Текст книги "В тихом омуте (СИ)"

Автор книги: Andrevictor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Но как? Мы обыскали все вокруг той скалы!

Лоусон поднял на меня глаза, в которых забрезжила слабая надежда.

– Я... я могу проверить старые карты местности. В архиве газеты. Там могут быть старые схемы карьера, пещеры, которые сейчас завалены.

– Делайте это, – я схватил его за плечо. – Сейчас же. У нас нет времени. А я... я попробую поговорить с шерифом. Заставить его послать людей на обыск карьера. Официально. Чтобы Эллис не посмел вмешаться.

– Блейк? Он никогда не пойдет против Эллиса!

– Он пойдет, если поймет, что это единственный способ спасти свою шкуру, – я уже был в дверях. – Встретимся у карьера на рассвете. И будьте осторожны. Предполагайте, что за вами следят.

***

Я выскочил на улицу и быстрым шагом направился к центру города. Участок шерифа. Мне нужно было снова сыграть на его страхе.

Блейк был все в том же кабинете. Он не спал. Перед ним на столе стояла почти полная бутылка виски. Он поднял на меня мутный взгляд.

– Опять ты? – просипел он. – Сколько можно? Убирайся к черту.

– Эллис был у Хейла, – я бросил это как факт. – С пистолетом. Он чистит за собой, Блейк. Вы следующий.

Он сглотнул, его кадык задергался.

– Врешь.

– Он знает, что я нашел письма Джейн. Он знает, что я говорил с вами. Он знает все. И он не оставит свидетелей. Никого.

Я подошел к его столу и уперся в него руками.

Его лицо было серым, обрюзгшим. Бутылка виски стояла нетронутой – до него дошло, что алкоголь не спасет от того, что надвигалось.

– Он убьет нас, – хрипло произнес он. – Эллис. Он не позволит этому всплыть.

– Он уже пытался, – я кивнул в сторону окна, за которым лежал путь к карьеру. – И не смог. Теперь у нас есть это. – Я ткнул пальцем в письма. – Мы идем к Кроу. Прямо сейчас. Пока Эллис не опомнился и не придумал новый ход.

– Он меня уволит! Он уничтожит! – голос Блейка стал визгливым.

– Он уже уничтожает! – я ударил кулаком по столу, и письма подпрыгнули. – Он убил двух женщин! И вы покрывали это! Ваш выбор прост, шериф. Либо вы идете с нами и пытаетесь хоть как-то сохранить лицо, либо я иду один, и тогда следующее, что вы увидите, – это решетка окружной тюрьмы. Или пуля Эллиса. Выбирайте.

– Ваш единственный шанс – опередить его. Нанести удар первым. Я играл на его страхах. Страхе перед Эллисом и страхе оказаться в тюрьме на долгие годы. Если он нанесет удар первым и докажет своим начальникам свою ценность, как полицейский, он еще может выкрутиться и даже не потерять работу.

– Как? – в его голосе была настоящая, неподдельная паника.

Он закрыл глаза, и по его лицу пробежала судорога. Он был загнан в угол, и он знал это.

– Ладно, – он выдохнул. – Черт с вами. Поехали.

Гнездо Кроу

Мы вышли из участка в сером свете утра. Воздух был холодным и колким. Мы ехали в двух машинах – я на своем «Плимуте», Блейк и Лоусон на патрульной. Я видел в зеркале, как Лоусон что-то лихорадочно пишет в своем блокноте, а Блейк смотрит в окно с пустым взглядом обреченного.

Поместье Кроу возникло перед нами как мираж – огромное, холодное, неприступное. Ворота были заперты. Блейк вышел из машины, поговорил с охранником через домофон. Минуту мы ждали, потом ворота бесшумно разъехались.

Нас провели в кабинет. Он сидел за своим массивным столом не один. Рядом с ним, прямая и холодная, как ледяная скульптура, сидела его жена, Эвелин Кроу. Ее лицо было маской надменного спокойствия, но глаза, острые и живые, выхватывали каждую деталь.

– Шериф, – Кроу кивнул Блейку, даже не взглянув на меня и Лоусона. – Объясните это вторжение. И присутствие этих... лиц.

Блейк заерзал на месте, его официальный тон дал трещину.

– Мистер Кроу... мы... это необходимо. Расследование... дело Джейн Уоллес...

