Текст книги "Мечты - сбываются (СИ)"

Автор книги: Al1618

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Тут меня разбирает веселье, поскольку постепенно вытягивающаяся физиономия собеседника наводит на мысль о том, что «ошарашивание» сегодня прошло по высшему разряду. Потому начинаю расстегивать клапаны поддевки, бормоча под нос – «это точно у меня должно быть, и было – я ведь помню…».

Нет, все же не зря я старалась его усаживая. Ах, какие у нас замечательные ушки, какая высокая эстетика, какой насыщенный цвет, а как замечательно их просвечивает низкое солнце, прямо за спиной – ну просто влюбиться можно. А еще эти ученые говорили, что адамиты очень скрытные и совершенно не способны выражать эмоции, тем более – ушами. Вот и верь этим неизвестно из какого пальца высосанным теориям, сильные эмоции – выражают, да еще как – так красочно и у меня не выйдет, удивительна природа…

Теперь надо дать человеку прийти в себя.

– Ладно, – говорю, – то, что ты узнать хотел нечто другое, чем спросил, я уже поняла. Так что собирайся с мыслями, а я пока расскажу до конца этот вопрос – чтобы потом к нему еще раз не возвращаться.

– В принципе отличия между нами в этом минимальны, как-то раз мои мама и папа решили, что им вдвоем скучновато и стоит найти себе занятие на ближайших лет этак восемь – десять. Где-то год они прожили вместе, активно занимаясь тем, чем не пренебрегают и ваши супруги – то есть разговорами и ссорами. Разругаться до полного разбегания им, очевидно, не удалось и начавшийся у мамы гон они провели вместе, что вполне закономерно привело к возникновению меня.

Сначала я была очень маленькая – где-то как просяное зернышко, но мама уже очень радовалась, а все встречные поздравляли ее и отца. Я росла внутри мамы и все активнее толкалась, прося выпустить меня в этот мир, но до положенных шести с половиной месяцев меня не выпускали, а вот потом – я и появилась. Чтобы тут же начать требовать есть, спать, играть и сменить подстилку. Где-то на третьем месяце жизни у меня появилась «тетушка» – то есть мамина подруга, у которой я теперь могла перехватить молока и дать маме, наконец, поспать. К полутора годам завершился рост мозга и дальше я уже ничем от ваших детишек, наверно, не отличалась, кроме шерстки коготков и ушек, разумеется – играть и шкодить любила уж точно не меньше.

В восемь с небольшим, я отказалась от материнского молока и стала по нашим обычаям «вдвойне свободной», ну и ушла учиться на… Хотя это, пожалуй, уже к моему рождению точно отношения не имеет.

Так-с, судя по выпученным и остекленевшим глазам, отличия несколько больше, чем я предполагала. Надо будет попозже прояснить этот момент, как только он сможет пару слов связать. А пока попробую растормошить.

– Так, ну что там было с первым вопросом?

Удивительно, но он очень быстро собрался – так глядишь и адаптируется.

– Ты человек? – Рано я его хвалить начала, лизнула в лоб – температуры вроде нет, как и бледности с потливостью, а бред несет как при жаре.

– Там же у тебя в книжке четкое определение есть – «двуногое бесперое, с плоскими когтями». У меня же – когти крючками и круглые, вместо ног – руки, вот посмотри там и противостоящий большой палец имеется. Могу писать ими ничуть не хуже чем верхними. Перьев мне, что ли в себя понатыкать, чтобы точно не перепутали?

– Скорбно это – думал я, о спасении твоей души, а кроме человека ни у кого боле души нет…

Приходится несколькими штрихами прямо на камне набросать забавную длинную мордочку с торчащими ушками и нимбом вокруг головы. Мой собеседник хватается за сердце:

– Святой Христофор, псоглавец…

– Как думаешь, а его о наличии души тоже спрашивали?

