Текст книги "Молчание морщерогих кизляков (СИ)"
Автор книги: Andrew C.
Жанры:
Фанфик
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
– Хватит! – Она вцепилась в запястья Снейпа, но, казалось, вырвалась лишь потому, что он сам отпустил ее.
Гермиона попыталась отпихнуть его от себя, и в результате сама села на пол, опрокинув стул и тяжело дыша. Перед глазами мелькали разноцветные всполохи, в ушах звенело.
– Почему вы молчали? – Хриплым голосом спросила она. – Почему. Вы. Молчали?
– Это не ваше дело, мисс Грейнджер. – Тихо, почти беззлобно огрызнулся Снейп.
– Это был ваш Патронус? Лань?
– Да.
– Зачем вы мне ее показали? В кабинете Дамблдора. Я поняла все, кроме этого.
Снейп прикрыл глаза, его лицо дрогнуло.
– Это был наш Патронус с Лили.
– С Лили Эванс, она же – Поттер?
– Вы необычайно догадливы. – Огрызнулся он.
Гермиона с трудом поднялась на ноги.
– Этому может быть только одно объяснение. Вы любили ее.
– Давайте без сентиментов. Это не то, что вы должны были понять.
– Но ведь все произошло из-за этого! Все началось с нее! – Гермиона зарылась руками в свои волосы. – Мерлин, вы и Гарри помогали ради нее…
– Грейнджер, хватит. Это уже неважно.
– А профессор Дамблдор? Он ведь знал?
– Мисс Грейнджер! – Рявкнул Снейп. – Я показал вам это для того, чтобы вы поняли, что у всего бывает причина. Даже у самых страшных поступков есть причина. И у вашего она тоже была.
– Но вы… – Гермиона медленно покачала головой, глядя на Снейпа. – Вы добровольно заточили себя в Азкабан. Несмотря на то, что вас могли оправдать, вы наказали себя…
– Дело не в наказании, мисс Грейнджер. – Раздраженно парировал он. – Я просто устал. Бороться в том числе. Мне теперь просто все равно.
– Все равно? – Она непонимающе моргнула. – Но ведь все закончилось. Вы закрыли свой долг перед Лили. Благодаря вам все закончилось…
– Вот именно, мисс Грейнджер. Все закончилось. А больше я ничего не хочу начинать.
========== 6 ==========
– Я не думаю, что вы хоть отдаленно понимаете, что для меня значило убить Дамблдора, мисс Грейнджер.
– Но вы не хотели…
– Все было бы куда проще, если бы я этого хотел. Думаю, в какой-то момент мне действительно хотелось сделать это, потому что в противном случае заклятье бы не сработало. Вы ведь знаете, как работают Непростительные. – Снейп хмыкнул. – Старику хватило наглости повесить на меня это бремя. Я злился на него за это. За то, что он каждый раз поступал так со мной. Я спотыкался о новое бремя всякий раз, когда он заботился обо мне. Как будто за каждую крошку хлеба я должен был отрезать себе руку. А у меня их всего две, мисс Грейнджер. И я устал пришивать их обратно.
Гермиона кусала губы, молча глядя на своего бывшего учителя.
– Но вам больше не нужно ничего пришивать. – Тихо сказала она.
– А больше и нечего пришивать, мисс Грейнджер. – Пожал плечами Снейп. – К счастью, здесь, в Азкабане, можно просто ползать в собственном дерьме, даже без рук, и никто ничего от тебя не потребует.
– Но теперь в ы можете потребовать. – Чуть громче сказала Гермиона. – Вы можете потребовать от волшебного мира…
– Что я могу потребовать от волшебного мира? – Елейно передразнил ее бывший профессор Зельеварения. – Славы? Почета? Я похож на человека, которому это нужно?
– Принятия. – Твердо сказала она. – Вы можете потребовать от волшебного мира принятия правды.
– Мне это не нужно, мисс Грейнджер. – Устало вздохнул Снейп, привалившись спиной к стене. Что-то в этой позе было от того момента, когда он поник в Визжащей хижине после того, как Гарри разбил флакон с его воспоминаниями. – Мне ничего не нужно от волшебного мира. Я мог бы гнить и в магловской тюрьме, но, к сожалению, не заслужил таких почестей. – Он осклабился и развел руками.
