Текст книги "Город надежды (СИ)"

Автор книги: Agamic

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

***

В обед почти все пьяны. Мы с Кирей с ужасом смотрим на заключенных. Половину из них сегодня оприходуют, а они даже и не узнают, возможно.

– Знаешь, я бы, наверно, выпил, – вдруг говорит друг. – Жрать и пить охота дико.

Он смотрит на меня вопросительно. Отрицательно мотаю головой, хотя в желудке урчит.

– Выпьем и засядем здесь, носа никуда не высунем. М? Давай! Мы же с тобой даже ни разу не пили вместе.

Заманчиво, конечно. Но нет.

***

Ужин. Я в такоооое мясо.

Мы с Кирей в камере у какого-то мужика. Он рассказывает анекдот, друг смеётся, а я перевожу взгляд с одного на другого. Как мы оказались тут? Кто этот мужик?

– Кирь, где я? – комната медленно растекается перед глазами, как будто я по волнам плыву на надувной лодке. Не тошнит, и хорошо.

– Ладно, мы пошли, – Киря прощается с мужиком за руку и выводит меня из камеры.

– Я нажрался, Кирь.

– Тём, ты выпил четыре рюмки водки, я даже не думал, что тебя развезёт так.

Мы проходим по пролёту второго этажа. Наша камера на противоположной стороне. Идём к ней. Вижу Рыжего. Мужик подходит к Кире и, отталкивая меня, целует его. Взасос. С таким чувством целует, что я даже трезвею немного. А Кирилл его рук не убирает, отвечает на поцелуй. Он тоже пьян. Да? Стопроцентно!

Лижутся несколько секунд, Рыжий уже стягивает с себя комбинезон. А я стою, жду, держась за перила. Как неловко и очень бесит. Трахаться собрались прямо здесь, видимо. И вообще… Какого черта он моего друга лапает этот рыжий хуесос? Хватаю его за волосы, тяну на себя со всей силы.

– Эй, ты! Отъебись-ка от него! Нам в камеру надо.

Рыжий даже внимания не обращает, только рукой отталкивает меня. Я падаю на жопу, неуклюже поднимаюсь и вижу, как мужик прижимает Кирю к стене. Друг, кажется, не особо и против, меня даже не замечает.

Накидываюсь Рыжему на спину, обхватываю руками шею. Сейчас придушу гада!

– Этот мелкий меня совсем заебал, Кирилл, – говорит мужик, отпуская Кирю. – Убери его и возвращайся ко мне.

– Сейчас, – шепчет друг.

Через секунду он уже волочит меня в камеру.

– Ты просто пьяный, Кирь, – успокаиваю я его. – Тебе надо проспаться, завтра уже всё будет нормально.

– Тём, – он вталкивает меня в клетку, и я валюсь на койку. – Я не пьяный.

– А что тогда? – смотрю на него.

Нихрена не понимаю. Он наклоняется ко мне и прищуривается. Губы стискивает, злится.

– Я трахаться хочу, Тём. Трахаться.

– Так он же…

– Не он, Тём. А я, – он многозначительно смотрит на меня и выходит из камеры…

========== 22. Шлюха ==========

Темнота беспросветная. Лежу на нижней койке. Она мягче верхней, почти как перина. Как я не замечал этого раньше. В какой-то момент понимаю, что буквально утопаю в ней, проваливаюсь в мягкость. Так приятно. Кожей чувствую тепло матраса, он словно обволакивает – трогает и ласкает моё тело. Я голый – осознаю это даже не открывая глаз. Сам не раздевался вроде.

К моим губам прижимается что-то горячее, нежное. Лижет меня. Язык. Высовываю свой – навстречу внезапному желанию. Губами чувствую другие губы. Поцелуй приятный до трясучки.

Просыпаюсь: приоткрываю глаза и вижу Кирю. Он сразу отстраняется и смотрит на меня, будто извиниться хочет.

Сейчас я спрошу у него: «Ты что делаешь?» Но молчу. Притягиваю его обратно и целую. Пусть сейчас будет так. Даже не знаю причины, не хочу её знать. Пусть это будет дружеский поцелуй. Поцелуй моральной поддержки.

Смешно от своих мыслей. Начинаю смеяться ему в рот, он садится сверху на меня. Комбинезона на нём нет. Мы оба голые. Он сидит и ждёт, пока я успокоюсь. На его лице безмятежная, нежная улыбка. Она пробирает меня до костей, и я понимаю, что, если не остановиться сейчас, то…

– Иди сюда, – говорю ему. Голос ещё пьяный.

