Текст книги "Кто я? (СИ)"

Автор книги: Аганис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

–Вот только на сколько его хватит, после того, как он получил уже то, что хотел.

Я открываю дверь и выхожу, почти выталкивая Эда в коридор.

–Это тебя не касается,—зло отвечаю я.

–Я просто подожду, пока ты сама это поймешь. Когда ты поймешь, что он тебе не ровня.

–Я. Не. Буду. Это. Обсуждать.—четко произношу, чтобы Аксенов понял.

В этот момент мимо проходит Даня и направляется к зовущему его Морису. Он не смотрит мне в глаза. А потом мы погружаемся в работу. Эдуард решает все вопросы и мы должны взаимодействовать. Он больше не касается темы Дани, но я не могу не видеть, как молоденькая работница базы улыбается ему и о чем-то щебечет на улице. Даня улыбается ей в ответ. Я знаю, что это ничего не значит, но слова Аксенова не идут из головы. Что будет, если Даня действительно устанет? Ведь он реально молод и почти каждая девушка обращает на него внимание. Эд тоже видит данину новую знакомую и с ухмылкой проходит рядом.

–Вот об этом я и говорил, Этери. Суть человека не меняется.

Я сжимаю кулаки и иду в другую сторону.

Вечером Эдуард приходит ко мне сам. Он часто так делал и раньше. Мы обсуждали рабочие вопросы, а потом занимались сексом. Эд никогда не оставался на ночь. Эти одноместные кровати решали все за нас. Он их ненавидел.

После рабочих моментов Аксенов откидывается на кресле и выдыхает.

–Извини, если был резок,—вдруг говорит он.—Просто я желаю тебе счастья, Этери. Ты—богиня, нереальная, невозможная, восхитительная. И я не верю, что Глейхенгауз—тот человек, который сделает тебя счастливой.

–Откуда ты делаешь такие выводы?—только и спрашиваю я.

–Он еще мальчишка. Я помню себя в его возрасте. Тогда все женщины казались трофеями. Чем больше их завоевывал, тем больше хотелось еще. А самая большая победа—получить самую недоступную. И чем неприступнее, тем больше ее хочется. Но когда получаешь, уже не так интересно. А потом хочется чего-то нового. И это нормально . В этом и есть молодость. Такую женщину, как ты может оценить только взрослый мужчина.

В этот момент Даня присылает мне сообщение.

“Что происходит?”

Отвечаю под пристальной улыбкой Эда.

“Ничего, Дань”.

Он хочет зайти, но я прикрываюсь работой. Я просто не хочу, чтобы Аксенов понял, на сколько близким на данный момент стал Даня.

–Продолжай,—сухо говорю я.

Эдуард сидит и допивает свой чай.

–Время все покажет, Этери. Мы оба взрослые люди и все понимаем. Ты знаешь меня не с самых лучших сторон, но я никогда тебе не врал. Я никогда не обещал бросить семью или измениться. И ни разу не просил меняться тебя. Это договор взрослых людей. А вот что тебя может связывать с тем, кто тебе почти в сыновья годится? Хороший секс? Так это все рано или поздно приедается. Быт съедает любые отношения, поверь мне. А потом приходит ответственность. Твой Даня до сих пор живет с мамой и покупает себе вещи от Гуччи за сотни евро. Для него это важно и самоценно. Он ходит по барам и бухает виски с друзьями. Со своими молодыми друзьями. И как думаешь, он позовет тебя с ними? Познакомит? Расскажет?

Я сижу и вдавливаюсь в стену,чтобы Эдуард не видел, как дрожат мои руки. Он говорит сейчас то, что всегда звучит в моей голове, когда Дани нет рядом. Эд будто слышит все эти голоса внутри меня и озвучивает все страхи.

–Я говорю так не для того,чтобы сделать тебе больно,—наконец продолжает Аксенов.—А потому что я тебя люблю. И у нас гораздо больше общего, чем ты думаешь.

После беседы он наконец встает и подходит ко мне, прикасаясь сухими губами к щеке.

–Спокойной ночи.

Я сижу долго, прислушиваясь к звукам в даниной комнате. Там тихо. Когда наконец ноги перестают дрожать, я иду к балкону,чтобы подышать. На полу нахожу букет полевых цветов и конфеты. Сердце предательски стучит и я улыбаюсь. Даня. Я прямо вижу, как он бегает по полю и собирает эти цветы. И мне тепло. Если пару минуь назад мне казалось, что может Аксенов и прав, то теперь я снова сомневаюсь. Ведь секс со мной Даня уже получил. Тогда зачем это все теперь?

