Текст книги "Воспоминания из будущего (СИ)"
Автор книги: Ana_Smile_69
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
– И поможет раскрыть, для чего судьба показывает нам все эти видения? Мы наконец-то узнаем, каково наше предназначение?
– Возможно, – Юэн кинул на Хейдена исподлобья взгляд, полный смуты и опасений. – Я лишь боюсь, насколько сильно это перевернёт наше представление о будущем. Что если кто-то пострадает?
– Но ведь… – Кристенсен сглотнул слюну, не зная, что и сказать. – Мы не знаем, что именно нам уготовано. Не факт, что кто-то пострадает.
– Ты думаешь, в такой опасной вселенной, в которую нас занесло, всё будет хорошо и Энакин с Падме будут продолжать бегать по лужайке и обниматься при каждом удобном случае? Это жизнь, Хейден, жизнь, в которой мы лишь гости, призванные её изменить. Мы должны принимать суровые действия, серьёзные, такие, что, возможно, поспособствуют спасению мира.
Хейден вздрогнул.
– Но если кто-то пострадает в будущем, то что случится с ним в настоящем?
– Ничего. Все эти видения – только предсказания, и всё. Если кто-то погибнет, то только там, в будущем, и на нынешнем это не отразится. Тем не менее всё слишком непонятно. И именно мы призваны разрешить эту проблему.
***
Когда они покидали борт самолёта и прощались с персоналом, Хейден, случайно повернув голову, увидел, как бортпроводник подмигивает ему и скрывается за белым железным покрытием корабля. Кристенсен пару раз моргнул, осознавая, к чему должен был привести этот жест, и сошёл по трапу, стараясь больше вообще никогда не возвращаться к этой мысли.
Их снова встретило такси, и уже совсем скоро они оказались у ворот лагеря, где их, обеспокоенная, ждала Натали, явно не находившая себе места. Хейден издалека видел, как та рыщет с одного места на другое, крутится возле входа и осматривает деревья, лишь бы не сидеть спокойно, позволяя своим опасениям погубить себя. Как только такси остановилось у ворот и Юэн и Хейден выбрались из автомобиля, Натали тут же подбежала к ним, не в силах ожидать, пока они сами подойдут.
– Она… Она рассказала… Господи… – трепетала девушка, ведя профессора и студента по направлению к главному зданию, пока некоторые косились на них, узнавая того самого новичка, что прибыл сюда ещё неделю назад. Они шли, не говоря ни слова, а пока Натали старательно приводила свои мысли в порядок и пыталась вкратце сообщить суть ожидающего их дела, но Юэн останавливал её.
– Не трать ни голоса, ни сил. Мы уже знаем, что примерно произошло.
Натали пропустила их в главное здание и, предварительно убедившись, что никто за ними не следит, закрыла дверь. Затем провела их по лестнице к лаборатории, которая вновь пустовала, за исключением нескольких человек. Хейден успел заметить медленно крутящегося в кресле Лиама, потирающего переносицу и лоб, словно мигрень разрывала его голову. Рядом сидела Роза, скрестив руки на груди. Джоанна стояла, облокотившись о столешницу, и хлестала из бутылки какой-то, видимо, алкогольный напиток. В Диего Хейден узнал того самого мужчину мексиканской наружности, которого встретил несколько дней назад, подглядывая за танцующими вальс. Он увидел ещё одного персонажа драмы – стройную высокую девушку с чёрными волосами, заплетёнными в косу. Её пухлые дрожащие губы выдавали страх, а взгляд искал надежды хоть в чём-нибудь. Она выглядела всего лишь на несколько лет старше Хейдена, но её уставшее выражение лица говорило о том, что она повидала уже слишком много.
– Мы долго ждали вас, – сообщила Роза вместо приветствия. Она указала на девушку, тщетно пытавшуюся не выдавать свой страх. – Познакомьтесь с Фелисити. Фелисити, это Хейден и Юэн.
Студент кивнул в знак приветствия и увидел исходящий со стороны девушки точно такой же знак.
– Рада, что вы приехали, – она поджала губы.
