Текст книги "Сокровенные мысли (СИ)"

Автор книги: AnastasiaSavitska

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

– Я не хочу с тобой воевать, Брайан, – направился он к выходу. – Но, знаешь, зачем пошла Эмили в адвокатуру? Чтобы менять мир и, если она узнает, скольких ты убил, никогда не простит тебя. Эмили не болтлива, много работала и совала свой нос куда не нужно, наживая себе врагов как минимум в трех Штатах. Ты должен делать ее жизнь светлее, а не наполнять демонами.

Кристофер ушел, оставляя меня в еще большем замешательстве. Когда Эмили попала в больницу, женские секреты перестали быть таковыми. Запахи, шорохи, гигиена – все это больше не было личным. Обязательный уход, когда доктор впервые показал карточку с историей болезни моей жены, не оставил между нами никаких табу.

Вскоре в мой кабинет вошел Адам, и мы сели за вычитку договоров. Все происходило в полной тишине, и я думал, что так и закончится, но все-таки мне нужен был совет. И получить его сейчас я мог только от этого человека.

– Как думаешь, Эмили простит меня?

– Знаешь, что любят женщины? – оторвал он свой взор от бумаг. – Поступки. Эмили может не принять, но она поймет. Ты пытался защитить ее, пусть и самым извращенным способом. Твоя женщина не склонна к покою, хоть и предпочитает уют. И ты открываешь ей новые горизонты, пусть она их и не понимает. Брайан, то, что ты делаешь ошибки и пытаешься защитить того, кого любишь, не делает тебя монстром.

Я вспомнил момент, когда Эмили пришла ко мне в кабинет и села напротив, скрестив ноги. Она показывала новые туфли, и я смеялся над этим. Для нее обувь – важная атрибутика жизни, и она почти дрожала от восторга и счастья. Моя жена сказала, что они потрясающие, а я согласился, имея ввиду их владелицу в целом. Счастье Эмили было жизненно важным для меня и являлось причиной моего собственного желания жить. На ровне с Эмили стояли многие женщины, но никто не мог превзойти ее. Она была неимоверно притягательна и осознавала то, как умеет укрощать и приручать людей. Это было в ней как само собой разумеющееся, и я был ослеплен ее красотой.

– Ты меня слышишь? – вернул меня в реальность друг. – В конце концов, есть только два критерия: есть притяжение или нет. На этом все. И у вас с этим все в порядке. Я никогда не видел тебя таким разбитым, Брайан. Ты нуждаешься в ней, в ее любви, и тебе нужна ее забота. Тебе нужно, чтобы Эмили дышала тобой, ведь ты дышишь только ею.

И он был прав. Я хочу только ее. Хочу, чтобы утром она видела следы на своем теле и смущалась, вспоминая ночь. Хочу, чтобы она каждую секунду думала обо мне и нуждалась, как и я нуждаюсь в ней. Чтобы Эмили была моим кислородом, моим наркотиком, и ничто не свете не могло заставить ее уйти от меня или даже подумать об этом.

Телефон зазвонил, и я включил громкую связь.

– Брайан, – услышал я голос Донны, переводя взгляд на друга. – Ты занят?

– Смотря для чего.

– Я хочу перевести Эмили домой.

– Нет, Донна, – прервал я ее. – Категорически нет.

– После стольких операций больница ей не поможет. Я поговорила с врачами, сиделка будет с ней. Тебе нужен дом, Брайан, и ты не будешь в нем, пока там не будет Эмили.

– В этом и смысл, Донна, черт возьми.

– Не смей, – тихо сказал Адам. – Не повышай на нее голос.

– Брайан, – вздохнула девушка. – Если ты не дашь свое согласие, и ее не перевезут к тебе, то свое согласие даст Хелена, и тогда Эмили будет у меня.

– Значит я должен благодарить тебя? А что если она проснется, а я не буду знать, что делать?

– Брайан, после этих адских недель тебе нужен дом. Тебе нужно, чтобы рядом с тобой был кто-то. А сейчас на тебя не смотрят даже кошки.

Адам улыбнулся и покачал головой, предупреждая, что не стоит повышать голос на эту женщину, как и язвить в ответ.

– Донна, никто не заинтересован в ее безопасности больше, чем я.

