Текст книги "Скованные одной цепью (СИ)"
Автор книги: Alexianna
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)
Глава 9
30 мая 2119 (16:30)
Территория ЧеловековДворец Правосудия. Переговорная.
– То есть, вы считаете, что нужно оставить всё, как есть? Пустить всё на самотёк!? – голос Аврелия Марковича Римского, главы Службы Безопасности Магроса, гремит возмущённо.
– Предлагаю. Да. Более того, прошу предоставить ей полную свободу действий, а также всяческую защиту и помощь, – отвечает Командор.
– Даниил Раймондович, при всём уважении, вы же видите, как она себя ведёт. Её надо взять под контроль, – спорит мэр Магроса.
– Она напугана, сбита с толку. Она думает, что ей грозит опасность. Вот и сдали нервы, поэтому и сбежала в прошлое. Надо дать ей понять, что никто её преследовать не собирается. Пусть вернётся, получит диплом. Отправьте её работать в ваш госпиталь, найдите к ней подход по-хорошему. К тому же майор Зайцев всегда сможет контролировать её без запугивания.
– Но она не согласилась работать с вами, – напоминает Римский.
– Она уже работает с нами. Если она в паре с Зайцевым, то она работает на нас, она работает на Государство, – уверяет собеседников Командор. – Вот, смотрите, куда она сбежала – 1812 год, 2-е июля. Это дата, куда отправился Зайцев на очередное задание. Ну, как вы думаете, к кому она туда переместилась? К нему, конечно.
– Он как-то может подтвердить это? – не унимается Римский.
– Когда вернётся – подтвердит. Не сомневайтесь, – уверенно отвечает Командор.
– Хорошо. Под вашу ответственность, Даниил Раймондович. Волковой вручим диплом, назначим стажировку в госпитале Службы Безопасности Магроса. Все её передвижения и переходы в прошлое будете контролировать вы и майор Зайцев. И да помогут вам Небеса! – заканчивает мэр Магроса.
– Господин генерал, – тяжело вздыхает Римский, обращаясь к Командору. – Мы не будем вмешиваться. Но если нужна будет поддержка – мы окажем всяческую помощь и содействие.
Командор довольно кивает:
– Ну а с нашей стороны: все отчёты о проделанной работе будут открыты для всех, имеющих доступ. А так же буду ставить в известность о результатах экспериментов слияния М и Т. Благодарю вас, господа.
Командор встаёт и делает поклон, согласно этикета, прикладывая правую ладонь к груди в области сердца, давая этим понять, что совещание закончено.
Алексей
2 июля 1812 года (18:30)
– Волкова, ты совсем сбрендила?! – возмущаюсь я. – Я ж тебе сказал, возвращайся домой. А ты что? Напялила мужские шмотки и думаешь, тебя тут не рассекретят? Вот же дурёха!
– Зайцев, я тебе не мешаю и ты мне не мешай, – невозмутимо отвечает она и продолжает осматривать арсенал мобильной палатки медицинской помощи. Остаётся недовольной и озабоченно бормочет себе под нос. – У них даже антибиотиков нет…
– Какие антибиотики в 1812 году? – стону я, с иронией глядя на Волкову. – Ты хоть историю-то читала когда-нибудь?
Вздыхаю в безнадёге. У нас, у технарей, всё просто – почитал один раз инфу, она автоматически откладывается в архив памяти, а когда надо её просмотреть, просто выуживаешь и имеешь перед глазами. А как они там учатся, эти маги? Хрен их знает.
– Вот именно, Зайцев. Нет лекарств – будет много трупов, – огорчённо отвечает эта ненормальная.
– Слушай, это не твоё дело вообще. Они как-то без тебя справлялись раньше, вот и сейчас справятся, – убеждаю я её. – Я свою работу почти сделал. Осталось только по мелочи. На это у меня уйдёт час, максимум. Давай, через час, я буду ждать тебя вон у той крайней палатки. И пойдём уже домой. Поняла? – предлагаю я и рукой показываю в направлении ряда шатров у самой кромки леса.
– Иди, Зайцев. Я останусь, – не соглашается на мое предложение маг-целительница, чтоб её...