Гермиона сощурилась.
– Вы утверждаете, что вам ничего не нужно от волшебного мира, но вам что-то нужно от меня. Вы каждый раз меня ждете. Станете отрицать?
– Нет, мисс Грейнджер. Вы правда забавны, но не имеете никакого отношения к волшебному миру.
Она нахмурилась.
– Но я же волшебница. Я живу в магическом сообществе. Я – часть волшебного мира.
– Вы – маленькая одинокая девочка, которая взяла в руки палочку и повторяет слова из старой книжки, чтобы походить на других детей. – Снейп покачал головой и склонил ее набок. – Наверное, вы надеялись, что они вас заметят? Примут за свою?
– Что за чушь вы несете… – Поморщилась Гермиона. – У меня магические способности…
– Безусловно. А вам не приходило в голову, что эти самые способности появились у вас от того, что вы просто не находили себе места в мире маглов?
Она замотала головой.
– Чушь…
– Как звали вашего первого настоящего друга, мисс Грейнджер?
Гермиона продолжала качать головой.
– Кто был первым мальчиком, которого вы поцеловали?
Она молчала. Лишь чуть-чуть подрагивала нижняя челюсть, а глаза заблестели.
– Ваша относительно успешная социализация неразрывно связана с магическим миром, но вы не часть этого мира. Вы просто надели волшебный костюм. Но сами-то знаете, что вы другая. И дело не в том, что вы – маглорожденная. Вы просто думаете иначе. Видите вещи по-другому. Замечаете то, чего не замечают другие.
– Звучит так, будто я больная. – Закатила глаза Гермиона.
– О, они вам скажут именно это, если вы будете с ними откровенны. – Фыркнул Снейп. – Люди вообще склонны клеймить все, чего не понимают…
– Значит, вы забавляетесь. – Хмыкнула она. – Забавляетесь, наблюдая за мной, как за каким-нибудь фрик-шоу… Вам смешно?
– Мне плакать хочется, мисс Грейнджер.
– Хватит! – Рявкнула Гермиона. – Оставьте ваш сарказм для охранников! Я прихожу к вам и ничего от вас не требую! Как вы смеете?
– Это был не сарказм, мисс Грейнджер. Ваша судьба действительно плачевна. – Снейп хмыкнул и опустил взгляд в пол. – Куда плачевнее моей. Я-то со своей непричастностью смирился, а вы все продолжаете барахтаться. – Он посмотрел на нее. – Вы все еще надеетесь стать своей, хотя вы – чужая. И чем скорее вы это примете, тем легче вам станет жить.
– Вы… – Гермиона лихорадочно облизала губы. – Вы предлагаете мне покинуть мир магии? Отречься от всего, что с ним связано?
Снейп вздохнул.
– Нет, мисс Грейнджер. Я предлагаю вам перестать бегать от того, кто вы есть.
– От того, что я – грязнокровка? – Выплюнула она.
Снейп склонил голову набок и нахмурился.
– Вы чем меня слушаете, мисс Грейнджер? Я же сказал, что дело не в этом.
– Я не понимаю, чего вы от меня хотите. – Гермиона покачала головой. – Я вообще не понимаю, почему я должна вас слушать.
– А вы и не должны. Я больше не ваш учитель.
– Прекрасно, тогда чего вы от меня хотите? К чему все эти намеки? – Она вновь подошла к решетке и сжала прутья пальцами. – Разве вы не можете сказать прямо? Что вы мне предлагаете?
Снейп глубоко вздохнул и немного помолчал, как будто ему было нужно время, чтобы собраться с мыслями.
– Перестаньте бегать от самой себя. – Наконец, сказал он, посмотрев на нее. – Перестаньте врать, чтобы угодить или понравиться кому-либо. Говорите то, что хотите сказать. Делайте то, что хотите сделать. Перестаньте притворяться удобной. Потому что вы неудобны, мисс Грейнджер, и никогда не будете удобной. Этого не нужно стесняться.
– Может, мне теперь и трусы не надевать, если они меня бесят? – Всплеснула руками Гермиона.
Снейп пожал плечами.
– Почему бы и нет?
На мгновение Гермиона вспыхнула возмущением, но на лице Снейпа не было ни намека на пошлость. Она покачала головой, глядя на него, как на умалишенного.
