Текст книги "Мечты - сбываются (СИ)"

Автор книги: Al1618

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Он же сам, только вонзив копье в спину бегущего понял, что совершил недостойный его поступок – глупость. В попытке напитать сталь кровью поправших обычаи он забыл о долге – в первую очередь надо было взять пленных, теперь же о том кто на них напал и зачем придется лишь гадать.

__________

В компании внука и четырех подростков прискакала Гульчатай. В глаза бросилось первым делом поведение лошади, та хоть и слушалась команд, но выглядела совершенно отрешенно от происходящего, видимо, чтобы избежать неприятностей, гуль применила свое колдовство. Потом взгляд переключился на всадницу, было все же удивительно видеть женщину в доспехах, причем заметно, что носимых привычно, и при оружии, ну а «рогатый» из-за столь выдающихся ушей шлем вообще не походил ни на что. Удивляла и привычная посадка в мужском седле, хотя эта уверенность опытный взгляд обмануть не могла – на коне гуль сидела не больше чем пятый раз в жизни, и держалась исключительно на врожденной ловкости и гибкости.

Пока неслись назад на стоянку, чтобы оценить размер беды взгляд обеспокоенно то и дело останавливался на спутнице, странно, но это чудовище пустыни успело войти в сердце накрепко. Под шерстью, залитой начавшей спекаться кровью, было сложно разглядеть раны, скованности в движениях она тоже не проявляла, но глядя на ее правую руку, сейчас уверенно держащую повод, невольно вспоминался торчащий из нее наконечник стрелы. Почему же гостья не надела свой странный доспех – отчего-то была уверенность, что он смог бы ее защитить лучше самой дорогой кольчуги.

– Ну кто же является просить воды снаряженный как на штурм крепости?

Интересно, она действительно мысли читать умеет? Но в этот момент подскакали, наконец, к родному шатру, от которого им навстречу бросилась Раиса, забыв, что у нее в руках саадак с луком и стрелами. Бросилась правда не к Кабиру, а к гули, чем слегка его удивила. Гульчатай же успела бросить на него немного виноватый взгляд и неуловимым движением уклониться от распахнутых объятий, вмиг оказавшись за спиной Раисы. Там она в свою очередь обняла ее прижав руки к телу, одним движением потерлась об щеку и лизнув в ухо горячо зашептала:

– Не волнуйтесь матушка, все в порядке, только вот тискать меня не надо – хоть и ничего серьезного, но живого места не осталось. Шкура только благодаря клею клочьями и не висит. А теперь простите – у нас очень много дел.

После чего, вдруг оказалась за несколько шагов, и воздух прорезал голос, от которого зазвенело в ушах – слышим ясно он был наверняка не только по всему стойбищу, но и возле второго колодца.

– Раненым остановить кровь после чего – всех СЮДА!!! Стрелы – ни в коем случае не вынимать и НЕ ТРОГАТЬ!!! Быстрее!!!

А сама рванулась вокруг каким-то странным зигзагом в результате чего все оказавшиеся в пределах видимости мигом были направлены на выполнение десятка задач – от вскипятить и охладить воду, до поиска бальзамов и прочего необходимого при ранах. Сама гуль успела вытряхнуть из своей громадной переметной сумы на принесенную по ее приказу кошму набор великолепных хирургических инструментов и, ухватив из него что-то, рванула навстречу ручейку раненых, которых вели или несли родственники.

Сам Кабир уверив себя, что тут его команды не нужны, занялся той частью работы, про которую гуль не позаботилась – отослать несколько отрядов проследить за округой и поискать затаившегося или стремящегося уйти врага, отправить две пары самых лучших разведчиков разобраться почему врагам удалось приблизиться незамеченными, назначить брата главным по сбору и учету трофеев и коней, добыча была удивительно хороша, выслушать слова о тех, кто уже никогда не поднимется в седло – словом, занялся обычной послебоевой суетой.

