Текст книги "Любить нельзя ненавидеть (СИ)"
Автор книги: Анет_28
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Она молчала. Сейчас точно не время для долгих бесед о ее фобиях.
– Дело не в короне, – констатируют лучник.
– Поговорим об этом позже. Ты что-то говорил о провокации? – кокетливо опускает взгляд, приподнявшись, чтобы слегка коснуться его губ.
– Отвлекаешь меня? – целует ее, опуская свободную руку на талию.
– Пытаюсь и все же, сейчас не время. Ни для разговоров, ни для… этого. Нужно идти, – поздно. Робин уже вошел во вкус, пробуя новый аромат, собранный с ее тела. Поцелуи на шее, редкие на ключицах, вновь на губах. Ее напрасные попытки избежать его прикосновений.
– Перестань, – просила она, сдерживая слабое тело, что стремилось навстречу его губам.
– Дай мне насытиться тобой, – вернул поцелуй губам, а затем коснулся виска. – Я не смогу сделать этого весь вечер.
Позволив ему еще с минуту мучить и без того разомлевшее тело, Реджина настойчиво потянула разбойника за белоснежный ворот рубашки, грозя помять непослушную ткань, что с таким трудом накрахмаливали служанки. Губы напротив губ, поцелуй снимает остатки помады, позволяя лучнику смаковать ее вкус еще долгое время после.
– Мне как будто снова тринадцать, – бросив короткий смешок, удерживает улыбку, не отрывая потемневших глаз от его, все таких же чистых.
Руки мужчины неспешно спускаются до талии, словно желая запомнить каждый дюйм ткани, лежавшей столь изыскано на ее стройной фигуре. Она сжимает его ладони, чтобы усилить захват. Просто необходимо чувствовать его силу, удерживаемую лишь бесконечной нежностью к ней.
– Если бы я встретил тебя в тринадцать, – наклоняется вперед Гуд, – сейчас ты бы была моей женой.
Реджина замерла. Первым порывом было сбежать. Снова. Скрыться от тайного вопроса в его глазах и от этих рук, что начали неторопливо гладить талию и поясницу. Он всегда ждет ее ответа, а она каждый раз боится признаться.
– Моя мать… – облизывает губы, опуская глаза. Он последовал ее примеру, – не одобрила бы этого союза.
Слышит смешок и тепло, от его дыхания.
– Она бы не устояла перед моим обаянием, да и твой отец обожает меня, признайся.
– Если только отец, – снова и снова разглаживает воротник, избегая смотреть прямо в глаза, но на последней фразе все же подняла взгляд. – Она бы не позволила.
– Тогда я просто украл бы тебя, – отнимает ее руки от своей рубашки, пока та все еще хранила первоначальный лоск. Поднес к губам, оставив долгие поцелуи на сжатых пальцах. – Не делай вид, что ты удивлена, – говорит разбойник, заметив хитро приподнятую бровь.
– Ничуть, – обворожительно улыбается Королева и, чуть помедлив, добавляет. – Вор.
Выскальзывает из укрытия, и оглядывается в поисках свидетелей их маленькой шалости. Внешний вид однозначно должен быть испорчен, не иначе, ведь руки разбойника всегда были требовательны. Она даже не могла злиться на него, хотя очень пыталась.
– Не смей, – строго сказала Королева, когда Робин стал подкрадываться ближе.
– И в мыслях не было, Ваше Величество, – Гуд проходит мимо и открывает перед Реджиной небольшую дверь, ведущую в другой коридор. – Можешь снова становится несносной, любовь моя.
«Любовь моя». Ей определённо нравится.
Генри ждал уже около получаса. А служанки, встретившиеся ему по дороге, обещали, что Королева вот-вот спустится. Ни одной женщине нельзя верить, когда речь идет о ее внешнем виде. Ведь тогда эти обольстительницы проведут у зеркала столько времени, сколько им позволят. Именно поэтому Принц решил снова подняться за дочерью, но этого не потребовалось. Дверь отворилась, и показалась Реджина, а за ней и Робин.
– Ты не поедешь со мной в одной карате, – бросила она, спускаясь к ожидающему внизу экипажу.