– Ну вот же, млять, упрямая! Сражение будет только через двадцать один день. Ты всё это время будешь тут околачиваться? Да тебя ж поймают на первом же походе «за кустики». Все же догадаются, что ты девушка. Или уже умеешь пИсать стоя? А, Волкова?
– Не твоё дело, как я пИсаю. Ясно? Уходи, я тебя не держу, – злится она.
– Кто наехал на тебя в нашем времени? – спрашиваю я, догадываясь о том, что она просто боится возвращаться, вот и ерепенится.
– Какая тебе разница?
Ну, конечно, разве эта зараза может нормально ответить? Бесит она меня и раздражает! А я не могу терять время на препирательства с ней.
– Я вернусь через час. За это время постарайся не спалиться. Поняла? Потом подумаем, как быть дальше, – устало предлагаю я и оставляю эту дурёху.
Мне ещё два экрана повесить надо в штабной палатке. С этих экранов будем считывать информацию о диверсанте, который придёт убивать Раевского. Небольшие пластины, заряженные магией техно, они должны фиксировать биополе и магический поток, излучаемый каждым входящим в палатку.
Устанавливаю пластины, улучив момент, когда остаюсь один. Генералу уже поставил магическую защиту и повесил артефакт непробиваемости, который будет действовать на все виды холодного и огнестрельного оружия в течение, как минимум, трёх лет, пока поток в нём не иссякнет.
Теперь ловушки. Это тоже артефакты в виде маленьких насекомых, которые ставятся на таймер и будут активированы в нужное время. Они должны укусить диверсанта – взять его кровь на анализ ДНК. Данные моментально мы получим в нашем времени.
Ну вот, вроде всё. Я ещё раз оглядываю мой фронт работ – закончил.
Шум на улице заставляет меня поторопиться к палатке медицинской помощи. А там уже целая котовасия. Волкова! Ну что ты опять натворила, зараза!?
Подбегаю к столпившимся солдатам, протискиваюсь вперёд и замираю. Волкова уже колдует над раненым разведчиком, который пытается что-то сказать генералу Раевскому.
– …это Даву. Уланы и пехота… около 20-ти батарей. Мы на их… разъезды напоролись…
– Кто из отряда выжил кроме тебя? – озабоченно спрашивает генерал.
– Двое… ранены… в деревне… П…П…
Разведчик теряет сознание.
– Карту, – командует Раевский.
Офицеры тут же разворачивают карту местности. Я подхожу ближе. Вижу, как Волкова вплетает свой поток в рваную рану солдата и та постепенно начинает затягиваться.
– Не вижу в этом направлении ни одной деревни с название на «П», – задумывается генерал.
Пока офицеры переговариваются и беспорядочно чертят пальцами по бумаге, пытаясь определить, где именно остались наши раненые разведчинки, я выуживаю из памяти наши карты из учебников истории, просматриваю их мысленно. Ландшафт и населенные пункты за несколько столетий изменились до неузнаваемости, так что я пролистываю в памяти документацию по этим местам примерно 18-го века.
– Плотников хутор, там всего два-три дома. Могли на карту не нанести, – тихо говорю сам себе, но генерал слышит и обращается ко мне:
– Ежели знаешь то место, бери пятерых конных налегке, поручик, э-м…
– Зайцев, Ваше Сиятельство, – козыряю я.
– Поручик Зайцев, быстро слетайте туда. Живы или мертвы – доставить.
– Будет исполнено, – автоматически отвечаю я и понимаю, что вот так просто отсюда уйти уже не удастся.
Что теперь делать? Надо выполнять приказ. Куда деваться?
– Можно мне тоже, господин генерал? – вдруг спрашивает Волкова. – Раненым нужна будет медицинская помощь.
Несколько секунд Раевский как-то странно косится на неё. Волкова! Голос-то женский, вот дурёха! Молчала бы уже. Застываю, в ожидании, что офицеры разоблачат девушку. Но те, как ни странно, не обратили внимание на женский голос, они продолжают обсуждать свои насущные проблемы.
– Действуйте, – генерал даёт знак, что доктор тоже может ехать с нами.
