355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ахэнне » Virgo Regina » Текст книги (страница 7)
Virgo Regina
  • Текст добавлен: 8 октября 2016, 15:46

Текст книги "Virgo Regina"


Автор книги: Ахэнне



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Уничтожить.

Тревога.

Башня кричала, и Теодор кричал – беззвучно, врываясь в лабиринты туннелей. Рискуя сломать ноги, спрыгивал со ступенек длинных винтовых лестниц. Потолок и стены сжимались, точно родовые пути.

Теодор прожил в Башне большую часть своей жизни и нашел бы путь из нее с завязанными – или выколотыми – глазами. И ныне Башня, задыхаясь от безумия (тревогатревогатревога) все же вела его.

Он наткнулся на стражей. Он отшатнулся: прежде не любил встречаться с гвардианами нижних уровней. Покрытые слизью или несмываемой грязью, похожие на ящериц-переростков или обклеенных железом выкидышей, они противоречили темной эстетике Башни.

К черту эстетику.

Тревога.

'Только бы они не убили Альтаира прежде, чем это сделаю я'.

Мысль была холодной и неожиданно спокойной. Тело и разум Теодора разделились; узкое тело и напряженные мускулы – движение, но мозг рассуждает без лишних эмоций.

Порядок. Должен. Быть.

Порядок. Будет. Восстановлен.

Стражи продефилировали мимо, проигнорировали Теодора. Потянуло свежим воздухом, выход близко – Теодор обернулся на бесчисленные мониторы (тревогатревога).

Террорист и заложники покинули Башню.

'Но и я успел'.

Успел, именно так, Теодор не сомневался в себе. Едва выскочив из-под аркообразного свода Башни, он разглядел троицу. Альтаир нервно озирался на стражей, дергал курок, порой чересчур плотно прикладывая палец; кожа его блестела от пота. Теодору послышался скрип зубов.

Заложники… что с ними?

'С ним?'

Сначала Теодор разглядел Гвендолин, и ужаснулся ее виду: почти лысая, с ожогами на темечке, в грязной одежде, она смахивала на привидение или узницу какого-нибудь жуткого подземелья. Индифферентная к происходящему, она вышагивала на ватных ногах, слегка качалась.

Доминик был живее. Но Теодора словно хлестнули по лицу мокрой тряпкой.

Обреченность. Гвендолин так и не смирилась с возможной – вероятной на девяносто процентов, смертью, Доминик же будто всходил на эшафот. Доминик уже мертв, умер, когда Альтаир приставил ружье к затылку.

Или раньше?

'Нет, нет. Я спасу тебя'.

Теодор, незамеченный ни 'террористом', ни гвардианами, двинулся ближе.

Альтаир боялся… Ничего удивительного: гвардианы обступали. Довольно узкий внутренний двор Башни напоминал бестиарий, твари из самых глубин Башни выступили наружу. Кисло пахло искореженной плотью. Киберы с выжженными лицами направили на Альтаира лазеры, красных точек так много, что Альтаир выглядит залитым краской.

Теодор протиснулся между рогатым минотавром и бесформенной амебой с ложноножками вместо конечностей.

Поближе к Доминику. Поближе… чего они там вообще делают?

Чего Альтаир добивается?!

Ответ столь прост. В другой ситуации Теодор бы рассмеялся примитивному мышлению 'террориста'. Конечно, чего еще может хотеть такой, как он? Сбежать. И двигаются они к муверу, муверу заложницы, дабы та разблокировала двери.

Идиотская затея, безумная. За все правление Королевы никто не сбегал от Нее – от дочерей, возможно, но не от Самой.

Затея невыполнима, нерешаема, как теорема Ферма.

Альтаир последний кретин, если решился на подобное.

Троица продвинулась до желанной цели, и Теодор расслышал, как Альтаир приказал Гвендолин открыть бронированные двери мувера. Набрать необходимый код. Гвендолин пришлось встать на колени. И Доминику. В его исполнении то выглядело финальной готовностью к казни.

Оружие в руке Альтаира перехватывало солнечные лучи, слепило узкими солнечными зайчиками. Двор переполнился гвардианами; Теодор не дышал и считал секунды. Сейчас они уничтожат дерзкого раба.

Но прежде… прежде Альтаир выстрелит, и Теодор уже слышал негромкий хлопок плазмы, видел отражение его в расширенных до темноты тронного зала зрачках Доминика.