Я ставлю цветы в вазу, дышу ими и выключаю свет.

Когда я просыпаюсь ночью, то читаю сообщение от Дани:

“Я люблю тебя, что бы ты там не придумала в своей голове, Этери .”

Он отправил его еще вечером, но сейчас отвечать поздно. Да я и не знаю, что сказать. Он любит меня. Мне кажется, это самое главное. Но что к Дане чувствую я сама?

На завтраке Даня не садится за стол с нами. Аксенов пришел и даже не выбирал другого места кроме как рядом со мной и Дудаковым. Даня идет к молодежи, хотя с другой стороны от меня есть свободное место. Он обижен и зол. Я вижу это по его резким движениям. Но у меня просто нет сил ничего объяснять.

Мы работает. Эдуард сама любезность. Он приносит мне кофе и даже не пытается делать что-то более личное. Он приходит ко мне в комнату после обеда, чтобы подписать нужные документы, видит данин букет из полевых цветов и хмурится. Он бы никогда не тратил время на хождение по полям. Эд просто купил бы цветы. Заплатил курьеру и принес мне самые дорогие розы из магазина. Эдуард так всегда выражал свою любовь—самыми дорогими подарками из возможных. Для него, самое лучшее—это то, что стоит больше .

Я выхожу из комнаты, чтобы найти Даню, как вижу его спину и Аксенова с документами в руках.

Даня уходит и не смотрит в мою сторону.

–Твой хореограф передал,—с ухмылкой говорит Эд и протягивает мне бумаги.

–Что ты ему сказал?—спрашиваю.

–Ничего такого. Правду. Что ты Богиня и к тебе нужно относится соответственно, а не играть в любовь.

–Да пошел ты,—резко перебиваю Эда.—Не смей больше лезть в мою жизнь и что-то за меня решать.

Аксенов удивлен.

–Хорошо, —только отвечает он.– Извини. Я думал, что ты вчера была со мной согласна. Вот только сегодня за обедом молодежь обсуждала, как пойдут в бар смотреть футбол. Думаю тот, кого ты сейчас защищаешь, пойдет туда первым. И я не уверен, что тебя хоть кто-то позвал, ведь так? Все отношения—это вопрос выбора, Этери.

Я беру документы у Эдуарда и иду обратно в комнату. Да, это все вопрос выбора, но у меня так болит голова, что я просто засыпаю на кровати, выключив звук в телефоне.

Мне никто не пишет и не ищет, поэтому когда я просыпаюсь, то мечтаю о чае и сладостях. Но вкусняшек нет. А я уже слишком привыкла, что Даня дает мне их по первому зову.

Открываю дверь на балкон и нахожу там пачку медведей с надписью на них:

“Богиню в тебе видит каждый. Но, надеюсь, однажды ты встретишь кого-то, кто докажет тебе, что ты прежде всего человек, имеющий право на счастье.”

Я держу этих медведей и стараюсь дышать. Читаю текст один раз. Потом второй. Что я встречу кого-то, кто докажет мне, что я человек, заслуживающий счастье? Встречу в будущем? Кого-то? Но не Даню?

И в этот момент мне страшно, что Даня сдался. Это он меня бросает?

Это значит, что Эд был прав? Или то, что я сама все испортила? Я не могу найти правильный ответ, поэтому иду в комнату Дани сама.

Она открыта, но так никого нет. Я думаю, что Даня в баре. Даже представляю, как сидит там и пьет пиво под футбол. Но я больше не хочу сбегать. И чтобы так не произошло, я просто его дождусь. С этой мыслью я опять засыпаю у Дани на кровати, вдыхая его запах.

Даня приходит не утром, а поздно вечером. Смотрит на меня, как на приведение в своей кровати и молчит.

–Где ты был?—просто спрашиваю у него, боясь ответа.

–Гулял. Пока ты работала.

Я морщусь и наконец понимаю, что должна сказать.

–Я не хочу больше быть Богиней. И мне холодно.

Я смотрю на него и знаю, что да, мне холодно. Я просто женщина, которой холодно и которую надо согреть. И Даня все понимает, укутывает меня в свитер и прижимает к себе.

