Текст книги "Дар в наследство (СИ)"

Автор книги: Alex O`Timm

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Так или иначе, торчать на одном месте не стоит, лучше хоть куда-то двигаться. Насколько я помню из той инструкции, на плоту имеется пищевой рацион на трое суток из расчета на одного человека, а мой плот, я выглянул наружу и прочел надпись: «ПСН-10», рассчитан на десятерых. Другими словами. Я могу надеяться на то, что как максимум месяц скитания по морю, я буду обеспечен всеми необходимыми продуктами питания и водой. Потому что здесь должен находиться запас рассчитанный на трое суток, для десятерых человек. Разумеется, не досыта, но и умереть от голода и жажды, мне этот запас не позволит. Но как бы то ни было, стоять при этом на месте, ожидая непонятно чего не стоит.

Как оказалось, на плоту откидываются еще и две боковые стенки. Благодаря этому, я смог развесить свою одежду так, чтобы она побыстрее высохла. Как бы то ни было, а щеголять нагишом, было неуютно. Правда перед этим, я постарался просмотреть, что находится у меня в карманах. Блокнот с моими записями был на месте и нисколько не пострадал, как, впрочем, и конверт с деньгами. Вот только вместо трех тысяч долларов, переданных мне тестем, там почему-то оказалось всего восемьсот. Все теми же сотенными купюрами, но далеко не та сумма, что находилась прежде. Да было заметно, что конверт открывался и просматривался. И почему-то мне кажется, что горничная, которая убирала нашу каюту, тут ни при чем. Если бы та нашла деньги, вряд ли бы стала брать какую-то их часть, скорее бы, взяла все. Что-то подозреваю, без Эльвиры тут не обошлось. Вот только, как бы она оправдывалась, обнаружив я это несколько раньше, не представляю.

В другом кармане, обнаружилось портмоне, с двумя сотнями рублей, советских денег, и какой-то мелочью, рублей на пятнадцать. В одном из отделений советский паспорт, в котором при тщательном осмотре можно было как-то, идентифицировать мою фотографию, а все остальные записи, оказались размыты из-за морской воды. Тоже самое, можно было сказать и о водительских правах. Единственное, что сохранилось почти идеально была семейная фотография, на которой я был изображен вместе с бабулей. На обороте имелась надпись сделанная бабушкиной рукой: «Дорогому внуку, от бабушки М. А. Овербах. 7 июня 1972 год» Фотография была давно вложена в полиэтиленовый пакет, и запечатана с помощь. утюга, и поэтому нисколько не пострадала от влаги. Если кто-то подумает, что это еврейская фамилия, то сильно ошибется. По рассказам бабули, ее отец был испанским коммунистом, и она перебралась в Советский Союз, вместе с родителями после гражданской войны, в Испании. Может именно поэтому, она так хорошо знала Испанский язык, который и передала мне.

Портмоне, деньги, паспорт и права тут же были вынесены на наружную обшивку плота, где обнаружился какой-то сетчатый карман, вполне подходящий для просушки всей этой мелочи. В брюках нашлась купленная ночью зажигалка, а вот пачка «Столичных», расползалась прямо на глазах. Впрочем, последнее меня не слишком озаботило. Я и покупал-то ее, будучи на нервах после брошенных в мою сторону обвинений от супруги. А сейчас, даже как-то и не задумался о том, хочу я закурить или нет. Разобравшись со своими вещами, взялся наводить порядок, внутри плотика.

