Текст книги "Наставник. Первые шаги (СИ)"

Автор книги: Alex 2011

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Alex 2011
Фанфик Наставник. Первые шаги

Шапка фанфика

Пейринг: Гарри Поттер/Гермиона Грейнджер Неизвестный Персонаж Невилл Лонгботтом

Рейтинг: General

Жанр: General/Humor

Размер: Миди

Статус: Закончен

События: Распределение в другие факультеты, Сильный Гарри, Независимый Гарри

Саммари: После встречи в зоопарке с удавом Гарри обнаруживает, что у него в голове поселилась непонятная личность. С ее помощью Поттер начинает изучать магию, ближе знакомится с волшебным миром.

Предупреждение: Автор собирается здесь немного попинать профессора Дамблдора, хоть и не делает из него вселенского зла.

Коментарий автора: Идея фика навеяна фанфиком Alter Ego.

Я планирую сделать серию из нескольких миди, постепенно повышая рейтинг. Это первый фик серии.

Благодарности: Моей бете Ирине, за ее постоянную поддержку.

Файл скачан с сайта Фанфикс.ру – www.fanfics.ru

Глава 1. Никогда не разговаривайте с неизвестными

Глава 1. Никогда не разговаривайте с неизвестными

* * *

Гарри Поттер сидел в темном чулане и, как обычно, размышлял о своей жизни. Десять лет он прожил у Дурслей и за эти годы не помнил ни одного дня, чтобы его тетя и дядя не оскорбляли или не унижали его. После того, как несколько дней назад случилось чудо и он, наконец, побывал в зоопарке, его жизнь стала совсем печальной. Из-за того, что его тупоголовый кузен умудрился каким-то непонятным образом оказаться в компании с удавом, Гарри был отправлен в бессрочное заключение в чулан под лестницей, который служил ему спальней. Кто же, кроме Поттера, может быть виноват во всех бедах Дурслей! И теперь ему придется провести остаток дней в этом прибежище для пауков. Гарри часто казалось, что было бы намного лучше, если бы в ту ночь, когда погибли его родители, он умер бы вместе с ними. Наверное, там, где они сейчас, его душе было бы намного уютнее, чем в этом аду.

«Малодушный сопляк! Еще поплачь давай!» – голос, возникший в голове мальчика, казалось, сочится презрением.

– Кто здесь?! – Гарри испуганно огляделся, но, как и следовало ожидать, в тесной каморке, кроме него, никого не было.

«Не ори, а то Дурслей разбудишь! – Гарри почудилось, что невидимый обладатель голоса слегка поморщился. – Можешь разговаривать со мной мысленно, я тебя прекрасно слышу в любом случае».

«Так кто ты? И почему я тебя не вижу?» – теперь Поттер испытывал не столько страх, сколько любопытство. Если бы обладатель голоса хотел причинить ему вред, то, оставаясь невидимым, давно бы это сделал. А болтать с кем-то – даже если окажется, что этот кто-то всего лишь плод его воображения – гораздо интереснее, чем жалеть себя.

«Хм... Если по порядку, то я и сам не помню, кто я, – голос на несколько секунд замолк. – А насчет того, почему ты меня не видишь... Ну, думаю, правильнее всего будет сказать, что я существую не сам по себе, а нахожусь у тебя в голове».

«Ну вот, так и знал, что ты моя фантазия», – разочарованно протянул Гарри.

«Сам ты фантазия ходячая! – голос явно возмутился такому неверию. – Если я говорю, что оказался у тебя в голове, это не значит, что я плод твоего воображения. А с учетом того, что воображение у тебя не слишком-то сильное, твое утверждение вообще можно рассматривать как прямое оскорбление».