– Это…
– Неприлично? Невежливо? Кто так решил? Вы?
Гермиона сглотнула и потупила взгляд.
– Негигиенично.
– Неплохой аргумент. – Задумчиво кивнул Снейп. – Если он перевешивает вашу ненависть к трусам, то вы можете их оставить.
– Ну спасибо. – Злобно сощурилась она.
Профессор усмехнулся и тоже подошел к решетке. Гермиона с трудом заставила себя остаться на месте и скрестила руки на груди.
– Суть в том, мисс Грейнджер, чтобы самостоятельно решать, что вы хотите сказать или сделать, а не опираться на запрос со стороны окружающих.
– И как, по-вашему, мне существовать в обществе с такой философией? – С Сарказмом поинтересовалась она.
– Для начала спросите себя, зачем вам вообще существовать в обществе. – Пожал плечами Снейп.
– Ну это уж слишком! – Со смехом фыркнула Гермиона. – Предлагаете мне запереться в четырех стенах, как это сделали вы? Вы ведь просто проецируете на меня самого себя.
– Все верно, мисс Грейнджер, я такой же, как вы, но это не отменяет вашей проблемы. – Он усмехнулся, оглядев ее с головы до ног. – Я, в отличие от вас, давно прекратил попытки подстроиться под общество.
– Потому что у вас было два хозяина, под которых вы подстраивались большую часть жизни. – Процедила Гермиона, приблизив лицо к решетке. – И вы ужасно устали от этого, не так ли?
– Именно так, мисс Грейнджер. – Снейп тоже придвинулся к решетке практически вплотную. – Поэтому я счастлив здесь и сейчас, где мне ни под кого не надо подстраиваться.
– Ложь. – Выплюнула она и окинула презрительным взглядом его камеру. – Вы тут словно в анабиозе. Это не похоже не счастье.
– У каждого свое понимание счастья, мисс Грейнджер. – Тонкие губы Снейпа растянулись в подстрекающей улыбке. – Вы ведь не захотели приобщиться к многодетной версии счастья семейства Уизли?
Ее лицо дрогнуло.
– Нет, не захотела.
Снейп осклабился.
– Верно. – Он сощурился, изучая ее лицо, и понизил голос до полушепота. – Потому что вы взбунтовались, когда чужие правила пошли наперекор вашим. Разве вы захотели подстроиться? Потерпеть, чтобы потом, может быть, стало лучше? Нет. Вы отказались. И вы отстояли себя, мисс Грейнджер, хоть и не без потерь. – Его взгляд задержался на ее животе и метнулся обратно в глазам. – Вы достойны восхищения.
Удивленно моргнув, Гермиона фыркнула.
– Это был комплимент? – Она вскинула бровь.
Снейп медленно кивнул.
– Комплимент. Удивительно, правда? Вы так старались на моих уроках, а комплимент получили за то, что вообще не имеет отношения к знаниям.
– Вы бы еще мою задницу похвалили. – Закатила глаза Грейнджер. – Она тоже не имеет отношения к моим знаниям…
– Я не склонен хвалить то, что не имел удовольствия познать.
Гермиона сощурилась и, приблизив лицо к решетке, процедила:
– Даже не думайте, что я позволю вам облапать мою задницу.
– Мне достаточно посмотреть, если вы и впрямь так жаждете услышать мою оценку по этому… предмету. – Профессор усмехнулся.
– Хватит о моей заднице. – Сухо отрезала она. – Я здесь не для этого.
– Вы сами переключили на нее внимание, когда я говорил о знаниях. – Притворно вздохнул Снейп и покачал головой, словно не одобряя низменности ее поступка.
– Да, мы остановились на том, что вы мной восхищаетесь, а потом каким-то образом переключились на мою задницу.
– Вы так алчите похвалы, мисс Грейнджер… – Криво усмехнувшись, профессор вновь покачал головой. – Это у вас со всеми или только со мной?
– Вашу похвалу трудно заслужить, так что считайте, что я в шоке.
– Я так и подумал. – Он скучающим взглядом окинул ее напряженные плечи и лицо, после чего развернулся к ней спиной. – До свидания, мисс Грейнджер.
Она недоуменно моргнула.