'Он уже мертв', снова подумал Теодор, и в горле сделалось горько, будто глотнул испорченного молока.

Нет. Не мертв. И хотя бы одного из троих… из них четверых можно спасти.

Теодор сократил расстояние до полуметра. Он прятался за серой шершавой колонной, похожей на массивный дикарский тотем, вместо морд животных колонну изрезала абстрактная резьба. Камень ощущался теплым – контрастом к ледяным ладоням Теодора.

'Спасти. Только одного'.

Теодор вспомнил закон.

Рабу следует спасать госпожу. Свою, чужую – неважно; биологическая женщина на первом месте в любой ситуации. Закон выплыл подкорковым инстинктом, и Теодор царапнул ногтями колонну.

Спасти… госпожу? Обязан?

Таков закон. Разве Теодор когда-то нарушал законы?

Через любовь можешь переступить, но не через то, что выше тебя.

'Поэтому Доминик уже мертв, мертв до того, как плазма разорвала ему череп. Ты ведь примерный раб, Тео. Ты отдашь свою жизнь за госпожу и никого другого. Так надо…'

Гвендолин сбивалась, набирая нужные цифры. Альтаир орал на нее, тыкал в хребет дулом ружья-бумеранга. Боковым зрением Альтаир давно заметил тварей Башни; ныне они смрадно дышали и щелкали кнутами в метре-двух от мувера и троицы.

Предупреждали о погоне, да. Но не о… подобном. Сколько их, минотавров и близнецов, зомби, киборгов, неназванных созданий – рваных склепных теней. Альтаир старался не озираться по сторонам, и все-таки удивлялся: откуда столько? Из-за него, из-за… госпожи, чтоб ей провалиться?

– Эй! – заорал Альтаир. – Я не трону их! Я уйду и все! Ты, Королева или как тебя – отпусти и мы квиты!

Гвендолин сломала ноготь и коротко, по-крысиному, пискнула. Альтаир пихнул ее коленкой.

– Торопись, – зашипел он, и громче:

– Я отпущу обоих! Дайте мне уйти, и я…

Круг смыкался. Цокнул копытами минотавр, клацнул кнутом гвардиан-близнец. Из вывернутой трахеи его потекла желтоватая слизь, от которой задымился песок.

Что за извращенный разум выдумал их всех, – Альтаир моргнул; при дневном свете исчадья Башни смотрелись вдесятеро омерзительнее.

Гвендолин приподнялась, увлекая за собой Доминика. Последний болтался, по мнению Альтаира, вроде тюка с тряпьем: не протестовал, не жаловался, не выказывал каких-либо признаков жизни. Может, отключился.

Плевать. Сам вызвался в 'спасители', благородный… ха. Он выполнил свою функцию. Только бы Гвендолин успела… несколько секунд, прежде чем твари атакуют…

Несколько…

Успеть.

Если бы не Гвендолин, их давно разорвали бы на куски, но Королева не желает убивать дочь. Прихватить с собой? Альтаир еще раз оглянулся – нет, не успеет, твари оторвут ему ноги пока медлительная от шока Гвендолин будет забираться в мувер. Еще и Доминик. Плохая идея – связать их, теперь Альтаир видел ошибку. Роковую ошибку.

Ружье выскальзывало.

– Я не трону их! – снова завопил он, крик ударился о колонны и своды Башни, вернулся эхом, эхом и гортанным рыком гвардианов. Какая разница… от Королевы никто не убегал. Альтаир не станет первым.

'Черта с два!'

'Выполняй свою функцию', – твердила часть Теодора; секунды окаменели вместе с опорой-колонной.

Обоих заложников не спасти. Теодору придется…

(Предать)

Выбирать.

И да, он уже рассчитал траекторию, а генетически совершенные данные 'элитника' не подведут.

Все просто – когда правильно.

По-птичьи чирикнул кодовый замок.

Стражи сорвались с места. Это было похоже на внезапные сумерки, на затмение – небо, воздух, каждый сантиметр заполнился воем и скрежетом, пыль взметнулась ввысь вместе с топотом, хлестом крыльев и стуком железа…

…и выстрелом.

И запахом крови.

И раскаленным трепетом сваренной заживо плоти.

И…

(все кончено)

Кровавые брызги смешались с пылью и воплем, предсмертным захлебывающимся воплем, а потом мувер накрыла черно-бурая масса гвардианов.

