Текст книги "Мои глаза говорят мне (СИ)"
Автор книги: ABasik
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
После того, как Серудуэра умолк, в коридоре загорелся непостоянный мигающий свет. Ишида закрыл глаза рукой от нестерпимой боли, как вдруг из всех динамиков стали раздаваться оглушительные хлопки, очень похожие на грохот фейерверков. Беспомощный против атаковавших со всех сторон раздражителей, Ишида кое-как продолжил идти дальше, сжимая в руке горящую свечу.
Запах торта быстро отдалялся от него, вскоре Ишида чувствовал лишь собственную кровь и горение свечи. Горячий воск капнул ему на руку, отчего он едва ли не вскрикнул. Голова была готова вот-вот лопнуть от напряжения в глазах и ушах. Ишида натянул капюшон на голову, однако это ни на йоту не ослабило его мучения. Выбора не оставалось, он зажмурил слезящиеся глаза и снова пошел на ощупь, принюхиваясь в поисках какого-либо запаха.
В какой-то момент стена, вдоль которой шел Ишида, закончилась, и ему пришлось открыть глаза. Он оказался на перепутье – впереди, слева и справа от него располагались три совершенно одинаковых коридора. Убрав полусгоревшую свечу подальше от лица, Ишида принюхался. До него донесся слабый цветочно-фруктовый аромат – больше всего он походил на запах шампуня для женщин. Ишида вспомнил про лежащие в его карманах ключ и шприц. «Неужели я должен найти комнату, в которой находится Нишимия…» – от этой мысли его сердце бешено заколотилось.
Запах, похоже, доносился сразу из нескольких коридоров. Ишида сначала направился вперед, но вскоре ощутил, что запах ослабевает. Вернувшись на перепутье, он выбрал один из поворотов. Чем дальше он заходил, тем сильнее изменялся запах. Ишиде казалось, что он становится более цветочным и пряным, а сладкие, фруктовые оттенки сходят на нет. В какой-то момент он обнаружил в стене едва заметную дверь и замочную скважину. Ишида достал из кармана ключ; его рука сильно дрожала.
«Что будет дальше?»
Он вставил ключ в скважину и тяжело вздохнул. Сомнение атаковало его и без того тяжелую голову. «Надо проверить оставшийся коридор. Ведь на перепутье запах был совсем другой. Сейчас он нисколько не похож на запах Нишимии, хоть и кажется знакомым. Что, если за этой дверью смертельная ловушка?.. В любом случае, Серудуэра вряд ли запретит вернуться к этой двери».
Ишида вытащил ключ. Он решительно направился в противоположный коридор, однако, получив очередной ожог от расплавленного воска, вспомнил про опасность и поубавил шаг. В этом коридоре ситуация обстояла ровно наоборот – пряность и «цветочность» улетучивались с каждым шагом Ишиды. Аромат все больше становился похож на тот самый, которым пахли волосы Нишимии.
«А какая есть гарантия, что она не стала пользоваться другим шампунем, когда перебралась в Токио? – задумался вдруг Ишида. – Никакой гарантии нет. Но… тот запах вообще не ее! Так пахнут совсем другие девушки, не такие как Шоко».
Убедив самого себя, он продолжил идти и в скором времени обнаружил аналогичную дверь, скрытую в стене. Ишида вставил ключ в скважину – кажется, подошел. «Может заодно проверить тот коридор без запаха? – пришло на ум Ишиде. – Нет, Серудуэра точно сказал идти на запах. Боже… что я увижу за этой дверью? Жива ли она? Стоп, он же оставил мне какую-то инъекцию для нее, значит точно жива! Отрезал ли он ей еще что-то? Нет, я ведь справился со всем остальным…»
Ишида взглянул на свечу – от нее уже оставался совсем небольшой огарок, который становилось трудно держать в руке. Собравшись с духом, Ишида повернул ключ, и дверь со скрипом открылась.
Как и обещал Серудуэра, в комнате царила тьма. Едва Ишида вошел в нее, оглушительные хлопки и мигание света прекратились. Подняв свечу перед собой, он сделал несколько шагов вглубь комнаты и тут же разглядел в темноте знакомый силуэт.
– Нишимия!
Она сидела на металлическом стуле, туловище ее было туго примотано к спинке плетеной веревкой, отдельным шнуром были связаны ее руки за спиной. Голова Нишимии низко свисала, ее длинные волнистые волосы, висящие ниже колен, скрывали лицо.