Какой я сегодня смелый.

– Ты станешь дальше от меня, – отвечает Киря, и я понимаю его.

Надо остановиться, пока мы не наделали глупостей. Пока мы еще друзья, надо остановиться.

Но я тяну его к себе, обнимая за затылок. Он держится, противится, словно моя сила для него – ничто. А через пару секунд сам прижимается к моим губам.

Целуется он классно.

Как я люблю целоваться…

Почему Костя ни разу не целовал меня? Ах, ну да. У нас же просто ебля. Обыденная такая и ничем не примечательная. Вспомнил про этого пидораса, сразу настроение портится. Продолжаем целоваться с Кирей, хоть я уже не хочу. Лучше бы остановился пару мгновений назад, ну что мне стоило?

Но всё заканчивается быстро: дверь камеры открывается, внутрь влетает Марк и оттаскивает Кирилла от меня.

– Ну ты, шлюха, – шипит он на меня. – Совсем охуел, пиздюк малолетний?

– А тебе-то что? – визжу в ответ.

Сейчас я похож на истеричку, даже в зеркало не надо смотреться.

– Я вот тебе сейчас хуй оторву, допиздишься! – он поворачивается к Кире. – Ты, чтоб не подходил к нему больше, понял?

– Да какое тебе, блять, дело? – вскакиваю с койки и ору на Марка. Меня ведёт в сторону, но охранник не даёт упасть.

– Ты, сучонок, нажрался сегодня как пизда ебаная! А теперь ещё и…

Марк продолжает орать на меня. Привычно хватается за волосы и выволакивает из камеры. Успеваю заметить озабоченный взгляд Кири и свой комбинезон на полу. В соседней камере опять трахают мужика.

Кричу на Марка что есть сил, машу руками, брыкаюсь ногами. Ему похуй вообще. Он ведёт меня к Косте.

Даже не знаю, радоваться или плакать. С одной стороны будет возможность выяснить, что там с балконом, а с другой – как Костя отреагирует на моё состояние – неизвестно.

– Готовься, блядина, – шепчет Марк и отпускает волосы. Толкает ногой дверь и буквально закидывает меня внутрь комнаты.

Не удерживаюсь, падаю на четвереньки прямо перед Костиными ногами.

– Спасибо, Марк, – сухо говорит он и отпускает охранника.

Хочу подняться, но только поднимаю голову, как мне прилетает пощёчина. Теперь я лежу. Языком чувствую кровь на губе.

– Ты меня бить будешь? – спрашиваю тихо.

– Закрой рот! – орёт Костя, да так, что уши закладывает.

Чего он злой такой? Что я выпил? Ну, с кем не бывает.

– Я выпил четыре рюмки. До этого вообще не пил…

Оправдываюсь, как дурак. Сажусь на задницу, но Костя пихает меня ногой. Просто подталкивает. Движение лёгкое, но этого хватает, чтобы я вновь уткнулся носом в пальцы его ног.

– Ты – шлюха, – шепчет он, наклоняясь ко мне. – И теперь я буду обращаться к тебе как к шлюхе. Ты понял меня?

– Я не шлюха!

Сейчас я бы заревел, но всё ещё пьян. Просто лежу перед ним кверху задом, голый и пропахший спиртным.

– Здесь везде камеры наблюдения! – злобно отвечает он и хватает меня за волосы на затылке. Приподнимает голову и с ненавистью смотрит в глаза. – Теперь ты – моя шлюха.

Блять. А раньше я кем был, извините? Надо бы возразить, но ничего толкового в голову не лезет.

Видеокамеры он сказал? И что? Не понимаю ничего.

Костя, не отпуская волос, подтаскивает меня к ванной комнате, открывает дверь и зашвыривает в пустую ванну. Бьюсь коленями, локтями, но не произношу ни звука.

Он подходит и берет в руки душ.

– Сейчас ты, шлюха, будешь купаться и трезветь, твою мать! – спокойно говорит он и врубает ледяную воду…

========== 23. Больная привычка ==========

Под душем я не только протрезвел, но и замёрз сильно. У меня зуб на зуб не попадал, когда Костя под руку вытащил меня из ванны. Выволок в спальню, толкнул к окну и с нескрываемым презрением оглядел меня.

– Можно мне под одеяло? Я замёрз…

– Нельзя.