*

…но Доминик жив. Медленно распробовал данный факт; он смирился со смертью и со своей ролью жертвы, точно библейский юноша, чей отец привел его на гору для жертвоприношения. Смириться с не-смертью – почти так же трудно.

Он разлепил веки. В глаза набился и щипал песок, он попытался протереть их, но запястье по-прежнему держала веревка и тяжелый груз.

Я жив, соображал Доминик, значит кто-то…

Не.

Отрицание вспыхнуло новым выстрелом.

…кто?

Мувера поблизости не оказалось, зато хлопали крыльями исполинских нетопырей летучие стражи в небесах; Доминик безучастно проследил за кучей-малой в воздухе. Альтаир ушел, да… Альтаиру всегда удавалось задуманное, он из тех, кто платит любую цену ради спасения собственной шкуры. Наверное, так правильно.

Кто?!

Груз тянул, точно булыжник в болото. Доминик решился повернуть голову вбок. Он тут же пожалел: одно дело ощущать неприятную безжизненную тяжесть, примотанную к запястью, другое…

Гвендолин.

'Я так и не назвал ее по имени'.

Дурацкая мысль, вдвойне – о груде мяса и черепных осколков. Плазменный заряд разорвал не только голову, но и часть хребта. Позвоночный столб с остатками черепа торчал на манер экзотического цветка. Тело Гвендолин напоминало старую игрушку-объект детского садизма. Разбросанные во все стороны конечности дополняли картину.

Доминик стер со щеки серовато-бурое желе.

'Вышибу тебе мозги', старая как мир угроза, но кто в реальности наблюдал подобное?

Доминик дернулся. Желудок его явно протестовал против подобного зрелища: комья костной массы, мозга и крови заляпали все вокруг, но главным образом – 'напарника по несчастью'.

Выжившего.

Я жив, а она нет, думал Доминик; тошнота подбиралась к горлу, но вырвать на труп хозяйки – не слишком-то уважительно, и Доминик сдерживался. Он снова потянул обмотанную шелковой лентой руку. Труп колыхнулся, будто от слабого шевеления воды. В 'лепестки' костного цветка набился песок.

Доминик повторил маневр, уже отвернувшись. Вежливо-невежливо… с него довольно, он не настолько вынослив. Удивительно, как до сих пор не впал в кататонию/истерику/аутизм.

Любоваться на останки Гвендолин Доминик не собирался.

Вокруг царила суматоха. Ровные ряды гвардианов перемешались. Пыль вздымалась вдоль колонн, приходилось часто-часто моргать и кашлять. Но его и Гвендолин, – ошметки Гвендолин, – не трогали.

Миновала минута, десять, или час, прежде чем Доминик нашарил какой-то кусок железа, оброненный гвардианом. Упорно отворачиваясь от цветка, перерезал веревку.

Только тогда сумел подняться на ноги.

И тут же плюхнулся обратно, неловко подвернув под себя ноги.

'Теодор. Он… тоже?'

Тоже не?

Доминик ползком рванулся к распростертому в позе морской звезды Теодору. Тот лежал в песке лицом вниз. Если у него осталось лицо, прокомментировал мерзкий 'внутренний голосок'. Доминик закусил губу.

– Тео, – всхлипнул он, – Тео…что…

'Что вообще он делает здесь?!'

Доминик коснулся его, попытался перевернуть. Ладонь стала влажной. И багровой, словно закатное солнце. Доминик часто-часто задышал, на выдохе произносил имя Теодора. Тот не отзывался.

Перевернуть удалось, невзирая на неестественную тяжесть худого жилистого тела. Доминик задержался, прежде чем проверить.

Да/нет.

К окровавленным губам прилипли мелкие камешки, словно Теодор накрасился экзотичной помадой, гравий и песок запутались в волосах, а больше всего – в зияющей ране чуть ниже сонной артерии, под ключицей. Рана пульсировала и существовала будто отдельно от самого Теодора, исторгала бесформенные длинные потеки, казалась чужеродной, налепленной. Смахивала на красную губку.

Плазменный ожог вскипает и закупоривает сосуды, сообразил Доминик.

А глаза Теодора были совсем сапфировыми, пронзительно-яркими, то ли из-за сузившегося в агонии зрачка, то ли эффект яркого солнечного света.

– Тео, – всхлипнул Доминик. Ужас сменился болью, пока еще – выносимой, пока – не принял…

Ресурсы небезграничны. Доминик сойдет с ума, не смирится.

