Текст книги "На пороге иных миров (СИ)"

Автор книги: Аксюта

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– А что, не терпится? – улыбающаяся мордаха Йёрика показалась над спинкой переднего кресла.

– Уточнить кое-что хочу.

– Давай, – отозвался сидящий за штурвалом Дэн.

– Эти ваши аборигены ... как, кстати, их зовут?

– Наяды, – лениво отозвался Норд. – Первые поселенцы не страдали избытком фантазии.

– Так вот, вы упоминали, что наяды относятся крайне негативно, когда люди приближаются к местам их обитания. А между тем, прямо в море построены гигантские фермы, которым удаётся работать относительно спокойно.

– Как тебе сказать, – он продолжал басить всё так же неторопливо. – Людей наяды совершенно определённо не любят, но они вполне разумные существа и выгоду свою считать умеют. Изначально морские фермы строились там, где продуктивность естественного биоценоза была весьма низка. Ни на побережье, ни на шельфы, ни даже на мелководные банки лидране не совались. Вместо этого они начали строительство на пустынных открытых просторах морей и океанов и к тому времени как наяды их засекли, морские фермы потихоньку начали давать первую продукцию. В основном, конечно, людям, но кое-что попадает и в открытый океан, а там уж и к нашим полуводным.

Я мысленно пробежала по списку вопросов. Так, с этим более-менее понятно, а если потребуется что-то уточнить – консультанты всегда под боком. А вот следующий...

– А в чём заключается их так называемая полуводность? Только в том, что они могут дышать атмосферным воздухом?

– Ты же видела, по суше они тоже вполне способны перемещаться, а что не слишком ловко, так что им там было делать? До того как на планету высадились люди, суша, почти полностью представляла собой пустыню.

– Как же тогда ромпения? – вспомнила я о пушистых плодах, так понравившиеся мне ещё по визитам в тематические кафешки на станции.

– А ты их в диком виде видела? Полнейший примитив. Что-то вроде древних земных риний и куксоний.

– А не говори о том, в чём не разбираешься, – резко оборвала его Юкои. – Ромпении – почти нормальные сосудистые растения. А что сильно упрощённые – так это можно скинуть на выверты местной эволюции.

– А давайте вернёмся к изначальной теме дискуссии, – предложила я. – Насколько я понимаю, местная флора к делу не относится. Давайте лучше оконтурим проблему, над которой нам нужно поразмышлять.

– Проблема заключается в ненормально агрессивном отношении местных жителей к людям, – опять включился в разговор Дэн. – Я ведь правильно рассуждаю, что такое положение вещей ненормально?

Так вот по поводу чего им консультация ксенолога была нужна! И стоило ради этого меня на планету вытаскивать? Такое экспертное заключение я им могла выдать и не вылетая со станции.

– Совершенно верно. Обычно примитивные племена относятся к пришельцам намного почтительнее. И даже если не пытаются обожествить, то уж по крайней мере не ввязываются в затяжной безнадёжный конфликт. Я ведь правильно понимаю, что уничтожить всех наяд без остатка нам мешают только нормы гуманности и цивилизованности?

– Не совсем, – в голосе Дэна, не видимого с моего места, прозвучало сомнение. – Они далеко не беззащитны, а главное океан для них естественная среда обитания, а для нас – нет. Но об этом речь не идёт, мы же не варвары какие, геноцид тут устраивать, да и солеране нас не поймут.

– Вот именно, – веско подтвердил Сааша-Ши, в последнее время ненормально молчаливый.

– Да я не к тому, – досадливо отмахнулась я от обоих. – Я теоретически. Здесь мы имеем классический пример встречи двух цивилизаций с настолько разным уровнем технического развития, что затяжной конфликт между ними не имеет смысла. А потому, при нормальном развитии событий и не происходит. Ну, посудите с нами, какой смысл дикарям ссориться с пришельцами, если победить их невозможно, мелкие пакости серьёзного вреда не причиняют, да ещё время от времени от щедрот пришельцев на племя халява сваливается. И в нашем случае, даже если при первом контакте с местными переселенцы допустили какие-то глупые ошибки, с течением времени всё уже должно было сгладиться. А раз этого не произошло, значит, имеется постоянный раздражающий фактор, который нам и нужно найти.