2 июля 1812 года (20:30)
– Волкова, что такого случилось там, у нас в будущем, что ты готова сдохнуть здесь, только чтобы не возвращаться? – наезжаю я на неё, отстреливаясь из полуразрушенного деревенского дома, в котором мы обнаружили наших раненых разведчиков.
Французы преследовали остатки их отряда, но, видимо, не очень торопились, надеясь, что те ранены и не уйдут далеко. А тут мы как раз подоспели. Вот и завязалась перестрелка. Одного из своего отряда я отправил за подмогой в лагерь русских войск, один убит, один истекает кровью на руках Волковой. Остался я и один боец у противоположной стены.
– Глава Службы Безопасности Магроса, – отвечает Алёна, залечивая рану уже третьего из мужчин, лежащих на соломе в углу.
– Угрожал тебе? – спрашиваю я, делая вид, что заряжаю свой мушкет.
Мое оружие только с виду старинное, а на самом деле это двенадцатизарядный пистолет самой известной и надежной марки моего будущего. Но я должен соответствовать тому времени, в котором приходится работать. Так что я, взглянув на солдата в противоположном углу помещения, убеждаясь, что тот иногда бросает взгляды на нас с Волковой, время от времени делаю вид, что заряжаю свой пистоль.
– Не успел, я сбежала, – отвечает она, тоже поглядывая в сторону солдата, видимо, опасаясь, что тот может нас услышать.
– Я могу договориться, чтобы тебя оставили в покое. Как только наши подоспеют – мы должны уходить. Ты поняла меня? Это приказ, Волкова.
– Я не твой солдат, Зайцев. Не приказывай мне.
– Я, млять, убью тебя когда-нибудь! – злюсь я на эту упрямую овцу и чувствую, как что-то липкое потекло по виску после свиста картечи у моего уха.
Кровь. Она капает на плечо и на грудь. Защитный шлем сработал, но, видимо, дробь мелкая и попала в шов между пластинами. Я вытираю лицо рукавом, но на ресницы снова стекает струйка крови.
– Зайцев, ты ранен! – бросается ко мне это чудо магической природы. – Где твой пластинчатый шлем? Почему не сработал?
– Оставь меня и не маячь, – отдираю я её руки от своего лица. – А-ну, в угол, быстро!
– А-ну, сел к стене и замер! – орёт она на меня.
– Что?! Нихрена ж себе!? Командирша, млять! – всё во мне бунтует, ну не могу я подчиняться ей!
– Я сказала, сядь к стене и замри на пару минут! Всего на пару минут, Алёшенька…
От ласково произнесённого ею моего имени что-то дрогнуло внутри и я послушно присаживаюсь рядом с этой… с этой…
Она бережно проводит пальцами по моим щекам и выше, к вискам. Покалывание, лёгкое тёплое дуновение и лента её магии нежно касается меня… Мир замирает…
– Ну, всё. Можешь дальше воевать, – улыбается она.
Я нервно сглатываю. Что со мной происходит? То я её ненавижу, то я её… Что? Нет! Фигня какая-то. Злюсь на себя, злюсь на неё… Но времени обдумать свое отношение к этой белобрысой козявке сейчас нет.
Вскакиваю, снова начинаю отстреливаться. Слышу отдалённо где-то свист. Наши уже близко. Казаки, наверное. Они так свистят залихватски. Ну всё, надо сматываться. Бросаю короткий взгляд на солдата, который в очередной раз забивает порох в своё ружьё. Он занят и не смотрит на нас. Пора сваливать по-тихому. Я сажусь рядом с Алёной.
– Волкова, мы исчезаем. Ты уже всех спасла и меня тоже, так что давай покров, чего у тебя там, невидимости-прозрачности, прямо сейчас.
Она оглядывается в нерешительности.
– Ну же, не тормози, солнце моё! Покров на нас обоих! – командую я.
Хватаю её за руку. Она открывает свой поток, я открываю свой. Они объединяются и мы оба распределяем слившиеся ленты магии вокруг нас куполом. Затихаем. Мы должны быть невидимыми сейчас для всех.
Солдат в противоположном углу делает выстрел и, отскочив от оконного проёма, прижимается спиной к стене. Свисты снаружи приближаются и уже слышны оружейные выстрелы со всех сторон, русский мат и испуганные крики французов. Солдат ошалело пялится на нас и начинает креститься.