У меня что-то тоже перехватывает горло, ощущение просто «дежа вю», уж очень похожи мы с этим святым – и не только уши и прочей наружностью, некоторые детали биографии тоже весьма…

Глядя в спину удаляющегося по странной синусоиде Назария, подумала что, похоже, опять его обеспечила поводом для истовых молитв дня на два – как раз успею доделать свою плитку и научится печь блины…

___________

Бусина зеленая

Бывает так, что даже дикому зверю, не признающему над собой никакой власти, приходит понимание, что нет для него другого пути иначе как к человеку. И вот это-то и есть доказательство того, что «царь зверей» это отнюдь не лев. Потому как главное достоинство царя все же не сила, хотя без нее тоже никак, или ум, что весьма спорно, а – милосердие.

Сигнал о нарушении периметра пришел во втором часу (8-00) – цель одиночная, движется со средней скоростью идущего человека, прямо к келье, масса… сто шестьдесят килограмм. В полном непонимании хватаюсь разом и за винтовку и за аптечку – или к нам на самом деле один человек несет другого (всадник даже на осле весил бы больше, да и распознались Тактиком бы удары копыт) или «Леве» показалось мало, и он явился для окончательного расчета. Но против последнего играл тот факт, что траектория движения была прямой – зверь бы колебался и подкрадывался, обязательно сделав круг.

Смущала и фигура Назара замершая на входе в келью – он тоже был напряжен и смотрел, что характерно, именно в сторону приближающегося гостя. Впрочем, гадать нам долго не пришлось, из-за склона показалась львица волочащая в зубах сверток, потом она спокойно подошла ко мне и, покосившись на замершего соляным столбом Назария, положила свой «подарок» к моим лапам. После чего легла на брюхо не отрывая от меня немигающего взгляда.

– Что это?

– Львица и львенок. – Говорю первую пришедшую в голову глупость, одновременно присаживаясь на корточки, чтобы получше рассмотреть.

«Подарок» действительно был почти дохлым львенком, еще совсем маленьким, пятнистым и даже без зачатков гривы, он очень слабо попробовал огрызнуться, когда я его лизнула и только еле слышно заплакал, когда стала осматривать рану.

– Налей воды в миску, будь добр, и, не делая резких движений, подсунь ей.

Пока львица пила, все не отрывая глаз от детеныша, Назарий в очередной раз «подергал смерть за усы» погладив ее по голове и почесав за ухом. Хорошо хоть осторожно, не зацепив многочисленных «царапин», потому был воспринят в своем праве и терпеливо проигнорирован. Я же пыталась придумать что произошло, в травматологии – это самое важное, даже в ситуациях когда кажется что медлить нельзя. Видимо тот же вопрос занимал и Назария.

– Что с ними случилось?

Невероятным волевым усилием подавляю желание почесать в затылке и быстро раскладываю инструмент из аптечки.

– Видимо в прайде сменился глава. Он обычно давит всех котят от предшественника…

– А говорят, что животные безгрешны… – С печалью крестится на восходящее солнце Назарий.

– Они и безгрешны, если некого будет кормить, у самок раньше начнется течка и они раньше смогут родить уже ЕГО котят. Вот только он просчитался Рут (библейск.Руфь – подруга) у нас уже старенькая – за свою последнюю радость она дралась насмерть.

Смотрю прямо в круглые зрачки желтых глаз – вроде новое имя принято, значит дальше все будет проще… Несколько секунд, чтобы завершить происходящее, и кажущееся вежливой просьбой:

– А теперь, подержи пожалуйста…

Рут покорно подползает вперед и берет котенка зубами за шкирку, только вздрагивая вместе с ним, пока делаю прокол УММ-ом и копаюсь внутри, пытаясь справится с гемотораксом и склеить поломанные ребра. Хорошо хоть у него, как и у обычного ребенка, большая часть переломов – односторонние надломы.