– Насчёт первого контакта мы уже проверили, – задумчиво прогудел Норд. – И никакой, ни малейшей зацепочки мы там не нашли.

– Ну почему же, – возразил Сааша-Ши. – Кое-что всё-таки было. Если верить записям очевидцев, самая первая встреча прошла вполне мирно. А вот все последующие, по непонятным причинам, закончились плачевно.

– Контактёрам записи показывали? – есть у нас, у ксенологов, такая узкая специализация. Проблемами первых контактов с расами разумных, ещё не вступивших в галактическое сообщество, занимаются.

– А как ты думаешь? – Йёрик снова обернулся и ухмыльнулся невесело. – Трём независимым экспертам материалы отсылали. И ни один не нашёл в действиях наших предков чего-то предосудительного. Точнее, мелкие замечания были, но по уверению тех же экспертов они носят характер: как с высоты прожитого опыта можно было сделать то же самое, но немного лучше.

– Создаётся впечатление, что кто-то целенаправленно настраивает наяд против людей, – со значение бросил фразу Дэн, и повисла долгая пауза. Я просто не знала, что ответить на такое предположение, а ребята явно чего-то выжидали.

– Давайте об этом потом, на месте поговорим, – отозвался Мика, реакции которого, по-видимому, все и ожидали. Сам он, с момента посадки, как растёкся по сиденью, прикрыв глаза и свесив на них длинные уши, так и не двигался. Очередная инсталляция на тему: ушёл в себя, вернусь не скоро. И тут же мне вспомнилась фраза, после которой он так надолго замолчал. "Это – люди". Нет, я ни чуть не сомневалась в собственных выводах, в том, что виденные нами существа людьми быть никак не могут, но и Мика наверняка имел причины сказать то, что он сказал. И если он даже спустя продолжительное время, наверняка потраченное на обдумывание и всесторонний анализ, не отказался от своих слов, значит, ситуация ещё сложнее, чем представлялась мне вначале.

Опять в окна накрапывает мелкий дождик, делая заоконный мир призрачным и туманным. Или так кажется оттого, что мы в очередной раз взялись за разгадывание загадок, а близкое ощущение тайны приятно щекочет нервы. Как будто живёшь в чуде. Как будто такое возможно не только на страницах книг и спектаклях Иллюзиона.

Я очередной раз сделала крошечный глоток чая с пряностями, который к нашему приезду подготовил искин этого дома. Не сказать, чтобы было очень вкусно, но расползшееся по всем членам тепло всё компенсировало. Как только местные терпят такой климат? Постоянный сумрак, частые дожди, и пусть температура в среднем довольно высокая, но стоит только промокнуть, как промозглая сырость пронизывает вас до костей.

– Ну что? Карты на стол? – весело и нервно предложил Йёрик. – Что ты там разглядел?

– Что в здешних морях водятся два типа разумных, – вздохнул Мика. – Одни, совершенно определённо, инопланетного, то есть местного происхождения, другие – с примерно восьмидесяти процентной вероятностью – изменённые люди.

– Как такое может быть? – не утерпела я. – Я не разглядела ни каких двух типов.

– Детёныша помнишь? Тебе не показалось, что он довольно сильно отличался от взрослых?

– Так бывает. Головастики тоже не слишком похожи на взрослых лягушек.

– Бывает, но это не тот случай. Потому как взрослого я тоже видел. То существо, которое приняло у Сааша-Ши ребёнка на руки и почти не показывалось из воды, тоже довольно сильно отличалось от тех наяд, что штурмовали платформу морской фермы.