Я завершил разговор и развязал галстук, бросая его на стол. Семья – самая большая заноза в заднице, хоть Эмили и не согласилась бы с этим. Я перезвонил в один из филиалов в Брюсселе, а когда завершил звонок, уставился на своего друга.

– Как ты ее терпишь?

– Ну, она веселая, – улыбнулся Адам. – И, может быть, она права?

– Ты идиот?

– Поехали.

– Куда?

– На тренировку, где я надеру тебе зад, и ты успокоишься.

Так и случилось. После мы приняли душ, и я заехал на полчаса в больницу к жене. Эмили была для меня в приоритете. Я установил камеру у нее в палате и следил за каждым вдохом. Затем отправился в офис и не сводил глаз с экрана телефона, наблюдая, как Макс расчесывает волосы своей сестры. Он был так на нее похож, разве что все время улыбался, имея похабное чувство юмора. Я открыл сайт, где была информация о моей жене, ее фотографии и краткая биография. Там до сих пор был статус «не замужем», но я знал, что она только моя. Я медленно дошел до того состояния, когда входил в палату со множеством наших друзей, чувствуя запах тела Эмили и различая его от сотни других. Сейчас я четко осознал, что предпочту увидеть ее мертвой, чем с другим мужчиной. Француаза Саган сказала: «Возможно, любовь иной раз можно определить как желание делиться всем только с одним человеком». И я делился с этой женщиной всем, но не был готов делиться ею.

Передавая документы месяц назад Кристоферу, я забирал личные вещи моей жены из ее кабинета. Я нашел информацию на всех, включая меня, мою мать, сестру, Адама и даже соседей. Сначала не мог понять зачем, но потом успокоился. Чего я ожидал? Я знал, на ком женюсь. Эмили была независимой, самодостаточной и порой жесткой. Требовательной, со своими принципами и правилами. Она бросала мне вызов и никогда не отступала от своих решений. Также я знал каждый дюйм тела моей жены. Я мог делать с ней такие вещи, от который она сходила с ума, позволяя в этот момент иметь власть в своих руках.

Вскоре, я связался с ФБР, и мне позволили увидеться с «виновником торжества».

– Предупреждаю, – увидел я Адама, когда вошел в тюрьму. – Я буду тут и буду наблюдать за тобой.

– Отлично, – хмыкнул я. – Друг не доверяет.

– Нет, Брайан, – направились мы по коридору в комнату встреч. – Не доверяю в этом, ты слишком зол, а она человек, – открыл он дверь. – Входи.

Тиффани сидела в ожидании, и я видел раскаяние в ее глазах. Или просто хотел видеть. Дышать становилось труднее, и я изо всех сил пытался заставить лёгкие продолжать функционировать. Я сделал попытку улыбнуться, делая вид, что всё хорошо. Что она не единственная, кто еще дышит.

– Ну здравствуй, – сел я напротив. – Пришло время нам с тобой немного поговорить.

– Зачем ты пришел, Брайан?

– Тиффани Джейсон – девушка, которой доверяла Эмили. Она сделала из тебя ту, кем ты стала, а ты ее предала. Зачем? Ты бы получила на следующий день место партнера. Я хочу тебя понять.

– А не хотел до того, как убил всех?

– Собачий закон, всегда охраняют дворняги, замечала?

–Я не хотела, – прошептала она, когда слезы полились с ее глаз. – Они сказали: или Эмили, или моя мать. Я не могла поступить по-другому. Я, как и вы, просто защищала семью.

– А теперь ты тут, а Эмили в коме, ты знала?

– Нет, – подняла она глаза. – Скажи ей, что мне жаль. Скажи, что все слова, которые я говорила ей, правда. Скажи, что я люблю ее.

– Разлюби. Я хотел просто знать причину, чтобы, когда Эмили проснулась, я мог ответить на ее вопросы, – откинулся я на стуле. – Ты ведь знаешь, она будет задавать их. Она всегда задает. И если бы в нужный момент ты обратилась ко мне или моей жене, мы помогли бы тебе и всем твоим близким. Эмили всегда защищает свое, а я защищаю ее. Я надеюсь, что, когда она проснется, у нее не будет желания больше общаться с такими людьми, как ты. Людьми, которые вызывают лишь отвращение. Она не будет ничего доказывать и в чем-то обвинять тебя, такая уж она женщина. Но ей и не нужно. Большое сердце – то, что я люблю в ней, но я совсем не такой. Она будет ценить тех немногих, которые ценят любовь и ее отношение к ним. Ты потеряла ее уважение, и что бы ты не сказала или не сделала в будущем, она больше никогда не будет относиться к тебе как прежде. Не знаю, как моя жена, а я никогда не смогу забыть. И я сделаю все, чтобы ты отсюда больше не вышла.