– Расскажите, что случилось, – попросил Юэн, принявшись чесать свой подбородок, как обычно он делал это, задумываясь над проблемой.
Фелисити присела на стул напротив голубого куба по центру лаборатории. Все повторили её движение: кто-то придвинулся, кому-то предоставили сиденья. Девушка скрестила руки на груди и опустила взгляд, погружаясь в собственные воспоминания, чтобы передать их окружающим. Так и началась её история.
***
– Я уже давно знаю, что я – переселенец. С восьми лет мне снятся сны о прошлых мирах, я думаю, как и значительной части обитателей базы. Всё было в порядке, я видела старую Англию, Америку восемнадцатого века с её президентами, тайнами, промышленностью. Со мной был Диего, точнее – его прошлые инкарнации. Мы связаны душами, поэтому путешествуем по времени вместе. Он мой наставник, если хотите так считать.
Всё кончилось сегодня ночью, как только вместо привычного Мехико позапрошлого века я стала видеть будущее. Какие-то фантастические миры. Моя инкарнация не умирала, я вас умоляю, она даже ранена не была. Если следовать логике, я бы продолжила наблюдать за своей прошлой жизнью, вот только что-то как будто перебило меня. Из обычной рабочей я превратилась в маленькую девочку, дочь какого-то работника правительства или что-то вроде того. Я отчётливо помню, как проснулась в небольшой спальне, обставленной в каком-то футуристическом стиле, с металлическими стенами и минималистским интерьером. Я проснулась запыхавшаяся, словно от кошмара, только осознавая, что у меня сменилось всё: имя, возраст, обстановка, цель. Я быстро вспомнила о себе. Меня звали Джин Эрсо, мне было восемь лет, мой отец работал под прикрытием на правительство, втеревшись в круг доверия к высокопоставленным чиновникам, из-за этого у нашей семьи были значительные льготы и доступ ко многим файлам. Я проснулась, видимо, посреди ночи и услышала какие-то голоса, доносившиеся из-за двери. Я отчётливо разбирала голос отца и смех матери, смешанный с ещё по крайней мере тремя голосами. Осторожно поднявшись с кровати и подобравшись к стене, я спряталась возле выхода, надеясь услышать, что обсуждают взрослые. Сразу поняв, кто из них мои родители, я вовлеклась в разговор, надеясь услышать хоть что-нибудь.
Видимо, оканчивался светский вечер или приём. Я уловила вечерние костюмы и платье в пол, перекрывавшие свет, доходивший до моей комнаты. «Как давно ты уже реализуешь свой проект, Галлен?» – спросил один мужчина, обращаясь к моему отцу. Я навострила уши. «Уже несколько лет. Ты же понимаешь, он слишком мощный и громоздкий, чтобы построить базу за считанные дни», – ответил отец. Из их разговоров я поняла, что идёт постройка огромного помещения прямо в космосе, размерами походившая на планету. Если говорить вкратце, это была даже не космическая станция, а оружие, с помощью которого можно было вмиг взорвать какое-нибудь небесное тело. Название говорило само за себя – Звезда смерти. Я прислушалась, забыв про сон. Важнее всего мне было запомнить их слова, и я не уверена, что когда-нибудь в жизни забуду их. «Следует поспешить, – напомнил один. – Император и владыка Вейдер ждать не будут. Ты же знаешь, с этими людьми нельзя играть как с огнём, а именно это ты и делаешь, Галлен». «Они мне ничего не сделают, – убедил их отец. – Дарт Вейдер не такой уж и опасный, если подумать. Всего-то несчастный человек.»
Дарт Вейдер. Я вспомнила высокого человека в чёрном костюме, правую руку Императора Галактики. Говорят, голову его покрывала маску, поддерживающую его жизнь и позволявшую ему дышать, хоть и с огромным трудом. Ситх, один из самых опасных, обладающий нереальной силой и мощью.