– В яблочко, – азартно воскликнула Юкои. – Значит, я всё-таки права и мы здесь, как минимум, имеем дело с двумя разными видами.

– Расами, – поправила я резанувшее по уху слово.

– Видами, – отмахнулась от меня Юкои, – расами их называют только из соображений политкорректности, а биологически все разумные расы относятся к совершенно разным видам.

– А откуда взялась восьмидесяти процентная вероятность? – поинтересовался Дэн. – Насколько я помню, в опознании людей она у тебя обычно бывает приближенной к ста.

– С тем, что переход к водному образу жизни заметно затронул процессы теплообмена в тканях, – Мика назидательно поднял вверх указательный палец. – А потому данные прижизненного теплового сканирования можно рассматривать только в комплексе с другими признаками. У вас ведь есть что-то ещё? Фото, видео, образцы тканей?

– Лучше. У нас есть несколько неплохо сохранившихся тел, – заверил его Сааша-Ши и, видимо заметив какое впечатление на меня произвело это последнее их высказывание, поспешил заверить. – Трупы не нашего производства. Во время бури повыкидывало, а мы только поспешили подобрать, пока их сородичи назад в море не затащили и не захоронили по своим обычаям.

– Ну так что же вы мне уши морочите, – взвился Мика и даже выскочил из глубокого кресла, в котором, казалась, потонул с концами. – Анатомирование, цитологический и генетический анализ и конец всем тайнам.

– Угу, – мрачно отозвался Дэн. – На Земле. Но мы то на Лидре находимся. И если со вскрытием нам помог судмедэксперт из местной полиции, кстати очень толковая тётка, то два других анализа здесь на должном уровне не сделать.

– Препараты я подготовила, – умиротворяющим тоном продолжила Юкои. – И во время последнего визита к вам, на пересадочную станцию мы их даже отправили на Землю. Но результаты придётся подождать.

– Может, хотя бы тела можно поподробней посмотреть? – Мика смерил взглядом кресло, как бы размышляя, не стоит ли опять в него вернуться. К этим его резким переходам от полной неподвижности к бурной деятельности я уже успела привыкнуть, а в некоторые, особо пикантные моменты личной жизни даже полюбить, но люди непривычные пугаются и шарахаются. Бывает, и оправдываться начинают, а он этим с удовольствием пользуется.

– Вниз, в лаборатории спустимся, или 3D модели со сканограммой хватит? – тут же предложил на выбор Дэн. Похоже, теперь от нас ничего скрывать не собираются.

– Тая, ты как? Насчёт посещения местного импровизированного морга?

Я утвердительно кивнула. Не то чтобы сильно хотела осматривать трупы или была уверена в собственной стойкости (в конце концов, если уж станет совсем невмоготу, можно будет выйти) но на лицах остальных так ясно была написано стремление к деятельности. А отрываться от коллектива мне не хотелось. К тому же как там говорилось в той архаичной поговорке, про то что вместе всё легче делать? Там ещё упоминались насильственные действия по отношению к предку мужского пола. А, всё равно не вспомнить. Тем более что смысл её помнят, наверное, только знатоки древней словесности.

А подвалы здесь были обширны. Мы преодолели пару лестниц и переходов, прежде чем достигли так называемого морга. А уж сколько раз останавливались для процедуры сканирования и сличения личности... Понятно теперь почему они так легко поселили нас в своём доме – всё самое важное находится гораздо ниже.