Девушка плакала, а все, о чем я мог думать, что Эмили ошиблась в ней. Она считала Тиффани достойной заменой себя, но попала на очередную ложь, и я не смог ее защитить. Раньше я думал, что никогда не смогу жениться. Но теперь понял, что брак с Эмили – лучшее, что со мной произошло. Семья – это лучшее. Одна женщина каждый день – это то лучшее, что есть во мне.

Я направился к двери и, когда я вышел, Адам молча последовал со мной к выходу.

– Пришел сюда, чтобы снова меня чем-то напоить и посадить на поводок? – расстегнул я пиджак.

– Рано или поздно вся боль проходит, друг. Со временем ты станешь спать спокойно, и я надеюсь, что у тебя получится сделать то, к чему ты стремишься.

– Обойдусь как-нибудь без твоих советов.

– Сказал тот, кто оставляет за собой горы трупов. Что сейчас не так, Брайан?

– Ты уже второй мне это говоришь. И, кстати, не люблю врагов, которые разговаривают.

Затем я вышел из здания, садясь в машину. В моей голове теперь все время была одна из фраз Эмили, которую она написала в своей книге. Я, кажется, стал лучше понимать ее, лучше понимать ее потребности. И после прочтения знал, что никогда не сделаю комплимент другой женщине. Это будет для нее оскорбление, пусть она не подаст вида. Эта женщина ворвалась в мою жизнь. Перевернула все верх дном и осталась. Но даже если бы она ушла со временем, это все равно было бы лучше, чем не встретить ее совсем.

Я завел мотор машины и направился в бар. Выложил на стойку бумажник и сделал заказ, когда ко мне подошла девушка-бармен. Затем написал Адаму о том, где я, и открыл книгу Эмили на своем телефоне, продолжая узнавать ее. До этого я был уверен, что знаю эту женщину, и когда-нибудь настанет момент, когда страсть уступит место уважению. Но каждый раз она открывалась мне с другой стороны, и будучи без сознания, все равно доказывала сколько слоев женственности и силы в одно и то же время в ней спрятано.

«Я всегда была увлечена ими. Хотя нет, я всегда их любила. Я горжусь своей машиной, она ведь для меня такая особенная. Мой Mustang принадлежит мне, и я всеми силами ухаживаю за ним, получая от этого наслаждение».

– Что ты делаешь тут? – услышал я голос Адама.

– Это надежда.

– «Надежда» – слово для наркозависимых.

– Кажется, я был в розовых очках.

– Нет, ты слеп на оба глаза, – сел он рядом.

– Что будете пить? – подошла девушка.

– Как тебя зовут? – спросил друг.

– Ева, – улыбнулась она.

– Я буду вашим Адамом.

– Это ведь шутка?

– Конечно, – усмехался Адам. – Что за дурацкое имя? Скотч со льдом, кстати. Где обручальное кольцо?

– Откуда ты узнал?

– Моя работа все знать, и не спрашивай, как меня зовут. Поехали?

– Я заканчиваю в восемь.

– Я буду, милая.

Затем девушка ушла, а я все еще сотрясался от смеха.

– Ты только что предложил ей секс?

– Ну да, а что, не было заметно?

– Извини меня, друг, – сказал я тихо. – Я был резок и все время говорил что-то не правильное, а ты все еще хочешь меня видеть.

– Может быть сейчас я буду слишком сентиментальным, но я люблю тебя, Брайан. Ты моя семья, а я всегда защищаю ее, и ничего уж с этим не поделаешь.

Мы сидели несколько минут в полной тишине, я думал о том, что мы всегда с Эмили обо всем говорили. Однажды моя жена сказала: «Я верю тебе, Брайан. Я никогда не верила тебе так, как сейчас. И знаю, что ты сделаешь все, чтобы защитить меня. Защитить нашу семью».