Так проще.

– Тео, – повторил он, стирая с губ Теодора песок и камни.

Окровавленные губы шевельнулись.

Жив. Выживетвыживет.

– Помогите, умоляю, помогите! – заорал он. Зажимал пальцами рану Теодора, не отпуская жаркую кровь. – Помогите!

Ждать не пришлось. Суматоха вокруг утихала. Выступило странное создание – прежде Доминик опасался бы его, теперь – надеялся. Они – слуги Королевы, они помогут Теодору, и неважно, что 'помощник' выглядит как разорванная и собранная вновь груда плоти, двухголовая и о шести лапах.

– Помогите.

Страж склонился над Теодором.

– Нарушшшитель, – прошипело создание. – Наказать.

– Что?! – опешил Доминик. Нарушитель?! Почему?!

– Следовало спасти госпожу. Он сделал неправильный выбор. Он получит свое… – бугристые, покрытые жабьей кожей конечности протянулись к Теодору.

– Нет! – Доминик кинулся на не-спасителя (враги, везде, почему… почему!?), но гвардиан мягко откинул его, как крупная собака – щенка. – Нет, пожалуйста…

– Нарушитель, – повторил страж, поднимая Теодора. Длинные руки того расслабленно свесились, кровь капала с кончиков пальцев и гасла в песке.

– Прошу вас… не делайте ему ничего… плохого, – Доминик кинулся вслед; стража он не различал, только сапфировую пустоту глаз Теодора, багровые губы на фоне бледной кожи и золотистые волосы. Почти красиво. Почти…

Доминик бежал за стражем до самой Башни, и далее – вниз, по винтовым лестницам. Создание двигалось небыстро и мерно. Каждый шаг отзывался кровавой кляксой на полу. Каждая клякса подобна удару кнута; Доминика подкидывало.

– Пожалуйста! Отдайте!

Страж не слышал.

Страж сокрылся за исполинской дверью, которая захлопнулась перед Домиником, и тот лишь сломал ноготь о холодную, обитую железом, яшму.

– Тео… – пробормотал он, прижимаясь лбом к двери. – Тео. Почему.

Наверное, он рыдал или бился в истерике, звал Теодора, колотился в дверь. Как бы то ни было, через пару часов полуобморочное забытье захватило его, подобно инею.

Он сполз на пол и затих.

*

Альтаир держался за руль и давил на газ.

Все, что ему оставалось делать – держаться, давить и надеяться.

Крылатые змеи и уродливые создания – ожившие каменные горгульи, полумеханические 'пчелы' с человеческими головами, скрежет металла и когтей, вой сирены и навязчивый голосок, твердящий о повреждении каких-то систем – вырывали из реальности; Альтаиру следовало сдаться. Выпрыгнуть на полном ходу. Легкая смерть: после того, что сделал – наилучшая участь, сродни призу.

(я убил госпожу)

Фоновая мысль. Одна из помех.

На самом деле Альтаир не помнил, как выстрелил, не помнил – откуда выскочил кто-то третий, вызвав дополнительное замешательство. Альтаир заскочил в мувер и рванул прочь, вот короткая история.

Он уворачивался от горящих стрел и кислотных 'плевков'. Не особо маневренный мувер болтался бревном в горной реке, Альтаир ругался.

(яубилгоспожунуипусть)

Альтаир жаждал выжить. Пройдено девяносто процентов пути, обидно поскользнуться на финишной черте.

Альтаир ворвался в сгусток стальных змей; гадючьи головы росли из единого куцего туловища, снабженного парой кожистых крыльев. 'Дракон' плюнул кислотой. Песочно-желтая жижа прожгла бронированный потолок и капнула на сидение в паре сантиметрах от альтаирова паха. Его передернуло.

Он хотел не только выжить… но и остаться максимально целым.

Отвратительно скрежетнуло металлическое сочленение киборга-'пчелы', пропоров кусок двери. Перед Альтаиром всплыло бледное умиротворенное лицо, лицо спящего – только веки скреплены рыжей медной проволокой; синюшные губы прошептали 'сдавайся'. Альтаир врубил максимальную скорость, оставил вмятину в брюхе 'пчелы'. Мувер закрутило волчком, несколько раз перевернуло вверх дном, но мертволицый кибер отстал, а Альтаир перевел дух.

Рано.