В морге находилось восемь тел разной степени сохранности. Нет, дело не в том, что они уже здесь начали портиться, слава богу сейчас существуют методы, способные хранить органику в неизменном виде неограниченно долго, но то, что выкинуло на берег море, уже было разной степени изломанности. Осторожно и тихонько втянула носом воздух и не почувствовала ничего – какими бы комбинациями полей и излучений не достигалась способность долгохранения, а единственный заметный её побочный эффект – полное отсутствие всяких запахов, заставлял меня здорово нервничать. Я остановилась с самого края коротенькой шеренги, выстроившейся вдоль двух вертикально поднятых демонстрационных столов и, борясь с одновременно одолевавшими меня чувствами жалости и брезгливости, пыталась воспринимать лекцию по сравнительной анатомии, которую читала для нас Юкои. Да, в общем-то, и без специальных медицинских терминов было всё более-менее понятно. Наяда, родичей которого я сегодня смогла неплохо рассмотреть, при втором, пристальном взгляде довольно сильно отличался от, предположительно, человека. Общего у них только и было, что зеленоватого цвета кожа да похожей формы длинный плоский хвост.

– Обратите внимание, – продолжала Юкои, – ноги и руки у "человека" сильно укорочены по сравнению с нормой, однако всё же заметно длиннее, чем у наяд. Плавательные перепонки на руках занимают не всё межпальцевое пространство, не лишая кисть манипуляторной функции, – она развернула кисть, демонстрируя всё выше сказанное, потом отпустила её и опустилась на корточки. – Стопа увеличена в два с половиной – три раза и превращена в ласт. Однако если сделать вот так, – она согнула ласт под прямым углом, послышался тихий сухой треск, – то, как можно заметить, появляется чётко выраженная пятка. То есть, это существо способно по суше не только неловко ползать на четырёх, но и довольно резво передвигаться на двух. Походка получится не слишком изящная, вразвалочку, да и бег проблематичен, но всё же. Далее, нос сильно укорочен, а ноздри снабжены кольцом запирающих мышц...

Остальные факты об изменении в органах зрения, слуха и прочего я прослушала, упорно глядя в пол. Почему-то, смотреть в лицо трупа мне было тяжело. То есть, ситуация вообще малоприятная, но до тех пор, пока внимание можно было сосредоточить на строении суставов и прочих аналогичных деталях, проще было не воспринимать это тело как бывшее когда-то личностью, представить, что это что-то вроде новой версии робота-андроида, ну или что-то вроде того. При взгляде на плотно сомкнутые веки, снабжённые короткими редкими ресницами, тонкие синеватые губы, совсем короткую кнопочку носа вся с трудом накопленная отстранённость исчезала.

– Ты как? – спросил Мика, когда мы на обратном пути чуть отстали от остальной команды. Я нервно передёрнула плечами и отмахнулась. Не то, чтобы совсем нормально, но выплёскивать свои впечатления в словах у меня желания не возникало. Сам же мой ненаглядный выглядел как обычно, ничуть не впечатлённым представшим перед нами зрелищем. Как же, как же, помню: рептильные гены и пониженный порог брезгливости.

15

– Так, – Дэн остановился посередине гостиной и устало потёр бровь, так словно где-то там, под ней находился нарождающийся источник головной боли. – Если принять за рабочую гипотезу, что здесь, на Лидре мы имеем дело с двумя полуводными разумными расами и одна из них – изменённые люди, то логично было бы предположить, что именно они и настраивают аборигенов против всего остального человечества. И тут возникает сразу два вопроса: почему они это делают и вообще, откуда здесь взялись?

– Последний – это вообще не вопрос, – Мика прошёлся взад-вперёд, зачем-то взял с полки объёмный пейзаж, повертел, глядя как в зависимости от освещения меняется его вид и поставил обратно. – Откуда они вообще могли взяться кроме Земли? Сказки про злобных инопланетян, коварно похитивших наших соотечественников и после того, как вволю наиздевались, выпустивших на волю на другой планете мы учитывать не будем. Это не серьёзно.

– Не то, чтобы совсем несерьёзно, – начал довольно уклончиво возражать Сааша-Ши. – Просто вероятность этого настолько мала, что проверять её стоит только в самый последний момент.

– Сашик, – строго сказал Дэн. – Если тебе есть что сказать – говори. Не разводи нам тут галактическую секретность.