Я и не сомневался. Теперь на всё, что я скажу, он будет отвечать отказом. Что я сделал такого? На свет появился?

– Мне ооочень холодно, правда!

– Ты будешь спать здесь! – он указал взглядом на ковёр у окна, потом прошёл к шкафу и, достав полотенце, кинул мне. – Вытрись. И спать.

– Я собака или шлюха, разберись уже! – вырвалось у меня.

Заебал он! То из миски жри, то на коврике спи!

Костя молчит. Не отвечает, хоть я вижу, как он злится. Что-то останавливает его избить меня. Вытираюсь насухо, сажусь на ковёр прямо к окну. Хорошо, что сквозняка нет. И ковёр мягкий. Спасибо большое, мать твою!

Презрительно усмехаюсь, глядя на него. Когда-нибудь я выберусь отсюда и отомщу тебе за все свои мучения! Ты меня запомнишь… Эти мысли успокаивают, благодаря им кажется, что я смогу выдержать всё.

***

Ёжусь. Всё-таки здесь прохладно. С волос капает вода, стекает по спине – отвратительно ощущение, особенно когда мёрзнешь.

Сижу так долго – час или два. Костя лежит в кровати, спит. Не храпит, не сопит – сон его совершенно бесшумный.

Я пытаюсь уснуть, но мне слишком холодно и укрыться нечем. Даже не думаю о том, чтобы незаметно залезть к нему под одеяло, хотя здорово было бы. Но Костя заметит, а злить ещё больше я его не хочу.

Ложусь и тяну на себя другой конец ковра. Накрываюсь полностью, только ноги торчат. Через пару мгновений отключаюсь. Я устал…

Мне снится интересный сон, но сразу забываю его, как только просыпаюсь. Открываю глаза на несколько секунд: Костя наклоняется ко мне. Он чем-то обеспокоен, или мне просто кажется. Убирает в сторону ковёр, подхватывает меня на руки и несёт в кровать. Накрывает одеялом и притягивает к себе. Я чувствую его дыхание затылком, ощущаю его руки на своём животе. Становится так тепло, так приятно. Думаю, что усну сейчас, и придвигаюсь к нему плотнее, вжимаюсь в возбуждённый член. У него что, всегда стоит? Костя прижимается в ответ. Я хочу повернуться лицом, но он держит меня.

– Спи, – шепчет на ухо, его голос тихий, спокойный, не предвещающий грозы. Этой ночью я буду спать…

________

Утро.

Пусть сейчас лето, но высоко в горах иногда бывает морозно. Снега нет, и всё же трава за ночь покрывается инеем.

Окно в спальню приоткрыто, и комната заполняется прохладным воздухом.

Но в кровати тепло. Толстое одеяло согревает тела, сплетённые между собой. Бес уже давно проснулся. Подперев голову рукой, смотрит на спящего рядом парня: он красивый. Идеально всё: лицо Артёма, волосы – светлые и длинные, как у девочки, и его тело. Артём худой, и за последнее время скинул ещё несколько килограммов. Это особенно сказалось на лице: пропали пухлые щёки, большие глаза стали выделяться ещё сильнее.

Бес стягивает с Артёма одеяло, и тот сразу съёживается. Кожа покрывается мурашками, волосы на руках встают дыбом. Тёма тянется к одеялу: переворачивается на спину, предоставляя возможность Косте рассмотреть себя полностью, после – шарит рукой по кровати и, нащупав кусок ткани, тянет на себя.

– Мммм, – мычит Артём, подаваясь навстречу пальцам, которые гладят его по покрасневшей щеке.

Бес на долю секунды испытывает угрызения совести: это он оставил большую пятерню на бледной коже парня. Но так же быстро Костя забивает на совесть и сожаления. Этим жалким чувствам не место в его жизни.

Тёма придвигается к Бесу, обнимает его – вжимается в тело взрослого мужчины и шумно вдыхает. «Он – никто! Просто заключённый!» – размышляет Костя и понимает, что парню через несколько месяцев придётся попрощаться с жизнью.

Костя чувствует пальцы Артёма: они гладят грудь, затем – спину, опускаются к ягодицам. В голове Беса мелькает короткий отрезок с камеры видеонаблюдения, где целуются двое парней…

Артём продолжает спать и во сне ласкать тело Кости. Спящий Тёма такой хрупкий, невинный, что Бесу хочется заорать во всё горло от внезапно нахлынувших странных чувств. Но он сдерживает крик.