– Что? Но время визита…
Металлическая дверь противно скрипнула, впуская в камеру охранника.
– На выход. – Заученным тоном бросил он.
Нахмурившись, Гермиона покосилась на него через плечо и вновь посмотрел на Снейпа.
– Мы еще не закончили.
– На сегодня закончили. – Бросил профессор, не оборачиваясь.
Злобно сощурившись, она развернулась на каблуках и покинула камеру.
*
Говорят, хочешь поменять мир – начни с себя. Гермиона всю жизнь только и делала, что меняла себя – изучала новое, самосовершенствовалась, и была чрезвычайно строга не только к окружающим, но и к самой себе. Она муштровала себя каждый день и каждый час своего существования, даже если окружающие этого и не замечали.
После слов Снейпа она на секунду, всего лишь на секунду позволила себе подумать о том, что это не было ее решением, и все пошло прахом. Гермиона уже не могла вытащить эту мысль у себя из головы. Что если она не хотела быть правильной? Что если она поверила в этот идеал, сделав его своим идолом, но он был навязан ей извне?
Эта мысль рушила все. Не только ее представление о себе, но и ее планы, мечты и даже вкусы. Впрочем, в последнем все же прослеживался свой плюс: она смогла, наконец, признаться себе в том, что ей не нравится красный. Ей всегда нравился синий. Родители говорили, что это мужской цвет. В Хогвартсе говорили, что это цвет другого факультета. После выпуска она купила большой и удобный темно-синий диван и поставила его в гостиной, мотивировав свое решение тем, что в магазине на него была скидка, и что это – выгодное вложение. Теперь она могла признаться себе в том, что чертов диван просто ей нравился. Это оказалось на удивлением приятным и удовлетворительным открытием.
Так или иначе, мир не хотел меняться, когда она меняла себя по канонам правильности. Но стоять на месте она не могла. Возможно, ей, надо было меняться как-то иначе? Возможно, она должна сделать что-то, на что старая Гермиона ни за что не решилась бы? Необязательно нарушать закон, но… что бы на ее месте сделал, скажем, выпускник Слизерина? Змееныши славились своим умением пользоваться информацией для извлечения выгоды.
Гермиона смотрела на выгоду исключительно в финансовом смысле. «Выгода» в контексте злокачественности была ей противна, как явление, и она не могла заставить себя поступить «выгодно» с кем-либо. Однако она хорошо понимала, что значит «использовать информацию в своих целях». В конце концов, она столько времени провела за книгами, а книги – это информация, которую ты используешь в своих целях. Оставалось понять, какую информацию она может обернуть себе на пользу так, чтобы это было… по-слизерински.
*
Гермиона Джин Грейнджер сияла, как начищенный Кубок школы. Бровь Снейпа нервно дернулась, предчувствуя беду, пока его мозг лихорадочно соображал, пытаясь понять, что же она задумала. Этот триумф в ее глазах и торжествующая улыбка не предвещали ничего хорошего. Возможно, она купила ему пушистые розовые тапочки? Синтетические, чтобы их точно не сгрызли крысы. Он не сможет отказаться от этого подарка, потому что лучше ходить в них, чем босиком… Да нет, бред какой-то. Наверняка тут что-то посерьезнее.
Снейп так задумался, что не расслышал ее лаконичной победоносной тирады, которую Гермиона использовала вместо приветствия. Вернее, ему показалось, что он не расслышал.
– Вы меня ч т о ? – Членораздельно переспросил бывший профессор.
– Я вас выпустила. – Лицо Гермионы сияло. – Я свидетельствовала перед Визенгамотом. Показала им воспоминание о том дне, когда вы затянули меня в свою свою память. Я уже поговорила с Римусом и с Гарри. Они помогут подтвердить часть воспоминаний. – Грейнджер кивнула – скорее самой себе, чем ему. – Теперь вас оправдают. Я это точно знаю.
– Вы с ума сошли? Кто дал вам право решать за меня? – Процедил Снейп знакомым ей ледяным тоном, который не предвещал ничего хорошего.
– Вы не виноваты, профессор. – Она покачала головой и оглядела камеру тоскливым взглядом. – Вам здесь не место. Если все пройдет по плану, то вы встретите Рождество на свободе. – Гермиона подарила ему улыбку из числа тех, которыми взрослые поддерживают детей. – Я обещаю.