Но все, так или иначе, заканчивается – пролетели и эти часы, слившись в один миг, оставив только такую тяжесть и усталость в плечах, будто перенесла с места на место гору. Малыш был вылизан мной и мамашей, напоен и даже попробовал поесть, после чего отвалился спать. Того же самого просто невыносимо хотелось и мне, но надо было по новой, взять камень и катить его вверх, на гору…

И ничего не поделать – все вопросы надо решать до их возникновения.

Потому опять ловлю взгляд – сейчас все уже сложнее, пробовали, когда-нибудь, переглядеть льва? У меня уже слезы потекли и это, в общем-то, была ерунда по сравнению с другими усилиями. Через десять минут я была мокрой, хоть выкручивай, и это при том, что почти все охлаждение идет через дыхание и, в обычных обстоятельствах, практически совсем не потею. Но из этой схватки я вышла победительницей – так и не отведя взгляда Рут позволила мне скользнуть глубже…

Когда я, с трясущимися от усталости коленями, подошла к ней и ухватила за шкирку, вместо удара лапой из пасти вывалился язык и даже попробовал лизнуть мою пятку – первый успех был достигнут. Но этого конечно было мало, подзываю Назария и сажаю его ей на спину, так чтобы он двумя руками оттягивал кожу на загривке назад – и это проходит без возражений. Тогда опять смотрю в зрачки, пытаясь поделиться покоем и безопасностью – пока взгляд львицы не замирает. После этого остается только разжать пасть и, используя УММ как элеватор, выдрать два давно сломанных клыка и один коренной.

Назарий с ужасом смотрит на эти манипуляции, и я поясняю:

– Плохие зубы – основная причина гибели хищников или перехода к людоедству.

После чуть освобождаю силу внушения и чищу многочисленные раны, нет боли она не чувствует – я не враг ни себе ни ей, но происходящее осознает вполне. По завершении процедур и наложению «жидкого бинта» остается только «отпустить» Рут и, подойдя к Назарию, поцеловать край его милотьи. Рут внимательно смотрит и, после того как я отошла, в свою очередь трется об Назара, чуть не свалив его на песок.

По завершению этого ритуала оставалось только ненавязчиво отправить Назария отходить от произошедшего, внутрь кельи, и показать Рут «ее место».

Захожу немного с боку холма, возле всего перекрученного, но дающего неплохую тень дерева начинаю копать, Рут некоторое время наблюдает за моими действиями, а потом присоединяется, гребя лапами с производительностью маленького экскаватора, затем за дело опять берусь я, закрепляя свод и контурируя стены и потолок. Уютненько вышло, и пол наклонен наружу – не зальет даже в самые сильные дожди. Натаскиваю в угол за поворотом сухой травы на подстилку, Рут ненавязчиво поправляет мои труды и притаскивает так и непроснувшегося малыша – с новосельем!

Вечером я сидела и, смотря на садящееся, на границе между землей и морем, солнце, думала про нашу жизнь. Тихо подошел Назарий и сев рядом начал размышлять, похоже, о том же. Когда наши мысли стали звучать на одной волне не торопясь рассказала ему на что надо обращать внимание, чтобы избежать проблем в будущем.

– Что с нами будет завтра неизвестно, так что расскажу сразу и по возможности все. Самое главное – это искренность, от животного нельзя ничего скрыть, а хищника, который весит тебя почти втрое больше, лучше не раздражать лицемерием. Тебе больно или страшно – он готов помочь или встретить опасность, ты зол или недоволен – покажи это, он поймет, тебе что-то надо – просто ясно вырази свою мысль, не задумываясь об аргументах – животные согласны принимать нас такими, какими мы есть, без оправданий «почему».