Переворачивает Артёма на спину, нависает над ним, как огромное, злое чудовище над человеком. Раздвигает ему ноги и, смочив член слюной, вставляет в парня.

Член входит легко. Плоть ещё не зажила, и Костя вновь раздражает, разрывает её. Артём вскрикивает. Пусть секс был, но это ничего не меняет: больно до ужаса, до скрипа зубов, до слёз.

– Даже не вырывайся, – глухо рычит Костя.

Но Тёма и не думает противиться. Он даже пытается сдержать крик.

Сон приятный, сказочный, мгновенно улетучивается. Глаза Беса – холодные, пустые. Что-то затмевает его разум – это злит Костю. И единственное, что он может делать сейчас – вымещать свою злость посредством насилия и жестокости. Так всегда было, Костя привык. И ему это нравится. Значит, понравится и Тёме…

========== 24. Планы на неделю ==========

Лежу, распластавшись по кровати. Привычное ощущение: зад горит, как будто внутрь засунули горящее полено. Тело ломит от жёстких прикосновений Кости. Никогда, никогда больше не назову его по имени! Нет в нём ничего человеческого, да и фамилия подходящая – Бес.

Гадкое порождение преисподней.

Ходит по комнате туда-сюда, разговаривает по телефону, да так любезно, аж тошно становится.

Только что у нас была очередная ебля. Сексом это и не пахнет. А что такое, в принципе, секс? Просто механика? Занятия любовью – это, конечно, другое. Мне в жизни такая невидаль не светит.

– Если вы изволите почтить нас своим присутствием, то я перенесу игры, – сухо говорит Бес своему собеседнику.

Значит, на другом конце провода не друг. Хотя у Беса и друзей-то нет, наверно. Куда ему до дружбы, ублюдку.

Сижу, обняв ноги руками, дышу в колени. Когда он меня отпустит? Надоело слушать его голос, он раздражает своим спокойствием. Мне кажется, даже я сейчас больше зол, чем он. Впрочем, что ему злиться? Похоть он свою удовлетворил. Теперь наслаждается умиротворением. Козёл!

Костя заканчивает разговор, безэмоционально прощается с собеседником и кидает телефон на диван. Стоит напротив меня, с интересом разглядывает.

Не смотрю на него: отвернулся к окну, разглядываю кончики деревьев и вспоминаю, что мне нужно на балкон. Что бы такого придумать, чтобы он меня туда выпустил…

– Что же мне с тобой делать?

Он как будто вслух размышляет. Садится на край кровати, протягивает руку и хватает меня за лодыжку.

Отдёргиваю ногу. Он хмурится, прищуривает глаза и тянет меня к себе.

– Пусти, – умоляюще смотрю на него.

Когда же я смогу нормально смотреть ему в глаза, не боясь ничего? Чувствую себя тряпкой, опустился до такого.

– Я сам разберусь, что делать, – отвечает он и, поднявшись с кровати, подтягивает меня к краю.

Встаёт на пол, на колени, между моих ног. Я сижу и смотрю чуть вниз, чтобы видеть его глаза. В них – интерес, хитрость. Сразу понятно, что он придумал что-то для меня.

Поводок был, миска была, ковёр – тоже. Трах был. Что там ещё у нас есть? Унижения, конечно. Но и они также были. Сомневаюсь, что у него получится удивить меня. Но Бес удивляет:

– Следующие игры будут проходить раньше, – таинственно произносит он. – На следующей неделе. Я вообще думал, что стоит проводить это мероприятие каждую неделю, но…

– Что? – смотрю на него испуганно.

Уже вижу, как меня насилуют, а потом убивают.

– Но если так частить, то к следующему году из всех заключенных останется человек десять.

Он говорит это с каким-то извращенным сожалением, с наигранной трагичностью. Становится противно до ужаса.

– Нас тут тысячи! – шиплю на него. Какой же он мерзкий. – Затрахаешься всех убивать!

Костя смотрит на меня удивленно, пытается понять, о чем я сейчас говорю.

– Ты про какие тысячи сейчас? – он улыбается. – В корпусе сто двадцать три человека.

– А в других корпусах?

Он не отвечает. Поднимается с колен и улыбается с сожалением, будто я пропустил самое главное в жизни.

– Так вот! – продолжает он. Садится на диван и берёт печенье из вазочки. – В следующих играх будет участвовать твой отец.