–Я тебя люблю,—в который раз говорит мне Даня, а я все боюсь сказать ему тоже самое.

Во мне столько эмоций, что они захлестывают меня с головой. В ответ я целую его так сильно, как могу и запускаю руки под кофту. А потом делаю то, что никогда не делала—царапаю Дане спину, словно действительно мечу территорию.

Он смотрит на меня удивленными глазами и не верит.

–Это на случай, если послезавтра ты решишь пойти в Москве в бар, сильно напиться и снять шлюху, – смеюсь я. – Она же как-то должна понять, что ты – мой.

Он действительно мой. Я думаю об этом и чувствую огонь внутри. Смотрю Дане в глаза. Кутаюсь в его кофту и утыкаюсь носом с шею. Он—мой. И я никому его не отдам.

Даня обнимает меня крепче, укрывает одеялом и согревает своим телом.

Мне больше не холодно, а очень хорошо и спокойно.

Наверное, так и чувствует себя не богиня, а просто женщина, которую любят.

========== Счастье ==========

Я прижимаюсь крепче к Дане, чтобы согреться. Он теплый и нежный. А еще Даня не спит. Я слышу, как он вздыхает и гладит мои волосы. Ночь—это время, когда глупые мысли сами приходят в голову и не хотят уходить. Я знаю, о чем Даня думает, и что может ему мешать. Не открывая глаза, просто целую его в шею и произношу:

–Я не спала с Аксеновым.

Эти слова словно расслабляют его и я понимаю, что угадала. Мне хочется стукнуть Даню под ребра за то, что он такое подумал, но сейчас абсолютно нет сил.

–Спи давай,—только и говорю, прижимаясь еще сильнее.

Эта чертова узкая кровать похожа на пытку. Больше всего я хочу оказаться дома на своем матрасе и не чувствовать все бугры под спиной. Но если выбирать между одинокой домашней кроватью и этой, но вместе с Даней, я, пожалуй, согласна и потерпеть. С такими мыслями я почти засыпаю, но Даня вдруг предлагает нам взять совместный отпуск, словно слышит мои мечты.

–Это невозможно. Но давай.—только и говорю ему, закидывая ногу прямо на Даню.

Я безумно хочу спать, а еще больше хочу, чтобы он просто обнял меня и тоже заснул.

Утром Даня, конечно же, похож на зомби и я не могу разбудить его ни нежностью, ни едой. Он такой смешной, когда борется со сном. Поэтому я целую его и глажу по волосам. С одной стороны я чувствую вину за то, что мешала ему спать, но с другой понимаю—Даня тоже счастлив, хоть и не подает виду.

–Вечером мы уезжаем в Москву. Вдвоем,—говорю я Дане и выхожу из комнаты, прихватив пару конфет из его шкафчика.

Если это не станет лучшим мотиватором для него, то, пожалуй, я ошиблась. Но Даня приходит на тренировку, зевает, украдкой заглядывает мне в глаза и улыбается. От его улыбки мне тоже хорошо.

Мы просто сбегаем из Новогорска, как дети. Я говорю Дише, что у нас есть парочка нерешенных вопросов и мы вернемся послезавтра рано утром. Диана не спрашивает больше ничего, ведь ей и так хорошо.

Даня ждет возле машины и открывает мне дверь. Мы смеемся.

–О чем ты сейчас мечтаешь?—ехидно спрашивает Даня, смотря мне в глаза.

Я улыбаюсь. Я могла бы рассказать, что сейчас хочу поцеловать его и стереть такую ехидную ухмылку с лица, но я только театрально поджимаю губы и говорю:

–Я хочу мороженое.

Даня удивленно смотрит на меня и сворачивает в сторону заправки.

–Какое мороженое?

Я задумываюсь и отвечаю:

–Шоколадный рожок.

Я не знаю, есть ли на этой забытой заправке шоколадный рожок, но Даня обреченно идет туда в магазин, оставляя меня в машине.

Через десять минут он возвращается и почему-то старается не смеяться. Я серьезно смотрю на него и протягиваю руки:

–Где мой рожок?

Даня отдает мне мороженое. Это рожок, да. Но на нем большими буквами написано “ванильный”.

–Я хочу шоколадный,—капризно спорю с Даней, испытывая его терпение.

–Ты внутрь посмотри,—невозмутимо отвечает он.

Я вижу, что мороженое открыто, и сверху в нем торчат дольки шоколада.