Карета в этот раз казалась абсолютно не подходящей этой некогда опасной и облаченной в черное женщине. Слишком мрачным казался ансамбль холодного серебра колес и темной обивки, хоть родной и знакомый, но все же не то, что сейчас нужно. Так решил Робин, но времени собирать новый экипаж не было, да и она бы не захотела ждать.
– Как Вы понимаете, Ваше Величество, я не спрашиваю Вашего позволения, – разбойник открыл перед Королевой дверцу кареты, жестом приглашая ступить на подножки.
Генри усмехнулся, но комментировать не стал. Пускай эти двое довольствуются своими играми. Молодость – то самое время, когда серьезность не к лицу, будь вы Королева Зачарованного Леса или обычный Вор.
– Хорошей дороги, милая, – Генри обнял дочь, а затем обратил внимание на Гуда.
– Знаю, что ты не позволишь, чтобы с ней что-то произошло, – серьезно начал принц, но внезапно сменив тон на заговорщицкий, поманил Робина ближе, перейдя на шепот, – но было бы неплохо, если ты будешь следить за тем, сколько она выпьет. Реджина может натворить еще тех глупостей.
Мужчина рассмеялся, прежде лукаво подмигнув лучнику, отчего тот тоже не смог сдержать смешка.
На веселость этих двоих Реджина смотрела с подозрением, но уже не могла воспрепятствовать этому.
– Оу, простите, что прервала вас, но мне вроде как нужно ехать, – недовольно пробурчала она, вызывая лишь больший приступ смеха.
Генри шепнул лучнику еще пару слов и отступил, позволив разбойнику снова открыть дверь Королеве.
– Ты бываешь невероятно несносна, милая, – признается лучник, как только они остались одни.
– А ты забываешься. И довольно часто, – отрывает взгляд от окна, где только что мелькнули ворота замка.
– Возможно. Но тебе это нравится, – повел плечами, наблюдая за тем, как ее щеки вспыхнули красным, не иначе, как от воспоминаний о его дерзких шалостях. – Иди ко мне, – очарованный ее смущением, желает скорее закрепить результат очередным признанием или нежным поцелуем. Но в ответ получает отказ. Гордячка надменно вскидывает голову и наблюдает за его реакцией сквозь чуть опущенные ресницы.
Робин усмехается и, наклонившись вперед, бросает ей вызов:
– Неужели Злая Королева боится обычного Вора?
– Это Вору следует бояться немилости Королевы, – повторяет его движение, оставляя меж лицами меньше дюжины сантиметров.
Он смотрит на подведенные бордовой помадой губы, стараясь унять желание целовать их до потери этого кроваво-винного цвета, до потери контроля, который и так не вечен при ее присутствии. И она, зная это, умело манипулирует лучником, который лишь с виду остается невозмутим к ее скрытому соблазнению.
Чуть закусывает губу и негромко произносит:
– На моей стороне мягче.
Чем отличительны были балы у короля Мидаса так это тем, что на них невозможно было остаться без внимания самого хозяина. Особенно если вы имеете вес в этом чопорном обществе. Дамы в бальных платьях с бесчисленным количеством дорогих украшений, которые еще сильнее тянули их к вычищенному полу. Мужчины в изысканных костюмах, уже заметно захмелевшие и немного разбалованные женским вниманием. Всех, как по списку, король обходил лично, заводя не обременяющие раздумьем беседы на пару минут или чуть больше, особенно с прелестными молодыми особами. Присутствие юных дев было обязательно на подобном вечере. Где, как не на балах, попасть на которые было не всегда реально даже тем, у кого в имении было несколько гектаров леса или сотня породистых коней, молодая инфанта смогла бы найти себе подходящую пассию, даже если возраст этой самой пассии превосходил ее собственный раза в три. Но юных дев это не пугало, даже прельщало, ведь, чем старше муж, тем раньше его имущество перейдет в белоснежные ручки молодой вдовы.
Однако, девушки вились не только около богатых и седых, были в зале те самые мужчины, что представляли весьма лакомый кусочек для этих обольстительниц, даже если этот кусочек принадлежал Королеве. Хотя, откуда им знать, что за симпатичным и серьезным охранником, скрывавшимся в углу зала, следит женщина с карими глазами.