«Позволь тебя спросить, что же ты делаешь в столь жалких мозгах? Неужели получше не нашлось?» – спросил Гарри, ехидно улыбнувшись. Он всегда мечтал, чтобы у него появился близкий родственник или друг. Но судя по всему, с родней у него были проблемы – Гарри считал Дурслей не близкими людьми, а тюремщиками, которым доставляет удовольствие мучить его. А друзей не давал завести Дадли – если кто-то и хотел общаться с Поттером, то его кузен с бандой таких же хулиганов, как и он сам, избивал этих детей. И теперь появлялся шанс, что у него будет знакомый, с которым можно общаться и до которого не доберется никакой Дурсль.

«Спросить позволяю, – голос постарался придать себе величественности, но Гарри ясно улавливал в нем веселые нотки. – А вот получить ответ – с этим сложнее».

«Это почему же?» – Гарри вдруг испугался, что голос сейчас скажет, что он случайно заглянул на минутку, и теперь уйдет, даже толком не поговорив с ним.

«Не уверен, что тебе понравится то, что я скажу, но если ты настаиваешь – изволь, – показалось, что голос вздохнул. – Я еще до конца не уверен, но, скорее всего, у тебя в голове надолго поселился незваный гость. Заметь, меня никто не спрашивал, чья именно пустая голова будет моим жилищем!»

«Надолго – это насколько?» – неуверенно спросил Поттер.

«Ну... думаю, что до самой смерти. Твоей и моей», – казалось, голос хочет по возможности мягко подать эту новость.

«Здорово! – восторгу Гарри не было предела. – Теперь я никогда не буду один!».

* * *

«Гарри, ты, видимо, плохо представляешь последствия нашего симбиоза! – голос явно был удивлен радости мальчика. – Я ведь действительно ВСЕГДА буду вместе с тобой! Я буду видеть все, что видишь ты, слышать все, что слышишь ты, чувствовать все, что чувствуешь ты».

«Что значит чувствовать?» – Гарри начал понимать, что имел в виду его новый знакомый, но решил уточнить некоторые детали.

«Это значит, что, если ты чувствуешь боль, голод, жажду, то же самое чувствую и я, – голос задумчиво промычал что-то неопределенное. – Хотя если ты испытываешь что-либо приятое, я тоже ощущаю это. Но, в любом случае, ты теперь напрочь лишен личного пространства, так что я бы на твоем месте не радовался так сильно нашему совместному сосуществованию».

«Знаешь, но тебе повезло еще меньше! – Гарри слегка посочувствовал неизвестному голосу. – Могу тебя заверить, что неприятных ощущений нам предстоит испытать гораздо больше, чем хороших».

«Спасибо за информацию, я уже и сам понял это! – голос явно не испытывал восторга по этому поводу. – Но мы постараемся исправить ситуацию. Думаю, здесь наши интересы полностью совпадают».

«И как ты это исправишь? – поинтересовался Гарри, который не был столь оптимистичен. – Если ты еще не понял, я живу с родственниками, которые ненавидят меня. И в ближайшее время вряд ли случится чудо, и что-то изменится в лучшую сторону».

«Для начала не паникуй! – в голосе зазвучали твердые нотки. – Я осознал себя только три дня назад, но уже вижу кое-какие возможности. Для начала я хотел бы, чтобы ты подробно описал свою жизнь, а то у меня в голове пока что нет цельной картины. Затем я опишу тебе, что я помню о себе. Ну а потом и решим, что можно сделать, чтобы наша с тобой жизнь стала лучше. И кстати, стоит подобрать мне имя, а то свое я не помню, и мне как-то обидно быть даже без имени. Раз ты у нас Гарри, я буду Гарольдом, как более мудрый и опытный».

Гарри немного развеселился, услышав «скромную» оценку голосом собственной персоны, но согласился, что новому знакомому имя не помешает. Мальчик начал рассказ о себе, думая, что уложится в пять минут. Ведь его жизнь не отличалась богатством событий и вряд ли могла представлять серьезный интерес для кого-то. Однако Гарольд придерживался прямо противоположного мнения и по ходу рассказа задавал кучу уточняющих и наводящих вопросов. Гарри и не заметил, как краткое описание его бытия растянулось на несколько часов.