У Ишиды сперло дыхание от нахлынувшего волнения. Он приблизился к Нишимии и хотел было дотронуться до ее плеча, но его резко отвлекла обжигающая боль в пальцах – горячий огарок выпал из руки Ишиды и плюхнулся на пол. Только за счет необъяснимого чуда фитиль продолжил слабо гореть.
Вспомнив про шприц «для нее», Ишида быстро достал и распаковал его. Он нащупал плечо Нишимии, аккуратно ввел иглу и нажал на поршень, после чего сделал пару шагов назад и застыл в ожидании. Взгляд Ишиды беспрестанно метался между Нишимией и еле живым огоньком на полу.
Спустя несколько секунд тело Нишимии резко вздрогнуло, отчего сердце Ишиды заколотилось с новой силой. Тяжело задышав, она подняла голову, волосы медленно рассыпались в стороны, обнажив ее лицо. Дрожащие веки Нишимии приоткрылись, и, похоже, сначала она не признала Ишиду или попросту не поверила, что это он… Однако вскоре ее глаза широко распахнулись.
– Ишь-да! – раздался протяжный крик Нишимии. – Ишь-да!
Ишида уже хотел подойти к ней, чтобы успокоить, как вдруг дверь в комнату громко захлопнулась. Ишида замер на месте. Он ощутил резкий порыв воздуха прямо перед своим лицом. От этого же порыва крохотный огонек окончательно потух.
Нишимия продолжала звать Ишиду, которого буквально парализовало от страха. Он точно знал, что в этой комнате есть кто-то еще. И этот кто-то стоит прямо перед ним. Но Ишида не чувствовал ни его дыхания, ни запаха, не слышал его сердцебиения. Он просто знал, что этот кто-то есть…
В какой-то момент в комнате зажегся ослепительно яркий свет. Перед Ишидой стоял Серудуэра.
========== IX. Шоко Нишимия ==========
Ноги Ишиды подкосились. От леденящего ужаса его зубы застучали друг о друга, а в глазах даже слегка помутнело… Ишида ожидал увидеть перед собой мужчину средних лет, возможно с усами или бородкой, возможно с морщинистым лицом и омерзительными наростами на нем. Однако все его ожидания рухнули в одночасье.
Более всего Серудуэра походил на оживший манекен, нежели на человека. Его тело было настолько могучим, что он целиком закрывал собой Нишимию. Ростом Серудуэра превышал Ишиду едва ли не на голову, а шириной плеч превосходил как минимум вдвое. Одет он был только по пояс – в штаны цвета хаки и черные берцы – благодаря чему Ишида ненароком оценил его идеально сложенную мускулатуру. Гладкая бледная кожа Серудуэры из-за яркого света казалась полностью белой.
Серудуэра медленно пригнулся и сблизился лицом к лицу с Ишидой. На его голове полностью отсутствовали волосы, не было даже бровей и ресниц. Лицо Серудуэры настолько было лишено каких-либо черт, что Ишида ни за что не смог бы описать его по памяти. Простой нос, не кривой и не широкий, не вздернутый и не острый. Подбородок и скулы образовывали ровный овал, бледные губы практически целиком сливались с кожей. Необычными были только глаза – полностью белые, без зрачков, они играли ключевую роль в «демонической» искусственности этого лица.
Ишида уже готов был зажмуриться, лишь бы не видеть это подобие человека, уродливое в своей идеальности. Невидимые губы Серудуэры внезапно зашевелились:
– От тебя. Воняет. Страхом.
Он произнес это настолько резко, что Ишида отпрянул назад и, не удержавшись, рухнул на пол. Коротко усмехнувшись, Серудуэра отшагнул в сторону, и Ишида смог наконец увидеть Нишимию при свете. Она выглядела еще более худой, чем перед отъездом в Токио. Под глазами пестрели темные отеки, которых никогда не было раньше. Увидев Ишиду, она начала тихо всхлипывать.
– Кажется, вы давно не виделись, – произнес Серудуэра. – Поздоровайся с ней, Шоя. Ты ведь не позабыл язык жестов?
Он схватил сидящего на полу Ишиду за воротник одной рукой и легко поднял его на ноги, после чего отпустил. Серудуэра очень медленно зашагал в сторону Нишимии, барабаня пальцами по футляру с ножом, закрепленному на бедре. Ишида всмотрелся в дрожащие карие глаза Нишимии и, пытаясь изобразить улыбку, поднял в знак приветствия окровавленную ладонь. Слезы мгновенно брызнули из ее глаз.