Реджина видела, как лучник топчется на месте, время от времени переходя от одного стола с закусками к другому. Как ворует маленькие тарталетки или кусочек нарезанных фруктов со стола. Старые привычки не пропадают. Даже если ты давно не вор.
Даже если стараешься быть лучше для женщины в прекрасном черном платье и с манящим телом, что скрывает сие одеяние. И среди прочих она казалась чужой. Более возвышенной, нетленной, благодаря холодному блеску одежды и идеальной осанке, подчеркивающей изысканный прогиб талии и длинную шею. Разбойнику не было дела до снующих рядом красавиц, чья невинность и глупость могли заинтересовать разве что идиота. Он искоса наблюдал за той, один вид которой сообщал окружающим такое восхищение, что невозможно было представить, что кто-то из мужчин соизволит предпочесть эту трепетную утонченность наигранной веселости и симпатичному личику, что лишь под воздействием косметики имело очарование. Рассуждая об этом, лучник лишь в очередной раз убеждался, что до безумия влюблен в эту женщину. В каждое ее настроение и игру жестов, в каждую колкость и дерзость. В нее всю, целиком.
До безумия ревнует ее, хоть тщательно это скрывает. Сложно наблюдать за тем, как незнакомец без стеснения приглашает ее на танец, берет под руку, выводя в центр зала, затем кладет ладонь на талию, совершая первые шаги в такт музыки. Робин был готов поспорить, что его рука не случайно скользила по спине, ведь именно в эти моменты улыбка мужчины становилась шире, а глаза горели ярче. Будь у разбойника с собой лук, он непременно пустил бы стрелу в его довольную физиономию. Глубоко вздохнув, Робин попытался взять себя в руки. Оно и понятно. Кто он такой, чтобы приглашать Королеву на танец? Разве ему позволено находиться здесь в ее свите? Даже это уже было излишком щедрости. Но, будь у него шанс, лучник непременно повел бы ее за руку по залу, сообщая каждому встречному, что это его женщина, что только он может красть ее поцелуи и быть причиной многочисленных улыбок, что лишь с ним она делит постель каждую ночь. Желание рассказать об этом усиливалось от невозможности сделать это, оттого он и злился. Злился и на этого молодого юношу, не иначе как самых голубых кровей, даже не в этом дело. Ведь Робин из Локсли сам был рожден не бродягой. Если бы они это знали. Дело в имуществе, количестве слуг, что живут под крышей большого поместья или даже дворца, количестве знакомств и приглашений на важные мероприятия. В этом лучник уступал каждому мужчине в зале. Как хорошо, что она даже не догадывается о его метаниях. Потому с легкой улыбкой возвращается к нему, приняв поклон головы за учтивость.
– Ты не сводил с меня глаз, – тихо говорит она, радуясь такому вниманию.
– Не с тебя. С его руки, что-то и дело намеривалась спуститься ниже. К его счастью, он не совершил этой глупости.
– Ревнуешь, – сдерживает улыбку и желание взять его за руку.
– Тебя? Всегда, – говорит Робин, резко разворачиваясь к ней. – Ты спрашивала, что я хочу на Рождество. Я решил.
– Что же?
– Хочу танец с тобой. На том ужине с твоим отцом. Пусть хоть он увидит, что ты принадлежишь мне.
– Ты злишься, – спустя секунды молчания произносит она, немного разочарованная этим наблюдением.
– От невозможности быть достойным тебя.
– Замолчи…
– Ваше Величество.
Теперь уже Реджине захотелось пусти стрелу, только не в того паренька, а в Георга, что слишком не вовремя возник рядом.
– Хотел лично поздравить Вас и обсудить некие детали предстоящей встречи… – говорил он, попутно выводя ее из угла к центру зала, ближе к музыке и дальше от лучника, который с опущенной головой не мог проводить ее взглядом. Да, лук сейчас точно не был бы лишним.