Приятный голос повторял 'системы повреждены, степень деструкции..' – проценты лезли под сотню. Альтаир не слушал, он успел возненавидеть голос, неживой, кибернетический, словно сама Башня с ее нежитью-стражами.

Словно Сама Королева.

Будь Она проклята.

Альтаир выкрикнул это в рваную рану-дыру на боку мувера. Если преследователи и уловили – ярости им не прибавило и не убавило.

Ударил стрекалом черно-синий червь, гладкий и жирный, будто обтянутый пластиком. Альтаир пригнулся, иначе жало пробило бы ему голову.

Еще одна дыра.

Степень повреждения…

– Я выживу, – Альтаир прокусил губу до крови, а пальцы свело судорогой – так крепко он цеплялся за (жизнь) руль. – Назло всем вам. Назло.

Перегрузка. Сверхзвуковая скорость. Мувер дегерметизирован.

По вискам, шее и груди тек пот. Его колотило от выплеска адреналина. Набухали вены на руках. Альтаир заставлял себя успокоиться… очень трудно, когда за тобой гонится адская свора, мало кислорода и выворачивает наизнанку сосуды. И все-таки элитников не зря именовали так: идеальная генетика позволяла выжить в экстремальных условиях. У третьесортника или техника давно отказало бы сердце.

'Я вырвусь, вырвусь, я'

Погоня смыкалась кольцом. На капоте и лобовом стекле болтались какие-то создания, Альтаир не смотрел на них, Альтаир дергал руль и жал кнопки борткомпьютера. Отчаянно ругался, шипел и извивался, как червяк на крючке.

(выживувыживувырвусь)

Внезапно выросла Башня – воплотилась из пустоты черной громадой, Альтаир едва не заорал – откуда, нечестно, а мгновением позже сообразил. Свора загоняла его на место. Он-то воображал, будто смотался…

Черта с два.

Свора не отпускает жертву.

Альтаир рванул вверх, выше, снова продирался через визжащий заслон; вертикально вверх, вдоль стен Башни. Вблизи они шероховатые, как сотворенная природой скала и стеклисто поблескивают на солнце.

Днище мувера скрипнуло, когда Альтаир 'перепрыгнул' через зубцы на крыше и приземлился на плоскую поверхность.

Сейчас выродки разорвут его… но под сидением еще валяется ружье, и нескольких тварей он заберет с собой.

Хотя бы так.

Альтаир стрелял прямо из раздолбанного мувера, куски железа падали на голову – преследователи рвали крышу и бока, верещали, когда сгусток плазмы прожигал очередное уродливое тело или обшивку. Альтаир истерично смеялся, и стрелял, стрелял, стрелял…

Стражи смыкались плотнее.

Заряды кончались. Альтаир дернул рукой, оружие выскользнуло на скользкую кромку крыши. Альтаир пнул разваленное дно мувера.

Все-таки попался.

Но не жалеет, ни о смерти госпожи, ни о побеге. Только о зря потраченном на этого долговязого психа заряда, впрочем, конструкцию двухстороннего 'бумеранга' не изменишь.

Альтаир выскочил из мувера.

– Ну, вперед, мрази! Жрите меня! Волоките Королеве! Все равно я сделал вас всех! – он изобразил неприличный жест.

Горгульи взмахнули крыльями, змеи заголили раздвоенные на манер рыбной вилки жала.

…но не атаковали.

И Альтаир думал: почему. Стоял, раскинув руки, точно намереваясь взлететь без мувера и ногтями разодрать складчатые кожистые шеи горгулий; твари копошились вверху, а потом на мгновение расступились…

– Какого…

Стальной вихрь с небес подхватил Альтаира. Быстро – он не успел сообразить: друг или враг, что вообще происходит.

Но твари остались позади, Альтаир оглянулся и секунд десять невидяще пялился на них.

'Я в мувере. Другом. Где?'

– Привет, – услышал он. Переключил внимание, и челюсть едва не сползла до колен.

За рулем мувера сидел Натанэль.

– Ты? Какого… – Альтаир сжал кулаки.

Натанэль улыбался тихой, загадочной улыбкой, словно сулил сюрприз. Подарок в золотой упаковке с кудрявым бантиком. Неестественная улыбка, цветная аппликация на безобразной дыре. Альтаир напрягся, чувствуя новый выброс адреналина в кровь:

– Чего тебе надо?

– Решить нерешенные вопросы, конечно, – Натанэль улыбнулся еще шире. На белых зубах блеснула пленка слюны.