– По-сти м-ня! – жалобно завопила Нишимия. – По-сти!
Ишида не выдержал и тут же отвел взгляд. Он заметил стоящую в углу капельницу – единственный предмет, кроме стула, находящийся в этой комнате без окон. С металлического штатива свисал полупустой пакет с маслянисто-желтой жидкостью и отходящей от него длинной трубкой.
– Как мило она лопочет, – протянул Серудуэра. – Еще и извиняется перед тобой. Да-а, если б не Шоко, тебе бы не пришлось все это пережить.
– Это не из-за нее, – выговорил Ишида. – Все… из-за вас.
Серудуэра зашел за спину неутихающей Нишимии и положил свои огромные ладони ей на плечи. Игнорируя боль, Ишида сжал руки в кулаки.
– Не спорю, – ответил Серудуэра. – Но как считаешь, откуда у нее эта привычка – постоянно извиняться?
– Из-за травли, которую я учинил! – огрызнулся Ишида. – Я прекрасно помню свои ошибки.
– Это похвально. Ошибки порой дорого нам обходятся, не так ли?
С этими словами Серудуэра обхватил волосы Нишимии и забросил их ей за спину. Ишида быстро закрыл глаза рукой. Спустя несколько секунд он все же взглянул сквозь пальцы на Нишимию. Ее уши были на месте.
– Вы… вы говорили, что отрезали ей ухо, – недоумевал Ишида.
– Нет, Шоя, – ответил Серудуэра. – Я говорил иначе, чтобы ты сам внушил себе эту мысль. А покричать я ее заставил с помощью небольшого, но очень болезненного тока… Такеучи преувеличил, когда говорил про отрезанные уши, я делаю это не всегда. Только когда ушки красивые, я оставляю их себе. Несомненно, у Шоко они просто прелестные, и я бы непременно сохранил их на память… если бы не этот шрам на правом ухе. Оставленный тобой, насколько мне известно.
«Надо же. Детская выходка принесла какую-то пользу» – пришло на ум Ишиде.
– Зачем вы устроили все это? – спросил он. – Почему не убили ее, как поступали с остальными? Почему даете ей шанс?
– Потому что я принципиален, – ответил Серудуэра. – Шоко попала ко мне из-за ошибки Диди. С виду она подходила по всем критериям: тихоня, хрупкая и невинная, как цветочек. И только когда Диди притащил ее в камеру, выяснилось, что цветочек-то ни черта не слышит. Он, видите ли, не заметил слуховой аппарат из-за ее пышных волос! Тупица… Я с инвалидами дело не имею.
– Тогда почему нельзя было просто отпустить ее?
Серудуэра грозной поступью устремился к Ишиде, заставив его прижаться спиной к стене.
– Потому что. Я. Принципиален, – громко выговорил Серудуэра ему в ухо, на котором недавно громоздилась гарнитура. – Как ты себе это представляешь? «Опаснейший серийный убийца отпустил жертву, не причинив ей вреда». Да я бы посмешищем стал!
Серудуэра резко развернулся и снова зашагал к Нишимии.
– Я размышлял, что можно сделать, чтобы не изменить своим принципам, но продолжить держать Токио в страхе. Сначала я решил поступить как обычно – напугать Шоко. Понимаешь? Я так со всеми делаю. Перед физической расправой устраиваю психологическую. Знал бы ты, каково это – уничтожать человека с помощью одних лишь слов и интонаций. Наблюдать, как он мочится под себя, как теряет дар речи, как надежда тускнеет в его глазах… Словно крадешь его душу. Ни одно удовольствие мира не сравнится с этим, Шоя.
Вот только в случае Шоко возникла проблема. Ни слов, ни интонаций она услышать не способна. Общение посредством бумажки с ручкой оказалось неэффективным – что ей ни напиши, ноль реакции в ответ!
Серудуэра приблизился лицом к лицу Нишимии. К удивлению Ишиды, она мгновенно перестала плакать, а выражение лица стало предельно апатичным.
– Ты посмотри – она снова это делает! – воскликнул Серудуэра, после чего обернулся на Ишиду. – Интересный факт: при прочтении имени Шоко на иной лад получается слово «стекло». И, к моему огромному разочарованию, я не смог это чертово стекло разбить!