В специальном прорезиненном мешке обнаружилась черпалка, и пара губок, для удаления воды. И следующие полчаса, я вначале вычерпывал, а затем губками подтирал остатки сырости на внутренних поверхностях плотика. Ближе к полудню, управившись со всем этим, захотелось перекусить. В неприкосновенном запасе, обнаружилось тридцать двухсотграммовых банок консервов, представляющих собой какую-то кашу с мясом нескольких видов, что очень обрадовало. Кроме того, здесь же обнаружилась мятная карамель в полиэтиленовом мешочке с надписью: «Карамель витаминизированная» для терпящих бедствие на море. Представляет собой леденцовую карамель, содержащую синтетические витамины. Конфеты массой 170 г заварены в полиэтиленовый пакет, каждые три пакета запечатаны в большой полиэтиленовый пакет. Норма конфет на человека: один пакет—510 г. Последними шли тридцать полулитровых банок с «Питьевой водой» На каждой банке присутствовала эта надпись, и ниже шло пояснение, говорящее о том, что внутри находится кипяченая вода с добавлением аскорбиновой кислоты. Еще ниже имелась инструкция: «Не пейте в первые сутки. Собирайте и пейте дождевую воду, заполните ею все имеющиеся в Вашем распоряжении емкости (полиэтиленовые мешки из-под карамели и т.д.). Консервированную воду используйте в самом крайнем случае. Для получения воды сделайте в крышке банки два прокола ножом консервным безопасным. Ножи консервные безопасные находятся в контейнере, в мешочке со снабжением». Запас консервированной воды рассчитан на трое суток (по 0,5 л на человека в сутки).

Открывать консервы предлагалось безопасными консервными ножами. Этот нож укреплялся на крышке банки, а затем вращением барашка, он описывал круг вокруг банки, и крышка оказывалась прорезана. Единственное, что я так и не нашел, так это ложки. Видимо предполагалось, что терпящие бедствие, обойдутся собственными руками. Сооружать что-то из срезанной крышки, тоже показалось не правильным. Бока этой жестянки оказались очень острыми, и я едва не порезался. Поэтому постарался сразу же избавиться от срезанной крышки, выбросив ее в море. Ладно если порежусь сам, для этого есть аптечка, а если случайно рассеку баллон, и выпущу воздух?

Правда, прочтя инструкцию, все-таки добрался до так называемого: «Безопасного ножа», который как оказалось находился в специальном кармашке с наружной стороны плота. Безопасным он был в том смысле, что не имел острия, то есть на конце был закруглён и затуплен, хотя само лезвие, оказалось, достаточно острым. Так или иначе, с известной долей осторожности, я навернул эту банку мясной гречневой каши, зачерпывая ее именно ножом и мне показалось, что я достаточно сыт.

В инструкции конечно говорилось о том, что воду нужно экономить, и пользоваться дождевой. Но последней у меня не имелось, да и запас был рассчитан на десятерых, поэтому я рискнул, и проколов одну из банок, сделал несколько глотков, слегка кисловатой воды, в общем-то достаточно приятной на вкус. После чего сунув банку в какой-то полиэтиленовый пакет, и задвинул в самый угол, чтобы ненароком не опрокинуть, и не разлить воду.

Одежда высохла довольно быстро. Я сразу же перенес ее внутрь плота, извлек из сетчатого кармана документы и деньги, и от нечего делать принялся изучать инструкцию по выживанию. Ориентироваться в открытом море вне видимости берегов, было практически невозможно. Хотя, вспомнив некоторые прочитанные книги, решил провести опыт. Освободив один из полиэтиленовых пакетов от карамели, надул его воздухом, привязал к веревке и постарался забросить подальше от плота. С третьего раза, получилось забросить его в правильном направлении, в том смысле, что что примерно за минуту, он проплыл мимо плота, показывая направление дрейфа. То есть плот, по моим расчетам двигался куда-то на юго-запад. Во всяком случае найденный среди мелочи какой-то компас, явно показывал именно это направление. Не скажу, что плот летел, рассекая волны, как заправский катер, но и не стоял на месте. Да и я, еще находясь на судне слышал, что в этих местах, имеется какое-то течение, уходящее примерно в том же направлении.