– Ангелы… – шепчет он. – Это были ангелы… свят-свят-свят…
Мы с Волковой сидим тихо – мы невидимы и должны быть неслышимы.
Через минуту пара казаков уже врывается в наше укрытие и бросается к стонущим, но живым солдатам, лежащим на соломе в углу.
– Ангелы! Это были ангелы! Вот вам «Крест»! Один стрелял, второй лечил. А потом, фить – исчезли… Свят… свят… – пытается объяснить солдат казакам, безумно вращая глазами.
Они одобрительно кивают и почти хором радостно восклицают:
– Господь на нашей стороне! Слава Господу!
Свись, свись, свись…
30 мая 2119 года (21:15)
– То есть она вернулась по книге, когда использовала частицу твоего потока? – уточняет отец.
Мы сидим с бокалами вина у электронного камина в моей квартире и обсуждаем случившееся сегодня, а точнее, в 1812-м году.
– Именно. А я воспользовался нашим открытым техно-переходом, – утвердительно киваю я и делаю небольшой глоток пьянящего напитка.
– Ясно. Так, давай вернёмся к тому моменту, как ты её услышал, – заинтересованно смотрит на меня мой собеседник.
– А вот это самое интересное. Пап, её напугал этот, как его, Римский кажется его фамилия. Пришёл к ней с допросом. Она открыла книгу, начала просить меня позвать её. Я сначала отмахивался от её голоса, звучащего в моей голове. А потом понял – ей реально надо, что бы позвал. Ну я и сказал ей что-то, типа: «Волкова, иди ко мне!»
– С чувством позвал?
– Па-а-а, ну ты издеваешься? Какое чувство? Я был зол и раздражён, я даже со злостью позвал, не помню, может даже выругался при этом, – нервно дергаю головой, вспоминая нежданное вторжение зова Волковой в моё сознание. – Ну прикинь, я стараюсь вписаться в ближний круг офицеров, каждое своё слово обдумываю, а тут её голос в голове жужжит: «Зайцев, позови меня. Зайцев, позови!» – кривляюсь я, изображая голос Волковой.
Отец начинает хохотать, а я – сердиться на него. Вот к чему он клонит? К тому, что я запал на Волкову? Да не бывать этому!
– Ну, и чё ты ржёшь? Не буду тебе ничего рассказывать, – обижаюсь я и демонстративно отворачиваюсь, устремляя взгляд в искусственный огонь в камине.
– Красивая девушка, – хитро улыбается он. – И умная, и догадливая, и смелая, и хитрая…
– А ещё дура редкостная, – подхватываю я его восхваления Волковой.
– Точно, дурой прикидываться умеет, – соглашается отец. – Сначала она мне выдала свои соображения по поводу слияния ваших потоков. Довольно серьёзные предположения выдвинула, должен признаться – не ожидал. А потом под овечку тупую как начала косить, так я чуть не поверил, что дурында безмозглая. Но она чуток «переиграла» – слишком уж мордашку глупую состроила, такую, с хлопающими ресничками, – при этих словах он пальцами показывает «хлопающие» ресницы девушки. – Вот, видимо, Римского таким трюком обманула, а потом нашла способ смыться в прошлое. Ну ведь умница, а? Согласись, Алексей!
– Ты, между прочим, обещал оградить её от неприятностей, Помнишь? – игнорируя его вопрос, напоминаю я.
– Да не волнуйся ты, всё уже решено. Её теперь трогать не будут. Она твоя. Делай с ней, что хочешь, любые эксперименты, которые помогут разобраться в ваших э-э-м-м… взаимовыгодных отношениях. И собери мне пыль эту бриллиантовую на анализ. Надо, чтобы лаборатория разобралась в составе.
– В том-то и дело, что я уже пробовал собрать – не получается. Искрит, а потом исчезает. Надо бы её в лабораторию затащить и на месте просканировать. При обычном прикосновении ничего не искрит. Только при поцелуе эта пыль появляется. Но ведь ослица эта упрямая вряд ли согласится пойти к нам в лабораторию, – вздыхаю я.
