Текст книги "Сокровенные мысли (СИ)"
Автор книги: AnastasiaSavitska
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)
– Он никогда во мне не разочаруется, – ответила я. – Просто мне кажется, нам пора возвращаться домой.
– Ты дома.
– Нет, нам пора возвращаться в НьюЙорк.
Я смотрела на вечерний город и не могла поверить в то, что так привязалась к Нью-Йорку. Раньше я очень любила Львов, да и сейчас люблю. Во Львове другие люди и культура. Другой мир. Уличные фонари, мужчины, которые снимают шляпы при виде женщины, и девушки в бальных платьях. Улыбки людей, которые смотрят на тебя с искренностью. Уличные музыканты и танцоры, которые в очередной вечер развлекают прохожих. Вот по этой причине я не хотела уезжать, но сейчас я не покину НьюЙорк. Этот город так глубоко влез мне под кожу вместе с жителями и воздухом. Друзья, как у меня, большая редкость, а мужчина, который рядом – исключение.
Мы смотрели фильм “Век Адалин”, и каждый думал о своем. Брайан периодически держал меня за руку и целовал ладонь. Иметь такую внешность и естественное очарование преступно. Я всегда была как к себе, так и другим, немного жестока. На работе, в жизни, но что мне больше всего нравилось, так это то, что данная характеристика не распространялась на отношения с Брайаном ни в кино, ни в постели.
– И кем ты хотел стать, когда был ребенком? – спросила я, когда мы вошли в ресторан после фильма.
– Журналистом.
– Журналистом? – удивилась я.
– Да-да, – засмеялся Брайан. – Я совершенно не умею писать, но там много пива, когда ездишь на мероприятия.
– Я думаю, тебе бы доставляли пиво прямо домой, только чтобы ты не писал.
– Это было жестоко, – смеялся Брайан.
– Смотря с высоты на людей и их жизни, поняла, что там, в Нью-Йорке, я на своем месте. Тут слишком тихо, – улыбка исчезла с моего лица. – Люди ходят так, словно продумывают каждый следующий шаг, в отличии от ньюйоркцев. Мы живем работой и сексом. Этого достаточно, ведь по большому счету вся наша жизнь крутится вокруг этих вещей.
– Какой ты никогда не хочешь быть, Эмили?
– Нищей, – ответила я.
Мы взяли еду на вынос и пошли по улочкам, которые освещали фонари.
– Ты боишься только бедности? – удивился Брайан.
– Да. Я слишком долго зарабатывала для того, чтобы быть независимой. Я столько, черт возьми, работаю, что порой мне кажется, что я не живу своей жизнью. Я просто ходячий парадокс.
– У тебя пять машин, пентхаус в Верхнем West Side, собственный офис, где ты единственный адвокат. Твое имя есть на всех закрытых вечеринках, и ты боишься лишь нищеты? Тебе не кажется это странным?
– Я шла по живым трупам, чтобы мое имя было на этих вечеринках, Брайан. Раньше ты считал меня святой?
– Нет, у тебя есть прошлое, поэтому мне интересно с тобой разговаривать. Расскажи мне.
– Тут нечего рассказывать, – покачала я головой, выбрасывая пакет с едой.
– Грязный секс?
– Да.
– Алкоголь, сигареты, наркотики?
– Наркотиков не пробовала, курить, кажется, бросила, – улыбнулась я.
– Почему?
– Ты мне скажи, – остановилась я, смотря на Брайана. – Кажется, что ты изменил что-то во мне. Ты словно включил свет внутри моей натуры, но я все еще не знаю, как сделать так, чтобы он не переставал гореть.
– Ты смогла бы убить, Эмили?
– Да, – ответила я.– Смогла бы.
– Знаешь, ты великолепна. Ты чертовски потрясающая.
Брайан взял меня на руки и начал кружить. Я смеялась, а он сильнее прижимал меня к себе. Я поцеловала его. Нежно, совсем не углубляя поцелуй. Когда я целовала Брайана, знала, что он чувствует, как и я. Мы задыхались от чувств друг к другу. К людям, которых толком и не знали. Рядом с ним я совсем теряю контроль. Одним прикосновением он делает так, что все мои мысли, желания и фантазии принадлежат лишь ему. Одно его присутствие – уже намек на что-то большее, и от того, что он не был очередным, желание усиливалось.