–Он уже шоколадный,—смеется Даня.—По крайней мере сверху.

Я начинаю тоже смеяться. Так и вижу, как Даня выискивает морженое, потом покупает шоколад и запихивает дольки туда под взглядом продавщиц.

–И что тебе сказали после твоих изысканий?

–Ничего,– Даня грызет свое фисташковое мороженное и смотрит на дорогу.—Я сразу предупредил, что у меня в машине ведьма, которая не терпит пререканий.

В этот момент я понимаю, что хочу уже фисташковое мороженное, а Даня без слов протягивает мне свое.

–Я же знаю, что у меня все всегда вкуснее,—ехидно улыбается он.

Я держу два рожка в своих руках и поочередно кусаю каждый. На светофоре протягиваю Дане откусить кусочек и стираю поцелуем шоколад с его губ.

Мы приезжаем к дому уже в темноте и поздно.

–А что мы будем делать?—спрашиваю у Дани.

И тут он невозмутимо произносит.

–Не знаю. Сейчас вот оставлю тебя под подъездом и поеду в бар.

При одном упоминании о баре я теряю контроль. Мне кажется, что все слова Эдуарда обрушиваются на меня, как лавина. Словно это какой-то якорь, который тянет из меня страхи и сомнения. И это на столько сильнее меня, что я не могу говорить.

Даня смотрит мне в глаза и понимает, что со мной что-то не то. Но он даже представить не может, почему.

–Я пошутил.

–Я знаю.

Конечно, черт возьми, я знаю, что это шутка. Глупая, ненужная шутка. Но я не могу объяснить ему, почему мне сейчас больно. Почему, когда он озвучивает самый страшный мой кошмар, я не могу дышать.

–Что происходит в твоей голове?—не выдерживает Даня.

Он уже сам не рад, что пошутил и готов крушить все подряд.

–Зачем я тебе?—наконец озвучиваю я.

Я же знаю, что ничего не могу ему дать: ни семью, ни ребенка…ничего. Одни проблемы. Зачем ему это все? Сейчас я стою под подъездом и просто готова уйти домой и проспать весь отпуск. Одна. А Даня пусть едет в свой чертов бар. Но он не хочет, а просто шепчет мне прямо в губы:

–Я не устану доказывать тебе, что люблю тебя.И ни на кого не променяю. И никому тебя не отдам. Никогда.

Даня поднимает меня на руки и просто кружит, прижимая к себе. И все это напряжение последних дней, все эти глупые слова прорываются непонятными слезами. Я не могу объяснить, почему сейчас плачу. Словно все, что мешало внутри, лопнуло, а я не могу больше сдержаться.

Даня целует меня и никуда не отпускает, а я обещаю говорить с ним о своих страхах. И поэтому наконец произношу:

–Не шути больше про бар. Мне страшно, что это когда-нибудь станет правдой. Что в один прекрасный день ты поймёшь, что я хуже самой плохой из твоих шлюх.

Для меня так странно произносить это вслух, но Даня не смеется. Дома он подводит меня к зеркалу и говорит, что я самая прекрасная женщина мира, а я начинаю ему верить.

Сегодня мне больше не хочется бояться. Мне нужно, чтобы Даня вытеснил этот страх нежностью и любовью. И он тоже это понимает.

На кровати Даня целует меня так, что я просто теряю рассудок.

–Этери…какая же ты красивая.

Я закрываю глаза, чувствуя данины пальцы у себя на коже. Он снимает с меня кофту, целует ключицы, проводит губами в ложбинке между грудей, расстегивая бюстгалтер второй рукой. Даня видел меня обнаженной, но теперь мне все кажется совсем другим и поэтому, когда он покусывает поочередно соски, я не могу молчать.

–Даня…—выгибаюсь под его губами и царапаю спину под майкой.

Он шипит, но не останавливается, спускается ниже, проводит языком по животу, а потом медленно стягивает брюки вместе с бельем. Я лежу перед ним обнаженная и беззащитная, понимая, как сильно хочу почувствовать его в себе. Но Даня не спешит. Он медленно раздвигает мне ноги и проникает языком внутрь, не давая отстраниться. Это так неожиданно приятно, что я дергаюсь, но не могу отодвинуться дальше. Даня держит меня крепко и поглаживает пальцами бедра. Я запускаю пальцы в его волосы и прижимаю к себе. Мое тело отвечает на его движения и открывается полностью.