Мувер прибавил ходу.

*

Сбежать из закрытого мувера труднее, чем из Башни. Альтаиру оставалось сидеть молча и следить за Натанэлем; тот поигрывал нано-кинжалом, попытайся Альтаир напасть – получил бы нанолезвием лезвием по сонной артерии.

Альтаир не шевелился.

Летели они долго. На периферии вспыхивали вскрики горгулий, но почему-то стражи не гнались за беглецом. Совсем тупые, – решил Альтаир, – потеряли след, стоило сменить средство передвижения.

– Как ты меня нашел?

– Личный мувер госпожи дистанционно контролируется техниками, – пожал плечами Натанэль. – Я умею находить общий язык с нужными людьми.

Альтаир фыркнул.

Мегаполис мелькал пестро и хаотично, словно рассыпанный песок разных цветов. Хотелось рассортировать по бутылочкам. Но город не интересовал Альтаира. Лишь конечная цель.

– Куда мы летим?

Натанэль снова подсунул свою улыбку-просроченную кредитку. Альтаир замолк.

Ответ он получил вскоре, и ответ не понравился ему.

Мувер снижался, тянуло болотом, застарелой гнилью и канализацией. Картина соответствовала запаху. Разбитые остатки каких-то древних зданий, изъеденные всеми видами плесени – чаще всего стены обрывались на полпути, порой проваливались в черные дыры, откуда изрыгалась мутная жижа. Разноцветная поросль на кусках строений образовывала граффити. Уродливо выпирали балки, словно выломанные кости динозавров. Постукивала, осыпаясь, бетонная крошка.

Трущобы.

Альтаир вспомнил, как третьесортник рассказывал: именно тут прячутся контрабандисты.

'А еще здесь опасно'.

Альтаир покосился на Натанэля. Тот, тем временем, опустил мувер на широкую и просторную бетонную площадку. Плесени и лишайников на ней хватало, как и трещин в человеческую ногу шириной, но все-таки бетон держался. Некогда тут располагался ангар.

– Выходи, – приказал Натанэль.

– Чего тебе надо?

Натанэль вновь не ответил, однако Альтаир подчинился. Едва они покинули мувер, Натанэль швырнул Альтаиру нечто блестящее. Предмет упал рядом со ступней.

– Что это?

– Твое оружие. Я хочу убить тебя, – буднично проговорил Натанэль, – Я бы мог сделать это прямо в Башне, или выкинуть за борт по дороге… но я предпочитаю честный поединок. Камилл должен быть отмщен по всем правилам.

Альтаир подобрал нано-кинжал. Копию того, с каким играл Натанэль по дороге.

Потом он расхохотался.

– Ты идиот, Натанэль. Неужели трухлявый техник стоит того, чтобы рисковать задницей?!

Бледно блеснуло лезвие. Альтаир двинулся к Натанэлю.

– Или ты воображаешь, будто я подставлю глотку и позволю прирезать меня?!

Натанэль отразил выпад. Альтаир едва успел отдернуться.

– С ума посходили элитники, – Альтаир покачал головой. Он напряженно наблюдал за Натанэлем, тот застыл в закрытой позе неподалеку. Лицо его чудилось гипсовой маской. – Один ради третьесортника под выстрелы кидается, другой за гнилье ходячее мстить собрался…

Черед Альтаира уворачиваться – Натанэль кинулся на него. Бесцветное свечение мелькнуло возле горла.

– Не смей говорить так.

– Да пошел ты. Любитель тухлятины!

Атака Натанэля – камнепад, но кто даровал столько ловкости камням? Альтаир уклонился не без труда, нагнулся и прыжком настиг Натанэля. Нож чиркнул вдоль запястья. Брызнула кровь.

– Любитель тухлятины! – повторил Альтаир злорадно. Он убьет Натанэля, а потом воспользуется его мувером.

Он коротко выругался – Натанэль рассек ему предплечье до локтя. Неглубокая, но болезненная рана.

Плевать. Заживет.

Вновь дистанция. Они двигались по кругу, словно два хищника; знаток древних животных Материнской планеты сравнил бы их с черной пантерой и волком. Оба и скалились по-звериному. Вместо клыков и когтей – нано-ножи, но суть хищника не меняется от выбора оружия.

– Ты заслужил смерти, – проговорил Натанэль внезапно; зрачок его сузился, оттого сетчатка светилась желтоватым. – Понимаешь? Ты должен умереть. Сейчас.