– Мне нравится, что ты осознаешь свою слабость, ведь благодаря этому я чувствую себя сильнее, – сказал Брайан мне в губы. – Не относись к себе так серьезно. Я на твоей стороне, всегда, так за что ты переживаешь? Будь со мной, Эмили, даже когда ты занята чем-то другим.
========== Глава 9 ==========
– Эмили, проснись, – услышала я сквозь сон.
– Брайан, – посмотрела я на часы. Сейчас четыре утра.
– Пошли погуляем.
Я всегда смотрю на жизнь трезвым взглядом, в которой нет места иллюзиям. Я никогда не была мечтательницей, смотря даже на мужчину, которого полюбила с трезвостью ума. Я хочу, чтобы в нем присутствовали определенные качества: серьезность, рассудительность, финансовая самостоятельность и непреодолимое стремление к порядку и чистоте жизни.
– Прайсон, ты серьезно? – посмотрела я на Брайана, когда он сел на мою кровать.
– Знаешь, я люблю дождь, – слышала улыбку в его голосе. – Теплый и холодный. Не понимаю людей, которые нервно бегут от него.
Я улыбнулась его попытке быть лучше. Быть таким, каким я хочу видеть его. Мы все усложняем. Если ты хочешь что-то делать, прекрасно. Поднимайся и делай. Не сиди на одном месте, ожидая чего-то, что никогда само не придет. Это всегда придает уверенности и вдохновляет окружающих.
–Что ты хочешь еще знать? – спросил Брайан, ложась рядом.
– Расскажи о своей жизни, о своем городе и лучших друзьях, – легла я на бок, смотря на мужчину рядом. – Любишь ли ты рыбалку и как относишься к первому президенту?
– Больше всего в людях я ценю верность. Верность к своей семье, любимому человеку, слову, делу, обязательствам, – усмехнулся он, смотря на меня. – Я не люблю рыбалку, уважаю своих друзей и никогда не задумывался насчет первого президента. Я люблю свой город, но НьюЙорк я люблю больше. А как насчет тебя?
– Когда я приехала в НьюЙорк, то встретила своих подруг.
– Этот город может быть слишком одиноким.
– Мы взяли друг друга под крыло, – сказала я с улыбкой. – Прекрасные девушки.
– Чего ты никогда не вынесешь, Эмили?
– Ты хочешь честный ответ или ответ женщины, которую любишь?
– Я хочу честный ответ женщины, которую люблю.
– Никогда не говори мне, что ты чего-то не можешь, – сказала я. – Серьезно. Я перестану тебя уважать. Я должна быть уверена в тебе. Должна быть уверена в том, что ты попытаешься решить мою проблему задолго до того, как она появится.
Брайан сильно обнял меня за талию, и это было то, во что я искренне верю. В нас. Я живу рядом с ним. Любовь. Одно слово, а как много оно значит. Для многих чувства к другому человеку могут заменить весь мир. Но больше всего мне нравилось то, что мы были зависимы друг от друга, но не испытывали созависимости.
– Почему ты тогда так усердно пытался добиться моего внимания? – спросила я.
– Ты мне понравилась. Ты сильная, Эмили, а я не люблю слабых людей. Ты отдаешься всему, что любишь: своей семье, друзьям, работе, городу, машине и даже клавишам пианино. В тебе столько страсти, порой столько злости и жестокости, но ты вся светишься. Я живу рядом с тобой. И я не скажу, что влюбился в тебя с первого взгляда, но со второго это произошло точно.
Брайан целовал мои ладони и держал руки в своих. Я никогда не понимала женщин, которые копаются в прошлом своих мужчин. До этого времени. Я хочу знать все, хоть и понимаю, что порой не стоит искать то, что может разочаровать. Я не могу успокоиться. Я чувствую, что тут что-то не так, и привыкла всегда знать правду. Человек, пустивший в себя тьму хотя бы однажды, навсегда с ней и останется. Ранее мне казалось, что замужество и серьезные отношения совсем не для меня. Не каждый мужчина поймет, что иногда я хочу одиночества и тишины. Но также я представляю, что Брайана вдруг не станет, и тогда меня и правда охватывает одиночество, которое будто ломает кости. В жизни каждого человека должен быть другой человек, который своим появлением меняет всю его жизнь и мировоззрение.