– У Эмили есть список пяти лучших моментов в жизни, – Адам молчал, и я продолжил. – Когда она впервые дотронулась пальцами к клавишам рояля, и рождение ее брата. Приезд в НьюЙорк и знакомство с друзьями. И в этом списке есть я, представляешь? – отчаянно засмеялся я, делая глоток виски. – Она написала о том, как я впервые сказал, что чувствую, и когда она ответила «Я согласна» на мое предложение.

– Томпсон сказала очень умную фразу однажды, – ответил Адам, и я видел напряжение в его теле. – «Это ненадолго. Надолго ничего не бывает».

– Эмили тоже все время это делала.

– Что?

– Говорила разные высказывания людей, пытаясь мне показать любую ситуацию с другой стороны или же просто изменить к ней мое отношение.

«Наступает в вашей жизни такое время, когда вы отходите от драмы и людей, ее создающих. Вы окружаете себя людьми, с которыми вы смеётесь. Вы забываете плохое и фокусируетесь на хорошем. Любите людей, которые относятся к вам правильно, и молитесь за остальных. Жизнь так коротка, проживайте ее не иначе как счастливо. Падать – часть жизни, подниматься на ноги – ее проживание. Быть живым – это подарок, а быть счастливым – это ваш выбор». Ошо.

Я сложил расписание. Сидел полночи, смотря на свою жену, и решил, что, когда она проснется, мы каждые несколько дней будем просыпаться в другой стране и наблюдать за людьми. Сейчас так много несчастных пар. Есть отношения, в которых один любит, а другой лишь позволяет себя любить. Есть и такие, которые просто решили «быть вместе». И даже не знаю, что в мире произошло, где случился тот самый надлом, но с каждым днем становится все больше и больше одиноких людей. А мне повезло. Я живу. И мной живут. Остров в виде сердца в Австралии заставит Эмили улыбнуться. Долина Павших в Испании очарует. А Подземная река Пуэрто-Принсеса заставит захотеть остаться. Уснул я под утро, обнимая Эмили за талию. Если и есть смысл жизни, то он заключается только в этом.

– Я принес тебе кофе, – разбудил меня Макс.

– Ты открыл шторы, – проворчал я, протирая глаза.

– Ага, что собираешься делать сегодня?

– Выпрыгнуть из окна.

– Ты совсем дурак, – улыбнулся он.

– Твоя сестра меня лечила, – встал я с кровати. – Ты знал, что лучшие жены вырастают из бывших любовниц?

– Даже знать не хочу, – снова смеялся парень. – Ну так что?

– Мне нужно ехать на работу.

– Если не хочешь, чтобы мама говорила с тобой о том, чтобы перевезти Эмили, тебе нужно уходить, – посмотрел он на часы. – Уже.

– Что?

– Она идет сюда, – я сорвался с кровати, надевая брюки и застегивая на ходу рубашку. – Поверить не могу, ты боишься моей мамы.

– Да, черт возьми, я боюсь твоей мамы.

Макс захватил мой кофе и спустился со мной в холл. Мы сели в машину и какое-то время ехали в полной тишине.

–Донна хочет перевезти Эмили домой, – сказал Макс. – Я против.

– Я тоже, – сжал я зубы. – Но меня никто не слушает.

– Ты ее муж.

– Да, но еще у нее есть родители и друзья, и Эмили бы не хотела, чтобы я с ними воевал.

– Плевать на это. Ей будет лучше, если она будет под просмотром врачей.

– Макс, – остановил я машину, не смотря на него. – Наступает момент, и ты понимаешь, что именно так и выглядит конец. Ты понимаешь, что это было только раз. И не имеет значения, если я буду пытаться что-либо изменить или оспорить. Так, как было, уже не будет, и Эмили не может сказать, что думает сейчас. И я все время жду, что она проснется и я почувствую то, что раньше. Снова. Но в то же время я понимаю, что сейчас уже не будет как раньше. Сейчас все изменилось.

– Эмили однажды сказала мне: «Не принимай жизнь всерьез. Ты никогда из нее не выберешься».

И в этот момент, я понял, а к черту. Я вышел из машины, зовя Макса за собой. Пускай боль сокрушает и ломает, разбивает на части, но лишь она способна вернуть жизнь человеку. Кристофер сидел в моем кабинете и читал какие-то документы.

– Что ты тут делаешь? – спросил я.

– Привет, Крис.

– Привет, Макс, – ответил он. – Ты когда-нибудь можешь нормально разговаривать?