– Какое дело? – голос Кроу был ровным, металлическим. – Эта девушка уехала. Дело закрыто.

– Не совсем, – я сделал шаг вперед, перехватывая инициативу. Я вытащил из внутреннего кармана завернутые в пластик письма и положил их на стол перед ним. – Она не уехала. Ее убили. По вашему приказу.

Кроу даже не взглянул на бумаги. Он смотрел на меня, и в его взгляде было леденящее презрение.

– Вы кто такой, чтобы бросать такие обвинения? Какой-то жалкий частный сыщик, которого наняла истеричная сестра другой истеричной женщины. Убирайтесь из моего дома. Сейчас же.

– Прочтите, – я не отступал. – Особенно вот это. Про то, как вы приходили к ней. Угрожали. Предлагали деньги. А потом прислали своего головореза, Эллиса, чтобы «решить проблему». И он решил. Навсегда.

Эвелин Кроу, до сих пор молчавшая, слегка наклонилась и пододвила к себе письма. Ее глаза пробежали по строчкам. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Она отодвинула их от себя, как отодвигают нечистоты.

– Бред испуганной девочки. Ее слово против слова моего мужа. И вы прекрасно знаете, чье слово будет весомее в этом городе.

– Это не только ее слово, – вступил Лоусон, его голос дрожал, но он говорил. – Лоретта Мэйсон ездила в Лос-Анджелес. Она нашла кое-что в архивах. Не только это. Она нашла кое-что о вас, миссис Кроу. И о мистере Эллисе.

На этот раз удар попал в цель. Лицо Эвелин Кроу стало восковым. Ее пальцы сжали ручку кресла так, что костяшки побелели. Она посмотрела на мужа. Тот сидел, не двигаясь, но его уверенность дала первую трещину.

– Я не знаю, о чем вы, – сказал Кроу, но в его голосе впервые появилась неуверенность.

– Я думаю, знаете, мистер Кроу – я наклонился над столом. – Я думаю, вы знаете, почему Эллис, бывший головорез из Чикаго, известный как Морган, живет в вашем городе и «решает проблемы» для вас. Я думаю, вы знаете, какая у него связь с вашей женой. И я думаю, именно это и нашла Лоретта. И за это ее убили. Не за письма. За фотографию. Старую фотографию из Чикаго.

В комнате повисла гробовая тишина. Блейк замер, боясь пошевелиться. Лоусон затаил дыхание. Я смотрел на Кроу и его жену, и видел, как рушится их стена. Они были не готовы к этому. Они думали, что я раскапываю секреты Джейн, а я докопался до самого основания их лживой, гнилой жизни.

Кроу медленно поднялся. Его лицо было искажено гримасой ярости.

– Вон из моего дома, – прошипел он. – Все. Вон! И если хоть одно слово из этой... этой гнусной истории появится где бы то ни было, я уничтожу вас. Всех!

В этот момент дверь кабинета распахнулась. В проеме стоял Эрик Кроу. Его лицо было бледным, растерянным. Он смотрел то на отца, то на мать, то на нас.

– Отец? Что происходит? Я слышал голоса... Это правда? То, что говорят? Про Джейн? Ее убили?

Эвелин Кроу вскочила.

– Эрик, уйди! Это не твое дело!

– Мое дело! – крикнул он, и в его голосе была боль. – Я любил ее! Я хотел на ней жениться! Вы сказали, что она сбежала! Вы сказали...

– Она была тебе не пара! – выкрикнула Эвелин, теряя самообладание. – Она была никем! Нищей богемной художницей, которая хотела на тебе жениться из-за денег!

– А ребенок? – встрял я. – Ребенок, которого она носила, тоже был «никем»? Ребенок, который был вашим внуком?

Эрик отшатнулся, будто от удара.

– Ребенок? Какой ребенок?

Кроу-старший заорал:

– Молчать! Все молчать! Эрик, иди к себе!

Но было поздно. Эрик увидел письма на столе. Он рванулся к ним, схватил один из листков. Его глаза бегали по строчкам, впитывая ужасную правду.

– «...твой ребенок... твой отец – монстр... он предложил деньги...» – он читал вслух, и его голос срывался. – Боже мой... Боже мой...

Он поднял на отца глаза, полые от боли и предательства.

– Это правда? Ты сделал это? Ты убил ее? И моего ребенка?

Кроу-старший не ответил. Он просто стоял, опустошенный, побежденный. Стены его дома, построенного на лжи, рушилась у него на глазах.