Вскоре я встала с постели, а Брайан уснул. Собирая чемоданы, я не переставала думать о том, что нас ждет дальше. Я уже просто ни в чем не уверена. Мне нужно было строить свою собственную жизнь, и моя работа всегда будет ее частью. Сидя над документами на кухне, мама не сводила с меня взгляда. Я заказала билеты и сказала, что уезжаю. Она качнула головой и смотрела на меня последний час, не проронив ни слова. Семья – наша самая большая сила и самая большая слабость. Не нужно торопиться взрослеть. По большому счету, я даже не научилась быть взрослой. Я слишком рано выросла и теперь понимаю, сколько всего потеряла. Пропустила года детства, пытаясь быть взрослее, пропустила года первой любви, походы в кино и сидения на лавочке по вечерам, все время учась, а потом работая. Я всю чертову жизнь отдавала чему угодно, но не себе. Я разучилась чувствовать. Слова со временем перестали задевать, унижать или делать больно. Думала, что однажды все станет на свои места. Каждый шаг станет важным, и в конце концов, все будет, как в сказке. Я успею. Я не жалею, но нужно было вовсе не так жить.
– Мама, как ты поняла, что отец любит тебя? – встала я с места, прежде чем уйти наверх.
– Ему был дорог каждый мой каприз.
– Нам пора, – прошептала я, улыбаясь со слезами на глазах. – Прости меня.
– Мужчины влюбляются быстрее, – подошла мама ко мне, сжимая меня в объятьях. – Они частенько идеализируют любовь, считая, что, если люди любят друг друга, то никаких проблем быть не может. Мужчины любят бескорыстно. Просто потому, что рядом есть та самая, в отличии от женщин. Если он действительно любит тебя, то до самого конца попытается сохранить отношения. Если ты станешь его партнером и другом, а не только женщиной, с которой он делит постель, то Брайан будет любить тебя сильнее, чем мать и сестру.
Я качнула головой и поднялась наверх. Сегодня мы попрощались с родителями и братом и через два с половиной часа летели прямым рейсом в НьюЙорк. Брайан держал меня за руку, а я не перестала думать о том, что будет дальше. Он так изящен, так добр, так красив и прекрасен душой. Говорят, что думающий человек часто бывает оторван от реальности. Но как перестать думать о каждой мелочи, которая так или иначе происходит в нашей жизни? И если перестать думать, то будем ли мы проживать наш день по-настоящему?
Диплом юриста – это как лицензия на все противозаконное, но что мне делать с моралью, которая не разрешает идти против закона? Чистоплотность – вот что главное в человеке. Как бы далеко мы не были, и кого бы не звала судьба в нашу жизнь, нужно уметь держать марку перед самим собой. Нет людей, которые не нужны нам в жизни. Каждый из приходящих что-то оставляет после себя, меняя нас. Я поняла это по мужчинам, которые приходили и уходили из моей жизни, и по моему характеру, который со временем становился живой сталью. Мама говорила, что я слишком рано выросла, и с каждой ошибкой, совершенной в жизни, я понимала, что становлюсь храбрее. Храбрее себя вчера, храбрее, чем думают другие, храбрее, чем многие живущие на Земле.
Сообщение пришло на мой телефон от Тиффани, чтобы я перезвонила, но связи толком не было. Поглядывая все время на часы, я нервничала. Нервничала из-за работы, из-за возвращения в НьюЙорк и больше всего из-за нас с Брайаном.
– Что тебя беспокоит, Эм? – спросил он. – Ты дергаешься слишком много времени.
– Не знаю, – прошептала я. – Кажется, все изменится.
– Иди ко мне, – обнял меня мужчина. – Я буду рядом. Ничего не изменится. В тебе я нашел все, что искал.
– Что ты нашел? – посмотрела я на него.
– В жизни каждого мужчины есть множество женщин. Есть те, которые не забываются, а есть та, которую невозможно забыть. Ты появилась, и я начал видеть горизонты. Ты умнее меня. Ты красивая. Ты заботливая и добрая. Ты всегда говоришь правду, будь я прав или нет. То время, что мы вместе, наполнено страстью. И ты значишь для меня все, Эмили. Я от начала и до конца пропитан тобой.
– Я хочу быть самым важным в твоей жизни.
