сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
Ему не нужно смотреть на нее, чтобы знать, что она пожала плечами, поэтому он не заботится об этом. Он поднимает к глазам фотоаппарат, ловя профиль Луи, когда он останавливается возле центральной линии, пристально наблюдая за тем, как его защита атакует мяч. Гарри увеличивает масштаб до тех пор, пока пот на лице Луи не становится четким, капая с кончиков его челки. Он настолько погружен в это, что почти пропускает следующий комментарий Барбс.
— Ты просто был странным, — говорит она раздраженно. — Ты избегаешь говорить со мной о чем-то, и ты не умеешь врать. Я знаю, что это имеет отношение к Найлу. Расскажи.
Ах. Это.
— Хм, — отвечает он, концентрируясь на выборе хорошего ракурса, поскольку другая команда бежит на Эда после гола.
— Значит, есть что-то, — торжественно произносит Барбс, тыча пальцем в Гарри. Он знает, что она делает это, даже не отодвигая камеру подальше от глаз — ее палец находится прямо перед его объективом, и он упускает кадр. Гарри опускает камеру и вздыхает.
— Я просто… ты меня слегка подловила, — отвечает он беспомощно. — Я не хочу, чтобы кто-то из вас пострадал.
На это она затихает, тащась за Гарри, когда он сгибается, чтобы сделать хорошую фотографию с земли Стэна и игрока другой команды, борющихся за мяч.
— Итак, ты говоришь, что-то, что ты знаешь, может причинить мне боль, — тихо говорит она, но Гарри и дальше продолжает молчать. — Но это может навредить ему также.
— Это может быть что угодно, — протестует Гарри. — Завтра, возможно, случится ураган, это не означает что-то определённое для вас.
— Завтра будет ураган?
Гарри ворчит «нет», и сразу же отворачивается.
— Вот я тоже так думаю, — Барбс легко перепрыгивает через очередную лужу, изящно взмахивая руками. — Таким образом это что-то, что связанно с нами конкретно. Это, — она останавливается, и Гарри практически слышит, как формулируется вопрос в ее голове. — Это связано к кем-то еще?
Гарри сглатывает, но не дает ответа; Барбс права, он дерьмовый лжец.
— Да, — продолжает Барбс, немного потрясенная. Гарри опускает свою камеру до тех пор, пока она не виснет на шее и медленно поворачивается. Барбс в шоке прикрывает рот рукой, она никогда не думала, что это может быть правдой. — Но я думала- я думала, что мы-
Гарри заключает ее в объятия, и она тут же крепко прижимается к нему на долгие секунды. Гарри ненавидит это, ненавидит это так сильно, по разным причинам, но главная причина заключается в том, что Найл заставляет горячие слезы Барбс впитываться в его рубашку. Девушка упирается головой ему в плечо, прочищает горло и задает следующий вопрос.
— Это Луи?
У Гарри все еще нет ответа на ее вопрос. Все, что он может сказать, — это «прости».
Барбс проводит несколько уютных минут в его руках, затем хватает его за рукав куртки и пытается притвориться, что она не шмыгает.
— Это не твоя вина. Я думала — но нет. Он, — Девушка делает глубокий вдох. — Это прекрасно.
Гарри знает, каково ей, и это далеко не прекрасно. У Найла есть Луи, а у Луи Найл, и Барбс и Гарри, черт. Они есть друг у друга. Они могут дышать глубоко, и они могут не обращать на это внимания. Они могут дышать, они могут двигаться дальше.
Когда Барбс выпутывается из объятий Гарри, тот поднимает свою камеру снова и фокусируется на поле еще раз, давая ей время на восстановление. Они попали в странную ситуацию; пойманные между желанием радоваться за своего лучшего друга, его счастье и в то же время грустью, потому что это счастье направлено не на тебя.
Его объектив находит Луи автоматически, и сердце тут же подпрыгает и падает, когда он замечает, что Луи так же смотрит в его сторону. На мгновение, Луи смотрит на него и Барбс — ее руки все еще запутанны в рукавах пальто Гарри — с непонятным выражением.
Когда Гарри поворачивается, чтобы сфотографировать толпу, он замечает, что Найл делает то же самое.
⇄
Большая папка зажата с одной стороны под мышкой у Гарри, обернутая зеленой бумагой коробка зажата с другой сторон, и он пытается удержать свою еду и книги, прокладывая путь туда, где остальная компания расположилась для ланча. Найл, который достаточно долго находился рядом с Гарри, чтобы у него развилось шестое чувство определять, когда все может пойти наперекосяк, видит пошатывающегося Гарри за милю.