– А ты придумай что-нибудь, что бы согласилась. На свидание позови, что ли. Экскурсию ей устрой у нас в МТСБ. Ты же у нас спец по разработке спецопераций. Вот и напряги извилины. Короче, всё разрешено, что считаешь нужным. Ну и подробные отчёты с видео и так далее – мне на стол.
Я киваю, мол займусь этим.
Отец встаёт, потягивается, смотрит на часы:
– Пора мне, сына. Мать заждалась, небось. И ты к ней заскочи на днях, давно у неё не был.
– Заскочу, – обещаю я, поднимаясь с кресла, чтобы проводить родителя.
Вообще-то я часто заглядываю в Институт Техномагической Артефакторики, где моя мама возглавляет кафедру Техно-Кибернетики. Родители мои давно не живут вместе, как это принято, одной семьей. Но они часто встречаются и даже устраивают романтические вечера вдвоем. Странные это отношения по обычным людским понятиям, но видя предков вместе, безошибочно можно сказать, что они все еще любят друг друга.
Возвращаюсь в кресло у камина и задумываюсь над моими ощущениями в отношении гражданки Волковой А. М. Я не склонен к сентиментам, поэтому обычно рассматриваю информацию, как приём данных, обработку оных и вывод по каждому пункту. Чувствую себя бездушной машиной? Нет. Чувствую себя рассудительным и трезвомыслящим человеком. Но то, что творится у меня в душе, когда эта зараза спорит со мной или подшучивает надо мной, а тем более, когда она лезет в пекло вместе со мной – невозможно определить как трезвое мышление. Отчего-то я сразу начинаю нервничать и злиться, а глянув на её соблазнительные формы, так и желаю потискать эту ненормальную. Ну вот и какой вывод можно сделать?
Тяжко вздыхаю. Допиваю вино. Так и не найдя вразумительного ответа, приказываю себе не думать о всякой ерунде в виде белобрысых шмакодявок, потому что более важных вещей достаточно, чтобы о них думать. Иду в душ с мыслями о том, что завтра соберу совещание начальников отделов и будем дружно вычислять нашего диверсанта по данным, полученным от установленных на него ловушек.
Глава 10
Алёна
2 июня 2119 года (9:30)
Бодро шагаю по шумной улице столицы Магроса в направлении госпиталя, куда распределили меня на стажировку после получения диплома. Солнышко, птички, цветущие каштаны – красота! Люблю весну и начало лета, когда молодая листва на деревьях ещё пахнет ароматной смолой, а цветущие кусты акаций благоухают приятным запахом, который напоминает о детстве и беззаботной поре школьной юности.
Настроения добавляет ещё и тот факт, что спецслужбы Магроса больше не тревожат меня, а Магистрат, кажется, вообще забыл о моём существовании. Два дня назад я благополучно получила диплом в секретариате Академии, там же мне выдали лист назначения для стажировки в госпитале, магнитную карту-пропуск в данное медицинское учреждение и последнюю в жизни стипендию.
Подсчитав свои финансы, я шустро подыскала себе небольшую, но уютную квартирку, недалеко от места работы, чтобы не полагаясь на транспорт, иметь возможность приходить на работу пешком. Всего-то 15 минут прогулочным шагом.
Сегодня у меня первый рабочий день. В листе моего назначения фигурирует фамилия известного хирурга, мага-целителя, Василисы Еремеевны Пересвет, женщины средних лет, красавицы, весьма уважаемого научного сотрудника Министерства Магического Здравоохранения Государства Белария. Значит мне прямиком к ней, она будет моим боссом.
Уютное жильё, спокойная работа под начальством всеми уважаемой особы, а так же, скорее всего, неплохая зарплата – об этом можно было только мечтать. И вот, мечта сбылась. Повезло-таки мне в жизни, несмотря на мою скандальную репутацию и обвинения в нарушении закона. «Или… – тревожный колокольчик звякнул в сознании. – Или это всё подстроено».
Хм, рассмотрим такой вариант тоже. Итак, если Магистрат вознамерился следить за мной незаметно, то:первое – они должны держать меня на виду и рядом,второе – они должны иметь возможность контролировать все мои действия,третье – иметь возможность исследовать мои способности так, чтобы я не заметила этого.