– Нет, что тебе нужно?

– Тебе придется поговорить.

– Дубль первый, – открыл я ноутбук. – Если это все, проваливай.

– Или будешь разговаривать с психологом.

– Ты кто такой, чтобы говорить мне что делать?

– Я твой адвокат, – ответил он спокойно. – Человек, которого уважает твоя жена, и если тебе нужны гарантии, то я никому не смогу ничего рассказать из-за документа о неразглашении.

– Макс, выведи его от сюда.

– Нет, мужик, – засмеялся парень. – Мне все это начинает нравится.

– Отвалите от меня, – фыркнул я, направляясь делать кофе. – Будете?

– Нет, – ответили они в унисон.

Когда я сделал напиток, снова вернулся в кабинет и сел за стол, смотря на НьюЙорк. Я построил мост, чтобы не упасть. Теперь я сдерживал злость ради нее. Я сдерживал себя, но становился монстром внутри. И в этом построенном мною миром не было правил и возможности что-либо исправить.

– Какой она была с тобой? – спросил Макс.

– Красивой, – ответил я, смотря на вторую чашку кофе, которую я делал всегда по старой привычке. – Властной и чуть капризной. Совсем не ручной, но милой. Опасной и порой молчаливой. Она никогда не врала, и я мог слушать ее часами, не переставая улыбаться. Эмили все время была рядом, даже на расстоянии. Нежной, робкой и опасной. До нее я не умел мечтать. И она любит меня, интересно за что?

– Брайан, у Долорес есть кто-нибудь?

– Не пытайся, Кристофер, – улыбнулся я. – Долорес очень скрытная. И слишком сильная. Если ты задашь ей вопрос, на который ей не захочется отвечать, то она проигнорирует тебя.

– Мы говорили несколько раз.

– Только потому, что по-настоящему ты не добрался к ее душе.

– Брайан, через час они забирают Эмили, – сказал Макс. – Нужно остановить это. Помоги мне.

Я смотрел на него и видел мою жену, только копию поменьше. Он был искренен и защищал того, кто дорог, даже идя против родных.

– Что вы должны делать? – спросил Кристофер. – Я тоже хочу участвовать.

– Эмили хотят перевезти домой, – направился я к выходу. – А я не хочу этого.

– Это опасно.

– Вот именно, – добавил Макс. – Нам может пригодиться адвокат, Брайан.

– Это правда, – слышал я улыбку. – Если ты не сможешь взять штурмом больницу, законы еще никто не отменял.

Я фыркнул и завел машину, когда парни заняли свои места. Я привык всегда действовать быстро. И с моей женой тоже. Для меня ее безопасность была в приоритете, и я был готов воевать за нее со всем остальным миром. Я помню, когда во второй раз пришел к Эмили домой. Она сидела на кровати, опираясь спиной на изголовье. В комнате было темно, и лишь свет от ноутбука, на котором она печатала, давал мне возможность рассмотреть ее.

***

– Чего ты хочешь, Брайан?

Она словно чувствовала, когда я находился рядом. Когда смотрел на нее и когда восхищался. Эмили чувствовала все, где объектом чего-либо была она. Все, что я смог ответить: «Тебя». Я изводил себя, когда она убегала, и все время догонял ее. Я старался не думать о том, как сильно хотел ее, и ставил разговоры на первое место.

– Ты хотел сказать, что хочешь секса и контроля над моим телом?

– Боже, нет, Эмили.

Я опустился перед ней на колени и видел в ее глазах, что она начинает думать, и ничего хорошего это не предвещало.

– Я идиот, Эмили. Просто для меня это ново, и я не знаю, как себя вести. Ты как кошка. Ты сама по себе и не лицемеришь. Ты ждешь правды. И мне нравится смотреть тебе в глаза, в этот момент я точно знаю, что ты чувствуешь. Чувствуешь ко мне. Постарайся понять меня. Влезь мне под кожу. Пожалуйста. Эмили, я хочу этого. Пойми меня.

– Понять что? – чуть слышно прошептала она.

– Что порой я не знаю, что со мной творится. Я могу совершать глупые поступки, которые злят, но по какой-то причине я пустил тебя и сам вступил на твою территорию. Давай смиримся с демонами друг друга.