— Боже, — говорит он, вскакивая. — Идиот, у тебя сейчас все упадет. Подожди.
Он осторожно забирает папку и подарок из рук Гарри и передает их Лиаму, затем забирает остальные вещи из рук Гарри, прежде чем все это упадет на землю. Когда Гарри садится, Найл вручает ему воду, еду, телефон, и помещает остальную часть вещей на безопасном расстоянии. Гарри дуется на него, но Найл просто похлопывает его по голове и убирает свои книги немного подальше от радиуса пролития.
— Что здесь? — спрашивает Лиам, поднимая папку и тряся ее, словно она — подарок в Рождественское утро, и он пытается угадать, что там.
— Фотографии, — бодро отвечает Гарри, открывая бутылку воды. — Я напечатал лучшие для моего портфолио.
— Гарри, дружище, они прекрасны, — говорит Лиам, осторожно доставая снимки. Зейн заинтересованно заглядывает ему через плечо, останавливая Лиама, чтобы рассмотреть детали на фото немного дольше.
Гарри смущенно краснеет.
— Спасибо.
Луи так легко не удержать. — А что это? — спрашивает он, указывая на зеленый подарок на коленях Лиама.
Гарри краснеет в два раза сильнее.
— Ох. Это, Хм. Это тебе.
Голоса людей сидящих вокруг них, если возможно, становятся немного тише. Найл удивленно приподнимает брови, и сидящая напротив него, Барбс делает то же самое. Луи выглядит испуганно, немного взволнованно.
— Мне? — спрашивает он. Когда Гарри кивает, он смещается немного вперед и протягивает руку. Лиам аккуратно вручает ему подарок, и вся группа смотрит на то, как коробка передается из рук в руки. Луи проводит рукой по плотной оберточной бумаге. — Это выглядит очень красиво.
Если бы был цвет краснее, чем красный, кожа Гарри была бы именно этого оттенка. Гарри смущенно закусывает нижнюю губу, и Найл, черт возьми, до сих пор в замешательстве.
— Мне, эм, очень нравится упаковывать вещи. Подарки.
Ну, по крайней мере, это не ложь. Каждое Рождество Найл покупает подарок Гарри, пакует его в коробку, и приносит его Гарри, чтобы тот обернул его сам. Раньше он чувствовал себя виноватым, но Гарри просто объяснил ему, что это похоже на приквел перед открытием подарка, что ему нравится выбирать цвет и делать ножницами красивые, пышные банты. Найл не понимает этого, но. Есть много вещей в Гарри, которые Найл просто не понимает.
Луи аккуратно рвет бумагу, и Найл не ожидал этого от него, и это так нежно, почти робко. Когда открывается одна из сторон подарка, Луи засовывает руку и вытаскивает-
Фоторамку. Большую, простую черную фоторамку с единственной фотографией внутри, и Найл слышит, как Луи задерживает дыхание с расстояния нескольких метров.
— Это фото с первого матча, на который ты пришел? — спрашивает Барбс, наклоняясь через плечо Томмо. Луи открывает и закрывает рот, уставясь на фотографию.
— Дай посмотреть, Лу, — просит Зейн, и Луи поворачивает рамку к друзьям.
Это его фотография с первого матча, который посетили Гарри и Найл, снимок Луи, бьющего пенальти. Зеленое поле и алая голкиперская футболка размыты перед ним, а его зеленая джерси и загорелые ноги в белых носках — в фокусе. На самом деле, Барбс показывала это фото Зейну как-то самое-
То самое, которое, она бы сказала, больше всего понравится Луи. Которое он бы повесил в спальне, если бы у него была копия.
Луи смотрит на Гарри в течение долгого, долгого времени, в то время как все остальные рассматривают фотографию в новой рамке. Гарри решительно смотрит в ответ, закусив губу, ему не терпится услышать мысли Луи на этот счет.
Томлинсон открывает рот, чтобы ответить, но потом его взгляд встречается с глазами Найла.
И Найл знает; он и Луи не так давно дружат, но он может прочитать этот взгляд. Луи столь потерян как и Найл. Интересно, что Гарри пытается сделать. Ему нравится Барбс, он сам это сказал две недели назад, когда он и Найл следили за ее смехом и дурачеством Луи с конца внутреннего двора. И все же вот он, дарит подарки Луи прямо перед ней, ожидая одобрения Луи, словно это ему необходимо.
Найл никогда не думал, что Гарри способен кому-то разбить сердце, но теперь он не так уверен.