Серудуэра с силой пнул ножку стула. Нишимия вздрогнула всем телом, однако сохранила прежнее выражение лица.
– Она… заставила меня почувствовать себя беспомощным, впервые за долгое время, – почти шепотом выговорил Серудуэра. – Я не мог оставить это просто так. В поисках решения мне пришла мысль задействовать кого-то, кто ей дорог. Уж это точно должно было на нее подействовать.
– Почему вы выбрали меня? – спросил Ишида.
– Ну, начнем с того, что ты единственный мужчина, с которым Шоко вела переписку. Диди выяснил, что у тебя проблем со слухом нет, и мне стало интересно, какие отношения могут быть у глухой девушки и здорового парня. Когда Диди начал зачитывать вашу переписку, я быстро смекнул, что вас связывает нечто особенное. И не ошибся.
Шоко подробно рассказала о ваших с ней отношениях. Удивительная история, я серьезно, парень! А когда выяснилось, что ты ее один раз уже спас от смерти, я стал более чем уверен – ты не сдрейфишь повторить свой подвиг. И погляди-ка, ты уже здесь, на финишной черте! Даже когда я солгал тебе про кормление человечиной, ты от нее не отвернулся.
«Все-таки это была ложь…»
– Если хочешь знать, вот, чем она питалась в моей камере, – Серудуэра указал на стоящую в углу капельницу. – Почти что детская смесь: белки, жиры, углеводы и витамины, ничего лишнего. Всем девушкам, попадающим в мои стены, предстоит эта диета. Потому что во время вскрытия тела нет ничего хуже, чем столкнуться с полупереваренной едой в желудке… Отвратительно.
– Вы сказали, что я на финишной черте, – произнес Ишида. – Так может уже приступим к последнему заданию?
Губы Серудуэры искривились в чудовищной улыбке, обнажив идеальные белоснежные зубы.
– Хорошо, Шоя. Приступим. Диди! – крикнул Серудуэра.
Сию секунду дверь в комнату открылась, и на пороге появился Диди в костюме обезьяны. Он держал в руках деревянную коробку с камнями из Суимона. Диди подошел к Ишиде и бросил коробку ему под ноги, едва не отдавив ступни.
Серудуэра приблизился к ним и положил руку на плечо Диди, который стоял как вкопанный и пронзал Ишиду взглядом.
– Знаешь, что забавно, Шоя? – сказал Серудуэра. – Без тебя мы здесь были как те три обезьяны. Ну… понимаешь, о чем я?
Ишида отрицательно помотал головой.
– Серьезно? – удивился Серудуэра. – Тебе не помешало бы развивать эрудицию. Я тебе помогу. Ивадзару – обезьяна, которая не говорит, – он похлопал по плечу Диди. – Как ты мог заметить, он крайне немногословен. У него даже костюм соответствующий, разве не забавно!
Коротко усмехнувшись своим словам, Серудуэра указал рукой на Нишимию.
– Кикадзару – обезьяна, которая не слышит, – объявил он. – Здесь в принципе все понятно.
После этого Серудуэра закрыл ладонями свои глаза…
– Ну и, наконец, Мидзару – обезьяна, которая не видит.
Серудуэра развел в стороны руки – его белые глаза лежали у него на ладонях.
От ужаса Ишида скатился спиной по стене. Приступы рвоты атаковали его, однако пустому желудку нечего было извергнуть наружу. В голове Ишиды, должно быть, навечно отпечатался этот момент – лицо Серудуэры с пустыми глазницами, через которые виднелись внутренности головы.
– Знаю, Шоя, знаю, – донесся голос Серудуэры. – Никто еще не оставался равнодушным. Даже Шоко поморщилась.
Цепкие руки Диди схватили Ишиду за грудки и подняли обратно на ноги. К счастью, Серудуэра уже вставил «глаза» обратно.
– Между прочим, существуют упоминания четвертой обезьяны, – сказал он. – Но ее все игнорируют, потому что, сам знаешь, число 4 наводит страх на суеверных. Сидзару – обезьяна, которая не делает. Обычно ее изображают… держащейся за пах.
Едва он это произнес, Диди со всей силы пнул Ишиду в промежность. С трудом сдерживая стоны боли, он рухнул на пол и поджал под себя ноги. Ишида уткнулся лицом в пол и стиснул зубы, до его слуха доносились раскаты хохота Серудуэры, а также «обезьяньи» вопли прыгающего на месте Диди. Но гораздо мучительнее для него было снова услышать рыдания Нишимии. Пересилив себя, Ишида поднял на нее взгляд и сказал жестами: “Не надо плакать”.