Королева, больше не отягощенная вниманием Георга, стояла одна, обдумывая слова Робина, бросая редкие взгляды на танцующие пары. Кто-то уже был изрядно пьян, оттого постоянно наступал на ноги своим партнерам, а кто-то только начинал поглощать алкоголь. Все это выглядело жеманно: наигранное веселье, наигранная атмосфера праздника. То, к чему она давно привыкла, но, как и прежде, ненавидела. Лишь высокая изумрудно-зеленая ель да рождественские украшения напоминали присутствующим о торжестве, что вскользь упоминалось в тостах. Но просто пьянкой это трудно было назвать. Несмотря на то, что Мидас делал все, чтобы его гости не скучали, он все же старался избегать порчи дорогих не только кошельку, но и сердцу, вещей. Возможно, это и была причина его ярой общительности.
– Ваше Величество, могу я узнать причину Вашей прелестной улыбки?
Учтив, как всегда, хитер и, безусловно, очарователен. Подает ей новый бокал, приподнимает свой, в знак почтения, и опустошает наполовину.
– Должна быть причина? – вскинув бровь, обводит зал взглядом и делает глоток.
– Красивые женщины улыбаются лишь в трех случаях: когда им делают комплименты, когда видят свое отражение и когда влюблены. Что из этого подходит Вам, Ваше Величество?
Она прыснула от смеха, но, сдержавшись, сделала еще один глоток, прежде чем продолжить.
– Тот, кто внушил Вам это, абсолютно ничего не смыслит в женщинах.
– Вам виднее. Ведь это говорил Ваш муж.
– Тогда я абсолютно права.
– Тогда как, – продолжил он, неожиданно став абсолютно серьезным, – человек, не умеющий обольщать женщину, смог заполучить такую как Вы?
– При всем моем уважении, это Вас не касается, – отрезала она, оставив бокал на подносе пробегавшей мимо прислуги.
– Вы ненавидели его? Презирали? – нестяжательным тоном продолжал король.
– Эта беседа утомила меня, – Реджина двинулась в противоположную сторону, но Мидас мягко удержал ее за локоть.
Не оборачиваясь Королева тихо прошептала:
– Как ты смеешь?
– Я хотел поговорить, Реджина, – заметив, что к ним начали присматриваться, он отступил и с радушной улыбкой продолжил. – Вы сами назначили мне встречу.
– Она касается земель леса, граничащих с Вашим королевством, отнюдь не наших прежних дел.
– Тогда перенесем этот разговор до следующего раза. А пока предлагаю проследовать в мой кабинет.
Реджина разговаривала с Мидасом, поддерживая непринужденность светской беседы, а лучник не отрывал от нее взгляд, думая лишь о бумажке, что снова и снова находил в кармане. И чем дольше разбойник прибывал в неведенье, тем беспокойнее он становился. Улучив минуту, когда все околачивающиеся подле него двинулись в сторону общей кучи, Робин нетерпеливо развернул злосчастный листок.
«Сегодня ночью Королева ответит за все свои грехи. Когда сделаешь свое дело, дай мне знать. Хочу лично видеть, как Реджина сделает последний вдох».
Робин с завидным спокойствием прочитал записку. И только когда он повторил слова вслух, липкий страх начал наполнять его тело. Реджина. Разбойник сразу поднял глаза, найдя ее на том же месте, у столиков, с Королем.
Сегодня. Белоснежка хочет исполнить свой план сегодня и покончить с враждой, вернув себе все, чего лишилась вследствие своего побега. А что если это удастся, и лучник не сможет ее спасти, не успеет, что если сегодня он ее потеряет?
Нет. Этого не случится. Робин постарался не думать о мрачных перспективах. Он осмотрел присутствующих, попадающих в поле его зрения людей, что было даже глупо. Белоснежка точно не явится сюда лично, тем более зная, что Реджина будет здесь.
Попробуй в этой толпе найти убийцу, который сегодня явился на праздник с желанием убить Королеву. Но Робин старался. Он правда думал, что врожденное предчувствие неприятностей наведет его на верного человека или хотя бы укажет в каком направлении надо искать. Но как оказалось, он потратил время зря. Ничего не случилось. Разве что Реджина исчезла из поля зрения и теперь Робин действительно запаниковал, хотя и старался сохранять хладнокровие. Стараясь не выглядеть подозрительно, он не спеша обошел зал и, не найдя королевы, вышел в коридор, где уже бегом пытался обследовать огромный замок, надеясь, что его самые страшные опасения не подтвердятся.