– Сдались мне ваши обещания. – Фыркнул Снейп, сложив руки на груди. – Никуда я не пойду.
– Пока вы действительно никуда не пойдете. – Согласилась Гермиона. – Нужно дождаться официального пересмотра в суде. Но я поговорила с четырьмя юристами, и они уверены, что дело в шляпе.
Снейп поморщился.
– Где?
– В шляпе. Так говорят, когда исход очевидно положителен.
С губ Снейпа сорвался звук отвращения.
– Вы поступили крайне непорядочно, мисс Грейнджер.
– Я знаю. – Казалось, ее сияние скоро затмит блядское солнце. Впрочем, затмить британское солнце было не трудно. – Спасибо, сэр.
– За что? – Он вновь поморщился.
– За комплимент. Я добивалась именно этого.
– Моего комплимента? – Фыркнул Снейп.
– Нет, поступка, достойного слизеринца. – Гермиона так радовалась, что даже прикусила губу, словно боялась, что ее счастье прольется наружу через рот. – Я хотела поступить подло, но… остаться в рамках добра.
Профессор подарил ей взгляд, полный презрения.
– Вы отвратительны, мисс Грейнджер.
– Так вот как это ощущается… – Задумчиво протянула она. – Когда Слизерин ругают другие факультеты, вы чувствуете именно это… не так уж и плохо. – Гермиона вновь посмотрела на Снейпа с довольной улыбкой. – Я бы даже сказала, приятно… Хоть и непонятно, почему.
Он закатил глаза.
– Проваливайте, Грейнджер. Я не хочу вас видеть.
– И не увидите. – Равнодушно пожала плечами она. – Мне надо бежать, на работе завал. Римус, наконец, позволил мне чуть-чуть помогать ему по делам оборотней, потому что нужно успеть разгрести кучу всего до середины декабря. – Гермиона немного помолчала. – Так что в ближайшие пару недель мы с вами вряд ли увидимся, сэр.
– Какая трагедия. – Фыркнул Снейп, в очередной раз закатывая глаза.
Грейнджер не ответила, так что он еще немного помолчал, ожидая очередной тирады от нее, но услышал только противный скрип металлической двери, когда Гермиона покинула его камеру.
========== 7 ==========
– Блядское драклово дерьмо! – Выругалась Гермиона, швырнув в сугроб наскоро слепленный снежок и не обращая внимания на прохожих, которые тут же шарахнулись от нее.
Проклятый Визенгамот ушел на праздничные каникулы. Заседание по пересмотру дела Снейпа было назначено на январь следующего года. Профессору предстояло встретить Рождество в Азкабане. Гермиона чувствовала себя отвратительно – она ведь пообещала ему, что к этому моменту он будет свободен! Не то что бы он сам горел желанием выйти из тюрьмы – с того дня, как она оповестила его о том, что свидетельствовала в его защиту, Снейп вообще перестал подходить к решетке во время ее визитов. Как будто если он будет торчать в этом вонючем углу она оставит его в покое или вообще не заметит его присутствия. К слову о вонючих углах…
Это был очень странный и, наверное, глупый подарок, но она купила ему ароматизатор для автомобильного салона. Охрана Азкабана точно не придерется к этой штуковине – никакой магии, ничего острого и пожароопасного. Ароматизатор был рождественским – какая-то синтетическая смесь еловой свежести, имбирного пряника и апельсинов. По крайней мере, она купила самый дорогой из тех, что смогла найти.
Елку она ему точно не пронесет – Гермиона уже обсуждала этот вопрос с охранниками. Ничего крупногабаритного в камеру ставить было нельзя. Ничего живого тоже. Маленькая искусственная елочка могла стать исключением, но она казалась Гермионе оскорбительной – крохотный кусочек нормальности в этом жутком месте только подчеркнул бы обстоятельства, в которых оказался бывший профессор Зельеварения. К тому же, деревце бы все равно не дали украсить – елочные игрушки и гирлянды были в тюрьме под запретом.