– Все, иди отсюда, – скомандовал Серудуэра своему подручному.
Диди спешно покинул комнату и захлопнул за собой дверь.
– Поднимайся, Шоя, – сказал Серудуэра. – Ты ведь, кажется, хотел приступить.
Ишида с трудом поднялся на ноги.
– Что я… должен сделать? – прохрипел он.
– Полагаю, ты не знаешь кое-чего о жизни Шоко до ее появления в твоем классе, – заговорил Серудуэра. – Вряд ли тебя это обрадует, но ты далеко не первый, кто ее травил. В предыдущих школах происходило все то же – слуховые аппараты ломали, в озере купали, мусор на голову высыпали.
Снова упершись в стену, Ишида поднял взгляд на Нишимию. Как он и просил, она сдерживала слезы, однако ее губы и веки заметно дрожали.
– А еще, – продолжил Серудуэра, – в нее бросали камнями. Представляешь? И в ее младшую сестру, Юзуру, тоже. Причем, чаще всего метили в голову. Даже я ощутил некий дискомфорт от услышанного… Шоко призналась, что до сих пор чувствует себя виноватой из-за страданий сестры. Так что, она начала брать на себя вину еще до знакомства с тобой.
– Я не понимаю, чего вы от меня хотите?! – сорвался Ишида.
– Чего тут непонятного, Шоя? Как думаешь, зачем перед тобой лежат камни?
Взгляд Ишиды опустился на злосчастную коробку.
– Я хочу, чтобы Шоко испытала страдания, – произнес Серудуэра.
На глаза Ишиды начали наворачиваться слезы.
– Не заставляйте меня…
– Это последнее задание, Шоя! Выполни его, и Шоко будет свободна. Ты должен разбить стекло. Напомнить Шоко о том, как однажды делал ее жизнь кошмаром.
– Зачем… – Ишида рухнул на колени. – Зачем это нужно?
– Затем, чтобы эта сука не думала, будто победила меня! – заорал вдруг Серудуэра. – Я никому не позволю скрывать от меня свою душу!
Ишида услышал, как в воздухе что-то резко свистнуло. Он поднял голову и увидел в руке Серудуэры длинный нож.
– Выбирай камень, – сурово произнес он. – И перестань уже ныть.
Утерев слезы, Ишида подвинул к себе коробку. Он принялся копаться в поисках самого маленького камня. Когда такой обнаружился, Ишида поднялся с пола.
– А теперь – кидай ей в голову, – скомандовал Серудуэра.
Ишида почувствовал, как нечто пытается вырваться из него наружу, покинуть его искалеченное и измотанное тело. Он хотел сказать Нишимии: “Я легонько брошу в тебя камнем, а ты должна заплакать так сильно, как только сможешь”. Однако, едва он поднял руку для жеста, его осадил Серудуэра:
– Я не разрешал переговариваться, Шоя. Думаешь, раз у меня нет глаз, я слепой? Даже не надейся меня обмануть.
Тяжело вздохнув, Ишида замахнулся для броска… В последний момент его рука дрогнула, и камень угодил Нишимии в плечо. Она лишь удивленно посмотрела сначала на Ишиду, затем на откатившийся камень.
– Я сказал – кидай в голову! – выпалил Серудуэра. – Бери новый камень из коробки.
Внутри Ишиды вспыхнул гнев. Он молча нагнулся к коробке и выбрал один из самых больших камней. Ишида со всей силы запустил им в Серудуэру…
Гнев Ишиды мгновенно обернулся ужасом, когда Серудуэра поймал камень ровно перед своим лицом.
– Предсказуемо, – спокойно произнес Серудуэра.
Он зашагал в сторону Ишиды. Тот уже готовился из последних сил кинуться в бой, как вдруг Серудуэра протянул ему пойманный камень.
– Ты выбирал его для меня, – сказал Серудуэра, – а теперь бросишь им в Шоко. Осталась одна попытка.
Ишида на автомате взял протянутый камень. Когда Серудуэра повернулся к нему спиной, он в отчаянии показал Нишимии единственный жест:
“Прости меня”.