***

И тогда в дверях снова появилась тень. Артур Эллис. Он вошел без стука, спокойный, невозмутимый. Его глаза медленно обвели комнату, оценивая ситуацию. Они остановились на мне.

– Кажется, вечеринка в разгаре, – произнес он своим скрипучим голосом. – Все уже поделились своими секретиками?

Эрик, увидев его, вскрикнул.

– Ты! Ты был с ним! Ты приходил к ней! Я тебя видел!

Эллис проигнорировал его. Он смотрел на Кроу.

– Нужно заканчивать это, Говард. Слишком много болтовни.

Кроу молчал. Он был сломлен.

Эллис перевел взгляд на меня.

– А ты, Келлер, просто неугомонный. Я дал тебе шанс. Ты не воспользовался.

Он не достал оружия. Он просто стоял, но угроза исходила от него волнами.

– Эллис, – сказал я, стараясь говорить спокойно. – Все кончено. Письма у нас. Правда вышла наружу. Шериф здесь, а его патрульная машина за воротами.. Вы не убьете нас всех в этом кабинете.

Он усмехнулся.

– Не нужно никого убивать. Нужно просто правильно все преподнести. Самоубийство молодого человека, убитого горем из-за смерти любимой женщины. Нападение репортера-неудачника на уважаемую семью. И частный детектив, который помог ему совершить эти ужасные преступления, а затем пытался скрыться. Я думаю, шериф Блейк сможет оформить все соответствующим образом.

Он посмотрел на Блейка. Тот замер, попав в перекрестье его взгляда. Я видел, как в нем борются страх и, возможно, остатки совести. Нет конечно, страх перед перспективой тюремного срока и страх пули Эллиса.

И вдруг Лоусон, до сих пор молчавший, сделал шаг вперед. Его лицо было бледным, но решительным.

– Нет. Я не позволю этому случиться. У меня есть копии всего. И инструкции для моего помощника. Если со мной что-то случится, все это появится в газетах всего штата. Не только здесь.

Это была блеф. Я знал это. Но он сказал это с такой убежденностью, что даже Эллис на мгновение задумался.

В комнате повисло хрупкое, напряженное равновесие. Две силы, два страха столкнулись лоб в лоб. И это равновесие могло переломиться в любую сторону от малейшего дуновения.

Я понимал, что мы не выиграли. Мы просто получили небольшую передышку. Но эта передышка стоила нам всем очень дорого. И цена правды, как я уже понимал, всегда оказывалась выше, чем ты готов заплатить.

Игра в кошки-мышки

Тишина в кабинете Кроу была густой, звенящей, как натянутая струна, готовая лопнуть. Мы стояли по разные стороны стола – я, Лоусон и сломленный шериф Блейк – против Кроу, его ледяной жены и невозмутимого Эллиса. Между нами, на полированной деревянной поверхности, лежали письма Джейн – хрупкие, истлевшие обвинения, которые сейчас казались единственной преградой между нами и гибелью.

Эллис нарушил молчание первым. Его скрипучий голос прозвучал почти мирно, что было страшнее любой угрозы.

– Кажется, мы зашли в тупик. – Его глаза медленно скользнули по Лоусону. – Вы говорите, у вас есть копии. Где они?

Лоусон, бледный, но державшийся с неожиданной твердостью, выпрямился.

– В безопасном месте. С человеком, которому я дал четкие инструкции. Если я не вернусь к полудню или не позвоню... они уйдут во все крупные газеты. «Лос-Анджелес Таймс», «Сан-Франциско Кроникл». Вашим связям не хватит влияния, чтобы замять это повсюду.

Это был блеф. Отчаянный и рискованный. Но он сработал. В глазах Эллиса мелькнуло нечто похожее на уважение. Он ненавидел умных противников, но считался с ними.

– Предположим, я вам поверю, – произнес он. – Что вы предлагаете? Сделку?

– Правду, – жестко сказал я. – Все, что знаете. О Джейн. О Лоретте. И тогда, возможно, мы ограничимся местными публикациями. Без упоминания... определенных имен из прошлого. – Я посмотрел на Эвелин Кроу. Она замерла, как изваяние, поняв намек.

– Я – не полицейский. У меня контракт с клиентом. Мои моральные принципы могут уступить. Пока. «Мои моральные принципы никогда не уступают, но мне нужно было добиться хоть какого-то результата. Твердых улик, указывающих на убийцу Лоретты, у меня по-прежнему не было.»