Среди имеющихся в запасе разных приспособлений, обнаружилось что-то напоминающее переносную радиостанцию, похожую на те, что иногда видел у милиции. В инструкции говорилось, что это автоматический радио-ответчик, якобы подающий сигнал указывающий на терпящего бедствия. Мне предлагалось, открыть нижнюю крышку, извлечь из мешка с ЗИПом специальную сухо заряженную батарею. окунуть ее на две минуты в море, чтобы она заполнилась морской водой, и вставить в гнездо контактами вверх. После этого стрелка на индикаторе, должна будет показать заряд, а радиомаяк, начать свою работу. Емкости батареи, должно хватить на пятнадцать часов работы. Может так бы и произошло, но во-первых внутри маяка, все заросло какой-то плесенью, появляющейся обычно после того, как потечет батарея. Я конечно как мог вычистил ее, но сколько бы я не мочил вышеуказанный аккумулятор, стрелка индикатора, плотно валялась на своем месте. В общем с маяком, я оказался в пролете.

Насколько я помнил, в тот момент, когда я оказался за бортом, наш теплоход, как раз только-только развернулся и устремился на север, после пересечения экватора. То есть в тот момент, он находился или в Макасарском проливе, или же, уже вышел в море Сулавеси. В любом случае, на юго-западе, находится большой остров Калимантан, принадлежащий Индонезии, а на востоке множество других островов. Но даже если течение изменится, или я пройду пролив, и меня вынесет в Яванское море, я рано или поздно упрусь группу островов, пересекающих это море с запада на восток. А так как расстояние между островами составляет от одного до десяти километров, надеюсь, у меня хватит сил прибиться к одному из них. Вопрос состоит лишь в том, когда это произойдет. Но надеюсь, что меня не будет носить целый месяц. Все же морское движение здесь имеется. Еще когда плыли на теплоходе, видел, как минимум три четыре судна, прошедших в обеих направлениях, мимо нас.

Самое страшное в подобном плавании это – скука. За время пребывания на плоту, я можно сказать наизусть выучил инструкцию по выживанию, перебрал и заново разложил по местам, все имеющиеся на борту предметы, изучил каждый из них, от начала и до конца. Целый день провел сидя на краю плота, с удочкой в руках, пытаясь поймать хоть какую-то рыбку с помощью набора блесн и лески, привязав последнюю к концу одного из весел, найденных на плоту. И когда в итоге вытащил, почти пятикилограммовую рыбу, долго смотрел на нее, не зная с какой стороны к ней подступиться, только потому, что есть ее сырой, не было никакого желания, а не примуса, и ничего другого, чтобы ее сварить или зажарить на плоту не оказалось. Даже просто разделав ее для того чтобы завялить, нужна была, хотя бы соль, которая так же отсутствовала. В итоге, я раскрыл ее пасть, и увидев острые зубы, объявил ее хищной рыбой, и выпустил обратно в море.

Это было хоть каким-то оправданием, хотя бы потому, что в инструкции прямо было сказано, что: «Большинство рыб съедобно. Однако в южных морях водятся ядовитые виды рыб. Следует остерегаться неизвестных рыб, лишенных чешуи, а также с необычной расцветкой, или имеющих острые шипы». Про зубы правда ничего не было сказано, но я решил не рисковать. Да и такую рыбу я действительно видел впервые в жизни, вдобавок ко всему, в той-же инструкции было написано и другое: «Мясо рыбы можно употреблять и в сыром виде. Мясо рыбы становится вкуснее, если его нарезать полосками и высушить на солнце. Не следует есть икру и молоки. Нельзя есть рыбу, пока не пополнен запас воды дополнительно к аварийному запасу, имеющемуся на плоту, т. к. при употреблении белковой пищи (рыба, мясо) увеличивается потребность организма в воде. Для покрытия этой дополнительной потребности на каждые 100 грамм съеденной рыбы необходимо выпить 200 грамм воды». Почему тогда в рационе, присутствуют мясные консервы, подумал я.