Зараза! Как раз всё сходится. Госпиталь при Министерстве Магического Здравоохранения – почти военное учреждение, поскольку там проводятся секретные исследования Службы Безопасности. Но студентов МАМЖиС часто распределяют на работу туда. В основном отличников и тех, кто уже имеет научные труды в области медицины. Ко мне подходит – я отличница и у меня диплом А-класса, то есть высший. Итак, вывод: по первому пункту – 50 на 50%, что это подстроено.
Далее. Моя работа будет контролироваться известнейшей персоной в области медицины. В.Е.Пересвет является работником министерства. Но она может быть так же агентом спецслужб. Вывод: более чем 50% того, что она будет за мной «приглядывать».
Далее. Где, как не в условиях медицинского учреждения, можно проводить лабораторные исследования? Но тут вопрос – им нужно будет моё согласие. Или они меня усыпят и засунут в томограф, к примеру? Мало вероятно, ведь, чтобы мой поток исследовать на предмет его активности в отношении чего-либо, именно я его должна активировать, будучи в сознании и нормальном состоянии жизнедеятельности. Вывод: лабораторные исследования маловероятны, то есть менее 50% по данному пункту.
А общий итог таков, что мне нужно быть всегда настороже и не допускать ошибок. Ага, теоретически это возможно, но вот практически… Кто знает, что может случиться? Если этот поганец Зайцев начнёт меня звать в прошлое, как в том случае с Египтом, то контролировать ситуацию мне будет трудно. Игнорировать призыв Хранителя? Смогу ли я игнорировать его вообще? А в случае, если не могу, тогда ни с того ни с сего, бах, и исчезну прямо у всех на глазах. Как потом оправдываться?
А-а-р-р… как же бесит этот Зайцев! Всю жизнь мне портит, злодей! А я, когда смотрю на него, веду себя абсолютно неадекватно. Злюсь на ровном месте, нервничаю, вредничаю, прикидываюсь дурой, а всё почему? Раздражает он меня и бесит. Вот и сейчас злюсь. Потому, что мои мысли снова возвращаются к нему. Уже же давала себе слово, что думать о нём не буду. И получилось, по крайней мере пару дней получалось… ну почти получалось. И мне было комфортно и спокойно. А стоит только представить себе его напыщенную физиономию, как пульс учащается и всё внутри сжимается в тугой комок, а внизу живота потягивает и, наоборот, расслабляется, а потом начинает пульсировать. Хрень какая-то. Может у меня аллергия на Зайцева?
Задумавшись, не замечаю, как оказываюсь у самого входа в госпиталь. «Так, Алёшка, возьми себя в руки и за работу!» – командую я себе и захожу в учреждение. Минуя огромное светлое фойе, поднимаюсь по широкой лестнице на второй этаж, где, судя по указателю, находится секретарская. Там должны заверить мой лист назначения и выдать расписание смен, а так же направить на получение униформы и всё такое, что у них тут предусмотрено для новичков.
Секретарь, невысокая седая барышня лет пятидесяти, не торопясь записывает мои данные в журнал, потом вводит в компьютер. Я оглядываю помещение секретарской – светлое, везде цветы в горшках, за стеклянной стеной, которая служит так же окном, вижу цветущую шумную улицу мегаполиса. Красиво – мне нравится здесь.
– Госпожа Волкова, – обращается ко мне секретарь. – Вот ваши документы, вот список кабинетов, которые вы должны посетить сегодня, вот этот кабинет последний в вашем списке – там вас будет ждать Василиса Еремеевна. Следуйте по этому списку. Всего хорошего.
Я благодарю секретаря и с весёлой улыбкой «следую по списку». А что? Улыбаюсь, пока улыбается. Хоть я и боюсь, что где-нибудь здесь может притаиться «засада», но врождённый оптимизм не даёт мне отчаиваться. «В любом случае, ты полноправный гражданин Государства и обидеть тебя в государственном учреждении никто не посмеет», – нашёптывает он мне. А я, после событий с Зайцевым и после пережитого в зале Заседаний Магистрата, уже по инерции жду новых неприятностей.