Луи не знает Найла столь долго, но он в состоянии прочитать читать спектр эмоций на лице друга, поэтому он забирает фоторамку из рук друзей и поспешно, больше не волнуясь о помятых углах, быстро заворачивает подарок обратно в бумагу.
— Спасибо, — тихо отвечает Томмо.
Найл смотрит, как плечи Гарри расстроенно опускаются вниз, и он никогда в жизни не был так выбит из колеи.
⇄
Осенний холод подкрадывается незаметно, и Гарри начинает надевать шарфы, перчатки и шапки, ожидая Найла по утрам. Они всегда ходят в школу вместе в течение многих лет, и даже несмотря на то, что что-то странное происходит между ними, привычка не меняется.
Гарри ненавидит это, он — тот, кто вызывает неловкость, но он должен был попробовать. Он выбирал фотографии для своего портфолио, когда наткнулся на то фото. Ну, возможно, это было не совсем там. Ланч стал более чем неловким после того, как Луи открыл подарок, и Гарри не поднимал взгляд от тарелки до конца обеда, поедая картошку и отговаривая себя от того, чтобы расчувствоваться у всех на глазах.
Он подумал, на минуту, что, возможно, это сработает. Сработает на что именно, непонятно, но что что-нибудь случится. Но хватило одного взгляда Луи и Найла, чтобы Гарри понял, что этот вопрос спорный.
Так что теперь все так, как есть, и все это странно. Гарри не знает, из-за него ли Найл и Луи не начинают то, к чему у них все идет, но похоже на то. Лиам и Кара посылают Гарри жалостливые взгляды, когда он рядом, и хотя Зейн никогда ничего не говорит, он наблюдает за Гарри внимательно поверх горлышка своего напитка или сквозь дымку своей сигареты.
Найл пытается притвориться, что это не неловко, хлопая Гарри по спине, словно он — веселый дядя, приветствующий своего смущенного племянника.
И Луи, ну. Гарри просто пытается держаться от Луи подальше, чтобы облегчить всем жизнь.
По крайней мере, ему и Барбс. Единственное утешение.
Гарри выныривает из своих мыслей с появлением Найла, его приветствием и острым локтем в третье ребро. Они идут нога в ногу, зевая и хлюпая носами, но в остальном просто молчат.
Но Гарри сыт уже по горло. Эти последние недели были самыми странными в его жизни, каким-то образом совмещая лучшие моменты его семнадцатилетней жизни и его самые большие ошибки. Два месяца назад Гарри нравилось наблюдать за Луи Томмо издалека, проводил свои дни, напрасно тратя время, пока Найл не придумывал приключение на двоих. Не было никаких любовных треугольников или квадратов любви или что это вообще такое, никаких раздумий о том, что он может сказать рядом с Найлом или сделать перед своими друзьями.
И, честно говоря, любовь к Луи Томлинсону — это же и есть любовь, не так ли? Это боль, которая сидит глубже, чем в его костях, это потребность быть рядом с ним, даже когда это не в интересах Гарри, это должна быть любовь. Та улыбка, которая появляется на его лице, когда Луи появляется на горизонте у Гарри, не может быть ничем, кроме любви — это одновременно сложно и чертовки легко. Когда Луи прямо здесь, его непосредственность сложно выдержать. Он восхищает Гарри и не подпускает к себе, и это как смотреть на солнце через объектив камеры: опасно, слишком сильно. Приходя в замешательство от его энергии. И когда у Гарри появляется возможность протянуть руку и коснуться Луи, когда он так близко, что Гарри чувствует исходящее от него тепло, это стирает из его головы все то, что не Луи. Это вспышка белого света для чувств, это кнопка сброса. Луи улыбается, и Гарри забывает о том, сколько с этим связано боли.
Хорошая ли любовь к Луи вещь или плохая для бедного измученного сердца Гарри, с него хватит ходить на цыпочках вокруг его лучшего друга и отдаляться от новых друзей. Он хочет, чтобы все вернулось в норму. Луи выбрал Найла. Он может жить с этим, и прямо сейчас он должен восстать из пепла.
— Ни, — говорит Гарри. Это первые слова, которые они произносят друг другу, хотя они идут уже в течение пятнадцати минут. Ворота школы маячить в отдалении. — Мы можем просто все забыть, хотя бы ненадолго?
Найл смотрит в ответ в замешательстве.
— Забыть что?
Гарри машет рукой неопределенно.
— Это. Все это. Все эти странные вещи, Найлер, я ненавижу это. Мы можем просто забыть о вещах связанных с Луи и Барбс хотя бы на минутку?