Запас воды у меня в общем-то был, но рисковать, поедая неизвестно что, не хотелось. Да и пока хватало того что было. А рыбу ловил больше для того, чтобы убить время. Освобождённые от каши баночки, сразу же выставлялись снаружи плота, на выступающую часть бортика, притянутые к основанию крыши, для сбора воды, если вдруг пойдет дождь. Хотя особенно я на это не надеялся, хотя бы по том, что помнил из лекции что читалась на теплоходе, что сезон дождей в этих местах, длиться с середины декабря по апрель, а мы начинали свой круиз пятого ноября. Соответственно до дождя еще как минимум половина месяца.

В какой-то момент, пришла в голову мысль, что выберись я на сушу, и меня могут просто ограбить, и поэтому, вооружившись найденными в пакете с неприкосновенным запасом иголкой и нитками занялся шитьем. Слегка распоров двойной слой ткани на поясе джинсов, уложил между двумя слоями, аккуратно свернутые по ширине проема, и обернутые полиэтиленом имеющиеся у меня долларовые денежные знаки. После чего долго и тщательно приводил в прежний вид полученную заначку. Если вдруг, все будет хорошо, то распороть и извлечь оттуда деньги будет несложно, а так имеется надежда на то, что этого не заметят.

Исходя из того же, а заодно, чтобы убить скуку, достал свой блокнот с записями, и выделив в нем главное, постарался заучить наизусть все географические координаты, и дополнительные приметы, указывающие точное расположение тайников. Все-таки имелись некоторые опасения, касающиеся того, что если знающий человек прочтет то, что написано в блокноте, то добраться по указанным координатам, для него окажется легче, чем мне самому. А так, все это, я постарался надежно запомнить, применяя при этом свой дар, который, как мне казалось, только укреплял мою память. После того, как я оказался уверен в том, что все выучил наизусть, несколько дней проверял свою память, и в итоге, решил все же избавиться от блокнота, отправив его в свободное плавание.

Судя по ощущениям, я болтался в море, вот уже целую неделю, как ни странно, за все это время, так и не увидев ни единого судна, проплывающего хотя бы где-то вдалеке. Если бы это произошло, то была бы надежда быть замеченным. На плоту имелось шесть фальшфейеров – ракетниц, которые запускались с руки, и пара парашютных ракетниц того же типа. Но чтобы запустить их нужно было хотя бы видеть судно, которое сможет оказать помощь, а просто так устраивать салют было глупо.

Опять же от безделья, принялся сооружать из подручных материалом, сумку-рюкзак. На плоту имелся довольно вместительный прорезиненный мешок, к которому нужно было всего лишь пришить заплечные лямки. Лямки я вырезал из внутреннего слоя купольного покрытия плота, сложил их вдвое, а для пущей прочности внутрь вложил еще и шнур, после чего матерясь и получая уколы, из-за довольно прочного материала, который трудно протыкался, соорудил, довольно вместительный мешок, в который сразу же сложил имеющуюся на плоту аптечку, большую часть консервов и карамели, фонарик с запасными батарейками, ножницы, и так называемое плавучее кольцо, а по сути просто надувной круг с привязанным к нему тридцатиметровым шнуром. Не скажу, что рюкзак получился очень удобным, свою функцию исполнял вполне качественно.

На десятый день моего плавания, под утро, я выбравшись после ночного сна, наружу, вдруг обнаружил буквально в сотне, как мне показалось метрах от меня какой-то берег поросший деревьями. От неожиданности некоторое время смотрел на него, затем кинулся внутрь, как можно быстрее постарался собрать весло, и выбравшись вновь наружу, попытался грести. Увы мои попытки не дали хоть какого-то результата. Скорее плот начал вращаться вокруг себя, нежели двигаться в сторону берега. Все же, чтобы направить в какую-то сторону, эту огромную шестигранную посудину, заставив ее двигаться хоть куда-то, нужны усилия, как минимум двух человек, расположившихся по обеим сторонам плота. Я уже собрался было плюнуть на все, и добраться до берега вплавь, как прямо под плотом, прошла здоровенная акула, которая как мне показалось еще и подмигнула, приглашая меня не тянуть кота за хвост, а по скорее нырять в море, потому что пора завтракать, а она хочет есть.