У меня чуть челюсть не отвалилась. Смотрю на него и не могу понять, серьезно ли он говорит? Получается, он знает, что в лагерь попал и мой отец. И то, что отец будет участвовать в играх…

– Зачем ты говоришь мне это? – смотрю сквозь него, чувствую, как наворачиваются слёзы.

– Твой отец – плохой человек. Он умрёт.

Эти слова Костя произносит с ненавистью в голосе. Он ненавидит моего отца.

– Что он сделал тебе?

Блядь, да ведь это и не важно! Это мой отец! Он собирается убить человека, который растил меня!

– Мне – ничего, – Костя пожимает плечами и косится на меня. – И всё же он умрёт. У тебя будет время попрощаться с ним.

Подскакиваю с кровати, подбегаю к дивану и встаю на колени перед Костей. У меня нет слов. Я не знаю, как и что сделать, чтобы предотвратить смерть папы. Я должен… Что я должен сделать? Умолять его?

Я уже реву, шмыгаю носом и, стоя перед Костей, опускаю глаза.

– Я прошу тебя, не нужно. Я…

– Даже не пытайся. Это уже решено.

– Умоляю тебя, сжалься над ним. Не убивай его, не делай этого!

Утыкаюсь лицом ему в колени, реву в голос, не могу остановиться. Этого не может быть! Так не должно быть!

– Артём, – он произносит моё имя. Из его уст оно звучит странно мягко. – Это уже решено.

Он подаётся вперёд, пальцами цепляет мой подбородок и смотрит в глаза.

– Не унижайся, – говорит он. От этих слов чувствую себя ещё поганее.

– Зачем сказал тогда? – поражаюсь этому спокойствию. – Лучше бы молчал, не говорил ничего! Ты… Ты – циничный ублюдок! Я ненавижу тебя! – кричу на него, выплёвываю эти слова ему в лицо.

– Это неважно.

– Это важно! Это, блядь, важно…

Сажусь на пол, продолжаю всхлипывать. Стараюсь остановить рыдания. Надо быть сильным. Надо помочь отцу, рёвом своим ничего не добьюсь.

– У вас будет полчаса на то, чтобы попрощаться.

– Полчаса? – вытираю глаза и вновь поворачиваюсь к Косте. – Почему мало так? Где он?

– Он в своей камере.

– Так в чём проблемы, я не понимаю…

– Проблема в том, что ты останешься у меня на эти дни.

Провести почти неделю в этой комнате? Есть, спать и трахаться с врагом? Не иметь возможности повидаться с отцом и Кирей? Пиздец перспектива…

========== 25. На грани ==========

Уже день, а я в комнате всё ещё один. Сижу, не знаю, чем заняться. Бес ушел куда-то, сказав напоследок, что если я захочу сбежать, он изобьёт меня. Зачем говорить такое, знает же, что не сбегу, побоюсь. Да и против Марка, стоящего за дверями, попрёт разве что самоубийца.

Когда я уже засыпаю, дверь в спальню открывается и входит официант. В руках у него тряпка и ведро с водой. Видимо, он тут ещё и горничной подрабатывает. Оглядываю его с ног до головы и понимаю, что вряд ли ему платят наличными. Рабочего костюма на нём нет, только комбинезон с дыркой на заднице. Не нужно долго думать, для чего её там проделали.

– Ты что, один из заключённых? – спрашиваю у него, но мужик только косится на меня испуганно. – Тебе запретили говорить со мной?

Он еле заметно кивает и начинает протирать шкаф.

– У тебя есть ключ от балкона? – с надеждой смотрю на зашуганного мужчину. – Здесь душно. Надо проветрить. Да и ты пыль поднимаешь.

Он быстро кивает и проходит к балкону. А я вижу, что вся задница у мужика разодрана до мяса. Его хлестали чем-то, а потом, скорее всего, изнасиловали. Через рваную ткань я вижу свежую кровь, и меня бросает в пот. Стараюсь не показывать своего испуга. Держись, Тёма…

Мужик открывает балкон.

– Вам лучше забраться под одеяло, – шепчет он, почти не открывая рта. – Сквозняк…

– Ага. Но подышать воздухом мне же никто не запрещал!

Беру одеяло, кутаюсь в него и иду к балкону. Выхожу на улицу. Свежий воздух сводит с ума, обалденный вид на горы завораживает. Сразу смотрю вниз и чуть не плачу. Без лестницы или веревки не спуститься, только кости переломать. Слишком высоко.