Так что Гермиона остановилась на маленьком автомобильном ароматизаторе в форме елочки. Хотелось верить, что крысы его не съедят. Вспомнить о том, что существуют специальные ароматизаторы для дома, ее угораздило уже на пороге своей квартиры, когда она вставляла ключ в замок. Чертыхнувшись, Гермиона решила на это забить. В конце концов, Снейп может вообще не принять ее подарок. Охранники с удовольствием выкинут его. Так зачем стараться?
Она только-только села ужинать, как в окно постучалась хорошо знакомая ей полярная сова. Гермиона закатила глаза, открыла ставни и приготовилась читать километры претензий и аргументов в защиту брата от Джинни, но встретила лишь лаконичное:
«Жаль, что так получилось с Роном.
Надеюсь, это не повлияет на нашу дружбу.
P.S.
Мы с Гарри по тебе соскучились. Какие планы на Рождество?»
Облегченно вздохнув, Гермиона уже собиралась написать, что все в порядке, и планов на Рождество у нее нет, но… А как же Снейп? Она сможет оставить его одного, и не пожалеет об этом, сидя за праздничным столом вместе с Гарри и Джинни?
Встретить Рождество в Азкабане – довольно сомнительная перспектива, но ее планы все равно пошли низзлу под хвост, ведь она собиралась провести этот день с Роном. Теперь даже мысль об этом казалась ей смешной. Он каждый раз поднимал тост за «большую и крепкую семью», намекая, что речь идет не только о его семье, но и об их будущей семье тоже. Гермиона была солидарна с тостом за крепость уз, но вот большая семья…
Она даже в детстве не привыкла к обилию родственников в доме. Двое детей – это максимум, на который она была согласна в своих самых смелых и родовитых мечтах, и то потому, что не знала, кого ей хочется больше – сына или дочку. Родители… она скучала по ним и любила их, но понимала, что жить с ними или даже видеться каждые выходные – это не для нее. Рано или поздно она должна была упорхнуть из родительского гнезда и начать строить свою собственную жизнь. К тому же, большое количество людей в доме неизменно приводит к бардаку, потому что у каждого человека свои привычки и особенности, и чем больше народу пытается найти между собой компромисс, тем хаотичнее обстановка, а Гермиона стремилась к порядку.
Она вдруг с удивлением обнаружила, что Гермиона Грейнджер – одиночка. Странно, ей всегда казалось, что ее тяготит отсутствие большой и дружной тусовки, но… что если это было навязано окружающими? В Хогвартсе она привыкла видеть компании друзей с разных факультетов и чувствовала себя немного ущербной, потому что с ней никто толком не общался, кроме Гарри и Рона. С Джинни они сплотились на волне ее отношений с Гарри, а до этого были просто знакомыми.
Порой Гермиона мечтала, что у нее будет много-много умных друзей, похожих на нее, и им всегда будет, о чем поговорить, но… что если на самом деле это не было ей нужно? Может, и правда достаточно иметь всего пару близких людей, и вовсе не обязательно, чтобы они были такими же книжными червями, как и она? Может, достаточно того, что тебя просто любят и принимают, не пытаясь навязать то, что тебе несвойственно?
Если подумать, Гарри и Джинни никогда не пытались заставить ее идти наперекор своим принципам. Конечно, они не всегда понимали ее, но и насаждением своих идеалов не занимались. И они никогда не стремились оккупировать все ее свободное время. Пожалуй, это и правда неплохая компания на Рождество, но… со Снейпом-то что делать?
Вздохнув, Гермиона ответила друзьям, что с удовольствием заскочит к ним двадцать пятого вечером. В конце концов, вряд ли она надолго задержится в Азкабане. Наложив на сову Дезиллюминационные чары, чтобы птицу не увидели местные маглы, бывшая староста Гриффиндора проводила ее взглядом сквозь запотевшее кухонное окно. Декабрь в этом году выдался холодным.
*
– Как мило. – Равнодушно бросил Снейп, когда Гермиона просунула ему сквозь решетку ароматизатор в форме елочки.
Разумеется, профессор не знал, что лежит в маленькой зеленой коробочке, перевязанной красной лентой, но он и не пытался рассмотреть свой подарок. Снейп по-прежнему демонстративно сидел в углу своей камеры.
Гермиона вздохнула.
– У меня рука скоро отвалится. Возьмите.
– У вас слабые руки, мисс Грейнджер. Вы держите эту коробочку чуть дольше минуты.