Видя, что мои попытки не приносят, никакого результата, я вновь бросился внутрь и вытащив из пакета с неприкосновенным запасом, пару красных сигнальных ракет, высунулся наружу, и как и было сказано в инструкции запустил одну из них в небо. Немного подождав, повторил свое действие еще раз, запустив в небо вторую ракету, и в тот же момент, увидел, как на берегу, началось какое-то шевеление.

Уже через полчаса, отплывшие от берега лодки взяли меня на буксир и притянули к берегу. Почувствовав под ногами твердую землю, я готов был расцеловать каждого из аборигенов, встретившихся мне здесь. Самым паршивым оказалось то, что я совершенно не понимал, что до меня пытаются донести местные жители. И в итоге размахивая руками, и рисуя на песке картинки, рассказывающие о том, как я выпал с теплохода, и целых десять дней плавал на этом плоту, похоже прояснили ситуацию.

В итоге, мне позволили забрать с плота мой самодельный рюкзак, накормили какой-то местной рыбой и бананами, и поселили в хижине, упорно произнося довольно знакомое «Police» и оставили в деревне.

Глава 15

15

Уже на следующий день в деревушке появился полицейский автомобиль. Меня тут же поверхностно обыскали, слава богу, не обнаружив зашитых в поясе денег, изъяли все документы, советские деньги и бабушкину фотографию, правда тут же составив опись изъятых вещей, и заставили меня расписаться. После чего я был посажен в заднюю, хотя и довольно просторную, не чета советским уазикам, часть автомобиля, с решеткой на окне. Меня довольно долго везли по каким-то проселочным дорогам, и в итоге доставили в какой-то довольно крупный город, где сразу же поместили в одиночную камеру местной тюрьмы.

Назвать это место тюрьмой, можно было с некоторой натяжкой. То есть место, где я находился все же было похоже на камеру, но скорее, для привилегированных преступником. Здесь имелась вполне приемлемая деревянная кровать, с мягким матрацем, и свежим бельем, вделанный в стену небольшой столик и забетонированной табуреткой, за легкой прозрачной перегородкой, стояла странная металлическая конструкция, вмещающая в себе унитаз с пластиковым кругом, для сидения, чуть в стороне выступала мойка, с небольшой полочкой и вделанным зеркальцем. Зубная щетка, паста и мыло, присутствовали, бритву выдавали по первому требованию, но во время бритья рядом стоял охранник. наверное чтобы я не вскрыл себе вены. Хотя, как это было возможно одноразовым станком, я не представлял. Чуть в стороне выходил длинный гусак с лейкой, и можно было помыться. Правда горячую воду давали только раз в неделю, но после десяти дней на лодке, меня устраивала любая. А самое интересное состояло в том, что в одной из стен, находилась опять же прозрачная дверца, через которую можно было попасть в крохотный два на два метра, закуточек со всех сторон огороженный высокими гладкими стенами, но сверху красовался крохотный кусочек неба. Кроме кусочка неба здесь ничего не было, но похоже это место было предназначено для прогулок, на свежем воздухе. Хотя честно говоря, кондиционированный воздух камеры, нравился мне гораздо больше, чем горячий и влажный воздух этого закутка. К полудню там все настолько прогревалось, что дышать можно было через раз и на пол вздоха, хотя вечерами, все-таки я выходил туда.

Допросы начались уже на следующий день. Проблема состояла еще и в том, что большинство людей, с кем я сталкивался, говорили либо по-английски, либо на местном языке. Как выяснилось, мой плот прибило к острову Сулавеси, принадлежащему Индонезии, а сейчас я находился в городе Палу, столице Центрального округа. Пока нашли человека, сносно знающего испанский язык, прошло как минимум два дня, в течении которых, до меня пытались достучаться на всех индонезийских наречиях, которых как оказалось было больше двух десятков, не веря ни чему. Как оказалось чуть позже, меня приняли за советского шпиона, и искренне недоумевали, как можно забросить в Индонезию шпиона, не знающего не местного, ни английского языка. На мой невинный вопрос, что я могу выяснить, не зная местного языка? Мне вполне резонно объяснили, что это далеко не факт, и что я вполне могу скрывать это знание, по каким-то одному мне понятным причинам.