Замахнувшись еще не отошедшей от прошлого броска рукой, Ишида с воплем запустил камнем в голову Нишимии…
Он рухнул на четвереньки и спрятал лицо в ладонях, готовясь услышать то, что окончательно растерзает его душу. Однако первым, что донеслось до него, были слова Серудуэры:
– Отличный бросок, Шоя.
На мгновение Ишида решил, что убил ее. Но затем… он услышал тихий, медленно разрастающийся плач. Ишида поднял взгляд на Нишимию – она снова склонила голову, целиком скрыв лицо. На каштановых волосах темнело пятно крови.
В этом тихом плаче Ишида слышал многое: боль, страх, безнадежность… и даже, как ему показалось, разочарование. Не способный больше терпеть, он зарыдал вместе с Нишимией.
– Хорошо… – донесся до Ишиды голос Серудуэры. – Теперь я вижу.
Ишида поднял голову. Серудуэра стоял к нему спиной, склонившись над плачущей Нишимией.
– Ну что, тварь, теперь ты чувствуешь? – выговорил он. – Из-за такой, как ты, я однажды начал убивать. Та тоже строила из себя воспитанную скромницу, тоже одаривала всех улыбкой. А когда я подошел к ней, чтобы познакомиться, она начала смеяться мне в лицо, сказала, что с таким уродом как я даже буракумины не захотят иметь дело!
– Нет… Нишимия не такая, – тихо выговорил Ишида. Но Серудуэра его не слышал и продолжал:
– Спустя несколько лет пришла моя очередь посмеяться над ее изрезанным лицом. А чтобы никто больше не смог обмануть меня своим видом, я выколол себе глаза! И без них… я только прозрел. Я каждого вижу насквозь, и ты не исключение, стерва!
Серудуэра поднял голову Нишимии за волосы. Ярость Ишиды разгорелась с новой силой…
– И все-таки, жалкое ты создание, – произнес Серудуэра, задирая голову Нишимии все выше и выше. – Я хотя бы избавился от зрения по своей воле. Но что-то мне подсказывает, родись ты здоровой, была бы точно такой же лживой тварью, как и все эти…
Серудуэра не договорил – Ишида обрушил на его спину коробку с камнями. С отчаянным воплем Ишида обхватил горло Серудуэры и принялся душить что есть силы; его недавно поврежденное плечо мигом разболелось, но он продолжал давить. Серудуэра без особых усилий выпрямился в полный рост.
– Ты сильнее, чем… я предполагал, – прохрипел он. – Но все же… этого мало.
Ишида вдруг ощутил невыносимую боль в левом боку. Едва он ослабил руки, Серудуэра легко сбросил его со спины. Ишида рухнул навзничь и вскрикнул от новой волны боли. Его взгляд упал на окровавленный нож в руке Серудуэры.
В голове резко помутнело. Ишида схватился за бок и почувствовал, как из раны обильно вытекает кровь. Словно эхом до него донесся пронзительный крик Нишимии.
«Забавно…»
Серудуэра склонился над Ишидой. Быстро теряющий силы, тот видел его лицо расплывчатым, будто это было сплошное белое пятно.
– Отпусти… Шоко, – выговорил Ишида.
– Она вернется домой, – заверил его Серудуэра. – В отличие от тебя.
– Ч-что?..
– То самое, Шоя! Пока ты не отключился, вспомни наш уговор. В случае твоего успеха я отпускаю Шоко. О тебе самом речи не шло. Ты остаешься.
Ишиду пробрал невыносимый холод.
«Забавно, – повторил он в голове. – Все-таки мне не суждено было дожить до 19-и».
Он протянул Серудуэре дрожащую ладонь.
– Я согласен, – выговорил Ишида. – Только верни домой Шоко.
Хотя Ишида никогда не находил себя проницательным человеком, сейчас он буквально чувствовал всю озадаченность Серудуэры.
– Хорошо, Шоя, – ответил он и исчез из виду.
Ишида кое-как приподнял голову. Он увидел, как Серудуэра заносит нож за спину Нишимии и разрезает веревки. Едва она освободилась, как тут же бросилась в сторону Ишиды. Нишимия уже почти коснулась его, но Серудуэра догнал ее в два прыжка. Обхватив ее одной рукой, он направился к двери. Ишида хотел было попрощаться с Нишимией, однако руки совсем не слушались его. Сил ему хватило лишь на улыбку…
Неожиданно до его слуха донесся короткий вскрик Серудуэры. Спустя мгновение перед глазами Ишиды появилось ее лицо. На губах Нишимии виднелась кровь.