– Нет, давай переступим эту черту, Брайан. И раз ты так хорошо меня читаешь, что я думаю сейчас?

– Я нравлюсь тебе.

– Иди ко мне.

***

Кристофер и Макс направились в палату Эмили, а я стоял у двери больницы, стряхивая пепел с почти докуренной сигареты. Перед глазами все время были взгляды тех людей, которых я лишил жизни. Я так боялся потерять контроль, но все же сделал это. Боялся быть загнанным в угол. Хотел всегда быть уверенным в том, что происходит сейчас, и знать, чего ожидать от нового дня.

– Брайан, – услышал я голос Донны. – Давай поговорим.

– Мы встречаемся? – затушил я сигарету.

– Да. Давай поговорим.

– Хочешь внести в наши отношения немного остроты?

– Не язви.

– Мне плевать, что ты скажешь, – посмотрел я на нее со злостью. – Эмили от сюда не уедет, пока не откроет глаза.

– Брайан…

Я ушел, так и не выслушав ее. Я пытался взять хоть немного контроля над собственной жизнью, над жизнью своей жены, но все было тщетно. Что бы я не делал, становилось только хуже. Я ворвался в палату, и дверь словно забаррикадировали Макс с Крисом, чтобы не выпускать медперсонал. Хелена плакала, а я оттолкнул их от Эмили.

– Мы перевозим ее по адресу, который оставила ее мать.

– Нет.

– Но мы не можем оставить ее тут. У нас распоряжение.

– А вы попробуйте мне помешать.

Эмили выглядела как открытая рана. Даже слегка разбитая. И меня постоянно мучило чувство вины. Я не мог позволить этого сделать, и когда все ушли, я закрыл дверь, оставаясь с Эмили наедине. Я смотрел на ее тело, которое было слишком худым, и подойдя ближе, поцеловал ладонь. Я снял обувь и прилег рядом с женой, обнимая ее за талию.

– Я научусь ради тебя, Эмили. Я научусь заново всему, что нужно будет тебе. Мне так нравится, когда я веду машину, а ты садишься спиной к двери и смотришь на меня. Ты разговариваешь со мной, всегда смотря в глаза. Кладешь ступни мне на бедра и целуешь за улыбку. А я улыбаюсь просто для того, чтобы ты поцеловала. Мне нравится, что моя одежда пахнет тобой, и то, что вся моя жизнь пропитана лишь твоим ароматом.

Я любил ее. Чувства распирали грудь, и я хотел посадить Эмили к себе на колени, как прежде, чтобы прочувствовать ее близость. Когда я женился, все изменилось. Конечно я мог бы сказать, что встреча с Эмили изменила меня, но нет. Именно брак меняет. Мои мысли стали отражением мыслей моей жены. Стремления и смысл всего стали зависеть также только от нее. От ее желаний. После произнесенных клятв, пусть даже в больничной палате, я полностью посвятил свою жизнь единственной женщине. Я заслужил ее уважение и знаю, что Эмили никогда не предаст меня по причине того, что я никогда не опущусь до уровня, чтобы она чувствовала себя незащищенной. Я ответственен за счастье этой женщины. Я хочу дать ей все. Чтобы в ее глазах я был лучше остальных. Хочу вдохновлять жену. Воспитывать наших детей, давая ей возможность отдохнуть и пожить в этот момент только для своего счастья. Я хочу защищать ее и все, что она любит. Боюсь упасть в глазах этой женщины, ведь она способна уважать только сильного человека.

Два часа ночи. Я находился в палате, читая книгу, которую нашел в кабинете Эмили: «Инферно» Дэна Брауна. Лэнгдон видит во сне женщину, вспоминая библейскую фразу «ищите – и найдете». Теперь в ней я видел себя. Я тоже искал и обрел то, что делало меня безумно счастливым. Я поднял глаза на свою жену, любуясь ее нежной кожей и длинными ресницами. Когда она улыбалась, закрывая глаза, к цвету которых у меня была слабость, это стоило тысячи ножей, направленных в тело. Это стоило всего. Ее улыбка была лучшим в моей жизни, и теперь, когда я видел ее только на фото, стала моим собственным адом.

