Текст книги "На пороге иных миров (СИ)"

Автор книги: Аксюта

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Я потрясла головой – как-то это всё в ней не укладывалось. И хотя нас ещё на станции предупреждали, что здесь, на Лидре, у нас с Миком могут обнаружиться недоброжелатели, я всё равно не ожидала оказаться в центре детективной истории.

В комнату бодрой рысью влетели Йёрик с Нордом:

– Сидите, беседуете и нас не зовёте!

– Как это не зовём, – возмутилась я. – Ни за что не поверю, что Юкои не сообщила вам, что я уже проснулась и жажду общения. Между прочим, нам завтра улетать, а я ещё даже не знаю, чем дело кончилось.

– Дело не кончилось. Можно сказать, именно сейчас, оно только начинается, – Йёрик одарил меня обворожительной, сияющей улыбкой. – Особенно если ты поделишься подробностями своего визита к наядам и мы будем знать от чего отталкиваться в переговорах с ними, которые должны начаться, – он кинул долгий взгляд в окно, но, видимо в отсутствие солнца на небе не смог определить время, а воспользоваться техническим хронометром поленился, – через несколько часов.

– Если ты думаешь, что я скажу вам, о чём там должна пойти речь, то зря. Я без понятия. Меня просто расспрашивали понемногу обо всём, а потом выразили желание пообщаться ещё и с вами, с теми людьми, которым они более-менее доверяют. Кстати, вы должны оценить: до сих пор вас, всех вас, а не только Сааша-Ши, принимали за драконов.

– Это объясняет, почему нам всё-таки позволили обосноваться на побережье, – рассудительно заметил Норд. – И почему нам всё-таки позволяли вмешиваться в их конфликты с людьми.

– С поселенцами второй волны, по версии русалок, – поправила я, и это послужило отправной точкой для настоящего допроса. Я не сопротивлялась, понимая, что не для собственного удовольствия они это делают, но бог мой, как же это было занудно, по десять раз отвечать на одни и те же вопросы, задаваемые каждый раз в чуть-чуть иной манере. И прервать это издевательство не было ни малейшей возможности вплоть до того, пока дело не дошло до описания сцены выкупа.

– Драконий мох? – на лице Йёрика отразилось недоумение. – Это ещё что такое?

– Просто ягодка, когда-то автоматически сорванная в спальне у Ненни-Ро и с тех пор кочевавшая из одних карманов и сумочек в другие. Кстати, – я, задрав вверх голову, уткнулась затылком в грудь Сааша-Ши, – этим я ничего такого не натворила? Ничего не нарушила?

– Определённый риск, когда вносишь инородный организм в экосистему, всегда имеется...

– Я не это имела в виду. Я подумала, что может этим своим поступком, нарушила какие-то ваши неписанные правила или что-то в этом роде. Я же не спросясь взяла, просто автоматически в карман сунула, – мне отчего-то стало стыдно. Клептоманка начинающая.

– Нет. С чего бы? – дракон развернул голову под отчётливо-вопросительным углом. – Это же просто примитивный симбионт, который мы расселяем в своих жилищах. У него есть кое-какие полезные свойства, как и у других аналогичных созданий. Но никакой личностной информации эти организмы не содержат. Всё равно как подобрать кусочек отлетевшей диванной обивки.

– Какие свойства? – тут же поспешила уточнить я. Нет, правда, любопытно же.

– Разные. Запах того, ягодку которого ты обменяла на себя, обладает лёгким успокаивающим эффектом. Для нас. А этот, к примеру, – он снова погладил короткую щетинку мха, покрывавшего пол, – имеет заметный дезинфецирующий и антибактериальный эффект. Оттого его и расселяют в помещениях медицинского назначения.

– Хм, – выдохнул Мика и смерил оценивающим взглядом перспективный биоматериал. – А семенами поделишься?