«История Дарта невероятна, коллеги, – подключился к разговору ещё один голос, третий. – Я слышал про него такое, отчего мурашки по коже бегут.» Все остальные тут же прислушались к нему, пока он рассказывал услышанное. Дарт Вейдер был ситхом, но раньше принадлежал светлой стороне. Он стал обучаться у мастера джедаев, когда тот нашёл его на одной из планет и понял, что в мальчике сосредоточена великая сила. Количество мидихлорианов в нём зашкаливало. Мальчик вытерпел много несчастий: он родился рабом на пустынной планете и жил вместе со своей матерью, затем ушёл вместе с джедаями и примкнул к ним, став падаваном, даже несмотря на поздний возраст. В детстве он встретил девушку, с которой не виделся последующие десять лет, а когда это время миновало, они снова были сведены судьбой. Закрывая глаза на устав джедаев, он полюбил её и женился. Спустя некоторое время он увидел во сне, как его жена погибает во время родов, и, в целях защитить её, примыкает к тёмной стороне. Император, выдав себя за канцлера, поведал джедаю тайну, что ситхи имеют способность воскрешать людей. Это привлекло его, так как огромная любовь и привязанность к своей жене не позволили бы ей погубинуть.
К сожалению, пока он примыкал к ситхам и предавал джедаев, а его верный учитель пытался его остановить, жена Дарта скончалась при родах, а он сам, пытаясь погубить ещё и учителя, сгорел в лаве, крича свои последние слова: «Я ненавижу тебя». Учитель оставил его одного, будучи уверенным, что тот погиб. Император подоспел вовремя, чтобы спасти Дарта Вейдера, и тот окончательно примкнул к жестокому монархическому режиму, став яростным, разгневанным повелителем Галактики.
Жители разделились на два лагеря: те, кто сочувствовал Империи, и те, кто тщетно пытался им сопротивлять: так называемые повстанцы. Последние создавали свои базы, организовывали отряды и делали всё возможное, чтобы прекратить власть монарха. Мой отец присоединился к повстанцам. Он сам строил Звезду Смерти, оставив в ней уязвимое место, таким образом позволив ей когда-нибудь уничтожить её.
Мой отец поинтересовался, как звали Дарта Вейдера, когда он ещё был джедаем. «Энакин Скайуокер», – ответил ему коллега, и они продолжили свой ужин.
Я выбежала в гостиную, так как первоначально проснулась от кошмара. Девочка, в образе которой я предстала, стремилась уйти к отцу на руки, чтобы тот успокоил её и уложил обратно. Тот вышел и, взяв её на руки, прошептал: «Всё хорошо, Звёздочка», – а затем положил её обратно в постель.
***
– На этом моя история кончается, – промолвила Фелисити и выдохнула, словно освобождаясь от груза, тянувшего её вниз целый день.
В лаборатории все молчали. Лиам нервно постукивал по столу костяшками пальцев, Юэн цокал языком, уставившись в неопределённую точку с пространстве, а Роза, закрыв лицо руками, качала головой, пытаясь понять, что к чему. Джоанна глотала свой алкогольный напиток вприкуску с каким-то деликатесом и явно чувствовала себя лучше всех. Кто знает, может, на её долю тоже выпало слишком много.
Хейден ощущал себя в прострации. Он просидел так, может, одну минуту, а может, добрых полчаса, но под конец он услышал тихий вздох Натали, будто так только сейчас осознала, что произошло. Точнее, что произойдёт. С ними – со всеми. А именно – смерть Падме и переход Энакина на тёмную сторону.
– Простите, могу ли я выйти? – спросил Хейден и, так и не дождавшись ответа, пулей выскочил из лаборатории. направляясь в место, слишком хорошо подходившее для размышлений.
========== Часть 26 ==========
Лунный свет отражался в речной глади, и камни и трава серебрились под лучами небесного тела. Хейден опустился на разогретую за день землю и оторвал травинку, крутя её в пальцах и рассматривая в ярком свету полной, яркой, насыщенно белой луны. Он представлялся себе точно такой же одинокой травинкой, лишь частичкой этой планеты, этой далёкой и глубокой Вселенной, поглотившей их всех окончательно и бесповоротно.
Он кинул беглый взгляд на реку. Течение было довольно слабое, чтобы зайти в воду, и Хейден с радостью окунулся бы, если бы только умел плавать. Он, сделав глубокий вздох, откинулся на спину и лёг на твёрдую поверхность. Интересно, как давно здесь не шли дожди? Казалось, земля совершенно засохла.