Но любопытство просто грызло изнутри, потому раздав приказы и назначив тех, кто будет их исполнять, постарался вернуться как можно быстрей назад. А там картина была более чем занимательная – гули наставляла старшую из дочерей второго сына, Азхар – этот только еще начавший распускаться бутон (уже одиннадцать, на следующий год надо отдавать в чужие руки), сейчас вид имел бледный. Азхар с ужасом смотрела на свои руки с окровавленным ножом в них.

Перед ними на кошме лежал парнишка тринадцати лет, Ясин из семьи троюродного брата, взгляд мигом зафиксировал самое важное, благо срезанная только что одежда не прикрывала рану, из которой торчало аккуратно укороченное на ладонь от тела древко стрелы. Удар пришелся в левую сторону груди на ладонь ниже ключицы, не перебив кровяное русло, но утешало это слабо. Судя по тому, что наконечника не видно – стреляли почти в упор, достать такую стрелу невозможно, надо рискуя отворить кровь проталкивать ее вперед, но острие неминуемо упрется в лопатку. Парнишка сам серый губы синие, дышит плохо, но пока не в беспамятстве.

Кабир уже хотел предложить свои услуги – надо было вывернуть правую руку так, чтобы наконечник, если на то будет воля аллаха, смог покинуть тело, но прислушался к разговору.

– … тетя гул, но я ведь ничего не умею, зачем я вам…

– Я, деточка, крови боюсь, – тут Азхар мигом забыв про свое нытье вздернула носик, дескать она крови не боится, забыв о своих страхах, – вот я и буду все тебе рассказывать, а ты запоминай. А как увидишь, что я млеть начинаю – за ухо меня дернешь. Ну и там подать-помочь не помешает – дело-то делать надо.

Говоря все это, она полоскала в белой мути что-то больше всего похожее на металлическую змею.

– Смотри первым делом надо убрать от раны все лишнее, это ты уже сделала. Потом вокруг раны надо смыть грязь целебным отваром, чтобы грязь в рану не попала, а то потом гноится будет. Если отвара нет, сойдет вскипяченная и охлажденная вода, просто чистая вода, свежая моча в конце концов – тоже прекрасно.

– Теперь смотри, чтобы лечить надо в первую очередь понимать что происходит. Если я тебя когтем пониже спины ткну – ты отдёрнешься, ну и взвизгнешь наверняка, это – реакция тела, от разума она не слишком зависит. А тут – ткнули и очень сильно и очень глубоко, мышцы вокруг раны инстинктивно сжимаются сами, закрывая ее, это хорошо, потому что не дает истечь кровью и плохо, потому что наконечник теперь просто так не вытащить. Даже если на нем нет зазубрин, то он все равно повернулся внутри тела и при попытке достать нанесет новую рану. Ну а зазубрины тут есть и при попытке достать просто вырвем кусок мяса, нанеся громадную, незаживающую рану.

– Для доставания стрел применяют специальный инструмент, но чтобы раненый не мешал, делаешь так, – молниеносный удар лапой куда-то за ухо и парнишка обмяк, закатив глаза – триста ударов сердца у нас есть, это если конечно так умеешь, если не умеешь – можно дать одурманивающий отвар или просто позвать троих мужчин покрепче, чтобы держали. Теперь суем инструмент следом за стрелой и поворачивая вокруг древка пытаемся найти положение наконечника, ты ведь помнишь что он повернулся почти наверняка? Ну вот, теперь осталось захватить угловые шипы и острие… можно вынимать.

Наружу показался наконечник как бы охваченный этой лентой, весь перемазанный черной свернувшейся кровью. Но следовало еще продолжение.

– Теперь надо было б брать иголку с ниткой из кипятка и зашить рану, и главное не забыть – каждый стежок закрепляется отдельно узлом. Впрочем, у меня пока есть средство получше – клей который может клеить не только мертвое, но и живое. Вот, теперь все, сиди и держи свою руку на этой жиле, как только начнет трепетать или биться редко – зовешь меня, как очнется, дашь отвар напиться, главное не давай вставать, будет упрямиться – зови меня или кого-то из взрослых.