Найл не отвечает на некоторое время, его выражение лицо по-прежнему нечитаемо, отчего Гарри тяжело вздыхает.
— Я скучаю по тебе, приятель. Мы не общались нормально уже долгое время, и это дерьмо, если честно, меня утомляет. Ты сам не устал?
— Да, — Найл, наконец, отвечает, сталкиваясь плечами с Гарри. — Я устал, ты прав, — усмехается он. — Все было намного проще, когда были только ты и я.
— Ох, Найл, — смеется Гарри, закидывая руку на плечо Найлу, когда они входят в здание, направляясь к своим шкафчикам. — Так всегда будет, ты и я против остального мира, ты знаешь это.
— Поосторожнее, — фыркает Найл. — Это может вызвать у кого-то ревность.
Гарри немедленно хочет напрячься и отступить, но он не делает этого. Это Найл, его лучший друг уже как вечность, он не собирается отступаться от объятий с ним. На самом деле.
— Эй, — фыркает Найл, когда Гарри крепко обнимает его за плечи, — отпусти меня, бесполезный комочек тепла.
— Такие нежности с утра пораньше, — раздается нежный голос из-за плеча. Гарри отстраняется от Найла, чтобы увидеть, как Луи и Барбс смотрят на них с нескрываемым удовольствием. Рука Луи небрежно покоится на плече сестры.
— Найлер обожает поэзию, — насмешливо говорит Гарри, как будто он не проделывал с Найлом захват за шею прямо сейчас. — Это лучший способ для него прийти к соглашению с утра.
— Понятно, — улыбаясь, отвечает Барбс, наклоняясь, чтобы быть на одном уровне с Найлом. — Доброе утро, Ни. Хорошо спалось?
Найл тычет Гарри локтем, отчего книги, лежащие в шкафчике Стайлса, со стуком падают на пол. Найл, краснея еще больше, наконец, выдавливает из себя:
— Хорошо, спасибо. А ты?
Луи садится на корточки, чтобы помочь Гарри собрать его вещи, в то время как Найл и Барбс начинают обсуждать то, что проснулись в два часа ночи от сообщения Гарри (он думал, что видел падающую звезду, но оказалось, что это было просто отражение автомобильных фар). Луи и Гарри одновременно хватают последнюю книгу, их руки сталкиваются, отчего они оба начинают заикаться, извиняясь. Гарри инстинктивно отдергивает руку первый, Луи берет книгу и переворачивает ее обложкой вверх; это копия Принцессы-невесты, которую он до сих пор таскает с собой, драную, потрепанную, но он до сих пор ее любит. Он ожидает умный комментарий от Луи о чтении книг для забавы, но вместо этого получает мягкую, смущенную улыбку.
— Я люблю эту историю, — шепчет Луи. Парни все еще сидят на коленях, не замечая Барбс и Найла, словно они единственные люди в мире. — Это одна из моих любимых книг.
— Моя тоже, — отвечает Гарри с придыханием. Его сердце творит странные вещи в грудной клетке.
— Мне нравится строка, где говорится: Любовь — множество вещей, и ничто в ней не логично, — застенчиво добавляет Луи. Гарри очарован этим новым аспектом Луи, где он читает сказки и запоминает его любимые строки. — Моя любимая часть, где говорится о самом совершенном поцелуе. Я тоже хочу этого, понимаешь? — Луи ухмыляется умоляющему голосу Гарри. — Я надеюсь, он еще не случился? — тихо спрашивает он, поднимаясь и протягивая руку, чтобы помочь Гарри встать. Гарри хватает руку, чувствуя себя так, словно только что спустился с потолка на пол, и вся кровь сразу же прилила к голове.
Луи нравится его любимая книга. Луи тоже хочет шестой идеальный поцелуй в мире. Луи цитирует его любимую книгу с ним.
— Готов, Лу? — спрашивает Барбс, разрывая тонкую связь между Гарри и Луи. Гарри не может прочитать выражение лица Луи, но оно заставляет его чувствовать тепло.
Луи и Барбс уходят, и Гарри тут же прислонятся спиной к своему шкафчику, наблюдая за походкой Луи, Найл резко впечатывается в дверку рядом с ним, делая то же самое.
Они оба вздыхают, как отвергнутые девицы, оставленные доблестными рыцарями, направляющимися на войну; так или иначе это — то, что окончательно ломает стекло напряженности между ними, и как только Луи и Барбс скрываются за углом, они ловят взгляд друг друга и взрываются в безнадежном смехе.
Может быть, все не так плохо, в конце концов.
⇄
Что-то изменилось.