Всю следующую неделю, меня допрашивали, как на Испанском, так и неожиданно перескакивая на Индонезийский язык. Но видя, что я не проявляю совершенно никакой реакции, переключились на тот язык, который я понимал. В основном интересовались, как я сюда попал, и с какой целью покинул борт судна. Что интересно, вопрос, желаю ли я вернуться обратно в СССР, так ни разу и не был озвучен. Хотя честно говоря, я даже не знаю, чтобы ответил по этому поводу.

С одной стороны, там в Узбекистане, был налажен мой быт. У меня имелся дом, хорошая работа, о семье я к этому моменту уже не думал, прекрасно помня слова, брошенные Эльвирой в мой адрес. Как говорится: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». И помня эту поговорку, продолжать начатые отношения, совершенно не было никакого желания. Вдобавок ко всему, я понимал, что и с работой в этой организации, которая и так находится под плотным контролем государственной безопасности, после моего, пусть даже невольного пребывания за границей, я пролетаю. Пусть не по статье, но даже по собственному желанию, меня наверняка оттуда уволят. И скорее всего не только меня, но и тестя, найдут причину. Ведь именно он хлопотал за меня, выискивая место в той организации. А раз так, то в доме у меня появится еще один враг, который в итоге найдет способ подставить меня, и надолго запереть за решеткой. Связей на это у него хватит. А скорее просто сдаст меня в КГБ, рассказав о моем даре, в итоге придется лечить всех подряд разглядывая небо через перекрестье металлических прутьев. Вот и выходит, что, вернувшись в СССР, я в лучшем случае окажусь там, откуда по словам женушки меня и вытащили.

Продать дом и вернуть деньги, мне не позволят, скорее выйдет так, что дом покупал тесть, на свои деньги. Хотя по большому счету все так и выглядит, и об этом супруга тоже говорила. Вы итоге меня просто вышвырнут из дома в чем пришел, и оформят развод. Работу придется искать, где-то на стороне, и скорее всего, мне очень повезет, если я вообще останусь на свободе. Наверняка за меня возьмутся органы власти и вытрясут всю душу допросами о том, как я оказался за бортом, и почему сразу, не сообщил об этом, когда добрался до берега, и не потребовал присутствия представителя советского консульства. Одним словом, я стоял перед дилеммой, либо пытаться вернуться обратно на родину, и испытать на себе все прелести советского правосудия, плюс к этому месть со стороны моей супруги, и ее семьи, или же попытаться, как-то закрепиться здесь. И прокручивая в уме, все плюсы и минусы моего положения, склонялся больше к тому, чтобы оказаться невозвращенцем. Тут же припомнился разговор, услышанный на теплоходе. Если из-за одного беглеца, изменили маршрут круиза, то что ждало этого беглеца, а сейчас и меня на родине, вернись я туда. Одним словом, я твердо решил для себя, что если такой вопрос будет задан, то буду просить убежища здесь.