Опираюсь на каменные перила и смотрю на раскатанный передо мной лес. Если бы я был здесь один – не терял бы ни минуты. Спрыгнул бы. Лучше умереть в лесу с переломанными ногами, чем здесь, униженным и затраханным до смерти.

– Выбраться здесь у тебя не получится.

Вздрагиваю от голоса Беса. Подкрался незаметно, тварь. Не получится спрыгнуть? Значит, слезу как-нибудь, и не один! Посмотрим ещё!

Стою, не оборачиваюсь. Не хочу на него смотреть. Он подходит ближе и, загребая руками меня вместе с одеялом, прижимает к себе.

– Пойдём в постель, – говорит.

И опять я не могу противиться: и страшно до дрожи в коленях, и голос его спокойный, даже нежный, вынуждает хотеть. Только желание это необычное – сочетает в себе боль, слёзы и необъяснимую похоть. Вспоминаю тот раз, когда он помог мне кончить. Страшно было, но так приятно…

– У меня всё болит.

Жалостливая интонация Беса вряд ли проберёт.

– Давай ещё разок, – он поворачивает меня к себе. Взгляд затуманен, губы влажные – он облизывает их. Хочет меня. Так что либо по своей воле, либо он заставит. – Сейчас потрахаемся, а потом я вызову врача. Он поможет тебе.

Не пойму – он просит меня или издевается, делая вид, что просит?

Костя наклоняется, чуть стягивает одеяло с плеч, фиксирует его, чтобы я не мог двигать руками, и проводит языком по плечу и выше – к шее. Мурашками покрываюсь моментом. Закрываю глаза и представляю, как буду убивать его. Медленно и нежно, как он сейчас со мной поступает. Старается пробудить во мне желание – это ясно, потому что у меня член встаёт сразу после его прикосновений языком.

– А хочешь, я сам залечу твою дырочку, – шепчет он и прикусывает мочку уха.

Краснею от его слов. Вроде, всё естественно, чего стесняться? Просто говорим о том, что у меня болит задница, так как он вертел меня, как хотел. И всё равно краснею.

Нервирует это всё: пощёчины и ласки, его холодный тон вперемешку со злобным выражением лица. Или я всё придумываю? Может, у меня в голове всё перемешалось? Схожу с ума, вероятнее всего.

И смущаться не перестаю, а Бесу это только нравится. На его лице играет лукавая улыбка. Да, он специально заставляет меня краснеть и чувствовать себя дураком.

– Я тебя вообще не понимаю, – пытаюсь говорить уверенно, но только мямлю. – Чего ты хочешь?

– Тебя, – спокойно отвечает он.

Нет, он непробиваем. Он не в силах понять, что человеку может быть больно даже сидеть, не говоря уже о том, чтобы трахаться. Как же бесит…

– Ты пойдёшь сам, или мне тащить тебя? – Костя хмурит брови.

– Сам!

Толкаю его, как могу, прохожу в спальню и отшвыриваю одеяло на пол. Официант-горничная ещё в комнате, протирает стол. Сколько можно убираться? И почему так медленно?

– Выйди, – говорит ему Костя. Официант кивает и, забирая с собой ведро и тряпку, покидает комнату.

Так и подмывает подбежать к нему и пнуть под зад, чтоб покатился по лестнице со своими орудиями труда. Но я лишь смотрю ему вслед, не понимая разбушевавшихся внутри эмоций.

После резко оборачиваюсь к Бесу.

– Ну, ты…

Хочу оскорбить, но ни одного грубого слова вспомнить не могу.

А он смотрит на меня исподлобья, сосредоточенно так, словно пытается выяснить, что я предприму.

Даже не раздумываю, бросаюсь на него с кулаками. Пытаюсь врезать по челюсти, а он, сука, уворачивается. Совершаю попытку пнуть ему между ног, Бес отскакивает на другой конец комнаты. Улыбается, тварь. Его веселит мой гнев, а я ещё больше завожусь. Видел бы Марк, что я пытаюсь сделать – тут же прихлопнул бы на месте.

– Ты, несчастный трус! – презрительно усмехаюсь, глядя на Костю. Хочу разозлить его. Знаю ведь, что будет после этого только больнее. Но злиться один не хочу. – Жалкий, несчастный человек! Ты – никто!

В глазах Беса загорается нехороший огонёк. Я попал точно в цель и теперь стою, жду его реакции. Жаль, что я не так силён, как он. Мы бы отлично подрались!