Он обратил внимание на то, что Гарольд уделял особое внимание моментам, когда Гарри проявлял различные необычные способности. Поттер, которого родственники постоянно обвиняли в необычности, хотел бы обойтись без этих воспоминаний, но Гарольд мягко и настойчиво заставил его подробно рассказать о каждом из них. И в отличие от Дурслей, новый знакомый не ужасался подобным проявлениям нестандартности, а относился к ним как к вполне естественным вещам. Гарри закончил свой рассказ на истории с удавом.

«Ну, дальше я и сам все видел, – устало произнес Гарольд. – Теперь понятно, что именно пробудило меня, и почему я оказался именно в твоей голове».

Гарри как раз ничего понятно не было, о чем он честно и заявил Гарольду. Тот немного помолчал, но мальчику показалось, что товарищ по несчастью иронично разглядывает его.

«Если бы ты не стремился поболтать с незнакомыми змеями, мы бы с тобой не разговаривали! По крайней мере, в настоящее время, – Гарольд явно испытывал удовлетворение, найдя ответы на интересовавшие его вопросы. – Знание змеиного языка – это очень редкий дар, и мы с тобой оба им обладаем. По этому признаку, скорее всего, мой дух и выбрал твою пустую голову. И заговорив с этим удавом, ты тем самым «разбудил» меня».

«Еще одна необычность! – Гарри вздохнул. – Непонятно, почему все это происходит со мной!»

«Ну, это-то как раз абсолютно ясно, – веселый голос Гарольда не соответствовал внутреннему настрою мальчика, но его знакомого это, похоже, не волновало. – Все дело в том, что ты волшебник!»

Гарри не мог поверить в это утверждение. Если он волшебник, то почему же он столько лет терпел издевательства своих родственников? Но Гарольд объяснил ему, что, чтобы творить магию, надо не только иметь определенные способности, но и долго и упорно учиться. Правда иногда, особенно в состоянии сильных эмоциональных всплесков, магия проявляется сама собой, но контролировать подобные ее проявления, иначе называемые стихийной магией, невозможно. Так что приятная перспектива превратить Дурслей в крыс откладывалась на неопределенное время. Гарри хотелось как можно больше узнать о магии от своего нового знакомого, но тот напомнил, что для начала он должен рассказать о себе.

Как нетрудно было догадаться, Гарольд тоже был волшебником, который, к его глубокому сожалению, покинул этот мир. К несомненному несчастью для мира, Гарольд нашел способ вернуться, пусть и столь экстравагантным способом. Вот только как ему это удалось, как, впрочем, и то, от чего он умер, Гарольд не помнил. По мнению самого «вселенца», он точно был ну очень великим магом и умер от рук злобных завистников. Гарри несколько скептически воспринял это заявление, но комментировать его не стал, оставив сомнения на потом.

Как оказалось, магия делилась на светлую, темную и общую. Гарольд не стал вдаваться в тонкости различий между этими ветвями волшебного искусства, заявив, что теорию магии они смогут обсудить и позже, но заметил, что сам он наверняка был очень темным магом. Обосновывал он это тем, что только этот раздел магии может обеспечить подобное посмертное существование. И каково же было огорчение Гарольда, когда он осознал, что Гарри Поттер, с которым ему предстояло провести оставшиеся годы, оказался типичным светлым волшебником. Этим, по мнению «величайшего из темных магов всех времен и народов», и объяснялась потеря Гарольдом большей части воспоминаний. Та часть его, что не соответствовала внутреннему миру Гарри, попросту стерлась. Таким образом, светлую магию Гарольд не знал изначально, темную забыл, но зато обладал обширнейшими познаниями в общей.

«Можешь что-нибудь показать?» – Гарри очень хотелось увидеть настоящее волшебство.

«Чем ты меня слушал? – тяжко вздохнул Гарольд. – Впрочем, учитывая, что у тебя в мозгах наблюдается максимум полторы извилины, в этом нет ничего удивительного. Я уже говорил, что чувствую все, что чувствуешь ты, но вот управлять твоим телом не могу, а значит, и творить магию тебе придется самому».