– Спорами, – поправил его Сааша-Ши. – Только лучше кусочек отковырнуть и дальше размножать вегетативно. Слишком уж хлопотное это дело из спорового материала выращивать. Но вообще-то ни технология выращивания, ни сам мох секретом не является, и уже не раз передавалась в разное время и разным человеческим врачам.

– Тогда почему я нигде вот с этим, – Мика легонько постучал костяшками пальцев по полу, – не сталкивался?

– Скорее всего, – вместо дракона ответила я, – Всё дело в инерции мышления и непривычности подхода. Вместо того чтобы стерилизовать всё, до чего дотянешься, удаляя даже посторонние молекулы, здесь предлагается загадить помещение клиники посторонней органикой.

Мика рассмеялся, дракон заухал, а я, прикрыв глаза, лениво размышляла, не будет ли это слишком, если я прямо так, не слезая с Сашика, и засну. Мне было удобно, мне было уютно и это было одно из немногих положений тела, при котором ничего не болело и даже не ныло. И даже не смотря на смутное ощущение, что чего-то я не выспросила и не узнала, под успокаивающее бормотание родных голосов и треск огня в камине, держать глаза открытыми стало совершенно невозможно.

19

Космокатер постепенно набирал скорость и Мика, закинув руки за голову, откинулся на мягкое сиденье. А чем там особенно управлять? Вне атмосферы не так много природных и искусственных тел, с которыми можно столкнуться, так что вести машину сможет даже автоматика на порядок проще самого примитивного искина. А я, дождавшись этого момента, задала давно тревоживший меня вопрос:

– Слушай, а ты не слишком там распекал Сашика, за то, что за мной не уследил?

– Я ему вообще ничего такого не говорил, – он чуть развернулся ко мне и приоткрыл один глаз. – Нет, в первые моменты, после того как узнал, вполне мог бы и наорать, и обвинить во всём, но тогда он был далеко, а потом у меня появилась возможность и записи просмотреть, где он ныряет в водоворот следом за тобой (между прочим, смертельный номер), и вообще в ситуации разобраться. А что такое?

– Да выглядел он всё это время каким-то пришибленным, и смотри, что он на прощание мне подарил, – я разжала кулак, в котором матово поблескивала небольшая ромбическая пластинка. Аналог той, что Сааша-Ши выдавал мне для защиты в прошлый раз, только настроенная конкретно на человека.

– Ах, это, – Мика снова искоса глянул на мою раскрытую ладонь, – не бери в голову, он всем ребятам такие предлагал, не только тебе, да они отказались. Точнее приняли, поблагодарили, но постоянно носить не стали, решив, что избыток защиты расхолаживает. К тому же, она непонятно как функционирует и неизвестно в какой момент может разрядиться. А у нашего солеранского приятеля это просто боком выходит избыток ответственности за доверенных ему людей.

– Да? А Сашик не сказал мне ни о каких ограничениях, предложил носить постоянно.

– Для тебя их и нет. А ребята – профессионалы, у них свои заморочки. Носи – не беспокойся, – Мика, взяв пластинку с моей ладони, небрежно налепил её мне в середину лба.

Я преобразовала часть обзорного экрана в зеркало и полюбовалась своим отражением. Небрежно-то небрежно, но попал точно-симметрично по центру. Зеленоватый ромбик мигнул, стал глянцево-прозрачным, а потом и вовсе телесным, не отличишь от кожи. Красотка. Если бы ещё не прибинтованная к туловищу конечность, вообще бы всё было замечательно. Но это только пока не доберёмся до клиники на станции, а там, либо пару часов в стационаре, либо полдня ношения мобильного Рекама и связки восстановятся. Мика мне обещал, а он спец в таком деле, недаром в течение нескольких лет следил за регенерацией нижней половины туловища и конечностей начальника на прежнем нашем месте работы. Успешно. И к моменту нашего перевода Кей Гордон бодро бегал по всей станции лично, не ограничиваясь больше дистанционным изведением сотрудников.