–Даня…пожалуйста…—не выдерживаю, мечтая почувствовать его в себе.—Пожалуйста…

Он отстраняется и быстро избавляется от спортивных брюк, а потом переворачивает меня на бок и устраивается сзади, кусая за ухо.

–Расслабься и отпусти себя,—шепчет он своим хриплым голосом, сгибая мою ногу и становясь еще ближе.

Я помогаю ему, чувствуя, как Даня наконец проникает внутрь меня и прижимается на мгновение. Он стонет мне в ухо и обнимает, гладя кончиками пальцев живот и бедра.

–Этери…солнце ты невероятное,—в этих словах столько нежности, что я перехватываю его ладонь и прижимаю одну к груди, а вторую между ногами.

Даня все понимает и начинает двигаться во мне так нежно, что я плавлюсь под его руками. С каждым движением я чувствую, как наслаждение захватывает меня с головой и не могу больше молчать. К моим стонам примешиваются и данины, когда он понимает, что это все сильнее нас обоих. Даня не перестает покрывать поцелуями мою шею и плечи, а я зову его по имени, не веря, что это происходит с нами. Мне кажется, что я сейчас взорвусь и резко прижимаю данины руки к себе, а он выдыхает мне прямо в ухо:

–Этери…– и дрожит.

От его дрожи я чувствую, как сама начинаю дрожать и наконец взрываюсь таким наслаждением, которого, казалось , не чувствовала никогда в жизни.

Мы спим так близко, словно боимся отодвинуться дальше прикосновения руки. Но во сне меня мучают кошмары. Мне снится, что Даня уходит от меня на утро, а я остаюсь одна в пустой кровати. Наверное, я слишком этого боюсь и поэтому даже вижу во сне. Я просыпаюсь в каком-то поту и не могу понять, где реальность. Мне нужен Даня, чтобы развеять все эти страхи. Я оборачиваюсь и понимаю, что в кровати никого нет. Я не вижу его вещей и вообще никаких знаков, что он был тут. И тем более—остался. И я просто не могу поверить в то, что ошибалась.

–Даня?—кричу я, но мне никто не отвечает.

И теперь мне просто страшно встать и посмотреть, исчезла ли его обувь из коридора.

“Он бросит тебя, как только получит желаемое”—проносят в голове слова Эдуарда и я вжимаюсь в стену. Мне хочется позвать его еще раз, но голос пропадает. Я не контролирую этот страх. Он имеет власть надо мной.

В этот момент в комнату входит Даня. Улыбается, несет завтрак и резко останавливается. Он видит, что со мной что-то не так, но я не могу ничего сказать.

–Что в твоей голове, Этери?—Даня обреченно целует меня в висок.—Поговори со мной.

И я опять сдаюсь:

–Я проснулась одна. Тебя не было. Я думала, что ты ушёл.

Это даже звучит со стороны глупо, но Даня не смеется.

–Ты особенная,—просто говорит он.– Прекрати сравнивать себя с теми девушками из баров. Я хочу засыпать и просыпаться с тобой, хочу дарить тебе цветы и готовить завтраки. Ты особенная, Этери.

И я верю ему и наконец признаюсь:

– Я не хочу просыпаться одна.

–Ты не будешь больше просыпаться одна,—тихо говорит мне Даня.—Ты никогда не будешь одна. Потому что ты—мое счастье. И я никому тебя не отдам.

Я смотрю на Даню и целую его, стараясь не заплакать от нежности внутри. Мы завтракаем и я как всегда краду у него и кофе, и еду. А Даня меня терпит. Он покорно отдает мне обе кружки и все самое вкусное из своей тарелки. А я верю и вижу, что он действительно не уйдет.

А потом я заваливаю его на кровать и понимаю, что никуда не хочу выходить сегодня. Даня смеется, что неужели целый день можно провести в кровати. Я совсем не против и поэтому медленно расстегиваю его брюки и целую живот. Даня охает и откидывается на подушки.

Я смотрю на него сверху вниз. А потом усаживаюсь, чувствуя, как он оказывается внутри меня. Теперь стону я, запрокидывая голову, и начинаю двигаться.

Даня гладит мое тело, сжимает грудь и потом держится за бедра, то убыстряя, то замедляя ритм. Я смотрю в его глаза и вижу себя.

–Этери…—он шепчет и не может сдержать стоны.