Брайан сильнее обнял меня, и я забылась. Я была практически невесомая. Улыбка. Вздох. Закрываю глаза, чтобы продлить это мгновение. Исчезли все лица. Дыхание реже, замедляется, а затем сердце стучит как сумасшедшее, и я растворяюсь, забывая о мире.
– Эмили, кто был твоим кумиром? – спросил Брайан. – На кого ты ровнялась? Кем восхищалась? Мерлин Монро или Одри Хепберн?
– Изабеллой Кастильской, – посмотрела я на него.
– Почему?
– В то время, когда Испания представляла собой одно сплошное разорение и множество королевств, она первая закрепила там католицизм. Она родила десятерых детей, потеряв из них при рождении или чуть позже ровно половину.
– Да, но она подвергала людей жутким репрессиям.
– Но именно эта женщина заложила фундамент испанской империи будущего. Благодаря Изабелле вся Южная Америка говорит на испанском языке, а учитывая, сколько народов в те времена жили в Испании, инквизиция, возможно, была единственным выходом сохранить нацию. Кроме того, она росла в семье католиков.
– Она спасла Колумба от тюрьмы, – улыбнулся Брайан.
– Да, и в честь нее он назвал первую колонию на территории Латинской Америки.
– Ты никогда не перестаешь меня удивлять, – улыбнулся мне Брайан.
Вот почему раньше у меня не было отношений. Никто на меня так не смотрел. Никто мной не восхищался. И никто не пытался узнать меня. Оказывается, где-то внутри я хотела, чтобы в моей жизни появился мужчина и перевернул весь мир, изменил взгляды и привычки. Приехал, забрал и увез далеко от всей этой суеты, а потом уложил спать, укрыв одеялом. Утром сделал кофе и поцеловал. Я всегда думала, что для счастья нужно много факторов, но сейчас понимала это по-другому – нужно было многое, но поистине счастливой я чувствовала себя просто рядом с ним. Есть люди, ради которых ты забудешь всех. Это как внезапный ливень, а потом радуга. Таким же внезапным ливнем в мою жизнь вошел Брайан.
Ситуация выходила из-под контроля. А я привыкла все контролировать, как и этот мужчина. Только в фильмах бывает, что встречаются двое сильных людей, и они счастливы. В реальности есть проблемы, недомолвки, вранье и страхи. Страхи, которые мы еще не раскрыли, и то, что мы так и не успели друг другу сказать.
Приземлившись в пять часов утра, мы направились в мой дом. Я приняла душ, и как только собиралась идти спать, телефон показал фото очередного клиента. Мартин Адамс – человек, который владеет крупной строительной компанией в Нью-Йорке.
«Эмили, я не могу присутствовать на сделке. Проведи её сама, а потом скажи, сколько они готовы заплатить. До встречи.»
– Ну да, кто бы сомневался, – пробормотала я себе под нос.
Мой телефон зазвонил, и, поднимая трубку, я услышала Стивена:
– Меня задержали, – сказал он. – Я жду вас.
– Скоро буду, – ответила я, направляясь в комнату.
Я надела джинсы, блузу, на ноги красные лодочки и стала искать ключи от машины в выдвижном ящике.
– Эми, ты куда? – вошел в спальню Брайан.
– Извини, у меня работа. Попозже позвоню.
– Но мы же только приехали.
– Я потом позвоню тебе.
Я поцеловала его в щеку, спустилась в гараж, завела ауди и направилась в участок. От привычек избавляются не скоро, особенно от тех, которые стали «второй кожей». У каждого наступает такой момент, когда нужно сделать выбор. Выбор профессии, человека, какой кофе ты любишь и в какой стране будешь жить. Вся наша жизнь – это череда выбора.
Я ехала через центр, который еще был практически пуст, и чувствовала, что дома. Однажды я проснулась и поняла, что изменилась. Я перестала узнавать свои привычки, свои взгляды и свою жизнь. Я поняла, что перед моими глазами проходила история, которую я не жила для себя. Я проживала жизнь, к которой не была готова. За то время, проведенное с нужным мужчиной, я стала старше и мудрее. Я поняла, что в конечном итоге все в этом мире сводится к любви.
Войдя в участок, меня схватил за руку следователь.
– Я был о вас лучшего мнения, мисс Харисон, – сказал он.
– О вас могу сказать то же самое, – ответила я со злостью. – Где мой подзащитный?
– Одумайтесь, кого вы прикрываете, адвокат.
– И без вас знаю.