– О чём размечталась? О том, что теперь сможешь побеждать армии монстров и негодяев?

– О том, что скоро снова буду здоровой, – я неловко двинула перебинтованным плечом, которое уже неохотно, но всё же начало подчиняться.

– Это ты ещё фантастически легко отделалась. Просто нереально, – он дотянулся до моей руки и сжал мою ладонь в своей.

– Судьба, – меня с чего-то потянуло пофилософствовать.

– При чём здесь судьба? Просто везение, – Мика досадливо поморщился.

– Да? Вот смотри, – я начала излагать свою теорию, по мере повествования начиная всё больше в неё верить. Нас пригласили, для того, чтобы мы помогли ребятам разобраться с местными аборигенами. Так? Но всё, чем мы смогли помочь – это небольшая консультация и участие в общем "мозговом штурме". Не слишком много и без непосредственного контакта с аборигенами большего нам добиться бы не удалось. И вот чтобы это устроить, судьбе пришлось извернуться, потому как после неоднократных предупреждений я сама и без охраны в воду бы не полезла. Думаю, ты – тоже.

– Не сходится, – он покачал головой. – Попала ты в воду совсем не в том месте и с громадным риском для жизни.

– С минимальными повреждениями, – возразила я. – И у меня было при себе средство, чтобы добраться куда нужно. Кстати, а ребята знали, что прямо в прибрежных скалах и на ближайших островках расположено крупное поселение наяд?

– А как же. Местоположение их дома-базы было выбрано не случайно, им же с самого начала предполагалось заниматься проблемами контакта с местной первобытно-агрессивной цивилизацией.

– Почему же тогда им не удалось наладить диалог, если их даже за людей не принимали?

– А вот этот вопрос отправляет нас к самому началу истории, почти на пятьсот лет назад.

– Да, точно! А я всё думала, что это я забыла?! Так что вам удалось извлечь из архивов Департамента Чистоты Гена?

– Много интересного. Геноформа "русалки" действительно была создана специально для проведения сложных подводных работ, и они неплохо справлялись со своей задачей. Только вот уже второе поколение постепенно переставало понимать, почему они должны служить интересам сухопутных, зачастую во вред собственной среде обитания. Доходило даже до довольно крупных конфликтов.

– Каждый человек блюдёт свою выгоду – это естественно и нормально. И только мера цивилизованности помогает индивидам находить баланс между личным и общественным.

– До предков эта простая истина доходила не всегда и, в конце концов, они спохватились, что сами создали, выделили из общего человечества, новый вид, конкурирующий за ресурсы и с этим что-то надо срочно делать. Терпеть и искать компромиссы – можно, конечно, но слишком уж много проблем эти "русалки" создают, истребить – и незаконно и негуманно (свои же сограждане не поймут), да и солеране, с которыми только-только начал налаживаться контакт могли (если бы узнали) принять такой исход весьма негативно. Сейчас бы это даже проблемой не стало, а тогда ... Какому умнику и в какой момент пришла в голову идея переселить русалок на недавно открытую планету, история умалчивает. Известно только, что было оно не совсем добровольным. Где угрозами, где посулами, а где и просто отловом, но их удалось изолировать и вывезти в Лидранский первобытный океан.

– Подожди, как отловить? Всех? Как это возможно, если у них в распоряжении для пряток и прочего непослушания было две третьих поверхности планеты?

– Меньше. Много меньше. Это ведь здесь океаны пресноводные, а на Земле "русалки" могли жить только в крупных реках и озёрах, а это, согласись, намного сужает возможности для манёвра. А местные деятели потом постарались постепенно затереть все упоминания о том, что такая геноформа людей вообще существовала. Нет, упоминания в кое-какой специальной литературе о них сохранилось, но без животрепещущих подробностей.