– Ты же пригласил меня не только для того, чтобы выпить виски, – Реджина взболтала темную жидкость, поняв, что вряд ли смешивание алкоголя сегодня, завтра пройдет без последствий.
– Подумал, что здесь ты будешь более сговорчива, – Мидас обогнул стол и приблизился к ней.
– Зря. Я говорила, мы не будем обсуждать наше прошлое. У каждого из нас отличное настоящее, – за эти слова подняла стакан, а затем, кивнув, выпила содержимое, поморщившись после.
– Я хочу помочь тебе. Ты даже не представляешь, какую на тебя начали охоту.
– О, поверь мне, я знаю.
– И ты ничего не собираешься предпринимать? – поинтересовался он, не смея к ней более приближаться.
– Вас это не касается, Ваше Величество, – лукаво улыбнулась она, вновь возвращаясь к исконным правилам приличия и их приевшейся игре.
– Что же, если ты не пойдешь мне на уступки, я впредь не встану на твою защиту.
Она рассмеялась. С каких пор все начали ее защищать, а затем так претенциозно тыкать в это, словно она всем им обязана каждым своим вдохом.
– И о каких же уступках идет речь? – вскинув бровь, она продолжала улыбаться, веселясь то ли от хмеля, отравившего организм, то ли от того, что эта ситуация действительно выглядела смешно.
– Мы могли объединить наши силы, королевства…
– И наши кровати. Ты же этого добиваешься со смерти своего драгоценного Леопольда.
Все-таки хмель. Она уже не настолько контролировала себя, хотя все еще могла чисто мыслить.
– Это был бы выгодный союз для нас обоих. И в статусе моей жены, ты могла бы рассчитывать на лучшую защиту.
– Хватит! Не хочу это обсуждать. Мы больше не поднимем тему брака. Тебе нужно будет лишь подписать предложенный мною договор, и перестать пугать меня.
– Ты не понимаешь, на что пошла Белоснежка, чтобы отомстить, – Мидас вновь сделал шаг навстречу, но строгий взгляд Реджины вовремя остановил его от глупостей.
Она будет бороться. Он это понимал. Уговаривать эту женщину более нет никакого смысла. А реализовать задуманное пора. Время близилось к полночи.
– Хорошо. Обговорим детали после. А пока, если Вы не против, я вернусь к своим гостям. Но в завершение, еще немного виски.
Они вместе покинули кабинет, но дальше их пути разминулись.
Страх подпитывает тело изнутри лучше, чем любой сорт кофе. Страх за любимых. Испытывали ли вы когда-нибудь что-нибудь сродни этому? Когда в полной мере осознаешь свою беспомощность, бессилие в борьбе с противником, желающим зла не тебе, а близкому. Когда готов до пота, до трясущихся рук и дрожи оберегать тех, без кого жизнь утратит смысл, просто-напросто потеряет все необходимые очертания, оставив лишь размытое пятно.
Потерять дорого тебе человека. Потерять частичку своей души. Разве что-то может быть хуже?
Разве только неведенье…
Робин даже не знал куда идти и где найти Реджину. Даже если она была в порядке, даже если не было оснований бояться, ему просто было бы спокойнее, будь она на виду. Пусть он не имеет возможности находиться рядом, не вызывая подозрения окружающих, он все еще сможет ее защитить, если это понадобится.
Все коридоры замка казались одинаковыми. Неудивительно, что он потерялся в этом бесчисленном лабиринте. Ведь даже в ее дворце часто плутал по неосвещенным туннелям, просто потому, что не было ориентира. Это не лес, где даже упавший лист подскажет направление. Каменные стены и холод – не помощники в топографии. Остается идти наугад, надеясь, что рано или поздно придешь к месту назначения.
– Реджина!
И он пришел. Вряд ли стены смогли бы остановить разбойника.
– Я искал тебя везде.