Он приближается ко мне, крадётся, как хищник. Но сейчас я не боюсь: даже хочу получить по морде, чтобы остыть. Но не получаю.

Костя заламывает мои руки назад, ногой пихает под колени, и я встаю раком у кровати. Он держит меня одной рукой и, не говоря ни слова, расстёгивает ширинку своих шорт. Стягивает их, обнажая член, и водит им между моих ягодиц. Возбуждается за пару движений, и я вновь поражаюсь этой быстрой готовности. Сколько ему лет всё-таки?

– А ведь всё могло быть по-другому, – произносит он тихо и приставляет член к анусу, который начинает зудеть и ныть от прикосновений.

– Пошёл ты в жопу!

– Как скажешь…

Стоя на коленях, мы трахаемся у кровати. Зажатые руки затекают через пару минут, колени натираются о ковёр – он обжигает кожу. Про задницу молчу, она и не моя уже. Никаких приятных ощущений – только боль и усталость от этой боли. Я когда-нибудь вообще нормально кончить смогу?

Костя кончает в меня – опять чувствую тёплую сперму в себе. Он сразу поднимается и ложится на кровать. Я встаю с колен и иду в душ.

Через пять минут сижу на диване. Несмотря на то, что подмылся, сперма продолжает вытекать. Она пачкает обивку дивана, но мне насрать! Пусть эта комната сгниёт! Пусть всё в этом проклятом месте провалится к чертям собачьим! Я всё ещё злой. И неудовлетворённый. Не знаю, как справиться с нарастающим кипением внутри.

Костя садится рядом на диван, проводит рукой по моим волосам.

– Тебе нужен врач, – говорит он.

– А тебе – психотерапевт!

Он усмехается.

– Недалеко отсюда есть посёлок, там живёт врач, о котором я говорил, – хочу сказать, что пошел бы он вместе с этим врачом куда подальше, но Костя жестом затыкает мне рот. – До игр ещё четыре дня, так что съездим к нему.

Смотрю на него во все глаза. Он со мной ехать собрался?

– Ты меня с собой, что ли, возьмешь? – стараюсь придать своему голосу спокойствия, даже равнодушия.

– Да.

Возможно, это будет единственный мой шанс сбежать отсюда. Но как я сделаю это? Как оставлю Кирю и отца? О побеге не может быть и речи.

А с другой стороны – хоть ненадолго почувствую себя человеком. Я в прошлой жизни был им. Теперь меня можно сравнить только с существом, которое не умеет контролировать свои эмоции. Я на грани, и выхода никакого…

========== 26. Преданность ==========

Предупреждения: насилие, групповой секс.

________________________________________

Я так обрадовался шансу хотя бы ненадолго покинуть стены концлагеря. Но слишком рано на моём лице появилась улыбка. Под громкие, возмущенные крики заключенных Марк протащил меня по коридору. Я старался идти сам, но он не давал мне такой возможности: держал за шею, сжимая пальцы, и волок к выходу. Он как будто злился на меня за что-то.

На мне был тот же комбинезон, только с растянутыми рукавами. Видимо, до меня его носил довольно крепкий парень или мужик.

В начале коридора я не успел заметить Кирю, только позади услышал его голос, а потом и топот.

– Тёма! Тёма! – друг подбежал. – Куда тебя ведут?

– Отвали, кусок говна! – рыкнул на него Марк и потащил меня дальше.

Киря был таким бледным и несчастным, я чуть не заревел, увидев его. Что тут с ним происходило, пока меня не было? Не хочу думать о том, что над другом издевались. Не хочу даже представлять себе, что он, возможно, был на месте того мужика, к которому приходили по ночам.

– Тёма, я… – Киря продолжает бежать за нами.

Марк остановился, отпустил меня на пару секунд, чтобы оттолкнуть Кирю, а тот сразу впился в мои губы. Я как будто был готов – поцеловал его в ответ. Пусть поцелуй наш длился не дольше секунды – его видели все. И Марк в том числе.

Он схватил Кирилла за волосы на затылке и злобно оскалился на меня.

– Ты, гадёныш, видимо, совсем без мозгов, да? – спрашивает он меня, а потом отталкивает Кирилла. Друг падает на задницу, но почти сразу встаёт. – Ребята! – кричит Марк своим сослуживцам и показывает пальцем на Кирю. – Отъебите его по полной программе!