И в следующий миг гуль уже рядом не было вместе с ее змей и котелком, в котором она любила купаться. «Ладно», – подумал Кабир, «парнишка действительно хороший – если выживет, да и родство дальнее, будет хорошая пара». Но стоило поспешить следом, как оказалось, большинство раненых уже были обихожены и отпущены, под присмотр родни, самые тяжелые – оставлены на общественной половине шатра под присмотром родственников и самой гуль, что характерно даже самые вздорные женщины повиновались у нее одному движению уха.

Оставался самый последний – широкий наконечник распорол живот, выпустив наружу кишки. Будь они в походе – ничего бы иного кроме как облегчить страдания, здесь же несчастному предстояло долго умирать на глазах у родни. Но гуль все равно не сдавалась несмотря на клонящееся к закату солнце, продолжая копаться в потрохах своей змеей. Когда же Кабир вернулся с похорон погибших, предать тела которых земле надлежало, согласно воли Аллаха, до захода солнца, то он с удивлением обнаружил и последнего раненого спокойно спящим, а чудовищную рану – превратившуюся в тонкую красную нитку.

На вопрос, кто из раненых доживет до утра, чудовище пустыни сказала – «были б у меня годные для людей лекарства…» и неожиданно горько разрыдалась, после чего была уведена на семейную половину шатра. На позднем обеде в честь ухода многих в лучший мир вспоминали и безрассудную храбрость гостьи, и ее силу, уважаемые люди делали и намеки по поводу взятых трофеев, но пришлось отложить все вопросы. Отчаянный храбрец и силач в это время разводил сырость в обнимку с младшенькой внучкой. На вопрос что так расстроило гостью Лала, смешно важничая, заявила – «ей лошадок жалко», после чего убежала назад утешать свою новую «тетю».

Ладно – когда Аллах создавал время, он создал его достаточно.

Женское счастье…

 Если человек по-настоящему счастлив, помешать ему не может ничто. Ни смертельная усталость, ни боль, ни неопределённость будущего, ни тяжелые воспоминания – потому что обычно счастлив ты все же "вопреки", а не "потому что". Счастливой можно быть даже во сне, как вот я сейчас. И пусть затекло все вплоть до ушей, которые не выпускают из себя маленькие кулачки, и пусть со всех сторон упираются и толкаются остренькие коленки-локотки, а по спине стегают, поднимая полосой шерсть, ревнивые взгляды – плевать на все, ради этого детского запаха можно стерпеть и гораздо большее...

  Сознание возвращается рывком, разом смывая ощущение радости. Если б не боялась потревожить сон вцепившейся в меня ребятни, сейчас бы скулила и скрипела зубами. Как же мне плохо... Видимо уровень боевой химии в крови, наконец, упал и мне стало доступным ясное понимание произошедшего.

  Там, в бою было не до переживаний, тем более с тем коктейлем, что вогнала в меня аптечка, будь она трижды проклята и благословенна. А вот сейчас наступает время расплаты, время осознания, что же я на самом деле натворила. Изнутри начинает пробиваться неконтролируемая мышечная дрожь, натурально трусит и как бы не ломает и, почувствовав мое состояние, детские ручки разом сжимаются, удерживая меня на миг на краю, даже успеваю подумать – "спасибо родимые", прежде чем поток воспоминаний о прошлом сумасшедшем дне выбивает меня из реальности.

  Начало было просто замечательное, в том смысле, что очухалась я не в клетке, и не на цепи. Удивительного в том ничего не было, несмотря на забытье, я вполне контролировала происходящее вокруг и своего перемещения точно бы не прозевала, а вот почему это не произошло – уже проходило по разряду чудес. Но задумываться над этим было некогда, я всеми силами интриговала, пытаясь сохранить за собой положение и привилегии "гостя", чтобы не встать перед необходимостью драться за свою свободу, да еще с теми, кто фактически спас мне жизнь.