– Значит, пинком под зад, чтоб не мешались. Неудивительно, что потомки этих людей до сих пор с недоверием относятся к сухопутному человечеству.

– Более того, их не просто выселили сюда, это был ещё и масштабный эксперимент по акклиматизации геномодифицированного человечества на иных планетах. С программой экспериментов и группой учёных-наблюдателей.

– И они это стерпели?

– На первых порах – да. А куда им было деваться? Без навыков выживания в здешних водах, в отрыве от материнской цивилизации. Потом им посчастливилось найти и наладить контакт с местными разумными, что немаловажно на первых порах. И утаить это от сухопутных надзирателей-экспериментаторов. А затем активно и довольно агрессивно выпереть их с планеты. Но вот спустя двести лет после этих событий, когда на Лидру начали высаживаться не отдельные группы исследователей, а переселенцы, избавиться от них уже не удалось. Тогда, насколько мы поняли, "русалки" начали проводить по отношению к остальным людям политику изоляции, и даже старались не попадаться им на глаза, выставляя для силовых акций и прочих контактов наяд.

– Знаешь, – я постаралась выразить свои впечатления в словесной форме, – мне действительно показалось, что люди, в местном подводном обществе играют роль чего-то вроде интеллектуальной элиты, а наяды оказывают силовую поддержку. Только вот слишком уж легко и относительно доброжелательно меня там приняли. Как-то не вяжется это с твоим рассказом.

– За это можешь поблагодарить вот его, – он указал на лежащий на моих коленях хвост, который я автоматически поглаживала, – за то, что тебя выделили из всего остального встречавшегося им человечества. В те времена, о которых русалам могли поведать их предки, на Земле геномодификации вовсе не являлись признаком привилегированного класса, скорее наоборот. Известно, что элита отличается наибольшим консерватизмом по сравнению с другими классами общества.

– Да уж. Вряд ли они могли догадаться, что сейчас дела обстоят ровно наоборот. Кто богаче, тот имеет возможность заказать для своих потомков эксклюзивные и предоставляющие дополнительные возможности геноформы. Вот Дэна, Йёрика, Норда и Юкои вообще за людей не признали, за драконов приняли, и это нас возвращает к самому началу: почему с ними не решились вступить в полноценный контакт.

– Из осторожности, я полагаю. С самими драконами их предкам контактировать не приходилось и хоть, по слухам в конфликте с сухопутными они должны были бы занять правильную сторону, кто его знает, как на самом деле получится. По их представлениям: в данный момент, те, что живут на берегу, работают на обычных, классических людей. Так что без особой необходимости рисковать не стали.

– А сейчас, значит, всё прояснилось и скоро наступит мир, благополучие и процветание, – нет, я не настолько глупа и наивна, чтобы всерьёз в это верить, но помечтать-то можно. Мика только недоверчиво хмыкнул. Как раз, перед тем как нам нужно было отправляться, с переговоров с русалками вернулись Дэн и Юкои (ребята решили не маячить там всей толпой) и новости ими принесённые не внушали большого оптимизма. Ни наяды, ни русалки (а, собственно, зачем их делить, если они образуют единое общество?) по-прежнему не собираются вступать в контакт на уровне правительств, им от переселенцев второй волны почти ничего не нужно, хотя некоторое потепление в отношениях всё же намечается. Немалым плюсом стало и то, что появилась возможность нормально разговаривать – язык наяд довольно сложен, а звучит нормально, только если произносишь слова под водой – всё это сильно затруднило процесс дешифровки.

Однако от каких нюансов подчас зависят повороты истории! А нам, с течением времени всё это кажется абсолютно естественным и закономерным. Вот хотя бы то, что населять и осваивать Лидру начали намного позднее, чем Непру. Объяснялось это бедностью наземного органического мира и агрессивностью местного светила, что, как я имела возможность убедиться на собственном опыте, не являлось таким уж препятствием. На мой взгляд, ядовитая атмосфера Непры, требующая постоянного приёма антидотов, является гораздо большим минусом, да и расположена планета подальше от Земли, чем Лидра. Но задумываться над всеми этими вопросами я начала только сейчас, а раньше официально-историческая точка зрения принималась как нечто само собой разумеющееся.