И вот кто меня защитит, если что? Родители погибли, когда мне было 8 лет. Я их помню, но со временем картинки в памяти затуманиваются, размываются, от них остаётся только ощущение безопасности и счастья, которое навсегда осталось где-то в прошлом. Мне пришлось жить в интернате, где каждый день – соперничество и война за место под солнцем. Но мне повезло, что управляющим оказался мой дальний родственник, сильный маг. Он тогда поставил мне оберег от всяческих напастей, который работал десять лет и реально спасал меня от выходок детей. Представьте себе интернат, где живут дети-маги, способности которых опасны и непредсказуемы, поскольку правильно пользоваться своим даром не все могли или не хотели учиться. В любой момент кто-то мог шарахнуть тебя молнией и хорошо, если не насмерть.
Мой оптимистичный и весёлый характер часто выручал меня в ситуациях, когда, к примеру, за обедом в моём супе вдруг из кусочка недоваренной морковки вырастала огромная морковища, а я не теряясь, начинала грызть её, как ни в чём не бывало, да ещё благодарила: «Спасибо тебе, добрый человек. Я как раз морковь очень люблю», чем вызывала только хохот и никогда не требовала наказать хулигана. Но дети росли и вместе с ними росли и их шалости. Мальчишки в классе восьмом уже начинали засматриваться на девочек и очень их интересовало то, что у тех под юбками. И кто-то из них додумался применить воздушный вихрь, дабы заставить девичьи юбочки взлетать аж до ушей. На уроках магичить строго запрещалось, а вот на переменах…
Однажды, подходя к кабинету, где должен быть следующий урок, я услышала визг одной девчонки, потом второй и всё это сопровождалось довольным ржанием и восторженными воплями мальчишек. Перед тем, как войти в кабинет, я остановилась у двери и почувствовала, как из щели под ней струится воздушный поток. Я тогда догадалась, что мальчишки затеяли, притормозила остальных девчонок, которые подходили к кабинету и рассказала им, какая опасность нас всех подстерегает за дверью. Решение мы нашли очень быстро, распаковав свои рюкзаки, достали спортивные шорты, которые были предназначены для урока физкультуры, надели их и с видом победителей прошествовали в кабинет. Юбочки наши, конечно, взлетели, но вот вид наших прикрытых поп мальчишек разочаровал. Были еще и похлеще случаи, но к одиннадцатому классу девчонки мастерски научились держаться настороже, не позволяя опозорить себя и не доставляя удовольствие озабоченным мальчишкам.
Я привыкла справляться со всем сама. Но что значит отшить надоедливого распускающего руки поклонника, а что значит отшить целую Службу Безопасности страны – вещи несоизмеримые. А попадать в их лапы и становиться их подопытной мышью мне очень боязно. Я ведь не знаю какой силы вообще мой дар и сочтут ли они меня опасной для общества, и если сочтут, то как со мной поступят? Не факт, что не разрежут на лабораторном столе, чтобы изучить мои внутренности. Опять же контакт с технарём – это реальный переворот во всех законах и устоях, сочтут они меня опасной по этой статье или нет?
Я помню слова Зайцева, что он «сможет договориться, чтобы они оставили меня в покое». Может он и попытается. Но не факт, что его послушают. Он всё-таки всего лишь майор, а не Премьер-министр какой-нибудь. Вот с такими мыслями я курсирую от кабинета к кабинету. Не прошло и часа, как мне была выдана вся экипировка мага-хирурга, прочитана техника безопасности, а так же я была протестирована на наличие потока и его силу. Теперь я, нагруженная пакетами, подхожу к кабинету В.Е.Пересвет.
«Надо быть с ней осторожной и фильтровать каждую фразу, чтобы не сболтнуть лишнего», – думаю я, стучась в дверь.
– Заходите, – приглашает меня мелодичный голос женщины и я вхожу в огромный светлый кабинет, уставленный бело-голубой современной мебелью.
– Здравствуйте, меня зовут Волкова Алёна Михайловна, – с улыбкой здороваюсь я.
– Здравствуйте, я жду вас, уважаемая, – весело отвечает мне моя начальница. – Вы ведь знаете, кто я? Или нужно представиться?
– Я знаю, вас зовут Василиса Еремеевна.