  Так что эта неухоженная железка под двуручный хват попалась мне очень вовремя, нет ничего более успокаивающего, чем занять чем-то лапы, когда в себе не уверенна, а уж оружие для этого подходит ну просто изумительно. А двуручник вселял уверенность просто одним своим видом. Было в нем что-то такое... надежное, как плечо друга. Вот "режик" мой, хоть он и той же длинны, такого чувства не внушал, слишком много всего в него понапихано, не знаешь, за что хвататься. А этот весь понятен – прямой, тяжелый, цельный и предназначенный только для одного, но уж это "одно" он будет делать так хорошо, насколько хватит сил и умения взявшегося за рукоять.

  Сил у меня на него более чем достаточно, а вот хозяин мой такого впечатления не производит, хотя слабым его не назовешь, жилист и сух, скорее всего, быстр и точен в движениях, но совсем не гигант, и едва ли больше меня весом. Собственно этим, видимо, можно объяснить "позаброшенность" двуручника – чтобы управится с ним местному, он должен иметь габариты явно исключительные, а вот я с ним должна управиться легко, спасибо не так давно слезшим с деревьев предкам.

  Так что не удержалась от того, чтобы понтануться – пару раз махнула железкой, как гимнастической палкой, красиво и эффектно, хорошо что тут нет моего инструктора по "фехтованию", он бы мне за такое так мозги вправил – неделю бы сидеть неудобно было. Но Кабир впечатлился, а это самое главное, чем более сильной он меня будет считать, тем лучше, пустыня не место для слабых, настоящее уважение вызывает даже не сила, а четкое понимание ее границ.

  Правда, после "демонстрации" пришлось просить инструмент по уходу за оружием, чтобы чем-то занять лапы и не показать гостеприимному хозяину, как они трусятся. Эта маленькая гимнастика практически выпила из тела все невеликие силы, да еще и показала, что восстанавливать навыки владения оружием мне придется с самых азов, слишком многое забыло тело за эти годы – обычного развлечения с манекенами в спортзале оказалось слишком мало для поддержания формы. А пока я изо всех сил "надувала щеки", пытаясь найти выход из дурацкой ситуации, в которую сама себя загнала – какой из меня теперь крутой боец и какого ... ... было его тогда из себя строить?

  У нас, честно говоря, фехтовальной школы-то вовсе и нет, точнее – нет навыков "работы" по человеку с оружием. Для выяснения отношений – только когти и зубы, да и там каких-либо навыков по поражению специально не вырабатывают, потому как назначение у дуэлей совсем другое. Но есть ведь и другое применение для острой стали – против того же гхыра выходить с зубами и когтями можно только от отчаянья. Так что все навыки, что остались у меня под зверье заточены, никаких парирований и собственно – фехтования – там нет ,глупость это, не отклонить при всем желании направленный на тебя рог или копыто, если твой противник тебя в десяток раз тяжелее и в-надцать раз сильнее. Так что все удары тоже – только на поражение. И навыков каких-то фиксированных движений нет – зверей много, у каждого свои повадки, это не разумный противник, которого УЧАТ выполнять стандартные движения, скрывая за ритуалом суть и давая подсознательный навык УБИВАТЬ, не чувствуя угрызений, чтобы осознание не мешало автоматизму движений. Схватка со зверем всю суть боя проявляет четко – главное победить или хотя-бы выжить. И оружие, понятно, тоже соответствующее – длинноклинковое, чтобы можно было крупную зверюгу как можно дальше от себя удержать, и маневренное, чтобы можно было одному от средних стайных отбиться. Так что меч этот хорошо в лапу лег, как родной. Правда есть еще предпочтение – чтобы древко было подлиннее, у моего "режика", рукоять не даром полая – как раз древко вставлять, но и эта не беда – у двуручника рядом с гардой место есть не наточенное, как раз под хват лапой, так что в случае чего им сработать знакомыми ухватками можно будет вполне. Словом, удачно он мне в лапы попался.

  Раззадоренная собственными размышлениями, рискнула понтануться во второй раз и неожиданно это прокатило – везет мне сегодня. Кабир впечатлился окончательно, но главное было в другом – что-то шевельнулось внутри, какое-то воспоминание тела о былом, давая слабую надежду, что не все забыто окончательно, и семью потами на тренировках, или прямой угрозой целости шкуры в случае прихода неприятностей, утерянные навыки можно будет вернуть, ну хотя-бы частично... ну пожалуйста...