– Вторая дверь по коридору.
Я вошла в кабинет, и там сидел Стивен в наручниках. Мы были похожи с ним – отказались от всего, что могло причинить нам боль, и сконцентрировались на том, что делало сильнее.
– Я надеюсь, вы ничего не говорили? – спросила я, садясь рядом.
– Нет, – ответил он. – Я ждал вас.
В кабинет вошел следователь и сел напротив. Он скрестил руки на столе и всматривался в меня, словно от его взгляда я могла хотя бы смутиться.
С появлением Брайана я чаще проявляла сострадание, жалость, чувства, и порой могла выглядеть смущенно и беззащитно. Я ненавижу ложь. За милю чувствую, что мне врут. Не выношу трудности, но мастерски справляюсь с ними. Но все-таки наша жизнь – мелочи. Жить стоит именно ради них. Ради ночных разговоров, поцелуев под дождем, танцев без музыки, любимой книги, теплого кофе и любимых глаз после трудного дня. Звезды, приключение и Новый год. Рассветы, закаты и первый снег на дворе. Нужно попробовать задержать дыхание и немножко жизни. Удержать мгновение и запечатлеть его в памяти. Жить ради того, что заставляет чувствовать нас живыми. Жить ради жалости, порой беззащитности и сострадания.
– Мы можем приступить к допросу? – спросил Стивен.
– Да, – ответила я. – Только в чем вы обвиняете мистера Максфилда, надев на него наручники?
У меня сложилось впечатление, что у мужчины, сидящего напротив, личная неприязнь к Стивену. Затем он расстегнул браслеты и вернулся обратно.
– Где вы были с ночи 15 на 16?
– Я был…
– Он был со мной, – ответила я. – Это могут подтвердить камеры в моем офисе.
– Это правда, мистер Максфилд? – спросил следователь.
– Да, – качнул головой Стивен, смотря на меня с опаской. – Это правда.
– По какой причине?
– Мы говорили о следующей сделке, – ответил Стивен.
– О какой сделке?
– На такие вопросы мы не обязаны отвечать, – сказала я. – Если у вас есть что-то конкретное, я вас слушаю, а если нет, то мы уходим, и вы можете продолжать свою охоту на ведьм.
– Отпечатки мистера Максфилда нашли на месте преступления, – сказал следователь.
– На чем? – спросила я.
– На его одежде.
– Чьей?
– Вот, – ответил он, показывая мне фото мертвого мужчины. – Марк Марьянс. Он работал в фирме Стивена, и накануне они сильно поругались.
– Послушайте, – не отводила я взгляд. – У мистера Максфилда есть алиби. Они вместе работали и то, что они ругались, не доказывает, что мой клиент убивал его. А сейчас, если это все ваши доказательства, мы пойдем, – встали мы с кресла, направляясь к выходу. – Позвоните, когда будет что-то большее.
Мы покинули здание, и я выдохнула. У меня болела голова, и я устала после перелета. Я только приехала, но сейчас отдала бы многое за то, чтобы отключить телефон, взять книгу и отправиться в домик у озера. Стоя сейчас у зала суда, понимаешь, что жизнь – это свобода. Только свобода – это идти, куда хочешь. Слушать свои желания и чуточку забыть о морали.
– Давайте пройдемся, мисс Харисон, – сказал Стивен, подавая мне руку.
– Я на машине, – ответила я. – Вы хотите о чем-то поговорить?
– Нет, иногда приятно пройтись с умным человеком.
– Вы будто пытались там защитить меня, а не я вас.
– Вы женщина.
– Но кроме этого я юрист, – улыбнулась я. – А значит я сумасшедшая и всегда буду вас защищать.
– Вы чертовски привлекательны, – ответил Стивен, на что я нахмурилась, а он лишь покачал головой. – Я не хотел вас смутить, мисс Харисон. Как вы думаете, хорошо было бы, если бы я сам знал те законы, которые смогли бы меня защитить?
– Знание законов – это хорошо, мистер Максфилд. Все зависит от того, как вы бы их использовали.
Я люблю умных людей и простые вещи. Любовь, кофе, утро у моря. Темп моей жизни просто порой не позволяет наслаждаться этим. Но я бы хотела. Хотела бы сидеть на собственной террасе домика у озера и рисовать картины, умей я это делать. Или читать книги, узнавая этот мир чуть лучше. Ходить по мостовой, смотря, как меняется температура озера в зависимости от погоды. Смотреть на все, переставая каждый раз уничтожать людей и делать больно каждому, кто стоит по другую сторону баррикад.