Случайно столкнулся с ней в одном из коридоров с бесчисленным количеством дверей. Она, стоя у окна, наблюдала за тем, как вальсируют снежинки в воздухе. Более элегантно, чем люди в зале, безусловно.
– Что-то случилось? – отрешенно произнесла она, оборачиваясь на его голос.
– Да, я беспокоился.
Это волнение не могло не вызвать у нее улыбку. Хоть улыбаться Королева была и не в настроении, все же уголки губ приподнялись, тем более, когда разбойник воспользовался своим секретным оружием – ямочками.
По привычке потянулась к его губам, разделяя с лучником долгий поцелуй, который он прервал короткой фразой.
– Нас увидят.
– Плевать, – шепнула она, прильнув к нему.
Только сейчас Робин распробовал вкус крепкого виски на своем языке. А затем почувствовал ее руку, обхватившую его запястье и потянувшую к ближайшей незапертой двери.
========== Молитесь, Ваше Величество. Часть 9. Жертва. ==========
Предпоследняя глава фика (Да-да, я сама не верю! Не прошло и века) и последняя этой арки, поэтому советую перечитать главу “Молитесь Ваше Величество. Часть 1. Ты разрушил меня.”, чтобы понимать о чем идет речь.
За пару дней до бала
Оставив стражу за дверью, она внимательно проверяет засов, гарантируя секретность этого разговора. Если он, конечно, состоится. Она не ждет радушного приема. И, спускаясь по едва освещенной лестнице, прокручивает в очередной раз разговор с Темным.
Пару загнивших темниц с давно заржавевшими прутьями, сломанные за ненадобностью засовы и лишь пару клеток могли хоть кого-то удержать. Она проходит мимо, направляясь к единственной пригодной для жизни темнице, обустроенной специально для него.
Королева не знает, будет ли охотник рад этому визиту, но наличие его сердца в ее руках точно избавит от сомнений. Удерживая в руках деревянную шкатулку, Реджина с секунду рассматривает пристанище Грэма, а лишь затем переводит взгляд на него.
– Ты пришла.
– Удивлен? – закрывает дверь, но не подходит ближе.
Ни капли страха, она просто остерегается последствий их разговора, который нужно еще как-то начать.
– Думал, ты оставишь меня здесь гнить, если только Робин Гуд не доберется раньше.
– Тебе не за чем бояться его.
– А я и не боюсь, Ваше Величество. Ведь я жду смерти с того момента, как попал во дворец.
– Хочешь отсюда выбраться?.. В полном наборе, – демонстрирует деревянный сундучок, в котором в привычном ритме работает его сердце, давно позабывшее тело хозяина.
– Что вы хотите? – с покорностью во взгляде спрашивает охотник.
– Мне нужна твоя помощь.
Реджина открывает дверь и вводит Робина в комнату, которую он поначалу просто не успел разглядеть. Да и желание рассматривать большой зал было ничтожно по сравнению с тем, что рождал загадочный блеск в ее глазах, природой которого очевидно был тот самый виски, оставшийся после поцелуя.
Лукаво улыбнувшись, Робин наклонился вперед и, протянув руку поверх ее, повернул ключ в скважине.
– Чтобы ты не задумала, это лишним не будет, – приподняв бровь, заверил ее разбойник.
– Ты прав, – пока лучник находился в столь удобном положении, она притянула его голову к своей шее. – Я собираюсь подло тебя использовать, и даже не думай мне помешать.
Выполняя ее немую просьбу, целовал предоставленный участок, изредка кусая, сохраняя горьковатый привкус духов, нанесенных ею еще перед отъездом. Но возмущенный последней репликой, поднял голову.
– Иначе что?
– Иначе, – ее губы задрожали на первом слове, он не видел этого, но почувствовал, когда они коснулись мочки уха, – я разрушу твоё счастье, даже если это будет последнее, что я сделаю.
Отвечая той же интонацией, прошептал ей в ответ:
– Тогда тебе придется стать самоубийцей, ведь моя счастье – это ты.
Она улыбнулась. Он знал это наверняка. Робин страстно желал увидеть ее лицо, но лунный свет был в этом деле плохим помощником – она все равно оставалась в тени разбойника.