  Но тут спокойный участок воспоминаний миновал и все, как и в жизни, полетело кувырком. И ведь не скажешь, что предостережений не было, просто одна раззява их неправильно истолковала. Чувство нарастающей опасности было с самого начала разговора, собственно, все мои понты с ним только и связаны были. Я-то думала, что это из-за того, что хожу по краю, на грани нарушения обычаев, когда отношение хозяев может резко поменяться, но они наоборот, чем дальше, тем больше проникались ко мне доверием, а чувство беспокойства наоборот росло.

  Так что когда опасность услышали уши, я была уже вся на взводе, потому ляпнув первое что пришло в голову, выметнулась из шатра наружу. И увидела...

  Господи, как же мне стало страшно! И как жить захотелось... Это вам не бои, где о гибели противника сообщает погасшая отметка на тактическом экране, и даже не когда, после залпа штурмовика, зеленое ущелье превращается в кипящий огненный филиал ада. Тут ты видишь глаза целящегося в тебя человека, и как не спеша стрела сходит с тетивы. А посреди всего этого – я, голая дура, без брони и привычного оружия с одной железкой в руках, зато прекрасно всем заметная и бросающаяся в глаза, как барабан в ванной комнате, и значит – шансов пережить заварушку у меня практически никаких. Тем более, что налетели явно беспредельщики – об этом говорит одна атака с противоположного конца стойбища, шатер шейха – он не просто так возле входа стоит – самый богатый и лучше всех экипированный воин первым встречает гостей и "гостей". А эти значится, решили пойти другим путем и, следовательно, живых свидетелей оставлять не намерены. Страшно-то как... хорошо хоть после обезвоживания никакой лишней воды в организме нет, а то точно обоссалась-бы, бесстрашный воин, блин...

  За всеми этими размышлениями из серии "вся жизнь перед глазами", тело, оставленное без присмотра впавших в ступор мозгов, начало действовать самостоятельно – как учили. Острие меча описывает полукруг, а лезвие встречает подлетающую смерть – плашмя и под углом заставляя соскользнуть в сторону, с медленно летящей стрелой этот фокус вполне возможен, скорость лезвия не сильно от нее отличается, а вот масса несопоставима. Вторую стрелу отбиваю вверх и в сторону крестовиной рукояти, едва успев убрать с ее траектории ухо, когда это я смогла хват поменять? Третья не моя... зато ..ть! Прыжок спиной назад сделал бы честь любому вратарю, еле успеваю выбросить в сторону лапу "вынимая" из воздуха летящий предмет, руку от кисти до сердца простреливает боль – ... ... ..., я же не на тренировке!

  И видимо эта боль и получилась последним добавлением к плещущемуся между ушей ужасу, чтобы начала действовать моя внутренняя аптечка, тоже – как учили. А учили ее довольно просто, миг на срабатывание и в кровь уходит коктейль, способный заставить бросится коршуном на лису обычную курицу. Причем курицу, которой эта самая лиса только что отгрызла бошку, действительно – зачем курице думать? А тело вполне может двигаться на вложенных рефлексах и инстинктах.

  Меня этот удар попросту "вышиб из тела", а я-то думала, что народ привирает про такой эффект (при ранениях он обычно бывает, ну и при клинической смерти), оказалось, что вполне имеет место быть. Так что стою я неприкаянным приведением в сторонке и смотрю, как будет убивать мое тело, ну и как будут убивать ЕГО. Одно хорошо, на этой постановке у нас места в партере, все остальное плохо – можно только смотреть и переживать.

  Тело, надо сказать, основания для волнений давало много, потому что продолжало понтоваться. Впрочем, его ничему другому не учили: высокие прыжки, широко амплитудные движения, легкие "касания" режущей кромкой – "бой с андроподобными ботами" одним словом. Как на тренировке, блин. Любой сколько-нибудь серьезный и опытный боец уделал бы меня в две секунды.