Кто куда, а я сразу по возвращении, как только бросила на попечение Домового дорожную сумку, сразу направилась к своему рабочему месту. Как бы там ни отпрашивался за меня Мика, а у Агнара Ларсена, замещавшего меня, могли быть свои планы на эти сутки, которые мы с успехом порушили. Зря переживала. Мой сменщик сидел в кабинете, свободно раскинувшись на кресле и положив ноги на свободный стул, что-то читал с развёрнутого экрана и недовольным не выглядел. Более того, после обязательных приветствий и вопросов о самочувствии, немного смущённо спросил:

– Можно я у тебя здесь ещё на пару дней задержусь?

– Проблемы? – я чуть приподняла брови.

– Да нет, проблемами я бы это не назвал, – он отложил своё чтиво, встал и со вкусом потянулся. – Руководитель нашего ансамбля пытается договориться о гастролях на Эгрегоре, чтобы уж за одну поездку все планеты расселения охватить, и всё шло нормально, пока дело не дошло до согласования репертуара. У этих сектантов какие-то уж очень своеобразные морально-этические представления. А мне не очень хочется возвращаться на Лидру, где остались все наши, чтобы потом опять тянуться на станцию.

Я отмахнулась, мол, оставайся, конечно. Я-то, почему возражать должна? И поймала себя на том, что почти не знаю, как там живут люди на этом Эгрегоре. Вот же странность, о любом из мест обитания инопланетников информации в моей памяти наберётся больше, чем о третьей по величине человеческой колонии. Только и вспомнилось, что находится Эгрегор в той же системе, что и Непра, только дальше от местного солнца, а потому климат на нём намного суровей. И да, действительно, первопоселенцы относились к одной из довольно многочисленных на тот момент религиозных общин. А больше ничего. Своих сограждан для работы на станции Эгрегор не посылал, дипломатических конфликтов не устраивал, а потому все, и я в том числе, ухитрились о нём забыть.

Попеняла сама себе за не любознательность – пошла восполнять пробелы в образовании. Не потому, что я такая уж ответственная, просто те два часа, что я буду вынуждена провести в клинике, пока врачи будут заниматься восстановлением связок и заращиванием трещины в кости, всё рано нужно что-нибудь читать, так почему бы не это.

Сегодня для убранства своего рабочего места я выбрала стандартную инверсию: небо с облаками на полу и земля с лесами, полями и крошечными домиками на потолке. Мама на такое говорит, что это ужас и что в такой обстановке с ума сойти недолго, а мне иногда, под настроение, нравится. Поцокивая каблучками, Эвита вышла из кабинета, чтобы лично передать моё «восхищение» работой смежников, когда это делаешь через внутристанционную связь или даже письменно, эффект получается совсем не тот. Агнар, который так и продолжал проводить основную часть своего свободного времени в моём кабинете, проводил её долгим оценивающим взглядом.

– Тебе не кажется, что твоя помощница как-то странно себя ведёт?

– Да? – я удивлённо приподняла брови. Вообще-то её манера поведения, отстранённо-высокомерная, вкупе с безупречным внешним видом, многих могла ввести в замешательство, кто из нас подчинённая, а кто начальница, но я уже как-то привыкла. Да и такие вещи вообще не особенно меня трогают. – И в чём это выражается?

– Ну, к примеру, – он уселся поудобней и закинул ногу на ногу. – Ты знаешь, что иногда она берёт на себя смелость выполнять ту работу, которую ей не поручали?

– Ерунда, – я отмахнулась. – Девушка только-только почувствовала, что начинает разбираться в деле, к которому её приставили, и принялась испытывать свои силы. Многие новички так поступают.