Делаю паузу, чтобы полюбоваться почти утонувшим в воде солнцем и чтобы Назарий успел обдумать сказанное, но сегодня – мы удивительно единодушны. Не спеша продолжаю:

– Правда и нам стоит их принимать и понимать также. Поэтому, всегда надо соблюдать достоинство и свое и их, не опускаясь до панибратства или пренебрежения. Никогда не пускай Рут, а тем более Малыша в дом и, особенно – на спальное место, если конечно не хочешь стать нежелательным гостем в собственном доме. Она будет приносить тебе мясо – эти подношения надо принимать, отрезая себе кусок, есть не обязательно – можно носить к себе или закапывать в песок тут же, она поймет. Никогда ее не корми – если она в состоянии встать, она должна охотиться. Принимать от нее знаки внимания – обязательно, если захочешь сам сделать приятное – помоги с клещами, это для них проблема особенно там, где сами достать не могут, за ушами в частности, потом покажу, как их маслом мазать…

– Малыш может доставить некоторые проблемы, когда подрастет, но где-то чуть больше через год она его обязательно прогонит. До этого момента – не стесняйся показывать свое неудовольствие, она его мигом приструнит сама. Главное – не избаловать, чтобы он, когда вырастет, принимал тебя как главу прайда, а не как свою игрушку. Если захочешь поиграть с ним – четко скажи об этом ей, это твое право, но пока не забудется случившееся – лучше им не злоупотреблять.

– Рут же останется с тобой до самой своей смерти, ей просто некуда идти, никто ее не примет. Сколько она еще проживет – не знаю, время ее уже и так вышло, так что, сколько бог даст по твоим молитвам столько и проживет, если увидишь что дальше ей уже невмочь – помолись об избавлении от мучений, если сможешь – избавь от них сам.

Так и началась жизнь нашего маленького прайда – Рут охотилась и таскала мясо, большей частью – гиен, я ловила рыбу и «накормив» Назария мы честно делили добытое. Ей сильно пришлись по вкусу моллюски, на которых она мигом нагуляла пару десятков кило. После чего «соседи» сами решили «потесниться», выдав ей охотничий участок «подобру по-здорову», а не потому, что от нее пахло мной, да и сама я маячила рядом с самым многообещающим видом.

Малыш рос, приходил в норму и начал играть, а порой и шалить, мы дружно его учили, а то и трепали за непослушание – чтобы избегать в жизни большинства проблем надо просто воспитывать чужих детей как своих собственных.

Рут даже рисковала брать меня на охоту, оставляя малыша на попечение Назария, она явно была не в восторге от моей сообразительности, но весьма высоко оценила возможности винтовки. Взяла она на себя и вопросы охраны – чему я немало радовалась. А еще больше – тому, что она в этом плане проявляла удивительную чуткость, правда думаю, тут просто не обошлось без Назария.

Когда приходили посетители она незаметно «провожала» их до самой пещеры, а потом, чаще всего, тихо пряталась. Или наоборот – демонстративно выходила встречать их вместе с Назарием, держась или в отдалении, или напротив – рядом с его левой рукой. А бывало что и укладывалась рядом, сама или играя с малышом, и «слушала» беседы. Почему она так делала – не могу понять даже я, но меня не покидает чувство, что в каждом случае она поступала совершенно верно.

Думаю, после этого по пустыне пошла гулять еще одна легенда – более понятная для слушателей, чем разговоры о прирученном джине. Ведь львы куда как более знакомый и понятный сосед, и то, что кто-то смог кротостью, а не силой добиться понимания, вместо рабской покорности готовой в любой момент обернутся ударом в спину, это должно вызывать намного больше уважения. Причем – вполне заслуженного.

Он ведь действительно смог одной добротой добиться признания и уважения, такого, что возможно только между двумя сильными существами которым ничего не надо друг от друга, но которые готовы в любой момент сделать для другого все что понадобится – просто так. Рут все чаще старалась находиться рядом с нами, просто ради общения, хотя понятно, что большая часть наших занятий для нее было полной ерундой. Она четко соблюдала запрет на вход в «логово» куда была допущена только я, но Назарий чаще стал заниматься своими делами, вроде переписывания книг, снаружи.