– Я к тому, что такие случаи наша история знает, – он устроился на кресле, ухитрившись расположить длинное драконье тело не только на сиденье, но занять и спинку и оба подлокотника. И вроде бы ни такой уж длинный, всего на голову выше меня ростом, а вот смотри ж ты..., – Правда, без последней фазы, без высадки на пустую планету. Но дело даже не в этом, – пушистая драконья грива поднялась, качнулась из стороны в сторону и вновь улеглась аккуратными лентами, – эта версия отодвигается в самый дальний угол просто потому, что проверить её мы ни как не можем. Не нашего уровня это дело. Вот отработаем все доступные нам варианты, докажем с достаточной точностью их нежизнеспособность, тогда и будем передавать материалы в вышестоящие инстанции.

– И я к тому же, – Мика согласно качнул ушами. – Только, как я уже упоминал, эта версия кажется мне маловероятной.

– Зато вариант, где заселение разновидностью Б наяд произошло с Земли был нами уже проверен-перепроверен. Все архивы перевернули, всё что сохранилось, с момента высадки первых поселенцев двести шестьдесят семь лет назад и до дней нынешних.

– Что за разновидность Б? – я отвернулась от чем-то притягивавшего меня окна. Хотя пейзаж за ним и не блистал красками, в мерно накатывающих на берег тяжёлых волнах было что-то умиротворяющее.

– До сих пор считалось, что это просто две разновидности одной расы: А и Б, для простоты. Или два возраста. Или жизненных формы. Подробно изучить себя они не дают, так что тут открыт простор для обсуждения. Где-то даже мелькало правильное предположение, что это два разных вида, но большой поддержки оно не получило.

– А проверить, конечно же, никто не догадался, – я позволила себе вслух усомниться. – Взять образцы, сделать генетический анализ, по-моему это не так уж сложно.

Йёрик досадливо сморщил нос, а Дэн иронично хмыкнул:

– Пусть тебя не обманывает обилие опытного материала там, – он красноречиво кивнул на пол – мне, после такого напоминания резко расхотелось задавать вопросы, – нам пришлось немало за ним погоняться. Да и получить удалось только потому, что наша база находится прямо на побережье, и была возможность не только оперативно вылететь сразу после окончания случающихся здесь время от времени природных катаклизмов, но и оказать первую помощь тем, кому её ещё имело смысл оказывать, а заодно умыкнуть трупы тех, кому уже поздно.

– И после этого наяды с вами не идут на контакт? – протянул Мика недоверчиво и, чуть потеснив меня, уселся рядом на подоконнике.

– Идут. Но не слишком охотно и только избранные представители, которых тоже не во всякий момент из моря высвистаешь. Так, о чём это я? – Дэн остановился и оглядел нас всех по очереди.

– О том, – наполнил как обычно молчаливый Норд, – что мы не встретили в архивах упоминаний о том, что моря Лидры заселялись особой геноформой людей.

На слове "геноформа", меня словно что-то торкнуло, промелькнуло какое-то воспоминание, или даже скорее ассоциация. Но всплывать из глубин памяти не пожелало, оставив после себя чувство неудовлетворённости, словно я чуть-чуть и ухватила бы что-то важное.

– А может такое быть, что упоминания об этом есть, но не в общедоступных источниках? – осторожно предположил Мика.

– Смотрели. Искали, – Йёрик послал Мике укоризненный взгляд. – Лично я прорыл в охранке правительственных засекреченных данных такую дыру, что мы два с лишним часа могли копаться там беспрепятственно. Кучу не относящегося к делу компромата нарыли, но по нашему делу почти ничего.

– А потом быстро эту дыру заделывали, пока нас не засекли, – хохотнул Норд.

– Если заселение не могло случиться в исторический период освоения Лидры, значит, это произошло раньше, – логично предположил Мика. – Тогда информация об этом в местных архивах может и не быть.