То, что с демонстрацией волшебства придется повременить, безусловно, огорчило Гарри, но вот то, что хозяином его тела остается именно он, не могло не радовать. Гарри уточнил, откуда его новый знакомый это знает, уже догадываясь, какой получит ответ.

«Ну... я, собственно, попробовал взять твое тело под контроль, но у меня ничего не вышло, – Гарольд пытался показать, что ему стыдно за свои захватнические поползновения, но Гарри ему почему-то не поверил. – Так что придется тебе самому изучать магию!»

* * *

Заключение мистера Поттера в чулане не могло быть слишком долгим и вскоре закончилось. Это было не проявлением доброй воли Дурслей, а скорее, их страхом, что бдительные соседи отметят длительное отсутствие мальчика и сообщат об этом в компетентные органы. Полицейским вряд ли понравилось бы, что ребенка содержат в чулане под лестницей, и дядя Вернон был вынужден смирить свою жажду издевательств над Гарри перед перспективой более-менее долгого пребывания в местах гораздо менее комфортабельных, чем его любимый дом.

С того момента, как перед ним забрезжил свет свободы, Гарри постарался как можно реже появляться в доме 4 по Тисовой улице. Как оказалось, его взаимоотношения с родственниками значительно улучшаются, если они находятся вдали друг от друга. К тому же теперь длительные прогулки не вызывали у мальчика чувства скуки и одиночества. Ведь рядом с ним всегда был Гарольд, который решительно взялся за подготовку мистера Поттера к освоению волшебства.

Гарри для себя решил, что его «сожитель» был в свое время не великим злобным магом, а гениальным учителем. Во всяком случае, лекции, которые читал ему Гарольд по теории магии, усваивались Поттером просто идеально. На активное пожелание мальчика как можно скорее обзавестись волшебной палочкой и приступить к практике колдовства, мертвый маг отвечал требованием не спешить и спокойно ждать вызова в школу магии. Все равно до того, как к Гарри придет приглашение, оставалось меньше месяца, а значит, лучше не торопить события, а потратить это время на подготовку к встрече с волшебным миром.

Как пояснил Гарольд, в Британии существовала единственная школа чародейства и волшебства, называемая Хогвартс. Волшебники считали ее еще и лучшей в Англии, что было несомненной истиной, так как сравнивать было все равно не с чем. В Хогвартс дети поступали в одиннадцать лет, и Поттер должен был до начала августа получить письмо с приглашением. А поскольку он воспитывался не волшебниками, а обычными людьми, письмо должен был доставить кто-то из персонала Хогвартса. Заодно этот кто-то должен был убедить его опекунов позволить ребенку продолжить свое обучение в этой школе-интернате.

– И ты думаешь, что Дурсли отпустят меня? – с сомнением спросил Гарри. Его скепсис был вполне оправдан, так как до сих пор родственнички прилагали максимум усилий, чтобы сделать жизнь Гарри как можно более невыносимой. А перспектива отпустить его в такое интересное место, как волшебная школа, явно не входила в планы Вернона и Петуньи.

«А кто их спрашивать будет? – насмешливо фыркнул учитель. – И кстати, ты опять говорил со мной вслух! Хоть рядом и нет никого, но будь любезен привыкать исключительно к мысленному общению! Помни – враги не дремлют».

«Дай хоть иногда пообщаться вслух! – возмутился тот. – А то я скоро вообще забуду, как это делается. Ведь кроме тебя, мне и поговорить не с кем. И кстати, что значит, их и не спросят?»

Паранойя Гарольда могла по праву соперничать в размерах с его же манией величия. Мертвый маг, похоже, категорически не желал вновь лишаться возможности видеть этот мир и подозревал всех и каждого в кознях против их драгоценного тела. А уж про то, что о нем лучше никому не рассказывать, Гарольд вообще поставил основным условием обучения Гарри. Мальчик по большому счету не имел ничего против, но иногда ему хотелось слегка позлить своего строгого ментора.