«Она что, укусила его? – удивился Ишида. – Надо же. Как и меня когда-то…»
Серудуэра отбросил Нишимию в сторону.
– Смотри, что бывает за неподчинение! – раздался его вопль. – Ты сама приблизила его смерть, Шоко!
Он занес над Ишидой нож, и тот смиренно закрыл глаза… как вдруг ощутил на всем своем теле небольшую тяжесть. Знакомый фруктовый запах с силой ударил в ноздри Ишиды. Он приоткрыл веки и не смог разглядеть Серудуэру из-за волос Нишимии. Ишида чувствовал своей грудью ее неистовое биение сердца.
– Лу-ше убе-те м-ня! – срывая голос, выкрикнула она.
На какое-то время в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь быстрым дыханием Нишимии. Больше держаться Ишида не мог. Последним, что он услышал перед потерей сознания, были звонкий удар металла об камень и недоуменный возглас Серудуэры:
– Нет… Вы двое – точно не из этого мира.
========== X. Шоя Ишида (джукю) ==========
У Ишиды закололо в глазах от яркого солнечного света.
Он приподнял голову и обнаружил себя лежащим на больничной койке. От его тела снова отходили пластиковые трубки, впрочем, в этот раз их было поменьше. Сквозь мутную пелену Ишида увидел неподвижную человеческую фигуру, сидящую рядом. Сначала он решил, что Уэно опять заперлась с ним в палате и никого не впускает, но быстро вспомнил, как ударил ее по лицу…
Протерев глаза, Ишида разглядел в сидящем человеке свою маму. Она тихо дремала, скрестив перед собой руки.
– Мама, – тихо позвал Ишида.
Мияко вздрогнула, услышав голос сына. Ее зеленые глаза широко раскрылись.
– Шоя!
Она обхватила ладонями лицо Ишиды. Слезы Мияко закапали на его плечо.
– Мама… Мы в Суимоне?
Мияко отрицательно закивала головой.
– Значит, в Токио, – заключил он. – Сколько я проспал?
– Почти три дня, – ответила она сквозь всхлипы.
– Слава богу, – облегченно вздохнул Ишида. – Я боялся, что больше.
– Шоя… Я до сих пор не могу поверить, что с тобой приключилось такое.
Ишида всмотрелся в лицо матери. Мияко выглядела очень изнуренной – щеки несколько впали, кожа имела нездоровый серый оттенок, волосы сильно растрепаны. От привычного светлого и позитивного лика не виднелось и тени.
– Я сам с трудом верю, мама, – выговорил Ишида. – А что с Нишимией?
– С ней уже все в порядке, – ответила Мияко, утирая слезы. – Она отделалась легче тебя. Только гематомы на руках и ссадина на голове.
Ишида ощутил, как его лицо залилось краской.
«Отделалась легче меня, – повторил он в голове. – Если бы ты только знала…»
– Еще этот… изверг пичкал ее какими-то препаратами, – продолжила Мияко. – Но врачи сказали, что ее здоровью ничего не угрожает. Ты хочешь пить, Шо?
– Хочу. А как я попал в больницу?
До слуха Ишиды вдруг донесся незнакомый ему мужской голос:
– Некто сообщил в экстренную службу. Вас с девушкой нашли в каком-то забытом богом квартале и доставили сюда.
Ишида приподнялся на локтях, и Мияко принялась поить его из кружки. Он увидел полицейского, сидящего в углу палаты с газетой в руках.
– С пробуждением, парень, – сказал полицейский, не отрываясь от своего чтива.
– Я… нахожусь под стражей? – спросил Ишида.
– А? – полицейский поднял на него взгляд. – Не-ет. Меня сюда посадили, чтобы охранять тебя и не впускать посторонних.
– То есть, тюрьма мне не грозит?
– Не могу сказать ничего конкретного. В Центральном управлении все еще разбирают записи ваших с Серудуэрой переговоров.
– Что? – опешил Ишида. – Откуда у полиции записи?
– Серудуэра сам прислал, – спокойно ответил полицейский, после чего поднялся со стула. – Я в коридор, позвоню Сотогаве. Надо сказать ему, что ты очнулся.
Ишида остался наедине с матерью. Мияко смотрела куда-то в сторону пустым взглядом.
– Мама, – Ишида дотронулся до ее плеча. – Все уже закончилось. Я жив, и Шоко жива. Все хорошо.