– Не заставляйте меня кидать ее в вас.
– Вас никто не заставляет.
Она закрыла глаза и мысленно сосчитала до пяти.
– Сэр, это подарок. Сегодня Рождество.
– О, я заметил. – Усмехнулся он, держа руки полочкой на коленях, подтянутых к груди. – По засохшему имбирному печенью, которое прилагалось к моему завтраку.
– Вы не любите имбирь? – Поджала губы Гермиона.
– Спокойно к нему отношусь.
Она с облегчением выдохнула. По крайней мере, яркий запах имбиря от ароматизатора не будет ему противен.
– Сэр, возьмите. – Настойчиво попросила бывшая староста Гриффиндора. – Это от всего сердца.
– Как трогательно. Что там? Теплые носки? – В привычной издевательской манере поинтересовался Снейп.
Она закусила губу. Черт. Носки. Это ведь действительно мог быть отличный подарок! Банальный, но в данной ситуации – очень практичный.
– Нет. Но все равно возьмите.
Профессор вздохнул.
– Соплохвост с вами. Кидайте.
Гермиона нахмурилась.
– Кидать? Вы что, не можете встать? Вам плохо?
– Грейнджер… – Раздраженно прикрыл глаза Снейп. – У меня тут насижено. Тепло. Если я встану, место очень быстро станет холодным.
Гермиона снова мысленно отругала себя за то, что не выбрала носки. Она торопливо прицелилась и швырнула коробочку, попав Снейпу в плечо вместо протянутых ладоней. Как только искомый предмет оказался в руках адресата, Самоисчезающая подарочная бумага тут же растаяла, оставив в ладонях профессора миниатюрную зеленую елочку с рисунком из перекрестных гирлянд и праздничных шариков.
– И куда мне это повесить? – Как можно сдержаннее поинтересовался профессор, размышляя о том, что заставило Грейнджер выбрать ему такой странный подарок.
– О, его необязательно куда-то вешать. – Пальцы Гермионы взволнованно обхватили прутья решетки. Она даже встала на цыпочки. Ей почему-то не терпелось узнать, понравился ли Снейпу дурацкий синтетический запах от этой елочки. – Можно просто положить туда, где вы хотите, чтобы… приятно пахло.
– Вот как. – Сарказм, наконец, просочился в его голосе. – В таком случае, я положу его рядом с унитазом.
Гермиона помрачнела.
– Сэр?
– Там пахнет хуже всего. – Пожал плечами профессор.
Раздраженно зарычав, она закатила глаза.
– Ладно, как знаете. В конце концов, это ваш подарок… – Гермиона проследила взглядом за Снейпом, который поплотнее укутал свои тощие лодыжки подолом старой мантии. – Вам холодно?
– Надеюсь, это риторический вопрос? – Буркнул профессор, пряча ладони подмышками. Ароматизатор он оставил на каменном полу.
Гермиона закусила губу.
– Простите, я не подумала. Мне хотелось создать праздничное настроение… Я должна была в первую очередь подумать о ваших удобствах.
– Вы и так о них думаете. – Равнодушно бросил он.
– Значит, вам понравился мой подарок?
Снейп вновь пожал плечами. Тощий, оборванный, нахохлившийся в углу… Профессор походил на потрепанную птицу.
– Он странный, но не отвратительный.
Гермиона улыбнулась.
– Как и вы.
Снейп поморщился.
– Сомнительный комплимент…
– Это не комплимент. – Покачала головой она. – Это правда. Счастливого Рождества, профессор.
– Счастливого Рождества, мисс Грейнджер.
Прежде, чем Гермиона развернулась к двери, она успела заметить, как Снейп подобрал с пола ароматизатор, поднес его к своему крючковатому носу и принюхался.
*
– …она хватает маму за уши, а Тонкс меняет их форму и… вы бы видели ее лицо. – Люпин со смехом пригубил свой глинтвейн. – Она так удивляется каждый раз. Секунду назад у мамы были обычные уши, а теперь кошачьи.
Гермиона не удивилась, застав Римуса в гостях у Поттеров. После смерти Сириуса Люпин фактически заменил Гарри крестного. Это был довольно приятный сюрприз, ведь помимо разговоров о новорожденной дочери с Римусом можно было обсудить дела. Работы навалилось столько, что половину каникул им все равно придется разгребать завалы о клевете и необоснованных обвинениях в адрес оборотней. Вероятно, аврал случился из-за недавнего полнолуния.