Но он мог чувствовать, возможно, это даже лучше, чем визуальный контакт. Взгляд не захватит мурашки на коже, не различит нотки нежности в голосе. Взглядом можно раздевать, но получать от этого лишь крохи удовольствия, а руками можно чувствовать, это стоит того, чтобы погрузиться во тьму.
Реджина провела носом по его щеке и выдохнула на губы.
– Ты покраснела?
– Думаю, да. Из-за тебя снова научилась этому, – обвила мужскую шею руками, коснувшись его лба своим.
– Тебе идет румянец.
Полная тишина, в которой можно было различить глухой стук сердец: его размеренный и спокойный, и напротив ее – быстрый, нетерпеливый. Возможно, действие алкоголя, возможно, его, в очередной раз потрясающих слов, от которых ее ресницы трепетали, а в уголках глаз складывались морщинки. Она будто в эйфории каждый раз после его приятных нежностей и по-мальчишечьи глупых признаний, чуть ли не разрывающих душу на части от желания признаться во всем тоже. Реджина решила, как только все закончится, она скажет лучнику то, что он так жаждет услышать. Только когда будет уверенна, что уже ничего не помешает этим словам закрепиться клятвой на губах. Когда все это произойдет, она больше никогда не отпустит его руки.
Продолжая легкую игру губ, Реджина нетерпеливо тянется вперед. И когда ее рука ложится поверх щеки разбойника, а губы больше не порхают по лицу, она углубляет поцелуй, просто не оставляя за ним выбора – лучник сильнее сжимает ее в своих руках.
– Думаешь, никто не обратит внимания на твое отсутствие? – едва успевает сказать между поцелуями.
– Боишься, что не справишься за то время, что у нас есть? – найдя его руки, переплетает пальцы и тянет разбойника вглубь зала, который только сейчас начал обретать очертания.
Не спальня, что-то больше, чем просто гостиная. На стенах прямоугольные силуэты полотен, очевидно подобные тем, что украшают залы каждого замка. Минимум мебели, лишь большой стол, окруженный широкоплечими стульями.
– Это вызов, Моя Королева? – следует за ней, уже догадываясь о желаниях, которые она демонстрирует в каждом жесте и движении, обращенных к нему.
– От части, – притягивает лучника за полы дублета, целует так, что Робин едва ли сохраняет равновесие. Боже, как же она целуется. Словно вся страсть, что тлеет в ее теле, находит выход в поцелуе и обрушивается на лучника этой волной желания, которое просто невозможно контролировать рядом с ней.
– Обещал твоему отцу следить за количеством алкоголя, которое ты выпьешь, – не вовремя вспомнил он, прижимая ее к себе.
– Тогда тебе должно быть стыдно, – отрывается лишь для того, чтобы подразнить его скольжением языка по нижней губе. – Ведь ты не выполнил свое обещание.
Сама тянет его на себя, пока не встречает преграду в виде стола и с помощью Робина оказывается на нем.
– Не могу понять, ты пьяна или правда так безрассудна, что позволяешь мне взять тебя прямо здесь, – шепчет в ее губы, не замечая, с какой скоростью она старается избавлять его от одежды. Слишком быстро, но это не помогает ему отвлечься.
– И то и другое. Тебе не нравится? – смотрит на него, щурясь от того, что не может сфокусировать взгляд на его глазах.
Робин улыбается этому, и, чуть сбавив темп, нежно целует ее в губы.
– Напротив. Безумно заводит твоя доступность.
– Тогда не медли, – опускает руки к его брюкам, ища шнуровку, но поняв, что лучник не готов поддержать ее в этом порыве, отгоняет азарт и спрашивает. – В чем дело?
– Прости, я… просто думаю об этом весь вечер.
– Что? – спускается на пол и, приподняв брови, продолжает. – Раз это тебя так сильно тревожит, думаю мне стоит выслушать.
– Прости, – улыбается ее обиде, обнимая за талию. – Мне просто нужно услышать, что все будет хорошо.
Целует в щеку и, дождавшись в ответ прощающей улыбки, начинает:
– Я весь вечер думаю об этом, не могу выкинуть из головы слова из этой записки, – передает ей в руки, наблюдая за реакцией. – Нашел ее перед отъездом в тронном зале.