Кроу-старший, до сих пор молчавший, грузно опустился в кресло. Его маска непоколебимого патриарха треснула, обнажив уставшего, напуганного старика.

– Джейн... – он произнес это имя тихо, будто впервые за долгие годы. – Это был несчастный случай. Я не хотел ее смерти. Я хотел только... защитить тебя, Эрик. Защитить семью. Защитить нашу репутацию, все, чего мы добились в этом городе. Она была неподходящей партией. Нестабильной. Я предложил ей деньги. На учебу. На жизнь в другом городе. Она отказалась. Угрожала все рассказать тебе. Испортить тебе жизнь.

– И вы позвали Хейла, – я закончил за него. – Заставили его сделать аборт.

– Он был должен мне! – голос Кроу внезапно сорвался на крик. – Я покрывал его грязные делишки с наркотиками! Он должен был выполнить мою просьбу! А она... она умерла у него на столе! От кровотечения! Он паниковал, звонил мне... И я... я вызвал Артура. Чтобы убрать... чтобы решить проблему.

Эллис холодно кивнул, подтверждая.

– Ее похоронили на свалке. Глубоко. Никто не найдет.

Эрик, стоявший у двери, смотрел на отца с таким отвращением и болью, что стало тяжело дышать.

– Мой ребенок... – прошептал он. – Вы убили моего ребенка...

– А Лоретта? – спросил я, переходя к главному. – Кто убил ее? Вы, Эллис? Она узнала про фотографию? Про вашу связь с миссис Кроу?

Эллис покачал головой, и на его лице впервые появилось что-то похожее на человеческую эмоцию – легкое недоумение.

– Нет. Я только... предупредил ее. Сказал, что некоторые истории лучше оставить в прошлом. Она не послушалась. Но ее убил не я. Я уже сказал, я не убиваю без крайней необходимоти.

Все взгляды непроизвольно переметнулись на Эвелин Кроу. Она сидела не двигаясь, но ее глаза горели холодным огнем.

– Вы все смотрите на меня? – ее голос был тонким, как лезвие. – Вы думаете, я стану пачкать руки об эту... эту ищейку?

– Миссис Кроу, спросил я, где вы были вечером в день смерти Лоретты Мейсон?

– Вы глупец Келлер, она презрительно усмехнелась. – Я была на благотворительном балу почти до утра, что могут подтвердить десятки людей.

– Тогда кто? – потребовал я. – Кто-то из вас знает.

Молчание. Никто не смотрел ни на кого. Даже Эллис избегал встретиться взглядом с Кроу или его женой. Стало ясно – убийца Лоретты был среди них, но его личность до сих пор была тайной. И они покрывали его.

– Хорошо, – я нарушил тягостную паузу. – Пока оставим это. Шериф, – я повернулся к Блейку, – вы все слышали. Признание в способствованию нелегалному аборту и сокрытии трупа. Уголовное преступление налицо. Ваша обязанность – арестовать мистера Кроу и доктора Хейла.

Блейк побледнел еще сильнее. Арестовать Говарда Кроу? В его собственном доме? Это было равносильно самоубийству.

– Я... у меня нет полномочий... – забормотал он. – Нужны доказательства... свидетели...

– Вы – свидетель! – я настаивал. – И я. И мистер Лоусон. Или вы предпочитаете, чтобы мы пошли в окружную прокуратуру с этим?

Эллис усмехнулся.

– Он никого не арестует. Он умный человек. Он знает, что будет, если он это сделает.

Угроза висела в воздухе. Блейк замер в нерешительности, разрываясь между страхом перед Эллисом и страхом перед тюрьмой.

Я понял, что сегодня мы не сломаем эту стену. Слишком могущественны были стоящие за ней силы. Но трещина была сделана. И теперь нужно было дать им время – чтобы страх и взаимные подозрения сделали свою работу.

– Ладно, – я сделал шаг назад. – Мы уходим. Но игра не окончена. Она только начинается. – Я посмотрел на Кроу, на его жену, на Эллиса. – Вы начнете подозревать друг друга. Искать козла отпущения. И когда вы начнете грызть глотки друг другу, мы придем и заберем того, кто останется.