Гарри не сильно удивился, когда его наставник поведал об отношении магов к обычным людям, или маглам, как называли их маги. Судя по всему, желания обычных людей мало интересовали волшебников, предпочитавших жить обособленно от остального мира. У волшебников имелись артефакты, отслеживающие рождение каждого мага, а также то, где магически одаренные дети в данный момент находятся, и поэтому в Хогвартсе всегда знали, где искать юные дарования. Волшебников было слишком мало, и они не могли себе позволить отказаться от пополнения магического сообщества колдунами и ведьмами, рожденными обычными людьми из-за нежелания последних отдавать своих детей в непонятно какую школу. Легкие чары принуждения, накладываемые сотрудниками Хогвартса на родителей или опекунов юных магов, гарантировали их согласие на вхождение новых членов волшебного сообщества в магический мир. Когда придет время, Гарри, как и любой другой юный волшебник, получит приглашение в школу... от которого не откажешься, даже если захочешь.

«Я, собственно, и не хочу! – Гарри был неприятно удивлен такой принудиловкой. – Но другие дети могут иметь совсем иные планы на свое будущее!»

«Поэтому я и говорю, что ты типичный светлый маг, – удовлетворение в голосе Гарольда не услышал бы только круглый идиот. – Даже своих родственничков не хочешь зверски замучить! И да, ты правильно понял, маглов волшебники не считают полноценными людьми, а маглорожденых – надеюсь, сам догадаешься, кто это такие – полноправными волшебниками».

Гарри задумался над словами своего товарища. Конечно, то, что Дурсли не могут помешать ему обучаться магии, было просто замечательно. Вот только Поттер был уверен, что далеко не ко всем детям относятся так же, как к нему. И фактическое насилие над этими детьми не могло быть принято его душой. Но в данный момент он ничего не мог поделать с этим, зато в будущем...

«Гарольд, а кто правит магическим миром?» – он был уверен, что его сосед по голове прекрасно осведомлен об этом.

«О, слова не юноши, но мужа! – Чувствовалось, что Гарольд доволен направлением мыслей Поттера. – Магической Англией управляет министерство магии во главе с министром. А правят, как и всем в мире, деньги и сила».

Поттер подумал, что сейчас у него нет ни того, ни другого. Рассчитывать на то, что на него свалится гора фунтов, было как минимум наивно. А вот сила – это уже реальнее. И судя по всему, кое-кто совсем не против помочь ему получить эту силу. Гарри не мог бы сам себе объяснить, зачем ему это надо, но он чувствовал, что мир, где насилие над людьми считается нормой, где такие же Верноны и Петуньи, но только с магическими способностями, презирают других «ненормальных», заслуживает того, чтобы Гарри Поттер изменил его. И если миру это не понравится, то тем хуже для него. Но это дело будущего, а пока...

А пока безжалостный Гарольд изнурял его тело ежедневными занятиями физкультурой, а мозг – лекциями и беседами. И если во время лекций его «сожитель» был чутким и бесконечно терпеливым учителем, то во время бесед этот тип превращался в весьма колючую личность. Поттер даже заподозрил, что свой жизненный путь Гарольд закончил именно благодаря своему языку.

Гарри хотелось знать, как давно умер его напарник, так как он опасался, что сведения о магическом мире, которыми тот обладал, могли несколько устареть, и надежда покинуть в ближайшее время Дурслей оказалась бы лишь несбыточной мечтой. Однако наставник успокоил его, сказав, что внешний вид вещей и одежды изменился весьма незначительно относительно того, что хранилось в его памяти, а значит, все будет хорошо. Гарри надеялся на лучшее, что не мешало ему каждый день с замиранием сердца с утра пораньше нестись к почтовому ящику. Гарольд посмеивался над его нетерпением, но чувствовалось, что и сам он немного волнуется.