– Черта с два!

(выжитьвыжитьвыжить)

Слова Натанэля подхлестнули Альтаира, вернув в жерло Башни, в напряжение – мокрые ладони и прерывистое дыхание заложников – пути оттуда, в безумие побега на изодранном мувере. Альтаир выставил кинжал на манер двуручного меча, и в следующую секунду расстояние между ним и Натанэлем снова сомкнулось.

И снова кровь.

Не кровь Альтаира.

В бою необходим трезвый ум, но в венах Альтаира – адреналин, чистый, как дистиллированная вода. Завязалась борьба. Дыхание Натанэля похоже на дыхание заложников. Его мускулы напряжены, того гляди разорвутся, и кинжал тянется к горлу.

(тыдолженумереть)

Ну нет.

Альтаир вонзил нож куда пришлось, и надсадно хохотнул: Натанэль вскрикнул. Липкая жижа была светлой, с белесым оттенком, а Натанэль выронил свое оружие и покатился по грязному плесневелому бетону. Он закрывал лицо. Альтаир скалился.

'Добить. Нужно добить'.

Натанэль поднял голову, и Альтаир увидел куда попало лезвие.

Только один орехово-желтоватый глаз светился ненавистью. Из второй глазницы свешивалось что-то склизкое, розовое, похожее на яичный белок с томатным соусом. Кровь залила лицо Натанэля, слепила волосы и собиралась в уголках губ, глаз же вытекал медленнее и сползал по щеке огромной слезой.

– Добить тебя, чтоб не мучался? – сказал Альтаир.

Натанэль не ответил. Шатаясь, встал на ноги. Движение в сторону оброненного оружия было перехвачено, Альтаир продемонстрировал оба.

– Думаю, все-таки добить.

– Ты… заслужил…смерти, – прохрипел Натанэль. На бетон плюхнулся кусок глаза. Натанэль двинулся на Альтаира – медленно, раскачиваясь из стороны в сторону, будто подбитый робот, а нано-лезвия подмигивали бледно-голубым.

Альтаир ухмылялся.

И когда Натанэль остановился в паре метров от него – тоже.

– Чего ждем? Помолиться решил… ничего, скоро встретишься со своим техником! Знаешь, я убил сегодня главного певчего Королевы, а еще госпожу Гвендолин, – Альтаир явно наслаждался моментом. – Ты – третий. Радуйся – в такой компании отправишься в ад…

Альтаир взмахнул кинжалами.

Кинжалы выпали из рук. В единственном глазу Натанэля отразились мелкие уродливые фигуры, десятки и сотни существ. Похожие на багровых пауков, они карабкались по бетону, бесшумные до поры.

У них острые зубы. Много, много зубов и когтей.

Альтаир заорал, и крик его протянулся до Башни, до дворца Гвендолин, перехлестнулся в визг и ультразвук. Выкидыши набросились все и сразу, и мириады клыков ворвались в плоть Альтаира, разделяя на волокна.

От Альтаира, лучшего элитника госпожи Гвендолин и беглеца из самой Черной Башни не осталось и единой косточки. Выкидыши поглощали любую органику, а подобный обед выпадает не каждый день.

Затем выкидыши окружили Натанэля. Выкидыши были его семьей, и ныне узнали своего 'питомца'. Один из мутантов коснулся узким черным языком раны Натанэля. Кровь моментально свернулась.

Натанэль ответно лизнул костистое уродливое лицо вожака. Это значило: я остаюсь с вами, идти некуда: неполноценный раб подлежит уничтожению. А еще госпожа мертва, но главное – мертв и отомщен Камилл.

Что делать Натанэлю в чужом ему мире?..

Выкидыши сползали с бетона. Натанэль помедлил немного, оглянулся в сторону Башни, и последовал за ними.

*

Очнулся он от прикосновений, легких осторожных прикосновений, словно визитеры страшились потревожить покой и тяготились своей обязанностью. Мягко шелестел шелк и почти ласковы были прикосновения. Но Доминик оттолкнул их, не меняя скрюченной позы зародыша.

Какая разница, кто и зачем явился?

Разве вернут ему Теодора?

(Нарушитель, говорило создание с искореженной плотью, неподкупное как архангел-судия)

Руки помедлили немного, точно вспугнутые птицы, и вернулись. Настойчивые.