Хм, а не завились ли у этой парочки секреты от меня? Нет я не ревную, просто Назарий давно был для меня «открытой книгой», а тут оказывается можно было понимать его мысли глубже и без слов… Есть над чем подумать, однако.

____________________

Бусина розовая

С блинами вышел ожидаемый облом – нет молока. В этом вопросе и синтезатор помочь не может – стереохимия ему не то чтобы не по зубам, но выход получится столь мизерный, что лучше и не пробовать. Мысль синтезировать, а потом разделить – умерла сразу, закрученная не в ту сторону цепочка белка – отрава еще та, причем организмом совсем не распознаваемая, а стопроцентной гарантии, что разделить удастся полностью не было и быть не могло.

Потому пришлось довольствоваться местными лепешками. Делаются просто: сначала надо развести огонь под моей «плиткой» положенной на два камня, пока нагревается – разболтать муку в воде. Дальше быстренько размазываем эту субстанцию, тонким слоем по плите и практически мгновенно приходится получившуюся пленку снимать, складывать вдвое на той же плите обжаривая уже с другой стороны, потом опять вдвое – прижать к плите, и так до тех пор, пока не выйдет прямоугольник размером в пол ладони – местный аналог сухпайка готов. Храниться такая многослойная лепешка может практически вечно.

Вкус, правда, имеет хоть и лучше чем мой сухпай, но ненамного. Для улучшения вкусовых качеств приблизительно со второго складывания вовнутрь можно положить начинку, поскольку сегодня день постный – то рыбу с моллюсками. Храниться такой вариант может недолго, но это ему и не грозит – даже Назарий, уж на что железный, а все же прибежал на запах и теперь, как загипнотизированный змеей суслик, не отрываясь смотрит на мои руки.

Никогда бы не подумала, что зрелище голодного человека под завывание собственного желудка смотрящего на твою готовку может быть приятно. Атавизм просто какой-то.

С рыбой, наконец, покончено, пока результат остывает, до состояния когда его можно есть без риска для здоровья, споласкиваю плитку и приступаю к десерту. Это те же лепешки просто с начинкой из смеси меда и толченых орехов. Если я хоть что-то понимаю – такой вариант тоже с неограниченным сроком хранения, а вкус и калорийность просто невероятные. И самое главное, больше одной нормы просто не съешь – слипнется.

На «десерте» обычная невозмутимость во взгляде Назарию все же изменяет, я же сижу довольная как таракан, от такого взгляда кажется, что тебя за ухом чешут, но бдительно охраняю блюдо. А то знаем – только отвернись, мигом хватанет горячего.

Правда он нашел себе другое развлечение – ухватил меня за лапу и теперь с ней играется. Интересно ему, видишь ли, как когти выпускаются, да и перепонок такое впечатление что ни разу в жизни не видел. Прикосновения удивительно приятны, поднимают из глубины души, казалось давно забытые девичьи мечтания, хотя четко осознаю – ему просто любопытно и ничего «такого» он ввиду не имеет. Потому терплю сколько можно, но, в конце концов, не выдерживаю – ну, щекотно же!

Когда терпение лопается, склоняюсь к уху увлеченного своим делом исследователя и самым душевным голосом тихонько шепчу:

– А знаешь, что как честный человек, ты теперь должен на мне жениться?

Ох, как он от меня отпрыгнул – будто лапу в горящие угли сунул. Глядя на его удивленно обиженную физиономию с отвисшей челюстью, не могу сдержаться, и начинаю хохотать, хоть и понимаю что это не слишком добрый и вежливый поступок. К тому моменту, когда смогла успокоиться и смахнуть слезы, Назарий тоже взял себя в руки и принял смиренное выражение, правда, я теперь такие вещи четко вижу, удерживать спокойствие ему удается только с помощью произносимой в уме молитвы. Потому – спешу извиниться и разъяснить:

– Извини, просто то что ты сделал… Вот скажем прихвати ты меня зубами за шкуру на шее… как там, про такие вещи в библии – «пошутив с ней»? Так вот, это будет не больше чем проявление душевной склонности, а вот взять девушку за лапку, как только что, означает как у вас – «предложение руки и сердца», тоже видимо схожий обычай. По сути – это предложение завести в ближайший гон ребенка.

