в его руках, он знал, что она не осмелится перечить. Послушная девочка, отданная в прихоть старому извращенцу.
«Королевству нужна прекрасная королева. Не смей уродовать себя слезами»
Говорил он каждый раз, оставляя ее в постели с обезображенным телом и мокрыми дорожками на щеках. Последствия таких ночей, она долго будет скрывать длинными рукавами и высокими воротниками. Может поэтому сейчас, когда ее тело больше не подвержено насильственным пыткам, теперь, когда ее кожа не хранит синяки от грубых пальцев, возможно, именно поэтому она так откровенна в выборе наряда. Ее личный крик свободы: «Вот я! Живая! И я чего-то да стою!»
Пока она не закричала, люди не смотрели на нее иначе. Все, кроме Робина…
Только он один их всех, кого она помнит, смотрел ей прямо в глаза – так, словно она действительно что-то значила. Наверно, для него одного.
Королева вернулась в пустую спальню, словно надеялась увидеть его здесь, в своей комнате, на своей кровати. Он определенно вальяжно раскинулся бы на темной простыне в грязной одежде, нацепив самую наглую ухмылку и молча наблюдал бы за тем, как она, раздосадованная нежданным возвращением, вспылит и выплеснет свой гнев. Он был бы рад ее позлить, а она была бы рада подыграть ему.
Прохладный ветер ворвался в спальню и потревожил портьеры над кроватью. Реджина вышла на балкон, окинув взглядом ту часть своего королевства, которую она могла созерцать с этой высоты. Как смешна природа в это время года. Почти через месяц Рождество, но ничего не выдает скорое наступление зимы. Если бы не это приглашение, она бы и не вспомнила, о том, как близко подобрался холод к ее королевству, к ней самой. Мороз пробежал по коже, и ей казалось, словно зима давно осела в ее душе. Поэтому деревья не блистают белизной пушистых шапок, поэтому животные все еще не сменили тонкий летний подшерсток на теплую шубу… поэтому у нее всегда мерзнут руки. Снег и холод нашли пристанище в трещинах на ее сердце.
***
Месяц спустя
Уже несколько часов подряд крупные хлопья стараются укрыть поля и приглушить изумрудный цвет сосен. Удивительно, как изменчива погода и как вольна в своем непревзойдённом могуществе над нашими душами. Мы не впускаем морозный ветер в тайное чистилище, но он беспардонно врывается туда, внушая нам самые нелепые чувства.
Обычно, снег радовал разбойника. И он со свойственной ребенку непринужденностью мог наслаждаться маленькими льдинками, парящими в небе. Мог часами сидеть у окна и любоваться чудными узорами, которые дарила сама природа. Бесхитростно выводя на стекле сказочные вензеля, матушка зима и не подозревала какое влияние оказывала на впечатлительного малыша. Не знала она, что белоснежные снежинки, верные спутницы ветра и мороза, стали для него символом надежды.
Сейчас надежда почти иссякла.
Разбойник чуть ли не бежал по коридору, который в эти дни, становился настоящей ледяной пещерой. Слуги суетливо перебегали из комнаты в комнату, стараясь как можно быстрее достичь камина и плюхнуться в большое кресло, приблизив окоченевшие пальцы к огню. Все искали тепла, а Робин искал способ пробраться к заветной комнате.
– Стой, Гуд. Далеко собрался? – тупоголовый болван Уильям все еще помнит ту стычку во дворе.
– Да, мне нужно увидеть Королеву, – отталкивает хилого юношу, но на пути становится второй страж.
– Она приказала никого не впускать, включая тебя, Локсли, – с этими словами громила тыкнул жирным пальцем в грудь Робина, с трудом пряча довольный оскал.
– Не забывайте с кем имеете дело, – прошипел Робин, уже не в первый раз угрожая этим болванам.
– И с кем же? С бывшем разбойником? Вором? Или везунчиком, сумевшим залезть под юбку Королевы, – после этой реплики оба расхохотались, не замечая, как сжал кулаки Гуд.
– Ну как, хорошо проверил, что у нее между ног? Говорят, та еще чертовка в постели. Не так ли, Локсли?
Робин закрыл глаза, медленно считая до десяти и надеясь, что Реджина не слышит этой похабщины по другую сторону двери.
– Чего молчишь, Гуд? Не хочешь рассказать своим товарищам какого это, иметь Злую Королеву?