* * *

Достав из кучи корреспонденции письмо с характерным гербом Хогвартса, Гарри первым делом припрятал его под одежду. Гарольд подсказал ему, что наилучшим вариантом будет провести первоначальный разговор о школе наедине с его тетей. Конечно, наставник не был ни в чем уверен, но он сильно подозревал, что родители Гарри были волшебниками, а значит, вполне возможно, что и тетя Петунья имеет о магии некоторое представление. Почву для подобных подозрений Гарольду дала излишне бурная реакция Дурслей на проявления стихийной магии у Поттера.

– Тетя Петунья, я могу поговорить с вами? – Гарри дождался, пока Вернон уедет на работу, и тетя усядется пить чай перед тем, как приступить к ежедневной бесконечной полировке кухни. Дадли уже убрался в свою комнату вместе с двухлитровой бутылкой колы и мешком чипсов. Назвать эту огромную упаковку пакетом Гарри не позволяла любовь к истине.

– Что случилось? – тетя недовольно скривилась, вынужденная обратить внимание на мальчика.

– Я тут получил письмо из Хогвартса, – Гарри старался говорить как можно небрежнее. – И думаю, вам стоит ожидать в ближайшее время гостей.

Наблюдение за челюстью тети Петуньи, устремившейся на встречу со столом, доставило Гарри необыкновенное удовольствие. Реакция драгоценной тетушки полностью подтвердила подозрения Гарольда относительно познаний Петуньи. А если бы Гарри не понял этого, самодовольный голос наставника в его голове не забыл похвастаться своей великой прозорливостью.

Тетя сумела взять себя в руки и ненадолго задумалась. Судя по всему, она просчитывала возможные последствия различных вариантов своих действий. Пока что события развивались согласно предположениям некоего темного мага. Наставник даже поспорил с Гарри, что точно предскажет первые пять фраз Петуньи. Сейчас азарт от пари помогал Поттеру сохранять самообладание.

– Откуда ты узнал о магии? – спросила тетя, при этом смотря на племянника несколько испуганно.

– Из письма, конечно, – притворно удивился Гарри. – Ну, и какие-то мутные воспоминания, чаще всего во сне.

– И почему ты думаешь, что за тобой кто-то придет? – Петунья старалась изобразить презрение в голосе, но получалось у нее откровенно плохо. Было заметно, что она напугана перспективой визита волшебников в ее дом.

Спустя пять минут Гарри твердо знал две вещи: во-первых, он-таки проиграл наставнику спор и теперь будет вынужден целую неделю каждый вечер по десять раз мысленно повторять, что Гарольд – великий маг и гениальный мыслитель; а во-вторых, родственники не будут мешать учебе Поттера в Хогвартсе. Тетя Петунья все же вняла голосу разума и предпочла смириться с неизбежным. Перспектива в дальнейшем не видеть дорогого племянника большую часть года грела сердце женщины. Гарри был полностью солидарен с Петуньей относительно того, что идеальным для них было бы расстаться навсегда, и пообещал приложить все силы для претворения в жизнь этой идиллии.

Вечером Гарри постарался как можно позже прийти домой, так как Петунье предстоял серьезный разговор с Верноном, и было весьма желательно находиться в этот момент подальше от их дома, ведь дядя явно захочет обрушить на его голову громы и молнии. Ни Гарри, ни Гарольд не были мазохистами и предпочли провести это время за обсуждением необходимости визуализации при осуществлении элементарной трансфигурации. Впрочем, дядя Вернон приятно порадовал мальчика, мужественно приняв новости о том, что в ближайшее время любимый объект издевательств Дурслей окажется недоступен для него. Он даже изменил свое отношение к Гарри в лучшую сторону, вообще перестав обращать на него внимание.

Если уж изменения в жизни начинаются, они идут одно за другим. На следующее утро Гарри переехал из своего чулана в гостевую спальню. Тетя предупредила, чтобы мальчик не особенно там устраивался, так как скоро он все равно покинет дом. Не успел Поттер перенести свои вещи, которых было до смешного мало, как тетя впервые в жизни повела его в магазин одежды. И пусть это был секонд-хенд, и купленные вещи были далеко не лучшего качества, но Гарри впервые в жизни оделся во что-то подходящее по размеру. Увы, те обноски, которые до сих пор доставались ему от Дадли, были всегда непомерно велики. Младший Дурсль превосходил объемом своего кузена минимум в два раза, так что в его штаны свободно поместились бы парочка Гарри Поттеров.