Мы прошли к моей машине, а затем зазвонил телефон.
– Извините, нужно ответить, – сказала я, поднимая трубку. – Привет, Тиффани.
– Через двадцать минут ты должна быть в фирме Адамса.
– Буду, спасибо.
– Спасибо вам, мисс Харисон, – поцеловал Стивен мою руку.
– Не говорите ничего лишнего, я со всем разберусь.
И я отправилась на очередное дело. Раньше мне говорили, что юрист – проклятая должность, и я никак не могла этого понять, пока не приехала в НьюЙорк. Ты постоянно в гуще событий и почти не бываешь дома. Мой уровень жизни пыталась контролировать Донна. Она замедляла все вокруг, смотря на небоскребы. Теперь это делал Брайан. После рабочего дня все, что я хотела – быть рядом с ним.
Войдя в конференц-зал, первым делом я осмотрелась. Это было большое, просторное освещенное помещение с огромным столом посредине. Только вот лица, сидящие за ним, были просто отвратительны. Джаспер Амел – парень, который покупает все, что видит, а потом перепродает по частям. Его адвокат – Кристофер Вайт. Он единственный юрист, которого я уважаю во всем Нью-Йорке. Конечно, я думаю, что он меряется слитками и членом со своими друзьями, но язык у него подвешен почти так же хорошо, как у меня.
– Здравствуйте, мисс Харисон. Какая приятная встреча. А где ваш клиент? – спросил Вайт.
– Здравствуйте, – ответила я, садясь напротив. – Надеюсь на быстрое её окончание. Сегодня я одна. Приступим?
– Да, конечно, – так же официально ответил Вайт. – Мой клиент хочет купить строительную компанию «Constructing». Нам кажется, что это хорошая возможность для обоих, так как мой клиент готов щедро заплатить за нее.
– Мистер Амел, что вы сделаете с этой компанией? – спросила я, обращая свой взор не него.
– При всем уважении, мисс Харисон, это вас не касается, – ответил он.
– При всем уважении, вы – покупатель, а не наоборот, так что я думаю, касается.
– Вы не имеете права спрашивать меня о моих планах, – начинал нервничать Амел.
– Я хорошо знаю свои права, поверьте, только ответьте, в дальнейших переговорах вы хотите конкурента или соперника? – скрестила я руки на столе.
– Хорошо, я отвечу, – ответил он со злостью. – Я сделаю то, что сделал бы каждый на моем месте – распродам её по частям.
– Сделки не будет. До свидания, – направилась я к выходу.
– Хорошо, я дам десять миллионов!
– Да хоть двадцать. Я лучше сама куплю эту компанию и изменю среду деятельности, чем позволю, чтобы тысячи семей остались без кормильцев.
– Вы ведь понимаете, что это не конец, мисс Харисон? – спросил Вайт.
– До свидания, мистер Вайт, – ответила я, закрывая за собой дверь.
Мартин Адамс – мой второй клиент. Пожилой мужчина, которому уже хотелось отдать себя семье, а не фирме. Люди со временем устают от спешки, работы и даже этого города. Но чего я не могла допустить, так это развала еще одной компании.
– Мистер Адамс? – позвонила я клиенту, садясь в машину.
– Да, Эмили?
– Я думаю, вам не стоит продавать свою компанию этому человеку, – Адамс молчал, подавая мне знак, чтобы я продолжала. – Он разберет её по частям, и она исчезнет, словно никогда не существовала.
– Эмили, но я больше не в силах руководить ею.
– Если я найду другого покупателя?
– Время, ты же знаешь, – вздохнул он.
– Я постараюсь.
– Хорошо, мисс Харисон. Держите меня в курсе.
– До свидания, мистер Мартин.
Я села в свою машину и опустила голову на руль. У меня есть четыре состояния: общительная, тихая, отчаянная и полна ненависти. Так вот сейчас у меня именно четвертое состояние. Моя работа стала моей первой любовью. Она приносила мне не только прибыль, но счастье и радость. Но с тех пор, как я обрела любовь, мне стало плевать на потерю всего остального. Я перестала жить жизнью каждого клиента и стала наслаждаться собственной. Сейчас все вокруг заставляло меня скучать по Брайану. С тех пор, как я с ним, я знаю, что нет ничего не возможного.