Я ощущаю Даню внутри себя и удивляюсь, на сколько мы все-таки чувствуем друг друга. Он зовет меня по имени, а мое сердце начинает биться еще быстрее. Когда я почти уже дохожу до пика, Даня резко приподнимается и садиться, прижимая меня к себе еще плотнее. Я обхватываю его ногами и кричу от удовольствия, пока он целует мою грудь. Я опять инстинктивно царапаю его спину.

Даня шепечет мне на ухо какие-то безумные нежности, целует и никуда не отпускает, пока я не затихаю в его руках.

Мы переплетаемся ногами, а я Даня прячется у меня на груди впервые за все время.

–Спасибо тебе,—почему-то говорит он и целует мне запястье.—Теперь я чувствую себя по-настоящему живым.

И я понимаю, что Даня сказал мне что-то свое сокровенное, то, что никогда не показал бы при людях, а я просто глажу его по волосам и слушаю, как бьются наши сердца.

Потом мы заказываем еду и ужинаем в кровати. Даня постоянно снимает с меня одежду и прикасается к телу. Он целует каждый из моих шрамов и все время гладит спину. Словно он пытается выразить всю ту нежность, которая жила в нем многие годы.

–Знаешь, теперь я понимаю, зачем тебе были нужны все эти одноразовые девочки,—шучу я.—Это чтобы ты научился так меня ублажать. Ты столько всего умеешь.

Но Даня не поддерживает шутку и очень серьезно отвечает:

–Эти все одноразовые девочки были нужны, потому что я даже подумать не мог, что ты когда-нибудь окажешься со мной в одной постели. Ты всегда была нереальной и недосягаемой, Этери. На столько неприступной, что я даже мечтать о тебе не смел. Даже когда слышал твои крики из номера Аксенова. Поверь, в гостиницах почти картонные стены.—Даня смотрит мне в глаза и целует каждый палец на руке.—Я спал со всеми девицами из бара, потому что не мог сделать это с той, которую хотел по-настоящему. И этот секс на одну ночь рано или поздно убивает морально, хоть и дает физическую разрядку. Я не был счастлив, Этери, хотя и выглядел веселым.

–А теперь?—я глажу Даню по волосам, понимая, что сейчас он открывается мне.

–А сейчас я самый счастливый человек в мире.

Я целую Даню в макушку и морщусь от того, что у меня затекла спина. Даня чувствует все и профессиональным движением проводит пальцами по забитой мышце на лопатке. Я дергаюсь от боли.

–Давай я разомну тебе спину,—просто говорит он и я потягиваюсь, как довольная кошка.—Только вначале в ванную для разогрева мышц.

Даня выбегает из комнаты и напускает воду, а потом подхватывает меня на руки и несет в ванную. Я нежусь в теплой воде, пока Даня гладит меня по голове. Спустя двадцать минут он закутывает меня в махровое полотенце и несет на кровать. А потом уверенными движениями разминает мышцы спины, снимая напряжение. Мне так хорошо, что я просто мурчу, когда он прикасается ко мне. Ноги и руки он тоже массажирует и я понимаю, что в этом что-то есть—когда у тебя есть свой массажист.

Даня укутывает меня в одеяло, но я капризно тяну его к себе.

–Ты обещал спать со мной рядом,—шепчу я ему куда-то в шею.

–Конечно. Я никуда не уйду,– отвечает мне Даня и пробегает пальцами по шее, разминая и ее.

–Я сейчас просто отключусь,—успеваю сказать пока совсем не теряю мысли.

Даня гладит меня по голове, запуская пальцы в волосы и массируя виски.

–Я этого и добиваюсь,—смеется.

А в голову наконец приходит осознание, что я тоже впервые за долгое время наконец чувствую себя по-настоящему живой и счастливой.

========== Чудовище ==========

Я просыпаюсь раньше и смотрю, как рядом спит Даня. Он обнимает меня даже во сне и никуда не отпускает. Я прикасаюсь к его лицу и тихо зову по имени. Нам пора вставать. И Даня просыпается, улыбается и притягивает меня ближе, целуя в нос.

–Доброе утро,—говорит он немного хриплым голосом.