Как и его душа. Ровно до того момента, как в ней поселились чувства к Юэну.
Хейден откинул эту мысль, возвращаясь к событиям вечера. Фелисити не просто так увидела эти воспоминания и не просто так оказалась в лагере именно сегодня, именно в этот момент. Кристенсен становился самым настоящим фаталистом, верившим, что Судьба затеяла всё неспроста и спасает себя руками незначительных, как казалось Хейдену, людей. В любом случае, что бы им ни было уготовано, он встретил бы всё достойно, с распростёртыми объятиями и самодовольной улыбкой на лице. Раз Судьба выбрала его, значит, он живёт эту жизнь не просто так. И, может, даже войдёт в историю переселенцев как ещё один благородный герой, спасший возможность существования жизни и Вселенной.
Слова Фелисити всё ещё витали вокруг него тяжёлым облаком. «Энакин Скайуокер», – говорил её голос, и Хейден, отвечавший за действия Энакина, как никто другой, окончательно удостоверился, что этот проворный падаван добьётся многого: власти, силы, целой чёртовой Галактики, но только не счастья.
Заключалась ли в этом основная загвоздка? Или есть ещё какие-то подводные камни, которые откроются чуть позже, а может, вообще никогда не откроются? Хейдену хватило лишь прикрыть глаза и снова вспомнить всю историю Дарта Вейдера, чтобы понять, что чувства Энакина к Падме не возникли на пустом месте. Это был краеугольный камень их отношений, это была основа всех бед, что повлечёт за собой тайная связь. В том числе и гражданская война между жителями Галактики. Это было ужасно, и он не знал, что казалось ему страшнее: судьба Энакина или то, что он за неё в ответе.
Нужно было остановить Скайуокера? Но как, если всё, о чём он мог судить, скрылось за историей Фелисити, девушки, поселившийся в немного поздней временной линии?..
Хейден испустил стон отчаяния, совершенно не зная, что делать, и тогда услышал, как кусты сзади шуршат и из-за них вырисовывается силуэт Юэна, окрашенный светом луны.
– Снова здесь? – Хейден мог видеть, как тот улыбается.
– А куда мне ещё идти, если я не знаю, как поступать дальше? Фелисити поселила ещё большие сомнения. Я совершенно растерян, Юэн. Если вся вина лежит на мне, точнее – на Энакине, то это – моя борьба.
– Твоя мать как-то говорила подобное, – усмехнулся МакГрегор и присел на камень, подставляя своё лицо свежему воздуху, хоть и ветра не предвещалось. Вечер был абсолютно спокойный, неспокойно только было на душе у Хейдена и Юэна.
Они просидели в полной тишине, как и добрую часть этого вечера, лишь благодаря Судьбу за то, что та свела их, несмотря на остальные мрачные обстоятельства, окружавшие их. Зато они совершенно точно понимали, что не хотели отпускать друг друга, а это было самое важное.
– Красиво здесь, – выдохнул МакГрегор, осматривая пейзаж. – Иногда я думаю, что в мире больше нет такого красивого места, кроме как этого, хотя я изрядно попутешествовал в своё время.
– Я никогда не путешествовал, – прошептал Хейден, сам особо не понимая, зачем.
– Считай, что ты ничего не упустил, если в конце концов оказался здесь. Не хочешь поплавать? – Юэн кинул взгляд на студента и выгнул левую бровь.
– Я не умею.
– Я тебя научу.
«Если урок плавания закончится таким же образом, как и урок танца, то я, наверное, даже не пожалею об этом», – подумал Хейден и встал с травы. Юэн протягивал ему руку. Он зацепился за неё и сразу же почувствовал тёплую кожу и крепкое прикосновение.
Кристенсен скинул рубашку и брюки и оказался лишь в одном нижнем белье. Его тело было худощавым, кое-где даже выпирали кости. Поэтому, когда Юэн снял свою одежду и оголил шикарный пресс и крепкие мышцы, Хейден почувствовал себя ещё более закомплексованным, чем мог быть, однако даже не думал отводить взгляда от этого тела.