Ну, и чего мы опять ушами пламенеем? Вроде все вполне адекватно рассказала… Придется поподробней.

– Не переживай, я же еще не согласилась, да и детей между нашими народами быть не может. Если вернуться к нашим обычаям, то раз просто за протянутую лапу ты не получил уже моей по морде, – показываю лапу с выпущенными когтями, – то можно считать, что предложение принято к рассмотрению с благосклонностью.

Так, что-то лучше не стало – теперь он уже целиком стал «как маков цвет» (интересно, какой это на самом деле?), а такие скачки давления в его возрасте лишнее. Пытаюсь свернуть тему.

– Вот видишь – обычаи дело тонкое, а незнание их порой и опасно. Так что давай, расскажешь еще о придворном этикете – а то вдруг я на прием базилевса, да еще не в клетке, попаду?

Но этого естествоиспытателя просто так не собьешь.

– А почему столь простой жест столь глубокий смысл имеет?

– Не знаю… Думаю что из-за перепонок, очень нежные они и чувствительные, а если повредить заживают очень плохо и долго. Позволить прикоснуться к ним – проявление полного доверия, да и кровь это волнует сильно.

Опять смутился, но продолжает гнуть свое. Причем потихоньку заводясь.

– Да и как можно просто так соединяться в пары – без любви, без родительского повеления, без благословления свыше. Грех ведь это!

Тут уже оскаливаюсь я, различия – не повод для осуждения. Потому считаю себя в праве на встречный выпад.

– Так все же «по любви» или «по родительскому повелению»?

Удар надо сказать очень жесткий – сама природа требует свободы выбора в этом вопросе, и попрание ее не может не вызвать у любого внутреннего протеста. Назарий смущается и, отводя глаза, начинает мне бормотать официальную легенду: про пылкость молодости не способную ясно оценивать последствия своих действий, про твердость семейных интересов которые есть более твердый фундамент для семьи, чем переменчивость чувств. Прерываю этот поток пропаганды простым вопросом:

– А ты сам в свое время, что об этом думал?

– Я противился воле родителей моих и впал грех непочтительности. Ничего хорошего из этого не вышло. – Взгляд прямой, в глубине – боль, но надо все же идти до конца.

– Ничего хорошего и выйти не могло, редко когда воля человека может переломить обычаи, но в том ли грех? Господь дал человеку то, что не имеет никто более – свободу выбора, право самому выбирать свой путь и нести ответственность, за свой выбор. Не есть ли лишение человека свободы выбора другими людьми, будь это хоть родитель, хоть сам базилевс, грехом величайшим? Да и просто, каково отдать любимую дочь неверному на поругание, просто ради политической выгоды – достойный ли поступок? Ведь даже принявший такой «дар» презирал дарящего и не внял его просьбам, когда он в другой раз молил о помощи…

Так, а вот теперь давление у нас низкое, а дыхание поверхностное – намек на Феодору, дочь базилевса Иоанна, ударил слишком сильно, дело-то совсем недавнее. Надо поскорее переводить стрелки.

– К тому же «любовь» в вашей речи слишком неоднозначное понятие, одно слово значит и крайнюю преданность с самопожертвованием, и склонность к вкусному блюду. Кстати – давай поедим, уже можно.

В процессе еды удалось более-менее привести в порядок собственные мысли, а Назарий так вообще пришел в благостное расположение духа. Отмечаю на будущее – надо обсуждать все конфликтные вопросы только после еды. Я же мысленно костерила себя на все корки, взявшись обсуждать и осуждать чужие обычаи, я оставила «незамеченным» бревно в собственном глазу, здоровое такое бревнышко – не всякий кран поднимет. Нет, точно надо уходить от этой темы и подальше.