Я целую его в ответ и встаю разогревать завтрак. Даня варит кофе в турке и добавляет туда специи. Я даже не знала, что у меня на кухне есть турка. А он знает и варит самый вкусный кофе в мире. Даня трепеливо ждет, пока я отопью из обеих кружек, и садится завтракать. Закидываю на него ноги и чувствую, как он перебирает пальцами свободной руки по коже. Мы просто сидим рядом и мир кажется нереально прекрасным местом.

Потом я собираю пару новых вещей в сумку и привожу себя в порядок, пока Даня наливает нам в кружки зеленый чай с лимоном. Выезжаем мы очень рано, чтобы успеть на утренний лед. В машине Даня включает музыку и набирает скорость. Спустя десять минут я уже сплю.

Просыпаюсь на подъезде к Новогорску, укрытая шарфиком. Даня улыбается, а я никак не могу понять, почему он меня не разбудил, а ехал и скучал.

–Ты нереальная, когда спишь,—только и говорит он.—К тому же тебе нужно было отдохнуть.

Я целую Даню в щеку и отпиваю глоток чая. Мне хорошо и ни о чем больше не хочется думать.

Тренировки идут полным ходом, мы работаем и делаем то, что должны. Вот только все свободное время проводим вместе. Сидим за одним столом, когда едим. Диша периодически присоединяется к нам, а мы стараемся никак не выдать себя. И еще постоянно целуемся. Как школьники. Почти до опухших губ.

Эти поцелуи пьянят меня лучше вина. И я сдаюсь.

Вечером мы сбегаем за территорию базы и гуляем по лесу, собирая землянику. Даня кормит меня с рук и массирует спину. Каждый день он делает мне массаж и расслабляет мышцы. Сегодня мы опять решили пойти погулять, чтобы насладиться летом.

Я иду в свою комнату и достаю из шкафа легкое платье в пол с цветами на нем и высокой талией. Никогда не думала, что оно мне пригодиться. Но собираясь после выходного обратно на базу, я первым делом почему-то захотела взять его.

Стою возле зеркала и рассматриваю себя. Мне кажется, что это уже слишком, но я не успеваю переодеться, как Даня влетает в мою комнату со словами:

–Этери, где мой…—и замолкает.

Он смотрит на меня как-то подозрительно долго, а потом сглатывает.

–Твой что?—смеюсь я.

–Мой рассудок,—выдавливает из себя Даня и целует меня.—Как же ты невероятно прекрасна.

Я отвечаю на поцелуй и чувствую его руки у себя на талии.

–Вон твой термос,—наконец показываю я Дане на стол.—Я его помыла. А то там уже начала появляться новая жизнь.

Мне смешно смотреть на реакцию Дани, потому что он и смущен, и рад одновременно. Наши вещи на столько перемешались в комнатах, потому что мы никак не можем выбрать, где жить и ночуем по очереди то в одной, то в другой, убеждая каждый раз, что в другой матрас лучше.

Даня собирает корзину для пикника и пледы, а я беру солнечные очки с тумбочки.

–Я тебя такую одну никуда не пущу,—бурчит Даня.—Так же и до похищения недалеко

Я смеюсь и мы спускаемся вниз. Медленно идем к своему месту и дышим травами. Даня срывает в поле охапку цветов, а я собираю ягоды. На месте он расстилает плед, раскладывает еду и мы просто сидим беседуя обо всем на свете. После вина меня как всегда тянет в сон и я засыпаю у Дани на коленях, чувствуя, как он укрывает меня вторым пледом.

Когда просыпаюсь, Даня уже успевает сплести венок из цветов. Это, конечно, самый кривой венок, который я когда-либо видела, но я не могу не смеяться, когда Даня примеряет его на меня и делает фото.

–Ты сейчас похожа на какое-то лесное божество,—наконец выговаривает он и показывает мне фото.

Я смеюсь и прошу никому никогда не показывать это, потому что ему никто не поверит.

Даня не спорит:

–Я ни с кем не буду такое делить,—он протягивает мне руки и приглашает на танец.

Мы включаем плеер и слушаем вместе какую-то медленную мелодию. Даня кружит меня на этой поляне и целует. В его глазах я кажусь самой прекрасной женщиной в мире.

Гроза собирается очень быстро и мы практически выбегаем из леса под раскаты грома. Дождь льет сплошным потоком, а Даня укутывает меня в плед, чтобы я до конца не промокла. Мы бежим по лужам, как будто нам шестнадцать лет, и ловим капли губами.