  Уж, не знаю, насколько мои первые противники были серьезны, но все решило отсутствие опыта – они не ждали такого поведения, а приобрести опыт я им просто не дала. Выехала, что называется, на "голой физике", противник привык биться имея крепкую опору под ногами, нет у них когтей на нижних конечностях, чтобы ими надежно цепляться, как и лишнего сустава на ноге, позволяющего делать высокие прыжки с места, а массивность меча оказалась достаточной для поражения даже при касании. Так что чисто "спортивный" рисунок боя оказался неожиданно эффективным...

  Вот, блин, накаркала – на последнем противнике "тело"-таки лажанулось. Одно дело "отмечать" поражения пусть и восьмикилограммовой железкой, и совсем другое – полностью отсутствующие навыки рубки, там ведь усилие надо дозировать в зависимости от цели, а откуда таким умениям взяться? На манекенах их не сильно получишь. Так что последнего противника рубанула "от души" разрубив не только тело, но и седло и похоже достав спину коня – уж очень он заметно дернулся и попытался сорваться с места. Пришлось вынужденно "перешагивать" в новое седло, ломая весь рисунок боя и пытаясь выдрать крепко завязшую железку. При этом несчастному коню досталось понятно еще больше, и он рванул, не разбирая дороги, прямо на желающих отомстить, хорошо хоть эти "желающие" поступали в порядке очереди, поскольку не догадались сбить хотя-бы подобие строя.

  А наблюдать со стороны даже забавно, особенно, если не обращать внимание на скулеж и волны эмоций от моей предшественницы (прощай крыша, а ведь раньше почти не текла), она-то не знала, чем все закончится оттого и переживала. Со стороны благоприятный результат объясним довольно просто – сердце уже успело разогнать отраву по всему телу, теперь реакция скакнула, а мышцы напряжены, в то время, как суставы могут гнутся и фиксироваться в самых невообразимых состояниях, действия стремительны, резки и разрушительны, это искусственно вызванная каталепсия – нарколепсия. Да и инстинкты у нас надо сказать... Тело не различает противников и просто рубит все, что "не его вида", не делая разницы между всадником и конем, хорошо хоть "свои" пока не очухались и на пути не попадаются – повезло. Местные к такой тактике не готовы – конь величайшее богатство.

  Вот вынесло меня к проломленной ограде стойбища и "тело" увидело новых противников, оглянулось, оценивая обстановку, и погнало свое транспортное средство прямо "в лоб" атакующему строю. Это, видимо, "включилась" какая-то из десантных программ – прикинув, что шансов выжить нет, решено разменять имеющийся "ресурс" на время для мобилизации.

  За тридцать метров от строя встречает "дождь" из джеридов, отбить или увернуться от медленно летящего дротика даже проще, чем от стрелы, но вот нет никакой возможности защитить коня, и в следующий миг он падает, сбрасывая чуть не оставившего в седле увязшие когти всадника. Прямо под копыта атакующего строя.

  Кажется, что это конец, но на самом деле – спасение. Дело в том, что даже в бою конь на человека не наступит, может ударить грудью, лягнуть, укусить, но не наступит. Не из великого человеколюбия, просто он боится споткнуться, для него это точно верная смерть, как и для тех, кто споткнется уже об него, потому этот страх закреплен на уровне инстинкта. Конечно, любой инстинкт можно преодолеть – тренировками или просто надев шоры, но тут так не делают.

  А вот у нас... Помните я говорила, что все "единоборства" завязаны на противодействие животным? Так вот, если с крупным хищником лучше держатся на дистанции, а со стайными – создать угрозу одновременно всем (иначе тебе элементарно прыгнут на спину), то с копытными – главное – не дать себя затоптать. Так что у нас любимым развлечением в возрасте от пяти до семи было именно наработка этого навыка. Кто-то гоняет по кругу... эээ, не коней конечно, но слегка похожи, а остальная ребятня переползает или перебегает этот круг (как договорились), кто больше раз смог – тот и выиграл. Травмы к слову были редкостью – не зевай и не наглей, а главное – не бойся – и ничего с тобой не случится.