– Что вам нужно? – Доминик сел на полу, щуря заплаканные опухшие глаза. Когда рыдал? Не помнит, ничего не помнит, только буйство красок – синий-золотой-алый и холод яшмовой двери.

– Ты должен пойти с нами, – ответили незваные гости. Ими оказались певчие, Доминика вновь передернуло от их отрешенных лиц. Русалки-утопленники из потаенных рек, явилось сравнение.

Певчие обступили его черной шелковой стеной, молитвенно сложили руки. Доминик мог поклясться – они немного боятся его.

'Я так ужасно выгляжу?'

Он горько усмехнулся, затем сглотнул: новый комок боли (я-не-смогу-вынести-я-сойду-с-ума) подкатил к горлу, пустил метастазы в мышцы и артерии.

– Куда пойти? – проговорил Доминик с усилием.

– К Ней. Она хочет видеть тебя. Нас, – цепкие русалочьи лапки потянули Доминика за собой.

Он подчинился. Воля Королевы – выше всего, и в предсмертной агонии слушайся Ее, но еще каплей на иссушенную почву брызнула надежда.

Быть может, Теодор жив. Быть может, Королева решила помиловать его, или хотя бы есть шанс вымолить прощение.

Знакомые переходы. Доминик шел, окруженный свитой – или конвоем; спотыкался на ступеньках. У кружевного моста пришлось схватиться за перила, иначе растянулся бы на скользком металле. Он напоминал сомнамбулу, единственная мысль заняла разум и нервы.

Спасти Теодора. Вытащить его из ада, с того света – почему бы и нет? Доминик готов платить. Любую цену.

В зале было холоднее, чем обычно, но в черноту плеснули двойную дозу серебра; Доминик зажмурился, померещился иней и снежные узоры на стенах. На самом деле под потолком горели дополнительные свечи.

Он привычно проследовал к хрустальному трону и опустился на колени. Он успел встретиться полувзглядом с Королевой. Маска не меняла выражения.

Ничего не случилось. Здесь – вечность, здесь застыло время и свернуто пространство.

Горло Доминика свело судорогой. 'Если прикажут петь – не смогу', подумал он равнодушно, – 'Ни теперь, ни потом, никогда более'. Для Королевы нет времени, жизни и смерти… любви тоже, только ритуалы.

'Но я слишком слаб. Слишком…живой'.

Королева кивнула ему. Доминик уцепился за жест.

– Прошу Тебя… Прошу, – он прохрипел. Голос не слушался, чудилось – мУка потечет изо рта, точно кровь при ранении легкого, он протянул руки в первой за все время истинной молитве. – Прошу… верни его.

Королева не ответила.

Но выступили певчие, бесплотные тени, они окружали Доминика теснее и теснее, шуршащим гибким кольцом. Доминик следил за ними – зачем? Что им нужно от него? Убить?

Не самый худший вариант… особенно если его примут вместо Теодора.

– Я во всем виноват! – выкрикнул Доминик. Он приник лбом к прозрачной 'ножке' трона так плотно, что прихотливая резьба оставила царапину над правым веком, – Я помогал Альтаиру сбежать, и меня спасал Теодор… умоляю, покарай меня вместо него…

Певчие смыкались. Маска перехватила призрачно-ртутный блик нескольких свечей:

– Не в том вина его, что спасал тебя – но что выбрал тебя, не дочь Мою, – ответила Королева. В лишенном интонаций голосе проскочило недовольство. Доминик почувствовал – снова плачет. Слезы текут сами, не спрашивая разрешения.

Тени-утопленники оттеснили Доминика от трона. Певчие улыбались – мертво, так могли бы скалиться оголенные черепа или призраки древних замков. Доминик отшатнулся – оставьте меня в покое! – но певчие улыбались и кланялись ему, потом откуда-то появился платиновый с черным опалом жезл, похожий на рог единорога.

– Забудь о нем, – только теперь Доминик расслышал – точнее, воспринял, – слова певчих. – Ты займешь его место, ныне ты – главный певчий…

Кто-то протянул жезл Доминику.

'Займешь его место?'

Доминик прикоснулся к крученой штуке, на ощупь – ледяной, настоящая сосулька.

Утопленники… утопленники тянут его за собой, погрузиться навеки в омут беспамятства, вычеркнуть обе прошлые жизни.

Теодора.

'Главный в хоре Королевы. Выше – только Она сама…'


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю