Текст книги "Парадоксы Миллениума (СИ)"

Автор книги: Aire-Revelin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

– Значит, Нади теперь во Франции, у вас?

– Да. Я построил для неё конюшню. Но одной ей скучно.

– Будешь расширяться?

– Земли позволяют. И Анри не против собственного конного завода. Так что, считай, я теперь занимаюсь лошадьми!

Блэк улыбнулся той искренней улыбкой, что выдавала в нём то самое светлое и настоящее, что заложено самой природой.

– Рад за тебя! Ты будешь счастлив. И Анри правда любит тебя.

Транди кивнул. И возблагодарил тех богов, в которых никогда не верил, ведь шальная слеза сорвалась с его правого глаза, невидимого тогда для Энтони. Заказ номер двадцать семь он не выполнил. Но за выполненный заказ номер двадцать восемь его ждала кара, куда более суровая, чем осколок, вонзившийся в тело…

– Спасибо тебе за всё! Мы, наверное, больше не свидимся. Я понимаю, ты отец…

– Перестань. Мы, конечно же, свидимся. Приезжай, когда хочешь.

– В твой семейный уют? Глядеть на твоих детей? Чинно кланяться на пороге, есть пирог за ужином и яйцо да овсянку по утрам?

Энтони откинулся вперед, сложил руки поверх руля своей машины. Транди видел, как он чуть покачал головой, а после губы его расплылись в дивной чувственной улыбке.

– Никто вроде не кланяется. А яйцо и овсянку я и сам терпеть не могу. Лучше уж зажарить штук шесть этих яиц, с беконом, с сыром… Ну, а на ужин – конечно, мясо на углях камина.

Оба рассмеялись и как-то естественно, невзначай обнялись, наклонившись к центру автомобиля.

– Ты, значит, ездил на Summertime Games. Когда я не мог.

– Я не участвовал там. Без тебя я там никто. Да и смысл?

– Я скучаю по тем временам. Да и Эйрин хочет второго ребёнка, но желает, чтобы я больше не видел последних месяцев её беременности. Ей было плохо, ну и всякие там суеверия про женские таинства… Значит, мне сейчас постараться там? Чтоб успеть к лету… Ну, ты понял. А так она и сама мечтает в мае–июне посещать свою Ирландию. Причем, каждый год. Мы решили быть современными, и давать друг другу отпуск.

Шторм-Спрингу казалось, что он ослышался, и его мозг выдаёт желаемое за действительное. Сердце начало выпрыгивать из груди.

– Так ты поедешь со мной? Ты поедешь в Канаду на летние игры?

Тони скосил глаза и улыбнулся.

– Я не хочу быть испорченным деньгами педантичным ипохондриком. Я всегда хочу быть мужиком: сильным, волосатым, неприхотливым.

– Тогда я найду самую рваную и дерьмовую палатку во всей Франции!

– Нет, это я найду самую изношенную и потрёпанную палатку во всей Англии! И мы вновь построим это бунгало!

На улице опять начался сильный дождь, перешедший в ливень. Даже равный Шторм-Спрингу по зоркости не смог бы понять, что происходит за окном остановившейся возле отеля машины. Что уж говорить о простых обывателях? Поэтому никто и никогда не смог бы видеть, как они сомкнулись в поцелуе, предвкушая своё новое приключение. И никому никогда не суждено было узнать, сколь сладкими и нежными могут быть губы убийцы, минуту назад самого обреченного на погибель. И никто, кроме этого ушедшего от дел душегуба, не посчитал бы высшей карой за содеянное – жизнь с любящим, но не любимым, а наградой – Счастье раз в год, на Summertime Games в далёкой канадской глубинке. Миллениум канул в вечность, и парадоксы закончились. Всё встало на круги своя.