  Правда, это только для лошадей – те, кто ходят на одном пальце очень его берегут, а вот со свиньями такое лучше не пробовать – не затопчут, так сожрут. Вот так-то, а уж если есть в руках клинок...

  Словом, когда в глазах развиднелось, оставалось только рвануть побыстрее на крутой склон, пока никто из всадников не развернулся и не ударил в спину, на косогор им точно не забраться.

  Короткий взгляд за спину – "время есть, немного", противник дезорганизован, а местные, наконец, начали сопротивляться. Так что рывком к оставленному в тайнике оружию и броне, удачно я его с противоположной стороны от точки своего захода прикопала...

  Когда пришкандыбала назад с языком на плече, на последних каплях адреналина, то оказалось, что можно было не спешить – время сейчас неспешное и воюют также. Ну и отлично – меч острием в глину, цевье винтовки на его крестовину – "щелкаю" пальцем "фотографируя" мишени и отслеживая, чтобы система наведения взяла цели на сопровождение. Как там, в наставлении для снайперов – "первыми выбивать командиров", в местных условиях это те, кто побогаче одет с лучшим оружием, второе – "если командиров определить нельзя", то бьем "тех, кто больше всех машет руками".

  Ну вот, они, наконец, решили повоевать, и двинулись на встречу лаве моего племени (я что – сказала "моего"?), и разгонный генератор как раз вышел на режим... проверить маркеры сопровождения... ОГОНЬ.

  Всё, можно передохнуть...

  И мне... – выныриваю на поверхность, хватая ртом воздух и пытаясь унять колотящееся сердце. Дети вокруг спят беспокойно, но никто вроде не проснулся, только прижимаются сильней. Оп, кажется, меня кто-то в ухо лизнул... приятно. И есть миг передохнуть – ПЕРВЫЙ КРУГ ПРОЙДЕН.

  А вы что думали – это все? Это как раз была самая простая часть...

  Еще успеваю почувствовать провал вниз и меня накрывает поновой. Если раньше я была сторонним наблюдателем, то теперь предстоит полной мерой прочувствовать все упущенное. Как поддается плоть под скользящим мечем, и вибрация оружия передает ужас осознавшего собственный конец человека. Хруст разрубаемых костей. Полные ужаса, а потом стекленеющие глаза. Ярость и боль.

  И всесокрушающий запах крови и сырого мяса – такой желанный и вместе с тем вызывающий рвотные спазмы. И запах смерти – страх и экскременты. И все это каждый раз по-новой, с каждым новым убитым...

  Где-то там, далеко, в другом мире, выгибается дугой прикусившее язык тело, а рядом скулит и воет от невыносимого ужаса некто, кто совсем недавно отстраненно наблюдал и оценивал "боевую эффективность". Ему сейчас не до отстраненных рассуждений – он чувствует, как расходятся скрепы психоблоков, наложенные годы назад в центре реабилитации после Кирны. Восемь месяцев реабилитации... Даже если выживу, то кошмарами я себя обеспечила... лет на двадцать вперед.

  Одна надежда, что все же те коновалы были профи.

  Тут, наверное, стоит объяснить – командир любого воинского подразделения, согласно устава, должен говорить о нем "Я". Для нас и фермиков этот ритуал имеет более глубокий смысл. Уж не знаю, что там чувствуют инсекты, но глава клана ощущает своих, как части собственного тела – пальцы там... или что еще. Это дает немалые преимущества в управлении, но вот когда приходится кем-то жертвовать...

  Да, можно сравнительно легко вытерпеть потерю пальца, можно на адреналине прыгнуть на нагретую до красного броню или, перетянув по скорому жгутом культю руки, опять ринутся в бой, можно даже ползти вперед с перебитым хребтом – чтобы вцепится в чужое горло, но это совсем не значит, что потом, когда угар схлынет...