Аппаратура издала звук, и я сорвался с места, становясь рядом с ее кроватью. Эмили пришла в себя и застонала. Ее глаза открылись, и свет ослепил ее. Я не мог пошевелиться, все еще не веря своим глазам. Затем коснулся кончиками пальцев лица моей любимой. Мое сердце колотилось, и я не был уверен, что это не галлюцинации. Слезы потекли с ее глаз, и это отразилось болью в моей груди.

– Брайан.

Во рту пересохло. Одно ее слово, и я почти перестал дышать. Эмили протянула ко мне руку, а я схватил ее за запястье и положил на свою щеку. То, как нежно она прошептала мое имя, почти убило меня, но в то же время вознесло к небесам. Я сгорю в огне ради нее. Я притянул ее к себе за талию, снова почувствовав себя с ней единым целым. Слезы заполнили мои глаза. Она моя, и больше я не позволю ей уйти. Эмили таяла в моих руках, и желание быть еще ближе захлестывало меня. Я поцеловал ее, и мягкость ее рта и легкий стон дали мне уверенность того, что она тоже соскучилась. Моя рука запуталась в ее волосах, и я чертовски сильно нуждался в ней. Ее тонкие пальцы обвили мои бицепсы, и я чувствовал, как слезы стекают по щекам. Я больше никогда ее не отпущу. Я буду рядом, где бы она не была.

– Все мои мысли, только о тебе, дорогая, – шептал я, сильно сжимая в объятьях. – Ты – все, чего я хочу в этой жизни.

– Брайан, – произнесла Эмили. – Есть еще люди, которые хотят убить нас.

– Их нет, Эмили.

– Есть. Их было много, и они в любой момент вернутся. Они…

– Мертвы, – обхватил я лицо своей жены руками. – Я их убил, Эмили. Они больше никогда не сделают тебе больно.

Я увидел панику в ее глазах. Дыхание Эмили участилось, и она не могла с этим справиться. Ее пальцы впились в мою рубашку, и слепой ужас того, что я снова потеряю ее, заполнил мое тело. Я сорвался с места, зовя доктора. Они ввели ей успокоительное, и я не отпускал ее руку, пока она снова не открыла глаза спустя четыре часа. Я никому не звонил, желая, чтобы в этом мире не было никого, кроме нас двоих. Я хотел насладиться ею без посторонних глаз.

– До сих пор не могу поверить, что ты вышла за меня замуж.

– Так никто не может.

При сладких звуках смеха моей жены я снова начал полноценно дышать. Эта женщина была такой потрясающей и родной, что мне хотелось завыть от счастья, смотря на нее. Что бы я не испытал когда-либо, не походило ни в какое сравнение с настоящим.

– Я люблю тайны, – прошептала она.

– И ты стала ею однажды.

– Но ты разгадал меня, разве это не чудо?

– Мое чудо – это ты, Эмили. И этого достаточно. Бери все, что хочешь. Я сделаю, что угодно. Ты можешь забрать мою жизнь в том числе, а мое сердце ты и так все время сжимаешь в своих ладонях.

Я смотрел на нее, и мое сердце замирало. Я вспомнил ее смех, который заставлял меня смеяться, вспыльчивый характер и глаза, которые перевернули весь мой мир. Приподняв ее подбородок, я трясущими пальцами дотронулся к ее щеке. Я отчаянно впился в ее губы, и мой язык тут же проник в ее рот, лаская. Эмили застонала, и я притянул ее к себе еще ближе. Теплота ее кожи чувствовалась сквозь одежду, и я снова мог жить.

– Скажи, что ты не уйдешь от меня из-за моих поступков, – прошептал я в губы своей жены.

– Я от тебя не ухожу, Брайан, – ответила она. – Тебе нужно поспать.

– Боже, – снова я поцеловал ее. – Эмили, ты тут? Ты со мной? Или еще где-то там? Скажи мне, где ты? Вернись ко мне.

Я задержал дыхание в ожидании ее ответа. Горячий, влажный язык Эмили облизал мою губу, и я сильно обнял ее.

– Боже, Эм, – удерживал я ее на месте, когда она пыталась отодвинуться.

Я не заботился о том, если бы она заставила меня умолять. О чем угодно, даже чтобы остаться в ее жизни после всех моих поступков. У меня словно пелена была перед глазами, и мною владела только дикая ярость и животное понимание ее закрытых глаз прежде.