Они спустились в воду, туда, где она доставала до пояса обоим, и принялись за обучение плаванию.
– Ляг на спину, – приказал Юэн. Хейден в изумлении посмотрел на него. – Давай, ложись, я буду держать тебя.
Кристенсен чувствовал себя в воде ужасно неловко. Последний раз он купался в реке в далёком детстве, а потому смутно помнил, как себя в ней вести в принципе. Он осторожно нагнулся, опустил спину, а затем постарался поднять ноги. Чувствуя, как вода понемногу заливается в уши, он стал барахтаться, но тут же почувствовал, как крепкие руки Юэна держат его за спину и бёдра. «Плохая идея, проф, – подумал Хейден, от напряжения жмуря глаза. – Ужасная».
– Осторожно, не бойся воды. Помни, что я поддерживаю тебя. Это первое, о чём нужно помнить. Просто доверься мне. Я не позволю тебе утонуть, если ты так сильно этого боишься, Хейден.
Эти слова были сказаны настолько ласково, что Кристенсен сразу же уловил их смысл и принял их. Они звучали так банально, но именно в них скрывалась вся правда.
– Попробуй поднять и опустить ногу по очереди, как будто качаешь пресс.
Хейден начал с такой силой грохотать по воде ступнями, что брызги долетали до волос Юэна и его губ; он спешил отряхиваться.
– Не так сильно! – он старался перекричать эти громкие бултыхания.
Хейден послушался и принялся поднимать и опускать правые ноги лишь на пару сантиметров от уровня воды; он заметил, как напрягаются его мышцы в прессе. Которого не было.
– Молодец. Видишь, это может быть легко. Теперь попробуй руками. Только не как в первый раз.
Хейден перебрал ладонями в воде, описывая круги и имитируя движение вперёд. Он чувствовал, как всё-таки может плыть, когда руки Юэна держали его, а он сам осознавал, как работает техника плавания. Невольно улыбнувшись, он посмотрел на профессора и увидел его одобрительный взгляд.
– У тебя всё может получиться. Ты даже воды не боишься, не придумывай. С такими способностями ты многого добьёшься. Плавание полезно, Хейден, и пусть я буду тем, кто откроет тебе его плюсы.
«Ты открыл мне целый мир в считанные дни, – пронеслось в голове Кристенсена. – О чём тут вообще может быть речь?» Он лишь снова перебрал в воде руками и ногами и понял, что немного продвинулся. Ласковые руки Юэна держали его под водой, но уже не так сильно.
– А теперь я попробую убрать руки, хорошо? Они будут под водой, но я не коснусь твоего тела. Ты попробуешь удержаться сам, а я, если что, подхвачу тебя.
Хейден и не заметил, как тот убрал руки, но сразу же в панике начал бултыхаться: срабатывал инстинкт самосохранения. Низкий уровень воды казался цунами, накрывающим его с головой, а он представлялся себе одним в океане, пытавшемся проглотить его. Вода заливалась в уши и нос, он открывал рот, и она просачивалась туда же.
– Тише, тише, Хейден! – вскрикнул Юэн, тут же подхватывая его в воде и заставляя выпрямиться. Профессор чувствовал, как Кристенсен дрожал – то ли от волнения, то ли страха, – и как всё его тело напряглось. МакГрегор аккуратно приобнял его, повторяя, что всё хорошо, и они вышли ближе к берегу, где уровень воды был уже по колено им обоим.
– Всё хорошо, – Юэн положил руки ему на плечи. – Я с тобой. Это всего лишь первая попытка, не стоит расстраиваться и так переживать. У всех бывают промахи. Ты даже не представляешь, как мои родители учили меня плавать: они кинули меня в бассейн и смотрели с берега, как мои инстинкты выбрасывали меня из воды, и совсем скоро я стал профессиональным пловцом. А у тебя ситуация намного лучше, и ты добьёшься многого, вот увидишь.
Jeffree Star – Kiss It Better
Юэн смотрел в его голубые глаза, устремлённые вниз, на воду, и совсем скоро напуганный взгляд Хейдена остановился на синих радужках МакГрегора. Слушал ли он всё, что сейчас говорил ему Юэн, или был рад просто оказаться в его объятиях, уже второй раз за день? Профессор не знал, но с высоты своих лет он абсолютно чётко понимал, чего хотел его студент.