Я кивнул Лоусону и Блейку. Мы развернулись и вышли из кабинета, оставив семейство Кроу и их охранника в состоянии хрупкого, взрывоопасного перемирия.

На улице, у машин, Блейк вытер пот со лба.

– Черт возьми, Келлер... они нас убьют. Всех.

– Они попробуют, – я ответил. – Но теперь они знают, что мы не одни. Что правда может выплыть наружу. Это сковывает их. А нам нужно использовать их замешательство. – И вызвать подкрепление, подумал я про себя. – Уже есть достаточно доказательств для вмешательства официальных властей.

– Как? – спросил Лоусон, все еще дрожа.

– Мы идем по списку. Следующий – Торрес. Он перевозил тело Джейн. Он слаб. Он напуган. И сейчас, после того, что произошло в доме Кроу, он будет напуган еще больше. Он захочет спасти свою шкуру.

Воздух в городе стал густым и колким, как перед грозой. Слуги все слышат и сплетни разносятся со скоростью звука, изо рта – в ухо. После скандала в кабинете Кроу по Гленвью поползли трещины, и сквозь них сочился страх. Я чувствовал его кожей – нервные взгляды из-за штор, поспешные шаги прохожих, приглушенные разговоры, обрывавшиеся при моем приближении. Сообщники паниковали. Каждый думал о спасении своей шкуры, и это делало их опасными и предсказуемыми.

Я немедленно позвонил из ближайшего таксофона. Не Блейку. Я набрал номер, который помнил еще со времен моей собственной полицейской карьеры – номер капитана Росса Макдональда из окружной полиции. Я кратко изложил ситуацию. Показания свидетеля. Место возможного захоронения.

Голос в трубке был твердым, профессиональным.

– Келлер, рад слышать, что ты еще жив. Ждите на месте. Высылаю группу.

***

Мы сели в машины и поехали к складам «Грузоперевозок Торреса». Днем территория выглядела иначе – шумной, оживленной, полной грузчиков и рева двигателей. Мы нашли офис Торреса – застекленную будку с видом на склад.

Торрес, тот самый коренастый мужчина, которого я видел с Блейком, сидел за столом и с кем-то говорил по телефону. Увидев нас, а особенно Блейка, он резко положил трубку. Его лицо стало масленно-блестящим от пота.

– Шериф? – он поднялся. – Что случилось? Облава?

– Можно и так сказать, Луис, – Блейк вошел в кабинет, стараясь выглядеть уверенно. – Мы здесь по делу Джейн Уоллес. Похоже, правда всплывает. Говард Кроу уже во всем сознался.

Торрес побледнел так, что его щетина стала синей.

– Я... я не знаю, о чем вы...

– Перестань, Луис, – я шагнул вперед. – Мы знаем, что Эллис заставил тебя отвезти тело на свалку. В ту же ночь. Ты – соучастник. Но сейчас у тебя есть шанс. Показать, где именно ты ее закопал. И тогда, возможно, тебя будут судить только за пособничество, а не за убийство.

Он смотрел на нас, и по его лицу было видно, как внутри него борются инстинкт самосохранения и животный страх перед Эллисом.

– Он... он убьет меня, – прошептал он. – Если я скажу...

– Он убьет тебя в любом случае, – безжалостно сказал я. – Когда поймет, что ты слабое звено. Как он убил Лоретту. Ты хочешь разделить ее участь?

Имя Лоретты, похоже, подействовало на него сильнее всего. Он содрогнулся.

– Ладно... ладно... – он опустил голову. – Я покажу. Но только если будет гарантия защиты. Свидетельская защита.

– Сначала покажешь, – я взял его за локоть. – Потом поговорим о гарантиях.

Мы вывели его к машинам. Он был сломлен, подавлен. Он указал дорогу на нелегальную свалку – зловонную территорию возле заброшенного карьера, где ветер гонял по земле бумажный мусор и пластиковые пакеты.

Час спустя мы были на свалке. Я, Лоусон, капитан Макдональд и несколько его людей. Торреса вели под руки, он был почти в прострации, бормоча что-то несвязное. Блейк вызвал по радио несколько своих помощников и экскаватор. Он все еще считал, что контролирует ситуацию.

Место было унылым, пропитанным запахом тления и химикатов. Горы мусора, ржавые остовы машин, старые шины. Ветер гонял по земле пластиковые пакеты и бумагу.

Торрес, всхлипывая и молясь пресвятой деве, показал приблизительное место – участок, заваленный строительным хламом.