– Когда я впервые встретил тебя – это было начало новой жизни. Все в тот момент стало красивым. Ты появилась, и я изменился. Я больше не был таким, как раньше. Ты покорила меня в тот момент, когда смотрела куда-то в даль. И потом, когда я предложил тебе смерть, ты ответила что-то вроде «Попозже». Тогда-то я и влюбился в тебя. Как объяснить такое? В каком-то смысле мы даже нормально не поговорили, а я уже тогда не мог перестать думать о тебе. Я не верил в судьбу, родственные души и всю эту чепуху, но я больше ни на кого в своей жизни так не смотрел, как на тебя. Я никогда не хотел видеть с собой рядом кого-то, как тебя, Эмили. Твоя сначала дерзкая, немного циничная манера поведения не отталкивала меня. Ведь за этим скрывалось большое и доброе сердце. Мы встретили друг друга как раз в тот момент, когда было нужно, и я прошу тебя, нет, умоляю, не уходи от меня больше, – вытер я пальцем слезы на ее щеке. – Не могу смотреть, как ты плачешь.

– Ты заставляешь меня так много чувствовать, Брайан, – чуть слышно сказала она. – Мне нравится, что ты заставляешь чувствовать меня столько разных эмоций одновременно.

Я пристроился рядом со своей женой и обнял. Ее голова лежала на моей груди как раньше, и, черт возьми, это самое лучшее, что я когда-либо испытывал.

– Твои родители тут, – сказал я. – Они переживают. Вся семья очень переживает.

– Кажется, ты нравишься моему отцу, – слышал я улыбку в ее голосе.

– Нет, не нравлюсь. Я уважаю его, и он уважает меня. И мы оба до безумия любим тебя.

– Мне нравится, что ты в любое время можешь закинуть меня на плечо и унести, но не делаешь этого, уважая ту жизнь, к которой я привыкла. Ты напоминаешь мне весь мир. Каждое слово я могу обрисовать тобой, твоими эмоциями, высказываниями и чувствами. Ты заставлял меня испытывать жизнь, когда я не могла видеть ничего. Я люблю тебя за то, что все твое внимание всегда сосредоточено на мне.

– Я прочел твою книгу, – поцеловал я ее щеки, лоб и уголок рта. – Точнее то, что написано.

– Какая фраза тебе понравилась больше всего?

– Не оказывая внимание, ты ругаешь ее самым оскорбительным способом.

– Как думаешь, я могла бы писать?

– Пишешь ты лучше, чем готовишь, милая, – улыбался я. – Боже, как я рад, что ты тут. Я так скучал по тебе. Особенно ночами. По твоему запаху рядом. Я жалок?

– Совсем немного, – засмеялась моя жена. – Мне нравится, когда ты даришь мне цветы без повода. Нравится «теплый дом», когда ты там. И взаимная любовь, которую я чувствую. Все остальное не важно. Но я поняла, что я слабая. Я такая же, как и другие, ведь не выдержала, когда нужно было.

– Эмили, ты родилась уже сильнее, чем мы все, – пересадил я ее к себе на колени. – Я тоже люблю наших друзей, но сейчас, когда смотрю в твои глаза, понимаю, что моя жизнь так ужасна без тебя. Семья – все, что есть у человека, но, когда ты ушла и покинула меня, этой семьи больше не было. Без тебя не было обычного света, который успокаивал. Крики, где-то в тишине, которые все время звали меня по ночам, преследовали. Я не знал, куда идти, и стоял на месте.

«Женщины в основном помнят только тех мужчин, которые заставляли смеяться, а мужчины – только тех женщин, которые заставляли их плакать». Анри Ранье.

========== Глава 20 ==========

Прохладный ветер ласкал мое лицо, и я открыла глаза. Лучи солнца проникали в комнату, и я больше не зависела от аппарата, стоящего рядом. Я не чувствовала себя, словно после болезни, но в то же время не знаю, что именно чувствовала. Я хотела ездить по миру, узнавать что-то новое и увидеть неизведанное, просто потому, что жизнь очень коротка. Я знала, что вскоре мы уедем с Брайаном. Я хочу свадьбу, где будут наши близкие и друзья, а затем хочу весь мир. То, что я видела, пока спала, изменило меня, и теперь я не буду жить той жизнью, которой жила. Я научусь прощать и стараться понимать поступки людей. Принять их мысли и чувства, потому что в конечном итоге туда мы не заберем ничего, кроме собственной души.