С другой стороны, близкой родни у меня, фактически нет. Те же опекуны, тут же откажутся от меня, если еще не сделали этого ранее. Семья моей женушки, явно не заслуживает того, чтобы о ней беспокоиться. Если в какой-то степени, я уважал Арифа Аминовича, и его старшую дочь, то после недавних слов его дочурки, все это сошло на нет. Да и, вернись я назад, наверняка окажусь для этой семьи неугодным. А другой родни, у меня не имеется. А, раз так, то чего мне теряться? Люди живут и здесь. Пусть не в Индонезии, но скажем, где-то в Латинской Америке, я вполне смогу неплохо пристроиться. Профессия у меня есть, опыта немного, но основы я прекрасно знаю. Сдать на права, как я слышал, тоже особенных препятствий не наблюдается. Другими словами, работу я себе найду. К тому же не думаю, что меня задержат здесь надолго. Уже сейчас, я чувствую, что у многих офицеров, что беседовали со мной, зреет уверенность в том, что я никакой не шпион. Следовательно, довольно скоро меня выпустят на свободу. Вопрос, только в документах, но я надеюсь мне дадут хоть что-то взамен утраченного.

В начале декабря меня еще раз вызвали на допрос. В кабинете, где обычно проводился допрос, на этот раз присутствовал и другой мужчина. Вообще, хоть этот человек и не принимал участие в моем допросе, но было заметно, что он прислушивается к нему, а уже знакомые мне офицеры, относятся к нему очень уважительно, если не сказать подобострастно. Любой задаваемый мне вопрос, тут как бы согласовывался с этим мужчиной. Во всяком случае, офицеры постоянно поглядывали на него,ожидая одобрения, и буквально выражали неземную радость, стоило ему кивнуть, и выразить согласие с говорившим офицером. Создавалось впечатление, что это, какой-то большой начальник, хотя по виду он был гораздо моложе любого из здесь присутствующих офицеров.

В какой-то момент, он отложил в сторону документы, которые рассматривал, и издал что-то напоминающее звук:

– Э-э-э. – Присутствующие тут же заткнулись, обернувшись в сторону мужчины, а он поднял из папки фотографию моей бабушки и меня рядом с нею и произнес.

– Откуда у вас, эта фотография, и кто на ней изображен?

– Это моя родная бабушка, мать моей погибшей матери. Ее звали Мария Антоновна Овербах. А стоящий рядом с нею мальчик это я.

– Еврейка?

– Нет, насколько я знаю, ее отец был испанским коммунистом, и эмигрировал в СССР, во время гражданской войны в Испании, в 1936 году.

– У вас другая фамилия если судить по вашему заявлению и паспорту.

– Да, у меня фамилия моего отца.

– Хорошо. Скажите, что вы планируете делать дальше, вернуться в СССР, или же попытаться остаться здесь.

– В Советском Союзе, меня не ждет ничего хорошего. Близких родных у меня не осталось, за исключением брата матери, но у него своя семья, и вряд ли он обрадуется моему возвращению. Со стороны семейства жены, я тоже не вижу ничего хорошего. Тем более, что из-за того, что я оказался здесь, наверняка тесть лишился своей должности, и кроме мести, с его стороны, меня ничего не ожидает. Поэтому, я хотел бы остаться здесь. Точнее не здесь в Индонезии, а скорее где-то в США или в Латинской Америке. У меня есть профессия, испанский язык я знаю достаточно хорошо. Думаю, я найду для себя место в жизни и работу.

– Ну, что же. Это меня устраивает. Еще один вопрос: Как именно вы собираетесь легализоваться в нашем обществе. Поверьте, это не так-то просто. А находиться в стране на незаконных основаниях вам никто не позволит.

– Я слышал можно испросить – Политическое убежище.

– Что же, и меня это устраивает. – Произнес мужчина, и поднявшись со своего места, добавил. – Господа, я забираю этого человека с собой. Все необходимые документы, получите в обычном порядке, уже сегодня к вечеру, максимум завтра утром. Всего доброго.

И не дожидаясь ответа, подхватил папку с документами, он бросил мне:

– Не отставайте, здесь легко заблудиться, – и тут же вышел за дверь.

Я в некотором ошеломлении остался на месте, когда меня легко подтолкнули к двери, и произнесли:

– Иди парень! Считай, что ты вытянул счастливый билет с Джек-потом.

И я, буквально побежал вслед за этим мужчиной, еще ничего не понимая.