Томно улыбнувшись, он приник к его устам своими, обжигая нос и подбородок горячим дыханием. В первую секунду Хейден заметно напрягся, но затем обмяк и позволил этим губам овладевать своей кожей, как им то заблагорассудится. Он обвил своими руками шею профессора, приоткрывая губы и отдаваясь во власть Юэну, а тот, крепко прижимая его торс к своему, замечал напряжение, возраставшее у них обоих между бёдер. Они оба были мокрыми и полураздетыми, и от этого им хотелось ещё большего, чем просто поцелуй. Они обхватили лица друг друга с яростным желанием, потому что оба понимали – скрывать его больше не было сил.
Юэн плавно перешёл от губ к шее и впился в неё с неистовой страстью, будто хотел выпить кровь Хейдена – всю, до последней капли. Он услышал слабый стон, сорвавшийся с губ Кристенсена, когда тот, выгнув шею, устремил взгляд вверх, прямо к белоснежной луне. Юэн опустил свои руки вниз, и те поплелись к бёдрам, скатываясь по коже вместе с каплями воды. Он ласкал языком его шею, плечи и ключицы, а тот стоял, не в силах сделать ничего, кроме как повиноваться этим поцелуям из его мечтаний.
Он инстинктивно прижимался к телу напротив, выгибая спину и чувствуя возраставшее напряжение между ног, обмякая в этих объятиях. Он перебирал рыжие волосы и зарывал в них свои пальцы, получая неистовое удовольствие от каждого прикосновения к ним. Он позволял управлять собой, словно марионеткой, но в руках Юэна он чувствовал себя далеко не так – он чувствовал себя любимым, нужным, самым родным.
Когда Юэн оторвался на мгновение, заглядывая, а глаза Хейдена, что отражали свет луны, он увидел мольбу, просьбу, бесконечное неподавляемое желание и, выгнув бровь, вопросительно на него посмотрел. Тот в ответ, не в силах больше сдерживаться, утвердительно кивнул, словно отбросил все предрассудки, и они укрылись в объятиях страсти. Вечер заканчивался по тому плану, о котором мечтал Хейден, как только переступил порог квартиры профессора.
========== Часть 27 ==========
Комментарий к
Очень неловко показывать тут, какой R я написала, но всё же
Юэн опустился на кровать, жадно притягивая Хейдена за бёдра, спрятанные в джинсах. Кристенсен присел к профессору на колени, раздвинув ноги и оказавшись с ним лицом к лицу. Неумело целуя его, он запускал ладони в рыжие волосы и проводил сквозь них длинные тонкие пальцы. Юэн по-хозяйски гладил того по бедрам, прижимая к себе, и понемногу прокрадывался ладонями в штаны.
Хейден глотал воздух прежде чем снова приникнуть своими устами к МакГрегору, а затем вновь возвращался к нему, опуская ладони ниже – теперь они осторожно заползали под голубую рубашку, промокшую насквозь и прилипавшую к телу. Кристенсен, тяжело дыша, нащупывал лопатки профессора. Он мог дотянуться до каждого участка кожи, мог разорвать все пуговицы на рубашке и скинуть её, но не делал этого. Он ждал, когда подвернется действительно подходящий момент. А пока что страсть накатывала на него с динамической мощью.
Он оторвался, оставляя глаза прикрытыми и всё ещё не веря своему счастью. Затем, не в силах побороть желание, прошёлся губами ниже, оставляя мокрые следы на шее и целуя каждый участок кожи. Закусывал её и оттягивал, слыша сладострастные стоны Юэна, и, ухмыляясь, продолжал, подбираясь к ключице. Его руки стягивали рубашку с тела профессора, отбрасывая в сторону, а Юэн мял ладонями бёдра Хейдена, с каждой секундой учащая движения.