– А к Земным у нас доступа нет. Сеть через космическое пространство не протянешь, а то, что нам привозят в виде заархивированных баз – по большей части мусор, не стоящий почти ничего.

– Нет-нет, – насторожилась я, – не спеши от общедоступных источников отказываться. Где-то я о такой геноформе читала, только убей, вспомнить не могу – где. Но поскольку ни к какой секретной информации я не допущена, это должно быть что-то к чему может подобраться обычный гражданин.

– Не помню, чтобы ты когда-то целенаправленно интересовалась человеческими геноформами, – повернулся ко мне Мика. – Ты даже о своей, толком разузнать не удосужилась.

– Я – нет.

Мы замерли, глядя друг другу в глаза, одновременно осенённые одной и той же мыслью. В нашем окружении был только один человек, который занимался коллекционированием оригинальных геноформ – моя младшая сестра Лера. А поскольку даже в своих увлечениях она оставалась существом въедливым и методичным, могла докопаться до чего-нибудь интересного. И как раз недавно она присыла мне на рецензирование свою работу по истории геноморфинга. Делать это было совершенно не обязательно, к школьным докладам такие уж строгие критерии не применяются, но об особенностях сестрёнкиного характера я уже упоминала. Девять из десяти, что именно в этих данных я встречала упоминание о приспособлении людей к водной среде.

– Так, – как сквозь вату донёсся голос Дэна. – Мы уже все поняли, что вам свыше прилетело. Но может, вы всё-таки поделитесь откровением.

– Ребята, – севшим голосом произнесла я. – У вас же есть возможность без помех связаться с пересадочной станцией?

А дальше был цирк. Оказалось, что напрямую связаться можно было только с Ненни-Ро, потому как обычная связь шла через городской коммутатор, и дозвон мог занять от нескольких минут до пары часов. В свою очередь, Ненни-Ро не смогла напрямую получить данные от моего Домового, пришлось действовать через Серого Человека, а уж какие церемонии развели между собой два искина... Ни за что не могла представить, что у этих братьев по электронному разуму тоже существует какая-то иерархия и соподчинённость отношений. Но зато, после того, как успев вовлечь всех причастных и непричастных мы всё-таки выцепили детскую работу моей сестрёнки оказалось, что всё это было не зря. На первых же метрах текста встретились упоминания о геноформе "русалка" и к нему прилагалось небольшое, не слишком чёткое изображение. Да и текстовой информации набралось всего на несколько предложений, но с большой долей вероятности это было именно тем, что мы искали.

– А разбивка по датам здесь имеется? – Дэн, сложив руки на груди, разглядывал фотофайл, сличая его с висящим тут же, рядышком, трёхмерным изображением наяды геноформы Б.

– А как же, – я перемотала материал в самый конец, где рабочие данные были скомпонованы в несколько таблиц.

– Пятьсот лет! – воскликнул более непосредственный Йёрик, когда мы все, почти одновременно дошли до нужной строчки. – Да это же ещё самое начало космической эры, тогда ещё даже толком солнечную систему не освоили и только-только начали вылетать за её пределы!

– А что ещё тогда было? Вспоминайте, у кого нормально с историей.

– Насчёт было – не знаю, – мрачно ответила Юкои. – А вот нормального законодательства, регулирующего правила геноморфинга человека ещё толком не было – это точно.

– Это ты помнишь или по каким-то критериям выводы сделала?

– Помню. Правовая база геноморфинга, такая, какая она существует в нынешнее время, оформилась примерно через сто лет после этого, – она кивнула на нечёткое изображение, снятого в воде и в движении тела. – Но и догадаться не сложно. Что гласит основной принцип генетического изменения человека?

– Что возможности новой геноформы не должны быль снижены по сравнению со среднебиологической нормой, – пожал плечами Норд. – Но тут, пожалуй, речь идёт об освоении новой среды, а это совсем другая вещь.