  А самое страшное, начинается именно "потом", и любой вам скажет, что хуже всего, когда болит то, чего уже нет, потому что унять эту боль – нечем. Но это у тела, оно рано или поздно смирится или восстановит утерянное, а что делать, если болит душа? Точнее – те части, которых уже давно нет...

  Из "моих" после Кирны осталось меньше десяти процентов первоначального состава. Уж не знаю, из чего там восстанавливали мою душу, но видать умельцы попались не из последних...

  И если повезло – то там, под скрепами, успело нарасти новое, и оно удержит меня от проваливания в небытие. К тому же работа неведомых "психов" оказалось действительно крепкой – еще повоюем. Тем более, что сильнее их умений меня держит другой якорь – кольцо детских ручек. Потому что НЕЛЬЗЯ, нельзя выпустить когти и начать метаться безумным зверем, нельзя даже напугать вырвавшимся из глотки хрипом.

  Вот и второй круг... или третий... не помню.

  "Человек, возьми все что пожелаешь, но заплати за это настоящую цену" – хочешь убивать бесстрастно как машина, будь готов прочувствовать все, чего был лишен после – МНОГОКРАТНО.

  ***

  Так, пациент скорее жив чем мертв – во всяком случае противится зову природы уже нет сил... Вставание растягивается минут на семь – надо не потревожить малышей, спасибо вам мои хорошие – благодаря вашей поддержке в этот раз выкарабкалась удивительно легко. Попутно чувствую, как промокает от корней наружу шерсть – организм старается избавиться от отравы всеми возможными способами. Значит, теперь действительно все, а мне очень быстро надо "на задний двор".

  Вернувшись, тенью между спящими лавирую на вторую половину шатра. Удивительно, но раненым даже стало лучше, еще б немного "поработать" и можно будет не волноваться, да вот пуста я, как русло вади...

Секунд двадцать я колеблюсь, недопустимое промедление, но все же решаюсь – слишком по разному описан «ОН», есть и такое что очень «ревнив», вот сейчас и проверим… Левая рука ложится на колено ладонью вверх, правая замирает раскрытой ладонью в двадцати сантиметрах от свежего шва. Так, в случае чего, весь удар достанется только мене. Первые слова, как ни странно проще сказать, чем подумать – «Отче наш, иже еси…». К левой руке тянутся десятки резиновых ниточек, чтобы превратится в бурные потоки огня, катящиеся по внутренним каналам, не беря ни капли себе пропускаю все через сердце в другую руку. Неожиданно рывком меняется зрение – теперь я не только чувствую нити, вскользнувшие из пальцев вместо когтей, но и вижу их – как они упираются в защитный барьер, и почти не встречая сопротивления, проходят сквозь него, а потом и внутрь тела. Плавно «качаю» лапой от себя к себе возбуждая в теле медленно расходящиеся светящиеся волны, они катятся к пяткам и кистям, вспыхивая вторичными отражениями там, где есть какие-то проблемы. Но, пожалуй, хватит – все тело уже светится равномерно, а уши с носом слышат изменение ритма дыхания и сильный запах пота, обтираю лицо и все открытые участки и перехожу к следующему.

Вот и все, все что можно было сделать – сделано, остается только поблагодарить за то что тут помогают всем не делая исключений ни для неверующих, ни для «неверных». Неуклюже поворачиваюсь на восток, припоминая «как положено», но в голове почему-то нет ничего, кроме того, что главное – искренность. Потому просто бормочу первое что вспомнилось, просто повторяя это же мысленно, а вот с последним «амен» в меня бьет натуральная молния, отстраненно смотрю как во все стороны катится волна света, попросту выжигая все темное в округе и давая яркие вспышки там где она встречается с живым. За стенкой резко всхрапывают от удивления животные, слева от перегородки раздается восхищенное «Ой!», но ничего больше не происходит – только становится тепло и спокойно, куда-то девается ставшая привычной опустошенность… Да уж – «просите и обрящете, стучите и вам откроют», спасибо конечно, но получать больше чем просил – тоже ноша немалая, не знаю по силам ли она мне…