Агнар ухмыльнулся, видимо вспомнив некоторые особо запоминающиеся моменты собственного профессионального становления, но от выбранной темы не отказался:

– А то, что она пыталась взломать закрытые лично тобой файлы, это как, тоже ничего?

– Какие файлы? – я недоумённо нахмурилась. Для хранения собственных секретов мне хватает обычной памяти, а служебных тайн у меня вроде бы и нет.

– Тебе виднее, что у тебя там под защитой искина хранится. Я волну поднимать не стал, даже сделал вид, что не заметил, но ты разберись, а вдруг что важное.

И я принялась разбираться. Собственно само разбирательство много времени не заняло, всего-то и нужно было, что вызвать Домового, да спросить, к какой информации хотела получить доступ ларра Хойл. Ответ меня несколько озадачил: ей нужны были те самые ксенологические разработки, доступ к которым я для неё закрыла ещё в самом начале нашего сотрудничества. И зачем они ей понадобились? Я же вроде бы ещё тогда ей объяснила, что поиск необходимых данных по разным источникам даст более заметный образовательный эффект, чем использование разработок, в которых всё нужное уже подобрано специалистами (мной в частности). Вроде бы приступов лени за ней раньше замечено не было, а так, кажется, больше незачем. Прошло несколько дней, уже и Ларсен успел смыться на свои гастроли, а я всё не могла прийти к какому либо выводу. Пока не решила, что самым простым и эффективным будет – поговорить. И для начала, открыла доступ к тем самым данным, которые она хотела увидеть. Результат оказался странным: Эвита погрузилась в горы информации с головой и даже кажется, отключилась от внешнего мира. Она с невероятной скоростью проматывала текст, кое-где только просматривая его, кое-где вчитываясь основательно, потом разочарованно отодвинулась, откинувшись на спинку кресла.

– Здесь нет ничего особенного.

– А что особенное там могло содержаться? Это же просто специальные станционные ксенологические разработки. Своего рода шпаргалки. Я уже объясняла, что такие существуют по всем отраслям и специализациям ксенологии, но на время обучения нас, в своё время, как и я тебя сейчас учу, просили ими не пользоваться.

– Почему? – в глазах её появился некий проблеск интереса.

– А много ли пользы будет, если ты вместо того, чтобы решать поставленную перед тобой задачу тупо спишешь её из решебника? Нас об этом предупреждали. Один раз просто поленишься, другой – времени не хватило, в третий после вечеринки голова болела, а потом уже приходится вспоминать, как это всё делать самому, а лень, или некогда. И всё – не быть тебе первоклассным специалистом.

– Значит, вы обучаете меня так же, как в своё время учили вас, – в задумчивости, аккуратные ноготки отбили чечётку по столешнице.

– Конечно. Я же не профессиональный педагог, кто-то из них, возможно, подобрал бы для тебя более оптимальную схему обучения, а я только и могу, что копировать действия своих наставников.

– Значит, действительно никаких секретов, – как бы сама про себя, но достаточно громко, чтобы я услышала пробормотала Эва.

– Какие секреты? – я преувеличенно изумлённо раскрыла глаза. Наконец-то, что-то начало проясняться, теперь бы только не сбить её с этого настроя на откровенность. – Что вообще может быть секретного в профессиональных знаниях в наше-то время?!

– Тогда почему мне отказали в приёме в ИПКиМД, хотя экзамены я сдала, и моё правительство было готово полностью оплатить моё обучение?! – она прямым и возмущённым взглядом уставилась мне в глаза. Я ощутила странную смесь зависти и жалости. Мне-то в своё время никто ничего не предлагал оплатить, всё пришлось самой и с помощью родителей.

– Бланк-ответ у тебя с собой?