– Здесь – да. А кем могли бы стать люди с такой геноформой на современной нам Земле? Или на пятисотназадлетней?

– Водолазы, пожалуй, из них получились неплохие, – предположил Норд. – Ну и, наверное, больше ничего. Разве что начать строить новую, подводную цивилизацию, наподобие той, что развивается здесь, на Лидре.

– Вот именно. Водолазы, – Юкои резко крутанулась, став спиной к экрану. – И для того времени это не было исключением, скорее правилом. Это сейчас разные геноформы в большинстве случаев дань моде и средство самовыражения в детях, но изначально ВСЕ генетические изменения носили чисто практический характер. И после того как была улучшена природа человека в целом, пришло время дифференцировки отдельных качеств по роду занятий.

– Ладно-ладно, не распаляйся. Эту часть истории мы помним.

Да-да. Было там несколько громких некрасивых историй, чуть не вылившихся в народные волнения, после чего и был принят запрет выбора профессии будущего гражданина до его рождения. Но конкретно об этой геноформе упоминаний я не встречала.

– Ребята, скажите, а почему мы упёрлись в эту детскую работу? – Мика смерил последним изучающим взглядом экран и опять отошёл к окну. – Лера, конечно, гениальный ребёнок, но вам не кажется, что это информация совсем не того уровня? Да и мало её, если честно.

– Ты имеешь в виду, самим в сетях поискать? Бесполезно. Мы же не только в закрытые файлы влезали, но и вообще весь доступный материал перерыли.

– Г...хм, – прокашлялась я. – И не смогли найти то, что легко обнаружил ребёнок?

– Ребёнок обнаружил это на Земле. Где на просторах всемирной сети может отыскаться что угодно любой степени давности. А когда формировались пакеты данных для переброски их на планеты расселения, брались самые свежие архивы, в которые масса устаревшей информации не попала.

Пока Дэн произносил эту фразу, Норд вывел на экран видеофрагмент, где с воздуха были засняты движения подводного пловца на небольшой глубине, увеличил, очистил от посторонних шумов, дал задание построить на основе этих данных трёхмерную модель и совместить с изображением из сестрёнкиной работы. Процент совпадения приближался к девяносто пяти – гипотеза прошла ещё одну степень проверки.

– И вообще, это не дело вылавливать информацию из прессы и всяческих блогов, – Йёрик досадливо сморщился, сложил волосы в ленты-перья, а их в свою очередь приподнял в традиционном драконьем жесте отрицания. – Там даже если и имеются какие-то достоверные факты, с их интерпретацией так здорово могут переврать – замаешься зёрна от плевел очищать.

– Ты намекаешь на что-то конкретное? – оторвался от работы с изображениями Норд и смерил товарища вопросительным взглядом.

– Я имею в виду то, к чему в самом начале мы не рискнули подступаться. К архивам Департамента Чистоты Гена.

– Что за Департамент?– заинтересовался Мика. – Почему я о нём ничего не слышал?

– Потому, что на данный момент он уже упразднён. А ты не только полную подготовку не прошёл, но и не крутился энное время в этой среде и потому кое-какие слухи до тебя не доползли. Был такой департамент, довольно давно и существование его не афишировалось даже тогда когда он действовал. А уж теперь все стараются стереть сами воспоминания о нём. Потому как этот Департамент считается одним из самых одиозных за всё время существование единой земной СБ. Что говорить, если в их функцию входило отслеживание и уничтожение неудачных "образцов".

– Жуть какая, – меня передёрнуло. – Хорошо, что сейчас такого нет.

– Сейчас такого нет, – философски заметил Дэн, – потому, что сейчас нет в нём необходимости. Геноморфинг вышел на совершенно иной уровень развития, и какие бы дополнительные части тела или возможности не привинчивались к исходной человеческой форме, – он картинно взмахнул тонким хлыстом чешуйчатого хвоста и обвил его вокруг левой ноги, – сдвигов по фазе не происходит. А ещё лет триста назад бывало ... разное. Такое, которое не просто не хочется вспоминать, общедоступность информации о котором может представлять определённую социальную опасность.