– Собственно для обозначения чувств между супругами, да и просто людьми в нашем языке есть порядка тридцати слов-символов, описывающих разные случаи – от чисто телесной страсти, до духовного единения плотскими отношениями возможно и несвязанными. Так что об отсутствии любви речи не идет, и тем более – об неразборчивости.

– Люди, конечно, все разные и выбор у каждого свой, тут можно говорить только о себе. А если меня попытается «ухватить за шкуру» тот, кого я не люблю, то в дальнейшем все будет зависеть от его настойчивости и везенья. Если разозлит сильно, то в полном соответствии с обычаями, – загоню на дерево, а потом – залезу следом и стряхну вниз, чтобы задать хорошую трепку. Если разозлит очень сильно – буду сидеть под деревом и ждать, пока сам свалится.

– Но ведь мужчина сильней?

– Да, где-то на треть, но я буду злее. Да и отбиваться в такой ситуации будет только недоумок, ошибся – прими трепку. Попробуй права качать и вообще останешься без подруги до конца дней, кому нужен тот, кто неспособен понимать? А стойко приняв последствия можно пробудить если не интерес, то уважение.

– Но ведь пользуясь преимуществом в силе, он может просто, эээ… «посмеяться»?

Ну и вопрос, из серии «мама, а почему луну нельзя съесть?». Лихорадочно пытаюсь найти понятное объяснение.

– А вот ты посмотри на меня, я такая вроде мягкая и пушистая, но все же, – становлюсь в «позу угрозы» выпустив все десять когтей и оскалившись обеими челюстями. Проняло.

– Вот и представь, что тебе взбрело в голову взять такое «счастье» против его воли. И пусть у тебя такие же когти и зубы, да и силы немного больше – думаю понятно, что такое намерение означает нешуточную схватку, даже победив в которой… Не исключено что «посмеяться» будет просто нечем, или будет не до того. Да и труп – не самый отзывчивый партнер…

– Дьявол может склонить человека и на более страшные проступки.

Ну и как ему рассказывать про раннюю диагностику психических заболеваний? Если тут сама болезнь называется «одержимостью», а больных – держат в цепях, как преступников…

– Для этого должна быть склонность самого человека и обстоятельства, делающие преступление возможным. Отсутствие возможностей, хотя бы в виде страха неотвратимой кары, ставит неодолимый барьер даже для самых дурных наклонностей. Но ведь есть еще и природа человека: вот мы сейчас вдвоем, на дни перехода вокруг нет никого, на меня не распространяются никакие законы ваших владык, как и запреты отцов церкви. Более того – любое причинённое мне зло многие оправдают. Следует ли мне молить господа о защите каждый раз ложась спать, а то и бежать отсюда безоглядно, предпочитая смерть в пустыне бесчестию и смерти здесь? Думаю, не будь у меня когтей и зубов – такая опасность все равно не была бы намного больше.

– Ничто не может укрыться от взгляда Господа, даже лихие мысли, а уж за деяния он воздает полной мерой. Но ты права – люди разные, да и один и тот же человек способен меняться. К тому же принудить женщину помимо силы, может просто потребность в защите или потребность в телесных благах.

– Мы живем тесными общинами – кланами. Людей в клане, как правило, не много – до тысячи, обычно – около трех-четырех сотен. Это достаточно чтобы каждый знал все и обо всех, скрыть кривые мысли или одержимость сложно невероятно, обычно первые же проявления приводят всеобщему вниманию и вовремя исправляются целителем. Клан считает людей своих высочайшей ценностью по тому ни женщина, ни мужчина, а тем более – ребенок не будут знать в нем никакой нужды. С общей же бедой всегда можно справиться сообща, самим или приняв помощь соседей.

– Но тогда есть возможность усобицы или произвола властителя.