Уже в номере Даня скидывает одеяло, быстро расстегивает мне платье и заталкивает под горячий душ. А потом сам присоединяется ко мне и обнимает. Мы стоим и греемся под струями воды так тесно прижавшись друг к другу, что я слышу, как быстро бьется его сердце. Даня трет мою спину мочалкой и дает свой шампунь для волос. Они пахнут свежестью и ментолом. Я чувствую, как его пальцы массируют мою голову, а потом смывают пену. Я не сопротивляюсь, потому что понимаю, что никто и никогда так обо мне не заботился.

Потом Даня закутывает меня в полотенце и мы просто сидим в обнимку на кровати, пока не понимаем, что пора спать. Я досушиваю волосы, которые Даня при этом расчесывает и постоянно целует.

–Эй,—смеюсь я.—Теперь я пахну как ты.

Даня ехидно улыбается.

–Так и было задумано. Теперь все почувствуют, что ты моя.

Я залажу под одеяло, чувствуя, как Даня устраивается сзади и обнимает меня.

–Только, пожалуйста, Этери, пощади,—шепчет он и кусает меня за ухо.—Не толкайся так сильно.

Я сжимаяю его ладонь и прикусываю кожу на руке.

–Ты же сказал, что я твоя. Вот и терпи…

Даня прижимает меня сильнее к себе и серьезно говорит:

–Буду.

***

А на следующий день пока меня не было, Диша пообщалась с Даней и все узнала. С одной стороны мне реально стало легче. Ведь врать дочери мне хотелось меньше всего. С другой—это было немного страшно. Но Диша все приняла спокойно и даже гораздо мудрее нас.

Я сижу перед Даней и закрываю лицо руками, прячась от глупых мыслей. Кроме того, Диана просто сдала меня с потрохами. Она рассказала Дане о том, что я разбрасываю вещи только с самыми близкими людьми…с теми, кому доверяю…с теми, кого..люблю?

–А если я действительно тебя люблю?—вдруг спрашиваю я у Дани, после того, как наступаю на свою заколку и кусаю его до крови.

Ведь как еще назвать все то безумие между нами. Но Даня отшучивается:

–Это бывает и это пройдёт.

Он всегда шутит, когда не знает, что сказать. Ведь в его глазах я читаю и радость, и неверие и удивление.

–Я не хочу, чтобы это проходило,—просто говорю я.

Даня подхватывает меня на руки и несет в кровать, пока я не наговорила еще чего-нибудь, что сведет его с ума. Он целует меня так страстно, что я просто не могу остановиться.

Еще ни с кем в сексе мне не было так хорошо и правильно. Когда мы засыпаем, Даня все чертит какие-то узоры у меня на спине и мне кажется, что это волшебство никогда не закончится.

Но на утро прямо с тренировки уходит Даша. Это словно последняя капля чего-то, что набирало обороты. А я думаю, как же мы всего этого не видели. Почему я не заметила, что теряю ее? Даша отказывается кататься и выходит с катка. Она собирает свои вещи, а ее крик все еще стоит в ушах. Она говорит, что ненавидит все эти тренировки и уходит.

Когда мы доводим занятие до конца, и Даня успокаивает меня, я иду к Даше в комнату. чтобы поговорить. Но не успеваю:

–Да она никого не любит и не ценит. Просто не способна на это. Снежная Королева, проклятая,—Я узнаю голос Даши.– Она же только жизнь всем ломает. И вам тоже сломает. Как Юле, Полине…Жене. Даже Женя от нее сбежала. А была, как дочь. Это каким чудовищем надо быть, чтобы Женьку довести уйти не попрощавшись.

Я стою, прижавшись к дверному косяку, и стараюсь не дышать. Мне неслышно, с кем разговаривает Даша, но мне хочется быть от этого всего как можно дальше.

Я вхожу в свой номер и закрываю дверь на ключ. Дашины слова звенят в голове. Да, это каким чудовищем надо быть, чтобы всех так поломать? Чтобы все только и мечтали уйти от меня?

Я знала, что это рано или поздно случилось бы. Так всегда было. Как только я позволяла себе быть счастливой, происходило что-то, что это счастье разрушало. С самого детства я знала какой-то непонятный мне закон жизни: если тебе хорошо, жди беды. Это было бы смешно, если бы не исполнялось с завидным постоянством. Наверное, по этой же причине я долгое время не позволяла себе быть счастливой. Словно не нарушала договор со Вселенной.