– Где-то здесь, – он показал дрожащей рукой на участок, заваленный старыми шинами и битым кирпичом. – Мы выкопали яму... глубоко. Закопали. Забросали хламом.

Капитан Макдональд отдал приказ. Прибывший экскаватор с грохотом начал свою работу.

Начались долгие, мучительные поиски. Ковш зачерпывал тонны мусора, откидывал его в сторону. Мы стояли и молча наблюдали. Лоусон бледнел с каждой минутой. Стоял смрад тления и химикатов. Часы тянулись медленно.

И тогда, уже ближе к вечеру, ковш наткнулся на что-то. Раздался глухой, не такой звонкий звук. Капитан поднял руку.

– Стоп! Осторожно!

Рабочие осторожно разгребли мусор руками. И там, глубоко в земле, запутавшееся в веревках и полиэтилене, лежало тело. Вернее, то, что от него осталось. Обнаженное. Завернутое в окровавленную простыню и старый брезент. Небольшое, хрупкое.

Джейн Уоллес. Ее нашли.

Это было последнее, вещественное звено цепи. Теперь у нас было неоспоримое доказательство убийства и его сокрытия. Цепь замыкалась.

Я отвернулся. Даже для меня, видавшего виды, это было тяжело. Лоусона вырвало. Блейк стоял бледный, безмолвный.

Но я помнил о другом. О Лоретте. Ее убийца был все еще на свободе. И я чувствовал, что главная битва еще впереди. И что цена правды для всех нас только возросла.

Прибыл коронер и прокурор округа. Колеса официальной машины завертелись.

Сеть рвется

Тем временем в городе творилось невообразимое. Шериф Блейк, чувствуя, что земля уходит из-под ног, предпринял свой ход. Он вызвал меня в участок для «беседы».

Его кабинет казался оплотом былой уверенности, но сам он был ее призраком. Он предложил мне сесть, налил мне виски, от которого я отказался.

– Келлер, – начал он, избегая моего взгляда. – Ситуация вышла из-под контроля. Нужно ее... стабилизировать.

– Стабилизировать? – я усмехнулся. – Вы нашли новое слово для «продолжать врать»?

– Я предлагаю сделку, – он перешел на шепот. – Я сдам тебе Эллиса. Все доказательства против него. Его признание в убийстве Лоретты. Все. В обмен на иммунитет для меня. Я не убивал никого, клянусь! Я только... покрывал. Брал немного денег с Торреса за молчание о нелегалах, с Эллиса – за «крышу». Ну, кто, в наше время, не пользуется служебным положением? Даже судьи и сенаторы. Я – не самый плохой человек в этом городе. Мелких воришек и хулиганов я вылавливаю регулярно. Я – полезен этому городу. Но убийства... это он. И Кроу. Они все решили.

Я смотрел на него, этого запуганного, циничного человека, готового сдать всех, чтобы спасти свою шкуру. Он был мерзок. Но его предложение имело смысл. Эллис был ключом ко всему. Исполнителем.

Я почти был готов согласиться. Почти.

Внезапно дверь в кабинет распахнулась, и в нее ворвался перепуганный помощник шерифа.

– Шеф! Полиция округа здесь! И репортеры! Целая толпа! Они идут сюда!

Блейк вскочил, его лицо исказилось ужасом.

– Что? Кто их позвал?!

Я посмотрел в окно. На улице, у входа в участок, собралась толпа журналистов с камерами. И среди них – бледное, но решительное лицо Роберта Лоусона. В его руках была стопка свежих газет.

Он действовал на опережение. Не дожидаясь меня, он опубликовал первую статью. «КОРРУПЦИЯ В ГЛЕНВЬЮ: ШЕРИФ БЛЕЙК ЗАМЕШАН В ИСЧЕЗНОВЕНИИ ДЕВУШКИ?» Подзаголовок гласил: «Частный детектив ведет независимое расследование, натыкаясь на стену молчания».

Начался хаос. В кабинет вошли люди капитана Макдональда. Окружные прокуроры предъявили Блейку ордер на арест. Его зачитали прямо там, при мне, под вспышки камер журналистов, ворвавшихся в кабинет.

– Шериф Блейк, вы арестованы по подозрению в коррупции и пособничестве в сокрытии преступления.