Гарольд несколько удивлялся, что прошло уже три дня с момента получения письма из Хогвартса, а к Поттеру еще никто не приехал. Наглый вселенец повторно допросил мальчика на предмет пропущенных фактов его биографии, пока наконец не нашел причину задержки.

«Как ты мог забыть об этом! – Гарольд нешуточно рассердился на своего подопечного. – Я сразу бы понял, чего мы ждем, и не тратил времени на напрасные размышления».

«Но ты ведь и не спрашивал! – возмутился Гарри. – А я совсем забыл об этом. Или ты думаешь, Дурсли хоть раз поздравляли меня?»

Гарольд помолчал немного, а потом случилось чудо – наставник извинился. Судя по его словам, он тоже не помнит, чтобы его кто-нибудь поздравлял с днем рождения, так что они оказались в равных условиях. Именно поэтому он и не задал этот вопрос мальчику, когда тот рассказывал о своей жизни. Но вот кто-то помнил об этом дне и, судя по всему, приурочил прибытие представителя Хогвартса именно к нему.

Гарри не понял, из каких соображений его наставник сделал подобный вывод, и попросил объяснений. Тяжко вздохнув и помянув полторы извилины в одной пустой голове, Гарольд приступил к пояснениям.

Поскольку тетя Петунья подтвердила подозрения наставника, что его родители были волшебниками, можно было предположить, что после их смерти судьбой Гарри Поттера должно было озаботиться министерство магии. Вот только было нереально, чтобы они отдали юного волшебника в руки маглов. С точки зрения магов это не сильно отличалось бы от идеи отдать ребенка воспитываться в стаю собак. Следовательно, нашелся человек, который обладал достаточной властью, чтобы запихать Гарри к Дурслям. Вряд ли он занимался этим от нечего делать, так что очевидно Поттер был ему зачем-то нужен.

В нормальной ситуации письмо из Хогвартса для юного волшебника, воспитываемого маглами, привез бы кто-то из преподавателей школы. Он же и рассказал бы родственникам мальчика о школе, а заодно сумел бы их «убедить» в обязательности ее посещения их отпрыском. В случае Гарри Поттера письмо пришло, а вот никого из магов в доме на Привет драйв пока что не наблюдалось. Напрашивался вывод, что кому-то очень хотелось, чтобы мальчик предварительно понервничал, а потом встретил избавителя от Дурслей с распростертыми объятиями. О том, что школа знала, в каких условиях живет Поттер, явно говорил адрес на конверте, включавший в себя пресловутый «чулан под лестницей». И в качестве подарка на день рождения Гарри должен был получить проводника в волшебный мир.

Судя по всему, расчет был на то, что мистер Поттер воспримет того, кто придет к нему, как лучшего человека в мире. Соответственно, все сказанное этим человеком станет для Гарри истиной в последней инстанции. И если бы не Гарольд, этот план имел все шансы на успех. Гарри ничего не оставалось, как спокойно дожидаться среды, чтобы проверить подозрения засевшего в голове параноика.

* * *

Гарри шел по Косой аллее, держась справа и чуть сзади от профессора МакГонагалл. Сурового вида женщина прибыла к Дурслям ни свет ни заря и была немало удивлена тем, что в такую рань ее уже встречал на пороге юный мистер Поттер собственной персоной. Профессору даже не понадобилось входить в дом, так как Гарри объяснил, что разрешение на поездку им уже получено и что он просто ждал своего провожатого, чтобы отправиться, наконец, за покупками.