Хейден остановился, сглатывая слюну и смотря на профессора с той просьбой в глазах, какую Юэн ждал уже очень долго. Он понимал, что ему предстоит, но он боялся. И он искал поддержки в ласковых руках МакГрегора, как свет маяка в извечном тумане. Тень ухмылки ушла с его уст – остались лишь дрожащие губы.
– Мне страшно, Юэн, – прошептал он, позволяя своим рукам опускаться ниже по разгорячённому телу профессора. Тот, в ответ по-доброму улыбаясь, смотря в сияющие глаза Хейдена, улыбаясь его неопытности и невинности и в душе радуясь дару, который самолично для себя открыл, притянул его голову поближе к себе и прошептал на правое ухо:
– Всё хорошо, Хейден, – обжигая кожу горячим дыханием. При свете луны, падающем сквозь неприкрытое окно спальни, все черты лица Кристенсена казались ещё идеальнее. Его едва отросшие кудри блестели в полуночном сиянии. – Ты прекрасен, – и оставил крохотный, едва заметный поцелуй на ухе. Сразу же послышался тихий, блаженный стон, который Юэн расценил как призыв. Тут же он откинулся на кровать, притягивая студента за собой, и сразу же, как в ту ночь, неделю назад, когда он находился в состоянии опьянения и почти не осознавал, что делал. Но осознавал одно – что он хочет, желает этого эфеба* как никто другой. А сейчас он знал, он чувствовал, что вдобавок ко всему любит его той пылкой и самозабвенной любовью, которая только могла быть.
– Я люблю вас… – произнёс было Кристенсен, зарываясь пальцами в локоны Юэна.
– Тебя, – мгновенно поправил тот, стараясь прижать его к себе как можно больше.
– Я люблю тебя, Юэн, – тут же прошептал Хейден и вонзился своими розовыми губами в губы профессора.
– И я тебя.
Хейден доверился ему, будучи не в состоянии размышлять, пока он находился в таком положении; теряясь в потоке чувств и пламени страсти. Юэн стягивал с него джинсы, кусая за шею, оставляя следы своей любви, как будто помечая его. Теперь он принадлежал ему. Чёртов собственник пробудился в теле Юэна, как только он завладел этим мальчишкой.
Худые ноги Хейдена были избавлены от джинс в считанные секунды. Теперь он, обнажённый – и от этого ещё больше напоминавший Аполлона – возлежал на крепком мускулистом теле, лаская его, как мог, в силу своей неопытности. Приподнявшись, он отходил от губ всё ниже, и ниже, и ниже, выбирая своими жертвами строгие, выпирающие ключицы, волосы на груди и крепкие горошинки по бокам, которые он в порыве страсти кусал, тем самым вызывая стоны профессора, что тешило его самолюбие. Он спускался, проводя руками по мокрому телу, оставляя след поцелуев на кубиках пресса и добираясь до пупка. Он чувствовал, как что-то твёрдое вздымается под ним. Удостоив предмет своим хитрющим взглядом, сопровождающийся самодовольной ухмылкой, он снова ушел вниз – и после этого он уже ничего не помнил, потому что помнить всё было для него слишком убийственным.
***
Это не было что-то похабное и – боже упаси – грязное. Наоборот: Хейден не чувствовал ничего подобного в своей ещё такой короткой жизни и, мало того, не верил, что когда-либо снова почувствует.
Лунный свет прямоугольником падал в закрытое окно и проблеском ложился на разгоряченные тела, соединившихся в плотском наслаждении, но на деле это были две души, связавшие свои души в умопомрачительном танце бесконечности.
Это были ласковые прикосновения и страх причинить боль, но одновременно – неугасавшее желание, перераставшее в грешные стоны страсти. Это было нечто невообразимое, настолько невероятное, что с каждой секундой можно было падать все ниже и подниматься все выше, на самые, самые недосягаемые облака наслаждения.
Это было самое сильное впечатление Хейдена, и он мог поклясться, что, если бы судьба дарила ему такие мгновения вместо той горечи, наполнявшей его горло и подавлявшей крики, он бы любил её, несмотря ни на что. Эта ночь стала первым шагом к настоящему вкусу жизни.