Блейка увели. Он не сопротивлялся, он был сломлен. Я вышел из участка, меня ослепляли вспышки, в уши летели вопросы, на которые я не отвечал. В толпе я видел Лоусона. Он кивнул мне, его лицо было торжествующим и испуганным одновременно.

***

Я пробился к своей машине и уехал, оставив позади этот ад. Я понимал, что теперь Эллис и Кроу точно будут меня убивать. Им терять было нечего.

Я Эдгарсу из таксофона. Банкир должен был бежать, искать защиты у властей, пока не стало слишком поздно.

Но было уже поздно.

Когда я проезжал мимо банка, я увидел скопление машин и людей. Я остановился. По городу уже ползли слухи, шепотом передаваемые из уст в уста: «Банкир Эдгарс... найден в своем кабинете... застрелился...»

Я вышел из машины, подошел к кордону полиции. Мимо меня пронесли на носилках тело, накрытое простыней. Из-под нее свешивалась рука в дорогом манжете. И на запястье – те самые золотые «Patek Philippe».

Это была работа Эллиса. Аккуратная, быстрая, без свидетелей. Очевидное «самоубийство». Он начал зачистку.

Я стоял и смотрел, как увозят тело, и во мне кипела ярость. Холодная, беспощадная ярость. Он убивал без разбора, защищая свою империю лжи. Как волк, защищающий свою шкуру. И я поклялся, что эту шкуру я прибью у себя над камином. Шутка, у меня нет камина.

Последнее убежище

Адреналин еще пенился в крови, но во рту был горький, как желчь привкус. Я смотрел, как увозят тело Эдгарса, и понимал – игра перешла в финальную, смертельную стадию. Эллис не просто защищался. Он проводил зачистку. И я был следующим в списке. Но прежде чем он добрался до меня, я должен был попытаться спасти тех, кого еще можно было спасти. Если, конечно, не опоздал.

Я рванул к складам Торреса. Его грузовики, обычно загромождавшие двор, были его жизненной артерией. Если они на месте – у него еще есть шанс сбежать. Если нет...

Двор «Торрес Грузоперевозок» был пуст. Мертвенно пуст. Ворота распахнуты настежь. Ни грузовиков, ни людей. Только ветер гонял по бетону клочья бумаги и крутил пыльные вихри. Я вышел из машины, пистолет наготове, и зашел в открытый офис. Стеллажи с бумагами были пусты, ящики выдвинуты, их содержимое разбросано по полу. В унитазе – пепел от сожженных бумаг. Пахло страхом и спешкой.

Торрес сбежал. Умный малый. Он понял, что признание не купит ему прощения, а только поставит первым в очередь на смерть. Он исчез, и, черт возьми, я не мог его винить.

Оставался Донован. Последний, кто видел Лоретту живой, кто знал, что гнетет ее душу. Он был слаб, труслив, запутан в паутине чужих грехов и своих собственных. Но он что-то знал. Я чувствовал это нутром.

***

Церковь Святого Иуды в сумерках выглядела еще мрачнее, чем днем. Она возвышалась темным силуэтом на фоне багровеющего неба, словно гигантская гробница. Я толкнул тяжелую дубовую дверь, и она с скрипом поддалась.

Внутри было почти темно. Горели лишь несколько свечей у алтаря, их трепещущие огоньки отбрасывали прыгающие тени на стены. Отец Донован стоял на коленях перед распятием, его спина была напряжена, пальцы сцепились в безумной молитве. Он не обернулся на мой вход, но его плечи вздрогнули – он знал, что это я.

– Уходи, Келлер, – его голос был безжизненным, скрежещущим шепотом, разносящимся под сводами. – Ты приносишь с собой смерть.

– Она уже здесь, отец, – я остановился в нескольких шагах от него. – Она была здесь давно. Вы просто закрывали на нее глаза.

Он медленно обернулся. В глазах его был животный, нечеловеческий страх. Не просто испуг, а глубинный, парализующий ужас загнанного зверя, который знает, что ловушка уже захлопнулась.

– Они убьют нас всех! Ты начал эту войну, а теперь мы все будем платить! Ты, я, все! – он закричал, и его голос сорвался на истеричный визг.

– Кто «они», Донован? – я сделал шаг вперед. – Эллис? Кроу? Кто убил Лоретту?

– Я ничего не знаю! – он затряс головой, закрывая лицо руками. – Оставь меня в покое!