– Вот! – в два движения она вызвала на экран стандартный лист-ответ из альма-матер. Так, что тут у нас? Ого, действительно высокий балл, точно выше проходного, насколько я помню. А что тут в причинах отказа? Недостаточная техническая оснащённость? Это о чём они? А, точно, практически у всех жителей планет расселения отсутствуют импланты.

– И что тут непонятного? Тебе же не проводили процедуру расширения памяти? – дождалась утвердительного кивка и продолжила: – Так за чем же дело стало? Если уж ваше правительство готово было оплатить твоё образование, могли бы и на имплант раскошелиться.

Эвита посмотрела на меня так, словно я сделала не просто неприличное, а ОЧЕНЬ неприличное предложение.

– Об этом не может быть и речи. Я – человек! И человеком собираюсь оставаться и дальше!

– А я тогда кто? – я сдвинула-развела в стороны уши и помахала кончиком хвоста над левым плечом.

– Я не об этом, – в горячке спора она довольно невежливо от меня отмахнулась. – Я о том, что не собираюсь превращаться в киборга.

И дальше, я узнала весь набор легенд и страшилок, которые ходят о нас по планетам расселения. О том, что каждому землянину в мозг прошивают специальную программу, от того, мол мы и такие законопослушные, о том, что под гипноизлучателем можно нечаянно утратить индивидуальность, о том, что на Земле давно заправляет компьютерный сверхразум, о том, что установленная на импланте программа вскоре начинает перехватывать рычаги управления личностью... Много всего. Эва, как человек благоразумный во всё это не верила, но полагала, что дыма без огня не бывает. И вообще, ... запихивать в голову какую-то "железку" – это слишком. Я постаралась, как могла, развеять её заблуждения, но въевшиеся глубоко под кожу предрассудки так просто, одним разговором не перешибить.

– Технические ухищрения расширяют область оперативной памяти, процессор, – я постучала пальцем по лбу, – по-прежнему органический. А без импланта ни о какой приличной профессии, исключая, конечно, творческие, можно и не мечтать.

– Но почему! Неужели бы я не смогла и так выучить все полагающиеся материалы в том же ИПКиМД?

– Поверь мне, не смогла бы, – я остановилась, раздумывая, стоит ли упоминать о том, что ещё в двадцать первом веке, представители некоторых сложных профессий могли похвастаться тем, что полностью овладели ею только ко времени, когда уже пора выходить на пенсию. А потом подумала: зачем, историю она и так, без меня должна знать. – Учится в таком темпе, где на запоминание текстового материала в пятьсот-тысячу килобайт даётся всего один-два вечера, а всё учебное время занято практикумами, без имплантов невозможно.

– Ну, заняло бы обучение немного больше времени, – она упрямо поджала губы, – ничего страшного.

– Обучение заняло бы НАМНОГО больше времени, но это действительно не так серьёзно, для принципиальных противников современных технологий можно было бы сделать отдельный, удлинённый, курс. Но как ты собираешься работать?! Нет, не говори мне, что ты уже работаешь. Пока, то чем мы здесь занимаемся – это не работа, а отдых на орбитальном курорте, но даже и здесь ты не смогла бы полноценно меня заменить.

– Почему? – упрямо возразила она, но я не дала ей продолжить.

– Потому, что биологические особенности, нравы и обычаи, религиозные запреты и отдельные исторические факты по тем нескольким сотням разумных рас, что уже вышли в космос, нужно держать постоянно в оперативной памяти. Для запоминания всего этого массива информации уйдут не годы – десятилетия. Да к тому же ещё современный стандарт образования требует, чтобы специалист знал хотя бы основы профессий смежников, с которыми приходится по ходу дела контактировать.

– А если, скажем, не дежурным ксенологом на станции, а в дипломатическом корпусе?

– Да то же самое. Специфика только немного другая.

– Значит, только к старости, – с какой-то обречённой решимостью сказала она.

– А зачем вообще тебе всё это нужно? – я решила поинтересоваться собственными мотивами моей помощницы.