– Шоко… – протянула Мияко. – Уже дважды за год ты попадаешь в больницу. И оба раза – из-за нее.
– Не говори так, мам…
– Разве я не права? – вспыхнувшие глаза матери уставились на Ишиду. – До того, как ты завел с ней дружбу, ничего подобного не происходило! Я уже не знаю, что и думать. Она словно… притягивает несчастья, из-за которых страдаешь ты.
– Однажды Шоко решила точно так же, – произнес Ишида, – и чуть не покончила с собой.
– Но вместо нее в реку упал ты! – парировала Мияко.
– Все верно. Я привык думать, что возвратил ей долг.
– Какой еще долг?!
Ишида тяжело вздохнул.
– Я зарекался не возвращаться к этой теме, но… Ты ведь помнишь, как я собирался уйти из жизни?
Веки Мияко задрожали.
– Шоя, не надо…
– Тогда я нашел множество причин. Но в решающий день я встретился с Нишимией, и… за время, проведенное с ней в тот день, я полностью отказался от своей затеи. Нишимия спасла мою жизнь, хоть и не догадывается об этом.
Мияко не нашлась, что на это ответить. Закрыв лицо руками, она снова заплакала.
– Прости меня, мама, – сказал Ишида. – Ты и так пережила огромный стресс, а я тут заговорил о таком…
Мияко замотала головой. Утерев слезы, она взглянула на Ишиду – на ее лице наконец возникло некоторое подобие улыбки.
– Все хорошо, сынок, – ответила она. – Я понимаю, то, что произошло с вами – это несчастливая случайность. Главное, что вы вернулись… А сейчас скажи-ка лучше, как бы ты оценил свой голод по шкале от одного до десяти?
– Одиннадцать! – воскликнул Ишида.
– Хорошо, сейчас мы тебя покормим!
Мияко поцеловала сына в щеку, после чего вышла из палаты. Теперь Ишида остался один.
«Несчастливая случайность. Или же… судьба проучила нас обоих».
***
Ишида узнал, что ему предстоит пробыть в больнице еще как минимум неделю. А это означало, что 19-летие он встретит в стенах своей палаты. Полиция не позволяла никому, кроме мамы, навещать Ишиду. Каждый день она приносила ему свежие фрукты и цветы от Шоко и ее матери. Несколько раз Сахара передавала Ишиде сладости. Что насчет Уэно… от нее он не дождался ничего.
На следующий день после пробуждения Ишиды полиция выставила еще нескольких сотрудников для охраны палаты не только внутри, но и снаружи. В этот же день к нему с визитом нагрянул детектив Сотогава – он по-прежнему был в круглых очках и полосатом костюме. Расстегнув пиджак, Сотогава опустился на стул рядом с Ишидой.
– Сраные журналюги, – произнес Сотогава. – Объясняешь им, что к тебе нельзя, а они все равно толпятся на этаже и качают права моим ребятам.
– А… чего от меня журналисты-то хотят? – недоумевал Ишида.
– Ты еще спрашиваешь. Скажи спасибо Серудуэре – твое имя сейчас на устах у всего Токио! Уверен, об этом инциденте знают уже и за пределами Японии. Все из-за этого чертова видео…
– Какого еще видео?
– Серудуэра заснял, как заставляет тебя бегать по доске над собаками, копаться в торте и все остальное. А затем разместил это видео в сети. «Шоя в Стране боли», тоже мне Льюис Кэрролл… Оно быстро разлетелось, мы активно пытаемся его блокировать, но, сам понимаешь – что попадает в интернет, то остается в нем. Теперь ты народный герой, хоть и поневоле.
«Хорош герой… – задумался Ишида. – Разбил лицо Уэно и голову Нишимии. Меня должны гнать отовсюду с позором, а не героем звать».
– На самом деле, у меня мало времени, – произнес Сотогава. – Мне нужны некоторые твои показания.
– У вас же есть записи разговоров и видео, – отозвался Ишида. – Что вы еще хотите узнать?
– Видео заканчивается, когда ты находишь комнату в стене и входишь в нее. Что происходило дальше, досконально известно только тебе.
– Но… Нишимия там тоже была.
– Да, похоже, что была, – Сотогава достал из кармана блокнот. – И поведала мне какую-то бредятину. Про огромного лысого мужика с белой кожей и вставными глазами. И про его подручного, человека в костюме обезьяны.