Присутствующие тактично избегали разговоров о Роне, и она была благодарна им за это. Джинни лишь вскользь упомянула, что поздравила домашних еще в сочельник. Миссис Уизли, разумеется, не хотела, чтобы дочь отмечала Рождество за пределами Норы, но Джинни удалось отвертеться, пообещав, что день рождения она непременно встретит со всей своей семьей.
Гермиона мысленно сделала себе пометку, что на одиннадцатое августа ей понадобятся какие-нибудь срочные дела, которые не требуют отлагательств. Она так задумалась над этим, что пропустила мимо ушей вопрос Римуса, который он задал приглушенным голосом, когда они оказались на кухне вдвоем.
– Так как идут дела со Снейпом?
– О… – Гермиона немного нахмурилась. – Ну, ты же знаешь, Визенгамот назначил заседание на январь, так что…
– Я имею в виду, у тебя с ним. Вы нормально общаетесь?
– Он по-прежнему сидит в углу. – Она пожала плечами и ополоснула кружку под струей воды в раковине, по привычке занимаясь мытьем посуды без магии. – Дуется на меня за то, что я его освободила.
– Полагаю, ему не по душе, что ты решила так круто повернуть его судьбу. – Римус протянул ей кухонное полотенце, чтобы вытереть чашку.
Гермиона покачала головой.
– Такое чувство, что он делает это из вредности.
– Очень может быть. – Улыбнулся Люпин. – Он так долго был под контролем обстоятельств, что теперь, когда ты пытаешься взять его жизнь в свои руки, он упрямится невзирая на то, что ты искренне желаешь ему добра.
– Я не представляю, как он будет жить на свободе, если честно. – Поджав губы, Гермиона уставилась в стену невидящим взглядом. – Кажется, он так и будет сидеть где-нибудь в углу, размышляя о том, что должен был умереть, но его заставили жить…
– Снейп – человек практичный. – мягко возразил Римус. – Сейчас он ограничен в своих возможностях. Но, думаю, если его жизнь кардинально изменится, он сам тоже перестанет вести себя, как маленький обиженный ребенок.
Гермиона фыркнула и покачала головой.
– Знаешь, как-то промелькнуло у нас в разговорах нечто подобное… – Поджав губы, она сощурилась, глядя в потолок и припоминая. – Что-то вроде «мое поведение изменится, когда изменится моя судьба». По крайней мере, он согласился, что это так.
– Ну вот, видишь. – Улыбнулся Люпин, помогая ей вытирать другие чашки после мытья. – Ты была у него сегодня?
– Ну разумеется. – Пожала плечами Гермиона. – Даже подарок ему вручила. Хотя, наверное, правильнее будет сказать «всучила»…
– Ого. Что это было?
– Ароматизатор для воздуха. – Она наморщила нос. – Глупо, знаю, но…
– Но практично. – Подсказал Римус, принимая у нее третью чашку.
– Практичнее было бы подарить ему теплые носки. – Покачала головой Гермиона. – Или новые тапочки. Я так замоталась, что это даже не пришло мне в голову…
– Я так сильно тебя нагружаю? – Нахмурился Люпин. – Мне не стоило, ты ведь стажер…
– Нет-нет, я просто забегалась. – Она вернула посуду в шкаф. – Столько всего приключилось за последние месяцы…
Римус тактично промолчал, за что Гермиона была ему благодарна. Никто из присутствующих не поднимал тему ее внеплановой беременности, хотя все знали, что она выпила Абортирующее зелье.
– Эй, народ! – Послышался голос Гарри из гостиной. – Мы собираемся смотреть «Один дома». Вы идете?
Гермиона с улыбкой покачала головой. Гарри, как и она, вырос в мире без магии, а потому в доме у Поттеров тоже был телевизор и типично магловские традиции. Почему-то мысль об этом заставила ее немного расслабиться и с каким-то особым удовольствием посмотреть на елку в гостиной, увитую тихо мерцающими гирляндами.
– Счастливого Рождества. – Прошептала она так тихо, что ее никто не услышал.