– Усобиц не то чтобы совсем не бывает, но на их пути стоит стремления людей договариваться ради общего блага, а также – большая подвижность молодежи. До двух третей выросших уходят из клана, путешествуют в поисках места, что больше им по нраву, это сильно обновляет кровь. И препятствует розни – как враждовать, если против тебя окажется собственная дочь? Договариваться проще.

– Что до произвола главы клана, то без нее никак, и все на нее согласны – глава клана волен распоряжаться всеми в плоть до жизни, мы ведь не в эдемском саду живем – выжить в одиночку или малой семьей, вне клана невозможно даже в мое время. Несогласные с этим произволом могут уйти в любой другой клан – пришлый может жить в нем месяц, не подчиняясь никому, чтобы свободно решить остаться или идти дальше. Так что глава не нравящийся своим детям – быстро останется в одиночестве. Но обычно такого не случается – бросить вызов за лидерство в клане может кто угодно и в любой момент. Результат же зависит не столько от силы, сколько от числа тех, кто согласен с вызвавшим.

– Но ведь есть богатства земли…

– Посмотри вокруг, где мы сейчас? И посмотри на нас – есть ли у нас в чем нужда? Были б руки желающие трудиться и голова, не растерявшая опыт предков – устроится без нужды можно даже в таком гиблом месте, природные потребности человека на самом деле невелики. А ведь мы к тому же богаты – далеко не каждый владыка имеет столько перлов или может позволить себе носить пурпур, не говоря уже о такой вкусной еде просто потому, что она только что поймана и приправлена усталостью от труда.

– Но властитель может себе все это получить стоит ему только захотеть.

– А вот на этом и базируется власть, властитель по сути – питается объедками, то что не смог или не захотел съесть рыбак он отдаст чтобы не умер с голоду тот кто над ним властвует, потому как если рыбаку помимо рыбалки заниматься еще и написанием бумаг, то он не будет счастлив. Тоже можно сказать о дехканине, ремесленнике, купце – такой порядок естественен и не вызывает противодействия в природе человека. Те, кто создают богатства, согласны делиться ими с теми, кто живет по призванию – властителями, учителями, воинами. Но все это – в идеальном государстве, и в цивилизованных странах.

– Почему же мы не видим нигде такого устройства?

– Наверное, вы способны мирится с большими несоответствиями чем мы? Более смиренны к внешнему и менее требовательны к тому, что внутри вас? Беда ведь случается когда не желающий выполнять то что делали его предки, чувствующий в себе призвание к другому не может изменить свою судьбу и хотя бы попробовать себя в новом качестве.

– Тогда от желающих занять трон будет не протолкнутся…

– А то в них сейчас недостаток… Но ведь ты командовал людьми в бою – просто послать человека на смерть? Или приходится бороться с желанием сделать все самому? А ведь властителю приходится очень часто посылать на смерть своих детей, или платить их жизнями за собственные ошибки. Как думаешь, многие на самом деле желают такой части как у Маврикия и его сыновей или предпочтут уйти куда угодно хоть в монастырь как Иоанн – грехи замаливать, но больше не тянуть ярмо опостылевшей власти? Главное – вовремя объяснить человеку какую цену ему предстоит платить за его мечту, а еще лучше – дать это почувствовать, до того момента когда выбор будет сделан окончательно. Свобода воли – величайшая ценность, данная нам свыше, она и право платить полной мерой за свой выбор.

– А что отдала за свою мечту ты?

Вот теперь прятать взгляд приходится уже мне… Прятать навернувшиеся слезы и проталкивать слова через ставшее тесным горло.

– Как обычно, за реализованную мечту обычно отдаешь самое дорогое – и твое счастье, если это самое дорогое для кого-то другого, а не для тебя… Обычно считают, что самое дорогое это жизнь, но в моем случае выпала та самая «любовь». Я жива, но родить ребенка мне не суждено, просто потому, что я единственная из моего рода здесь. Некого мне любить и вряд ли это изменится до моей смерти.