Позвонил Брайан, и звонок в таком настроении меня не обрадовал. Хотя обычно, когда я говорила с ним, моей улыбкой можно было осветить полмира. Порой я хочу молча грустить. Грустить в одиночестве. Ведь на свете нет ничего лучше, чем влюбляться в собственную жизнь день за днем, зная себя.
– У меня нет настроения. Я хочу побыть одна.
– Что случилось? – спросил Брайан. – Я помогу тебе.
– Нет, я сама справлюсь.
– Эмили, как тебя нужно любить, чтобы ты поверила?
– Я не знаю, – прошептала я, даже не задумавшись.
– Позвони мне, как будешь готова, – сказал он спустя несколько секунд, и я положила трубку.
Я заглянула в блокнот и смотрела на свое расписание. Суд Эмилии через два часа. Усталость заполняла мой мозг и тело. Врать трудно, но недоговаривать тяжелее. Я не врала. Не все говорила, но точно не врала по поводу себя и нас. Бывают моменты, когда хочется выть волком. Когда не знаешь, что сделать, чтобы не навредить никому словесно или себе физически. Чем день, тем больше понимаю, что ломаюсь. Я не знаю, выдержу ли следующий, и это меня убивает. Сколько бы я не пыталась уйти от своих страхов до конца, у меня не получается, даже с появлением в жизни идеального мужчины.
Я взяла телефон и позвонила Вайту. Секретарь нас соединила.
– Я слушаю вас, мисс Харисон, – ответил он.
– Мистер Вайт, хотела попросить вас.
– Вы не просите, мисс Харисон. Просят об одолжениях. Вы заставляете.
– Мистер Вайт, то, что вы слышали обо мне, ничто в сравнении с правдой.
– Мисс Харисон, на вашем месте я бы лучше помолчал в суде и не подрывал свою репутацию, – ответил он. – У вас нет шансов.
– Я не стану молчать по доброте душевной, – ответила я со злостью. – Я надеру вам задницу и напомню, кто я.
– Было приятно пообщаться, мисс Харисон.
Когда ты выбираешь профессию адвоката, забываешь о равенстве и собственном достоинстве. Величие собственной души становится ничтожным, и со временем забываешь о том, что имеешь право на ошибку. Ты становишься почти не человеком, понимая, что от тебя зависит судьба многих, пусть даже недостойных этого мира людей. Суметь уничтожить врага полностью зависит от тебя. Забываешь, что можешь быть хотя бы вторым среди лучших.
Звонок Тиффани нарушил тишину:
– Адвокат истца перенес допрос по семейным обстоятельствам, его суд перенесли еще на две недели, мисс Смоук подала иск в суд на три миллиона за изнасилование со стороны твоего подзащитного. Сегодня нужно составить план допроса и через три дня, семь часов, и тридцать четыре с половиной минуты состоится главное событие, связанное с твоими двумя подопечными.
– Какими подопечными? – спросила я в замешательстве.
– Гендельман и его компания.
–Хорошо, я приеду после суда. Тифф, что за года работы со мной ты ненавидишь?
– Ничего, – ответила девушка. – Но есть привычки, которые не делают тебя лучше.
– Например?
– Порой ты слишком жестка и прямолинейна. Ты зациклена на том, чтобы все происходило в точности так, как ты хочешь, и не иначе, смотря свысока на тех, кто пытается внести что-то новое в твою жизнь и нарушить идеальный мир, построенный тобой.
– Знаешь, почему ты все еще рядом со мной?
– Потому что я всегда говорю правду, – слышала я улыбку в ее голосе. – Эм, никто не спорит, что у тебя непростой характер, но это лишь по отношению к чужим людям, а со своими близкими ты другая. Ради своих любимых ты готова горы свернуть, и мы любим тебя за это.
– Знаешь, иногда мне бывает даже интересно, ошибаюсь ли я когда-нибудь?
– Я забираю свои последние слова назад, – засмеялась подруга. – Ты где?
– Сейчас поеду на пятую авеню за новым костюмом для процесса.
– Удачи на суде.
– Она мне не нужна, но все равно спасибо.