Один мощный удар и смех утих, сменившись на протяжный стон упавшего солдата. Мужчина схватился за челюсть и яростно взирал на нахмуренного Гуда, который из последних сил старался сохранить остатки самообладания.
– У… у.. ублюдок, – просипел тот, поднимаясь на ноги и замахиваясь в сторону разбойника. Но вор ловко увернулся и толкнул тушу громилы на слабака Уильяма, который все это время старался спрятаться за спиной приятеля. Откинув кучку идиотов в сторону, разбойник кинулся к двери и осознал, что она заперта изнутри. Злость на мгновенье испарилась, уступая место смирению, но это лишь до тех пор, пока за спиной Робина не раздались все те же отвратительные голоса.
– Видимо, великий и известный Робин Гуд впал в немилость у Ее Величества.
– Может не настолько он и «великий»? – задыхаясь, смеялся за спиной Уильям, похрюкивая словно свин на ежегодной ярмарке.
До побеления костяшек Робин сжал ручки двери, и только когда понял, что ему никак не выломать эту чертову металлическую преграду, он отступил и резко развернулся, собираясь уйти.
– Неужели Реджина так хорошо работает язычком, что ты так рвешься к ней, Гуд? – эта безмозглая фраза, прилетевшая в спину, подействовала не хуже эля в местном трактире.
С яростью Робин бросился на громилу, сбив того с ног и нанося удары за ударом по его жирной морде, до тех пор, пока кровь не залила все лицо.
– Не смей произносить ее имени, грязный ублюдок! – рычал разбойник, не обращая внимания на то, что мужчина под ним, давно перестал сопротивляться.
Робин точно убил бы несчастного, если бы не подоспели другие парни в черном обмундировании, на лица которых, Гуд даже не взглянул. Они оттянули его от полуживого напарника и удержали, когда Робин рванул вперед, чтобы добить лежачего.
Не желая выглядеть жалким перед солдатами, разбойник вырвался и, выпрямившись, произнес:
– В следующий раз, я вырву твой поганый язык.
Это было последнее, что он сказал им прежде чем уйти.
***
В настоящее время
– Слава Господу, Ваше Величество, что вы сразу обработали раны, иначе боль бы была во сто крат сильнее, да и порезы затягивались бы дольше, – лекарь без остановки благодарил Всевышнего за то, что тот спас Королеву от неминуемой гибели.
Реджина лежала на животе, порой ворочаясь от жжения в области поясницы. Почти каждые несколько часов лекарь приходил в покои Королевы с очередным флаконом какой-нибудь жидкости, которая чудесным образом смогла бы быстрее излечить раны на спине. На самом деле они не были столь опасны да и дискомфорта приносили не так уж и много, просто в эти дни Королеве пришлось сменить жесткие корсеты на более воздушные ткани, которые не царапали и уж тем более не давили на больное место.
От сна на спине пока что тоже пришлось отказаться, хотя, если быть достаточно откровенным, любое прикосновение к израненной коже отдавалось легким покалыванием по всему телу. Неприятно, но терпимо.
Дождавшись пока лекарь покинет покои, Реджина встала и снова натянула на плечи халат, который после горячей и, черт ее знает какой на этот раз, чудодейственной жидкости, приятно охлаждал тело.
Она позволила себе пару секунд насладиться этой прохладой, а затем снова облачилась в королевское платье.
Дел было гораздо меньше, чем она ожидала. Солнце полноправно царствовало на небе, и не думало уступать место луне, которая вела вслед за собой темную, прохладную ноябрьскую ночь.
Реджина вышла на балкон, поежившись от легкого ветерка, пожалуй, единственным признаком предстоящей зимы. Она вглядывалась в зеленеющую кромку леса, словно надеясь увидеть там знакомый силуэт лучника, мыслями к которому уже не раз возвращалась. Или, если сказать по-существу, возвращалась постоянно. Она думала о нем слишком много, и даже не замечала этого.
Нельзя сказать, что Королеву мучила совесть, но что-то в груди неприятно зудело каждый раз, когда брюнетка думала о разбойнике, которого предательским образом оставила одного черт знает где, да еще вдобавок без какой-либо возможности и причины вернуться. Полная свобода. Можешь уходить, можешь возвращаться. Тебе решать, вот только… понял ли разбойник, какой ему дали выбор?