Я только успеваю заметить взгляд друга – полный сожаления, отчаяния. Сейчас они оторвутся на нём! Оторвутся из-за меня! Я не должен был целовать его в ответ, и… Блядь, почему я вообще это сделал? Зачем я сейчас поцеловал его? Зачем я тогда целовал его? Только хуже делаю – и себе, и Кире.

– Говорил же, волосы его не трогай, – хмурится Костя, когда Марк выводит меня на улицу. – Быстро в машину.

Последнее, видимо, было обращено ко мне. Бес схватил меня за комбинезон и довольно грубо затолкал на заднее сидение джипа.

– Что будет с Кирей? – спросил я, как только он сел рядом.

– Ещё одна выходка, и я воплощу свои слова в жизнь, – процедил он мне на ухо. – Будешь общественной шлюхой. Подцепишь какую-нибудь хуйню и сдохнешь через месяц.

А ведь правда, он не сдержал своих слов. Пожалел меня, что, как я понял, совершенно не свойственно для него.

– Выебут его сейчас и в хвост, и в гриву, – отозвался с переднего сидения Марк. – Довыпендривался Кирюша твой.

Второй охранник завёл двигатель, и уже через минуту мы ехали по дороге. По той, которая привела нас всех сюда, в Город Надежд…

POV Кирилл

Охранник хватает меня за горло и сжимает с такой силой, что я хриплю.

– Кирюша, мелкий сучонок, надеюсь, любишь, когда тебя ебут? – с издёвкой говорит он. А мне смешно, и смех свой я сдержать не могу. Хриплю и улыбаюсь при этом. Мужик хмурится. – Я не понял, ты резвый, что ли?

– Ебали уже, – выговариваю еле-еле.

Особых вариантов у меня нет: либо быть изнасилованным, либо получить пизды и после опять же быть изнасилованным. Охранник отпускает меня на несколько секунд, и я пользуюсь моментом – уж больно бесят они меня. Похуй на жопу.

– Я тебе хуй оторву, мудак! – говорю ему и улыбаюсь. – А потом засуну тебе его в глотку!

– Чёёё? – орёт он и вновь хватает меня.

Тащит в душевую. За нами следуют ещё два охранника, предвкушающе улыбаются друг другу, пиздюки.

– Сборище вонючих пидорасов! Вы должны были быть первыми на играх, мерзкие твари! – кричу им, злю их специально.

Лучше пусть вырубят и делают, что хотят.

Меня затыкают быстро – кулаком в лицо. Удар сильный, но я удерживаюсь на ногах. То ли ещё будет.

Один из мужиков срывает с меня комбинезон и ударяет в живот. И только теперь я вижу перед глазами звёзды. Почти как бабочки в животе. Смеюсь над своими мыслями, а мужики опасливо переглядываются. Думают, я с ума сошел. Да хуй вам! Меня не возьмешь ничем, я уже всё перепробовал!

Стою, согнувшись, пытаюсь отойти от удара. Сзади пристраивается второй охранник. Никак не могу запомнить их имена, да и надо ли? Мужик пытается вставить свой вялый член мне в задницу, не получается. Водит им по ягодицам, стараясь возбудиться – опять ноль реакции.

– Подними его лучше! – подходит третий уже со спущенными штанами. – Лицом ко мне давай. А ты сзади держи за жопу, чтобы не двигался.

Зафиксировали меня чётко: с двух сторон зажали. Стоя с поднятой ногой, пытаюсь брыкаться. Но другой мужик подхватывает и вторую ногу, и я парю в воздухе. Сейчас меня поимеют.

Это не весело вообще ни капли. Стараюсь переключить себя, шучу в своей голове, но как-то хреново выходит. Возвращают в реальность шлепки по заднице и пощёчины.

Через мгновение в прямую кишку упирается член охранника. Не могу разобрать, кого именно – им может оказаться каждый. Все трое рядом и стоят удобно для того, чтобы в любой момент оттрахать меня.

Член внутри начинает двигаться – сперва медленно, потом – быстрее.

Тёма.

Я думаю о Тёме…

★ День тестирования в средней школе №…

– Цыпляков Кирилл, расскажите о себе, – говорит мне этот ублюдок. Он косится на Тёмку, а потом переводит свой похотливый взгляд на меня. – Скажите, Вы и Ваш друг – гомосексуалисты?

– Вон тот лох, – показываю пальцем на Тёмку. – Мне не друг. И нет – он не гей. А я… Время от времени.

Улыбаюсь ему, надеюсь, повезет. Не оставлю тебя одного там, Тём…★