***
Они лежали друг напротив друга, с безумными улыбками на лицах и горящими глазами. Дрожь в теле Хейдена не унималась, и он, удерживая перед собой образ ещё не прошедшей ночи, не собирался отрекаться от него. Он позволил своим рукам пробежаться – нет, скорее, нежно пройтись по коже Юэна, лаская каждый участок, составляя карту его тела.
Запустив пальцы в волосы и следуя плавным изгибам локонов, он перешёл к шее и словно увидел под своей ладонью скопление родинок. Опустив руку ниже, он добрался до ключицы, которую совсем недавно ласкал своими губами. Косточки, о которые можно было порезаться, выпирали из-под кожи, все ещё притягивая его взгляд. Затем – они переходили в густые волосы на груди, создававшие причудливые завихрения. Хейден дотянулся рукой до сосков и нащупал крепкие горошины, упруго стоявшие под копной кудрей. Казалось, пару мгновений назад он ласкал их своим языком, а сейчас они были свободно представлены его взгляду. Он провёл пальцами ниже, обводя каждый изгиб тела, следуя за ними, ощущая все спуски и подъёмы, углубляясь и поднимаясь, утопая в них, как в воде, в которой недавно Юэн учил его плавать.
Он видел на коже следы поцелуев, оставленные его губами, он словно дарил их ему снова, только одним восхищенно взглядом скользя по телу. Он изучал его, будто произведение искусства, будто перед ним лежал бог, а не обычный человек.
Его рука пошла все дальше, ниже, глубже, оказываясь в районе бёдер. Он ощутил знакомые упругие мышцы, повторив в воспоминаниях то, как прикасался к ним и зажимал в своих ладонях; повторил все – вплоть до звуков и ощущений, и томно прикрыл глаза в наслаждении, испустив еле слышимый стон.
А затем они уснули, приютившись в небольшой кровати, вместе, плечом к плечу, лицом к лицу. И лежали так, с сожалением ожидая, когда лучи солнца крадучись проберутся в спальню и разбудят их, возвращая к внешнему миру.
***
Юэн сладко зевнул, потягиваясь, и перевернулся на спину. И только тогда понял, что чего-то не хватает. Его рука была откинута вправо, как будто что-то держала, и он тут же вспомнил, как этой ночью держал Хейдена. Довольная улыбка расползлась по его лицу. И куда он только ушёл? В душ? Плавать? Обратно к себе в спальню, чтобы никто не заподозрил, что он был здесь всю ночь? Последний вариант казался самым приемлемым. Эх, он ведь ещё такой молодой и всего боится. Наверняка ему бы не хотелось лишних насмешек и разговоров, основанных на одних лишь слухах. Юэн опустил ноги на мягкий коврик и встал с кровати. Смятые простыни в хаотичном порядке лежали на матраце, одна подушка улетела в небытие – в широкое отверстие между полом и каркасом кровати. Воспоминания, как отдельные кадры из фильма, всплывали в голове Юэна. Он помнил многое, но в общей сложности не мог перебрать события в подробностях. Пропев пару нот назойливой мелодии, засевшей у него в голове ещё после вчерашнего ужина, он натянул привычную рубашку и брюки, а затем покинул комнату, отправившись на поиски Хейдена.
Первым делом он постучался в соседнюю комнату, заранее зная, с каким выражением лица ему откроют. Однако ему даже не открыли. Он прислушался на предмет уличения хоть каких-нибудь звуков в комнате, но там царствовала тишина – и пустота. Он нахмурил брови и прошёл дальше, к ванной, но и там не застал никого, кроме Диего. Тот аккуратно брил бороду и придавал форму усам, обмотавшись белоснежным, как из отеля, полотенцем.
– Утречко доброе, Юэн, – Диего хмыкнул и многозначительно улыбнулся. Сначала МакГрегор заподозрил, что тот слышал, что происходило в спальне профессора этой ночью, но потом вспомнил, что у Диего такое выражение лица было уже привычным.
– Я ищу Хейдена. Ты не видел его здесь?
– Он вроде бы спустился к завтраку, но я не уверен, что он в общей столовой. Когда я с ним поздоровался, он выглядел как-то странно, будто задумал что-то. Будто одержим чем-то. Возможно, я ошибаюсь.