Уже через полчаса, меня переправили в консульство Соединённых Штатов Америки. Как оказалось мужчина был их представителем. Еще через десять минут двое испаноговорящих мужчин в течении сорока минут, в перекрестном допросе выяснили всю мою подноготную. Как я умудрился, ничего не сказать о своем даре удивляюсь до сих пор. Мне показалось, они докопались до всего, что только было можно и нельзя, вплоть до того какие девочки мне нравились в школе и в каких позах я имел секс с Дилей, Эльвирой и Марией, и сминаю ли я газету, перед тем как использовать ее в качестве туалетной бумаги. К концу беседы, я чувствовал себя, словно выжатый и вывернутый наизнанку лимон.

Надо отдать должное, обращались со мною вполне вежливо. Стоило кому-то из них увидеть, что я пытаюсь облизнуть пересохшие от болтовни губы, как мне тут же предложили, чашку горячего кофе, и небольшой перерыв, а чуть позже полноценный обед. Но слезли с меня, только после того, как я начал повторяться, не внося ничего нового в свой рассказ. К вечеру, мне выделили отдельную комнату с ванной, и предложили отдохнуть, предупредив, что будет лучше, если я пока не буду покидать этого помещения.

– Если вам понадобится легкий завтрак, или чашечка кофе, или сигара, позвоните по этому телефону, вам тотчас все будет доставлено.

* * *

– Что ты думаешь по этому поводу, Джо?

– Поверь моему чутью это будет бомба! Отпереться от того, что нами обнаружен потомок барона Эдуардо Себастьяна Овербах и его единственной дочери, Марии Антуанеты Овербах, пропавшей без вести в 1936 году, Советы просто так не смогут, а если наши люди, отправленные по названным адресам, принесут хоть косвенные подтверждения сказанному, а я уверен, что все так и будет, готовь дырочку на лацкане Джо!

– Хотелось бы, но увы за это «медаль» не дают.

– За это может быть и нет, но если подсказать о появлении потомка фамилии, нынешнему Пэру Испании барону Бигесаль, которому наверняка не нужны претенденты на унаследованные им земли, некогда принадлежащие барону Овербах, думаю он сразу же изменит свое мнение некой военной-морской базе в Байю, и отзовет свой протест из парламента республики. Думаю «Серебряная звезда» в этом случая достаточно быстро засияет на лацканах.

– В этом ты прав. А что будем делать с этим парнем.

– Причем тут он? Организуем шоу с его побегом с теплохода «Советский Союз» название как раз в тему, не находишь? После отправим в США, дадим ему «Грин-карт», и пусть наслаждается свободой. Мальчишка ведь этого хотел? Будь уверен, получит сполна. Ну можно подкинуть на бедность пару тысчонок. За такую историю не жалко.

* * *

Я просидел в консульстве целую неделю, не совсем понимая, что происходит. Горничная не понимала испанского языка, или не показывала этого, а иногда встретившиеся мне мужчины, отмахивались от меня словами: «Идет проверка, придется немного подождать» или «Так положено, не торопитесь». С другой стороны, я и правда не знал, как положено, а как нет. В принципе, у меня все было в порядке, я отдыхал, смотрел телевизор, днем мне разрешали выход из здания консульства и небольшую прогулку по прилегающей территории. При этом, не выходя за ее пределы, однажды, скорее по ошибке я оказался у ворот, и встретившие меня два военнослужащих армии США, довольно вежливо повернули мне обратно, словами.

– Извините, сэр, вам нельзя здесь появляться.

Пришлось вернуться обратно. Больше всего напрягала неизвестность, и молчание окружающих.

Все закончилось совершенно неожиданно. Один из мужчин, с началом нового дня, принес мне довольно пухлую папку, заполненную листами писчей бумаги с отпечатанным текстом. Едва взглянув на них, я извинился и сказал, что не понимаю, что здесь написано.

– Вы, собираетесь ехать в Соединенные Штаты, и не знаете английского языка? – Удивленно воскликнул он.