– Вы знали о Джейн. Хейл рассказал вам на исповеди, да? И вы молчали. Вы молчали, пока другую женщину убили за то, что она хотела правды.

Он смотрел на меня, и по его лицу текли слезы, оставляя блестящие дорожки на щеках.

– Тайна исповеди... – начал он слабо.

– К черту тайну исповеди! – мой голос грохнул, как выстрел, отразившимся эхом в пустом нефе. – Лоретта пришла к вам за советом! Она доверила вам свой страх и подозрения! И вы предали ее! Вы сказали им!

– Я не хотел! – завопил он. – Я испугался! Она говорила о таких вещах... о таких глубинных грехах... я понял, что это касается... ее. Эвелин. И его. Эллиса. Я думал, если предупредить Хейла, он уговорит ее молчать... я не знал, что они...

Он рыдал, его тело сотрясали конвульсии. Он был на грани. Я видел, что он знает имя убийцы. Оно было у него на языке, но страх душил его.

В этот момент дверь церкви с скрипом открылась, впуская полосу вечернего света. В проеме возникла высокая, плотная фигура. Артур Эллис. Он вошел внутрь, и дверь медленно закрылась за его спиной. Он был в своем темном пальто, руки в карманах. Он не выглядел угрожающим. Он выглядел... спокойным. Смертельно спокойным.

– Прервал богослужение, отец? – его скрипучий голос был почти любезным. – Извините. – Его глаза перешли на меня. – Келлер. Ты как непрошеный гость на похоронах. Всех похоронах.

Он не сделал ни одного движения, чтобы достать оружие. Он просто стоял и смотрел на меня. Его взгляд был тяжелым, физически ощутимым. Это была психологическая пытка. Демонстрация силы. Он показывал мне, что я ничего не могу сделать. Что он пришел сюда не для стрельбы. Он пришел, чтобы насладиться моментом. Чтобы посмотреть, как я ломаюсь.

– Ты остался без друзей, детектив, – произнес он. – Блейк – в тюрьме. Эдгарс – на вскрытии. Торрес – в бегах. Хейл – где-то трясется от страха. Ты один. Совсем один. Твой клиент не получит желаемого.

Я молчал. Сердце колотилось где-то в горле, но я заставил себя дышать ровно. Он не станет стрелять здесь, в церкви. Не сейчас. Это было бы слишком грязно. Он давил. Давал мне последний шанс бежать. Чтобы охота была интереснее.

– Я пойду, – сказал я тихо. – Не провожайте.

Я повернулся и пошел к выходу. Я чувствовал его взгляд у себя между лопатками. Каждый шаг давался с невероятным усилием. Я ожидал выстрела в спину каждую секунду. Спина покрылась ледяным потом.

Я вышел на паперть, залитую багровым светом заката. Я не побежал. Я медленно, мерно, заставляя себя, дошел до своей машины. Сел за руль. Завел двигатель. И только тогда позволил себе выдохнуть.

Он был здесь. Он был везде. Мой «Плимут» был помечен. Ехать на нем было равно самоубийству.

Я поехал не в мотель. Я поехал в заведение, которое сдавало в аренду автомобили. Оставил свой «Плимут» за углом и выбрал самый потрепанный «Форд» начала 40-х. Через минуту двигатель астматически закашлял, и я был за рулем.

Я нашел убогий придорожный мотель в соседнем городке, с оплатой наличными без вопросов, и заперся в номере. Только тогда я позволил себе дрожь. Только тогда я достал свой помятый блокнот и начал набрасывать план. Они отняли у меня все козыри. Оставался один – правда. И ее нужно было обнародовать. Громко и бесповоротно.

***

Я позвонил Лоусону с таксофона. Он снял трубку после первого гудка.

– Келлер? Черт возьми, где ты? Все ищут тебя! По городу слухи, что ты следующий!

– Ты чуть не стал пособником моего убийства, Роберт, – сказал я без предисловий. – Твоя статья всколыхнула осиное гнездо. Эллис убил Эдгарса. Но статья – бомба. Нужно больше. Нужно добить их.

– Я... я не знаю, смогу ли, – в его голосе снова зазвучал страх. – Они сожгут редакцию! Убьют меня!

– Они сделают это в любом случае! – я стиснул трубку. – Ты стал голосом. Единственным голосом. Ты должен продолжать. Мы встречаемся. Час. Заброшенная заправка на трассе 12. Один.