– Это нужно не мне, это нужно моей родине. Мы – самостоятельный мир и будем самостоятельно контактировать с инопланетными расами и народами! И в этом нам не нужно посредничество Земли!

– Да будете, кто же спорит, – я присела на край стола и привычно уложила хвост на колени. – Только вот что я тебе скажу по секрету: рановато вы замахнулись на всю обитаемую галактику, не стоит так силы распылять. Намного реальней будет заняться изучением народов, находящихся под покровительством Солеранской империи. С ними и у Земли наиболее тесный контакт и в культурном, и в экономическом смысле. Нет, если кто-то ещё проявит к вам интерес, его тоже можно включить в сферу изучения, это понятно, но в любом случае, такой принцип отбора данных в разы сузит объём запоминаемой информации. Вполне сможешь справиться за год-два.

Эва неохотно согласилась, хотя я и заметила на её лице следы разочарования. Нет, я понимаю, у этих великих политических деятелей всегда задумки масштабные, но неужели не нашлось реалиста на местах? Или нашлось да это просто Эва разделяет взгляды этих великих и могучих? Ну, да бог с ней, недоразумения мы прояснили, а больше мне от неё ничего и не нужно.

20

Я жаловалась на то, что мне нечего делать? Забудьте, это была глупость с моей стороны. Забудьте, а лучше пристрелите, чтоб не мучилась. На нашей станции, а это, можно сказать один из самых отдалённых, провинциальных уголков галактической ойкумены, решили поставить своё посольство веи и угадайте, к кому обратилось наше начальство за консультацией по их обустройству? А как невинно и радостно всё начиналось – на Непре наконец-то согласовали установку приёмных кабин, связанных с нашей станцией, и в кратчайшие сроки их там собрали. Казалось бы, должен был увеличиться людской пассажиропоток, ан нет – наш медвежий угол удостоился визита нескольких инопланетных делегаций, среди которых были и веи. Я так полагаю, проводили разведку на предмет взаимовыгодного сотрудничества и очень быстро нашли что-то для себя весьма привлекательное. Правда, почему посольство располагалось именно на станции, а не на планете, я так и не поняла, да и не до прояснения этого факта мне стало, настолько вдруг усложнилась жизнь. Я даже занятия с Эвой отложила на неопределённый срок, вместо них направив наши общие усилия на согласования всевозможных деталей. Началось с того, что веи наотрез отказались воспользоваться зданием, построенным по человеческому проекту. И всё бы ничего, казалось бы, пусть возводят дипломатическую миссию в том виде, в котором привыкли, да не принято у этих пушистых ограждать личную жизнь – всё наружу и нараспашку, даже стены в жилищах отсутствуют. Совсем. Крыша есть, столбы-подпорки для неё – есть, а стен нет, и по каким принципам разграничивается личное пространство каждого индивида совершенно непонятно. И для нас такое положение вещей было не приемлемо.

– Ты представь, – ныл Майрик из дипломатической службы, – что тут начнётся, если у людей появится возможность в открытую наблюдать за жизнью вей. И ведь предупреждай – не предупреждай – всё равно таращиться будут, а эти росомахи-переростки, если вдруг разозлятся, знаешь, каких дел натворить могут?!

Я имела об этом представление, но и так же прекрасно знала о том, что, не смотря на природный темперамент, веи превосходно умеют держать себя в руках. Когда считают, что это действительно необходимо. Правда, от многочасовых переговоров и согласований это знание меня не спасало.

Шур-шур, шур-шур-шур – шествует по коридору один из них. Почему-то когда жёсткая шерсть вей соприкасается с внутренней обшивкой станции, звук получается громкий и пронзительный до отвратительности. Как скрип, когда с силой проводишь пальцем по стеклу. Хоть ты уши затыкай, или попроси техников запрограммировать уборщиков, чтобы покрыли стены каким-нибудь изолирующим составом.