Я включила Rita Ora – Poison и рванула с места. Лучшее в жизни мы приобрели благодаря терпению, рвению к лучшему и семье. Горьковатый вкус жизни полезен, ведь потом благодаря этому мы понимаем, как он сладок. Может быть поэтому я никогда не спешила с отношениями? Ведь внутри меня буря и огонь одновременно. А тот, у кого есть то же самое, сразу поймет, что ему нужна именно я. Я хочу гореть, а не догорать. Я люблю покой, но он мне не нужен, вот такой я парадокс.
Мне бывает интересно, искал ли меня Брайан в каждой женщине? Хотел ли он меня, не зная, встретит ли вообще? Что я для него значу? И самое главное, интересна ли для него моя любовь так, как хочу того я?
–Верно ли я понимаю, Эмилия, – говорила я. – Лишь вы по большому счету занимаетесь ребенком?
– Верно, – ответила женщина. – Дочь своего отца совершенно не видит, а если и видит, то лишь с другими женщинами или пьяным.
– По завещанию своего отца ваш муж должен прожить с вами под одной крышей не менее десяти лет.
– Да. Иначе его дети унаследуют все еще при его жизни.
– Но я не изменял своей жене, – крикнул этот подонок.
– А как на счет Донны Картер? – посмотрела я на него.
– Вы не докажите.
– А мне и не нужно, – подошла я к судье. – Ваша честь, сейчас я добавлю снимки с вещественным доказательствам, и я хочу, чтобы их приняли.
– Протестую, – сказал Вайт. – Нельзя просто так добавить фотографии, которые вы могли подделать.
– О, поверьте, мистер Вайт, эти не подделаны, – улыбнулась я, качая головой.
– Я добавляю эти снимки как вещественное доказательство, адвокат, – посмотрела на меня судья. – У вас все?
– Да, ваша честь, – ответила я. – Думаю, этого более, чем достаточно.
Дело Эмилии я выиграла. Ребенок остался с матерью, хоть отцу и разрешили забирать ее раз в неделю на пять часов.
У вас никогда не было ощущения, что вы впустую тратите свой день? Красота спасет мир, но разве мы всегда имеем ввиду только людей? Ни к чему пышность фраз. Триумф победы не всегда сладок. Донна. Она спасала периодически не только мою душу, но и мое дело. Она заботилась обо мне. Могла говорить неприятную правду, но никогда не позволяла умереть. Даже морально. Эта девушка повязала невидимые нити на наших запястьях, и я знала, что ради меня она пойдет даже на войну.
Я вышла из суда и вдохнула свежего воздуха.
– Что это были за снимки? – спросила миссис Мазерфилд. – Кто на них был?
– Знаете, Эмилия, порой нужно давить до тех пор, пока не заболит, – посмотрела я на нее. – Берегите себя.
– Спасибо вам.
Я последний раз взглянула на нее и направилась к своей машине. Зазвонил телефон, и я увидела фото Донны на экране айфона.
– Ты в порядке? – спросила подруга.
– Ты каждый раз спрашиваешь у меня это после суда.
– Потому что я знаю тебя, Эм. Ты можешь все время жить под куполом. Никто не вправе вешать тебе бирку с ценником. Ты Эмили Харисон, помнишь?
– Я не знаю, что делать.
– Потому что это впервые. Это чувство великой руки творение.
– Птицей? – улыбнулась я, садясь в машину.
– Однажды мы ими станем. Хочешь, я сегодня останусь рядом с тобой?
– Хочу.
– Не падай, Эм, не надо.
– Я жду тебя.
Наверное, я причинила самой себе больше зла, чем все остальные люди вместе взятые. Но Донна права. Я Эмили Харисон. Я отмахнусь, проглочу все обиды и пойду дальше. Когда другие будут совершать самоубийства, я буду улыбаться и идти вперед, несмотря ни на что. Но порой хочется остановиться. Быть в безопасности в чьих-то объятьях. Сдаться. При всем моем желании доминировать в отношениях, кажется, я все ему прощу. Стремление оставлять всегда последнее слово за собой было в прошлом. Любовь к шуму, риску и яркому свету у меня в крови. Я редко ошибаюсь и никогда не буду уважать того, в ком разочаровалась. Я много видела в жизни: жестокость и тонкость натур, мужчин-полубогов и рыцарей, ложь и правду, но если я и верила в кого-то, то только в «нас». Я не родилась с любовью, но умру лишь с ней.