Она удовлетворённо кивает и указывает мне на стул напротив своего кресла. Я сажусь и с интересом рассматриваю её. Передо мной красивая темноволосая женщина лет сорока в голубом докторском халате. Впечатление производит довольно приятное. И даже не скажешь, что агент спецслужб. Но кто знает? Даже если у меня паранойя, всё равно лучше перестраховаться.
– Итак, Алёна Михайловна, у нас с вами намечается очень важная и ответственная работа, – начинает она, внимательно вглядываясь в моё лицо. – Насколько мне известно, вы имели практический случай оказаться в 19-м веке и спасти там несколько человек. О вашей смелости и находчивости восхищённо рассказывают очень авторитетные личности.
Я нервно сглатываю. Вот оно – началось. Восхваляет, цепляет на удочку, а потом, когда я разомлею от лести, поставит свои условия и я соглашусь. Ну никому доверять нельзя! Везде засада. Вот что за жизнь!?
– Кто именно рассказывает? – интересуюсь я, не поддавшись на лесть.
Женщина удивлённо поднимает бровь. Что, не ждала от меня такой реакции? Думала, я сейчас расплывусь тут лужицей? Нет, с Волковой такой номер не пройдёт!
– А вы крепкий орешек, – констатирует начальница и удовлетворённо кивает головой. – Я так и думала. Ну что ж, это хорошо. На ваш вопрос могу ответить, что Командор Службы Безопасности Техроса и майор Зайцев прислали подробный отчёт о ваших действиях в 1812 году. Видите, я не буду вилять вокруг да около, сразу скажу – именно такая работа вам предстоит в нашем учреждении. У нас сотрудники занимаются именно тем, что умеют делать лучше всего. Если вы сумели переместиться в прошлое, нашли необходимые вещи для маскировки, добрались до пункта назначения, нашли больных и вылечили их, а потом благополучно вернулись – это и будет вашей работой в госпитале.
Постепенно, с каждой сказанной ею фразой, моё настроение опускается на градус ниже и теперь я чувствую ужасную усталость и грусть.
– Вообще-то майор Зайцев там, в 1812-м году ругался на меня матом и грозился убить собственноручно за то, что я упрямая дура, – скептически хмыкнув, отвечаю я.
– Майор Зайцев испугался за вас, а мужчинам легче накричать на женщину в такую минуту, нежели посочувствовать, утешить или пожалеть. Поверьте мне, Алёна Михайловна, мужская логика намного примитивнее и кошмарнее, нежели, так часто высмеиваемая ими, женская. К тому же надо снисходительно относиться к поведению мужчин. Я вам дам ссылку на файлы психоанализа поведения мужского пола, почитайте, и вы перестанете на них обижаться.
И вот она, вроде бы, улыбается искренне и говорит так душевно, но меня не проведёшь. Втирается в доверие, как пить дать.
– Я случайно там оказалась и больше не хочу. Я боюсь, – отвечаю я и отчасти это правда.
Василиса Еремеевна моментально делается серьёзной.
– Знаю. Понимаю. Это нелегко. Это очень опасно. Но подумайте, кто, кроме вас, сможет выполнить эту работу? Вы, Алёна Михайловна, на сегодняшний день единственный Хранитель в нашем Государстве. Подумайте о том, что если Небеса наградили вас таким Даром, то ваше предназначение уже написано в Книге Судеб и от этой миссии вам никуда не деться.
Голос женщины звучит строго, но не угрожающе, и я невольно прислушиваюсь к сказанному, обдумываю. Действительно, какое может быть предназначение Хранителя? Услышать, поспешить на помощь, спасти, вылечить. Да, от этого мне не отвертеться. Я обречённо вздыхаю. Мне придётся согласиться.
– Каким образом это всё будет происходить? – приняв решение, спрашиваю я. – Это будут спонтанные переходы по зову или будут какие-то определённые задания?
– Вы очень умно подходите к этой миссии, – хвалит меня начальница. – Пойдёмте, я вам покажу ваш кабинет и познакомлю с командой.
Она встаёт и направляется на выход, делая мне знак следовать за ней. Я подчиняюсь и, шурша своими пакетами, пытаюсь не отставать от неё.