Облокачивается о стол по обе стороны от нее, едва ли сдерживая поток юбок, что разливаются волнами полуночи по столу, струятся вниз к его ногам, придавая ей некую эфемерность.
– И почему сразу не сказал мне? – строго спрашивает Реджина, не поднимая глаз.
– Не хотел портить тебе вечер, – убирает выбившуюся из общей копны прядь, немного закрутив ее на пальце.
– Да, лучше бы его испортила моя смерть.
– Реджина.
– Я не серьезно. Тебе не о чем переживать, – обнимает его за плечи, соединив пальцы на шее, слегка царапает, чтобы получить излюбленную реакцию на эти ласки. – Я обо всем позаботилась немного раньше.
Выдыхая, чуть касается его губ, в следующий миг уже отбиваясь от его атак, лишая права лидерства.
– Ты обещал не мешать мне.
– Похоже, соврал.
Она прыснула:
– Уже второй раз за день нарушаешь обещание.
– Подлец и мерзавец, каюсь, – притягивает ее за талию, вынуждая сделать незначительный шаг вперед и прижаться к его груди. – Можете делать со мной что пожелаете, Моя Королева.
– Я могу немного увлечься, – украсив небольшими укусами его шею, оставила влажный след, смакуя вкус своего мужчины.
– Мне это нравится, – ответив почти теми же ласками, аккуратно сжал грудь.
Тяжело выдохнув, она положила ладони поверх его рук, усиливая захват.
– У нас не так много времени, – повела руки вниз на талию.
– Не хочу торопиться, – разворачивает ее к себе спиной, вынуждая облокотиться о стол, чтобы удержать вес платья на ослабевших ногах.
Руки лучника не перестают ласкать ее, и она сама находит пояс брюк, спускаясь ниже.
На этот раз прощен.
– Придется его снять, любимая, – шепчет, распутывая скрытую шнуровку.
– Только если вернешь все в первоначальный вид.
– Либо удовольствие, либо безупречный вид.
– Снимай.
– Как просто с тобой договориться, – скользит по обнаженной коже ребром ладони, вынуждая ее изгибаться. Шепчет на ухо, обнимая за талию. – Ты все-таки не надела белье.
Она задержала дыхание, когда почувствовала его внутри. От долгожданного наполнения напряжение током прошлось по телу, расслабив ее настолько, что стало трудно держаться на собственных руках.
– Не останавливайся, – совсем тихо заговорила она, и от очередного толчка внутрь задохнулась на последнем слоге, опустившись на согнутые в локтях руки.
Когда она застонала, Робин, понимая сколь велик риск разоблачения, поднял ее к себе, вынуждая откинуться на свою грудь. Его рука проделала неторопливый путь по ее телу, скользя по груди, а затем легла на губы, которые Королева уже начала кусать.
– Тише, Реджина, еще тише.
Обхватив руками его бедра, она то и дело царапала их, отчего Робин шипел и лишь сильнее вжимал чародейку в свое искалеченной ее же руками тело.
Она практически заскулила ему в руку, когда все узлы спали, позволив наслаждению потоком спускаться по телу, отдаваясь остаточными импульсами между ног. Королева положила ладони поверх рук Робина, которые теперь не зажимали ее рот, а просто держали – сама она бы не устояла.
– Теперь этот праздник действительно пришелся мне по душе, – усмехнулся Робин, оставив поцелуй в перемешку с влажным дыханием на ее виске.
– Мне тоже.
Потрясающее чувство удовлетворённости и почти ненормальное наслаждение от саднящих царапин. Он вспоминал их недавнее безумие с глупой улыбкой на губах, порой замечая, как ее лицо посещает подобная. Как она невзначай касается плеча, где под платьем наливается синим его последний поцелуй. Как смотрит в его сторону, долго сохраняя зрительный контакт, а затем ласково улыбается и быстро отводит взгляд. Эта скрытая игра заводила сильнее, чем если бы она была рядом и не стеснялась прикосновений. И все же, порой он был вынужден отворачиваться, чтобы не вызвать подозрения чрезмерной наблюдательностью и недопустимой в этом положении заботой.