Впрочем, Поттер уточнил, что его дорогие родичи наотрез отказались оплачивать его обучение, и если это является препятствием для его поступления в Хогвартс, то он с удовольствием предоставит леди возможность переубедить их. Но как оказалось, этого не потребовалось. Профессор с гордостью заявила, что у мистера Поттера достаточно собственных денег и в ближайшее время он получит доступ к ним.

Путешествие до Лондона прошло без приключений, хотя, по мнению Гарри, оно само по себе было одним большим приключением. Почтенная леди показала Поттеру, как пользоваться самым доступным видом волшебного транспорта – автобусом «Ночной рыцарь». Это чудо магической техники носилось по всей Британии без всяких правил, и езда в нем была покруче любых аттракционов, о которых когда-нибудь слышал Гарри. Свободно стоящие на полу кресла, не имевшие ремней безопасности, лихо летали по полу при любом маневре этой чудо-машины, так что лицо профессора к концу путешествия приобрело отчетливый зеленый цвет. Сам Гарри искренне наслаждался острыми ощущениями, и единственным, что омрачало ему поездку, было постоянное нытье Гарольда. В отличие от мистера Поттера, его наставник был не в восторге от подобного способа перемещения и не забывал каждую минуту сообщать об этом мальчику. Гарри решил, что нашел, наконец, блестящий способ подшучивать над своим учителем, предлагая ему покататься на «Ночном рыцаре». Впрочем, слишком часто к этому прибегать не стоило, так как Гарри успел заметить, что Гарольд отличался повышенным коварством и хитроумием и вполне мог ответ так пошутить, что Поттеру будет совсем не смешно.

Когда Гарри увидел количество золота, лежащего в его сейфе, он слегка обалдел от такого зрелища, чего нельзя было сказать о его наставнике.

«Здесь примерно двадцать три тысячи галлеонов, – прикинул Гарольд. – Уточни у гоблина точное число, только помни, что я тебе говорил об общении с ними».

– Мистер Гринпкух, – Гарри подчеркнуто вежливо обратился к сопровождавшему его представителю банка. – Вы не могли бы сказать, каково точное состояние содержимого моего сейфа?

– Двадцать две тысячи семьсот сорок два галлеона, восемь сиклей и один кнат, – скрипучим голосом произнес гоблин. Гарри заметил, что эти маленькие существа относились к нему гораздо лучше, чем к большинству волшебников, которых он встретил в банке. Наставник в очередной раз оказался прав, строго вбивая в голову Гарри, что с гоблинами следует общаться исключительно вежливо и исключительно как с равными. Это было не трудно, и Поттера совсем не напрягало. Может быть, он и не знал всех тонкостей этикета, но держался в этом царстве коротышек гораздо приличнее, чем волшебники, которых он видел в вестибюле банка. У тех на лицах столь явно читалось презрение к хозяевам, что Гарри уже не удивлялся негативному восприятию гоблинами магов.

К счастью, Гарольд во время их длительных прогулок успел рассказать мальчику о различных магических народах и их особенностях, как и о финансовой системе волшебного мира. Как законный обладатель сейфа, Поттер в подавляющем большинстве случаев мог оплачивать свои покупки с помощью чеков, которые, благодаря магии, невозможно было подделать. Поэтому, не желая излишне перегружать себя, он забрал из сейфа только небольшой мешочек денег, на карманные расходы.

Выйдя из банка, Гарри направился к кафе-мороженому Флориана Фортескью, где у него была назначена встреча с профессором МакГонагалл. Пожилая леди проводила его до стойки банка, но наотрез отказалась ехать в тележке к сейфу. Судя по всему, ей вполне хватило путешествия на сумасшедшем автобусе. Она только предупредила Гарри, чтобы он не пытался сразу же забрать из банка все свое золото. В виде компенсации за свое временное отсутствие она пообещала приготовить мальчику сюрприз, и сейчас Гарри с нетерпением гадал, что именно придумала старая леди. Гарольд давал ему подсказки, но Гарри хотелось поскорее увидеть сюрприз своими глазами. Он не сомневался, что это будет как-то связано с магией.