– И именно поэтому, вы не стали посылать требования предоставить вам допуск к их засекреченным архивам, как только появилось подозрение, что здесь, на Лидре обнаружена раса изменённых людей, – произнёс Мика, задумчиво глядя куда-то в потолок. – Или боялись очередного конфликта со своим местным начальством?

– Да нет, – Дэн пожал плечами. – В плане разрешения конфликтов с наядами у нас полное взаимопонимание и зелёная улица любым принятым мерам. Но представь, что начнётся, если до них вдруг дойдёт, что на их территорию попали отходы земной генной инженерии, а тамошние службы ещё и не горят желанием признавать грешки и делиться информацией. А так оно и будет, в засекреченные архивы по первому же запросу не попадают.

– Политическая вонь, – подытожил Йёрик.

– Может, попытаться уладить всё неофициально? – нерешительно предложил Мика.

– Всё – не получится, но хотя бы частично, попытаться стоит. У нас сохранились кое-какие связи, и надеюсь, ты не откажешься попытаться подключить к этому делу своих отцов?

– Не откажусь, – Мика согласно качнул ушами. – Прямо сейчас?

– Хотелось бы, да, боюсь, не получится. Особенности межпланетной связи. Попробуем заказать на завтра инфомост с Землёй.

Я только про себя вздохнула. Обитая на пересадочной станции, не всегда удаётся напрямую поговорить с родными, а если в цепочке передачи данных появится ещё одно звено? Боюсь, что весь завтрашний день как раз на переговоры и уйдёт. А я ведь ещё толком планеты не видела. Этот дом, да морская ферма – вот и всё, что на мою долю перепало.

Планет-спутников вроде нашей Луны у Лидры не было. Да если бы и были, всё равно сквозь плотный слой облаков их отражённый свет не достигал бы поверхности, как не достигает её сияние далёких звёзд. Ночи на Лидре беспросветно темны. Особенно это заметно здесь, в уединённом коттедже на берегу моря, на окраине цивилизации. Я отвернулась от окна, в котором всё равно ничего невозможно было рассмотреть и вновь уставилась на экран, и заметила про себя, что очередной раз упустила из внимания хитросплетения сюжета новейшей приключенческой ленты и уже совершенно не понимаю, как герои оказались на острове и при чём тут дохлая кошка. Ещё спустя пару минут поняла, что это мне не особенно интересно и отпустила взгляд бессистемно бродить по комнате. От тёмного провала окна, к экрану, где совершенно бесшумно после того, как я сдёрнула клипсу с уха сменялись цветные картинки, по почти не различимым во мраке гостиной мягким креслам, от них, по остальной, довольно скудной мебели, чьи грани и уголки предусмотрительно были подсвечены крошечными светляками. По шевельнувшейся в глубине коридора бесшумной тени. Стоп. Какой ещё тени? Я привстала из кресла, вытянув шею.

– Привет, чего это ты тут полуночничаешь? – из ночного соткалась хрупкая фигурка Юкои. Умеют же некоторые ходить бесшумно!

– Не спится, – хотела я, что бы это прозвучало сдержанно, а получилось жалобно.

– Это из-за сегодняшнего посещения нашего импровизированного морга? – догадалась она. И присела на подлокотник стоявшего напротив кресла.

– Точнее из-за того, что я всё время помню, что они лежат где-то там, внизу. И от этого мне становится как-то некомфортно, – может, в какое-то другое время я бы этого не сказала, но ночь и темнота и уединённость располагали к откровенности.

– Тут уж ничего не поделать. Они нам пока ещё нужны.

– А потом? Вы их похороните? – почему-то эта мысль принесла мне некоторое облегчение.

– Ну, на память оставлять себе точно не будем. Скорее всего, свезём в городской крематорий.